Наука права (правоведение или юриспруденция) кризисное состояние. I. Современное состояние отечественной юридической науки Более четверти века отделяет нас от конца 1980х начала 1990х гг
 Скачать 58.51 Kb.
|
|
Но это - количество. А что же качество, т.е. содержание? Что же мы увидим, если откроем типичную современную юридическую монографию? В лучшем случае - слегка отредактированные "под книгу" кандидатские и докторские диссертации (качество которых - это еще один самостоятельный вопрос <9>), а в худшем - компиляцию из (а) исторических сведений (институт N по римскому праву, N по русскому праву, N по советскому и современному праву); (б) точек зрения (ученый X считал так-то, профессор Y - по-другому, а доцент Z сформулировал третью концепцию); (в) положений закона (чаще - отечественного, реже - иностранного) и (г) судебно-арбитражной практики, которые сегодня почему-то считаются критерием истинности научных положений наряду с мнениями иностранных профессоров. -------------------------------- <9> См. об этом наше небольшое исследование: Белов В.А. Типичные недостатки диссертаций по гражданскому праву // Вестник гражданского права. 2007. N 1. С. 272 - 309. Возможны несколько следующих отклонений от описанной "нормы", причем все они касаются первой главы публикации. Первое отклонение - вариант, при котором место первой главы занимает не история исследуемого юридического института (конструкции, нормы, принципа и т.п.), а изложение основ какой-нибудь области человеческих знаний, не имеющей никакого отношения к праву, чаще всего области экономики, финансов, инвестиций, банковского или биржевого дела, философии, социологии; нередко - филологии и логики; реже - психологии. Так, не нужно удивляться, если диссертация на тему "Свобода договора в коммерческом обороте" будет открыта главой под названием "Философское понятие свободы", труд, посвященный правовой природе франчайзинга, - главой об экономической сущности предпринимательства, а сочинение о приватизации - главой о конституционно-правовом понятии государства и государственной собственности. Конечно, юрист, который берется рассуждать о частноправовой стороне известных отношений, должен знать сами эти отношения, как свои пять пальцев, но в том-то и дело, что это подразумевается само собой, подобно тому, как сам факт пребывания человека студентом юридического факультета означает, что он умеет как минимум читать и писать. Как можно рассуждать о правовых последствиях договора банковского счета, ни разу не открыв такового (хотя бы в качестве гражданина - потребителя банковских услуг)? Точно так же, видимо, как если бы тот, кто рассуждает о приватизации, не знал бы, что такое государство и государственная собственность. Диссертация (монография) - это не механическое изложение всего того, что известно автору и имеет отношение к заданной теме, достаточно изложить только свои собственные рассуждения и выводы, сделанные на соответствующем материале (да и то не обязательно, чтобы непременно все). Еще один вариант отклонения от традиции начинания диссертаций и монографий с истории вопроса строится на принципе "если не знаешь, что сказать по избранной теме - пиши по вопросам общим". Сторонник такого подхода начнет сочинение о свободе договора в коммерческом обороте с главы "Общие положения", первым параграфом которой будет "Понятие свободы", вторым - "Понятие гражданско-правового договора", третьим - "Понятие гражданского оборота" и четвертым - "Коммерческий оборот как часть гражданского оборота". В диссертацию о договоре франчайзинга понятие свободы, разумеется, не приплести, но открывающая глава, набранная из параграфов про понятия договора, обязательства и исключительных прав в ней, вполне мыслима. Работа о приватизации, разумеется, начнется с главы об общем понятии собственности, форм и права собственности, оснований его приобретения и прекращения. Вопрос только один: зачем? Точно знаю, что если историк, объявивший темой своих изысканий западноевропейскую внешнюю политику России эпохи правления Александра III, откроет свое сочинение главой о том, что такое Западная Европа, что такое Россия и что такое внешняя политика, то его просто засмеют. Засмеют и математика, если тот рискнет начать сочинение о тензорной алгебре с параграфа о понятии и свойствах натуральных чисел. Оно и понятно, потому что и так очевидно, что если ты берешься за исследование специального вопроса, то вопросы общие ты просто по определению не можешь не знать. Соответственно, завет очень простой: пиши по заявленной теме! Не надо писать о том, что относится к ней в точно такой же степени, как и ко всем другим, ибо очевидно, что 99% авторов, нарушающих этот завет, просто набирают объем, ибо не имеют того, что они могли бы сказать по теме. Существует и третий вариант отклонения от традиции "историко-юридического запева" (встречается реже рассмотренных выше, но тоже довольно часто): превращение конспекта российского права в конспект права множества различных государств. Иногда это можно заметить даже по названию работы, например такому: "Понятие предприятия по праву России, Англии, США, Франции, Германии и Италии". Или: "Правовое регулирование несостоятельности (банкротства) в России, Германии, Франции, Англии, Бельгии и США". Очевидна и структура подобного рода сочинений: глава 1 - "Предмет N по праву России"; глава 2 - "Предмет N по праву Германии"; глава 3 - "Предмет N по праву государства Z" и т.д. Совершенно ясно и то, из чего будет составляться содержание подобных работ - из текстов переведенных на русский язык (чаще всего с использованием автоматических переводчиков типа Google, Promt и т.п.) иностранных кодексов, законов, комментариев к ним и (если пойдет речь о странах - участницах системы общего права) судебных решений (прецедентов или кейсов). И что же - это научная работа? Ни в коем случае - это лишь сборник переводов иностранных текстов, т.е. максимум (при сколько-нибудь качественном переводе) - материал для дальнейшей обработки, научной или практической, но не более того. Закономерный итог творчества магистрантов, адъюнктов и аспирантов, не знающих, как правильно пишется фамилия - "Агарков" или "Огарков", и считающих магистратуру, адъюнктуру и аспирантуру переходом в очередной класс. Но, может быть, писать монографии сложно? Может быть, иначе обстоит дело с написанием научных статей? К сожалению, нет. Что мы увидим, если откроем типичную современную юридическую статью, притязающую на наименование научной? Законодательную нарезку из "Консультанта" или "Гаранта", приправленную выдержками из каких-нибудь правительственных и министерских актов (желательно не особенно широко известных - тогда их вообще можно преподнести от своего собственного авторского лица) и некоторого количества актов судебной практики. Несколько предложений по совершенствованию законодательства и практики его применения призваны производить впечатление движения авторской мысли. Пусть они будут высосаны из пальца и обоснованы "на коленке" соображениями о том, что в законодательстве такого еще нет, - неважно! Имеется текст вроде бы юридического содержания - квазинаучная статья. За день таких можно написать с десяток - были бы нормативные акты и практика под рукой. И чтобы по возможности никто не отвлекал. Настало время подвести промежуточный итог первой части этой статьи. Он может быть только один, и весьма неутешительный. При таком подходе к юридическим научным занятиям не может быть ничего удивительного в том, что за четверть века своего "творчества" современные российские "правоведы" в праве так ничего, прошу прощения за каламбур, и не "наведали". С содержательной точки зрения они не добавили в копилку человеческих знаний ничего. Как говорил один из героев фильма "Семнадцать мгновений весны", "...и хотя явных провалов нет, но и рывков, удач, ощутимых побед, мы тоже не наблюдаем". Мы действительно не наблюдаем ни формирования новых юридических научных школ, ни возникновения новых оригинальных направлений (течений) юридической мысли, ни создания новых методик юридических исследований, ни научных открытий в сфере права, ни каких-нибудь нетривиальных, но притом обоснованных научных гипотез, новых правовых категорий. Да что там открытий и гипотез! - не наблюдаем мы даже собственных российских оригинальных разработок классических правовых категорий уровня права, правоотношения, субъективного права, юридической обязанности, сделки, представительства, договора, деликта, состава преступления, вины, государства и пр. Наши ученые до сих пор не могут толком обработать позитивное право своего собственного отечества, постоянно примеряя на него институты и конструкции западного юридического мира, вгоняя его в прокрустово ложе этих самых институтов и конструкций (созданных в самые разные времена и на самом разном, зачастую принципиально другом юридическом материале), а вслед за учеными и законодатель наводняет его таковыми, причем безо всякого исследования вопросов о причинах, условиях и целях их возникновения и применения <10>. -------------------------------- <10> За пределами настоящей статьи абсолютно сознательно оставлены вопросы о совсем уж беспардонных практиках, бытующих в нашем правоведении, вроде приобретения ученых степеней и званий по знакомству и за деньги, защиты диссертаций, написанных трудами так называемых writer'ов; семейственности и кумовства в нашей науке, позволяющих, с одной стороны, протащить в правоведение любую бездарность, если она относится к категории "своих", а с другой - уничтожать в зародыше малейшие движения мысли, несогласные с мнением этих "своих". Не будем говорить о повсеместном смешении научного и личного (неумении отделять отношение к ученому как к человеку от отношения к его научным взглядам, воззрениям, гипотезам); о крайней нетерпимости к чужому мнению, толкающей на поступки не просто неприличные, но на дисциплинарные проступки и даже преступления; о практике интриг, злословия и злопыхательства и пр. К сожалению, о существовании подобных практик знают даже лица, весьма далекие от юридической науки; все они - одно из тех условий, в которых этой науке приходится теперь существовать и развиваться. II. Пути преодоления кризисного состояния российского правоведения Допустим, все согласились с тем, что все плохо и просто ужасно. Что теперь с этим делать? Что нужно сделать для того, чтобы сперва хоть сколько-то нейтрализовать, а затем и постепенно искоренить эффект описанного выше негатива? Рецептов, конечно, может быть чрезвычайно много; их состав и содержание зависят от того, что считать корнем зла. Опыт автора настоящей статьи подсказывает, что им является наводнение нашей юридической науки воистину несметным количеством случайных людей - лиц, не имеющих ни желания, ни возможностей, ни способностей ею заниматься и оттого не занимающихся ею, а лишь имитирующих научные занятия и при том беспощадно воюющих с единицами настоящих ученых, само существование которых очевидно грозит им разоблачением. Сокращение количества таких лиц может производиться различными путями, из которых можно предложить обсудить пути (1) организационно-технические, (2) содержательные, (3) образовательные и (4) самовоспитания. 1. Пути организационно-технические Центральным источником привлекательности факта принадлежности к ученому сословию, притягивающим в науку основную массу случайных людей, является система присвоения государственных ученых степеней и званий. Это первое, от чего надлежит самым решительным и скорейшим образом отказаться. Исключительная практика присвоения степеней кандидата и доктора наук, а также званий доцентов и профессоров государством рассматривается всеми - начиная с соискателей и заканчивая чиновниками - как публичный ресурс ограниченного доступа, свидетельствующий об известной государственной аттестации (подобной классным чинам в гражданской службе и воинским званиям в службе военной), о причислении тебя государством к числу избранных. Присвоение этих степеней и званий должно быть аналогичным присвоению квалификаций "бакалавр", "специалист" и "магистр", т.е. все они должны присваиваться только и исключительно университетами и научно-исследовательскими институтами. Данная мера существенно снизит внешнюю привлекательность причастия к науке и позволит, во-первых, сократить количество потенциальных соискателей степеней и званий, сделав их неинтересными для лиц "формально-бюрократического" мышления (ищущих регалий "для галочки", строчки в резюме и т.п.), а во-вторых, дифференцировать степени и звания, присваиваемые различными организациями (доктор права МГУ или МГЮА будет совсем не тем, что доктор права юридического факультета какого-нибудь кулинарного техникума). Говоря прямо: с ликвидацией государственных ученых степеней и званий и их заменой степенями и званиями университетскими (а в перспективе - еще и с разгосударствлением самих университетов) в науку автоматически перестанет идти значительная часть тщеславцев, жаждущих не занятия наукой, а титулов, званий, степеней и личной власти. Второе. Давным-давно необходимо отказаться от практики проведения так называемых публичных защит в их нынешнем виде и функционирования диссертационных советов на постоянной основе. Еще более ста лет назад Г.Ф. Шершеневич отмечал, что существующий порядок приобретения ученых степеней - по результатам публичной защиты диссертации (или, как тогда говорили, диспута) - безвозвратно устарел. Он имел естественное объяснение только в эпоху своего возникновения - в Средние века, когда сколько-нибудь широкое распространение научных сочинений было невозможным по причине неизвестности печати и катастрофически слабо распространенной грамотности. Тогда единственным возможным способом доведения результатов научных изысканий до всеобщего сведения было их устное изложение при широком стечении публики, желательно - неоднократное, соединенное с последующим ожиданием отзывов на оглашенные тезисы (тоже устных). Если же говорить конкретно о России, то в ней подобной практики - устного оглашения результатов научных исследований - вообще никогда не существовало, так как сами научные исследования проводились уже после возникновения книгопечатания и довольно широкого распространения грамотности <11>. Современные условия совсем иные, и ничего подобного они уже не требуют. Сейчас вполне достаточным является размещение защищаемого сочинения на сайте ВАК или (если от практики государственного присуждения ученых степеней будет решено отказаться) на сайте той организации, на получение ученой степени которой претендует соискатель, и сбор об этом сочинении (в течение какого-то времени) известного минимального количества отзывов, в том числе от какого-то числа определенных организаций или лиц - специалистов в соответствующей области. Эти отзывы и сама работа и должны становиться предметом рассмотрения в специально созываемом на сей случай совете, который по итогам рассмотрения диссертации и отзывов, а также беседы с самим соискателем и должен будет принять решение о присуждении искомой степени <12>. -------------------------------- <11> См.: Шершеневич Г.Ф. О порядке приобретения ученых степеней. Казань, 1897. С. 3 - 7. <12> См.: Белов В.А. "...Молодой, горячий, изящный Шершеневич": памяти коммерциалиста и цивилиста. М., 2014. С. 106 - 110 (в этой публикации представился случай сформулировать предложения автора настоящей статьи в области реформирования порядка присуждения ученых званий более детально). И третий организационно-технический момент, представляющийся архиважным. Необходимо на порядок сократить число бюджетных мест в магистратурах, аспирантурах, адъюнктурах и докторантурах государственных высших учебных заведений, при этом принципиально изменив (качественно подняв) уровень их финансирования и сделав его таким, чтобы он (а) позволял соискателю заниматься только наукой, ни на что другое не отвлекаясь, и (б) заинтересовывал бы научного руководителя или консультанта в добросовестной работе со своим учеником, также не заботясь о том, где и как ему искать хлеб насущный. Плата за занятие наукой должна быть не зарплатой, а содержанием, или, как говорили раньше, жалованьем. Она должна быть такой, чтобы позволять и учителям и их ученикам предупреждать, пресекать, устранять и отвращать все неудобства их существования, обеспечивая максимум свободы для реализации их духовного потенциала (творческих возможностей). Иными словами, занятие наукой должно приносить такой доход, который позволил бы оставаться независимым от деятельности иного рода. Предвидимо возражение, что условия самореализации важны не для одних только ученых - их должен иметь каждый, в какой бы области он ни творил. Это безусловно верно, но это - идеал, еще более фантастический и далекий, чем тот, о котором идет речь в настоящей статье; в то же время очевидно лучше, если условия для свободной самореализации и творчества будут созданы хотя бы кому-то, чем никому. Почему именно ученым (а не артистам, писателям, художникам и т.д.) - это, надо полагать, понятно. История - и этот факт столь же печален, сколь и неоспорим, - свидетельствует, что движение человечества по пути прогресса обеспечивалось, обеспечивается и, вероятно, еще какое-то время будет обеспечиваться именно наукой. Почему так? Хотя бы потому, что все изменения, которые мы наблюдаем в обществе, касаются его внешней организации и технического оснащения; природа же человека остается неизменной на протяжении вот уже нескольких тысячелетий, как и его возможности (последние, впрочем, кажется, не только не развиваются, но и сокращаются). Кто занимается внешней организацией и техническим оснащением человечества? Ученые и ремесленники. А "инжинирингом" человеческих душ? Писатели, художники, артисты, музыканты и т.д. Думается, нет нужды доказывать, чьи успехи более заметны. Можно предвидеть и другое возражение, а именно что обеспечение подобного финансирования науки, содержания ученых и их учеников есть задача, неразрешимая без участия государства. А государство, к тому же отстраненное от присвоения ученых степеней и званий и расставшееся со своими университетами, вряд ли захочет этим заниматься. Это возражение и верно, и неверно. Верно оно применительно к современным российским условиям, в которых государство в любом отношении и деле является некой бездонной корзиной, доступ к которой норовят получить тем сильнее, чем меньше оснований для этого действительно имеется. За решением любой проблемы у нас привыкли обращаться к государству, и финансирование здесь - не исключение. Увы, даже сегодня (при наличии государственной системы ученых степеней и званий и безоговорочном господстве государственных вузов и факультетов) ученым удается получить доступ к государственным деньгам очень и очень нечасто; ученым-юристам - так и вовсе почти никогда. Но это возражение неверно, поскольку современные условия обязательно будут и, можно даже сказать, обречены меняться. На это указывают не только и не столько те программные заявления, цели и задачи из области обновления, инноваций и модернизации, которые оглашают на протяжении последних многих лет наши лидеры, сколько практика функционирования науки за рубежом. Финансирование ученых там обеспечивается за счет целевых дотаций и пожертвований (грантов); разумеется, они могут быть и государственными, и муниципальными, но в основном они являются деньгами благотворителей, меценатов и специально для того созданных фондов, т.е. деньгами частными. Государства стимулируют подобную деятельность, устанавливая различного рода налоговые и иные экономические льготы для осуществляющих ее лиц. Почему они это делают? Очевидно потому, что эти государства действительно заинтересованы в развитии своей национальной, отечественной научной мысли; потому что они понимают, что тот, кто экономит на собственной науке, через некоторое время столкнется с необходимостью платить втридорога за достижения науки чужой (иностранной). Российская юридическая наука, никогда не передвигавшаяся без иностранных костылей, - лучшее тому подтверждение. |