Аннерс История Европейского права. Институт европы шведская королевская академия наук
 Скачать 2.19 Mb.
|
|
§ 158: "Все, что предписывается в отношении забора, относится, как правило, и к штакетнику", или в положении 1.2 § 96-100 о том, что именно рассматривается в качестве имущества, принадлежащего библиотеке или естественно-научному кабинету: § 96. В библиотеках полагается иметь полки и шкафы, в которых находятся книги. § 97. К собранию искусства и предметов природы относятся складские помещения, которые используются для их хранения. § 98. Статуи и другие предметы, которые могут служить украшением комнаты, за исключением складского помещения, не составляют принадлежности библиотеки или естественно-научного кабинета. § 99. Однако глобусы земного шара и небесного свода, карты, рисунки и эстампы, нахождение которых в библиотеке обязательно или необязательно, являются ее принадлежностями. § 100. Эстамп, вставленный в рамку, тем не менее не яв-ляется'принадлежностью библиотеки. 244 "■ В целом для Уложения характерна некритическая вера в разум и недоверие к чувству ответственности граждан. К тому же оно отражает устаревшую структуру общества. Причина этого заключалась в том, что закон этот был продуктом просвещенного деспотизма и старого сословного общества. Таким образом, огромный размер его обусловливался тем, что это был свод законов сословного общества с особыми правилами для каждого отдельного сословия. Просвещенная деспотия могла быть прогрессивной только в специальных областях, но оказалась полностью неспособной провести реформы законодательства в полном объеме. Прусское Уложение получило общеевропейское значение, служа источником вдохновения для других стран в их попытках кодификации, хотя бы уже потому, что оно охватывало одновременно все важные отрасли права: гражданское, государственное, административное, уголовное и уголовный процесс. Франция ■и Французским соответствием кодификационным работам Пруссии явились знаменитые les cinq codes (пять кодексов): Code Civil (часто называют Code Napoleon) 1804 г., Code de Procedure Civil 1806 г., Code de Commerce 1807 г., Code d'instruction Criminelle 1808 г. и Code Penal 1810 г. Уже законодатель эпохи Французской революции занимался общей кодификацией законов и собрал огромный фактический материал. Но колеблющаяся политическая конъюнктура времен Французской революции не была подходящей базой для проведения реформ законодательства. Они остановились на полпути. Работа над реформированием законодательства смогла быть возобновлена только после того, как внутриполитическая обстановка была стабилизирована Наполеоном. Les cing codes и прежде всего Гражданский Кодекс являются, вероятно, наиболее полной кодификационной работой, появившейся в западноевропейских странах после Corpes Juris Civilis. Гражданский Кодекс действует и по сей день с определенными позднейшими дополнениями и модификациями. Он принят или взят в основу кодификации гражданского права в совершенно разных странах и регионах, таких, как Бельгия, Люксембург, Голландия, Испания, Португалия, Италия, Румыния, Южная Америка (за исключением Бразилии и Перу), североамериканский штат Луизиана и франкогово-рящая провинция Квебек в Канаде, а также в странах, ранее Соответственно: Гражданский кодекс, Гражданский процессуальный кодекс, Торговый кодекс, Уголовно-процессуальный кодекс, Уголовный кодекс {прим. ред.). ■■■■»* 245 бывших французскими колониями в Африке. Можно сказать, что Гражданский Кодекс является общим источником права романской семьи народов. Это означает также и то, что страны Ближнего Востока, испытавшие на себе в прошлом сильное французское влияние, также подверглись большому влиянию Гражданского Кодекса. Это такие страны, как Египет, Сирия, Ливан. Сильные позиции Гражданского Кодекса во Франции и в других странах обусловлены также тем, что он явился удачным компромиссом между различными правовыми источниками старофранцузского права. В нем было использовано материальное право как из области римского права ..pays de droit ecrit... (земли писанного права), так и из области германского права "pays de droit coutumier" (земли обычного права). Материальное содержание норм права является в основном римско-правовым по своему характеру. Этому помогло также и то, что со времен Людовика XIV во Франции подготавливалась общая реформа права. Комиссия, которая вырабатывала кодекс, смогла воспользоваться, таким образом, обширными подготовительными материалами. Особенно эти материалы имели значение для Торгового Кодекса. В этих зако-' нах также осуществлялись на практике большинство заво-i еваний Французской революции, основывавшихся на гумани-\ стическом, демократическом и индивидуалистическом идеа-i лах, вводя их во французский правопорядок. То же характе-i ризует и четыре остальных реформаторских по духу кодекса. 1 "Les cing codes" - первые большие своды законов индиви-; дуалистическо-демократического характера, кодифицировавшие сумму всего социального прогресса демократической революции. Этим, в первую очередь, определялось их столь широкое распространение. Другим важным их преимуществом было то, что они явились удачным компромиссом между абстрактностью и точностью права, с одной стороны, и конкретикой и наглядностью правовых норм - с другой стороны. Законодатель постоянно находился как бы между Сциллой и Харибдой. Для того, чтобы постоянно держаться в рамках законности, он должен был прибегать к использованию общего абстрактного метода определения понятий. Поэтому он должен был пытаться по возможности получить наиболее точное определение. Но, если же он заходил далеко, то такое определение становилось непонятным и не поддающимся толкованиям для неспециалистов. Если же он хотел упростить текст с тем, чтобы большая часть общества могла бы его понимать и изучать, то он должен был стремиться к тому, чтобы сделать текст закона конкретным и наглядным. Но, если же он заходил далеко и в этом направлении, то закон распадался на отдельные части, каждую из которых в отдельности было легко воспринимать, но очень трудно понять общие принципы, на которых основывался закон. 246 > В качестве примера того, как в Гражданском Кодексе уда-/ лось соединить логику с наглядностью, можно привести' определенные различия между движимой и недвижимой собственностью. В земледельческом обществе той эпохи было О само собой разумеющимся, что домашние животные и инвентарь, который был необходим для обработки земли, входил в определение недвижимой собственности, поскольку в отношении их можно было бы сказать, что они являются атрибутом земельного участка. Но поскольку имеется бесчисленное множество подобного инвентаря и много видов домашних животных, то было нелегко точно и ясно определить границу между движимой и недвижимой собственностью в данном случае. Гражданский Кодекс разрешил эту проблему, установив общий принцип: собственность считается недвижимой в зависимости либо от своей природы, либо от цели своего предназначения (с приведением примера собственности, которая по своей природе является недвижимой). Таким образом закон объяснял на примерах, что инвентарь, с помощью которого собственник владеет и пользуется собственностью, должен считаться недвижимой собственностью по цели своего предназначения. Таким же образом определенное количество видов животных тоже рассматривалось в качестве недвижимой собственности по цели своего предназначения. В такой список входят: сельскохозяйственный инвентарь, домашние животные, голуби в голубятне, кролики в клетке, ульи с пчелами, рыба в прудах и т. д. Когда возникает вопрос о том, является ли животное, содержащееся на дворе, движимым или недвижимым имуществом, то, следуя принципу целевого предназначения, было не трудно решить этот вопрос. \ Прусское Уложение использовало более казуистическую технику. Что должно произойти с двором, если он подлежит продаже? В таком случае граница между движимостью и недвижимостью должна быть настолько четкой, насколько это вообще возможно. Поэтому в Уложении исходили из основного понятия недвижимой собственности, заключавшегося в том, может или не может собственность быть перемещена без изменения своей субстанции. Проблемы, возникающие с двором крестьянина, решались с помощью того, что закон устанавливал понятие принадлежности (Pertinenzstuck) и объявлял определенные виды инвентаря и домашних животных принадлежностями крестьянского двора. Но понятие "принадлежности" было, однако, невозможно уточнить логическими умозаключениями. Закон сам решал, что может считаться принадлежностью. Поэтому Уложение устанавливало действительный перечень того, что следовало считать "принадлежностью", а что - нет. Таким образом определялось, например, в отличие от Французского Гражданского Кодекса (ФГК), 247 что молодые животные должны быть классифицированы как "принадлежность" и поэтому считаться недвижимостью в той мере, в какой они необходимы для содержания скота на дворе. Способы разрешения правовых проблем в Гражданском Кодексе выгодно отличаются своей четкой юридической техникой и достаточной наглядностью. Примеры этому можно приводить бесконечно, что уведет нас далеко от темы. Тем самым следует подчеркнуть, что упомянутая здесь проблематика была очень актуальна в аграрных обществах той эпохи. Все "les cinq codes" и прежде всего весь ФГК представляли собой удачное соотношение между абстракцией и конкретикой. Их должно рассматривать в качестве шедевров юридической техники, а равным образом и как непревзойденные примеры того, что законодатель никогда не может освободиться от наследия права прошедших эпох; или же, как заме-тил Порталис - ведущий юрист, участвовавший в кодифика-ционной работе над кодексами: "Законы возникают сами по себе, ибо их никто не пишет". Здесь следует упомянуть о систематике ФГК и его содер-/жании. Он состоит из 2281 статьи, распадающихся на три книги и краткое введение. В первой книге "О лицах" содержится одно из важнейших завоеваний Французской революции, а именно принцип равенства всех перед законом. Это был первый случай в истории Запада, когда такой революционный принцип воплотился в тексте закона. Вторая книга, рассматривающая имущественное право и во многом не потерявшая свое значение и по сей день, имеет своей целью регу-лирование права собственности на недвижимость. Основным принципом здесь является неприкосновенность права собст-венности и свобода в использовании объектов этого права. В соответствии с систематикой естественного права третья книга рассматривает различные способы приобретения права собственности и в основном посвящена наследственному и обязательственному праву. Здесь же закрепляется принцип свободы договоров. Наследственное право испытало на себе сильное влияние германского воззрения на имущество".""Что же касается завещания, то интересным и примечательным здесь было то, что в нем допускались теперь только легаты (завещательные отказы). Действительным считался порядок наследования, закрепленный в законе, который теперь не мог быть произвольно пересмотрен наследователем. • Таким образом, Гражданский Кодекс основывался на принципе свободы договоров, широком праве частной собственности и на праве передачи собственности из поколения в поколение. Тем самым закон представлял собой постоянную базу экономического роста либерального общества, основанного на капиталистическом способе производства. Но однов- 248 ременно с этим государственная власть получила возможность посредством изданных ранее и позже норм постоянно существенно вмешиваться в ход экономического развития Франции. Экономическая свобода во Франции превратилась в зарегламентированную привилегию, в основном доступную лишь буржуазии. Общая картина материальных норм права в Гражданском Кодексе проясняет значение консервативных тенденций в окончательном формулировании положений кодекса. Несмотря на демократические принципы, на которых основывался закон, он, несомненно, отражал собой структуру партиархального общества, где семья, в которой доминиро-вал_муж, являлась ячейкой общества. /В этом господстве мужа над остальными членами семьи сказывалось значительное влияние римского права. ФГК говорит об этом так: § 213. Муж обязан покровительствовать своей жене, жена обязана повиноваться своему мужу. § 371. Ребенок в любом возрасте обязан оказывать повиновение и уважение своему отцу и матери. § 372. Он находится под их властью до того, как станет совершеннолетним или приобретет полную дееспособность. § 373. Муж сам осуществляет свою власть в течение всего срока брака. § 375. Отец, у которого имеются достаточные и серьезные основания сомневаться в достойном поведении своего ребенка, обладает следующим средством для его наказания: § 376. Если ребенку исполнилось 16 лет, то отец может поместить его в тюрьму на срок, который, однако, не может превышать одного месяца. Во исполнение этого президент окружного суда обязан выдать ордер на его содержание в тюрьме по требованию отца. В § 377 даются несколько отличные от вышеприведенных правила, касающиеся ребенка до 16 лет. В этом случае отец может только попросить поместить ребенка в тюрьму. Причем такое прошение органы власти должны рассмотреть и принять по нему свое решение: удовлетворить его или отклонить. Но если ребенку уже исполнилось 16 лет, отец имел безусловное право на получение содействия со стороны органов власти на помещение своего ребенка в тюрьму. Является характерным для дискреционной власти отца над своим ребенком и то, что подчеркнуто в § 378, а именно, что ни в первом, ни во втором случае (т. е. исполнилось ли ребенку 16 лет или нет) от суда не требуется никаких письменных документов и даже не соблюдаются какие бы то ни было формальности, за. исключением выдачи ордера на содержание в тюрьме. В таком случае вообще нет необходи- if 249 мости предъявлять объяснения для содержания ребенка в р_Д\ Как можно было бы предположить, правовое положение отца невероятно деспотично. Лля ребенка нет никакой защиты, поскольку он несовершеннолетний. Причем можно было охарактеризовать всю конструкцию власти отца над домашними как слабую форму patria potestat (отеческой власти) домо-владыки в римском праве, при которой отец вдобавок ко всему обладал правом убивать своих детей или продавать их в рабство до тех пор, пока они не становились sui juris (совершеннолетними) после смерти отца или выходили из-под его власти посредством специальных действий формального вида. Гражданский Кодекс содержал другой институт приобретения прав (эманципацию), заключавшийся в том, чтобы предоставить несовершеннолетнему определенную степень дееспособности. Естественно, на происхождение этой конструкции сильно повлияло римское прнво. Мы полагаем, что привели достаточно примеров влияния патриархальности и римского права. Их можно приводить до бесконечности. Но, вместе с тем, следует отметить, что патриархальность в определенной степени была сбалансирована правом на развод и равным правом женщин вступать в брак и наследовать собственность./ Les cinq codes даже сегодня служат постоянной основой французской правовой системы, равным образом как и для правовой системы стран, принявших наполеоновские кодексы. Но французское право приспособлено уже, разумеется, к современному состоянию общества. Сначала такое приспособление происходило посредством толкования, если вообще не сказать перетолкования первоначальных текстов закона. Позже законодательство и правовая наука внесли и свою лепту в этот процесс. Австрия Прусской и французской кодификации в духе естественного права соответствует вступивший в силу в 1811 г. австрийский "Allgemeines Burgerlisches Gesetzbuch fur die deutschen Erblander" (ABGB) ("Общий гражданский кодекс для наследственных земель Габсбургского дома"). Этот кодекс имел долгую предысторию. В Австрии, как и в Пруссии и во Франции, необходимо было затратить огромный труд, чтобы выработать окончательный вариант текста закона, который выражал бы необходимый компромисс между старым и новым. В отличие от Прусского Уложения австрийский закон (в определенной своей части действующий и поныне) посвящен исключительно гражданскому праву. Так же, как и другие зако- 250 > ны, он исходит из естественно-правовой систематики и по материальному своему содержанию и по уровню своей юридической техники занимает срединное положение между двумя вышеназванными кодификациями. Под воздействием идей Просвещения он в качестве основных своих принципов принимает принцип опеки просвещенного деспота и привилегированное положение дворянства, в то время как прусское Уложение берет за основу принцип патриархальной монархической опеки и сословные интересы дворянства. Но в то же время австрийский кодекс не идот так далеко, как ФГК, в том, чтобы прямо выразить принцип равенства всех перед законом. Материальное содержание его норм, как это и можно было ожидать от закона жителей немецко-римской империи, характеризуется значительным влиянием римского права usus modemus по своему характеру. Так как австрийский кодекс не сыграл значительной роли в истории развития европейского права, то нет необходимости подробно анализировать его содержание. Тем не менее следует подчеркнуть, что он стоит значительно выше по сравнению с прусским Уложением в юридико-техническом отношении, хотя и не достигает уровня ФГК. Его несомненным достоинством, компенсирую-щим недостатки, являются ясность и краткость текста, веду-щие, однако, к пробелам в законе. Если кратко описать прогресс, который представляют собой три большие естественно-правовые кодификации в европейской истории законодательства, то станет ясно, что они были только естественно-правовыми по своим основным принципам, систематике и в отдельных, хотя и важных частях. На их материальное содержание оказало сильное влияние римское право. Вместе с тем их можно рассматривать как обновленный пример жизнестойкости более чем 1500-летнего развития римского права. Их возникновение - одно из многочисленных свидетельств неотразимой силы эллинистической культуры, в которой римское право занимает одно из центральных мест. 3. РУССКОЕ ПРАВО Sj Русское право по сравнению с западноевропейским остава- * лось несколько дольше на примитивной стадии своего разви- № тия, несмотря на сильное византийское влияние в эпоху поз- с* дней античности и в Раннем средневековье, особенно в тех}-регионах, которые в дальнейшем образовали западную часть ю России. Но русское государственное устройство, которое стало1 к развиваться сначала со времен Великого Киевского княже-*»-ства и получившее свое продолжение под руководством Великого Московского княжества, однако, было прервано в эпоху ч, 251 Позднего средневековья завоеванием, а затем установившейся более чем на два века (1240-1480 гг.) игом татар. Это событие привело к серьезной дезорганизации общества; кроме всего прочего, оно отразилось на распаде правовой системы страны. Ранее Россия развивалась в основном в рамках феодальной организации общества, в которой можно обнаружить много сходных черт с условиями Западной Европы. Татары уничтожили систему правового регулирования социального порядка. Они не преследовали цели тотального завоевания страны с тем, чтобы поселиться в ней. Татары удовлетворились тем, что приставили своих представителей к крупным феодалам, которых они жестко контролировали. Главным при этом контроле было наблюдение за тем, чтобы выплачивались непомерные налоги, необходимые татарам. Так же, как и в Западной Европе, русская феодальная система строилась на двусторонних договорах между сюзереном и вассалом. Постоянный гнет татар разрушил эту систему, которая, однако, превратилась в изощренную организацию эксплуатации. Русские князья, подчинившиеся такой системе, тем не менее продолжали практику своих поработителей, когда сбросили татарское иго. После освобождения от татар русские цари копируют авторитарный тип власти татарских великих ханов. Хотя в сфере государственной идеологии они стараются придерживаться византийской традиции (царь = кесарь). Однако угнетение широких народных масс еще более усиливается. Поскольку в России в то время имелось небольшое число городов (к тому же у них не было такого свободного и сильного положения, как у крупных западноевропейских торговых городов), то тут также в эпоху Средневековья не находится зажиточного и политически независимого слоя горожан, который смог бы уравновешивать господство царей и крупных феодалов. Эти условия определяли общественное развитие России вплоть до Петра Великого. Однако вплоть до революции 1917 г. они во многом продолжали оказывать влияние на русское общество. "Русская правда" была главным источником права с XI по XIV в. Характер ее происхождения сомнителен, поэтому имеется несколько версий о ее происхождении. Тем не менее это был гражданско-правовой сборник, изданный правящими классами в древнем русском государстве со столицей в Киеве. По своему материальному содержанию и юридической технике сборник недалеко ушел от варварских "правд" эпохи переселения народов. Следует отметить, что он испытал на себе сильное влияние как византийского, так и шведского права, причем последнее было обусловлено, в соответствии с одной версией, вторжением шведских викингов в восточную часть Европы. Таким образом, значительная часть этого памят- 252 ника состоит из перечня размеров виры , являвшейся средством примирения враждовавших друг с другом родов. Этот источник права содержит также следы попыток регулировать кровную месть, т. е. он отражает те же самые черты общества, которые мы встречаем в правовых памятниках южногерманских и скандинавских племен. С другой стороны, этот источник обнаруживает сильное влияние византийского права. Особенно это касается норм, регулирующих правила торговли, происхождение которых, несомненно, объясняется оживленной торговлей русских с Византийской империей. В качестве примера может быть приведена норма, гласящая о том, что раб, нанесший ущерб свободному человеку, должен быть наказан своим владельцем, или выдан тому, кому он причинил ущерб. В общем следует отметить, что уровень права Древнерусского государства в целом соответствовал уровню правового развития Англии и Скандинавии того времени. То, что этот правопорядок оказался в застое, в основном объясняется разрушительным влиянием татарского ига на русское общество. Со времен уничтожения татарского ига в XV в. и до 1649 г. правовая система России представляла собой разительный контраст с государственным законодательством Западной Европы. Даже, когда царь Алексей Михайлович издал в 1649 г. свое Уложение, стало ясно, насколько значительно русская техника законодательства отставала от западноевропейской. Уложение представляло собой смесь правил, взятых из "Русской правды" и специальных законодательных сборников времен после освобождения от татар, например, Судебника 1497 г. Следует отметить также сильное влияние на это Уложение римского права и Литовского Статуса 1588 г. Весь правовой материал в Уложении излагался 8 вне какого бы то ни было систематического порядка. Наказание за уголовные преступления во многих случаях было черезвычайно жестоким, и во многих еще случаях значи-! тельную роль играл Божий суд ("ордалии"). • Довольно долгое время считали, что общекультурный 1 уровень Уложения был низким. Не в последнюю очередь это i объяснялось тем, что путешественники, посетившие Россию ' в XVII в. и после своего возвращения издавшие книги о дорожных впечатлениях, часто рисовали законы и правовую ' практику в России в куда более мрачных тонах, чем это было 1 на самом деле. Как правило, их знакомство с правовой систе-i мой России ограничивалось только лишь сферой уголовного ■права, которое во многом казалось им ужасным. Пытка, например, была совершенно обычным делом. Произвол в наказа- * Денежный штраф в древней Руси в пользу князя за убийство свободного человека (прим. ред.). J» 253 ниях и в отправлении правосудия являлся характерной чертой того времени. В России это сыграло в значительной степени роковую роль, так как в этой стране не проводилось различия между судебной и административной деятельностью. Последние исследования, однако, показывают, что в области теории в то время был сделан большой прогресс относительно требований однообразия судебной практики, законности в отношении права собственности и равенства перед законом. Такие цивилизационные тенденции развития можно уже различить в русском праве Позднего средневековья, но в основном они стали заметны в первой половине XVII в., явившись откликом на обстоятельства царствования Ивана Грозного (1530-1584 гг.). К сожалению, мы имеем много примеров в истории тому, что террористическое уголовное право применялось наряду с развитием теории высоких идеалов. Материальное содержание Уложения отражало дальнейшую борьбу между двумя различными социально-экономическими группами интересов, которая довольно долгое время характеризовала внутригосударственное развитие России. В городах постепенно вырос промышленный слой населения, который выступил совместно с мелкопоместным дворянством против аристократии (бояр) и церкви. Власть дворян над своими крепостными укрепилась посредством отмены 10-летнего срока сыска беглых крестьян. Ранее крепостные по истечении этого срока не выдавались своим прежним владельцам-дворянам, если они находились уже в боярской вотчине. Теперь же бояре были обязаны выдавать беглых крестьян их прежним владельцам, несмотря на срок, прошедший со времени их побега. Городскому населению удалось добиться того, чтобы все купцы и ремесленники в городах объединились в разряды, члены которых делили между собой налоговое бремя. Вся собственность церкви и бояр в городах - поля, дворы, мастерские и торговые лавки - в дальнейшем переходили в собственность города. Примечательным явилось и то, что в собственности, перешедшей к городам, 59% составляла бывшая церковная собственность, а 15% - боярская. Поэтому е было совершенно естественным упорное сопротивление бояр*» ства этому радикальному сокращению их собственности. Сле-\ дствием этого было их упорное нежелание соблюдать полот-жения нового Уложения. ■*. Только со времен Петра Великого Россия была введена в западноевропейскую правовую семью. Петр стремился использовать опыт Запада в области техники, в первую очередь в военной, а равным образом и организационные формы общества, юридические нормы и юридическую технику Запада. Главным образцом для него в этой области служили Голландия и прежде всего Швеция. Его восхищала 254 эффективность, которой достигли в этой стране в области военного дела, администрации и суда. Особенно интересны были формы, в которых происходила адаптация шведского права. В качестве примера были избраны военные артикулы Карла XI от 1683 г., содержащие шведское военное уголовное право. В 1716 г. под непосредственным надзором царя были выработаны артикулы, которые в значительной степени слово в слово повторяли шведские. Причем из-за нехватки норм, регулировавших уголовное наказание гражданских лиц, было предписано применять в отношении гражданских лиц эти военные артикулы. Поэтому они содержат такое большое количество положений об обычных преступлениях, подлежащих регулированию обычного уголовного права: о государственной измене, убийстве, разбое, воровстве, грабеже, изнасилованиях, преступлениях против нравственности, религиозных преступлениях и т. д., распространявшихся, как мы уже отмечали, на гражданских лиц. Таким образом, нормы шведского военного уголовного права служили основанием для формирования русского уголовного права вплоть до XIX века. Принятие шведского права оказало так же воздействие и на сферу государственных принципов. Петр Великий в примечаниях в вводной главе о военных артикулах добавил следующее: "Его Величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен, но силу и власть имеет свои земли и государства, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять". Это предложение слово в слово повторяло так называемую декларацию суверенитета шведских сословий Карла XI 1693 г. Декларация государственных принципов в русских военных артикулах явилась официальным выражением взглядов на государство русского абсолютизма вплоть до принятой в 1906 г. конституции. В этом случае Петр Великий придерживался авторитарной традиции первых московских царей конца XV в. Эта традиция восходила к идее византизма, которая получила особое значение с падением Константинополя в 1453 г. Московские цари того времени рассматривали себя в качестве законных наследников византийских императоров, причем как в духовной, так и в политической области. Иван Великий (1462-1505 гг.), который вел удачную борьбу с татарами, специально женился на Софье Палеолог, племяннице и наследнице последнего византийского императора, погибшего при падении Константинополя. В соответствии с византийскими взглядами, государство и церковь составляли одно целое, а император был их главой. Москва, таким образом, в глазах русских превратилась в "третий Рим" с целью восстановления Восточноримской империи и распространения православной веры. . Царь-самодержец был помазанником. 255 Божьим и избран Богом для выполнения этой задачи, поэтому сопротивление его воле расценивалось одновременно как грех и преступление. Весьма примечательна та сила, с которой наследие христианства поздней античности проявляло себя в европейской государственной традиции. Только благодаря этому, наверное, объявление суверенитета сословий лютеранского абсолютного монарха могло быть использовано для формирования принципов абсолютизма православного самодержца Петра Великого. Поклонение Петра шведским институтам, однако, не ограничилось только этим. В 1715-1722 гг. он скопировал как шведскую систему коллегий, так и шведскую судебную систему, с тем чтобы даровать России модернизированный административный и судебный порядок. Тем не менее его планы шли еще дальше. В заключительный период Великой Северной войны он учредил законодательную комиссию с заданием выработать новое сводное Уложение, которое основывалось бы на законодательстве шведского короля Кристофера 1450 г. и "Датском законе" 1683 г. Результат этой работы вылился в четыре объемных тома, которые, однако, никогда не применялись на практике. После различных попыток обновить их материал, в частности Екатериной II, они были сданы в архив и забыты. Кроме этого, Петр ввел шведский табель о рангах и шведские морские артикулы - оба результат законотворчества Карла XI. Табель о рангах была прямо скопирована со шведского оригинала, а морские артикулы составлены с учетом еще и голландских артикулов, которые служили здесь основным образцом подражания для русских. Эта ситуация тянулась до 30-х годов XIX в., когда началась работа над кодификацией русского права. Необходимые частичные изменения и дополнения в русское право в этот период вносились неограниченно нормотворческой властью царя в форме указов. Во время царствования Екатерины II была предпринята попытка, которая с точки зрения того времени расценивалась в качестве широкой реформы уголовного права и процесса в духе эпохи Просвещения. В 1766 г. Екатерина созвала законодательную комиссию, которой передала на рассмотрение собственноручно написанный Наказ, который должен был быть руководящим документом в работе комиссии. Наказ в большей своей части состоял из норм уголовного права и являлся компиляцией взглядов философов Просвещения, почерпнутых из их трудов, прежде всего из Монтескье, Вольтера и Беккариа. Судьба реформы, которая с самого начала была воспринята с энтузиазмом среди тех немногих в России, которые были знакомы с идеями Просвещения, была весьма печальной. Императрица созывом законодательной комиссии на I 256 самом леле преследовала ограниченные политические цели. Она хотела политически укрепить за собой те позиции, которых она достигла, сместив с престола своего мужа и убив его. Вся эта акция была политическим маневром. Как только Екатерина достигла своих политических целей, она быстро ограничила возможности законодательной комиссии эффективно работать и, в конце концов, распустила ее. Война с Турцией дала этому удобный предлог. Тем не менее императрица попыталась извлечь внешнеполитическую выгоду из этого мероприятия. Екатерина позаботилась, чтобы ее Наказ был переведен на немецкий, французский, английский и итальянский языки (причем на французском языке Наказ претерпел несколько изданий) и позаботилась через своих послов о том, чтобы он был опубликован и обсужден в прессе западноевропейских стран. Таким образом, она снискала себе и своей стране большой престиж в общественном мнении Западной Европы. Благодаря своей пропаганде Екатерина добилась того, чтобы ее рассматривали в качестве "философа на троне". Однако правовая и социальная действительность в России была далека от идеального состояния общества эпохи Просвещения. Ее действительное состояние можно видеть из Указа императрицы 1783 г., в котором запрещалось крестьянам приносить жалобы властям на дурное с ними обращение их владельцев. Любая такая попытка рассматривалась как попытка к бунту. Поэтому вооруженные восстания крепостных были единственным средством протестовать против такого угнетения. Как следствие этого крестьянские восстания росли день ото дня. Впрочем, это было естественно для страны с 45 млн человек населения, где 200 тыс. дворян владели 21 млн душами крепостных, тогда как государство владело 15 млн. Таким образом, в России до начала XIX в. вряд ли можно найти какой-либо правопорядок запад-ноевро-пейского образца. Реформы, начатые Петром Великим и продолженные российскими самодержцами, на протяжении XVIII в. прежде всего были направлены на увеличение военной и экономической мощи России. Как Петр, так и его преемники полагали, что стране необходим постоянный административный, как, впрочем, и хорошо функционирующий судебный аппарат. Но в таком примитивном обществе, как русском, практически было невозможно ввести административный и судебный порядок западного типа. Все мероприятия в этом направлении, которые предпринял Петр и его преемники, большей частью остались на бумаге. Это происходило хотя бы уже потому, что в России не хватало образованного и обученного персонала как в шведской административной системе, которую Петр стремился ввести у себя и которая не могла работать так, как ему бы этого хотелось. После его смерти значи- 9 Э. Аннерс 257 тельная часть институтов, которые он скопировал со Швеции, была упразднена. Причину того, что реформа правового аспекта организации общества шла так медленно, нужно искать в исторической подоплеке России XVIII в. Эта страна в конце XVII в. в значительной степени была примитивной по форме своего феодализма со слабой правовой регламентацией, что являлось, в свою очередь, следствием средневекового татарского ига. Поэтому области публичного и частного права не были разграничены между собой. Административное управление и отправление правосудия совпадали друг с другом. В связи с этим наказание налагалось и осуществлялось в административном порядке, т. е. как произвольное действие царя в отношении своих подданных или же феодалов в отношении своих подвластных. К тому же русские самодержцы отнюдь не стремились разграничить область публичного и частного права или ввести принцип легалитета . Если бы это произошло, то означало бы, что авторитарная партиархальная власть царя была бы ограничена, а это не входило в его политические интересы. Дворяне, равным образом как родовитая аристократия (бояре), так и созданное Петром Великим служилое дворянство, не стремились, разумеется, к тому, чтобы их личная власть была бы также ограничена нормами права. Как раз напротив, в их интересах было противиться как контролю сверху, так и попыткам ограничить их свободу действий. Отличительным признаком России было и то, что в основном это была военная империя. Поэтому дворянство получало в основном военное образование. Когда создавались чиновничьи и судебные должности, то на них назначались офицеры, у которых не было достаточных познаний в праве. Поэтому основная часть работы возлагалась на быстро растущий слой секретарей - недворян, которые, в первую очередь, зависели от своего начальства и нуждались в личной протекции. Их совершенно произвольный образ действий при отправлении правосудия приводил к общему состоянию беззакония в стране. Политически значимые или богатые люди могли легко получить то, что они хотели, в то время как для других было очень трудно, если совсем невозможно, защищать свое право. Совершенно естественным следствием В правовой доктрине Скандинавских стран под принципом легалитета (legalitetsprincip) понимают необходимость санкции закона на совершение любого действия в сфере государственной власти и управления, а также на издание любого нормативного акта. В некотором роде этот термин можно переводить как "законность", что, однако, не исчерпывает полностью его значения, ибо для этого 'имеется специальный термин rattssakerhet - в шведском языке и rettssikkerhet - в датском и норвежском языках соответственно (прим. пер.). |