Египет. История графики и искусства книги в Древнем Египте Рождение книги нужно связать с первым изобретением, позволившим свернуть
 Скачать 17.06 Kb.
|
|
История графики и искусства книги в Древнем Египте Рождение книги нужно связать с первым изобретением, позволившим «свернуть» исписанную поверхность и затем по мере чтения разворачивать ее частями. Им стал писчий материал — папирус, появившийся в III тысячелетии до н.э. в Древнем Египте. Он же и определил первую конструкцию книги — свиток, простой рулон, в который скручивалась длинная папирусная лента. Книга в виде папирусного свитка, возникшая в Древнем Египте, продолжала существовать и в Древней Греции, и Древнем Риме, и в странах, так или иначе воспринявших их культуру вплоть до первых веков н.э., когда ее начал вытеснять кодекс, книга с перелистываемыми страницами — новая конструкция книги, дожившая и до нашего времени. Но даже во времена раннего средневековья еще сочинялись гимны папирусу, который «белоснежной поверхностью открывает свои поля красноречию, то простираясь далеко вширь, то собираясь для удобства в свиток, употребляемый для больших трактатов» (Кассиодор Сенатор). Дошедшие до нас через тысячелетия папирусные фрагменты и целые свитки, конечно, далеко не белоснежны. У них густой желто-коричневый тон старого дерева. Разумеется, это — след времени. Но, видимо, они не были чисто белыми и первоначально. На это указывает нам, в частности, применение белой краски в иллюстрациях сохранившихся египетских рукописей. Да и в предпринятых современными учеными опытах изготовления папируса по древним рецептам его поверхность получала серебристо-зеленый цвет. Папирус — материал упругий, легкий, но в то же время прочный (в сухом климате Египта папирусные свитки не только уцелели спустя тысячелетия, но и сохранили свою гибкость). Последнее качество имело, очевидно, немалое значение в глазах самих египтян. Идея длительности, сохранения себя за пределами кратких сроков человеческого существования была одной из определяющих в египетской культуре и, в частности, в формировании заупокойного культа, с которым тесно связано большинство дошедших до нас древнеегипетских книг. «Человек умирает, и тело его становится прахом; и все, жившие в одно время с ним, становятся пылью. Но книги доставляют ему вечную жизнь в устах читающего. Книга полезнее, чем дом архитектора, чем часовня Запада (т.е. гробница — Ю. Г.). Она лучше, чем мощная крепость или поминальная стела в храме… Люди ушли, и имена их были бы забыты. Но книги хранят о них живую память», — говорит один из папирусов эпохи Нового царства. Авторитет книги в Древнем Египте был очень высок. Так, один из древних текстов предписывал «поставить сердце свое за книги и возлюбить их как матерь свою, ибо нет ничего превыше книг». Соответственно высоко стоял и авторитет писца, создателя книги. В одном из магических текстов умерший рекомендует себя в загробном мире писцом: «Я прихожу оснащенный грамотами бога Тота… Подай мне сосуд с тушью! Подай мне палетку!.. Смотри, я писец…». Авторитет книги обусловлен ее магическим значением. «Египетская литература не может жаловаться на недостаток памятников магического характера — их едва ли в ней не большинство», — говорит исследователь. Поэтому египетская книга предмет далеко не будничный, а таинственный и порой небезопасный для непосвященного. Иногда тексты предупреждают о неразглашении тайны магической книги: «Не выходи с нею: если кто выйдет с нею, умрет внезапно от ножа немедленно — будь от нее весьма далек, ибо жизнь в ней и смерть в ней «. Как магический предмет, книга вовсе не обязательно предназначалась для чтения. Напротив, она могла быть хранилищем тайны, скрытым от всех людей. „Сделай книгу так, чтобы не видел человеческий глаз, — она расширяет стопы на небе, на земле, в преисподней; она полезна более церемоний отныне и до века“, — говорит 144-я глава „Книги мертвых“. Иным текстам приписывалось таинственное происхождение: они были найдены в священном месте („в ковчежце, под ногами Анубиса в Сехеме при его величестве царе Усафае“) или даже упали с неба ночью в храме („Земля тогда была еще во мраке, и луна осветила своими лучами книгу во всем ее объеме. Ее принесли, как чудо, величеству царя Верхнего и Нижнего Египта Хеопсу“). Такого рода легенды повышали авторитет какого-нибудь медицинского рецепта. Обладание подобной книгой давало человеку необычную власть, но оно же грозило непосвященному страшными бедствиями. „Если ты хочешь познать истинное, найди священную книгу, которую написал своею рукою бог Тот. В ней сокрыты все тайны жизни и смерти, в ней сокрыты могущественные заклинания, и если ты их узнаешь, ты станешь сам подобным богам“, — так говорит мудрецу Сатни-Хемуасу таинственный жрец Исиды в одном из дошедших до нас произведений древнеегипетской повествовательной литературы. На таинственных и страшных приключениях, вызываемых попытками мудреца завладеть волшебной рукописью, и строится сюжет этой повести-сказки. Уважение к книге в Древнем Египте покоилось и на достоверности ее текста, без изменений переходящего из свитка в свиток, что подтверждал в обычном колофоне переписчик: „Доведено сие от начала до конца, — как было найдено написанным в писании писца, искусного пальцами своими, сына Амени, Аменаа, — да будет он жив, невредим и здрав!“. Впрочем, это не исключало многочисленные искажения и ошибки писцов. И наконец, особый авторитет священной книги в Древнем Египте поддерживался тем, что ее сочинение приписывалось непосредственно божеству („Ра изрек, и Тот записал“). Бог Тот, изобретатель и покровитель письма, изображавшийся с письменными принадлежностями в руках, считался у египтян автором бесчисленных книг. „Слово Божие“ было у них техническим термином для иероглифического письма и для понятия словесности». Покровительству Тота поручает книгу писец, окончив свою работу. «Кто будет возражать против этой книги, да будет Тот ему врагом», — говорит переписчик повести «О двух братьях» — книги вовсе не магического или религиозного характера. Значительная часть магических книг была связана с заупокойным культом. Книги заклинаний сопровождали умершего в гробницу и должны были помогать ему на пути в загробный мир. Такова знаменитая «Книга мертвых» (название позднейшее), дошедшая до нас во многих экземплярах. Часть из них изготовлялась заранее, видимо, на продажу, так как для имени усопшего оставлялся пробел. Это дает нам право считать их первым примером книжного промысла. Но в гробницу попадали и светские книги наряду с другими предметами, которые должны были служить покойному. «Книга мертвых» имеет своими прототипами магические тексты на стенах гробниц («Тексты пирамид») и на саркофагах. В ранние времена своего существования книга еще не твердо привязана к своему материалу и потому переходит с камня или дерева на папирус и обратно. В отличие от более древних заклинаний формулы «Книги мертвых» произносятся от имени самого умершего — он сам защищал себя за гробом с помощью магической книги. При этом он «не упускал случая сойти за бога, перечислить его имена и уверить опасные для него существа, будто бы он знает их, знает и имена их». Наряду с заупокойными текстами много книг было посвящено и бытовой магии — очищению воды, заговорам против болезней и ядов, наведению благоприятных снов, преодолению врагов. Магические формулы входили в состав и медицинских рецептов. Папирус математического характера, восходящий к Среднему царству, носил название «Руководство к познанию всех тайных вещей, всех таинств, которые находятся в предметах». Не удивительно, что древнеегипетская книга тщательно отделывалась, получила развитую художественную форму. Наряду с текстом в ней широко применялись иллюстрации, также имевшие в ряде случаев магическое значение. Итак, перед нами свиток гибкого зеленоватого материала, поверхность которого исписана с внутренней стороны. Высота его приблизительно соответствует высоте современной книги, длина развернутой ленты достигает обычно нескольких метров. Для письма или чтения ленту располагали горизонтально на коленях, постепенно перематывая с одного рулона на другой. Характерная поза египетского писца хорошо известна нам по множеству изображений. Писал египетский писец тростинкой с несколько размягченным (разбитым, разжеванным) концом, как кисточкой. Лишь в III в. до н.э., уже в античное время, ее сменяет калам — специально очиненное, заостренное тростниковое перо. Для письма использовали черную и красную краски, растертые на специальной палетке. Красным выделяли заглавие, отдельные важные места текста (в известной мере это заменяет отсутствующие знаки препинания) и, наконец, колофон — завершение текста, где сообщали те или иные сведения о рукописи, например имя писца (и восхваляли его «умелые пальцы» или «чистые руки»), источник текста, время его переписки или имя заказчика и т.п. В иллюстрациях применяли, помимо черной и красной, и другие краски, в том числе, как уже говорилось выше, белую. Ошибки в письме легко исправляли с помощью влажной губки, удаляя написанное. От привычного нам кодекса древний свиток отличался многими качествами, имеющими существенное значение для характеристики художественного строя книги. Первое из них — слитность поверхности. Хотя технически длинный свиток составлялся все же склеиванием отдельных листов папируса, стыки их не были выявлены. Они заглаживались до почти полной неразличимости, так что калам легко пробегал через соединения. Движение глаза по свитку было плавным, оно не прерывалось необходимостью перелистывать страницы, переходить на оборотную сторону листа. Постепенно перематываясь, лента папируса равномерно текла перед глазами. Второе качество свитка — его замкнутость. Текст как бы прячется «в извивах свитков», исписанных с их внутренней стороны, неохотно раскрывающихся читающему. Чтение связано с раскручиванием, с проникновением в некую глубину, во внутренность свитка. Представление о тайне, заключенной и запечатанной в книге-свитке, не случайно и, видимо, свойственно многим древним культурам. Так, с распечатыванием некоего свитка связываются в Апокалипсисе таинственные и страшные явления предстоящего конца света. «И видел я в деснице у сидящего на престоле свиток, исписанный с внутренней и внешней стороны, запечатанный семью печатями. И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин развернуть свиток сей и снять печати его? И никто не мог ни на небе, ни на земле, ни под землею развернуть свиток сей и снять печати его». Довольно обширные поля свитка, верхнее и нижнее, большей частью отделялись от текста широкими горизонтальными линиями, обычно красного цвета. Эти бегущие полосы усиливали ощущение текущей и цельной поверхности, выявляя горизонтальную протяженность книги. При этом они играют по отношению к тексту и изображениям приблизительно ту же роль, что и горизонтальные линии, которые обрамляют и разделяют отдельные полосы-регистры древнеегипетских рельефов и фресок. Вообще организация поверхности свитка подобна пространственной организации произведений монументального искусства Древнего Египта, изобразительной плоскости пилона или стены гробницы. Используя терминологию В. А. Фаворского, можно сказать, что это «двигательная» поверхность. Она характеризуется тем, что передача пространственной глубины заменяется разворачиванием предметов на плоскости, а любое движение представляется направленным вдоль нее, как бы скользящим по поверхности. С различными модификациями двигательной поверхности мы еще будем встречаться на разных этапах истории искусства книги, вплоть до новейших. Магическая книга «Ам-Дуат» («Книга о том, что в ином мире») представляла в ряде рисунков, с относительно краткими пояснениями, путешествие солнечного бога на ладье по загробной реке, продолжению Нила, в течение двенадцати ночных часов. Весь свиток изображал таким образом путь, его разворачивание соответствовало движению персонажей в пространстве. Естественная динамика свитка совпадала с динамикой сюжета. Подобным же образом использовалось пространство свитка в аналогичной по содержанию «Книге врат». Иллюстрация в древнеегипетской книге строго конструктивна. Ее графика отличается отточенной четкостью линий, а цвет, ясно ограниченный контуром, ложится на папирус плотно и плоско. Все фигуры в характерных для египетского искусства развернуто-профильных позах и немногочисленные обычно предметы, определяющие место действия, ритмически расположены в папирусном свитке равномерными продольными рядами и обязательно опираются на четко проведенную горизонтальную линию. Эта опорная горизонталь может совпадать с полосой, отделяющей нижнее поле свитка, или же проводится где-то выше нее, так что рисунки размещаются под текстом или над ним, а также — над другими рисунками, как в произведениях монументального искусства Древнего Египта. Изобразительный язык этой культуры един. Графика как особый вид искусства со своими задачами и средствами выделится еще очень нескоро. Подобно монументальным произведениям искусства в древнеегипетской книге-свитке предпочтение отдается фризообразным композициям с ритмическими повторами стоящих или сидящих фигур с повторяющимися жестами. Обычная тема предстояния людей божествам выражена взаимонаправленным движением. Характерное качество подобной организации графического материала состоит в том, что текст и изображение не образуют здесь отличающихся по своим свойствам пространственных систем. Они одинаково ложатся на плоскость, одинаково диктуют нашему глазу движение вдоль нее. Фоном изображений всегда служит неокрашенная поверхность папируса. В древнеегипетской книге это строгое художественное единство усиливалось первоначально также тем, что и письменными знаками долгое время служили рисунки, более мелкие, но, в сущности, того же характера, что и в изобразительных частях композиции. Лишь ко II тысячелетию до н.э. эти знаки на папирусе схематизировались в процессе письма тростниковым пером и потеряли изобразительный характер (в иератическом, а позднее — демотическом письме). Однако на этих двухмерно-целостных поверхностях древнеегипетских свитков движение взгляда еще не было столь четко организовано, как в позднейших книгах. Само направление письма не было унифицировано. До начала II тысячелетия до н.э. египтяне писали сверху вниз, располагая вертикальные строки справа налево. Но заголовки, а также повторяющиеся, общие части текста писались над этими колонками, горизонтально. Позднее, со времени XII династии, писали обычно горизонтальными строками, причем их направление, как и последовательность колонок, могли варьироваться. Случалось, что колонки шли слева направо, а знаки в них — справа налево, или даже чередуясь через одну, то налево, то направо. Поверхность свитка не была однозначно ориентированной. Организовать ее помогали разделительные линии. Так, вертикальные строки обычно разделялись тоненькими линейками. Некоторые иллюстрации заключались в рамки, порой условно-архитектурного характера. Разумеется, сложно построенные и строго прорисованные изображения требовали предварительной разметки на листе. Следы такой подготовки и поправок заметны в некоторых свитках. Естественно, древнеегипетская книга-свиток не могла иметь переплета, представляющего собой неотъемлемую часть самой книги. Для хранения книг применялись специальные ящики с надписью-заглавием на крышке. Сохранился также фаянсовый ярлычок — голубая плитка с именами владельцев книги (фараона XIII династии Аменхотепа III и царицы Тии, середина II тысячелетия до н.э.) и ее названием («Книга о сикоморе и оливковом дереве»). |