шолохов и гр.война. Изображение гражданской войны в литературе
 Скачать 289.34 Kb.
|
|
Задание по литературе Тема: изображение гражданской войны в литературе. Задание №1: 1.внимательно прочитайте предложенный текст. 2.письменно ответьте на Вопросы: А) что такое-гражданская война? Б) как она изменяет людей? В) Что узнали о М.Шолохове? Шолохов Михаил Александрович и гражданская война. Практически сразу после Октябрьской революции 1917 г. против новой власти начались вооруженные выступления ее политических противников. Преданные советскому правительству отряды Красной гвардии в конце октября и в ноябре 1917 г. подавили антибольшевистские выступления в Петрограде, Москве и других местах. Выступления имели локальный характер, были разрозненными и быстро подавлялись, но они были первыми очагами гражданской войны, вскоре охватившей всю страну. События Гражданской войны в России вызывали у ее участников прямо противоположные отклики: они винили друг друга, учили ненавидеть и карать. Когда года минули, страсти улеглись, начали появляться произведения, которые стремились показать события войны объективно, внушить читателям мысль о том, что Гражданская война — трагедия нации. Этот исторический момент не мог не найти отражения в произведениях многих авторов — А. Фадеева, И. Бабеля, Д.Фурманова, А Серафимовича. Среди них был и М. А. Шолохов. Гражданская война сыграла свою роль в его жизни и стала одной из главных тем его произведений. Михаил Александрович Шолохов родился на Дону в 1905 г., в простой семье — его отец сеял хлеб на арендованной казачьей земле, был приказчиком, управляющим паровой мельницей. Мать, украинка, быстро выучилась грамоте, чтобы переписываться с сыном, когда тот уехал учиться в Воронеж. Учебу Шолохова прервала революция 1917 г. и Гражданская война. Окончив четыре класса гимназии, он, в 13 лет, в 1918 г. вступил в Красную Армию, несмотря на то, что многие донские казаки присоединились к белой армии, боровшейся против большевиков. Будущий писатель сначала служил в отряде тылового обеспечения, а затем стал пулеметчиком и участвовал в кровопролитных боях на Дону. Дважды был на волосок от смерти: приговаривали к расстрелу за неоправданную жестокость,…но , по счастливой случайности, останется жив. Он стал свидетелем и участником «ключевых моментов» истории страны и в своем творчестве отразил все этапы борьбы и строительства нового государства. По художественным и публицистическим произведениям Шолохова можно изучать историю нашего государства, настолько они правдивы. Он отображает жизнь такой, какой она была в то время. В середине 1920-х гг.он оказывается в Москве, больше не хочет воевать и решает писать - о том, что видел и что знает очень хорошо. Начинают печататься его рассказы «Пастух», «Продкомиссар» и другие — произведения, позже объединенные писателем в «Донские рассказы». В них Шолохов показывает правду Гражданской войны, которая разделила вчерашних друзей, даже членов одной семьи на два непримиримых лагеря. Смертельная схватка между борцами за новую жизнь и теми, кто отстаивал старые порядки, хотел повернуть страну на старые рельсы, — основная тема «Донских рассказов». В этих произведениях Шолохова нет «счастливых», «благополучных» концовок, так как не может быть счастья и покоя, душевного равновесия в такой кровавой круговерти. Показывая трагические события Гражданской войны на Дону, писатель создал жестокие и правдивые, живые образы людей, столкнувшихся в яростно- непримиримой борьбе. Людей близких, родных, отцов и сыновей, поднявших руку друг на друга, превратившихся в злобных врагов. Люди вдруг, отказавшись от Бога, объединятся в некие военные сообщества и начнут убивать друг друга, искренно веря в то, что они совершают благие дела. В своей яростной борьбе люди не щадят братьев и отцов, сватов и крестных, пока не начинают захлебываться своей и родной кровью. В 1917 г. война превратилась в кровавую смуту. Это уже не отечественная, требующая от каждого жертвенной обязанности, а братоубийственная война. С наступлением революционной поры резко меняются отношения между классами и сословиями, стремительно разрушаются нравственные устои и традиционная культура, а с ними и государство. Тот распад, что был порожден моралью войны, охватывает все социальные и духовные связи, приводит общество в состояние борьбы всех против всех, к утрате людьми Отечества и веры. Задание №2: прочитайте рассказ М.Шолохова «Продкомиссар», дайте письменно ответ на вопрос: каким надо быть, чтобы стать своим у Советской власти? В округ приезжал областной продовольственный комиссар. Говорил, торопясь и дергая ехидными, выбритыми досиня губами: — По статистическим данным, с вверенного вам округа необходимо взять сто пятьдесят тысяч пудов хлеба. Вас, товарищ Бодягин, я назначил сюда на должность окружного продкомиссара как энергичного, предприимчивого работника. Надеюсь. Месяц сроку… Трибунал приедет на днях. Хлеб нужен армии и центру вот как… — ладонью чиркнул по острому щетинистому кадыку и зубы стиснул жестко. — Злостно укрывающих — расстреливать!.. Головой, голо остриженной, кивнул и уехал. Телеграфные столбы, воробьиным скоком обежавшие весь округ, сказали: разверстка. По хуторам и станицам казаки-посевщики богатыми очкурами покрепче перетянули животы, решили разом и не задумавшись: — Дарма хлеб отдавать?.. Не дадим… На базах, на улицах, кому где приглянулось, ночушками повыбухали ямищи, пшеницу ядреную позарыли десятками, сотнями пудов. Всякий знает про соседа, где и как попрятал хлебишко. Молчат… Бодягин с продотрядом каруселит по округу. Снег визжит под колесами тачанки, бегут назад заиндевевшие плетни. Сумерки вечерние. Станица — как и все станицы, но Бодягину она родная. Шесть лет ее не состарили. Так было: июль знойный, на межах желтопенная ромашка, покос хлебов, Игнашке Бодягину — четырнадцать лет. Косил с отцом и работником. Ударил отец работника за то, что сломал зубец у вил; подошел Игнат к отцу вплотную, сказал, не разжимая зубов: — Сволочь ты, батя… — Я?! — Ты… Ударом кулака сшиб с ног Игната, испорол до крови чересседельней. Вечером, когда вернулись с поля домой, вырезал отец в саду вишневый костыль, обстрогал, — бороду поглаживая, сунул его Игнату в руки: — Поди, сынок, походи пó; миру, а ума-разума наберешься — назад вертайся, — и ухмыльнулся. Так было, — а теперь шуршит тачанка мимо заиндевевших плетней, бегут назад соломенные крыши, ставни размалеванные. Глянул Бодягин на раины в отцовском палисаднике, на жестяного петуха, раскрылатившегося на крыше в безголосном крике; почувствовал, как что-то уперлось в горле и перехватило дыхание. Вечером спросил у хозяина квартиры: — Старик Бодягин живой? Хозяин, чинивший упряжку, обсмоленными пальцами всучил в дратву щетинку, сощурился: — Все богатеет… Новую бабу завел, старуха померла давненько, сын пропал где-то, а он, старый хрен, все по солдаткам бегает… И, меняя тон на серьезный, добавил: — Хозяин ничего, обстоятельный… Вам разве из знакомцев? Утром, за завтраком, председатель выездной сессии ревтрибунала сказал: — Вчера двое кулаков на сходе агитировали казаков хлеб не сдавать… При обыске оказали сопротивление, избили двух красноармейцев. Показательный суд устроим и шлепнем… Председатель трибунала, бывший бондарь, с приземистой сцены народного дома бросил, будто новый звонкий обруч на кадушку набил: — Расстрелять!.. Двух повели к выходу… В последнем Бодягин отца спознал. Рыжая борода только по краям заковылилась сединой. Взглядом проводил морщинистую, загорелую шею, вышел следом. У крыльца начальнику караула сказал: — Позови ко мне вот того, старика. Шагал старый, понуро сутулился, узнал сына, и горячее блеснуло в глазах, потом потухло. Под взъерошенное жито бровей спрятал глаза: — С красными, сынок? — С ними, батя. — Тэ-э-эк… — В сторону отвел взгляд. Помолчали. — Шесть лет не видались, батя, и говорить нечего? Старик зло и упрямо наморщил переносицу: — Почти не к чему… Стѐжки нам выпали разные. Меня за мое ж добро расстрелять надо, за то, что в свой амбар не пущаю, — я есть контра, а кто по чужим закромам шарит, энтот при законе? Грабьте, ваша сила. У продкомиссара Бодягина кожа на острых изломах скул посерела. — Бедняков мы не грабим, а у тех, кто чужим пóтом наживался, метем под гребло. Ты первый батраков всю жизнь сосал! — Я сам работал день и ночь. По белу свету не шатался, как ты! — Кто работал — сочувствует власти рабочих и крестьян, а ты с дрекольем встретил… К плетню не пустил… За это и на распыл пойдешь!.. У старика наружу рвалось хриплое дыхание. Сказал голосом осипшим, словно оборвал тонкую нить, до этого вязавшую их обоих: — Ты мне не сын, я тебе не отец. За такие слова на отца будь трижды проклят, анафема… — Сплюнул и молча зашагал. Круто повернулся, крикнул с задором нескрытым: — Нно-о, Игнашка!.. Нешто не доведется свидеться, так твою мать! Идут с Хопра казаки вашевскую власть резать. Не умру, сохранит матерь божия, — своими руками из тебя душу выну. Вечером за станицей мимо ветряка, к глинищу, куда сваливается дохлая скотина, свернули кучкой. Комендант Тесленко выбил трубку, сказал коротко: — Становитесь до яру ближче… Бодягин глянул на сани, ломтями резавшие лиловый снег сбочь дороги, сказал придушенно: — Не серчай, батя… Подождал ответа. Тишина. — Раз… два… три!.. Лошадь за ветряком рванулась назад, сани испуганно завиляли по ухабистой дороге, и долго еще кивала крашеная дуга, маяча поверх голубой пелены осевшего снега. Телеграфные столбы, воробьиным скоком обежавшие весь округ, сказали: на Хопре восстание. Исполкомы сожжены. Сотрудники частью перерезаны, частью разбежались. Продотряд ушел в округ. В станице на сутки остались Бодягин и комендант трибунала Тесленко. Спешили отправить на ссыпной пункт последние подводы с хлебом. С утра пришагала буря. Понесло, закурило, белой мутью запорошило станицу. Перед вечером на площадь прискакало человек двадцать конных. Над станицей, застрявшей в сугробах, полыхнул набат. Лошадиное ржание, вой собак, надтреснутый, хриплый крик колоколов…Восстание. На горе через впалую лысину кургана, понатужась, перевалили двое конных. Под горою, по мосту, лошадиный топот. Куча всадников. Передний в офицерской папахе плетью вытянул длинноногую породистую кобылу. — Не уйдут коммунисты!.. За курганом Тесленко, вислоусый украинец, поводьями тронул маштака-киргиза. — Черта с два догонят! Лошадей «прижеливали». Знали, что разлапистый бугор лег верст на тридцать. Позади погоня лавой рассыпалась. Ночь на западе, за краем земли, сутуло сгорбатилась. Верстах в трех от станицы в балке, в лохматом сугробе, Бодягин заприметил человека. Подскакал, крикнул хрипло: — Какого черта сидишь тут? Мальчонка малюсенький, синим воском налитый, качнулся. Бодягин плетью взмахнул, лошадь замордовалась, танцуя подошла вплотную. — Замерзнуть хочешь, чертячье отродье? Как ты сюда попал? Соскочил с седла, нагнулся, услышал шелест невнятный: — Я, дяденька, замерзаю… Я — сирота… пó миру хожу. — Зябко натянул на голову полу рваной бабьей кофты и притих. Бодягин молча расстегнул полушубок, соскочил с седла, в полу завернул щуплое тельце и долго садился на взноровившуюся лошадь. Скакали. Мальчишка под полушубком прижух, оттаял, цепко держался за ременный пояс. Лошади заметно сдавали ходу, хрипели, отрывисто ржали, чуя нарастающий топот сзади. Тесленко сквозь режущий ветер кричал, хватаясь за гриву бодягинского коня: — Брось пацаненка! Чуешь, бисов сын? Брось, бо можуть споймать нас!.. — Богом матюкался, плетью стегал посиневшие руки Бодягина. — Догонят — зарубают!.. Щоб ты ясным огнем сгорив со своим хлопцем!.. Лошади поравнялись пенистыми мордами. Тесленко до крови иссек Бодягину руки. Окостенелыми пальцами тискал тот вялое тельце, повод уздечки заматывая на луку, к нагану тянулся. — Не брошу мальчонку, замерзнет!.. Отвяжись, старая падла, убью! Голосом заплакал сивоусый хохол, поводья натянул: — Не можно уйти! Шабаш!.. Пальцы — чужие, непослушные; зубами скрипел Бодягин, ремнем привязывая мальчишку поперек седла. Попробовал, крепко ли, и улыбнулся: — За гриву держись, головастик! Ударил ножнами шашки по потному крупу коня, Тесленко под вислые усы сунул пальцы, свистнул пронзительным разбойничьим посвистом. Долго провожали взглядами лошадей, взметнувшихся облегченным галопом. Легли рядышком. Сухим, отчетливым залпом встретили вынырнувшие из-под пригорка папахи… Лежали трое суток. Тесленко, в немытых бязевых подштанниках, небу показывал пузырчатый ком мерзлой крови, торчащей изо рта, разрубленного до ушей. У Бодягина по голой груди безбоязненно прыгали чубатые степные птички; из распоротого живота и порожних глазных впадин не торопясь поклевывали черноусый ячмень. 1925г. Задание №3 - Написать биографию И.Бабеля, прочитать 1 рассказ из его сб. «Конармия», составить по рассказу 10 вопросов с ответами. |