Жан Поль Сартр. ЖанПоль Сартр les mains sales
 Скачать 0.58 Mb.
|
|
Чего ты ждешь? Уго. Жессика, а ты все играешь. Жессика. Это ты играешь. Вот уже десять дней ты принимаешь важный вид, чтобы произвести на меня впечатление, а он все еще жив. Если это игра, то она затянулась. Мы и говорить-то вынуждены шепотом, чтобы нас не подслушали, и мне приходится терпеть, когда ты капризничаешь как беременная женщина. Уго. Ты прекрасно знаешь, что это не игра. Жессика (сухо). Тогда еще хуже: ненавижу людей, которые не делают того, что задумали. Если ты хочешь, чтобы я тебе верила, сегодня же покончи с этим. Уго. Сегодня не выйдет. Жессика (обычным голосом). Вот видишь! Уго. Какая ты навязчивая! К нему сегодня придут. Жессика. Сколько народу? Уго. Двое. Жессика. Убей их тоже. Уго. Нет ничего более неуместного, чем человек, продолжающий играть, когда другим надоело. Я совсем не прошу тебя мне помогать. Боже упаси! Я только хочу, чтобы ты мне не мешала. Жессика. Хорошо же. Делай, что хочешь, если уж ты решил, что я должна существовать вне твоей жизни. Только забери револьвер, он мне карман оттягивает. Уго. Если заберу, ты уйдешь? Жессика. Возьми сначала. Уго берет револьвер и кладет его в карман. Уго. Теперь уходи. Жессика. Минутку! Имею я право осмотреть рабочее место моего мужа? (Подходит к письменному столу Хёдерера. Указывая на него.) Кто здесь сидит? Он или ты? Уго (неохотно). Он. (Показывая на второй стол.) Я работаю за этим столом. Жессика (не слушая его). Это его почерк? (Берет листок с письменного стола.) Уго. Да. Жессика (сильно заинтересовавшись). Вот как! Уго. Положи. Жессика. Ты заметил, какой странный почерк? Он каждую букву пишет отдельно. Уго. Ну и что? Жессика. Как ну и что? Это очень важно. Уго. Для кого? Жессика. Для того, кто хочет узнать его характер. Нужно же знать, кого убиваешь. А какой зазор он оставляет между словами! Каждая буква как островок, а слово - архипелаг. Это что-нибудь да значит. Уго. Что? Жессика. Не знаю. Как обидно: здесь все можно прочитать - и его детские воспоминания, и про женщин, которые у него были, и как он влюбляется, а я читать не умею... Уго, купи мне книгу по графологии, я чувствую, что я очень способная. Уго. Куплю, если сейчас же уйдешь. Жессика. А это, кажется, табурет для игры на фортепьяно? Уго. Он самый. Жессика (садится на табурет и кружится). Как хорошо! Значит, он усаживается, закуривает, начинает говорить и крутится на табурете. Уго. Да. Жессика вынимает пробку из графина, стоящего на письменном столе, и нюхает содержимое. Жессика. Он пьет? Уго. Как сапожник. Жессика. Во время работы? Уго. Да. Жессика. И никогда не напивается? Уго. Никогда. Жессика. Надеюсь, ты не пьешь, когда он тебе предлагает, ты же не выносишь спиртного. Уго. Не изображай из себя старшую сестрицу; я прекрасно знаю, что не переношу ни алкоголя, ни табака, ни горячего, ни холодного, ни сырого, ни запаха сена, ни чего-либо другого. Жессика (медленно). Он говорит, курит, пьет, крутится на табурете... Уго. Да, а я... Жессика (заметив плитку). А это что? Он сам себе готовит? Уго. Да. Жессика (смеется). Зачем? Я могу ему готовить, я же готовлю для тебя, он мог бы обедать с нами. Уго. У тебя так хорошо не получится, и потом ему это, кажется, нравится. Утром он варит нам кофе. Прекрасный контрабандный кофе. Жессика (показывая на кофейник). Здесь? Уго. Да. Жессика. Этот кофейник ты держал в руках, когда я вошла? Уго. Этот. Жессика. А зачем ты его взял? Ты искал что-нибудь? Уго. Не знаю. (Пауза.) Когда он к нему прикасается, тот обретает реальность. (Берет кофейник.) Все, к чему он прикасается, становится реальным. Он разливает кофе в чашки, я пью, смотрю, как он пьет, и чувствую, что он ощущает истинный вкус кофе. (Пауза.) И этот подлинный вкус исчезает, и настоящее тепло, и свет. Только вот это остается. (Показывает на кофейник.) Жессика. Что - это? Уго (широким жестом обводя комнату). Все это ложное. (Ставит кофейник на место.) Я живу в декорации. (Задумывается.) Жессика. Уго! Уго (вздрагивая). Да? Жессика. Запах табака исчезнет, когда он умрет. (Внезапно.) Не убивай его. Уго. Значит, ты веришь, что я его все-таки убью? Отвечай! Веришь? Жессика. Не знаю. Вокруг так спокойно. И пахнет как в моем детстве. Ничего не случится! Не может ничего случиться, ты смеешься надо мной. Уго. Вот он идет. Лезь в окно. (Тащит ее к окну.) Жессика (сопротивляясь). Я хочу на вас посмотреть, когда вы одни. Уго (таща ее). Быстрей! Жессика (скороговоркой). В отцовском кабинете я забиралась под стол и часами смотрела, как отец работает. (Уго левой рукой открывает окно. Жессика вырывается и залезает под стол. Входит Хёдерер.) СЦЕНА II Те же и Хёдерер. Хёдерер. Что это ты там делаешь? Жессика. Прячусь. Хёдерер. Зачем? Жессика. Я хотела посмотреть, какие вы, когда одни. Хёдерер. Не вышло. (Уго.) Кто ее впустил? Уго. Не знаю. Хёдерер. Это твоя жена, тебе и смотреть за ней. Жессика. Бедная пчелка, он тебя принимает за моего мужа. Хедерер. А он тебе не муж? Жессика. Нет, он мой братик. Хёдерер (Уго). Она тебя не уважает. Уго. Да, не уважает. Хёдерер. Зачем ты на ней женился? Уго. Потому что она меня не уважала. Хёдерер. Члены партии обычно женятся на своих партийных товарищах. Жессика. Почему? Хёдерер. Так проще. Жессика. А как вы узнали, что я не член партии? Хёдерер. Нетрудно догадаться. (Смотрит на нее.) Ты ничего не умеешь, кроме как любовью заниматься... Жессика. Даже этого не умею. (Пауза.) Как вы думаете, мне стоит вступить в партию? Хёдерер. Как знаешь, все равно не поможет. Жессика. А кто виноват? Хедерер. Мне откуда знать? Думаю, ты, как и все, наполовину жертва, наполовину сообщница. Жессика (внезапно с силой). Ничья я не сообщница. Мной распорядились, не спросив моего мнения. Хёдерер. Бывает. Во всяком случае, вопросы эмансипации женщин меня не увлекают. Жессика (показывая на Уго). Как вам кажется, я приношу ему вред? Хёдерер. Ты пришла, чтобы задать мне этот вопрос? Жессика. А почему бы и нет? Хёдерер. Думаю, что ты для него предмет роскоши. Буржуйские сынки, приходя к нам, обычно приносят с собой на память о прошлом что-нибудь из прежней роскоши. Одни - свободомыслие, другие - булавку для галстука. Этот привел жену. Жессика. Так оно и есть. А вам, конечно, роскошь ни к чему. Хёдерер. Конечно, ни к чему. (Смотрят друг на друга.) Давай, уходи и больше не возвращайся. Жессика. Хорошо. Оставляю вашу мужскую компанию. (Выходит с достоинством.) СЦЕНА III Уго, Хедерер. Хёдерер. Ты к ней привязан? Уго. Разумеется. Хёдерер. Тогда запрети ей сюда приходить. Когда мне приходится выбирать между мужиком и бабой, я выбираю мужика. Однако не следует усложнять мне выбор. Уго. Кто вас просит выбирать? Хёдерер. Неважно, все равно я выбрал тебя. Уго (смеясь). Вы не знаете Жессики. Хёдерер. Очень может быть. Тем лучше. (Пауза.) Все же скажи ей, чтобы не приходила больше. (Внезапно.) Который час? Уго. Десять минут пятого. Хёдерер. Они опаздывают. (Идет к окну, смотрит на улицу, возвращается.) Уго. Диктовать будете? Хёдерер. Не сегодня. (Уго встает.) Нет, останься. Сейчас десять минут пятого? Уго. Да. Хёдерер. Не придут - пожалеют. Уго. А кого вы ждете? Хёдерер. Увидишь. Людей твоего круга. (Делает несколько шагов.) Не люблю ждать. (Подходит к Уго.) Если они придут, дело сделано, но если они в последний момент сдрейфили, придется все начинать с нуля. У меня может не хватить времени. Сколько тебе лет? Уго. Двадцать один. Хедерер. У тебя время есть. Уго. Да вы тоже не старик. Хёдерер. Не старик, да. Но я под прицелом. (Показывает на сад.) По ту сторону забора некие людишки день и ночь только тем и озабочены, как бы меня убрать. А поскольку я не могу все время думать о том, как бы уцелеть, они в конце концов до меня доберутся. Уго. Откуда вы это взяли? Хёдерер. Знаю я их. Они вполне последовательны. Уго. Вы их знаете? Хёдерер. Да. Слышишь шум мотора? Уго. Нет. (Прислушивается.) Не слышу. Хёдерер. Подходящий момент для кого-нибудь, чтобы перелезть через забор. Он бы не промахнулся. Уго (медленно). Да, момент подходящий. Хёдерер (смотря на него). Понимаешь, им было бы лучше, если бы я не успел принять этих посетителей. (Идет к столу и наливает себе стакан.) Будешь? Уго. Нет. (Пауза.) Вы боитесь? Хёдерер. Чего? Уго. Смерти. Хёдерер. Нет, но мне надо спешить. Все время теперь спешу. Раньше я терпеливо ждал. А сейчас больше не могу. Уго. Как вы, должно быть, их ненавидите. Хёдерер. Почему? У меня нет принципиальных возражений против политического убийства. Такое случается в любой партии. Уго. Дайте выпить. Хёдерер (удивленно). Пей. (Берет графин и наливает ему. Уго пьет, не отрывая от него взгляда.) Что это с тобой? Никогда меня не видел? Уго. Да, не видел никогда. Хедерер. Я для тебя лишь этап, верно. Это в порядке вещей. Ты смотришь на меня с высоты своего будущего и говоришь себе: “Я проведу у этого типа два-три года, а когда он подохнет, займусь чем-нибудь другим...” Уго. Не знаю, удастся ли заняться чем-нибудь другим. Хедерер. Лет через двадцать будешь рассказывать приятелям: “В те времена я был секретарем Хёдерера”. Через двадцать лет. Забавно! Уго. Через двадцать лет... Хёдерер. Почему бы и нет? Уго. Еще долго. Хёдерер. Разве? У тебя что, чахотка? Уго. Нет. Налейте еще немножко. (Хёдерер наливает.) Я никогда не думал, что доживу до старости. Я тоже спешу. Хёдерер. Ты - другое дело. Уго. Нет. (Пауза.) Иногда я готов руку дать на отсечение, чтобы поскорей стать мужчиной, а иногда мне кажется, что я не хочу пережить свою молодость. Хёдерер. Не знаю, что это такое. Уго. О чем вы? Хедерер. О молодости - я не знаю, что это. Я из детства сразу перескочил в зрелость. Уго. Да, это буржуазная хвороба. (Смеется.) Многие от нее умирают. Хёдерер. Хочешь, я помогу тебе? Уго. Как это? Хёдерер. Ты, видать, не по той дорожке пошел. Хочешь, помогу? Уго (вздрогнув). Только не вы! (Быстро овладевает собой.) Мне никто не поможет. Хёдерер (идет к нему). Послушай, малыш... (Останавливается и прислушивается.) Приехали. (Подходит к окну.) Высокий - это Карский, секретарь Пентагона. Толстяк - принц Поль. Уго. Сын регента? Хёдерер. Да. (Выражение лица его изменилось. Теперь у него безразличный, строгий и уверенный вид.) Хватит тебе пить. Дай мне стакан. (Выплескивает остаток в окно.) Садись, слушай, о чем мы будем говорить, и, когда я подам знак, начнешь записывать. (Закрывает окно и садится за свой стол.) СЦЕНА IV Те же. Карский, принц Поль, Слик, Жорж. Посетители входят, их подталкивают автоматами Слик и Жорж. Карский. Я Карский. Хёдерер (не вставая). Я узнал вас. Карский. Вы знаете, кто это со мной? Хёдерер. Знаю. Карский. Отошлите ваших горилл. Хёдерер. Порядок, парни. Проваливайте. Слик и Жорж уходят. Карский (иронически). Хорошая у вас охрана. Хёдерер. Если бы я не принимал некоторых мер предосторожности, то не имел бы удовольствия с вами встретиться. Карский (поворачиваясь к Уго). А это кто? Хёдерер. Мой секретарь. Он останется с нами. Карский (подходя к Уго). Вы Уго Барин? (Уго не отвечает.) Вы что, с ним заодно? Уго. Да. Карский. На прошлой неделе я видел вашего отца. Вас интересует, как он живет? Уго. Нет. Карский. Не исключено, что вы будете виновником его смерти. Уго. Насколько я понимаю, он виновник моего появления на свет. Мы с ним квиты. Карский (не повышая голоса). Никчемный вы человек. Уго. Скажите... Хёдерер. Замолчи ты! (Карскому.) Вы не для того пришли сюда, чтобы задирать моего секретаря. Садитесь, прошу вас. (Садятся.) Коньяк? Карский. Спасибо. Принц. И мне, пожалуйста. Хёдерер наливает обоим. Карский. Перед нами знаменитый Хёдерер. (Смотрит на него.) Позавчера ваши люди опять стреляли в наших. Хёдерер. Почему? Карский. У нас в одном гараже склад оружия, и ваши вознамерились его захватить, только и всего. Хёдерер. Ну и как, удалось? Карский. Да. Хёдерер. Неплохо сработано. Карский. Гордиться тут нечем. Их было десять против одного. Хёдерер. Когда хочешь одержать верх, лучше быть вдесятером против одного, так вернее. Карский. Не будем продолжать эту дискуссию; боюсь, нам не договориться, мы не одной крови. Хёдерер. Мы одной крови, но принадлежим к разным классам. Принц. Господа, не поговорить ли нам о деле? Хёдерер. Разумеется. Я вас слушаю. Карский. Нет, это мы вас слушаем. Хёдерер. Это какое-то недоразумение. Карский. Возможно. Если бы я не предполагал, что у вас есть к нам определенные предложения, я бы не пришел. Хедерер. Я ничего не могу вам предложить. Карский. Лучше не придумаешь? (Встает.) Принц. Господа, прошу вас. Сядьте, Карский. Вы не с того начали. Разве нельзя смягчить тон нашей беседы? Карский. Смягчить? Вы что, не заметили, как он смотрел, когда двое его псов толкали нас в спину своими пушками? Эти люди нас ненавидят. По вашему настоянию я согласился на эту встречу, но уверен, что из нее ничего хорошего не выйдет. Принц. В прошлом году. Карский, вы дважды устраивали покушения на моего отца, и все же я согласился на встречу с вами. Может, у нас нет причин так уж любить друг друга, но при чем тут чувства, когда речь идет об интересах нации. (Пауза.) Получается, впрочем, что эти интересы мы понимаем по-разному. Вы, Хёдерер, являетесь исключительным выразителем законных требований рабочего класса. Мой отец и я всегда благосклонно относились к этим требованиям, но по причине тревожного положения в Германии были вынуждены придавать им второстепенное значение, ибо мы осознали, что первоочередным нашим долгом является сохранение независимости территории хотя бы и за счет непопулярных мер. Хёдерер. Вы имеете в виду объявление войны Советскому Союзу? Принц (продолжает). Карский и его единомышленники со своей стороны не разделяют нашу точку зрения на внешнюю политику или недооценивают того, что Иллирия в глазах заграницы должна предстать объединенной и мощной, как один народ с одним вожаком,- короче, они создали подпольную оппозиционную партию. И получилось, что людям одинаково честным, одинаково преданным своей родине пришлось разойтись из-за неодинакового понимания своего долга. (Хёдерер грубо смеется.) Вы хотели что-то сказать? Хёдерер. Ничего. Продолжайте. Принц. Сейчас наши позиции сблизились и по всему видно, что каждый из нас приобрел более широкий взгляд на вещи. Мой отец не хочет продолжать бесполезную и разорительную войну. Разумеется, мы не вправе заключать сепаратный мир, но я могу вам гарантировать, что военные действия будут вестись без особого усердия. Карский со своей стороны считает, что междоусобица лишь наносит вред нашей стране и мы все хотим способствовать установлению мира в будущем, прибегнув сегодня к национальному объединению. Конечно, подобный союз не может быть осуществлен открыто, не вызвав подозрения со стороны Германии, но он может состояться на уровне существующих подпольных организаций. Хедерер. Дальше. Принц. Это все. Мы с Карским хотели сообщить вам радостную новость о нашем принципиальном соглашении. |