Жан Поль Сартр. ЖанПоль Сартр les mains sales
 Скачать 0.58 Mb.
|
|
Жессика. А меня? Хёдерер. Если хочешь. Жорж! (Жорж не двигается.) Ты что, боишься? Жорж. Да нет, не боюсь. Подходит к Жессике, краснея, прикасается к ней кончиками пальцев. Жессика смеется. Жессика. У него руки как у камеристки. Слик подходит к чемодану, в котором был револьвер. Слик. Чемоданы пустые? Уго (напряженно). Да. Хёдерер внимательно на него смотрит. Хедерер. И этот тоже пустой? Уго. Да. Слик приподнимает чемодан. Слик. Нет. Уго. Я не про этот говорю. Этот я как раз собирался разобрать, когда вы пришли. Хёдерер. Открывай. Слик открывает чемодан и шарит в нем. Слик. Ничего нет. Хёдерер. Достаточно. Убирайтесь. Слик (Уго). Без обид. Уго. Без обид. Жессика (вдогонку). Я навещу вас в вестибюле. СЦЕНА IV Жесcuка, Хёдерер, Уго. Хёдерер. На твоем месте я бы не увлекался визитами к ним. Жессика. Почему же? Они такие милашки, особенно Жорж, прямо как девушка. Хёдерер. Хм! (Идет к ней.) Ты недурна собой, это факт. Жаль, но ничего не поделаешь. При настоящем положении вещей я вижу два возможных выхода. Во-первых, если ты достаточно великодушна, можешь составить наше общее счастье. Жессика. Я совсем не великодушна. Хёдерер. Я так и думал. Впрочем, они все равно передерутся. Тогда второй выход: когда твой муж уходит, запирайся и никому не открывай, даже мне. Жессика. Понятно. Я, если позволите, изберу третий. Хёдерер. Как хочешь. (Наклоняется над ней и глубоко вдыхает ее запах.) От тебя хорошо пахнет. Не душись этими духами, когда пойдешь их навещать. Жессика. Я вовсе не душилась. Хёдерер. Тем хуже. (Идет на середину комнаты и оста навливается. На протяжении всей сцены постоянно осматривается. Похоже, он что-то ищет. Иногда его взгляд останавливается на Уго и он испытывающее на него смотрит.) Ладно. Ну, вот. (Пауза.) Вот так. (Пауза.) Уго, я жду тебя завтра в десять утра. Уго. Знаю. Хёдерер (рассеянно, осматриваясь по сторонам). Ладно. Все хорошо. Все хорошо, что хорошо кончается. Странный у вас вид, дети мои, ведь все хорошо. Все помирились, все друг друга любят... (Внезапно. ) Ты устал, малыш. Уго. Это неважно. Хёдерер внимательно на него смотрит. Уго чувствует себя неловко, говорит с усилием. Я прошу меня простить за... за то, что произошло только что. Хёдерер (продолжая на него смотреть). Я уже забыл. Уго. В дальнейшем вам... Хедерер. Я тебе сказал называть меня на ты. Уго. В дальнейшем тебе не придется на меня жаловаться. Я не нарушу дисциплины. Хёдерер. Слыхали уже. Ты уверен, что со здоровьем у тебя в порядке? (Уго не отвечает.) Если нет, еще не поздно сказать, и я тогда попрошу Комитет кем-нибудь тебя заменить. Уго. Я здоров. Хёдерер. Прекрасно. Ну, я вас покидаю. Думаю, вы не прочь остаться вдвоем. (Идет к столу и смотрит книги.) Гегель, Маркс, хорошо. Лорка, Элиот, не знаю. Перелистывает книги. Уго. Это поэты. Хёдерер (смотрит другие книги). Поэзия... поэзия... Много у тебя поэзии. Ты сам сочиняешь стихи? Уго. Н-нет. Хёдерер. Ну, значит, раньше сочинял. (Отходит от стола, останавливается перед кроватью.) Халат привез, ничего себе. Ты его прихватил, уходя от отца? Уго. Да. Хедерер. И два костюма тоже, полагаю? Предлагает ему сигарету. Уго (отказывается). Спасибо. Хёдерер. Не куришь? (Отрицательный жест Уго.) Хорошо. В Комитете мне сообщили, что ты никогда не принимал участия в прямой акции. Это правда? Уго. Правда. Хёдерер. Тебя, наверное, это терзает. Все интеллигенты мечтают действовать. Уго. Я занимался газетой. Хёдерер. Мне сообщили об этом. Я уже два месяца ее не получаю. Предыдущие номера ты подготовил? Уго. Да. Хёдерер. Добросовестно сделано. И они решились ради меня пожертвовать таким хорошим редактором? Уго. Подумали, что тебе я нужнее. Хёдерер. Очень мило с их стороны. А ты как же? Тебе хотелось поменять работу? Уго. Да. Хёдерер. Журнал был твоим делом: ты и рисковал, и брал ответственность на себя,— в каком-то смысле это могло сойти за акцию. (Смотрит на него.) А теперь ты секретарь. (Пауза.) Почему ты ушел из газеты? Почему? Уго. Я подчиняюсь дисциплине. Хёдерер. Что ты заладил о дисциплине? Мне подозрительны люди, у которых это слово всегда на языке. Уго. Мне необходима дисциплина. Хёдерер. Для чего? Уго (устало). Я слишком много думаю. Мысли нужно прогнать. Хёдерер. Какие мысли? Уго. “Что я здесь делаю? Прав ли я, когда хочу того, чего я хочу? Не комедию ли я ломаю?” В таком роде. Хёдерер (медленно). В таком вот роде. Итак, сейчас твоя голова полна мыслей? Уго (смущенно). Нет, сейчас нет. (Пауза.) Но они могут вернуться в любой момент. Я должен защищаться. Заполнить голову другими мыслями. Предписаниями. “Делай так-то. Иди. Стой. Скажи то- то”. Мне необходимо повиноваться. Повиноваться, и все тут. Есть, спать, повиноваться. Хёдерер. Ладно. Если тебе приспичило подчиняться, мы поладим. (Кладет руку ему на плечо.) Послушай... (Уго высвобождается и отскакивает. Хёдерер смотрит на него с возрастающим интересом. Голос его становится резким.) Что? (Пауза.) Ха-ха! Уго. Я... я не люблю, чтобы меня трогали. Хёдерер (быстро и резко). Когда они шарили в том чемодане, ты струсил,— почему? Уго. Я не струсил. Хёдерер. Нет, струсил. Что там внутри? Уго. Они ведь посмотрели и ничего не нашли. Хёдерер. Ничего? Посмотрим. (Идет к чемодану и открывает его.) Они искали оружие. В чемодане можно спрятать оружие и бумаги тоже. Уго. Или же предметы личного пользования. Хёдерер. С того момента, как ты поступил ко мне на службу, у тебя нет предметов личного пользования, заруби себе на носу. (Шарит в чемодане.) Рубашки, белье, все новенькое. У тебя, значит, деньги водятся? Уго. У жены есть деньги. Хёдерер. Это что за фотографии? (Разглядывает их. Пауза.) Вот оно что! Вот в чем дело! (Рассматривает одну из фотографий.) Бархатный костюмчик. (Рассматривает другую.) Матросский воротник и берет. Какой господинчик! Уго. Верните фотографии! Хёдерер. Молчи! (Отталкивает его.) Вот, значит, какие это предметы личного пользования. Ты боялся, как бы они на них не наткнулись. Уго. Если бы они притронулись своими грязными лапами, если бы разглядывали и ржали... Хёдерер. Ну вот, все и разъяснилось. У тебя все на лице написано; я бы поклялся, что ты по меньшей мере гранату прячешь. (Рассматривает фотографии.) Ты не изменился. Ножки тоненькие... Конечно, аппетита у тебя не было. Такой крошечный, что тебя на стул поставили; ты скрестил руки и смотришь на всех как наполеончик. Не очень-то тебе весело. Да уж... не позавидуешь богатеньким деткам, изо дня в день все одно. Не годится так начинать жизнь. Зачем тебе повсюду таскать за собой свое прошлое, если ты хочешь с ним покончить? (Уго делает неопределенный жест.) По всему видать, ты часто задумываешься о себе. Уго. Я вступил в партию, чтобы забыться. Хёдерер. И ежеминутно напоминаешь себе о том, что нужно забыться. Каждый сам себе хозяин. (Возвращает ему фотографии.) Спрячь хорошенько. (Уго берет их и кладет во внутренний карман пиджака.) До завтра, Уго. Уго. До завтра. Хёдерер. До свиданья, Жессика. Жессика. До свиданья. На пороге Хёдерер оборачивается. Хёдерер. Закройте ставни на засов. Неизвестно, кто там бродит по саду. Это приказ. (Уходит.) СЦЕНА V Уго, Жессика. Уго идет к двери и дважды поворачивает ключ в замке. Жессика. Он, правда, вульгарный. Но галстука в горошек не носит. Уго. Где револьвер? Жессика. Как мне было интересно, пчелка. Я впервые видела, как ты сцепился с настоящими мужчинами. Уго. Жессика, где мой револьвер? Жессика. Уго, ты не знаешь правил игры — а окно? За нами могут наблюдать снаружи. Уго закрывает ставни и возвращается к ней. Уго. Так где он? Жессика (вынимая револьвер из-за пазухи). Хёдереру следовало бы нанять еще и женщину для обысков. Я предложу свою кандидатуру. Уго. Когда ты его спрятала? Жессика. Когда ты пошел открывать этим охотничьим псам. Уго. Ты нас всех провела. Я было подумал, что ты попалась в его западню. Жессика. Я? Я чуть было не рассмеялась ему в лицо. “Я вам доверяю. Я всем доверяю. Это научит вас доверять людям...” Что он вообразил? Игры в доверие проходят только с настоящими мужчинами. Уго. Ничего себе! Жессика. А ты молчи, пчелка. Ты растрогался. Уго. Я? Когда? Жессика. Когда он сказал, что доверяет тебе. Уго. Ничего я не растрогался. Жессика. Нет, растрогался. Уго. Нет, не растрогался. Жессика. Во всяком случае, если ты когда-нибудь оставишь меня наедине с красивым парнем, не говори, что ты мне доверяешь. Предупреждаю, это мне не помешает изменить тебе, если захочется. Совсем наоборот. Уго. Я совершенно спокоен на этот счет,уйду, не оглядываясь. Жессика. Думаешь, я такая чувствительная? Уго. Нет, моя снежная статуя, я верю в твою леденящую холодность. Самый пылкий соблазнитель перед тобой остынет. Он примется ласкать тебя, пытаясь воспламенить, а ты растаешь у него в руках. Жессика. Дурак! Я больше не играю. (Очень короткая пауза.) Ты сильно испугался? Уго. Вот сейчас? Нет. Я до конца не поверил. Я смотрел, как они обшаривают все вокруг, и говорил себе: “Мы ломаем комедию”. Ничто и никогда мне не кажется настоящим. Жессика. Даже я? Уго. Ты? (Смотрит на нее, затем отводит взгляд.) Скажи, ты тоже перепугалась? Жессика. Да, когда подумала, что они могут меня обыскать. Тут либо пан, либо пропал. Я была уверена, что Жорж едва ко мне прикоснется, но уж Слик-то вцепился бы как следует. Я боялась не того, что он найдет револьвер, а его рук. Уго. Не надо мне было впутывать тебя в эту историю. Жессика. Что ты, напротив, я всегда мечтала стать авантюристкой. Уго. Жессика, игре конец. Этот тип опасен. Жессика. Опасен? Для кого? Уго. Для партии. Жессика. Для партии? А я думала, он ее руководитель. Уго. Он один из ее руководителей. Но на поверку он... Жессика. Только не надо ничего объяснять. Я верю тебе на слово. Уго. И что же ты думаешь? Жессика (нараспев). Я думаю, что этот человек опасен, его надо убрать и тебя прислали, чтобы ты его прикон... Уго. Хватит! (Пауза.) Посмотри на меня. Иногда мне кажется, что ты притворяешься, будто веришь мне, а в действительности не веришь, а в других случаях, что в глубине души ты мне веришь, но делаешь вид, будто не веришь. Как на самом деле? Жессика (смеясь). Ни то, ни другое. Уго. Как бы ты поступила, если бы мне потребовалась твоя помощь. Жессика. А разве я только что тебе не помогла? Уго. Конечно, любовь моя, но я говорю не о такой помощи. Жессика. Неблагодарный. Уго (смотря на нее). Если бы я мог читать твои мысли... Жессика. Спрашивай. Уго (пожимая плечами). Господи, наверное, когда убьешь человека, чувствуешь себя тяжелым как камень. В голове у меня, должно быть, будет пустота. (Кричит.) Пустота! (Пауза.) Видела, какой он упругий! Какой живой! (Пауза.) Это правда, правда! Правда, я его убью — через неделю он будет валяться на полу с пятью пулями в шкуре. (Пауза.) Вот комедия! Жессика (смеется). Бедная моя пчелка, если ты хочешь меня убедить, что станешь убийцей, начни с того, чтобы убедить в этом самого себя. Уго. У меня не очень убедительный вид? Жессика. Совсем неубедительный. Ты плохо справляешься с ролью. Уго. Но я не играю, Жессика. Жессика. Нет, играешь. Уго. Нет, это ты играешь. Ты всегда... Жессика. Нет, ты. К тому же, как ты можешь его убить, когда револьвер у меня? Уго. Отдай его мне. Жессика. Ни за что на свете — он мой по праву. Если бы не я, у тебя бы его отобрали. Уго. Отдай револьвер. Жессика. Не отдам! Я пойду к Хёдереру и скажу ему: я пришла вас осчастливить,— и когда он поцелует меня... Уго, который делал вид, что смирился, бросается на нее, и, так же как в первой сцене, они падают на постель, борются, кричат и хохочут. Уго в конце концов отнимает у нее револьвер. Она кричит под занавес: Осторожно! Осторожно! Револьвер может выстрелить! ЗАНАВЕС Картина четвертая Кабинет Хёдерера. Обстановка строгая, но комфортабельная. Направо письменный стол, в центре столик, заваленный книгами и бумагами и покрытый ниспадающим до пола ковром. Слева, в стороне, окно, через которое виден сад. В глубине направо - дверь; слева от двери - кухонный столик с газовой плиткой. На плитке кофейник. Разношерстные стулья. Действие происходит во второй половине дня. Уго один. Приближается к письменному столу, берет хёдереровскую ручку. Затем подходит к плитке, берет кофейник и глядит на него, насвистывая. Тихо входит Жессика. СЦЕНА 1 Жессика, Уго. Жессика. Что это ты делаешь с кофейником? Уго быстро ставит кофейник на место. Уго. Жессика, тебе запретили заходить в кабинет. Жессика. Что ты делал с кофейником? Уго. А ты что здесь делаешь? Жессика. Пришла тебя повидать, дорогой. Уго. Повидала? Теперь уходи. Хёдерер скоро придет. Жессика. Как я соскучилась по тебе, моя пчелка! Уго. У меня нет времени на игры, Жессика. Жессика (осматриваясь). Конечно, ты неправильно все описал. Здесь пахнет табачным пеплом, как в моем детстве в кабинете отца. О запахе-то нетрудно было рассказать. Уго. Послушай... Жессика. Погоди! (Шарит в кармане своего костюма.) Я пришла, чтобы принести тебе его. Уго. Кого его? Жессика (вынимая из кармана револьвер и протягивая его на ладошке Уго). Вот его! Ты забыл. Уго. Я не забыл, я его никогда не беру с собой. Жессика. А зря, ты не должен с ним расставаться. Уго. Жессика, поскольку ты, очевидно, не поняла, говорю тебе прямо: чтоб ноги твоей здесь больше не было. Если тебе приспичило поиграть, играй в саду или в пристройке. Жессика. Уго, ты говоришь так, как будто мне шесть лет. Уго. А кто виноват? Это невыносимо: ты посмотреть на меня не можешь, не рассмеявшись. Ничего себе будет картинка, когда нам стукнет по пятьдесят. Хватит - это не более чем привычка, и привычка дурная, твоя и моя. Понимаешь? Жессика. Прекрасно понимаю. Уго. Хочешь избавиться от нее? Жессика. Хочу. Уго. Прекрасно. Тогда начни с того, чтобы унести этот револьвер. Жессика. Не могу. Уго. Жессика! Жессика. Он твой, и ты должен его забрать. Уго. Я же сказал, что он мне не нужен. Жессика. А что мне с ним делать? Уго. Что угодно, это меня не касается. Жессика. Ты, значит, хочешь заставить свою жену весь день таскать с собой револьвер? Уго. Иди домой и положи его в мой чемодан. Жессика. Но я не хочу идти домой, ты чудовище! Уго. Не нужно было приносить. Жессика. А тебе - забывать! Уго. Говорю тебе, я его не забывал. Жессика. Ах, не забывал? Значит, Уго, у тебя переменились планы? Уго. Замолчи! Жессика. Уго, посмотри мне в глаза. Изменились твои планы или нет? Уго. Нет, не изменились. Жессика. Ты собираешься или нет?.. Уго. Да, собираюсь, но не сегодня. Жессика. Ах, Уго, миленький, почему же не сегодня? Я так скучаю, прочитала все романы, которые ты мне дал, и не желаю весь день валяться в постели, как одалиска. Так и потолстеть недолго. |