связной. Женщины говорят в камеру
 Скачать 0.54 Mb.
|
|
Ну, а артисткой я бы могла быть, наверное. А раздеваться не надо будет? ЧАСТНЫЙ ДОМ. ДЕНЬ Армен, улыбаясь, курит в кресле. Ильяс, радостный и возбужденный, показывает ему фотографии. Молодые борцы-вольники на ковре, мальчишки с тренером в секции, соревнования… – Смотри, это в Ростове, всесоюзная спартакиада… Это чех, хороший парнишка, с Грозного, мастер спорта международного класса, слушай… На третьей минуте я его выкинул… Ильяс оглядывается и вдруг легко делает сальто назад. – Ты шахматист, наверное? – серьезно спрашивает он Армена. – А то я тебе все про борьбу да про борцов… – Нет, – смеется Армен. – Я фехтованием занимался, в детстве. – Слушай, сломали мы его! Все бросил здесь, уехал… – радостно улыбаясь, вдруг говорит Ильяс. – Я у него страх в глазах увидел! Нет в нем силы больше, – кричал, сердце ему вырежу, а сам уехал… Хитрый, змей, был, но сломал ты его! – Ты хорошо разводил… А если бы он к вышке пошел? – Э-э, – махнул Ильяс, – дернули бы быстро… Постучав, из-за двери показывается несколько смущенный, но разгоряченный актер Владимирцев с желтым пакетом и пиджаком в руках. Под рубашкой видна альпинистская обвязка. Страница 27 из 76 – Я прошу прощения… Ребята костюм хотят выбросить, а он новый совершенно… – Не могу уговорить его, – кричит из коридора «вешатель», – зачем такой костюм… – Да его только почистить, замечательный костюм, пиджак вообще чистый, зачем же выбрасывать… – Александр Михайлович, – вмешивается в спор Армен, – да возьмите, конечно… – Александр Михайлович, дорогой, давайте купим новый вам, бежевый, или какой хотите, – кричит Ильяс. – Да жалко, ей-богу, новый костюм, от пыли отряхнуть только, брюки уже высохли… Общими усилиями Владимирцева успокаивают и выпроваживают. Ильяс возвращается в комнату, подходит к двери на террасу, с которой открывается вид на мягкий южнорусский пейзаж. – Арменчик, дорогой, ты красивую постановку сегодня сделал… Армен кивает, улыбается. – Теперь уезжать надо. В Москву. – Зачем? – Должок один есть у меня, кровный… Да и вообще, веселее в Москве. А у тебя здесь дела? – У меня одно дело, Ильяс. Девушку эту найти. – В Москве и будем искать. – Узнал про нее что-то? – напряженно спросил Армен. – Разное говорили… – ответил Ильяс. – И что по воздуху улетела, и что научилась все замки открывать… Может, брехня, не знаю… Но по-любому, искать ее теперь на воле надо. ШЕРЕМЕТЬЕВО-2 …«Мерседес» подруливал ко входу. Ильяс был за рулем, Катя рядом. – Ну все, пойду я. – Погоди, подойдет он… – кивнул Ильяс в сторону стоянки. – Там на приеме человек будет, Арик зовут. Пацан он душноватый… так ты скажи, что моя невеста… – Я, вообще, сегодня судьбу свою не ждала встретить. – Э, судьбу каждый день ждать надо, – серьезно сказал Ильяс. – Мне с утра цыганка то же сказала, – ответила Катя. Гангстер был уже совсем близко. – Удачи тебе, сестренка, – сказал Ильяс. – Может, встретимся скоро. – Если сучка не попадется, – ответила Катя. – Судьба и обмануть может. – Если что, я за тебя отвечу. Перед камерой – воровка в росписи. Другая предлагает любовь за сигареты. Третья – плачет. Четвертая – плюет в объектив. Пятая – показывает стриптиз. Шестая – сумасшедшая. А седьмая была особенная. Она молчала. – Я буду делать что-то. Про условно-досрочное хлопотать… Вытащить тебя отсюда надо, – говорил Армен, расхаживая по комнате. – Не надо. Замков-то нет. – А чего же ты здесь сидишь тогда? – Годик отсижу, потом улечу, – засмеялась Катя. – А ты помочь чем-то хочешь? – Хочу. – Ты адвокат? – Нет, режиссер… Ну, это неважно. – И чем же ты помочь хочешь? – Может, расписаться нам… – В смысле? Замуж за тебя выйти? – Ну, да… – А если меня жених ждет? – Пойми, я хлопотать за тебя смогу… Вытащу я тебя отсюда… – Ты сделай предложение, а я подумаю. Вдруг – судьба. – Выходи за меня замуж. МОСКВА. ДЕНЬ В мониторе, установленном в кабине Лешиного «КамАЗа», было видно его самого, пару бродячих псов, мусорные контейнеры. Леша повозился с собаками, потом принялся за контейнеры. Один открыл, покопался внутри. На черном пластике разобрал и быстро разложил характерно разорванную сигаретную пачку, несколько смятых окурков с картонными мундштуками, позвонил по мобильному. – Ломоносовский, дом пять. План курят, подловить можно. С трубкой у плеча, Леша еще покопался в пакете, кинул собакам что-то съедобное. – Опять фантики… – он вытащил несколько бумажек, в которые обычно заклеивают пачки денег, потом еще какой-то клочок. Мимо проскакали трое чумазых беспризорников с пакетами и бутылками, заглянув по ходу в Лешины контейнеры на предмет чего-нибудь полезного. – Тест на беременность, – продолжал Леша, – результат положительный, две полосочки – положительный, значит? Ну, вот… Смотрим женскую консультацию, подтверждаем квартиру. Двое пацанов ускакали дальше, а третий задержался. Он сидел в сторонке на корточках, курил, вокруг него суетились голуби. Был он худющий и смуглый, лет десяти, с раскосыми монгольскими глазами. Они долго смотрели друг на друга, потом Леша, не отрывая взгляда, подошел поближе. – Как ты здесь? – вдруг спросил он, присел рядом и даже потрогал мальчика за руку. Мальчик все так же смотрел снизу вверх. – Будет что? – осторожно спросил Леха, но тут же слегка смутился и кивнул: – Ну да… Помолчали еще. Наконец мальчик улыбнулся и вынул из-за пазухи шерстяной носок, перетянутый нитками. Леша нитки развязал, и на ладонь ему выкатились четыре рябых голубиных яйца. Он долго их разглядывал, а потом с чувством сказал: – Спасибо, браток. Мальчик встал и ушел, не прощаясь. – Змей воздушный – за мной! МОСКВА. ГОСТИНИЦА «РОССИЯ» Армен расхаживал по большому гостиничному номеру, Ильяс брился в ванной, собирался куда-то. – У меня встреча будет, – сказал Ильяс, надевая пиджак. – Пойти мне одному надо. Завтра девчонку искать будем, – он положил в сейф документы, пистолет и захлопнул дверцу. – Скажи где, я сейчас начну, – отозвался Армен. – Не найдешь, вместе лучше… Сам ее увидеть хочу. Страница 28 из 76 – Здесь тебя ждать? – Погуляй сходи, Кремль посмотри, Алмазный фонд… Позвоню тебе. Армен неподвижно лежал на кровати с сигаретой, перед ним в окне открывался вид на Спасскую башню и Васильевский спуск. Было раннее утро. Телефон лежал у него на груди. ЗОНА …Армен ходил взад и вперед по комнате свиданий. – …Я видел сон один… Про ангела… То есть нет, это правда ангел был… Они помолчали. – Но, главное, тебя я видел. – Может, обознался? – Нет. Всю жизнь я тебя ищу… Веришь? Катя пожала плечами. – Верю… Мне тоже цыганка нагадала всю жизнь счастья ждать. – Я во всех зонах, тюрьмах был, в больницах даже… – Да я сижу-то без году неделя… – Вот видишь… А я знал, где тебя искать надо… Катя посерьезнела. – Знаешь… Если правда судьба, то еще встретимся… Не здесь. – Правда… Я, Катя, жить без тебя не смогу уже. Катя внимательно посмотрела на него. – Я подумаю, только подождать все равно надо… Может, меня тоже ангел какой навестит… – Ты подумай, я через неделю приеду. КВАРТИРА. УТРО Ильяс очнулся в незнакомой комнате. Руки были в наручниках, в вене капельница. Пиджак валялся рядом, в ногах. Он выгнулся, чтобы нащупать ногой телефон, это удалось не сразу, но потом трубка все же выскользнула из кармана, и он в несколько мучительных приемов придвинул ее к себе. Носом и подбородком стал набирать номер. Звонок раздался неожиданно. – Да… Где ты? – вскочил Армен. – Попал в блудняк, слушай… Подстрелили меня. – Где ты, Ильяс? – На хате какой-то… В браслетах. Пулю словил, слушай… – Где ты, можешь сказать? Окно есть? – Посмотрю в окно… Ильяс приподнялся, отчего его передернуло и на губах появилась кровь. За мутным стеклом с занавеской был виден кусок двора с детской площадкой и шпиль университета за кирпичными домами. – Университет видно, – прохрипел Ильяс, упав лицом на трубку. – Посмотри, еще что! Улица или номер дома… Ильяс полежал еще немного, набираясь сил, потом поднялся снова. Второй раз было трудней, и ничего нового он не увидел. Он опять упал и, чуть отдышавшись, сказал: – Нет, не вижу, Армен… Детская площадка есть… Подожди, мутит, слушай… – Смотри еще! Машины есть во дворе? Номер машины какой-нибудь… – Сейчас, – выдавил Ильяс, но лежал еще какое-то время лицом на трубке. Потом все же сделал отчаянное усилие и приподнялся в третий раз. Он вытянулся насколько можно, до дрожи головы, но недостаточно высоко: подоконник закрывал нижнюю часть двора, номера машин вдалеке разглядеть было невозможно. Ильяс уперся ногой в пол, а руками взялся за раму кровати, наручники мешали, от напряжения кровь пошла вверх по капельнице. Передние ножки кровати все же оторвались от пола, но единственное, что он смог увидеть, была оранжевая мусоросборочная машина, въезжающая во двор. Кровать с грохотом опустилась, и, стараясь не потерять сознания, Ильяс сказал: – Не вижу… Мусорка въехала, М 511 МО… Оранжевая… – и снова уткнулся на трубку. В этот момент открылась дверь, Ильяс поднял глаза и сказал: – Маме позвонил, чтобы не волновалась. Короткий удар уложил его обратно, человек забрал телефон, пиджак и вышел. МОСКВА. ДВОР. УТРО Двор был сталинского дома, а так – те же ракушки, и машин побольше. Из-за них добираться до помойки всегда было очень непросто, но огромный мусоросборщик ювелирно их миновал. Возле помойки опять сидели собаки, на этот раз две. Леша тоже дал им колбаски, потрепал по голове. Потом откинул крышку одного контейнера, запустил туда руку в перчатке. Немного порывшись, он извлек пластиковый мешок, аккуратно развязал его и, воткнув в ухо телефонный наушник, набрал номер. В пакете были кровавая марля, ампулы, упаковки из-под лекарств. – Серафимовича, два. Бинты, антибиотики, дренажные тампоны, кардиостимуляторы. Огнестрелка серьезная. День, наверное, третий. Значит, привезли вчера. Леша аккуратно завязал пакет, сунул его в пластиковый мешок побольше, спрятал в кабину. «КамАЗ» стал пробираться дальше, пока не уперся в большой «мерседес», который небрежно занял полдороги. За тонированными стеклами было не разглядеть, на месте ли водитель, мусоросборщик мигнул фарами, подождал, потом сдал чуть назад и, забравшись левыми колесами на бордюр, начал продвигаться вперед. Кузов накренился, железная балка захвата угрожающе нависла над полированной черной крышей «мерседеса» и, оказавшись в паре сантиметров от нее, медленно поползла вперед. Стекло «мерседеса» опустилось, – водитель все-таки там был, а теперь, видимо, проснулся и неподвижно следил за маневром. Когда выхлопная труба оказалась напротив него, мусоросборщик выпустил струю вонючего дизельного дыма, спрыгнул с бордюра, а ржавая балка, просвистев вдоль лобового стекла, почти обрушилась на капот, не достав какого-нибудь сантиметра, но обильно обсыпав его комьями грязи и налипшим мусором. Водила вылез, осмотрел всю свою машину и долго глядел вслед мусорке. Армен быстро пересек двор, сел в «мерседес», машина тронулась. Страница 29 из 76 В соседнем дворе мусоросборщик опять остановился, перегородив им дорогу. Парень в комбинезоне начал не спеша опрокидывать контейнеры. Армен молча за ним наблюдал, пока резкий гудок не вывел его из задумчивости. – Гудеть не надо никогда, – сказал он нервному водиле. – Извините. Последний ящик был опорожнен и откачен в сторону. Парень стал забираться в кабину, – но только их «мерседес» тронулся, как злосчастный контейнер, словно повинуясь неведомой силе, а на самом деле просто оставленный на откосе, покатился вдруг обратно на середину дороги. Водила дернулся, опять случайно нажал на гудок и, пробормотав «извините», в ярости выскочил, чтобы самостоятельно убрать препятствие. Армена это маленькое происшествие как-то заинтересовало, и когда в следующем проходном дворе мусорка опять встала перед ними возле помойки, он уже с любопытством стал наблюдать за продолжением. Водила, бросив на пассажира косой взгляд, выскочил пробкой из машины, подлетел к кабине «КамАЗа». Парень в комбинезоне вылез, спокойно обошел его и направился к своим контейнерам. И только когда водила схватил его за плечо, мусорщик коротким ударом сломал ему челюсть. Армен вышел, глянул в то место, где рухнул водила, взял из машины пальто и внимательно посмотрел на мусорщика. – Нагрубил малость, – хмуро сказал Леша. – Водитель ваш. – Мне с вами поговорить бы надо, – задумчиво сказал Армен. – Мне, наверное, ваша помощь нужна. СЛУЖЕБНАЯ КВАРТИРА. ВЕЧЕР Мелькали грязный асфальт под лапами, пакеты, мусор, следы протекторов… Потом нажали на цифровую перемотку, замелькали в «стопе» гаражи, подъезды, другие собаки рядом с объективом камеры. Пару раз перемотку останавливали, и в режиме «плей» с нижнего ракурса были видны то бамперы и номерные знаки машин на стоянке, то бомж на трубах, который метнул в камеру железной арматуриной, отчего камера дернулась, то ночные планы двора, где двое пацанов пытались вскрыть дверь у «нивы»… – И давно у вас эти собачки работают? – спросил восхищенно Армен. – Вот этот день должен быть, двадцать пятое… Это был не день, а вечер или утро. Камера двигалась сначала рядом с машиной, потом обогнала ее и, ослепленная фарами, шарахнулась на тротуар. А когда машина остановилась, открылась дверь, вышли, оглядываясь, люди, камера осторожно подтрусила поближе. Двое осторожно стали вытаскивать кого-то с заднего сиденья. У одного ухо и пол-лица были заклеены ватой и пластырем, пальто было в крови. У Ильяса, белого как снег, которого они наконец вытащили, пальто, пиджак и рубашка были распахнуты, а на груди хлопал в такт дыханию полиэтиленовый пакет. Его схватили под локти и потащили к подъезду. Улыбаясь через силу, он что-то сказал заклеенному, тот ударил его несколько раз, второй вмешался, и они снова потащили его прямо на камеру. Заклеенный что-то рявкнул, брыкнул ногой, камера ушла за машину, и Леша запись остановил. – Он? – Он… – сказал потрясенный Армен. – Ты мент, что ли? – Мусорщик, – ответил Леша. – Короче, я должник твой, Леша, кто бы ты ни был. Армен встал, надел пиджак. Сидели они, видимо, давно, в странном помещении с аппаратурой, вольером, где дремали пара симпатичных стаффордширов и ошпаренная дворняга, со стойкой для снайперской винтовки и стеклянной камерой, где лежали на вате голубиные яйца. – Ты мне не должник. Только за собачек этих ты теперь тоже отвечаешь. Потому что знать про них никому не надо, – сухо сказал Леша. – Потом, ты мне тоже помог, потому что информация, что в квартире этой находится твой товарищ, а не кто-нибудь другой, – информация довольно дорогая. – Это для меня она дорогая, Леша. Потому что я сейчас еду эту квартиру брать. Армен вытащил из кармана пальто обойму и ствол. – Это сюда вставляется? – Обычно сюда… – Предохранитель? – Ага… Квартиру эту, Армен, ты брать не будешь. Потому что квартира эта находится в разработке. И потом, там тебя завалят. – Знаешь, брат… Я скорее тебе сейчас коленку прострелю, чем ты меня остановишь. Подъезд какой? – Первый, – ответил Леша. Армен взял пальто, двинулся к двери. – Квартира двадцать шесть, – добавил Леша, отвернувшись к экрану. – С кем пойдешь- то? – Найду пару земляков… – Фамилии только напишите. И бумажки в карман. Леша снова включил запись. МЕТРО Армен ехал в полупустом вагоне метро. На большой светлой станции, когда почти все вышли, Армен тихо переложил пистолет в карман пальто, потом снова кто-то вошел, но дальше он ехал уже спокойно, прикрыл глаза и, кажется, задремал. ЗОНА Армен стоял в предбаннике комнаты свиданий и через решетку двери молча смотрел на майора. – Куда исчезла? – наконец выдавил он. Майор тоже долго молчал. – Следствие началось… Тебя тоже спросят, наверное. – Я же был неделю назад… Мы встретиться договорились… – Где? – спросил майор. – Здесь… – Передумала, значит, – вздохнул майор, оглядев помещение. Армен, глядя перед собой, миновал вахту и пошел к автобусной остановке. Сторожевые вышки и корпуса остались за спиной, но он не оборачивался. Страница 30 из 76 Около хлебного фургона сидел на корточках и курил мальчишка с раскосыми глазами. ДВОР. HAT. Была ночь. Армен немного повозился с домофоном и вошел в подъезд сталинского дома на улице Серафимовича. ПОДЪЕЗД. ИНТ. Решетчатый лифт поднял его на седьмой этаж, он вышел, спустился на полпролета. За прутьями перил внизу виднелась массивная железная дверь с табличкой «26» и смотровым глазком. Этажом выше лязгнул замок, дверь открылась, Армен выглянул – вышел какой-то парень с мусорными пакетами. Пришлось тихо спуститься прямо через освещенную площадку еще ниже – мусоропровод был как раз между этажами. Было видно, как сосед открыл его, кинул один пакет, второй не влезал, он бросил его на полу рядом и захлопнул ящик ногой. Армен переждал, пока замок наверху закроется, снял пистолет с предохранителя, приблизился к двери, послушал, даже принюхался к щели. Потом быстро поднялся наверх и вернулся с охапкой ковриков для обуви. Положил их под дверь, подумав, положил еще три соседних и, чиркнув зажигалкой, поджег. Быстро пошел едкий резиновый дым, в квартирах зашевелились. Армен, стараясь не кашлять, стоял на своей площадке сверху, с оружием наготове. Сначала открылась другая дверь, выглянула бабка в очках-лупах, заорала что-то про милицию. Армен давился от дыма, когда ручка двадцать шестой квартиры повернулась. Он подался вперед, но тут же отпрянул, потому что дверь открылась на цепочке, потом захлопнулась и открылась снова, но Армен остался на месте – из-за клубов дыма выглядывала тетка в ночной рубашке, потом появился ее лысый муж с пластмассовым ведром, плеснул на горящую резину, отчего дыму только прибавилось, и стал орать в глубину квартиры: – Я твоему Игорьку руки поотрываю! Хулиганье! Я его в колонию сдам! Олигофрены! – Сами вы олигофрены! – ответил ему пронзительный девичий голос из глубины квартиры. – Сразу Игорек! Нужна ему ваша дверь сраная! Опять высунулась бабка: – Я милицию уже вызвала. Вы переселяйтесь тогда, если дочка у вас такая! Каждую ночь наркоманы ходят к ней! Сожгут же всех к чертовой матери! – Да успокойтесь вы, Василиса Андреевна, не орите! – крикнула мамаша, закашлялась и захлопнула дверь. Через секунду дверь опять открылась, и лысый со шваброй стал пытаться разметать горящую кучу вниз по лестнице. – Дверь закрой, дым же! – визжала жена. Лысый, обливаясь слезами и кашляя, боролся с резиной, снова высунулась бабка. – Тушите, тушите… Не затушите, милиция подъехала уже. Развели наркоманов, сожгут весь дом! – Да тебя саму сжечь надо, ведьма! – задыхаясь, заорал лысый. – Лида! Ведро! Он метнулся за ведром, и в этот момент Армен проскользнул вниз. Со второго этажа он увидел через окно патрульную машину с мигалкой. Пришлось опять подняться на лифте наверх, на седьмой, а на шестом крики все не утихали. На площадке он огляделся, быстро развязал оставленный соседом мусорный пакет, сунул туда пистолет и не спеша пошел вниз. Пожар почти ликвидировали, сержант-муниципал с автоматом и его напарник лениво оглядывали место происшествия. – И сама она наркоманка небось, дочка их! – Старый, нездоровый человек, вы понимаете, – объяснял про бабку закопченный |