прилепин. Прилепин. Ключи к прочтению текста
 Скачать 18.75 Kb.
|
|
З. Прилепин «Дочка» КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА • «Укорененность в реальности». • «Вечность в повседневности». • «Посмотрите, как он пишет о женщинах» или новая сентиментальность. • Новый герой З. Прилепина – «бунтарь, одержимый социальностью». ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТ А 1. Захар Прилепин как представитель новой литературной генерации. 2. Генеалогия З. Прилепина: Газданов–Лимонов–Аксенов. 3. «Бедные люди» З. Прилепина: классическая русская школа как интертекст. 4. «Новый сентиментализм» З. Прилепина: авторская стратегия в малых текстах. 1. Захар Прилепин как представитель новой литературной генерации. После разгула постмодернизма в отечественной литературе конца ХХ начала ХХI века на литературную арену нулевых годов вышла группа, позиционирующая себя «новыми реалистами». О новом реализме и его адептах, кто и где только не высказывался, чьи копья только не скрещивались на этой «благодатной» теме, где разброс мнений был столь же полярен, как плюс и минус: чем и как его только не характеризовали от «убогости» языка и «духовной нищеты» до «попытки прорыва из коммерческой литературы». Хотя мнение о прорыве, с моей точки зрения, не столь однозначно: из коммерческой литературы или наоборот – в коммерческую литературу… Несмотря на это, термин прижился, и Захар Прилепин причислен к лику «новых реалистов» своими романами, повестями и рассказами: «Санькя», «Чёрная обезьяна», «Восьмёрка», называемым романом дважды нацбестируемым «Грехом» – неким винегретом из рассказов с добавкой рассказа о войне в Чечне и вставками из десятка-другого стихов явно постмодернистского плана – и т.п. Не вступая в полемику относительно эпитета к понятию реализм – новый, критический, протестный и т.д., исключая только романтический и социалистический, – обратимся к реализму Захара Прилепина. Писатель, считающий себя реалистом, должен повествовать о реалиях жизни, что он и делает, весьма плодотворно и (по его словам) успешно О чём же пишет Захар Прилепин? Его герои – это наши современники, жители России: омоновцы – «государевы люди», охранники, вышибалы, журналисты, милиционеры, проститутки, бандиты, следователи («Допрос», «революционеры» сегодняшней России ,Саша Тишин из романа «Санькя»), нацболы, врачи-психиатры, историки (рассказ «Лес») и т.д. – весьма широкий спектр и профессий, и человеческих судеб. Реализм в раскрытии образов этих людей базируется на хорошем знании жизни автором: это не беглый взгляд прохожего, а жизнь внутри этого социума, можно сказать проза «нон-фикшн». Действительно, автор кем только не работал – служил в ОМОНе, охранником, работал журналистом Татьяна Лестева 2. Генеалогия З. Прилепина: Газданов–Лимонов–Аксенов. Не совсем понятно, что делать с Прилепиным. по какому разряду его числить. У нас такой литературы почти не было. Собственную генеалогию он возводит к Газданову и Лимонову — оба в русской литературе одиночки, да и состоялись за границей, в эмиграции, даром что Лимонову повезло вернуться, а Газданов не дожил. Я назвал бы еще, пожалуй, Аксенова, и то, что Аксенову пришлось уехать, — хоть он и живет в последнее время на две страны, — тоже не случайно. Сам Аксенов эту литературную традицию определяет как байронитскую, но это не совсем верно — Байрон был большую часть жизни раздражен и несчастен, как и главный русский байронит Лермонтов. А проза Газданова, Лимонова, самого Аксенова и тридцатидвухлетнего Прилепина переполнена счастьем — радостным удивлением перед собственным существованием и великолепными возможностями, которые оно открывает. В ряду прилепинских сочинений особняком стоят, скажем, «Патологии» — принесший ему славу роман о чеченской войне,— но он потому и сумел описать войну с таким омерзением, что нормальным состоянием для него как раз являются счастье, здоровье, любовь, всяческая полноценность; восхищается он всем этим не как Прилепин — добрый писатель, что тоже большая редкость сегодня. Посмотрите, как он пишет о женщинах. Как любуется друзьями. Как жалеет щенков, наконец. Сентиментален, как ранний Лимонов, тоже всех подряд жалевший. Хватит внушать себе, что мир обычно хотят переделывать только убийцы. Мир хотят переделывать те, кто лучше этого мира: и далеко не всегда их труды напрасны. Я далеко не убежден, что Прилепин останется революционером. Но совершенно уверен в том, что он не станет конформистом. Способы воздействовать на общество, слава Богу, разнообразны. Что касается собственно литературы, у читателя наверняка возникнет вопрос, о чем эта книга и чего ради она написана. Даже сочинения Лимонова, превратившего свою жизнь в инструмент познания мира и строящего прозу исключительно на фактах личной биографии, более структурированы, сюжетно закончены; тут же перед нами в чистом виде собранье пестрых глав, каждая из которых даже в отдельности не выглядит законченным текстом. Обычные фрагменты жизни Захара Прилепина — правда, описанной очень качественно: ярко, точно, пластично, на том стыке поэзии и прозы, который и являет собою вершину жанровой пирамиды. Эта трансляция полузабытого чувства яркости и полноты бытия, чистого счастья любви, молодости, здоровья, упоения собственным талантом и неотразимостью — тоже немаловажная вещь, и за одно это стоило бы сказать спасибо Прилепину — как, скажем, и раннему Валерию Попову, у которого было поменьше пафоса, побольше юмора, но общая интенция сходная. Однако в каждой новелле Прилепина присутствует скрытый сюжет, и во всех девяти случаях он, увы, один и тот же (даже в поэтической главе, состоящей из захаровской лирики): молодого, талантливого, готового любить весь мир человека подлавливает и старательно давит традиционная русская реальность, какой мы ее знаем в последние десять лет. А другой она, собственно, и не была. Если помните, у Шукшина есть на эту тему отличный рассказ «Шире шаг, маэстро». Там, правда, сам маэстро — молодой поселковый врач — не вызывал особенной симпатии в силу слишком откровенного самолюбования и недостаточной литературной одаренности; Прилепин же как собственный герой настолько обаятелен, даже в своих слабостях, отнюдь не составляющих для него секрета, — что этот старый шукшинский сюжет приобретает в его интерпретации особую пронзительность: ужасно жалко и стыдно, что такого молодого и приличного человека, который горы бы свернул, если бы все время не били под дых, — гнет, кромсает, буквально спихивает в могилу вот эта родная реальность, к которой менее приличные люди давно приспособились. В этой книге есть бесценные витамины, которых так мало в текущей литературе: энергия, храбрость, радость, жизнестойкость, нежность. Признак большого писателя — не обязательно способность выстроить крепкий сюжет или поставить великий вопрос. Большой писатель обязан уметь писать заразительно. Чтобы когда герои пьют — читателю захотелось выпить, когда едят — есть, когда занимаются любовью — немедленно последовать их примеру... Книга Прилепина вызывает желание жить — не прозябать, а жить на всю катушку. Еще десяток таких романов, чтобы уж самых ленивых и безграмотных проняло, — и России не понадобится никакая революция Дмитрий Быков 3. «Бедные люди» З. Прилепина: классическая русская школа как интертекст. 4. «Новый сентиментализм» З. Прилепина: авторская стратегия в малых текстах. |