Книга 11 Долгожданный любовник
 Скачать 2.76 Mb.
|
|
Глава 40 Куин знал, что ставил Блэя в абсолютно нечестное положение. К слову о сексе из жалости. Но, Боже… глядя в эти голубые глаза, в эти чертовы бездонные голубые глаза, которые были широко распахнуты и смотрели на него как прежде… это все – о чем он мог думать. И да, технически это был секс, в контексте которого он хотел различные его части тела… ну, одну в особенности. Но было нечто намного большее. Куин не мог выразить это словами; он просто не дружил с буквами. Но его желание соединиться – вот почему он настаивал на поцелуе. Он хотел показать Блэю, что имел в виду, в чем нуждался и почему это было так важно: казалось, весь его мир рушился и сгорал, и ребенок, которого они теряли в эту самую минуту всего через одну дверь по коридору, будет ранить его еще очень долго. Но находясь с Блэем, чувствуя жар, прикосновения – подобно обещанию исцеления. Даже если бы оно длилось ровно столько, сколько они находились вдвоем в этой комнате, он примет его, будет бережно лелеять… и воскрешать воспоминание, когда потребуется. – Прошу, – прошептал он. Но он не дал парню возможности ответить. Его язык лизнул губы Блэя, скользнул внутрь, захватывая контроль. И Блэй ответил, позволив толкнуть себя на подушки дивана. В голове Куина мелькнули две смутные мысли: первая, что дверь всего лишь закрыта, а не заперта… и он позаботился об этом, мысленно опустив защелку. И вторая – о, ну сейчас они не смогут разнести эту комнату вдребезги. Устроить атомную войну в его спальне – это одно. Гостиная была публичным достоянием, обставленным со вкусом, с шелковыми подушками и модными шторами, с целой кучей вещей, которые, казалось, можно легко разорвать, разбить, и – Боже упаси! – запачкать. К тому же, он уже расквасил свой «Хаммер», разнес сад, а потом – свою комнату. Поэтому его квота на разрушения на текущий календарный год уже превышена… Естественно, самое логичное решение не добавлять забот Фритцу – быстро пересечь коридор и закрыться в его спальне, но когда талантливые руки Блэя устремились к его паху и затеребили молнию, Куин выбросил эту идею в окно. – О, Боже, прикоснись ко мне, – простонал он, подавшись бедрами вперед. Ему просто нужно быть предельно аккуратным. Если, конечно, такое вообще возможно. Когда ладонь Блэя забралась в его кожаные штаны, тело Куина выгнулось дугой, торс устремился назад, когда его начали ласкать. Угол был неправильным, для трения оставалось мало места, и яйца адски прищемило швом брюк, но, срань Господня, ему было плевать. Достаточно того факта, что это был Блэй. Блин, после стольких лет минетов, мастурбаций, ручных ласк, в этот раз казалось, будто к нему прикасаются впервые. Он отчаянно хотел вернуть услугу. Начав действовать, он подался грудью вперед, сводя их лица вплотную. Блин, ему нравилось это выражение голубых глаз Блэя, когда он смотрел на него горячим, диким, сияющим взглядом. Желающим. Куин прижался к его рту, сминая губы, проникая языком, беря словно сумасшедший… – Подожди, подожди. – Блэй отстранился. – Мы сломаем диван. – Чт… – Очевидно, парень говорил на английском, но, будь он проклят, Куин не мог перевести. – Диван? А потом он осознал, что так сильно прижал Блэя к подлокотнику, что тот начал прогибаться. Давление пятисот фунтов секса на мебель. – О, черт, прости. Он было собрался отступить, когда Блэй взял все в свои руки… и Куин мгновенно оказался на полу, на спине, ноги сдвинуты вместе, а штаны уже стягивали до лодыжек. Блестящая. Мать. Его. Идея. Благодаря отсутствию белья, его член оказался в прямом эфире, большой и напряженный, он выпрыгнул из штанов и сейчас лежал на животе, изнывающий и увеличившийся. Опустив руку, он провел по нему пару раз, пока Блэй стягивал с него ботинки, что мешали процессу раздевания, и отшвырнул их в сторону. Потом «пока» сказали штаны, и, Бог свидетель, никогда в жизни Куин с такой радостью не наблюдал, как его кожанки перебрасывают через плечо. А потом Блэй перешел к делу. Куин закрыл глаза, почувствовав, как его бедра раздвинули, и руки воина двинулись вверх по внутренней стороне его ног. Он немедленно отпустил свою эрекцию… в конце концов, зачем держать свою ладонь там, если рука Блэя могла… Это были не руки Блэя. А теплый, влажный рот, который Куин только что страстно целовал. На короткое мгновение, когда головку и ствол плотно обхватили, в голове Куина пронеслась мысль, стиснувшая яйца – что Сэкстон научил Блэя этому… его гребаный кузен делал это с парнем, и получал то же самое в ответ…. Перестань, приказал он себе. Каким бы не был прошлый опыт, сейчас внимание оказывали его члену. Так что, нахрен все остальное. Чтобы убедиться, что он ясно усек программу, Куин разлепил веки. Гребаный… ад… Голова Блэя двигала вверх-вниз в районе его бедер, одна его рука держала основание члена, вторая – сжимала яйца. Но потом, будто он стремился к зрительному контакту, парень поднял голову, оторвался от него и облизал губы. – Не хотелось бы пачкать эту милую комнату, – протянул Блэй. А потом он вытянул язык и коснулся пирсинга «принц Альберт», розовая плоть дразнила металлическое серое кольцо и шарик… – Черт, я сейчас кончу, – выкрикнул Куин, в нем нарастала разрядка невероятной силы. – Я… Он был бессилен остановить все, словно только что спрыгнувший со скалы спустя десять ярдов полета решил вернуться назад. И он не хотел жать на тормоза. И не стал. Куин громко вскрикнул – его слышали почти везде – спина взмыла над полом, задница сжалась, яички разрывались, а эрекция жестко содрогалась во рту Блэя. И причастен был не только его член. Разрядка прошлась по всему его телу, энергия пронеслась по нему, когда он ухватился пальцами за ковер под собой и стиснул зубы… кончая, словно дикое животное. К счастью, Блэй весьма успешно справлялся с уборкой… и от этого Куин кончал только сильнее. Также предоставляя хороший вид для созерцания: до конца своих дней Куин будет помнить как губы мужчины обхватывали его плоть, а щеки вбирали его оргазм. Снова и снова. Как правило, Куин был готов продолжать сразу после, но, когда накатывающие волны, наконец, перестали сокрушать его, он полностью обессилел, его руки рухнули на пол, колени обмякли, голова упала на бок. С учетом всего, вероятно, это был самый лучший оргазм в его жизни. Он мерк только по сравнению с теми, что он получил днем ранее с парнем. – Я не могу пошевелиться, – пробормотал он. Смех Блэя был низким и сексуальным. – Ты выглядишь слегка выжатым. – Могу я вернуть услугу? – Ты способен поднять голову? – А она все еще прикреплена к моему телу? – Насколько мне видно – да. Когда Блэй снова рассмеялся, Куин понял, чего хотел… и сильно удивился себе. В своих сексуальных подвигах он никогда не позволял поиметь себя. Все просто шло иначе. Он был завоевателем, берущим, тем, кто владел контролем и поддерживал это главенство. Его не интересовало положение «снизу». Но сейчас он хотел этого. Проблема в том, что он буквально не мог пошевелиться. И, хм, было кое-что еще… как сказать Блэю, что он – девственник? Потому что он хотел сказать об этом. Если до этого дойдет, он хотел, чтобы Блэй знал. Почему-то это было важно. Внезапно, лицо Блэя показалось в поле зрения, и, Боже, воин был красив, его щеки раскраснелись, глаза сияли, а широкие плечи загораживали все остальное. И, о, да, его улыбка была чертовски сексуальная, самодовольная и самоуверенная… будто того факта, что Блэй подарил кому-то такое удовольствие, было достаточно, чтобы не нуждаться в собственной разрядке. Но это было нечестно, верно? – Не думаю, что ты сможешь двигаться в скором времени, – сказал Блэй. – Возможно. Но я могу открыть свой рот, – лукаво ответил Куин. – Почти так же широко, как и ты. *** Да, верно, от мысли, что он подарил Куину умопомрачительный оргазм, Блэй забыл о своем собственном теле. Дело в том, что его отвергали столько лет, и сейчас был невероятный кайф в том, чтобы чувствовать власть над парнем, быть тем, кто задает темп… тем, кто введет Куина в эротичное, уязвимое состояние, более интенсивное по сравнению с тем, что переживал он в своей жизни. Именно это и произошло. Он знал наверняка, как Куин выглядел и какие звуки издавал во время оргазма, и Блэй мог сказать без всяких увиливаний, что он никогда не видел парня таким расслабленным, растянувшимся на ковре, мускулы шеи и пресса напряжены, бедра жестко поднимались. Куин кончал минут двадцать, не меньше. И сейчас, после, его накрыло странное откровение: до этого мгновения Блэй не замечал того цинизма, отпечаток которого Куин постоянно носил на своем лице… нахмуренные брови, постоянный сарказм, искривляющий один край губ, подбородок, который никогда не расслаблялся. Будто вся та дрянь, которую творила семья по отношению к нему, навечно отпечаталась в чертах его лица. Но ведь это не так? Во время оргазма и сейчас, когда все пошло на убыль, в нем не было напряжения. Лицо Куина было… очищено от отстраненности, казалось намного моложе, Блэй задумался, как мог не замечать груз лет раньше. – Так, ты дашь мне чего-нибудь глотнуть, ведь я оправился? – спросил Куин. – Чт… – Я сказал, что умираю от жажды. Мне нужно чего-нибудь глотнуть. – И на этом Куин прикусил нижнюю губу, его белые клыки впились в плоть. – Поможешь мне? Блэй закатил глаза. – Да… это я могу. – Значит, покажи мне, как снимаешь штаны. Ноги Блэя так быстро оторвались от пола, что пришлось буквально пересмотреть законы физики, и пока он скидывал туфли, его дрожащие руки принялись расстегивать брюки. Потом все пошло быстрее. И пока он раздевался, Блэй неестественно остро осознавал все в этой комнате… особенно Куина. Мужчина снова возбуждался, его член твердел, несмотря на все то, что только что пережил… тяжелые бедра сжимались, а таз вращался… живот был таким плоским, что каждое движение торса отражалось на подтянутой, загорелой коже. – О, да… – Куин зашипел, его клыки выступили из верхней челюсти, рука нащупала эрекцию и принялась медленно поглаживать длину. – Вот так. Дыхание Блэя начало вырываться рывками, сердцебиение подскочило до небес, когда разноцветные глаза Куина сосредоточились на его члене. – Вот, чего я хочу, – протянул мужчина, отпуская свой член и протягивая обе руки. Короткое мгновение Блэй сомневался, как это все сработает. Куин лежал перед диваном, параллельно ему, поэтому места было мало… Тихое рычание пронеслось в воздухе, когда Куин сжал пальцы… будто не мог дождаться, чтобы обхватить желаемое. К черту перспективное планирование. Колени Блэя подчинились зову, и, подогнувшись, перенесли его вес на пол, рядом с головой Куина. Куин взял все в свои руки. Он протянул руки и схватил Блэя, увлекая его на пол так, что в итоге одно колено оказалось за головой Куина, а вторая нога вытянулась вдоль его бедра. – О… черт… – Блэй застонал, чувствуя, как губы Куина вбирают его член. Его тело накренилось вперед, так, что торс буквально растянулся на диванных подушках… и тут он обнаружил кучу возможностей для эффекта рычага. Уперевшись руками в диван, он перераспределил вес между коленями, ногами и ладонями… и принялся капитально иметь рот Куина. Парень принимал все, даже когда Блэй отпустил ритм бедер, проникая по максимуму. Пальцы Куина впились в его зад, а это невероятное посасывание и… Господи, пирсинг на языке, шарик, ласкавший ствол с каждым касанием….Блэй быстро подбирался именно к такому же оргазму, который только что испытал Куин. И все же, на задворках разума, он боялся, что причиняет парню боль. В этот момент он решил кончить на живот парня, ради всего… Слишком поздно беспокоиться. Тело взяло верх, напряглось в серии спазмов, которые зародились в основании позвоночника и прострелили вниз, до самых ног. Только бесконтрольные пульсации пошли на убыль, весь мир вокруг него накренился, словно чувство равновесия взорвали наряду с его… Нет, с миром все в порядке. Куин только что оторвался от пола, выбрался из-под него и уже устраивался позади… Когда Куин вошел в него молниеносным толчком, Блэй испустил стон, который, был уверен, услышали в Канаде… Скрипящий звук, пронзивший комнату, заставил его нахмуриться, даже сквозь давление и удовольствие. О. Они толкали диван по полу. Плевать. Он купит дому еще один, если они сломают этот; он не остановит это. Ритм был таким же наказующим, как и его… и в этом случае, расплата была не чем-то, что он заслуживал, а чего он жаждал. С каждым толчком, его лицо упиралось в мягкие подушки; с каждым отступлением он мог сделать вдох, а потом цикл повторялся снова, раз за разом. Переместив ноги так, чтобы Куин мог войти еще глубже, Блэй смутно осознал, что они определенно утрахают диван в иное положение, но кого это заботило, главное, чтобы он не оказался в коридоре? В самый последний момент, прямо перед тем, как он кончил, в голове возник проблеск сознания – схватить штаны. Выдернув свои боксеры, он… Куин протянул руку, схватил «Кельвины» и все сделал сам, убедившись, чтобы своеобразный барьер принял на себя его разрядку. Потом, мгновение спустя, его грудь оторвалась от дивана, так, что он встал прямо, на коленях. Куин позаботился обо всем, держал член Блэя, прикрывая головку… продолжая вбиваться, вбиваться, вбиваться… Они кончили одновременно, два крика эхом пронеслись по комнате. Посреди оргазма Блэй поднял взгляд. В большом старомодном зеркале, висевшем между двумя окнами, он увидел их обоих, знал, что они были соединены… и от этого кончил снова. В конце концов, движения замедлились. Сердцебиение пошло на спад. Дыхание успокаивалось, становилось легче. В освинцованном стекле зеркала он наблюдал, как Куин закрыл глаза и склонил голову. Блэй почувствовал мягкие касания сбоку своего горла. Губы Куина. И потом свободная рука мужчины двинулась вперед, замерев, чтобы провести по груди Блэя… Куин застыл. Дернулся назад. Убрал свои губы, руку. – Прости. Прости, я… знаю, что ты ко мне ничего не испытываешь. Лицо парня изменилось, цинизм снова вернулся… у Блэя возникло странное чувство, словно его только что ограбили. И все же, Блэй не мог попросить его вернуться. Куин был прав; мгновенно, как проявилась нежность, он начал паниковать. Он быстро вышел из него, чересчур быстро, и Блэй начал скучать по ощущению наполненности и обладания. Но настало самое время закончить все это. Куин прокашлялся. – Эм… ты хочешь… – Я позабочусь об этом, – пробормотал Блэй, заменяя руку Куина на смятых боксерах у своих бедер. Во время секса тишина в комнате служила признаком уединения. Сейчас она лишь усилила шорох кожаных штанов, которые натягивал Куин. Дерьмо. Они снова оказались на дне кроличьей норы. И пока все происходило, ощущения были такими сильными и всепоглощающими, все мысли были о сексе. Но, впоследствии, тело Блэя остыло до семидесяти градусов, различные места пульсировали после использования, ноги были вялыми и расслабленными, мозги – затуманенными… Не было чувства уверенности и безопасности. Вообще. Заставляя себя одеться, он натянул шмотки так быстро, как мог, все до туфель. Куин, тем временем, вернул диван на место, осторожно переставляя ножки назад на вытоптанные участки ковра. Он также уложил подушки. Расправил ковер. Будто ничего и не происходило. Не считая смятых в его руке боксеров. – Спасибо, – тихо сказал Куин. – Я… – Ага. – Так… наверное, мне пора. – Ага. И все. Ну, еще закрывшаяся дверь. Оставленный в одиночестве, Блэй решил, что нуждается в душе. Еде. Сне. Вместо этого, он остался в гостиной второго этажа, смотря в то зеркало, вспоминая все, что видел в нем. В разуме мелькнула смутная мысль, что они не могли продолжать так. Это не безопасно для него с эмоциональной точки зрения; в действительности, он словно снова и снова подставлял ладонь под пламя свечи… но каждый раз возвращая руку к пламени, он сокращал расстояние между огнем и плотью. Рано или поздно? Ожоги третьей степени станут меньшей из проблем, потому что огонь охватит всю, мать твою, руку. Но спустя какое-то время он думал не о самосохранении. Эти мысли просто запустили механизм. «Прекрати это». Блэй пропустил пальцы сквозь волосы. Потом оглянулся на закрытую дверь и нахмурился, его мозги думали. Думали…. Спустя мгновение он в спешке покинул комнату. Потом перешел на быстрый шаг. Прежде, чем сорваться на отчаянный бег. Глава 41 Было около десяти утра, когда Трэз направился к ресторану «Сальватор». Поездка из апартаментов в Коммодоре до заведения его брата, где подавали прекрасную еду, была недолгой и заняла всего десять минут, и когда он приехал, на парковке имелось достаточно свободных мест. С другой стороны, до часа пополудни учреждение было закрыто даже для кухонного персонала. Приближаясь ко входу и скрипя ботинками по снегу, он даже ждал, что код, оберегавший ресторан от внешнего мира, не сработает: айЭм не вернулся домой на рассвете, и, предполагая, что эти козлы из с’Хисбэ не заграбастали парня в качестве сопутствующего ущерба, существовало лишь одно место, где мог быть его брат. После двух кофейников и продолжительного поглядывания на часы, Трэз понял, что если он хочет помириться, то должен ехать на другой конец города. Здорово. Комбинация не сменилась. Пока что. Внутри место по духу напоминало старую-добрую «Крысиную стаю»91, современная интерпретация эпохи, породившей таких людей, как Питер Лоуфорд92 и «Chairmen of the Board»93: лестничная площадка с черно-красными бархатными обоями вела в зону приема, где находились гардероб, ретро-стойка хостесс и столик кассира. Слева и справа располагались два главных обеденных зала, оба отделаны черным и красным бархатом и кожей, но они предназначались не для местных воров в законе, политиков и тугих кошельков. Тепленьким местечком был бар впереди, зал, отделанный деревянными панелями, с красными кожаными диванами вдоль стен и, в нормальное рабочее время, барменом в смокинге за тридцатифутовой дубовой стойкой, где подавали лишь лучшее. Направляясь к тусклому пространству бара, Трэз обошел дальний конец пятиярусного стеллажа с бутылками и прошел через откидную дверцу. Когда он зашел на кухню, запах базилика и лука, орегано и красного вина подсказал ему, насколько напряженным был айЭм. Разумеется, парень стоял лицом к плите с шестнадцатью конфорками у дальней стены, пять огромных кастрюль кипели перед ним… и на что вы готовы поспорить, что духовки тоже не были пусты? Тем временем, на столешницах из нержавеющей стали в ряд были выложены деревянные доски, отрезанные головки различных сортов перца валялись рядом с очень острыми использованными ножами. Десять баксов тому, кто догадается, о ком думал парень, когда отрубал их. – Ты вообще собираешься со мной разговаривать? – сказал Трэз спине брата. айЭм двинулся к соседней кастрюле, поднимая крышку белым кухонным полотенцем, большая шумовка погрузилась внутрь, медленно помешивая. Трэз наклонился в сторону и подтянул стул из нержавеющей стали. Сев, он провел руками по бедрам вверх и вниз. – Прием? айЭм переключился на другую кастрюлю. И на следующую. Для каждой предназначалась отдельная ложка, чтобы не смешивать вкусы, и айЭм был с этим аккуратен. – Слушай, мне жаль, что меня не было, когда ты приехал в клуб сегодня. – Каждый вечер айЭм приезжал в «Железную маску», чтобы отметиться после закрытия «Сальватора». – Мне нужно было кое о чем позаботиться. Проклятье, да, нужно. Ушла вечность на то, чтобы выгнать малышку с бойфрендом-качком из своей машины, когда он довез ее до дома… в итоге он проводил ее до двери, открыл ее и буквально протолкнул через порог. Вернувшись в «Бумер», он надавил на газ, словно заложил бомбу у входа, и, мчась в «Железную маску», слышал только голос айЭма в своей голове: «Ты не можешь продолжать так жить». айЭм повернулся, скрестив на груди руки и прислонившись к плите. Его бицепсы в принципе были велики, но при таком сгибе натягивали края черной футболки, что была на нем. Его миндалевидные глаза были полузакрыты. – Ты действительно думаешь, что я бешусь из-за того, что тебя не было, когда я приехал в клуб? Серьезно? Не потому, что ты оставил меня разбираться с АнсЛаем. Иииииии веселье только начиналось. – Я не могу встречаться с кем-то из них лицом к лицу, ты это знаешь. – Трэз поднял руки в жесте, означавшем «а мне что делать?» – Они попытаются заставить меня вернуться с ними, и какой у меня останется выбор? Сражаться? Я убью сукиного сына, и где окажусь в итоге? айЭм потер глаза, будто у него болела голова. – Прямо сейчас похоже на то, что они избрали дипломатический подход. По крайней мере, со мной. – Когда они вернутся? – Не знаю… и из-за этого я нервничаю. Трэз застыл. Мысль о том, что его совершенно невозмутимый брат беспокоился, была подобна приставленному к горлу ножу. С другой стороны, он прекрасно знал, как опасен мог быть его народ. С’Хисбэ в основном были мирной нацией, предпочитающей оставаться вне борьбы с Обществом Лессенинг и подальше от докучливых людишек. Ученые, высокоинтеллигентные и одухотворенные, в целом, они были довольно приятным обществом. При условии, что ты не числишься в их черном списке. Трэз посмотрел на кастрюли, гадая, какое мясо было под соусом. – Я все еще выплачиваю долг Риву, – подметил он. – Это обязательство на первом месте. – Но не для с’Хисбэ. АнсЛай сказал, и я цитирую: «Пора». – Я туда не вернусь, – произнес он, встречая взгляд брата. – Ни за что. айЭм вернулся к кастрюлям, отдельной ложкой помешивая содержимое каждой. – Я знаю. Поэтому я готовлю. Пытаюсь найти выход. Боже, он любил своего брата. Даже злясь на него, айЭм пытался помочь. – Прости, что исчез и оставил тебя с этим разбираться. Мне, правда, жаль. Это было несправедливо… я просто… да, я на самом деле не думал, что будет безопасно находиться с парнем в одной комнате. Мне очень жаль. Крепкая грудь айЭма поднялась и опустилась. – Я знаю. – Я мог бы просто исчезнуть. Это решит проблему. Хотя, Господи, он не сможет оставить айЭма. Дело в том, что если он ударится в бега, то никогда больше не сможет снова связаться с мужчиной. Никогда. – И куда ты подашься? – спросил айЭм. – Без понятия. Хорошая новость – с’Хисбэ не любили контактировать с НеПознанными. Несомненно, для них был тяжким простой визит в его с айЭмом квартиру, несмотря на то, что верховный жрец просто дематериализовался на уступе. Напрямую взаимодействовать с людьми? Быть среди них? Это бы вынесло мозг АнсЛая. – Так чем ты был занят? – спросил айЭм. Замечательно. Переход на столь же приятную тему. – Я ездил смотреть тот склад, – уклонился он. Ну да ладно, будто он добровольно расскажет о девчонке и ее парне? – В час дня? – Я внес предложение. – Сколько? – Один и четыре. Они просят два с половиной миллиона, но ни за что не получат такую сумму. Место пустовало годами, и это видно. – Хотя… даже говоря это, ему пришлось признать, что он почувствовал там чье-то присутствие. С другой стороны, может, о себе давали знать потрепанные нервы. – Думаю, они снизят до двух, я предложу один и шесть, и мы сойдемся на одном и семи. – Уверен, что хочешь браться за этот проект прямо сейчас? Если только ты не покажешься на территории с обручальными снастями, готовыми к использованию, проблема с с’Хисбэ будет лишь нарастать. – Если проблема настигнет, я с ней разберусь. – «Когда», – поправил айЭм. – Правильно будет «когда». И я знаю, что произошло тогда на парковке, Трэз. С парнем и той женщиной. Ну, конеееееечно же знает. – Записи видел? Будьте прокляты, скрытые камеры. – Да. – Я позаботился об этом. – Так же, как о с’Хисбэ. Идеально. Трэз наклонился, сдерживая гнев: – Хочешь оказаться на моем месте, братец? Посмотрел бы я, как ты справишься с этим дерьмом. – Я бы не стал трахать шлюх. Вот что я скажу. И у меня возник вопрос… наш агент по недвижимости, случаем, не женщина? – Пошел ты, айЭм. На самом деле. Трэз соскочил со стула и вышел из кухни. Черт подери, у него и так достаточно проблем… ему не нужно, чтобы господин Начальник с навыками Джулии Чайлд94 подкреплял все это беспочвенными комментариями двенадцати видов… – Ты не можешь и дальше игнорировать это, – крикнул айЭм сзади. – Или прятаться между ног бесчисленного количества женщин. Трэз остановился, не сводя взгляда с выхода. – Ты просто не можешь, – твердо повторил его брат. Трэз развернулся. айЭм стоял у бара, откидная дверца качалась рядом с ним, создавая эффект проблескового маячка: свет-темнота-свет-темнота. Каждый раз, когда появлялось освещение, казалось, будто ореол охватывал все тело его брата. Трэз выругался. – Мне нужно, чтобы они просто оставили меня в покое. – Я знаю. – айЭм потер голову. – И я честно не представляю, какого хрена с этим делать. Не могу представить жизни без тебя, но и туда я возвращаться тоже не хочу. Но других вариантов предложить не могу. – Те женщины… знаешь, которых я… – Трэз замялся. – Не думаешь, что они могут принести облегчение? – Если нет, – сухо сказал айЭм, – тогда я вообще не понимаю, почему ты утруждаешь себя ими. Трэзу пришлось чуть улыбнуться. – Нет, я про ситуацию со с’Хисбэ. Я настолько далек от девственника, насколько вообще можно представить. – Хотя, по крайней мере, он не опустился до уровня фермерского животного. – А что хуже? Все они были НеПознанными… по большей части, людьми. Это должно отвратить с’Хисбэ. Мы же говорим о дочери королевы. Когда айЭм нахмурился, будто раньше не обдумывал эту идею, Трэз почувствовал проблеск надежды. – Я не знаю, – раздался ответ. – Может, это сработает… но ты все равно обманом лишил Ее Величество того, чего она хочет и что ей нужно. Если тебя сочтут скомпрометированным, то могут убить в качестве наказания. Какая разница. Сначала его должны сломить. На волне агрессии Трэз опустил голову и посмотрел на брата исподлобья: – Если до этого дойдет, им придется сражаться со мной. И я гарантирую, что для них это хорошо не кончится. *** В это же время, в особняке Братства, Роф понял, что его королева расстроена, в ту же секунду, как она прошла через двери его кабинета. Ее сладкий аромат был тронут резким, кислым вкраплением – тревогой. – Что такое, лилан? – требовательно спросил он, протягивая руки. Несмотря на отсутствие зрения, воспоминания обеспечили его картинкой того, как она идет по обюссонскому ковру, ее высокое, атлетическое тело грациозно двигается, ее темные волосы ниспадают на плечи, красивое лицо отмечено напряжением. Естественно, связанный мужчина в нем хотел выследить и уничтожить любого, кто расстроил ее. – Привет, Джордж, – сказала она его псу. Судя по глухому стуку по полу, ретривер первым получил порцию любви. А затем настала очередь хозяина. Бэт залезла Рофу на колени, она почти ничего не весила, и он обнял ее теплое, живое тело и поцеловал ее с каждой стороны шеи, а затем – в губы. – Иисусе, – прорычал он, чувствуя напряженность в ее теле, – ты действительно расстроена. Какого хрена происходит? Черт подери, она дрожала. Его королеву на самом деле трясло. – Поговори со мной, лилан, – сказал он, потирая ей спину. И приготовившись вооружиться и выйти прямо под солнечный свет, если придется. – Ну, ты знаешь о Лейле, – ответила она резким голосом. Аааааааа. – Да, знаю. Фьюри рассказал мне. Когда Бэт положила голову ему на плечо, он переместил ее, прижав к своей груди… и это хорошо. Были времена – не часто, но время от времени – когда он не чувствовал себя полноценным мужчиной из-за отсутствия зрения: когда-то он был воином, а теперь застрял за этим столом. Когда-то он мог бродить, где пожелает, теперь же для передвижения полагался на трость. Когда-то он был совершенно независимым, теперь нуждался в помощи. Что не очень-то способствовало мужскому эго. Но в подобные моменты, когда этой потрясающей женщине было неспокойно, и она искала комфорта и утешения в нем одном, он чувствовал себя сильным как гребаная гора. В конце концов, связанные мужчины защищали своих супруг всеми силами, и даже с грузом его прав по рождению и троном, на котором он обязан восседать, в душе Роф оставался хеллреном этой женщины. Она была его приоритетом, даже важнее всего королевского дерьма. Бэт была сердцем за его ребрами, мозгом в костях, душой в его физическом теле. – Просто так грустно, – сказала она. – Чертовски грустно. – Ты ходила навестить ее? – Только что. Она отдыхает. То есть… на каком-то уровне я не могу поверить, что ничего нельзя сделать. – Ты говорила с Доком Джейн? – Как только они все вернулись из клиники. Когда его шеллан заплакала, свежий как дождь запах слез его любимой был подобен ножу в сердце… и его не удивила ее реакция. Он слышал, что женщины плохо переносили чужую потерю беременности… с другой стороны, как они могли не сочувствовать? Он легко мог поставить себя на место Куина. И, о, Боже… мысль о том, чтобы Бэт так же страдала? Или хуже, если она выносит весь срок и… Отлично. Теперь трясет его. Роф уткнулся лицом в волосы Бэт и вдохнул, успокаиваясь. Хорошая новость – у них никогда не будет ребенка, поэтому ему не придется об этом волноваться. – Мне жаль, – прошептал он. – Мне тоже. Ужасно, что это выпало на их долю. Что ж, на самом деле, он жалел о совершенно другом. Он не хотел, чтобы что-то кошмарное произошло с Куином, Лейлой или их малышом. Но, может, если Бэт увидит эту печальную реальность, она вспомнит обо всех рисках, сопровождающих каждое мгновение беременности. Проклятье. Это звучит ужасно. Это было ужасно. Бога ради, правда, он не желал этого Куину, и действительно не хотел, чтобы его шеллан была расстроена. Но, к сожалению, горькая правда заключалась в том, что он не имел никакого желания оставлять в ней свое семя таким образом… никогда. И подобное отчаяние заставляло задумываться о непростительных вещах. Омытый волной паранойи, Роф мысленно подсчитал, сколько лет прошло с момента ее перехода… чуть больше двух. Исходя из того, что он понимал, у среднестатистической женщины-вампира первая жажда наступает примерно через пять лет после изменения, а затем – каждые десять лет или около того. Так что по всем подсчетам, у них еще есть время до того, как им придется беспокоиться обо всем этом… Опять же, Бэт была полукровкой, так что на сто процентов нельзя быть уверенным. Когда смешивается кровь людей и вампиров, может произойти что угодно… и у него были причины для волнения. В конце концов, она упоминала детей раз или два до этого. Но, разумеется, только гипотетически, так ведь? – Так ты повременишь с посвящением Куина? – спросила она. – Да. Сэкстон закончил править законы, но с нынешним состоянием Лейлы? Неподходящее время для посвящения его в Братство. – Я думала так же. Они замолчали, и, приняв момент близко к сердцу, Роф совсем не мог представить жизни без нее. – Знаешь, что? – сказал он. – Что? – В голосе Бэт звучала улыбка, говорившая о том, что она догадывалась, что он собирался сказать. – Я люблю тебя больше всего на свете. Его королева тихо засмеялась и погладила его лицо. – Я бы ни за что не догадалась. Черт, даже он уловил всплеск своего связующего запаха. В ответ Роф обхватил ее лицо, наклонился, нашел ее губы и запечатлел на них нежный поцелуй… но не остановился на этом. Господи, с ней всегда так: любой контакт, и даже не осознавая этого, он был возбужден и готов к делу. Боже, он не знал, как с этим справлялись человеческие мужчины. Насколько он понимал, им приходилось гадать, фертильны ли их женщины, каждый чертов раз, занимаясь сексом… очевидно, они не могли улавливать слабые изменения в женском запахе. Он бы свихнулся. По крайней мере, когда у женщины-вампира наступает период жажды, об этом знают все. Бэт заерзала у него на коленях, сжимая его стояк, заставляя его застонать. И обычно в этот момент Джорджа выводили за двойные двери и временно запрещали входить. Но не сегодня. И как бы Роф ни хотел ее, накрывшая дом печаль ставила глушитель даже на его либидо. К тому же, прошла жажда у Осени. И Лейлы. Он не собирался лгать, это дерьмо заставляло понервничать. Как известно, гормоны в воздухе могли оказывать эффект рикошета в доме, полном женщин, ускоряя наступление жажды у одной, второй, а затем и третьей, если они были достаточно близки к своему периоду. Роф погладил волосы Бэт и вновь положил голову королевы на свое плечо. – Ты не хочешь… Когда она не закончила предложение, он взял ее руку и поднял ее, чувствуя тяжелый суриковый рубин, который всегда носила королева расы. – Я просто хочу обнимать тебя, – сказал он. – Прямо сейчас для меня этого достаточно. Прильнув к нему, она прижалась еще ближе. – Что ж, это тоже мило. Да. Мило. И по-странному пугающе. – Роф? – Да? – Ты в порядке? Он не сразу смог ответить, убедиться, что его голос будет спокойным, ровным и совершенно обычным: – О, да, в порядке. Все нормально. Поглаживая ее руку, проводя ладонью по ее бицепсу, он молил, чтобы Бэт поверила ему… и поклялся, что происходящее всего через дверь по коридору никогда, никогда не случится с ними. Нет. Им двоим никогда не придется иметь дело с таким кризисом. Слава Деве-Летописеце. |