Книга 2 Серия "Темный дуэт" Автор С. Дж. Робертс
 Скачать 1.83 Mb.
|
|
Глава 19 Аплодисментов не было. Только звуки срывающихся рыданий Ливви и приглушенное дыхание Малыша. Калеб чувствовал... что ж, он не знал, что он чувствовал. Единственное, что он знал, так это то, что хотел Ливви. Ему хотелось прижать ее поближе к себе и скрыть подальше от окружающих их любопытных глаз. Рафик так и не появился, и Калеба переполняли сожаление и гнев, в дополнение к вихрю эмоций, на анализ которого у него не было времени. - Я забираю ее наверх, - сказал Калеб, подхватывая обнаженное и дрожащее тело Ливви на руки. Он заметил глаза Малыша, блестящие от не пролитых слез, и таившие в себе глубокую вину. Если бы Калеб не знал о реальном положении вещей, он бы сказал, что этот парень влюбился в самом прямом смысле этого слова. Сама мысль, казалось, пробудила его гнев и - да - его ревность. Калеба душило чувство ревности. И если в ближайшее время Калеб не уберется подальше от этого Малыша, он не отвечает за свои действия. Она целовала его, мысленно кричал он. Она будет целовать и Владэка. Калеб не мог об этом думать. Его мысли были слишком опасными. Его эмоции были чересчур болезненными и молниеносно вытесняющими логику из его сознания. Калеб не мог найти ни одной причины, по которой ему не следовало отнести Ливви наверх и затрахать ее до бесчувствия. Он хотел очистить ее тело от всех следов Малыша и стереть из ее разума любое воспоминание об этом парне. Калеб хотел, чтобы она думала только о нем, и была только с ним. Ты не можешь этого сделать, так ведь? Ты не можешь ее отпустить. Найди способ, Калеб. Найди способ донести это до Рафика. Пока он нес Ливви в свою комнату, прижимая ее к себе, мысли Калеба беспорядочно метались в голове, а его сердце буквально выпрыгивало из груди, подталкивая ее неподвижное тело. Оказавшись наверху, Калеб осторожно положил Ливви на свою кровать. За то короткое время, пока он шел до своей комнаты, рыдания Ливви каким-то образом перешли в легкую дрему. Ее глаза были закрыты. Она иногда глубоко вдыхала, а затем, вздрагивая грудной клеткой, выдыхала. Калеб посмотрел на Ливви и задался вопросом - что же снилось ей в этой дреме на грани потери сознания. Дернувшись, она перевернулась на спину, обнажая свое тело, словно для того, чтобы его взяли. И Калеб хотел его взять. Его эрекция вжималась в молнию брюк, моля об освобождении. Калеб закрыл глаза, чтобы успокоиться, по-прежнему стоя рядом с кроватью. Ее запах дразнил в его чувства легким, мускусным, характерным для нее одной, ароматом. Именно он притягивал к ней Калеба до этого. Словно морская сирена, взывающая к моряку, ее потребность толкала его на действия, и недолго думая, он закатал рукава и погрузился в пучину обеими руками, чтобы утолить свою жажду. Моя. Утверждение. Оно пошатнуло сущность Калеба до самого основания. Эта была правда, которую он так долго скрывал. Калеб ничего не знал о любви, тем более о любви к человеку, но он был уверен, что... Ливви принадлежала ему. Он обладал ею. Он владел ею и знал каждой частичкой себя, что не сможет ее отдать. Моя! Моя! Моя! Рафик поймет. Я заставлю его понять. Мысли Калеба были далеки от рациональности. В глубине души, он знал, что Рафик никогда этого не поймет. Он углядит в этом сильнейшее предательство. Он потребует от Калеба невозможного. Рафик попытается причинить вред им обоим. Калеб прогнал эти мысли. Прежде, чем его здравый смысл вернулся, Калеб аккуратно поднял руки Ливви и развязал ее запястья. Ливви вздохнула, и Калеб лег на нее как раз в тот момент, когда затрепетав ресницами, она раскрыла веки. Он уставился в ее глубокие, шоколадного цвета глаза, и увидел в них свое отражение, когда ее взгляд сфокусировался на нем. Сквозь Калеба пронесись мириады чувств, преобладающую часть которых занимали ревность и собственничество. Ему нужно было сделать ее своей: окончательно и бесповоротно. Выражение лица Ливви стало непроницаемым. Лежа под Калебом, она раскинула руки в стороны, и холодно и отрешенно смотрела на него своими выразительными глазами. Больше всего Калебу хотелось узнать, о чем она думала, но он был слишком напуган, чтобы спрашивать. Это было нежелательным и незнакомым чувством. В последний раз он испытывал его, когда Ливви находилась в чужом доме, избитая, истекающая кровью, и с трудом цепляющаяся за возможность выжить. Тогда он испугался, хоть и мало ее знал. И то, что он испытывал к ней тогда, померкло в сравнении с чувствами, бушующими в нем сейчас. Он не осмеливался спросить, что было у нее на сердце. Он знал, что не сможет это слушать. - Не переношу его запаха на тебе, - поддел он. На глаза Ливви навернулись слезы, которые в свою очередь, стали скатываться по вискам. Закрыв глаза, она отвернула голову от Калеба. Положив руку ей на лицо, он заставил ее посмотреть ему в глаза. Не спрашивай. Не спрашивай. Блять! Я все равно спрошу. Ему нужно знать. Ему нужно знать, была ли ее любовь к нему настоящей. Ему нужно знать, что надежда не была потеряна, и несмотря ни на какие ошибки, он все еще мог исправить то, что натворил. - Тебе понравилось? - спросил он. Он старался, чтобы его слова не звучали как обвинение, но знал, что ему это не удалось. Ливви подняла свои руки к лицу, и, закрыв ими глаза и рот, зарыдала. И снова, Калеб отказывался позволять ей прятаться. Схватив ее руки, он прижал их над ее головой к кровати. - Скажи мне! - рявкнул он. - Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я тебе сказала! - плакала она. - Скажи мне правду! Тебе понравилось сосать его член? Он ласкал твою киску лучше, чем я? - внезапно, мысли Калеба стали кровожадными. Ему полагалось быть добрым, ему полагалось быть нежным, но это был не его метод. Хотя он уже и не знал, каким был 'его метод'. - Да! - выкрикнула Ливви, - да, ты, сукин сын. Мне понравилось. Разве не для этого ты меня заставил? Чтобы показать меня публике, словно какого-то гребаного дрессированного пуделя? Калеб пришел в ярость. Он сжимал запястья Ливви до тех пор, пока она не вскрикнула от боли, и только после этого приказал себе отпустить. Ее слова ранили его. Моя! Ты, черт тебя побери, моя! Оторвавшись от Ливви, он потянулся к своему ремню. Быстро расстегнув его, Калеб одним резким рывком вытащил его из брюк. Ливви ахнула, отползая назад, к изголовью. Схватив ее за лодыжку, Калеб потащил ее обратно к краю кровати. Она согнула колени и скрестила руки на своей груди. В глаза Калебу бросилась анальная пробка, сидящая все еще внутри нее, своим видом закружив его в череде эмоций, не последнее место в которой занимала похоть. Подавшись вперед, он обхватил Ливви за ноги, чтобы сохранять ее в согнутом положении. Рискнув посмотреть на нее, он увидел ужас, плещущийся в ее глазах, пока она старалась оставаться совершенно неподвижной. Он опустил руку, и прижал ладонь к пробке. Застонав, Ливви закрыла глаза, но не сделала ни одной попытки его остановить. Калеб понимал, что было жестоко держать ее в такой позиции, но его ярость и похоть не позволяли ему действовать нежно. Пальцы Калеба прочертили круг вокруг ануса Ливви, растянутого пробкой. - Как насчет этого, Котенок? Тебе нравится? Может, пригласить кого-нибудь снизу, чтобы за нами понаблюдали? Ливви закрыла глаза, и, хныкнув, отвернулась. - Посмотри на меня, - сказал он и мягко потянул за пробку, пока она не подчинилась. - Хочешь, чтобы я это вытащил? - Да, Хозяин, - заскулила она. Слезы продолжали течь по ее вискам. - Ааа! Теперь, значит, Хозяин, так? - поддразнил он, - Ты становишься намного послушнее, если в твою попку что-нибудь вставить. Он снова потянул. - Пожалуйста, не надо! Я сделала это только потому, что ты так сказал! - рыдала она. - Тихо! Не советую меня провоцировать, - сказал он. Его тело трясло от ярости. Ты пугаешь ее, идиот. Тебе не добраться до нее таким способом. Калеб знал, что эти слова произносились голосом разума, но он казалось, ничего не мог с собой поделать. Его пальцы чертили круги по кромке пробки снова и снова, пока он не почувствовал, как бедра Ливви задвигались сами собой. - Скажи, что тебе это нравится, - произнес он. Его голос был пропитан похотью. - Мне это нравится, - прошептала она. Калеб продолжил свои нежные, но садистские изучения. Он видел, как лицо Ливви становилось мокрым от слез, а зубы вгрызались в нижнюю губу. Она испытывала удовольствие, но вместе с тем - стыд. Это чувство было слишком хорошо знакомо Калебу. Неспешно, он надавил на ее мышцы и потянул пробку наружу. Он хотел ее вытащить. Он хотел, чтобы из ее тела, а из его сознания исчезли свидетельства последних двадцати четырех часов. - Расслабься, - бросил он, почувствовав, как она сжалась. - Выталкивай пробку, - приказал он. - Я не могу, - продолжала рыдать Ливви. - Выталкивай, сейчас же! - сказал он и шлепнул ее по задранной попе. Это был не совсем шлепок, но он возымел свое действие. Закрыв глаза, Ливви стала выталкивать пробку в то же самое время, как Калеб обхватил ее пальцами, чтобы ослабить сопротивление ее мышц. Медленно, он двигал пробкой из стороны в сторону, параллельно попыткам Ливви, и, наконец, извлек ее. - Ой! - вскрикнула Ливви. Пока Калеб избавлялся от игрушки, она повернулась на бок и плача уткнулась в покрывало. Изнывая от желания продолжить, он поспешно вернулся в комнату. Ему нужно было сделать ее своей. Слегка приподняв Ливви с кровати, он повернул ее к себе. Но когда она не стала сопротивляться, его сердце кольнуло. Полегче, Калеб. Не сломай ее. Завоюй ее. Обняв Ливви руками, он притянул ее к себе. Ему нужно, чтобы она была рядом. Она дрожала в его объятиях, сотрясаясь всем телом от бесконечных рыданий. Калеб уткнулся носом в ее шею и крепко закрыл глаза. - Прости, - сказал он, - Я знаю. Знаю, что ты сделала это только потому, что я тебе так сказал. Ливви резко вздохнула и заерзала в его руках, пытаясь повернуться, но Калеб держал ее на месте. Ему нужно было сказать ей важные слова, которые он сможет произнести только с закрытыми глазами, прижавшись к ее телу. Это и был его метод. Он во многом признавался ей именно во тьме. Он шептал ей о своих секретах, даже когда она спала, и, притягивая ее ближе, фантазировал обо всем том, чего хотел, понимая несбыточность этих грез. В такие моменты он находил в своем сердце потайные места. Но ему надоело фантазировать. Он хотел, чтобы его желания воплотились в реальность. - Я больной на голову, Ливви. Я это знаю. И знаю, что я неправ, - прошептал он, и прижал ее еще крепче. Она застыла в его руках. - Мне казалось, будто у меня не было выбора. Фелипе следил за нами, с тех пор, как мы появились здесь. У него повсюду камеры, - продолжил он. Ливви охнула. - Но у меня был выбор. Я мог послать его нахрен. Я мог убить его прямо на месте... но я этого не сделал. Рафик скоро будет здесь и... мне нужно было оттолкнуть тебя. Мне нужно было напомнить самому себе, что я не смогу быть с тобой. Калеб почувствовал, как его горло сдавило, а по телу начал расползаться жар от стыда. Он был неопытным в вопросах самовыражения, но сейчас шлюзы были открыты и он ничего не мог поделать, кроме как крепко прижиматься к Ливви, разрушая преграды. - Я прожил ужасную жизнь. Я делал жуткие, отвратительные вещи. Но ты должна знать, что я ни о чем не жалею. Я никогда не убивал тех, кто этого не заслужил. И шрамы на моей спине - самое малое, через что мне пришлось пройти. Но я остался жив только благодаря Рафику. - Нет, Калеб, - хныкнула Ливви. Калеб снова сжал ее, слишком сильно. И ослабил свою хватку, когда Ливви заскулила, но он не мог отпустить ее полностью. - Я не знаю, как объяснить. Я не знаю, как выразить тебе, насколько я ему обязан. Я обязан ему всем! Но, да поможет мне Бог - я не могу... Он не мог сказать этого. Он не мог сказать ей, как много она стала значить для него. Ведь она могла уничтожить его своим отказом. И если она притворялась в своих чувствах к нему - если он повелся на ее блажь, в попытке освободиться... Он не знал, что будет делать. Он мог сделать ей очень больно. Моя! - Мне было невыносимо видеть тебя с этим сукиным сыном. Я хотел избить его до полусмерти. Даже сейчас, когда я чувствую его запах на тебе, меня тошнит! - прорычал он. Ливви заплакала. Заерзав в объятиях Калеба, ей удалось высвободить свои руки, которые она положила поверх его рук и сжала. - Я этого не хотела, - всхлипнула она, - но... ты просто... ты такой противоречивый! В одну минуту, я думаю... что ты должен что-нибудь чувствовать. Что тебя должно это волновать! Но потом... Калеб, ты ужасен. Ты жесток и ты... разбиваешь мне сердце. Калеб обнимал ее, пока она рыдала, не желая отпускать. Ему хотелось быть способным выразить распирающие его чувства. Ему хотелось плакать. Он чувствовал слезы, собравшиеся комом в горле. У него болело все - сердце, горло, даже глаза, так как он держал их крепко закрытыми. Его руки ломило от той силы, с которой он обнимал Ливви, но он не мог ее отпустить. Он слишком долго воспитывал себя, и в отличие от прогресса, достигнутого с Ливви, себя он воспитал гораздо лучше - Но я так больше не могу, Калеб. Я пыталась, но не могу, - плакала она, - каждый раз, когда ты появляешься, я тешу себя надеждой, но ты все разрушаешь. Ты разрываешь меня на части! Порой мне кажется, что я тебя, мать твою, ненавижу. И все же! Все же, Калеб, я люблю тебя. Я верю в тебя. И я верю тебе, когда ты говоришь, что все будет хорошо. Но с меня хватит, - сказала она таким решительным тоном, от которого у Калеба едва не остановилось сердце, - с меня хватит, Калеб. Я покончу с собой! Моя! На Калеба обрушилась чистая ярость. Перевернув Ливви на спину, он навалился на нее, припечатывая своим телом. - Даже не смей! Не смей говорить мне такой ерунды. Так поступают только трусы, и ты это знаешь, - выплюнул он. Глаза Ливви вспыхнули яростью, под стать его собственной. Он видел это. Чувствовал это. - Это ты трус, Калеб. Я не боюсь сказать тебе о своих чувствах. Я не боюсь признаться, что несмотря на все, что ты сделал со мной, я люблю тебя. Она любит меня. - Ты хоть понимаешь, насколько глупо я себя чувствую, признаваясь тебе в этом? - продолжала она, - ты похитил меня! Ты унижал меня, избивал, практически изнасиловал меня, и всего несколько минут назад заставил меня сосать член у совершенно незнакомого человека в комнате, полной свихнувшихся извращенцев. Я люблю тебя, Калеб, но я не трусиха. Я заслуживаю жизни или смерти на своих собственных долбаных условиях. Калеб посмотрел Ливви в лицо и сталь, которую он увидел в ее глазах, уже во второй раз потрясла все его существо. Ливви не была трусихой. Он знал это, даже говорил себе, что никогда не назовет ее этим словом, потому что так оно и было. Но самое ужасное – Ливви способна реализовать свои слова. Она оборвет свою жизнь. Калеб не мог дышать. - Прости, - прошептал он. Казалось, это все, что он мог сказать, все, на что он был способен. Ослабив свою хватку, он положил голову на кровать рядом с ней, заставляя себя дышать, превозмогая мучения и боль, сдавливающие его горло. Вскоре, его дыхание стало медленным и глубоким. Несколько минут, они лежали в полнейшей тишине. Калеб чувствовал слезы Ливви, скатывающиеся по ее лицу - они омывали и его лицо. Они были так близки Калебу, что на мгновение он представил, что это были и его слезы. Они были его признанием. Они говорили обо всем том, чего он не мог произнести вслух... потому что именно он был трусом. Ливви стала неторопливо шевелиться. Калеб не знал, чего ожидать, но затем почувствовал, как ее руки обвились вокруг него. Его желудок ухнул вниз, а сердце сжалось. Не она должна была его обнимать. Калеб понимал, что именно он должен был успокаивать Ливви, потому как именно он являлся ответственным за каждое из ее страданий. И все же, Калеб был эгоистом. Он позволил ей успокоить их обоих. - Я думала о тебе, - онемело произнесла она, - когда он ласкал меня. Я думала о тебе. Калеб прижался к ней, без слов умоляя ее замолчать. Он не хотел слышать об этом, но Ливви необходимо было выговориться, и Калеб это знал. - Я хотела заставить тебя ревновать. Я хотела, чтобы ты испытал хоть каплю того, что испытала я в ту ночь, когда ты трахнул Селию у меня на глазах. Калеб вздрогнул. Его сердце сжалось еще сильнее. Он надеялся, что слова Ливви означали, что он еще не совсем ее потерял. Каким-нибудь образом, он найдет способ сделать все правильно… с ней, с Рафиком. - Я безумно ревновал, - признался Калеб. На мгновение Ливви стиснула объятия, затем ослабила, - Я знаю. Это должно было сделать меня счастливой, но этого не произошло. Она вздохнула. - Почему? - мягко спросил Калеб рядом с ее теплой, влажной шеей. - Мне лучше делать счастливым тебя, Калеб. Мне лучше видеть твою улыбку. Порой, ты улыбаешься, и... , - она замолчала, переполненная эмоциями, - я забываю обо всех твоих поступках. Калеб не знал, что ему ответить, поэтому он просто сказал правду, - Мне тоже лучше видеть твою улыбку. Вначале, когда я тебя не знал... ты казалась такой грустной. Однажды, я увидел, как ты плачешь, и подумал, что хочу попробовать твои слезы. У меня на этот счет пунктик. Признаюсь, я доводил тебя до слез, только чтобы увидеть их. Твои страдания доставляли мне удовольствие. Он сглотнул. - Но теперь, - продолжил Калеб, - мне бы никогда не хотелось снова увидеть, как ты плачешь. Мне бы хотелось вернуться в тот день на улице, когда ты подумала, что я спас тебя от того парня в машине, и просто... остаться в твоей памяти героем. Ты так мило улыбалась мне. Ты благодарила меня. Мне бы хотелось, чтобы так оно и было. Калеб чувствовал глубокое дыхание Ливви. - Я знаю, что и мне бы следовало этого хотеть, - сказала она, - но я не хочу. Я обвиняла тебя в том, что ты больной на голову, Калеб. А вся правда в том... что я от тебя ничем не отличаюсь. Мне следовало ненавидеть тебя, Калеб. И сейчас, решив свою дальнейшую судьбу, я должна была желать твоей смерти. Но этого нет. Я не могу представить, какой бы стала моя жизнь без тебя. Наверное, это судьба, - сказала Ливви, - если, конечно, ты веришь в такие вещи. Может, в тот день ты должен был меня встретить. Однажды, ты спросил, хотела бы я освободиться в обмен на другую девушку. Я хотела сказать 'да'. - Но ты сказала 'нет', - прошептал Калеб. Он подумал о том, как бы все сложилось, окажись на ее месте другая; возникли бы у него чувства, испытываемые к Ливви, к кому-нибудь другому. С самого начала его разрывали противоречия. Он был готов уйти из этой жизни так и оставшись в роли правой руки Рафика, пока неожиданно не появилась информация о Владэке. Возможно, его чувства были связаны не столько с Ливви, сколько с его желанием оставить все это в прошлом. Но он сомневался в этом. Ливви была уникальной. Незаменимой. - Так и было, но я хотела сказать 'да', Калеб. Если бы я хоть на секунду поверила в то, что ты подвергнешь страданиям другую девушку вместо меня... наверное, я бы сказала 'да', - отрешенно произнесла Ливви. - Я тоже больная на голову. Причем, была такой еще до встречи с тобой. На мгновение, Калеб задумался над ее словами. Он не верил в их правдивость. Ливви была далеко не больной, особенно когда он сам являлся эталоном безумия. Однако, если ей хотелось увидеть в их отношениях какой-то Божий промысел, и так как она не испытывала к нему ненависти, у него не было ни малейшего желания лишать ее этой веры. Пребывая в затянувшемся молчании, Калеб стал все больше осознавать присутствие Ливви и степень ее обнаженности. Ему до боли хотелось прикоснуться к ней, заняться с ней любовью, но прежде ему нужно кое-что сказать. - Я не могу переступить через свой долг перед Рафиком, - сказал он. Ливви напряглась, и Калеб поспешил озвучить остальное, - Я не прошу тебя это понять, но я не могу просто так взять и уехать. - Что это значит, Калеб? Что это значит для нас? Ее слова были произнесены безэмоционально, но Калеб знал, как много в них скрывалось. - Это значит, что мне нужно донести до Рафика правду. Мы найдем другой способ, может, другую девушку..., - начал он. Ливви толкнула его в плечо и села, - Ты, черт возьми, издеваешься надо мной, Калеб? Другую девушку? Как мне потом жить со своей совестью? Ярость Калеба стала возвращаться, - Ты только что сказала... - Это было раньше! - воскликнула Ливви, - я никогда не позволю кому-нибудь пройти через подобное. Никогда! Пожалуйста, Калеб, пойми меня. Позволь мне одеться и давай сбежим отсюда без оглядки. Потянувшись к Калебу, она взяла его лицо в ладони, словно в тиски. - Пожалуйста, Калеб. Прошу тебя. Уставившись в умоляющие глаза Ливви, он на секунду было подумал открыть рот и сказать 'да'. - Я ожидаю твоего послушания, Калеб. Ожидаю твоей преданности. Предавший меня делает это только один раз. Тебе понятно? - зловеще спрашивал Рафик. - Да, Рафик, мне понятно, - отвечал Калеб. - Я хочу, Ливви, - прошептал Калеб, - могу честно тебе признаться, что кроме своей мести, мне больше всего на свете хочется отвезти тебя отсюда и понять, как называется то, что между нами происходит. Он потянулся к ее рукам, и, положив их ей на колени, принялся ласково поглаживать. - Но это то, кто я есть. Я плачу по долгам. Нет ничего первостепенней семьи, преданности, чести и долга. Все время, что я себя помню, Рафик заменял мне семью, и я обязан ему. И если ты просишь меня предать его... то ты никогда не примешь того, кто я есть. Ливви крепко закрыла глаза, видимо переваривая ту боль, которую причинили слова Калеба. Он почувствовал себя наивным и глупым. Ему следовало знать, что Ливви не сможет понять ни его, ни его мотивов. Ливви не была монстром и не могла им стать только оттого, что им был Калеб. - Почему вам так нужно, чтобы этот человек умер, Калеб? Что он сделал? Что он сделал такого ужасного, что ты посвятил всю свою жизнь, и пожертвовал своим счастьем, чтобы убить его? Помоги мне это понять, Калеб, - прошептала Ливви. Калеб посмотрел на Ливви, и если бы он заметил в ее взгляде хоть малейший намек на снисхождение, он бы сказал ей отправляться ко всем чертям, но единственное, что выражали ее глаза было участие. И ему было удивительно распознать это чувство. Рафик никогда не был участливым по отношению к Калебу. Да, Рафик был его спасителем, учителем, наставником, и иногда другом. Он обеспечивал его одеждой, кровом и едой. Он выходил его от состояния травмированной шлюхи до опасного человека. Но Рафик всегда требовал выполнения своего долга. И при возникновении со стороны Калеба хоть малейшего намека на нерешительность, Рафик без всяких колебаний, напоминал тому о его месте. Жизнь Калеба всегда была условной. Одолжение Рафика всегда было условным. Калеб никогда не сомневался в методах проявления власти своего наставника, и для него никогда не имело значения, что Рафик требовал слепого подчинения. Калеб всегда верил, что ему повезло остаться в живых, и он был благодарен за это Рафику. Калеб до сих пор был благодарен и всегда будет, но до появления Ливви он никогда не знал, каково это, когда кто-то проявляет о тебе настоящую заботу. - Думаю..., - сердце Калеба заколотилось в груди, - думаю, он... продал меня. Все его тело ощущалось охваченным огнем, словно оно горело, потрескивая, пробираясь пламенем прямо к его костям. - Продал? Как... как... в...? Казалось, Ливви не могла подобрать слов. Калеб посмотрел ей прямо в глаза и ожесточился, - Это было давно, ясно?! - зло рявкнул он. - Я был маленьким. Я даже не помню, сколько мне тогда было лет. И у меня не осталось никаких воспоминаний о своей жизни до Нарви. Иногда, мне кажется, что я что-то помню, но я не могу быть в этом уверен. Даже воспоминания о моих первых годах с Нарви весьма туманны. Я не был рожден монстром, Ливви. Лицо Ливви сморщилось и она, казалось, вот-вот разразится слезами. Обняв Калеба за шею, она изо всех сил прижала его к себе, - О, Боже! Ох, Калеб. Мне так жаль, что я так тебя называла. Мне так жаль. Калеба переполняли эмоции. Ему не нужна была ее жалость. Ему не нужна была ничья жалость. Но все же, ему нужны были объятия Ливви. Он не хотел ее отталкивать. - Я был не один. Нас было шестеро, - сказал Калеб. Он крепко прижал Ливви к своей груди. - Я даже не помню, как меня продавали. Не было ни аукциона, ни чего-то подобного. Кажется, меня привезли в ящике. И по сей день, я не переношу ни замкнутые пространства, ни суда - ненавижу суда. И со мной, - пытался продолжить Калеб, - делали многое. Нарви обожал избивать меня... кроме всего прочего. Калеб почувствовал, как Ливви обняла его еще сильнее. Моя! - Думаю, я слишком быстро повзрослел. И по сравнению с остальными я был чересчур высоким. У меня появились волосы в паху и под мышками. Мужчины, которые... , - Калеб с трудом сглотнул, - они хотели маленьких мальчиков, а не подростков. Думаю, Нарви собирался меня убить. - Прекрати, - всхлипнула Ливви, уткнувшись в его шею, - я больше не могу это слушать. Калеб ощутил, как к нему подкралось неприятное чувство: стыд. Чистый и неприкрытый стыд. - Уже не любишь меня, узнав, что я был шлюхой? Он отпихнул Ливви от себя, и она плюхнулась спиной на кровать. Ее красные, опухшие глаза уставились на Калеба с презрением. - Ты - идиот! - сказала она и села, - Я больше не могу это слушать, потому что мне невыносима мысль о твоих мучениях. Она медленно и осторожно поползла к Калебу. Ему хотелось убежать, но он оставался неподвижным, пытаясь вникнуть в сказанные Ливви слова. - Это было давно. Они за все заплатили. Встретившись с ней глазами, Калеб увидел, как ее лицо озарилось от понимания. - Байкеры, - прошептала Ливви. - Да, - сказал Калеб. Он прочистил горло, стараясь оставаться спокойным, тогда как ему хотелось что-нибудь сломать, выместив на этом свою смертоносную ярость. Ливви кивнула, - Они заслужили смерть. Калеб недоверчиво поднял голову. Ливви продолжила, - Нарви тоже заслужил смерть. И я... я понимаю, почему ты не можешь об этом забыть. - Правда? - пульс Калеба отдавался в его ушах. Ливви улыбнулась, но ее улыбка не коснулась ее глаз, - Правда, Калеб. - Но...? - подгонял он. Уголки губ Ливви опустились вниз, - Я не могу позволить тебе заменить меня. Я не смогу жить с собой. Я не смогу жить... с тобой. - А что, если это зависит не от тебя?! - рявкнул Калеб. Ливви подняла руку, и, согнув пальцы, потянулась к нему. Она приближалась к нему медленно, словно он был диким зверем. У Калеба было желание оттолкнуть ее руку, но печаль на лице Ливви, его остановила. Он разрешил ей дотронуться до своего лица и восхитился тому, сколько ласки несло в себе такое простое, и все же, такое значимое прикосновение. Закрыв глаза, он позволил себе почувствовать себя любимым, желая сохранить этот момент в памяти. Было больно от мысли, что это мог быть первый и последний раз, когда кто-то прикасался к нему подобным образом. - Я не могу ждать два года, пока ты придешь за мной, Калеб. Мне надоело быть принцессой в замке. Мне не нужно, чтобы кто-нибудь меня спасал, - сказала она. Ее голос был спокойным, твердым. - Ливви..., - начал он, но она приложила пальцы к его губам. - Я сделаю это, Калеб. Я отправлюсь на аукцион, и буду безупречной. Я сделаю так, что этот сукин сын меня захочет, - ее дыхание сбилось, - и когда мы окажемся наедине... я убью его ради тебя. Глаза Калеба распахнулись, и он замотал головой, - О чем ты, нахрен, говоришь? - Ты же хочешь, чтобы он был мертв, так? - сказала Ливви, - какое имеет значение, кто его убьет и когда? Я могла бы отравить его или что-то в этом роде. Калеб смог только улыбнуться, прекрасно понимая, что никогда не позволит ей этого сделать. Но сам факт того, что она это предложила... - Я думал, что тебя не интересовала месть, - поддразнил Калеб. - Меня не интересует моя месть, Калеб. Но ради тебя..., - прошептала Ливви и ее глаза досказали остальное. Калеб набросился на Ливви, опрокидывая ее спиной на кровать. И когда она раскрыла от неожиданности рот, он воспользовался случаем, и поцеловал ее. Ему не хотелось чувствовать вкус Малыша на ее губах, но он отказывался останавливаться. Он нуждался в этом. Он нуждался в Ливви и ее любви. Его сердце никогда не было таким переполненным. И если бы оно могло разорваться от силы и мощи испытываемого чувства, то из него вытекли бы только потребность и желание к Ливви. Калеб вложил в этот поцелуй все, что чувствовал, и чего не мог выразить словами. Его руки обхватили Ливви, прижимая ее к своему телу ближе, сильнее. Невозможность касаться одновременно каждого дюйма ее тела казалась великой несправедливостью. Ближе! Моя! Он разорвал поцелуй, только потому, что нуждался в ее разрешении. Он больше не мог брать от нее то, чего она не желала отдавать. - Могу я... Трахнуть тебя? Звучит неправильно. Заняться с тобой любовью? Слишком, мать его, слащаво. - Да, Калеб! Ради всего святого, да! - воскликнула Ливви и снова притянула его для поцелуя. Калеб тихонько хихикнул в ее губы, но сразу же пришел в себя. Ему хотелось, чтобы все прошло идеально. Для них обоих. Несмотря на протесты своего тела, он поднялся с кровати. Протянув Ливви руку, он сказал, - Я хочу принять душ. Я слишком долго этого ждал, и хочу, чтобы были только ты и я. Хочу чувствовать только твой запах. Ливви залилась краской, но промолчала. Она взяла Калеба за руку и последовала за ним в ванную комнату, чтобы смыть с себя следы другого мужчины. Он целовал ее под каскадом теплой воды. Всего лишь несколько часов назад, Калеб сказал ей, что больше никогда этого не сделает. Каким же дураком он был! Прижимаясь к обнаженной Ливви, кожа к коже, он жалел обо всех тех ужасных вещах, которые с ней сотворил. Он решил сделать все, что угодно, лишь бы загладить свою вину. Он будет умолять ее о прощении. Он откроет свою душу. И если понадобится, истечет кровью и погибнет, но больше никогда не сделает ей больно. - Я люблю тебя, - произносила она между поцелуями. - Шшш, - шептал Калеб в ее губы. Он знал, что она хотела услышать ответные слова. И он тоже хотел ей ответить, но не мог лгать. Калеб был монстром. Монстры не любят. Он заботился. Он жаждал. Он испытывал похоть. Он чувствовал даже больше, чем когда-либо мечтал, но все же... он не мог быть уверен в том, что это была любовь. Он не станет лгать. Калеб начал опускаться на колени, осыпая тело Ливви поцелуями. Слизывая воду с ее сосков, он посасывал напряженную плоть долгими, жадными движениями. Проведя языком под ее грудями, он скользнул ниже по ребрам. Калеб преклонился перед ее животом и бедрами, и, наконец, развел ноги Ливви в поисках источника ее женственности. Он чувствовал запах ее возбуждения, видел красноту ее набухшего клитора, выглядывающего из ее складочек. Разведя ее ноги еще шире, он впился глазами в раскрытые лепестки ее малых губ. Совсем скоро, его член будет скользить по ним, проникая в этот жар. Она будет его – бесповоротно. Подавшись вперед, Калеб поцеловал ее киску так, как сделал бы это с ее губами. Она простонала и опустила руки ему на голову, притягивая его ближе. Именно там Калеб и хотел быть - ближе. Он нежно поддразнивал ее губы кончиком языка, позволяя им медленно раскрыться, пока ее возбуждение и его рот делали Ливви влажнее. Когда она толкнулась к его лицу, он погрузился глубже, пробуя ее изнутри. - Ох, Калеб, - вздохнула она, - О, Боже. Как приятно. Руки Калеба не бездействовали. Они путешествовали по ее коже, то раздвигая ее бедра, то царапая заднюю сторону ее ног, заставляя ее подниматься на носочки. Он продолжал эти блуждания, полизывая, посасывая и даже трахая Ливви своим языком. - Я сейчас кончу, - задыхалась Ливви. Калеб схватил ее попку обеими руками, и, удерживая ее на месте, простонал в ее киску, когда она кончила на его языке. - Калеб! - вскрикнула она, сжав его волосы в кулачках. Она не могла двигать бедрами, поэтому притягивала его ближе. И как только тело Ливви перестало содрогаться, она отпустила его волосы. Это было больно, но Калебу нравилась боль, особенно при таких обстоятельствах. Он медленно поднялся, позволяя своим коленям отойти после длительного пребывания на душевом полу, и выключил воду. Ливви протянула руку и сжала его член, заставив его вздрогнуть. Он был твердым, а ее прикосновение сделало его нетерпеливым. Как можно скорее они вышли из душа и вернулись в спальню. К черту полотенца. - Я хочу тебя, - сказал Калеб и лег рядом с Ливви в предвкушении предстоящего. - Я тоже хочу тебя, - ответила Ливви и развела свои ноги. Она дрожала, покрытая водой с головы до пят. Калеб потянулся к киске Ливви и стал ласкать ее своими пальцами, наслаждаясь звуками, которые она издавала и движениями, которыми она к нему прижималась. Удостоверившись в ее готовности, Калеб скользнул указательным пальцем в ее тугую, влажную дырочку. - Ох, - вздохнула Ливви. Она стала двигаться взад-вперед. У Калеба потемнело в глазах от желания. Внутри она была такой тугой. Ее мышцы засасывали его палец, погружая его глубже в себя. Не было ни единого шанса, что он уместится в ней, не подготовив прежде, как следует. Наклонив голову к ее соску, Калеб зажал его между своими губами. Когда ее бедра подались вперед, он скользнул в нее еще одним пальцем. - Ай! - воскликнула Ливви, за чем последовал стон, вызванный ласками ее соска. Калеб подождал, пока она расслабится, а ее ноги раскроются, после чего начал медленно двигать пальцами туда и обратно. Ее мышцы перестали напрягаться, растягиваясь вокруг его пальцев и увлажняя их ее желанием. - Будет немного больно. Ты же знаешь об этом, да? - сказал Калеб. Посмотрев в карие глаза Ливви, он увидел ее доверие. Он больше не хотел его предавать. - Я знаю, все в порядке, - сказала она и прильнула к его губам. Поцелуй, которым она одарила Калеба, был теплым и сладким. Он нащупал пальцами ее девственную плеву. - Подними руки над головой, - сказал он. Ливви незамедлительно подчинилась, и Калеб прижал ее запястья своей левой рукой. Он погрузился пальцами еще глубже, разводя их вширь. - Калеб! Ливви попыталась увернуться от его пальцев, отражая на лице испытываемую ею боль. - Я знаю, Ливви. Я знаю, это больно, но скоро все закончится, обещаю, - он нежно целовал ее губы, не обижаясь на то, что она не возвращала ему поцелуи, потому как была слишком поглощена своим дискомфортом. - Пожалуйста, - хныкала она. - Расслабься, Ливви, - утешал он. Калеб кружил по ее клитору большим пальцем, продолжая толкаться в ее девственную плеву. Наконец, он почувствовал, как та порвалась. Казалось, она исчезла, словно ее никогда и не было. - Ой, - всхлипнула Ливви, и потерлась головой о вытянутую руку Калеба. - Шшш, уже все. Думаю, эта была самая неприятная часть, - прошептал он и поцеловал ее дрожащие губы. Он отпустил ее руки и вздохнул, когда она обернула их вокруг его шеи и принялась покрывать ее поцелуями. Калеб осторожно вытащил свои пальцы. Ливви хныкнула и перестала его целовать. Они оба опустили взгляд и увидели светло-розовую кровь. Калеб ничего не слышал, кроме биения своего сердца, грохотом отдающего в ушах. Моя! Он бросил на Ливви быстрый взгляд, и увидел ее смущение. Глядя ей в глаза, он положил пальцы себе в рот и слизал ее девственную кровь. Теперь уже лицо Ливви пылало не от смущения, а от ужаса. Но Калебу было все равно. - Вот. Теперь ты часть меня, навсегда. Ты моя, Ливви. Надеюсь, ты понимаешь. Ливви громко сглотнула, переводя взгляд от Калеба на его пальцы и обратно. - Твоя, - сказала она, а затем добавила, - только твоя. А ты мой, только мой. Калеб мог только улыбнуться. Ему бы не удалось сказать лучше. - Готова? Она провела ладонью по его лицу, - Да. Калеб взял свой член в руку. Он не помнил, когда был настолько твердым. Его радовало, что это был первый раз Ливви, потому что с ней он долго не протянет, и может тогда, ей будет не слишком больно. Он стал водить головкой своего члена по ее влажности, раз за разом намеренно задевая ее клитор. - Калеб, прекрати это. Давай начинай уже, - простонала она. Она попыталась направить член Калеба в себя, но он отвел свои бедра назад и рассмеялся. - Какая у тебя жадная, маленькая киска. - Ммм, - протянула она, - Тем легче я заставлю тебя кончить. Калеб почти слетел с катушек. Он и представить не мог, что Ливви способна на такие пошлые словечки. Ему это нравилось. - Ну, вот мы и узнаем, так это или нет? Калеб толкнулся в ее киску. Он не врывался в нее, но действовал не слишком медленно. Ему хотелось довести Ливви до состояния, когда боль останется далеким воспоминанием, и она сможет насладиться тем удовольствием, которое он хотел ей подарить. - О, Господи! - вскрикнула она. Ее ноги обвились вокруг него в попытке обездвижить, но Калеб попросту поднял ее на руки и подался вперед. Облепив его своими конечностями, она повисла на нем как маятник, и благодаря силе притяжения, провиснув под собственным весом, впустила Калеба еще глубже. - Пожалуйста, - прошептал Калеб на арабском, - я хочу полностью оказаться в тебе или погрузиться внутрь до основания. - Что? - спросила Ливви сквозь сжатые зубы. - Я сказал, что твоя киска восхитительна! Проклятье, так оно и было! Отклонившись на пятки, Калеб обернул свои руку вокруг Ливви. Протолкнувшись еще на несколько последних дюймов, он громко зарычал, почувствовав ее попку на своих яичках. Он ждал. Ливви крепко держалась за него, оставляя поцелуи на его лице, губах, и шее. Она вздохнула, когда ее мышцы, наконец, расслабились, а Калеб привык к своему ощущению в ней. - Я люблю тебя, - повторила она, - Я так чертовски сильно, тебя люблю. Оказавшись в Ливви, Калеб окунулся в состояние блаженства. И если и было самое подходящее время, чтобы повторить ее слова, то оно было именно сейчас. Однако он не мог. Он надеялся, что сможет…но со временем. Все, на что сейчас он был способен - это ласкать ее, целовать и скользить внутрь и обратно в надежде на то, что она почувствует все то, что он хотел ей сказать. - Ты моя, - прошептал он. - Твоя, - повторила она. Внутри Ливви была слишком тугой, слишком влажной и слишком, мать ее, невероятной, чтобы Калеб мог сдерживаться. Удерживая Ливви на руках, он толкался своими бедрами, припечатывая себя к ее влажной плоти. Ливви двигалась на его члене вверх-вниз. Каждый раз, входя в нее до упора, Калебу хотелось кричать от удовольствия, но он ограничился пошлостями, прошептанными на языке, которого она не знала. - О. О. О, Боже, - казалось, это было все, на что была способна Ливви. Калеб почувствовал жар у основания своего позвоночника и знал, что тот станет распространяться. Он собирался кончить в любую секунду, и как бы ему ни хотелось, он не мог сделать это в киске Ливви. Калеб положил ее на кровать, сопротивляясь ее рукам, цепляющимся за его спину и плечи. - Руки над головой, сейчас же, - приказал он. - Да, Калеб, - простонала Ливви. Беспрекословного подчинения Ливви было достаточно, чтобы толкнуть Калеба через край. Он втянул ее сосок в рот, и сделал это жестко, заставив ее вскрикнуть, после чего вышел из нее, и кончил ей на бедро. Отдышавшись, Калеб прижал к себе ее дрожащее тело. Он никогда не чувствовал себя таким счастливым, но Ливви плакала. - Тебе больно? - прошептал Калеб. Ему было не по себе от мысли, что он забрал больше удовольствия, чем доставил. Но Ливви протянула руку, коснулась его лица и улыбнулась. - Я в порядке, - робко сказала она. Калеб утер ее слезы. - Тогда почему ты плачешь? - Не знаю, - ответила Ливви. Дрожащими руками она смахнула волосы Калеба со лба. Он закрыл глаза, наслаждаясь тем, в какой собственнической манере она к нему прикасалась. - Думаю, я просто счастлива, - прошептала она. Калеб усмехнулся, - Странное выражение счастья, но ладно. Он наклонился и слизнул одну соленую каплю, скользящую к уху Ливви и улыбнулся, почувствовав ее попытки поерзать под ним. - Что ты делаешь? - спросила она и засмеялась. - Мне было любопытно, - прошептал он. - Насчет чего? Калеб с трепетом посмотрел на Ливви. Он сделал с ней так много ужасных вещей, тех, которые он никогда не сможет вернуть назад. Но все же, она любила его. И из всех, пролитых ею слез, эти были его самыми любимыми. - Есть ли разница между вкусом счастливых слез и грустных, - сказал он. Из глаз Ливви хлынул новый поток, но ее улыбка стала шире. - И? - прохрипела она. - Думаю, эти слаще, - прошептал Калеб. Он поцеловал ее губы и понял, что было настоящей сладостью, - Хотя, наверное, это из-за твоей кожи. Калеб знал, что ему никогда не удастся исправить того, что он только что сделал, и он был этому бесконечно рад. |