КАПИТАЛ МАРКС ТОМ 1 ФАЙЛ ДЛЯ ОТКРЫВАНИЯ ТЕКСТА. Книга первая. Процесс производства капитала 43156Отдел Товар и деньги

• Название: Книга первая. Процесс производства капитала 43156Отдел Товар и деньги
• Анкор: КАПИТАЛ МАРКС ТОМ 1 ФАЙЛ ДЛЯ ОТКРЫВАНИЯ ТЕКСТА.doc
• Дата: 17.03.2019
• Размер: 10.29 Mb.
• Имя файла: КАПИТАЛ МАРКС ТОМ 1 ФАЙЛ ДЛЯ ОТКРЫВАНИЯ ТЕКСТА.doc
• Тип: Книга; #25918
• страница: 56 из 87

4. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЕ РАЗМЕРЫ НАКОПЛЕНИЯ НЕЗАВИСИМО ОТ ТОЙ ПРОПОРЦИИ, В КОТОРОЙ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ РАСПАДАЕТСЯ НА КАПИТАЛ И ДОХОД. СТЕПЕНЬ ЭКСПЛУАТАЦИИ РАБОЧЕЙ СИЛЫ. ПРОИЗВОДИТЕЛЬНАЯ СИЛА ТРУДА. УВЕЛИЧЕНИЕ РАЗНИЦЫ МЕЖДУ ПРИМЕНЯЕМЫМ КАПИТАЛОМ И КАПИТАЛОМ ПОТРЕБЛЯЕМЫМ. ВЕЛИЧИНА АВАНСИРОВАННОГО КАПИТАЛА

Если отношение, в котором прибавочная стоимость распадается на капитал и доход, дано, то величина накопленного капитала, очевидно, зависит от абсолютной величины прибавочной стоимости. Допустим, что 80% капитализируются, 20% проедаются; тогда накопленный капитал будет 2 400 ф. ст. или 1 200 ф. ст., смотря по тому, составляет ли общая сумма прибавочной стоимости 3 000 или только 1 500 фунтов стерлингов.

различны у наций, находящихся на различных ступенях прогресса… Прибыль… есть незначительный источник накопления по сравнению с заработной платой и рентой на ранних стадиях общественного развития… Когда развитие сил национального труда делает действительно значительный шаг вперёд, относительная роль прибыли как источника накопления возрастает» (Richard Jones. «Text-book etc.», p. 16, 21).

⁴⁷⁾ Там же, стр. 36 и сл.

«   » 613

Таким образом, в определении величины накопления участвуют все те обстоятельства, которые определяют массу прибавочной стоимости. Подытожим их здесь ещё раз, но лишь постольку, поскольку они дают новые точки зрения относительно накопления.

Как мы помним, норма прибавочной стоимости зависит прежде всего от степени эксплуатации рабочей силы. Политическая экономия так высоко оценивает эту роль степени эксплуатации, что нередко отождествляет ускоренный рост накопления под влиянием повышения производительной силы труда с ускоренным ростом его под влиянием повышенной эксплуатации рабочего ⁴⁸⁾. В отделах о производстве прибавочной стоимости мы постоянно предполагали, что заработная плата, по меньшей мере, равна стоимости рабочей силы. Однако на практике насильственное понижение заработной платы ниже этой стоимости играет слишком важную роль, чтобы хоть вкратце не остановиться на нём. В известных границах оно фактически превращает необходимый фонд потребления рабочего в фонд накопления капитала.

«Заработная плата», — говорит Дж. Ст. Милль, — «не имеет производительной силы; это цена одной из производительных сил; заработная плата, как и цена машин, отнюдь не участвует в производстве товаров наряду с самим трудом. Если бы труд можно было получить без купли, заработная плата была бы излишней» ⁴⁹⁾.

Но если бы рабочие могли питаться воздухом, их нельзя было бы купить ни за какую цену. Следовательно, даровой труд есть предел в математическом смысле этого слова: к нему всегда можно приближаться, никогда, однако, не достигая его. Постоянная тенденция капитала состоит в том, чтобы низвести рабочих до этого нигилистического уровня. Часто цитируемый мною писатель XVIII века, автор «Essay on Trade and Commerce», выдал лишь заветную мечту английского капитала, заявив, что историческая жизненная задача Англии состоит в том, чтобы понизить заработную плату английских рабочих до уровня

⁴⁸⁾ «Рикардо говорит: «На различных ступенях общественного развития накопление капитала, или средств для применения труда» (т. е. для эксплуатации) «может быть более или менее быстрым и во всяком случае должно зависеть от производительных сил труда. Производительные силы труда обычно всего больше там, где имеется в обили плодородная земля». Если здесь под производительными силами труда разумеется ничтожность величины той части каждого продукта, которая попадает в руки лиц, производящих его своим трудом, то утверждение Рикардо есть простая тавтология, потому что остальная часть является, конечно, тем фондом, за счёт которого, если это угодно его собственнику («if the owner pleases»), может накопляться капитал. Но обыкновенно это не имеет места как раз там, где земля всего плодороднее» («Observations on certain Verbal Disputes etc.», p. 74).

⁴⁹⁾ J. St. Mill. «Essays on some unsettled Questions of Political Economy». London, 1844, p. 90.

«   » 614

французских или голландских ⁵⁰⁾. Он, между прочим, наивно говорит:

«Если наши бедняки» (термин для обозначения рабочих) «хотят жить в роскоши… то, конечно, их труд будет дорог… Ведь волосы становятся дыбом, когда подумаешь о тех колоссальных излишествах («heap of superfluities»), которыми отличается потребление наших мануфактурных рабочих: тут и водка, и джин, и чай, и сахар, заграничные фрукты, крепкое пиво, ситцы, нюхательный и курительный табак и т. д.» ⁵¹⁾.

Автор цитирует далее сочинение одного нортгемптонширского фабриканта, который, благочестиво вперив взор свой в небо, вопит:

«Труд на целую треть дешевле во Франции, чем в Англии, ибо французские бедняки напряжённо работают и обходятся самым необходимым из пищи и одежды, главные предметы их потребления — это хлеб, фрукты, травы, коренья и сушёная рыба; они очень редко едят мясо и, когда дорога пшеница, очень мало едят хлеба» ⁵²⁾. «К тому же», — продолжает вышеуказанный автор уже от себя, — «они пьют только воду и только слабые напитки, так что в действительности тратят поразительно мало денег… Такого положения вещей, конечно, трудно достигнуть, однако его можно достигнуть, как это убедительно доказывает то, что оно существует и во Франции и в Голландии» ⁵³⁾.

Двумя десятилетиями позже один американский краснобай, возведённый в баронское звание янки Бенджамин Томпсон (alias [иначе] граф Румфорд), развивал те же филантропические планы, снискав себе ими великое благоволение бога и людей. Его «Essays» представляют собой поваренную книгу, наполненную всякого рода рецептами, указывающими, как заменить дорогостоящие нормальные предметы потребления рабочих

⁵⁰⁾ «An Essay on Trade and Commerce». London, 1770, p. 44. Равным образом газета «Times» в декабре 1866 г. и в январе 1867 г. поместила сердечные излияния владельцев английских рудников, в которых описывалось благополучие бельгийских горнорабочих, получающих и требующих ровно столько, сколько нужно, чтобы жить ради своих «хозяев». Бельгийские рабочие много терпели, но фигурировать в «Times» в качестве образцовых рабочих — это уж слишком! Ответом была стачка бельгийских горнорабочих (близ Маршьенна) в феврале 1867 г., подавленная свинцом и порохом.

⁵¹⁾ Там же, стр. 44, 46.

⁵²⁾ Фабрикант из Нортгемптоншира совершает здесь благочестивый обман, вполне простительный, если принять во внимание порывы его сердца. Он сравнивает будто бы жизнь французского и английского мануфактурного рабочего, а между тем в цитированном месте описывает, как он и сам впоследствии сознаётся, жизнь французского сельскохозяйственного рабочего!

⁵³⁾ «An Essay on Trade and Commerce». London, 1770, p. 70, 71.

Примечание к З изданию. Ныне благодаря конкуренции на мировом рынке, возникшей после того, как написаны цитированные строки, мы значительно подвинулись в этом вопросе. «Если Китай», — говорил своим избирателям член парламента Стейплтон, — «если Китай станет великой промышленной державой, то я не вижу, каким образом рабочее население Европы может выдержать борьбу с ним, не опускаясь до уровня своих конкурентов» («Times», 3 сентября 1873 г.). — Теперь уже не континентальная,— нет, китайская заработная плата является заветной мечтой английского капитала.

«   » 615

дешёвыми суррогатами. Вот особенно удачный рецепт этого удивительного «философа»:

«5 ф. ячменя, 5 ф. кукурузы, на 3 пенса селёдок, на 1 пенс соли, на 1 пенс уксуса, на 2 пенса перцу и зелени, итого на сумму 20¾ пенса, получается суп на 64 человека, при этом при средних ценах хлеба стоимость этого может быть ещё понижена до ¼ пенса на душу» ⁵⁴⁾.

С развитием капиталистического производства фальсификация товаров сделала такие успехи, что идеалы Томпсона стали излишни ⁵⁵⁾.

В конце XVIII и в первые десятилетия XIX столетия английские фермеры и лендлорды добились понижения заработка рабочих до крайнего низшего предела, выплачивая сельскохозяйственным подёнщикам в форме заработной платы меньше минимума, необходимого для существования, и добавляя остальное в форме пособий приходской благотворительности. Вот пример того паясничанья, к которому прибегали английские Догбери при «законном» установлении ими тарифов заработной платы:

«Когда сквайры Спинемленда устанавливали в 1795 г. заработную плату, они как раз пообедали, но, очевидно, полагали, что рабочие не нуждаются ни в чём подобном… Они решили, что недельная плата должна быть 3 шилл. на человека, если каравай хлеба в 8 ф. 11 унций стоит 1 шилл., и должна соответственно повышаться, пока цена каравая не достигнет 1 шилл. 5 пенсов. При ещё более значительном возрастании цены хлеба заработная плата должна относительно уменьшаться, так что, когда цена каравая будет 2 шилл., потребление работника должно стать на одну пятую меньше, чем было раньше» ⁵⁶⁾.

⁵⁴⁾ Benjamin Thompson. «Essays political, economical and philosophical etc.», 3 vol. London, 1796–1802, v. 1, p. 294. В своей работе «The State of the Poor, or an History of the Labouring Classes in England etc.» сэр Ф. М. Иден усиленно рекомендует румфордскую похлёбку начальникам работных домов и с упрёком указывает английским рабочим на то, что «в Шотландии многие семьи в течение целых месяцев питаются исключительно овсяной и ячменной мукой, смешанной с водой и солью, не потребляя ни пшеницы, ни ржи, ни мяса, и тем не менее живут ещё очень комфортабельно» («and that very comfortably too») (указ, соч., т. I, кн. II, гл. II, стр. 503). Аналогичные «указания» делались и в XIX веке. «Английские сельскохозяйственные рабочие», — читаем мы, например, — «не хотят есть хлеба с примесями низших сортов муки. В Шотландии, где воспитание лучше, этот предрассудок, видимо, отсутствует» (Charles H. Parry, M. D. «The Question of the Necessity of the existing Cornlaws considered». London, 1816, p. 69). Тот же самый Парри жалуется, однако, что английский рабочий в настоящее время (1815 г.) сильно опустился по сравнению с временами Идена (1797 г.).

⁵⁵⁾ Из отчётов последней парламентской следственной комиссии относительно фальсификации жизненных средств видно, что даже фальсификация лекарств является для Англии не исключением, а правилом. Так, например, исследование 34 проб опиума, купленного в 34 лондонских аптеках, показало, что в 31 случае продукт был фальсифицирован примесью маковых головок, пшеничной муки, камеди, глины, песка и т. д., причём во многих пробах не оказалось и следов морфина.

⁵⁶⁾ G. L. Newnham (barrister at law). «A Review of the Evidence before the Committees of the two Houses of Parliament on the Cornlaws». London, 1815, p. 20, примечание.

«   » 616

В 1814 г. перед следственной комиссией палаты лордов давал показание некий А. Беннет, крупный фермер, мировой судья, попечитель дома для бедных. В его обязанности входило также и регулирование заработной платы. На вопрос: «Соблюдается ли какое-либо определённое соотношение между стоимостью дневного труда и размерами приходского пособия рабочим?» — он ответил:

«Да. Еженедельный доход каждой семьи доводится до стоимости галлонового каравая хлеба (8 ф. 11 унций) и 3 пенсов на душу… Мы полагаем, что галлонового каравая достаточно для поддержания жизни членов семьи в течение недели; 3 пенса выдаются на одежду; если же приход предпочитает сам выдавать одежду, эти 3 пенса не выплачивают. Такая практика господствует не только во всей западной части Уилтшира, но, как я полагаю, и во всей стране» ⁵⁷⁾. «Таким образом», — восклицает один буржуазный автор того времени, — «фермеры в течение ряда лет унижали достойный уважения класс своих соотечественников, принуждая их находить убежище в работных домах… Фермер увеличил свой собственный доход, воспрепятствовав накоплению даже самого необходимого потребительного фонда рабочих» ⁵⁸⁾.

Какую роль в образовании прибавочной стоимости, а следовательно, и в образовании фонда накопления капитала играет в наши дни прямой грабёж из фонда необходимого потребления рабочего, это мы видели, например, при рассмотрении так называемой работы на дому (см. гл. XIII, 8, d). Дальнейшие факты этого рода будут приведены ниже в настоящем отделе.

Хотя во всех отраслях промышленности часть постоянного капитала, состоящая из средств труда, должна быть достаточной для занятия известного числа рабочих, определяемого величиной предприятия, тем не менее она вовсе не обязательно растёт пропорционально числу занятых рабочих. Пусть на данной фабрике 100 рабочих при восьмичасовом труде доставляют 800 рабочих часов. Если капиталист хочет увеличить это количество часов наполовину, он может взять 50 новых рабочих, но тогда ему необходимо авансировать новый капитал не только на заработную плату, но и на средства труда. Однако он может также заставить и этих прежних 100 рабочих работать 12 часов вместо 8, и тогда он может обойтись с наличными средствами труда, которые лишь быстрее будут изнашиваться. Таким образом добавочный труд, созданный бо́льшим напряжением

⁵⁷⁾ О. L. Newnham (barrister at law). «A Review of the Evidence before the Committees of the two Houses of Parliament on the Cornlaws». London, 1815, p. 19, 20.

⁵⁸⁾ Ch. H. Parry. «The Question of the Necessity of the existing Cornlaws considered». London, 1816, p. 77, 69. Господа лендлорды, с своей стороны, не только «вознаградили» себя за потери во время антиякобинской войны, которую они вели от имени Англии, но и колоссально обогатились. «За 18 лет ренты их удвоились, утроились, учетверились, а в отдельных случаях увеличились в шесть раз» (там же, стр. 100, 101).

«   » 617

рабочей силы, может увеличить субстанцию накопления, т. е. прибавочный продукт и прибавочную стоимость, без соответственного увеличения постоянной части капитала.

В добывающей промышленности, например в горном деле, сырьё не является составной частью авансируемого капитала. Здесь предмет труда — не продукт предшествовавшего труда, а бесплатный дар природы. Таковы: металлические руды, минералы, каменный уголь, камни и т. д. Постоянный капитал состоит здесь почти исключительно из таких средств труда, которые очень хорошо позволяют применить увеличенное количество труда (например, путём введения дневных и ночных смен рабочих). Но ведь при прочих равных условиях масса и стоимость продукта растут прямо пропорционально приложенному количеству труда. Как в первый день производства, здесь идут рука об руку оба первичных фактора, создающие продукт, а следовательно, создающие также и вещественные элементы капитала: человек и природа. Благодаря эластичности рабочей силы область накопления расширяется без предварительного увеличения постоянного капитала.

В земледелии расширить обрабатываемую площадь без дополнительного авансирования посевного материала и удобрений невозможно. Но если это авансирование уже произведено, то даже чисто механическая обработка земли колоссально повышает количество продукта. Возросшее количество труда, доставленное прежним числом рабочих, повышает плодородие почвы, не требуя новых авансирований на средства труда. Это опять-таки прямое воздействие человека на природу, которое становится непосредственным источником повышенного накопления без участия нового капитала.

Наконец, в промышленности в собственном смысле этого слова каждая добавочная затрата на труд предполагает соответственную добавочную затрату на сырьё, но вовсе не обязательно на средства труда. А так как добывающая промышленность и земледелие доставляют обрабатывающей промышленности её собственное сырьё и сырьё для её средств труда, то на пользу последней идёт и то добавочное количество продуктов, которое создаётся первыми без добавочной затраты капитала.

Общий итог таков: овладевая двумя первичными созидателями богатства, рабочей силой и землёй, капитал приобретает способность расширения, позволяющую ему вывести элементы своего накопления за границы, определяемые, казалось бы, его собственной величиной, т. е. стоимостью и массой тех уже произведённых средств производства, в виде которых капитал существует.

«   » 618

Другим важным фактором накопления капитала является уровень производительности общественного труда.

С ростом производительной силы труда растёт и та масса продуктов, в которой выражается определённая стоимость, а следовательно, и прибавочная стоимость данной величины. При неизменной и даже при падающей норме прибавочной стоимости, если только последняя падает медленнее, чем увеличивается производительная сила труда, масса прибавочного продукта растёт. Поэтому при неизменном делении прибавочного продукта на доход и добавочный капитал потребление капиталиста может расти, не уменьшая фонда накопления. Относительная величина фонда накопления может даже расти за счёт фонда потребления, в то время как благодаря удешевлению товаров в распоряжение капиталиста предоставляется столько же или даже больше предметов потребления, чем раньше. Но с ростом производительности труда происходит, как мы видели, удешевление рабочего, а следовательно, возрастание нормы прибавочной стоимости, даже в том случае, если реальная заработная плата повышается. Эта последняя никогда не увеличивается в том же отношении, как производительность труда. Итак, та же самая стоимость переменного капитала приводит в движение больше рабочей силы, а следовательно, и больше труда. Та же самая стоимость постоянного капитала выражается в большем количестве средств производства, т. е. в большем количестве средств труда, материалов труда и вспомогательных материалов, и, следовательно, доставляет больше элементов, образующих как продукт, так и стоимость, или элементов, впитывающих в себя труд. Поэтому при неизменной и даже понижающейся стоимости добавочного капитала имеет место ускоренное накопление. Не только вещественно расширяются размеры воспроизводства, но производство прибавочной стоимости растёт быстрее, чем стоимость добавочного капитала.

Развитие производительной силы труда оказывает влияние также и на первоначальный капитал, т. е. на капитал, уже находящийся в процессе производства. Часть функционирующего постоянного капитала состоит из средств труда, каковы машины и т. д., которые могут быть потреблены, следовательно, воспроизведены или замещены новыми экземплярами того же рода, лишь в течение более или менее продолжительных периодов. Но ежегодно часть этих средств труда отмирает, т. е. достигает конечной цели своей производительной функции. Следовательно, эта часть ежегодно находится в стадии своего периодического воспроизводства или своего замещения новыми экземплярами того же рода. Если производительная сила труда

«   » 619

развивается в тех отраслях, где производятся эти средства труда, — а она развивается непрерывно с прогрессом науки и техники, — то место старых машин, инструментов, аппаратов и т. д. заступают новые, более эффективные и сравнительно с размерами своей работы более дешёвые. Старый капитал воспроизводится в более производительной форме, не говоря уже о постоянных частичных изменениях в наличных средствах труда. Другая часть постоянного капитала, сырой и вспомогательный материал, воспроизводится непрерывно в течение года, материал земледельческого происхождения — в большинстве своём раз в год. Следовательно, всякое улучшение методов и т. д. воздействует здесь почти одновременно и на добавочный капитал и на капитал уже функционирующий. Всякий прогресс в области химии не только умножает число полезных веществ и число полезных применений уже известных веществ, расширяя, таким образом, по мере роста капитала сферы его приложения. Прогресс химии научает также вводить отходы процесса производства и потребления обратно в кругооборот процесса воспроизводства и создаёт, таким образом, материю нового капитала без предварительной затраты капитала. Подобно тому как усиленная эксплуатация природного богатства достигается просто путём более высокого напряжения рабочей силы, точно так же наука и техника сообщают функционирующему капиталу способность к расширению, не зависящую от его данной величины. Они оказывают влияние также на ту часть первоначального капитала, которая вступила в стадию своего возобновления. В своей новой форме капитал даром присваивает общественный прогресс, совершившийся за спиной его старой формы. Правда, это развитие производительной силы сопровождается частичным обесценением функционирующих капиталов. Поскольку это обесценение даёт себя остро чувствовать благодаря конкуренции, главная тяжесть его обрушивается на рабочего, повышенной эксплуатацией которого капиталист старается возместить свои убытки.

Труд переносит на продукт стоимость потреблённых им средств производства. С другой стороны, стоимость и масса средств производства, приводимых в движение данным количеством труда, растут пропорционально увеличению производительности труда. Следовательно, если данное количество труда и присоединяет к своему продукту всегда одну и ту же сумму новой стоимости, то с ростом производительности труда растёт та старая капитальная стоимость, которая при этом переносится на продукт.

Так, например, если английский и китайский прядильщики работают равное число часов и с равной интенсивностью, то

«   » 620

в течение недели они создадут равные стоимости. Однако, несмотря на это равенство, существует колоссальной различие между стоимостью недельного продукта англичанина, который работает с помощью мощных автоматов, и стоимостью недельного продукта китайца, который имеет только ручную прялку. В то самое время, в течение которого китаец перерабатывает один фунт хлопка, англичанин перерабатывает много сотен фунтов. В сотни раз бо́льшая сумма старых стоимостей присоединяется к стоимости продукта англичанина, продукта, в котором эти старые стоимости сохраняются в новой полезной форме и могут, таким образом, снова функционировать в качестве капитала. «В 1782 г., — сообщает Ф. Энгельс, — весь сбор шерсти предыдущих трёх лет (в Англии) лежал необработанным за недостатком рабочих и так и пролежал бы, если бы на помощь не подоспели новоизобретённые машины, которые выпряли всю эту шерсть» ⁵⁹⁾. Труд, овеществлённый в форме машин, не создал, разумеется, непосредственно ни одного рабочего, но он дал возможность небольшому числу рабочих с небольшой сравнительно затратой живого труда не только производительно потребить шерсть и присоединить к ней новую стоимость, но и сохранить её старую стоимость в форме пряжи и т. д. Тем самым он создал средство и импульс к расширенному воспроизводству шерсти. Живому труду по самой его природе присуща способность, создавая новую стоимость, сохранять старую. Поэтому с ростом эффективности, размеров и стоимости средств производства, т. е. с ростом накопления, сопровождающим развитие производительной силы труда, труд сохраняет и увековечивает всё в новых формах постоянно увеличивающуюся капитальную стоимость ⁶⁰⁾. Эта естественная способность труда

⁵⁹⁾ Ф. Энгельс. «Положение рабочего класса в Англии», стр. 20 [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 2, стр. 250].

⁶⁰⁾ Классическая политическая экономия из-за неудовлетворительного анализа процесса труда и процесса образования стоимости никогда не понимала как следует этого важного момента воспроизводства. Примером может послужить Рикардо. Он говорит, например: как бы ни изменялась производительная сила, «1 млн. человек на фабриках всегда произведёт одну и ту же стоимость». Это справедливо, раз дана экстенсивная и интенсивная величина их труда. Но это не препятствует тому, что при различной производительной силе труда один миллион людей превращает в продукт очень различные массы средств производства., сохраняет в продукте очень различные количества прежней стоимости и, следовательно, доставляет продукты очень различной стоимости. И вот это-то обстоятельство Рикардо упускает из вида в некоторых своих выводах. Заметим мимоходом, что на этом примере Рикардо тщетно пытался разъяснить Ж. Б. Сэю разницу между потребительной стоимостью (которую он называет здесь wealth, вещественным богатством) и меновой стоимостью. Сэй отвечает: «Что касается той трудности, на которую указывает г-н Рикардо, говоря, что один миллион человек при усовершенствованных методах производства может произвести вдвое, втрое больше богатства, не производя, однако, большей стоимости, то эта трудность исчезает, если мы будем, как это и следует, рассматривать производство как обмен, в котором отдаются производительные услуги труда, земли, капиталов

«   » 621

представляется как способность самосохранения, присущая капиталу, который овладевает трудом, совершенно так же, как общественные производительные силы труда представляются свойствами капитала, а постоянное присвоение прибавочного труда капиталистом представляется как постоянное самовозрастание капитала. Все силы труда представляются силами капитала, как все формы стоимости товара — формами денег.

С ростом капитала растёт разница между применяемым капиталом и потребляемым капиталом. Другими словами: растёт стоимостная и вещественная масса средств труда, как-то: зданий, машин, дренажных труб, рабочего скота, всякого рода аппаратов, которые в течение более или менее продолжительного периода, в постоянно возобновляющихся процессах производства функционируют, т. е. служат для достижения определённого полезного эффекта, в полном своём объёме, тогда как

с целью получить взамен продукты. Именно посредством этих производительных услуг мы приобретаем все существующие в мире продукты. Другими словами: мы тем более богаты, наши производительные услуги имеют тем бо́льшую стоимость, чем больше полезных предметов получаем мы за них в обмене, именуемом производством» (J. В. Say. «Lettres a M. Malthus». Paris, 1820, p. 168, 169). «Трудность», в которой хочет разобраться Сэй, — она существует лишь для него, но отнюдь не для Рикардо, — состоит в следующем. Почему не увеличивается стоимость потребительных стоимостей, когда растёт их количество вследствие возросшей производительной силы труда? Ответ: трудность будет устранена, если мы соблаговолим назвать потребительную стоимость меновой стоимостью. Меновая стоимость есть вещь, связанная так или иначе с обменом. Итак, назовём производство «обменом» труда и средств производства на продукт, — и тогда станет яснее дня, что меновой стоимости мы получим тем больше, чем больше потребительных стоимостей будет создано в производстве. Другими словами: чем больше потребительных стоимостей, например чулок, доставляет фабриканту рабочий день, тем богаче фабрикант чулками. Но тут г-ну Сэю внезапно приходит мысль, что с «увеличением количества» чулок их «цена» (не имеющая, конечно, ничего общего с меновой стоимостью) падает, «так как конкуренция заставляет производителей отдавать продукты за столько, сколько они им стоят». Но откуда же берётся прибыль, если капиталист продаёт свои товары по цене, которой они ему стоят? Однако стоит ли смущаться такими пустяками! Сэй заявляет, что вследствие повышенной производительности каждый получает теперь в обмен на тот же самый эквивалент. Две пары чулок вместо одной пары, как это было прежде, и т. д. Результат, к которому он таким образом пришёл, есть как раз то самое положение Рикардо, которое он хотел опровергнуть. После такого мощного напряжения мысли он, торжествуя, обращается к Мальтусу со следующими словами: «Такова, милостивый государь, эта стройная доктрина; без неё, — я заявляю это, — немыслимо выяснить труднейшие вопросы политической экономии и в особенности вопрос, каким образом, несмотря на то, что богатство составляется из стоимостей, нация делается более богатой, когда стоимость продуктов падает» (там же, стр. 170). Один английский экономист замечает по поводу подобного рода фокусов в «Lettres» Сэя: «Эта аффектированная манера болтовни («those affected ways of talking») и составляет то, что г-ну Сэю угодно называть своей доктриной и что он рекомендует Мальтусу преподавать в Хартфорде, как это уже делается «во многих местах Европы». Сэй говорит: «Если кое-что в этих положениях покажется вам парадоксальным, вглядитесь в те вещи, которые ими выражаются, и я смею думать, что они покажутся вам чрезвычайно простыми и понятными». Без сомнения, — то, что мы увидим в результате этого процесса, покажется нам чем угодно, но только не оригинальным или значительным» («An Inquiry into those Principles respecting the Nature of Demand etc.», p. 110).

«   » 622

изнашиваются постепенно и, следовательно, теряют свою стоимость по частям, а значит по частям также и переносят её на продукт. Поскольку эти средства труда служат как созидатели продукта, не присоединяя к нему стоимости, т. е. поскольку они применяются целиком, а потребляются лишь частями, постольку они, как мы уже упоминали выше, оказывают даровые услуги подобно силам природы: воде, пару, воздуху, электричеству и т. д. Эти даровые услуги прошлого труда, охваченного и одушевлённого живым трудом, накопляются с увеличением масштаба накопления.

Так как прошлый труд выступает всегда в одежде капитала, т. е. пассив труда рабочих A, B, C и т. д. превращается в актив неработающего лица X, то буржуа и экономисты бесконечно восхваляют заслуги прошлого труда; шотландский гений Мак-Куллох полагает даже, что прошлому труду должно причитаться своё особое вознаграждение (процент, прибыль и т. д.) ⁶¹⁾. Итак, непрерывно растущее значение прошлого труда, участвующего в форме средств производства в живом процессе труда, приписывается не самому рабочему, прошлым и неоплаченным трудом которого являются средства производства, а отчуждённому от рабочего воплощению этого труда, его воплощению в капитале. Практические деятели капиталистического производства и их идеологи-пустомели совершенно не способны мыслить средства производства отдельно от той своеобразной антагонистической общественной маски, которая одета на них в настоящее время, подобно тому, как рабовладелец не способен представить себе рабочего, как такового, отдельно от его роли раба.

При данной степени эксплуатации рабочей силы масса прибавочной стоимости определяется числом одновременно эксплуатируемых рабочих, а это последнее соответствует, хотя и в изменяющейся пропорции, величине капитала. Чем больше растёт капитал благодаря последовательному накоплению, тем сильнее возрастает и та сумма стоимости, которая распадается на фонд потребления и фонд накопления. Капиталист может поэтому жить более роскошно и в то же время усиливать своё «воздержание». И, в конце концов, все движущие пружины производства действуют тем энергичнее, чем сильнее расширяется вместе с массой авансированного капитала масштаб производства.

⁶¹⁾ Мак-Куллох взял патент на «wages of past labour» [«вознаграждение за прошлый труд»] гораздо раньше, чем Сениор взял свой патент на «wages of abstinence» [«вознаграждение за воздержание»].

«   » 623

5. ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ РАБОЧИЙ ФОНД

В ходе нашего исследования выяснилось, что капитал есть не постоянная величина, а эластичная часть общественного богатства, постоянно изменяющаяся в зависимости от того или другого деления прибавочной стоимости на доход и добавочный капитал. Мы видели далее, что даже при данной величине функционирующего капитала захваченные капиталом рабочая сила, наука и земля (под последней с экономической точки зрения следует понимать все предметы труда, доставляемые природой без содействия человека) образуют его эластичные потенции, которые в известных границах расширяют его арену действия независимо от его собственной величины. При этом мы совершенно отвлекались от условий процесса обращения, благодаря которым одна и та же масса капитала может действовать в очень неодинаковой степени. Так как мы предполагали рамки капиталистического производства, следовательно, предполагали чисто стихийно выросшую форму общественного процесса производства, то мы совершенно отвлекались от всякой более рациональной комбинации, осуществляемой на основе наличных средств производства непосредственно и планомерно. Классическая политическая экономия искони питала пристрастие рассматривать общественный капитал как величину постоянную с постоянной степенью действия. Но предрассудок этот застыл в непререкаемую догму лишь благодаря архифилистеру Иеремии Бентаму — этому трезво-педантичному, тоскливо-болтливому оракулу пошлого буржуазного рассудка XIX века ⁶²⁾. Бентам среди философов то же, что Мартин Таппер среди поэтов. Оба они могли быть сфабрикованы только в Англии ⁶³⁾.

⁶²⁾ Ср., между прочим, J. Bentham. «Théorie des Peines et des Récompenses», trad. Et. Dumont, 3ème éd. Paris, 1826, t. II, 1. IV, ch. 2.

⁶³⁾ Иеремия Бентам — явление чисто английское. Ни в какую эпоху, ни в какой стране не было ещё философа — не исключая даже нашего Христиана Вольфа, — который с таким самодовольством вещал бы обыденнейшие банальности. Принцип полезности не был изобретением Бентама. Он лишь бездарно повторил то, что даровито излагали Гельвеций и другие французы XVIII века. Если мы хотим узнать, что полезно, например, для собаки, то мы должны сначала исследовать собачью природу. Сама же эта природа не может быть сконструирована «из принципа полезности». Если мы хотим применить этот принцип к человеку, хотим по принципу полезности оценивать всякие человеческие действия, движения, отношения и т. д., то мы должны знать, какова человеческая природа вообще и как она модифицируется в каждую исторически данную эпоху. Но для Бентама этих вопросов не существует. С самой наивной тупостью он отождествляет современного филистера — и притом, в частности, английского филистера — с нормальным человеком вообще. Всё то, что полезно этой разновидности нормального человека и его миру, принимается за полезное само по себе. Этим масштабом он измеряет затем прошедшее, настоящее и будущее. Например, христианская религия «полезна», так как она религиозно осуждает те же самые преступления, которые уголовное уложение осуждает юридически. Художественная критика «вредна», так как она мешает почтенным людям наслаждаться произведениями Мартина Таппера и т. д. Таким хламом этот бойкий господин, девиз которого —

«   » 624

С точки зрения его догмы совершенно непостижимы самые обыкновенные явления процесса производства, например его внезапные расширения и сокращения и даже самый факт накопления ⁶⁴⁾. Догма эта применялась как самим Бентамом, так и Мальтусом, Джемсом Миллем, Мак-Куллохом и т. д. с апологетическими целями, именно чтобы представить часть капитала, переменный капитал, т. е. капитал, превращаемый в рабочую силу, как величину постоянную. Была сочинена басня, что вещественное существование переменного капитала, т. е. та масса жизненных средств, которую он представляет для рабочих, или так называемый рабочий фонд, есть ограниченная самой природой особая часть общественного богатства, границы которой непреодолимы. Чтобы привести в движение ту часть общественного богатства, которая должна функционировать как постоянный капитал, или — вещественно — как средства производства, необходима определённая масса живого труда. Последняя определяется техникой производства. Но не даны ни число рабочих, нужное для того, чтобы привести эту массу труда в текучее состояние — так как это число меняется вместе с изменением степени эксплуатации индивидуальной рабочей силы, — ни цена рабочей силы; известна только её минимальная и к тому же очень эластичная граница. Факты, лежащие в основе рассматриваемой догмы, таковы: с одной стороны, рабочий не имеет голоса при распределении общественного богатства на средства потребления нерабочих и на средства производства. С другой стороны, рабочий лишь в исключительно благоприятных случаях может расширить так называемый «рабочий фонд» за счёт «дохода» богатых ⁶⁵⁾.

«nulla dies sine linea» ¹⁷⁴, наполнил горы книг. Если бы я обладал смелостью моего друга Г. Гейне, я назвал бы г-на Иеремию гением буржуазной глупости.

⁶⁴⁾ «Экономисты слишком склонны… рассматривать определённое количество капитала и определённое число рабочих как орудия производства данной постоянной силы, действующие с известной постоянной интенсивностью… Те … кто говорит… что товары суть единственные факторы производства… утверждают тем самым, что производство вообще не может быть расширено, так как для такого расширения должно быть заранее увеличено количество жизненных средств, сырых материалов и орудий; фактически это равносильно утверждению, что никакой рост производства не может иметь места без его предварительного роста или, другими словами, что никакой рост его невозможен» (S. Bailey. «Money and its Vicissitudes», p. 58, 70). Бейли критикует догму главным образом с точки зрения процесса обращения.

⁶⁵⁾ Дж. Ст. Милль говорит в своих «Principles of Political Economy» [b. II. ch. 1, § 3]: «Продукт труда распределяется в настоящее время в обратном отношения к труду: наибольшую его часть получают те, кто никогда не трудится, следующую по величине часть — те, труд которых почти всецело номинален, и так, по нисходящей шкале, вознаграждение становится всё меньше и меньше, по мере того как труд делается тяжелее и неприятнее. Человек, занимающийся наиболее утомительным и изнурительным физическим трудом, не может с уверенностью рассчитывать даже на получение самых необходимых жизненных средств». Чтобы избежать недоразумения, замечу, что такие люди, как Дж. Ст. Милль и ему подобные, заслуживают, конечно, всяческого порицания за противоречия между их старыми экономическими догмами

«   » 625

К каким плоским тавтологиям приводит попытка превратить капиталистические границы рабочего фонда в границы, определяемые природой общества вообще, показывает пример профессора Фосетта.

«Оборотный капитал ⁶⁶⁾ страны», — говорит он, — «есть её рабочий фонд. Следовательно, чтобы узнать среднюю денежную плату, получаемую каждым рабочим, надо просто разделить этот капитал на численность рабочего населения» ⁶⁷⁾.

Итак, мы сначала вычисляем сумму всех действительно выплаченных индивидуальных заработных плат, затем объявляем, что результат этого сложения и есть стоимость «рабочего фонда», установленного богом и природой. Наконец, полученную таким путём сумму мы делим на число рабочих, чтобы снова открыть, сколько в среднем выпадает на долю каждого отдельного рабочего. Процедура чрезвычайно хитроумная. Она не мешает г-ну Фосетту заявить, не переводя дыхания:

«Совокупное богатство, ежегодно накопляемое в Англии, разделяется на две части. Одна часть применяется в самой Англии для поддержания нашей собственной промышленности. Другая часть вывозится за границу… Часть, применяемая в нашей промышленности, образует незначительную долю ежегодно накопляемого в этой стране богатства» ⁶⁸⁾.

Итак, бо́льшая часть ежегодно нарастающего прибавочного продукта, отбираемого у английских рабочих без эквивалента, капитализируется не в Англии, а в других странах. Но ведь вместе с вывезенным таким образом за границу добавочным капиталом вывозится и часть «рабочего фонда», изобретённого богом и Бентамом ⁶⁹⁾.


и их современными тенденциями, но было бы в высшей степени несправедливо сваливать этих людей в одну кучу с вульгарными экономистами-апологетами.

⁶⁶⁾ Я напоминаю здесь читателю, что категории переменный капитал и постоянный капитал впервые введены в употребление мною. Политическая экономия со времён А. Смита смешивает заключающиеся в них определения с различием форм основного и оборотного капитала, порождаемым процессом обращения. Более подробно об этом говорится во втором отделе второй книги.

⁶⁷⁾ Н. Fawcett, Prof, of Polit. Econ. at Cambridge. «The Economic Position of the British Labourer». London, 1865, p. 120.

⁶⁸⁾ Там же, стр. 122, 123.

⁶⁹⁾ Можно сказать, что из Англии ежегодно экспортируется не только капитал, но и рабочие — в форме эмиграции. Однако в тексте не имеется в виду имущество переселенцев, которые в значительной своей части не принадлежат к рабочему классу. Большую долю их составляют сыновья фермеров. Английский добавочный капитал, ежегодно вывозимый за границу с целью получения процентов, представляет собой гораздо более значительную величину по сравнению с ежегодным накоплением, чем ежегодная эмиграция по сравнению с ежегодным приростом населения.

«пред. глава след. глава» содержание

«пред. глава след. глава» содержание

«   » 626