Когнитивно-прагматические аспекты лингвистических исследований. Когнитивнопрагматические аспекты лингвистических исследований
 Скачать 0.75 Mb.
|
|
КУЛЬТУРА ОБЩЕНИЯ И ЯЗЫК К ВОПРОСУ МЕЖНАЦИОНАЛЬНОГО ЯЗЫКОВОГО ОБЩЕНИЯ МакЛуэн справедливо охарактеризовал современный мир при помощи термина «всемирная деревня», подчеркнув тем самым быстрое расширение и совершенствование средств коммуникации. Стремительное развитие всемирной коммуникативной сети, резкое увеличение числа людей, мигрирующих из одной страны (и следовательно культуры) в другую, наращивание объемов услуг в туристическом бизнесе способствуют возникновению проблемы межкультурного общения. Интерес к межкультурному общению в Европе и во всем мире чрезвычайно велик. Данная проблема является предметом исследования не только психологов, культурологов, социологов, политологов, но лингвистов. Известно, что развитие человеческой культуры происходит через общение, и именно через процесс коммуникации культура передается из поколения в поколение. Культура и общение взаимосвязаны. Другими словами, мы общаемся именно так, а не иначе, потому что мы выросли в определенной культуре, овладели ее языком, правилами и нормами поведения. Таким образом, «под коммуникативным поведением в самом общем виде предлагается понимать реализуемые в коммуникации правила и традиции общения той или иной лингвокультурной общности» (Стерлин, 1996, с. 97). Как достаточно точно отмечает Е.М.Тарасова, межкультурное общение можно назвать новой онтологией анализа языкового сознания; при этом «межкультурное общение целесообразно понимать как общение носителей разных культур (и обычно разных языков)» (Тарасова, 1996, с. 7). Общение (акт коммуникации) является «продуктом как внешних явлений, так и внутреннего ментального cocтoяния» (Miller&Stemberg, 1975, с. 38). Понятие «процесс общения» связано с понятием «концептуальные фильтры». То есть одна и та же вербальная или же нон-вербальная информация может быть пропущена через различные концептуальные фильтры, и следовательно, декодирована по-разному. Следует отметить, что процесс межкультурного общения (как впрочем и процесс интракультурного общения) испытывает влияние культурного, социо-культурного и психокультурного факторов. К культурному фактору необходимо отнести черты культурных различий (например, индивидуализм-коллективизм), культурные ценности, правила и нормы общения. Социо-культурный фактор подразумевает нашу соотнесенность с той или иной социальной, возрастной или же половой группой. Психо-культурный фактор непосредственно связан с нашими оценками, стереотипами и предубеждениями. Нетрудно заметить, что слово «культурный» присутствует в названии всех трех факторов, и это, разумеется, неслучайно. И.А.Стерлин определяет межкультурную коммуникацию как «процесс непосредственного взаимодействия культур, а весь процесс такого взаимодействия осуществляется в рамках несовпадающих (частично, в существенной степени, а иногда и полностью) национальных стереотипов мышления и поведения, что существенно влияет на взаимопонимание сторон в коммуникации» (Стерлин, 1996, с. 97). Приведем пример различий в интерпретации одного и того же сообщения в процессе общения работодателя из США и одного из его служащих из Греции. Для работодателя-американца является нормой поощрение инициативы служащих в принятии решения, в то время как подчиненный грек просто ожидает прямых указаний от своего босса, что является нормой в Греции.
Очевидны различия в когнитивных процессах у различных представителей культур. Следуя за И.А.Стерлиным, отметим, что коммуникативное поведение имеет «национально-специфический характер»; «...неадекватное восприятие коммуникативного поведения одного народа другим народом создает зону непонимания, нарушает коммуникацию и даже может приводить к возникновению межличностных и межэтнических конфликтов» (Стерлин, 1996, с. 98). В связи с этой проблемой необходимо упомянуть понятие «коммуникативная компетенция», т.е. обладание определенными социо-, психо- и культурно-лингвистическими знаниями, необходимыми в трактовке тех или иных норм различных коммуникативных ситуаций. Обратимся к подробному рассмотрению коммуникативных характеристик. А. Ограниченный и развернутый код Многие лингвисты стремятся найти универсальную теорию, способствующую более глубокому пониманию речевого поведения представителей различных культур. Интересно деление, предложенное Бернштейном, который утверждает, что наша речь необходимо обусловлена социальным контекстом, и, опираясь именно на эту предпосылку, можно выделить так называемый ограниченный код (restricted code) и развернутый код (elaborated code) (Bernstein, 1966). Ограниченный код подразумевает использование вербального и нон-вербального (интонация, мимика, жесты) каналов передачи информации. При использовании ограниченного кода делается основной акцент на скрытые, не столь очевидные черты социального контекста, такие, как отношения коммуникантов, физические и психологические условия коммуникации и т.д. Ограниченный код можно назвать «телеграфическим». Например, людям, имеющим определенное количество общих знаний, достаточно лишь краткого упоминания, чтобы понять, о чем идет речь. На вопрос: «Tom, how was it?» - может последовать незамедлительный ответ Тома без предварительного уточнения, что именно спрашивающий подразумевает под «it». Человек со стороны едва ли способен дать ответ на данный вопрос из-за отсутствия определенного общего знания. Жаргон, используемый различными социальными группами (носителями различных субкультур), так же может быть отнесен к ограниченному коду. Большинство восточных языков (китайский, японский, корейский) представляют собой пример ограниченного кода. Говорящий, использующий развернутый речевой код, практически не берет во внимание нон-вербальные или какие-либо иные контекстуальные факторы. Передача новой информации осуществляется с использованием вербальных средств общения. Давняя традиция изучения риторики в странах Северной Америки и Западной Европы демонстрирует важность, придаваемую вербальным сообщениям. Данная традиция отражает особый тип мышления, присущий представителям этих культур: логический, рациональный и аналитический. В европейской и евро-американской культурной традиции речь рассматривается как более или менее независимая от ее коммуникативного контекста1. Основная функция речи в данной языковой традиции заключается в выражении тех или иных идей и мыслей как можно яснее, точнее, логичнее и убедительнее, чтобы говорящий мог полностью выразить свою индивидуальность и способность воздействовать посредством убеждения на других людей. Следует особо подчеркнуть, что в коллективистском типе культуры риторика в качестве отдельной дисциплины на была столь полно разработана, как это имело место в индивидуалистском культурном типе. Например, отношение к речи и риторике в азиатских культурах (преимущественно коллективистской ориентации) можно определить как схоластическую: слова - лишь части целого коммуникативного контекста, включающего характеристики социального статуса сторон, осуществляющих коммуникацию, и их социальные отношения. Это, однако, вовсе не означает, что в азиатских культурах слова рассматриваются как нечто менее важное нежели в европейской. Более того, именно в азиатских культурных системах вербальное сообщение трактуется как важная и неотъемлемая часть всего процесса коммуникации, неразрывно связанная с такими понятиями, как этика, психология, политика, социальные отношения и т.д. Данный схоластический подход (целое важнее его составляющих) к речи и процессу коммуникации характеризуется еще и тем фактом, что вербальное сообщение скорее выполняет функцию привнесения социальной интеграции и гармонии в общество нежели демонстрации индивидуальности коммуникантов или для достижения определенных личностных целей говорящего. Диалог в идеале, согласно такому подходу, имеет целью достижение социальной гармонии, а не самоудовлетворение отдельных сторон, что, естественно, лишает его ярко выраженной аргументации и убедительности. Легко заметить, что именно в коллективистском типе культуры все ограничения и различные социальные предубеждения явно отражаются в структуре языка. В отличие от культурных традиций, не столь зависимых от социального контекста и придающих большее значение словам, ориентация контекстуально-привязанных культур характеризуется определенным недоверием к словам как таковым. Слова только тогда рассматриваются как значимый инструмент человеческой мысли, когда они подчинены определенным ограничениям. В восточной культурной традиции огромное значение отведено интуиции, поэтому понятие интуиции следует рассматривать как основное в речевой коммуникации данной группы языков. Как отмечает японский исследователь Иошикава, комментируя японский стиль речевого общения, «то, что часто выражено языковыми средствами, и то, что в действительности подразумевается, - две разные вещи. То, что выражено языковыми средствами, возможно, действительно важно в создании дружеской атмосферы, и это то, что обычно обозначено словом «tatame» («в принципе»), но то, что действительно имеется в виду, но не выражено через вербальный канал общения, и является тем «honne» («подразумеваемое в действительности»)». Несмотря на то, что истинный смысл не выражен вербально, подразумевается его понимание через «kan» («интуиция») (Yoshikawa, 1978, с. 228). В определенных азиатских языках таких, как, например, китайский, японский, корейский, в самой языковой структуре уже заложена двусмысленность общения. Известно, что японский язык сам по себе с точки зрения логики широк в понятийном смысле: люди могут говорить часами, так ясно и не сформулировав мысль (Morsbach, 1976). Интересно, что даже в обычном разговоре японец может ответить «hai» («да»), вовсе не подразумевая согласие. Часто «hai» употребляется говорящим и соответственно воспринимается слушающим как «Я понимаю, что Вы говорите». Иллюстрируя культурные различия прямой и непрямой формы общения, Окабе сравнивает особенности вербальной коммуникации в США и Японии. Американцы предпочитают использовать в процессе общения такие категоричные слова, как «absolutely», «certainly», «positively». Английский синтаксис диктует использование «I» в большинстве случаев в начале предложения, подчеркивая тем самым преобладание индивидуализма как социо-культурной черты в структуре языка. Туда же можно отнести и главенствующую роль в предложении субъекта и объекта. Напротив, стиль общения в японской культуре связан с определенными ограничениями эксплицитного выражения индивидуальности говорящего. Неудивительно, что японцы, владеющие английским языком, достаточно часто используют такие смягчающие категоричность высказывания слова, как «maybe», «perhaps», «probably», «somewhat» и т.д. Поскольку синтаксис японского языка не требует обязательного употребления субъекта в предложении, основной синтаксической формой связи является квалитативно-предикативная. В связи с этим возникает еще одна любопытная проблема, а именно - соотношение «разговора» и «тишины» (или «молчания»). В европейской традиции общения разговор является средством социального контроля, в то время как восточный тип культуры (например, китайской) воспринимает молчание как стратегию контроля над собеседником. Далее уместно привести цитату Триандиса, соотносящего эти различия в стиле языкового общения с различиями в типах культур - коллективизмом2 и индивидуализмом: «Представители культуры, где индивидуализм является одной из главных черт, говорят больше, стараясь тем самым контролировать ситуацию общения, они не ценят тишину» (Triandis, 1988, с. 11). В сравнении с азиатским или арабским стилем общения вербальная коммуникация в США и Западной Европе характеризуется как более определенная и прямая; молчание в межличностном общении избегается. Приведем еще один пример. Отмечается, что американцы чувствуют себя обязанными давать комментарии в той или иной ситуации общения. Например, во время трапезы необходимыми представляются такие фразы, как «Oh, this is delicious» («О, это очень вкусно»), или «My compliments to the chef» («Мои комплементы повару»), или же «Where did you get this marvelous recipe?» («Где Вы взяли столь замечательный рецепт?») и т.д. Азиаты, не привыкшие к такого рода репликам, могут закономерно отреагировать, назвав американца «big mouth» («болтун») (Cheng, 1974, с. 11). Культурные различия, играющие важную роль в отношении индивида к социальной роли и статусу, также определяются в языке. Известно, что английский язык имеет репутацию языка, ориентированного на личность, в то время как японский ориентирован на социальный статус. В. Стратегии убеждения Важным аспектом вербальной коммуникации является стратегия убеждения, используемая в различных социально-культурных системах. Т. Парсон выделяет два основных стиля убеждения. Один из них - индуктивно-фактический стиль (a factual-iductive style of persuasion), т.е. стиль, построенный на фактах и на выводах, исходящих из них. Следующий стиль убеждения определен как аффективно-интуитивный (an affective-intuitive style of persuasion), т.е. коммуникант использует аффективные, эмоциональные высказывания, цель которых убедить собеседника в своей правоте. При исследовании различий этих двух стилей в различных культурах мы приходим к выводу, что представители так называемых коллективистских культур принимают во внимание контекст общения и используют стратегии убеждения, соотносящиеся с тем или иным контекстом. Носители индивидуалистских культур, наоборот, концентрируют свое внимание на человеке, которого они ставят целью убедить в чем-либо, и стратегия может казаться неадекватной с точки зрения социо-ситуативного контекста (Gudykunst & Ting-Toomey, 1988). Проиллюстрируем этот тезис: (а) на материале сравнения двух культур и (б) на материале изучения стратегий убеждения среди этнических групп в Соединенных Штатах Америки. Японские исследователи сравнивают стратегии, используемые в корпорациях США и Японии для убеждения своих подчиненных. Первая представленная ситуация отражает, как тот или иной менеджер последовательно склоняет своего служащего изменить его поведение. Менеджер из японской корпорации делает упор на сознательность - «обязанность» («duty») подчиненного: «It is your duty as a responsible employee of this company to begin work on time». Американец предпочтет стратегию угрозы («threaten»): «If you don't start reporting to work on time, I will have no choice but to dock your pay» - или же просто поставит ультиматум («ultimatum»): «If you can't come to work on time, go find yourself another job». Вторая ситуация в данном исследовании показывает, каким образом те же менеджеры пытаются вызвать инициативу у своих подчиненных. Менеджер-японец предпочтет использовать стратегию «альтруизма» («altruistic strategies»): «For the sake of the company, please share your ideas and suggestions with us» - или же призовет своего служащего к добросовестности: «Remember that it is your duty as a good company employee to suggest how we can improve the overall performance of the company». Менеджер-американец отдаст предпочтение иной стратегии, а именно: «прямой просьбе» («direct request»): «I want you to feel free to come to me with any ideas you have for improving the company» - либо стратегии «обещания» («promises»): «Don't hesitate to offer ideas and suggestions because we always reward good suggestions»; возможна и стратегия «заискивания» («ingratiate strategy»): «You are one of our best people and I really value your judgment, so please feel free to come to me with ideas you have». Подводя итог всему вышесказанному, представляется необходимым отметить, что теоретические разработки, сделанные известными лингвистами Сепиром и Уорфом, являются своеобразным предупреждением об ошибке восприятия языка только как средства передачи наших мыслей и чувств. Язык, несомненно, является более широким понятием. Язык - культурообусловленное явление, именно в языке отражены основные ценности той или иной культуры. Овладевая языком, мы овладеваем культурой, которая, в свою очередь, влияет на наше восприятие, образ мышления и поведения. Библиографический список 1. Стерлин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этнокультурная специфика языкового сознания. РАН. Ин-т языкозн. М., 1996. С. 97-113. 2. Тарасова Е.Ф. Межкультурное общение - новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. РАН. Ин-т языкозн. М., 1996. 3. Cheng, A. Clashes in courtship across cultures. East-West Center Magazine. 1974, summer, pp. 1 1-12. 4. Gudykunst, W.B., & Young Yun Kim. Communicating with strangers: An approach to Intercultural Communication. McGraw-Hill, Inc. 1992. 5. Gudykunst, W.B., & Ting-Toomey, S. Culture and interpersonal communication. Newbury Park, CA: Sage Publications. 1988. 6. Hirokawa, R., & Miyahara, A. A comparison of influence strategies utilized by managers in American and Japanese organizations. Communication Quarterly, 1986, 34, pp. 250-265. 7. Miller, G., & Steinberg, М. Between people. Chicago: Science Research Associates. 1975. 8. Okabe, R. Cultural assumptions of East and West: Japan and the United States. In W.Gudykunst (Ed.), Intercultural communication theory: Current perspectives. Beverly Hills, CA: Sage Publications. 1983. 9. Shouby, E. The influence of the Arabic language on the psychology of the Arabs. In A.Lutifiyya & C.Churchill (Ed.), Reading in the Arab middle eastern societies and cultures. The Hague: Mouton. 1970. 10. Triandis, H.C. Collectivism vs. individualism. In G.Verma & C.Bagley (Eds.), Cross-cultural studies of personality, attitudes, and cognition. London: Macrnillian. 1988. 11. Yoshikawa, M. Some Japanese and American cultural characteristics. In M.Prosser, The cultural dialogue. Boston: Houghton Mifflin. 1978. 12. Yoshikawa, M. Cross-cultural adaptation and perceptual development. In Y.Kim & W.Gudykunst (Eds.), Cross-cultural adaptation. Newbury Park, CA: Sage Publications. 1988. Л.М.Бондарева |