Когнитивно-прагматические аспекты лингвистических исследований. Когнитивнопрагматические аспекты лингвистических исследований
 Скачать 0.75 Mb.
|
|
ПРОБЛЕМА ДИСКУРСА В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ В последние годы лингвистическая литература все чаще обращается к обсуждению вопроса о тексте и дискурсе. Постоянное обращение языковедов к этой проблеме вызвано целым рядом обстоятельств. Во многих случаях оба термина используются совершенно синонимично, кроме того, сама протяженность единиц, обозначаемых терминами «текст» и «дискурс», остается весьма неопределенной. Вопрос о терминологическом различии «текста» и «дискурса» влечет за собой и еще одну весьма сложную проблему - чем отличаются лингвистика текста и анализ дискурса. Текст обычно трактуется как набор определенных лингвистических форм в составе определенного отрезка речи в совокупности с их интерпретацией, которые не изменяются в контексте. За контекст принимается определенное знание мира, включающее экстралингвистическую реальность. Дискурс противопоставляется тексту как отрезок речи «в действии», приобретающий определенное значение для своего пользователя в контексте, использующийся говорящим в определенных целях, при определенных обстоятельствах и в определенном смысле. Дискурс является связным отрезком речи. Такое понимание термина «дискурс» вряд ли делает его отличие от термина «текст» более понятным. Определение, данное термину «дискурс» в Современном философском словаре, вызывает еще большие сомнения: «Дискурс - понятие, выдвинутое структуралистами для анализа социальной обусловленности речевых высказываний. Понятие дискурса особенно популярно в постструктурализме и деконструкции. Как правило, применяется в философии, социологии, когнитивных анализах, семиотике. Нередко используется просто как синоним «речи» (3, с. 153). С точки зрения лингвистики данное определение не отражает языковой сущности дискурса, особенностей и специфики его анализа. В словаре лингвистических терминов находим более приемлемое определение термина: «Связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте, речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс - это речь, погруженная в жизнь. Поэтому термин дискурс, в отличие от термина текст, не применяется к древним и другим текстам, связи которых с живой речью не восстанавливаются непосредственно» (1, с. 136-137). Итак, понятие дискурса включает экстралингвистические факторы, ритм. Дискурс, как указывают А.А.Кибрик и его соавторы, - более широкое понятие, чем текст. Дискурс - это одновременно и процесс языковой деятельности и ее результат - а результат это и есть текст (4). Функциональное направление в лингвистике, которое определяет развитие этой науки в последние несколько десятилетий, ориентируется на изучение именно дискурса. Анализ дискурса состоит в том, чтобы определить, как же текст наполняется смыслом, и что делает его связным и понятным. А что же есть текст? «Текст - это реально высказанное (написанное) предложение или совокупность предложений (включая отрезок устной или письменной речи любой длины, вплоть до целого литературного произведения устного творчества и т.п.), могущее, в частности, служить материалом для наблюдения фактов данного языка» (1, с. 156). Итак, дискурс - связный текст, но текст также обладает определенной связностью. В работах, посвященных анализу дискурса, часто указывается на его интертекстуальный характер: что хорошо для молитвы - не годится для академической лекции. Однако на интертекстуальность указывают и многие исследователи текста. Текст - это прием, абстрактная формальная конструкция. Дискурс же - это разные виды ее актуализации, рассматриваемые с точки зрения ментальных процессов и в связи с экстралингвистическими факторами. Анализ дискурса - это междисциплинарная область знания, где участвуют не только лингвисты, но и социологи, психологи и т.д. В лингвистической литературе выделяются следующие модели текста; 1) статическая - синтагматическая модель текста, ассоциирующаяся с интрафразовой связанностью; 2) динамическая - ассоциативная модель, представляющая парадигматику текста; 3) структурная, - модель которая ориентирована на сообщение. Думается, что первая - это собственно текстовая модель, вторая относится к дискурсу, третья же модель объединяет текст и дискурс. Анализ дискурса не может обойтись без изучения ментальных моделей, которые дают реальную основу для отбора нужной коммуникативной информации в стратегических целях построения как общих, так и частных семантических структур. Особенность дискурса состоит также в том, что восприятие текста включает стратегическое оперирование моделями, соотнося, например, текстовую информацию со структурами ментальных пространств этих моделей. Модели включают также соотношение между эпизодическим, личным знанием или событиями, с одной стороны, и общепринятыми социально-ориентированными принципами - с другой. Разные структуры моделей функционируют как макроструктуры и микроструктуры. Первые при этом запоминаются лучше благодаря их функциональным особенностям, их роли в структурной организации текста, они концентрируют вокруг себя много сопутствующей информации. Понятно, что любая языковая категория имеет свою протяженность. При этом единицы, которые ее конституируют на «низших» уровнях, определяются достаточно строго - морфема, слово, словосочетание, производное словo, сложные слова. Однако определение верхней единицы вызывает большие сложности. Что же такое текст ? Где его верхняя граница? Если мы вернемся к определению текста, приведенному выше, можно говорить о предложении-тексте, о коротких рассказах-текстах - вплоть до целых сериалов-текстов, связанных, например, одним героем, как Мисс Марпл у Агаты Кристи. Текстовые категории выходят за рамки предложения, они нуждаются в особой протяженности. Для понимания текста необходимо проследить связь предложений, которая выходит за их пределы, и здесь вопрос о связности текста выходит на первый план. Как известно, связность, когезия осуществляется лексическими и грамматическими средствами, среди них традиционно упоминаются референция, эллипсис, союзы, лексические средства. Однако формирование определенной «текстуры» проходит не только за счет средств когезии, но также и посредством структурных средств: тематической структуры - тема и рема информационной структуры, выделения фокуса высказывания, данного и нового. Тема-рематическое построение в этом случае ориентировано на говорящего, а информационное - на слушающего. Однако оба - и тематическое структурирование, и информационное - избираются и определяются говорящим. Например: Child: Shall I tell you why the North Star stays still? Parent: Yes? Do. Child: Because that's where the magnet is. And it gets attracted by the earth But the other stars don't. So they move around. В данном случае мы имеем вполне связанный, логически организованный текст. Сравним его с другим, где когезия полностью отсутствует. The magnet is at the North Star. The earth attracts the North Star. The earth does not attract the stars which are not the North Star. The stars which are not the North Star move around. В последнем случае мы имеем последовательность логических суждений, имеющих совершенно особый языковой статус. Здесь сразу же встает терминологический вопрос, как следует понимать тему и рему, данное и новое. Эти, казалось бы, давно узуальные в лингвистике термины приобретают новое значение в современном когнитивном подходе к изучению языка. Хотя когнитивная функциональная грамматика еще не дала ответа на этот вопрос, топик или фокус следует понимать именно как информационный центр высказывания, данное же - это определенный, уже имеющийся в сознании говорящего фрейм знания, набор определенных ментальных моделей, которыми человек уже обладает. Именно при помощи фреймов формируется «когнитивная карта», что и помогает адекватно реагировать на получаемую информацию. Если исходить из того, что текстовые категории выходят за рамки предложения и за рамки собственно интертекстуальности, что сейчас уже очевидно, то встает вопрос о расширении круга этих категорий, и важнейшими при этом оказываются функциональная перспектива текста, распределение информации по тексту, вертикальная и горизонтальная стратификация текста. Даже такой вопрос, как заглавие текста, остается неопределенным в плане его информативной ценности. Этот вопрос по-разному решается лингвистами. Так, существует мнение о том, что заглавие - это тема, сам же текст - это последовательность предикативных единиц. Однако именно в заглавии, как правило, сфокусирован в предельно сжатой метафорической форме основной смысл текста. Один пример: в заглавии романа «The Painted Veil» отражено содержание романа, это название имеет метафорическую форму: вся жизнь - это разнообразно окрашенный занавес, который закрывает сцену, где, собственно, и происходит жизнь во всем ее многообразии. Любая языковая единица, если она несет какое-либо значение, принимает участие в процессе коммуникации. Однако процесс коммуникации содержит разные по информационной нагрузке части, которые, соединяясь между собой, создают определенную топикальную линию в тексте. Средствами фиксации этой линии могут выступать различные элементы, как, например, использование единиц одного функционального стиля в составе другого (научный регистр речи в тексте художественной литературы, письмо и т.д.), парентезы, однословные предложения и др. Огромное значение для распределения коммуникативной нагрузки в тексте играет контекст, включающий вербальный и ситуативный контекст. Однако не следует понимать их узко, только как относящиеся к непосредственно данному тексту. Они, в свою очередь, проистекают из всего человеческого знания и опыта участников процесса коммуникации, которые затем формируют общий контекст человеческого знания и опыта. Вопрос о тексте, как и о дискурсе, безусловно выходит за рамки собственно лингвистического исследования, это предмет междисциплинарного изучения. Процесс проникновения в суть текста-дискурса требует включения разных программ - как когнитивного плана, так и интертекстуального, что, по нашему мнению, входит в сферу когнитивной лингвистики и в конечном счете является решающим моментом в определении коммуникативной, в широком смысле, ценности текста. Библиографический список 1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Изд-во МГУ, 1969. 2. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990. 3. Современный философский словарь. М., 1996. 4. Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М.: Изд-во Мос. ун-та, 1997. 5. Язык и культура конца XX века. М.: Наука, 1996 Т.Д. Алексеева ПЕРЕРАБОТКА ИНФОРМАЦИИ ПРИ УСТНОМ ПЕРЕВОДЕ Несмотря на целый ряд экспериментальных исследований структуры и динамики устного перевода, функционирование памяти, в частности, проблема взаимодействия оперативной (ОП) и долговременной памяти (ДП) при устном переводе остается открытой. Выявление характера этого взаимодействия представляет огромную важность при подготовке и совершенствовании переводчиков-профессионалов, работающих в ситуации, приближенной к стрессовой, когда приходится в сжатые сроки перерабатывать значительное количество информации. До недавнего времени оперативная (именуемая также активная, рабочая или кратковременная)1 и долговременная (перманентная или длительная) память рассматривались как две независимые друг от друга системы. В последнее время все чаще появляются высказывания о возможном их взаимодействии. Видимо, более правомерно говорить о взаимодействии ОП и ДП в контексте целостной деятельности человека с определенным материалом. Эта взаимосвязь может быть реализована в процессе обучения, обеспечивающем становление способов познавательных действий в новом предметном содержании. В этой связи представляется возможным выявить взаимодействие ОП и ДП в процессе формирования переводческой деятельности, которая и позволяет проследить динамику взаимодействия в условиях разноуровневой организации речевой информации. Пользе связи ОП и ДП при устном переводе посвящены различные исследования, раскрывающие процедуру переноса речевой информации. Так, исследователь А.Хромосова считает, что по мере поступления сообщения на исходящем языке одновременно с его хранением в ОП поступают знания лексики и грамматики из ДП как на исходящем, так и на переводящем языках, далее, в период произнесения сегмента весь цикл повторяется (3). Анализируя механизмы перевода, Д.Гервер раскрывает сложную картину участвующих в нем мнемических процессов: кратковременную буферную память на входе, функционирование которой подтверждается данными слухового объема памяти; кратковременную рабочую память, обеспечивающую перекодировку поступающей информации; кратковременную буферную память на выходе и, наконец, долговременное хранилище лексических и грамматических структур исходящего и переводящего языков, взаимодействующее с вышеуказанными процессами при восприятии, трансформации и выдаче сообщения (2). Б.Мозер описывает последовательность обработки акустического сигнала мозгом переводчика по этапам, на которых происходит пошаговое укрупнение получаемой информации, постоянно взаимодействующей со знаниями, хранимыми в ДП [4]. Согласно К.Картельери перенос информации осуществляется не только из ОП в ДП, но и сама ОП также обладает возможностями вызвать процессы поиска в ДП для восстановления частично утраченнай информации. Лишь во взаимодействии с долговременной кратковременная (оперативная) память может вызвать специальные процессы, которые служат таким образом поиску информации и продолжению переводческого действия (1). Анализ подходов указанных авторов дает возможность считать, что в процессе переводческой деятельности осуществляется непрерывный перенос информации из ОП в ДП, и наоборот. Подобная циркуляция информации является важным основанием, позволяющим сделать предположение о том, что при устном переводе поддерживается непрерывная взаимосвязь ОП и ДП, в том числе в процессе овладения им. Гипотетически эта взаимосвязь реализуется на всех этапах овладения устным переводом: при восприятии и понимании сообщения на исходящем языке, при формировании смысла-замысла и при реализации сообщения на языке перевода. При этом предполагается, что исследуемое взаимодействие имеет свои особенности в условиях разной направленности перевода (с родного языка на иностранный и с иностранного языка на родной). Вполне вероятно, что на этапе восприятия речевого сообщения разный уровень понимания информации на родном и иностранном языках отражается в разных характеристиках объема ОП (в пределах магического числа Дж.Миллера 7±2). Другими словами, при восприятии сообщения на родном языке понимание его смысловой стороны наступает в силу преимущественного развития внутренней речи на родном языке. Внимание переводчика сосредоточивается на плане содержания - происходит как бы расширение емкости ОП за счет перекодирования в сторону укрупнения оперативных смыслов. При восприятии же сообщения на иностранном языке возможно понимание прежде всего языковых значений и лишь затем смыслового содержания, что вызвано недостаточной сформированностью внутренней речи на иностранном языке. Здесь объектом внимания становится сначала план выражения и от него - план содержания, в силу чего объем ОП имеет, очевидно, более низкие показатели. Кроме этого, он существенно зависит от логической связности воспринимаемого сообщения, благодаря которой количество новой информации на элемент сообщения снижается. На этапе формирования смысла-замысла или превращения чужих мыслей в свои «собственные» в ОП удерживается не только извлеченный, логически-понятийный субстрат, так называемый «скелет информации», но и строится прогноз относительно замысла будущего сообщения путем обращения к ДП и поиска в последней соответствующих концептуальных связей2. Учитывая, что связи, идущие в направлении от родного языка к иностранному, оказываются, как правило, более прочными, чем обратные по направлению, вполне очевидно, что усложнение указанных функций оперативной памяти будет отмечено при декодировании иноязычной информации в сравнении с декодированием русской, что в эксперименте может подтверждаться увеличением латентного времени перевода. На этапе реализации сообщения на языке перевода оперативная память, с одной стороны, продолжает сохранять замысел будущего сообщения для сравнения со смыслом исходного, с другой же - обеспечивает активацию длительно хранимых концептуальных связей для формулирования сообщения на языке перевода. Выделенная функция контроля ОП может быть подтверждена различного рода коррекциями и поправками в речи переводчика, пытающегося исправить уже произнесенные одно или несколько слов. Успешность в той или иной степени прогнозирующей функции, связанной о приданием замыслу высказываемого вербальной формы, может выражаться в паузах нерешительности (200-250 м/сек и более) как результат различной структурированности знаний в долговременном хранилище. Эти предположения проверялись в пробном эксперименте, целью которого явилось исследование взаимосвязи ОП и ДП в процессе овладения устным переводом. В ходе эксперимента решались частные задачи взаимодействия на разных этапах овладения им. Сложность взаимодействия определялась с помощью следующих критериев: объем ОП, латентное время перевода, количество и длительность пауз нерешительности и др. Согласно методике исследования испытуемым - 34 студентам первого, третьего и четвертого курсов английского и переводческого факультетов, которые овладевают умениями и навыками перевода, и трем профессиональным переводчикам-синхронистам - предлагалось воспроизвести предъявленные на слух списки изолированных слов на двух языках в следующей последовательности: с русского языка на русский, с русского языка на английский, с английского языка на русский и с английского языка на английский. Слова-стимулы предъявлялись по возрастающей, соответственно по 5, 7, 9, 11 в ряду, причем максимальная длина ряда не выходила за пределы 11 слов-стимулов, которые в пределах этого порога легко запоминаются и воспроизводятся после однократного предъявления. Далее испытуемым был предъявлен материал (также по возрастающей) из 6 групп структурной организации слов-стимулов одного семантического поля, из которых конструировались полнозначные фразы на обоих языках в указанной выше последовательности. Всего было предъявлено 32 ряда слов-стимулов и получено 1136 реакций, из них 842 - сконструированные полнозначные фразы. Процедура эксперимента включала следующие этапы: 1-й этап - двухканальная магнитофонная запись воспроизведенных испытуемыми изолированных слов и сконструированных ими предложений из предъявленных слов одного семантического поля; 2-й этап - получение транскриптов имеющихся магнитофонных записей; 3-й этап - перенесение экспериментальных данных на ленту самописца; 4-й этап - количественная и качественная обработка экспериментальных данных. Обсуждение полученных данных позволило проследить динамику взаимосвязи речевой информации на входе и выходе в зависимости от лингвистического опыта испытуемых, совершенства их речевых навыков на обоих языках и оперативности переключения речевого внимания. Так, при восприятии информации объем ОП на родном языке оказался выше объема на иностранном языке на основании данных воспроизведения изолированных слов, а также конструирования логически завершенных фраз (при воспроизведении русских слов - 5,4, английских слов - 4,2; при конструировании фраз из русских слов - 6,7, из английских слов - 5,4). При этом логическая связность материала, имеющая место при конструировании фраз из предъявляемых слов одного семантического поля, положительно сказалась на увеличении объема ОП на обоих языках. Полученное различие объема ОП на родном и иностранном языках, очевидно, обусловлено различным характером перекодирования поступающей информации, что отражается в формировании оперативных смыслов низшего и высшего уровней. Первые вызваны направленностью внимания на осознавание языковых значений, вторые связаны с переключением внимания на осознавание содержательной стороны сообщения. Видимо, интериоризация воспринимаемой иноязычной речи - или переход внешней иноязычной речи во внутреннюю - сопровождается в большей мере формированием оперативных смыслов низших уровней в сравнении с интериоризацией воспринимаемой речи на родном языке. Данные латентного времени в процессе конструирования фраз оказываются менее успешными, значительно увеличиваясь при декодировании информации на английском языке (6,6 сек) в сравнении с декодированием русской (5,8 сек). Возросшие при этом трудности при установлении смысла-замысла высказываемого могут быть обусловлены трудностями перехода с иностранного языка на родной во внутренней речи в силу участия последней на языке воспроизведения. Поиск концептуальных связей в ДП затягивается, процесс перевода таким образом замедляется. Значительное количество самокоррекций отмечается на этапе формулирования фраз на английском языке в сравнении с формулированием на русском, что является результатом недостаточной представленности иноязычных знаний, хранящихся в ДП. Также имеет место большое количество пауз нерешительности при формулировании английских фраз (632 паузы общей длительностью 916,3 сек) в сравнении с формулированием русских (389 пауз общей длительностью 600,8 сек) как следствие трудностей актуализации концептуальных связей из ДП в силу отсутствия их в последней или же недостаточной их дифференцированности и, соответственно, оперативности извлечения из хранилища. Можно считать, что экстериоризация воспроизводимой иноязычной речи в сравнении с экстериоризацией русской характеризуется низкой эффективностью процессов перекодирования при переходе соответствующих оперативных смыслов внутренней речи в развернутую последовательность иноязычных комплексов внешней речи. Данные общего темпа речи менее успешны при формулировании фраз на английском языке (2,3 слога в секунду) в сравнении с формулированием на русском (4,1 слога в секунду), что иллюстрирует недостаточную сформированность умений и навыков устной иноязычной речи, а также умений и навыков перевода. Обсуждение других экспериментальных данных (абсолютного темпа речи, количества и процентного содержания незаконченных и бессмысленных фраз, явлений фонетического и семантического подобия, замен, опущений, добавлений и др.) также сохраняет тенденцию явного ухудшения показателей при обработке иноязычной информации на входе и выходе в сравнении с обработкой на родном языке. Кроме этого, выявляется закономерность постепенного улучшения практически всех показателей по мере перехода от первых к четвертым курсам английского и переводческого факультетов. Таким образом, сложность взаимодействия оперативной и долговременной памяти в процессе овладения устным переводом отражается не только в структурной психолингвистической организации его элементов, но и в темпоральных показателях динамики сканирования информации на родном и иностранном языках. При этом возрастание сложности исследуемого взаимодействия объективно отмечено при обработке иноязычной информации на входе и выходе, что предъявляет особые требования к расширению способов действия с запоминаемым иноязычным материалом при овладении устным переводом. Библиографический список 1. Cartelieri C.,Bsser U., Harnisch A. Zu Bedeutung und Aufgaben des Gedäachtnisses beim Dolmetschen. - Fremdsprachen, Leipzig /23/ 1979, S.169-177. 2. Gerver, D. Empirical Studies of Simultaneous Interpretation: A Review and A Model. - Translation. Applications and Research, New York, 1976, pp.165-207. 3. Hromosova, A. Study of Memory in Interpreting. - Acta Universitatis, Pragensis III, 1972, 17 Hovembris. 4. Moser, В. Simultaneous Interpretation: A Hypothetical Model and its Practical Application. - In: D.Gerver and H.W.Sinaiko /Eds./. Language Interpretation and Communication, New York snd London, 1978, pp.353-368. Е.М. Антипенко |