КР.Очно-заочники Смирнов 1 курс. Контрольная работа для студентов очнозаочной формы обучения
 Скачать 2.74 Mb.
|
|
Письменные вопросы к тексту: 1. Почему с точки зрения антропологического подхода не бывает некультурных людей? Как связаны между собой концепции культуры в антропологии и гравитации в физике? Потому что с точки зрения антропологического подхода, культура – это система знаний и верований, унаследованных членами данного общества и проявляющихся в поведении человека. Чтобы понять культуру того или иного сообщества, необходимо изучить его поведение в жизненных, повседневных ситуациях. В обществе нет такого понятия как культурный/некультурный человек. Концепция культуры – самый любопытный ответ из тех, что антропология может предложить для удовлетворения извечного вопроса: «Почему?». По своему объяснительному значению эта концепция сравнима с теориями гравитации в физике. Культура не является бестелесной силой. Она создается и передается людьми. При этом культура, так же, как и всем известные физические понятия, представляет собой удобную абстракцию. Никто никогда не видел гравитации. Все видят правильно падающие тела. Никто никогда не видел электромагнитного поля. Но определенные события, которые можно наблюдать, удается описать в точных формулировках, если мы предполагаем, что электромагнитное поле существует. Культуру как таковую тоже никто никогда не видел. 2. Как вы понимаете утверждение: «культура – способ мыслить и чувствовать»? Приведите примеры разных способов. Это знание группы, сохраняющееся (в памяти людей, в книгах и предметах) для дальнейшего использования. Мы изучаем плоды этой «ментальной» активности: поведение, речь и жесты, действия людей, а также ее предметные результаты — орудия труда, дома, сельскохозяйственные угодья и так далее. В перечень «культурных богатств» традиционно включают такие вещи, как часы или своды законов. В психологии различают в основном три вида мышления: наглядно-действенное (конкретно-наглядное), образное и абстрактно-логическое (теоретическое). 3. Культура и общество: общее и различие. Общество - это совокупность людей, объединенных исторически обусловленными формами совместной жизни и деятельности. Культура - совокупность материальных и духовных достижений людей, результат развития общества. Культура развивается в обществе. Общество - причина, культура следствие (следствие совместной деятельности индивидов). 4. Назовите основные функции культуры. - Человеко-творческая (гуманистическая) - Трансляционная (функция передачи социального опыта) - Познавательная (гносеологическая) - Регулятивная (нормативная) - Семиотическая (знаковая) - Ценностная (аксиологическая) Задание 2. Евангельские сюжеты в изобразительном искусстве Демонстрация евангельских сюжетов средневековых, ренессансных и позднеренессансных художников. Описать разницу в изображении одного и того же сюжета, выявить, что значимо для художников (и зрителей) в репрезентации человека Средневековья и Возрождения и благодаря чему мы можем говорить о разнице средневековой картины мира, картины мира высокого Возрождения и позднего (выраженного, например, в маньеризме). Разница в изображении одного и того же сюжета в репрезентации человека Средневековья и Возрождения 1.Средневековье. Золотое поле выталкивает изображение на зрителя и одновременно удаляет его, свидетельствует о том, что действие происходит в божественном мире. 1. Возрождение. Реальный земной фон. 2.Средневековье. Пространство неглубоко, оно разворачивается не столько вглубь, сколько ввысь. 2. Возрождение. Пространство обретает глубину. Оно делится на планы: передний и дальний. 3.Перспектива - понятие философское. Выбор перспективы зависит от мировоззрения эпохи. Средневековье. Используется обратная и ценностная перспектива. В средние века главный Бог. И мир строится от него к нам. Нас много, поэтому и точек схода много. Получается интересный визуальный эффект: чем ближе, тем дальше. Это если говорить об обратной перспективе. С ценностной всё просто: Мадонна больше, чем святые, святые больше, чем простые люди. 3. Возрождение. Используется прямая (линейная) перспектива, когда точка схода находится в картинной плоскости. Есть легенда, что создателем прямой перспективы был архитектор Филиппо Брунеллески. Главный человек. Он отныне центр мира. Он познаёт его законы, он выстраивает мир для себя. Перспектива эпохи Возрождения - это перспектива умозрительная, т.е. на самом деле глаз мир так не видит. Но мы настолько привыкли к ней, что до сих пор пишем по её законам. 4.Средневековье. Святые обращены к нам анфас. Мы обращаемся к ним - они на нас смотрят, внимают. 4. Возрождение. Святые изображаются в самых разнообразных ракурсах. 5.Средневековье. Изображаются разновременные эпизоды. Время здесь условное. 5. Возрождение. Изображается один конкретный по времени эпизод. Для маньеризма была характерна тенденция к увеличению искусственности и уменьшению значения натуралистичности.  Задание 3. Ролан Барт. Статьи по семиотике культуры. Семантика вещи Ответить письменно на вопросы к тексту Обыкновенно мы определяем вещь как «нечто, что для чего-то служит». Таким образом, на первый взгляд вещь полностью поглощена целесообразностью использования, своей так называемой функцией. А потому вещь, как непроизвольно чувствует каждый из нас, обладает транзитивностью - она служит человеку для воздействия на внешний мир, для его изменения, для активного присутствия в нем; вещь - своеобразный посредник между человеком и действием. Кстати, здесь можно заметить, что практически никогда не бывает вещей, которые бы не служили ни для чего: есть, конечно, вещи, представляемые в виде бесполезных безделушек, но они всегда обладают эстетической целесообразностью. И вот здесь заключается парадокс, который я хотел бы отметить: все эти вещи, в принципе обязательно имеющие некоторую функцию, полезное назначение, применение, вроде бы переживаются нами как чистые орудия, тогда как на самом деле являются носителями чего-то иного и сами представляют собой что-то иное; они несут в себе смысл; иначе говоря, вещь действительно для чего-то служит, но она также служит для сообщения информации; это можно выразить одной фразой - у вещи всегда есть смысл, который не покрывается ее применением. Можно ли вообразить себе более функциональную вещь, чем телефон? Однако же внешний вид телефона всегда обладает смыслом, независимым от его функции: белый телефон передает идею роскоши или женственности, бывают телефоны бюрократические, телефоны старомодные, передающие идею былого времени (1925 года); одним словом, телефон тоже способен включаться в систему вещей-знаков; сходным образом и авторучка обязательно демонстрирует какой-то смысл - богатство, простоту, серьезность, причудливость и т.д.; тарелки, из которых мы едим, тоже всегда обладают смыслом, а когда его у них нет, когда они делают вид, что его у них нет, - что ж, в конечном счете они имеют-таки смысл «не имеющих никакого смысла». Следовательно, ни одна вещь не ускользает от смысла. Когда происходит такая семантизация вещи? Когда вещь начинает что-то значить? Я склоняюсь к тому, что это происходит, как только вещь начинает производиться и потребляться человеческим обществом, как только она становится нормализованным изделием; тому есть множество исторических примеров. Скажем, мы знаем, что в древности воины Римской республики иногда набрасывали себе на плечи покрывало от непогоды - от дождя, ветра и холода; в тот момент данная одежда еще, конечно, не существовала как вещь; она не имела названия и не имела смысла; она сводилась к одному лишь применению; но с того дня, когда в этих покрывалах стали делать разрез, начали вырабатывать их серийно, придавать им стандартную форму, возникла и необходимость найти им название, и безымянная одежда стала «пенулой»; в тот же момент ничего не значащее покрывало сделалось носителем смысла «военности»… Вообще, функция вещи всегда становится как минимум знаком самой этой функции; в нашем обществе никогда не бывает вещей без какой-то дополнительной функции, без легкой эмфазы, заставляющей вещи всегда обозначать как минимум самих себя. Скажем, я могу реально нуждаться в телефонных переговорах и для этого держать у себя на столе телефон; но все равно в глазах некоторых посетителей, не очень хорошо меня знающих, этот телефон будет функционировать как знак - знак того, что я человек, которому требуются контакты с другими людьми его профессии; и даже вот этот стакан воды, которым я вполне реально воспользовался, потому что мне реально хотелось пить, - даже и тут я все равно не могу помешать тому, чтобы он функционировал как знак лектора. Как и всякий знак, вещь находится на скрещении двух координатных осей, обладает двумя характеристиками. Первую из них я буду называть символической координатой: у любой вещи есть своеобразная метафорическая глубина, вещь отсылает к некоторому означаемому; у нее всегда есть хотя бы одно означаемое. Вот ряд картинок, взятых из рекламы: как видите, на одной из них - лампа, и мы сразу же понимаем, что эта лампа означает вечер, а точнее, ночную торговлю; если взять рекламу (французскую) итальянских макарон, то трехцветный зелено-желто-красный флаг на ней явным образом функционирует как знак какой-то «итальянскости»; итак, первая, символическая координата образуется благодаря тому, что каждая вещь служит означающим хотя бы одного означаемого. Вторую же координату я буду называть классификационной, таксономической (таксономия, - наука о классификациях); в своей жизни мы всегда более или менее осознанно располагаем некоторой классификацией вещей, которую навязывает или внушает нам наше общество. Такие классификации вещей бывают очень важны на крупных предприятиях, в крупной промышленности, где необходимо знать, как разложить на складе все детали, все болты какой-нибудь машины, а стало быть приходится принимать некие критерии классификации; есть и другая область, где очень важна классификация вещей, -это повседневно знакомое нам место, универсальный магазин; там тоже всегда есть некоторое понятие о классификации вещей, и оно, разумеется, существует не просто так, оно по-своему обладает ответственностью; еще один пример того, сколь важна классификация вещей, - это энциклопедия: когда при составлении энциклопедии не решаются размещать слова в алфавитном порядке, то приходится принимать ту или иную классификацию вещей. …Мы осуществили как бы идеальное расчленение вещи. На первом этапе (их разделение имеет чисто рабочий характер) мы констатировали, что вещь всегда предстает нам как полезная, функциональная - как некоторое применение, посредующая инстанция между человеком и миром; телефон служит для переговоров, апельсин служит для питания. Далее, на втором этапе, мы увидели, что на самом деле функция объекта всегда несет какой-то смысл. Телефон указывает на определенный род деятельности в мире, апельсин означает витамины, витаминный сок… Вопросы к тексту: Что такое семантизация вещи? Каким образом она осуществляется? Семантизация – Выявление смысла, значения языковой единицы; процесс и результат сообщения необходимых сведений о содержательной стороне языковой единицы. Семантизация осуществляется, как только вещь начинает производиться и потребляться человеческим обществом, как только она становится нормализованным изделием; Приведите примеры семантизации предметов, характерные для российской действительности? 2) Крест, черные коты, венки у дороги,  Задание 4. Ампир В. Прочитайте фрагмент из романа В. Пелевина «Ампир В». …За это время я успел разозлиться. Но достойного ответа не приходило в голову. Вдохновение посетило меня, когда я поглядел на памятник Тимирязеву. – Да, – сказал я, – с дискурсом у тебя порядок. Но вот с гламуром... Или это я отстал? Сейчас что, такая мода – одеваться под Тома Сойера? – Что значит – под Тома Сойера? Я посмотрел на ее стираную черную футболку. Потом на ее темные штаны – когда-то они тоже, видимо, были черными. Потом на ее кроссовки. – Так, как будто собираешься красить забор. Это, конечно, был удар ниже пояса – девушкам такого не говорят. Во всяком случае, я искренне надеялся, что это удар ниже пояса. – Ты считаешь, я плохо одета? – спросила она. – Ну почему плохо. Рабочая одежда – это нормально. Тебе даже идет. Просто в современной городской стилистике... – Подожди-ка, – сказала она, – ты действительно думаешь, что это на мне рабочая одежда? А не на тебе? Мой пиджак был разорван и в нескольких местах испачкан сажей, но и в таком виде я был уверен в безупречности своего наряда. Вся комбинация – пиджак, брюки, рубашка и туфли – была куплена мной в «LovemarX». Я полностью позаимствовал ее с манекена, выставленного в торговом зале – кроме носков, которые купил отдельно. Приобретая готовые комплекты с манекенов, я научился маскировать свою гламурную несостоятельность. – Скажем так, – ответил я, – для работы в огороде я бы оделся по-другому. Одежда – это все-таки ритуал, а ритуалы надо уважать. Это демонстрация статуса. Каждый должен одеваться в соответствии со своим положением в обществе. Таков социальный кодекс. – А как одежда отражает социальный статус? Пора было показать, что я тоже владею дискурсом. – Вообще-то во все эпохи действует один и тот же простой принцип, – сказал я, – который называется «industrial exemption». Одежда демонстрирует, что человек освобожден от тяжелого физического труда. Например, длинные рукава, спадающие ниже пальцев. Типа «Lady Greensleeves» – знаешь песню? Она кивнула. – Понятно, – продолжал я, – что дама, которая носит такую одежду, не будет мыть кастрюли или кормить свиней. Сюда же относятся кружева, которые окружают кисти рук, нежнейшая обувь на каблуке или с загнутым носом, различные подчеркнуто нефункциональные детали костюма – панталоны буфф, гульфики, всякие излишества. Ну а сегодня это просто, э-э-э... дорогая одежда, подобранная со вкусом. Такая, по которой видно, что человек не занимается окраской заборов. – С теорией правильно, – сказала Гера. – Ошибка с практикой. Твоя офисная униформа вовсе не показывает, что ты освобожден от унизительного труда по окраске заборов. Наоборот. Она сообщает окружающим, что в десять утра ты должен прибыть в контору, представить себе ведро краски и до семи вечера красить воображаемый забор внутри своей головы. С коротким перерывом на обед. И твой старший менеджер должен быть доволен ходом работы, о котором он будет судить по выражению оптимизма на твоем лице и румянцу на щеках... – Почему обязательно... – начал я. – Какой ужас! – перебила она. – И это говорит вампир? Рама, ты одет как клерк перед интервью с нанимателем. У тебя такой вид, словно в твоем внутреннем кармане лежит сложенный вчетверо листок с краткой автобиографией и ты не решаешься взять его в руки, чтобы перечитать, потому что твои ладони потеют от ответственности и ты боишься, что буквы расплывутся. И ты делаешь замечания мне? Да еще в день, когда я ради торжественного случая специально надела нашу национальную одежду? – Какую национальную одежду? – спросил я оторопело. – Национальная одежда вампиров – черный цвет. А стиль «industrial exemption» в двадцать первом веке – это когда тебя не волнует, что о твоем пиджаке подумает капитан галеры, где ты прикован к веслу. Все остальное – это рабочая одежда. Даже если ты носишь «Ролекс». Кстати сказать, особенно если ты носишь «Ролекс». У меня на руке действительно был «Ролекс» – неброский, но настоящий. Он вдруг показался мне невыносимо тяжелым, и я втянул кисть в рукав. Я чувствовал себя так, словно меня спустили в бочке по Ниагарскому водопаду… Вопросы для письменного задания: 1. Как «читает» свою одежду и одежду своего собеседника каждый из героев? Мужчина считает, что одежда, это показатель статуса, что является социальным кодексом. Он думает, что если он одет в дорогой костюм, то он освобожден от тяжелой работы. 2. В чем конфликт этих «прочтений»? Для девушки же наоборот, одежда не придает такого значения. Она считает что никого не должно волновать во что ты одет, и по общей сути, вся одежда является “рабочей”. 3. Какую из трех позиций занимает каждый из них по отношению к знаковой функции одежды в современном обществе? 3) Для мужчины, одежда эта прежде всего ритуал, который прежде всего показывет твою статусность в обществе. Девушка же наоброт, не придает одежде никакого знакового значения. 4. Аргументируйте, чья позиция вам ближе. Я думаю, что для меня ближе позиция девушки, поскольку лично для меня одежда далеко не показатель статуса и роскоши, а скорее как элемент самовыражения. По своей общей сути, я тоже считаю, что вся одежда “рабочая”. Задание 5. Лошак А. Гитлер на фейс-контроле. Навоз и цветы В этом году исполнилось 15 лет российскому изданию журнала Cosmopolitan. Тираж – 1 100 000 экземпляров. На самом деле намного больше – журнал передают из рук в руки, зачитывая до дыр. Наш Cosmo – самый читаемый женский журнал в Европе. Его влияние беспрецедентно. И это печально. В конце XIX века это был блистательный журнал, в котором печатались лучшие литературные тексты эпохи – Амброз Бирс, Бернард Шоу, Синклер Льюис. Левацкие журналисты, вроде Чарльза Рассела, публиковали в Cosmopolitan свои расследования, вскрывающие гнойники капиталистической системы. Начиная с 20-х годов это вполне интеллектуальное издание без ярко выраженных половых признаков начало дрейфовать в сторону журнала для домохозяек. История его постепенной деградации очень показательна. В начале бунтарских 60-х тиражи стали падать, и место главного редактора заняла Хелен Герли Браун, автор бестселлера «Секс для незамужних девушек». До прихода в журнал Браун являлась одним из самых высокооплачиваемых копирайтеров в американском рекламном бизнесе. Это была сорокалетняя особа, помешанная на диетах и моде, и при ней на обложках навсегда поселились худые красавицы в топиках или бикини. Браун объединила две вроде бы противоположные общественные тенденции: растущий консюмеризм и стремление к индивидуальности. Первому были посвящены бесчисленные рубрики про туфли и лифчики, второе было подменено сексуальным раскрепощением. С тех пор в левом верхнем углу обложки обязательно печатаются крупными буквами слова «секс» или «оргазм». Выглядело это вполне по-феминистски, но уже к 70-м годам, когда раскрепощать было больше некого, секс из цели превратился в традиционное средство завоевания мужчин. С развитием культа знаменитостей журнал заполонили материалы о звездах и успешных людях. Таким он и пришел в Россию в 1994 году с лозунгом: «Космо – это успех!» Магический глянцевый параллелограмм, открыв который девушка проваливалась в сказочный мир чувственности, шопинга и звездных принцев. И можно было ненадолго забыть о вонючей толпе в электричке, похотливом начальнике и папаше-алкоголике. Поначалу Cosmo не был «подругой» или «советчиком», скорее прекрасной сказкой, продолжением девичьих грез, вроде игры в куклу Барби, которая в этом году также отметила свой юбилей, разменяв полтинник. Девушки из электричек ни в коей мере не стремились занять место моделей с обложек – слишком велик был онтологический разрыв между ними. Тут другое: соприкасаясь с миром глянцевых красавиц, девушки обретали смысл жизни. Раз все то, о чем пишет Cosmo, реально, значит, и убогость повседневности имеет право на существование. Ведь должен кто-то унаваживать землю, чтобы на ней произрастали прекрасные цветы. И современные золушки засыпали в обнимку с Cosmo если не счастливые, то по крайней мере примирившиеся со своим предназначением. Навьи чары Примерно тот же терапевтический эффект оказывала на маленьких девочек кукла Барби. Ее фантастические пропорции и шикарные аксессуары не оставляли никаких надежд на то, что игра когда-нибудь станет реальностью. Ребенка с детства приучали к мысли, что где-то есть иной, блестящий мир, и этот мир – не для него. Трудно найти что-то более противоположное действительности, чем один из девизов Барби: «Surf, sun&fun». Неслучайно, повзрослев, почти все девочки проходили стадию агрессии против куклы, отрезая ей волосы, уродуя лицо и тело. Но тут подоспевал глянец, и подросток проваливался в новую галлюцинацию. Все-таки не зря слово «гламур» переводится как «чары». Именно так – магически – воздействует современный капитализм на неокрепшие девичьи мозги. Вообще, даже удивительно, насколько кукла Барби и журнал Cosmopolitan – вещи одного порядка, транслирующие одни и те же ценности консюмеризма. Cosmo – это Барби для совершеннолетних. Но с ростом потребительских отношений журнал перестал быть только психотерапевтическим средством, помогавшим девушке смиренно нести свою дхарму. У нас появились свои Холли Голайтли и Бекки Шарп, желающие потеснить красоток с обложки. С азартом неофитов они включаются в конкурентную борьбу. Индустрия от этого только выигрывает. Экономист Веблен называл это действием убывающей предельной полезности – чем ниже ваш социальный статус, тем больше вы готовы платить, чтобы его повысить. Карикатурным олицетворением этих процессов является девушка по имени Карина Барби. Ей двадцать лет, в Москву приехала из Караганды. Она ходит в розовом и танцует в стриптиз-клубе. На вопросы отвечает исключительно цитатами из своего любимого журнала Cosmopolitan, который называет «библией гламура» – все это с очевидным провинциальным говором: «Главное – это успех… Женщина всегда должна улыбаться… Я – гламурная стерва… Худоба – не цель, а средство…». Но есть вполне зрелые и образованные люди, которым ценности глянцевых журналов серьезно засорили мозги. Например, светский обозреватель Божена Рынска, которая рассказывает в автобиографической книге о том, как собиралась ложиться в клинику, чтобы вытянуть свои недостаточно длинные ноги с помощью аппарата Илизарова. К счастью, знающие люди отговорили, сказав, что это бесполезно. В этом-то вся проблема. Моделью не становятся, моделью рождаются. Сколько ни следуй советам журнала Cosmopolitan, но если ты ниже и толще навязанных им же стандартов, ты так и останешься за порогом этого праздника жизни. Клубная евгеника Возьмите фейс-контроль любого московского клуба, где собираются толстосумы. Маленькая, полная женщина за тридцать туда никогда не пройдет. Фейс-контроль – это столь любимая Гитлером евгеника в действии. На самом деле кукла Барби и глянцевые женские журналы по своей сути глубоко сексистские. Известно, что главный дизайнер Барби Джек Райан был одержим худыми высокими девушками, устраивая в своем калифорнийском замке конкурсы красоты, плавно переходившие в оргии (сам он при этом был карикатурным коротышкой). Вообще, все эти якобы девичьи штучки на самом деле призваны обслуживать исключительно мужскую модель общества, в котором все женщины стоят в очереди на фейс-контроль. В клуб попадают только избранные. Мужчинами, разумеется. Компания «Маттел», выпускающая Барби, в кого только ее не рядила. Кукла была космонавтом, кандидатом в президенты, стюардессой, но больше всего, мне думается, ей пошла бы нацистская форма. Потому что гламур – это фашизм красоты. Впервые я встретил эти слова рядом в рецензии Сьюзан Зонтаг на фотоальбом Лени Рифеншталь «Нубийцы». На снимках изображена силовая борьба физически совершенных мужчин из дикого африканского племени. Зонтаг комментирует: «Воспевая общество, где главной ценностью является демонстрация телесной красоты и победа сильного над слабым, Рифеншталь, кажется, недалеко уходит от идей, представленных в ее нацистских фильмах». Ссылаясь на слова Рифеншталь о том, что она всегда была заворожена красотой и силой, Зонтаг подытоживает: «В основе фашистского искусства – утопическая эстетика физического совершенства. Живописцы и скульпторы нацистской эпохи часто изображали обнаженную натуру, но им запрещалось показывать какие-либо недостатки или уродства. Их ню выглядят как картинки в модных журналах – ханжески асексуальные и в то же время порнографические, поскольку их совершенство – не более чем пропаганда». А теперь представим, что Зонтаг говорит эти слова не о Лени Рифеншталь, а о журнале Cosmopolitan. Или о кукле Барби. Удивительное соответствие, не правда ли? Фашизм всегда фетишизирует красоту и силу. По этой причине в газовые камеры вместе с евреями как «биологически вредный материал» отправлялись инвалиды и умственно неполноценные немцы. К сожалению, некоторые популярные в то время идеи, обрядившись в глянец, по-прежнему демонстрируют живучесть. California über alles Фашизм красоты пронизывает современное общество гораздо глубже, чем могло бы показаться. Снимая репортаж, посвященный юбилею куклы, я побывал в Калифорнии, откуда Барби родом. В клинике для больных анорексией, расположенной в роскошном Малибу, один день пребывания стоит 1500 долларов. Девушки из небедных, надо думать, семей поступают сюда пачками. Они все говорят о синдроме Барби – так здесь называют невроз, вызванный навязанными обществу стандартами красоты. В клинике нет телевизора и глянцевых журналов – девушки не должны видеть травмирующих их изображений худых красоток. Как тут не вспомнить слова Хелен Герли Браун, уже упоминавшегося главреда Cosmopolitan: «Чтобы ваш вес был идеальным, нужно быть чуть-чуть анорексичкой». Госпожа Браун таковой и являлась. В парикмахерской на Беверли-Хиллз я интервьюировал стилиста Стивена Эрхарда – он сделал 43 пластические операции, чтобы быть похожим на Кена, пластмассового друга Барби. «Вы в Голливуде, – говорит он, – здесь все делают пластические операции по нескольку раз в год. Мы тут приговорены к тому, чтобы выглядеть хорошо». Кстати, когда Хелен Герли Браун исполнилось 73 года, она вставила себе имплантаты груди. Калифорния – удивительное место. Поистине Третий рейх фашистов от красоты. Пластических хирургов здесь в десять раз больше, чем в среднем по стране. Символично, что губернатором штата стал культурист – человек, превративший физическую красоту в свой главный капитал. А если вспомнить о его австрийских корнях, становится даже немного не по себе. Именно в Калифорнии куются мифы, которые поглощает потом все человечество. Единственным движением, противостоявшим гламурной евгенике, был феминизм. В современной России он умер, не успев родиться. Печально, что и на Западе, добившись равноправия во многих вопросах, феминистки все-таки проиграли свою главную битву с фашизмом красоты. В современном обществе медийной персоне готовы простить все: подлость, коррупцию, предательство. Нельзя только одно: плохо выглядеть. Отдельные антифашистские очаги сопротивления случаются. История Сьюзан Бойл, например. Или более скромный по масштабам флэшмоб в рунете по выдвижению маленькой и пухлой Алены Пискловой в победительницы конкурса «Мисс Вселенная». С фашизмом красоты будет покончено, когда ребенку с детства перестанет вдалбливаться мысль о физическом превосходстве длинноногих блондинок, а фотография Сьюзан Бойл украсит обложку Cosmopolitan. Однако этого не будет никогда по одной простой причине. Рекламодатели не позволят. |