Кристен Эшли Рискованное приключение (Серия Горы Колорадо #1) Аннотация

• Название: Кристен Эшли Рискованное приключение (Серия Горы Колорадо #1) Аннотация
• Дата: 13.07.2022
• Размер: 6.27 Mb.
• Имя файла: Eshli_Kristen_Riskovannoe_prikluchenie_(LP)_LitLife.club_275431_.doc
• Тип: Документы; #630341
• страница: 35 из 43

— Но...

— Я никогда не водил ее выбирать кольцо.

— Но... — повторила Ками.

— Мне даже в голову это не приходило.

— Она сказала...

— Господи, она солгала, Ками! — взорвался Макс. — Мы даже не обещали друг другу верности, я ясно дал понять, что, когда меня нет в городе, она свободна и я тоже свободен. Там, где я работал, у меня была женщина, и Шауна это знала.

Я вытаращила глаза и напряглась всем телом. Вот это новость. Линда посмотрела на меня, и я постаралась вести себя спокойно, но это оказалось чрезвычайно сложно.

Ками затрясла головой.

— Извини, Ками, но я подумал, что тебе следует знать, — вмешался Мик.

Ками просто откинула голову назад и уставилась на него. У меня заболело сердце за нее, такой побитой она казалась из-за этого предательства. Может, она и вела себя почти постоянно как стерва, но, и это важнее, она была хорошим другом.

Мик продолжил:

— Ты свободна, но у меня может возникнуть необходимость задать тебе еще вопросы, так что я хотел бы, чтобы ты не уезжала из города.

— Почему? — снова рявкнула Линда на Мика.

— Потому что нам нужно побеседовать с этим Робертом Уинстоном, и нам нужно задать несколько вопросов Шауне, а мы не можем ее найти. И поскольку все это вышло на свет, нам может понадобиться прояснить еще кое-что с Ками, — ответил Мик.

— Что именно? — спросила я.

— Еще не знаю, просто хочу, чтобы она не покидала город, — сказал мне Мик.

— Ты же видишь, что Ками не имеет к этому отношения, ее показания подтвердились, — возразила я.

— Да, но...

— Вы нашли что-нибудь, что подтверждало бы ее нахождение на стройплощадке? Грязь на ее обуви? Камешки в подошве? — давила я.

— Нет, но...

— Вы нашли у нее дома рогипнол?

— Нет...

— У вас есть какой-либо продавец, подтвердивший, что он продал ей рогипнол?

— Нина...

— Есть?

— Нет.

— У вас есть ее пистолет, из него не стреляли и даже не заряжали; ордер на обыск, в результате которого вы ничего не обнаружили, иначе не отпустили бы ее; обналиченный чек, который доказывает, что Ками рассказала правду о том, что сделала с деньгами, и неважно, отдала она их Шауне или ее знакомому, это не меняет того факта, что деньги предназначались Шауне. У вас нет вещественных доказательств, указывающих на то, что Ками была на стройплощадке, и совсем никаких улик, связывающих Ками с этими убийствами. Все, что у вас есть, насколько я вижу, это тот факт, что в ночь убийства между часом ночи и четырьмя Ками Максвелл спала, как и, кстати сказать, подавляющее большинство жителей Гно-Бон, а также центрального, горного и тихоокеанского часовых поясов.

— И еще тот факт, что Шауна Фонтейн в списке подозреваемых, а к Роберту Уинстону у нас есть вопросы, и Ками отдала ему двадцать пять тысяч долларов.

— И суд присяжных будет состоять из ее знакомых, а все знают, что Ками и Шауна дружат со школы, а друзья помогают друг другу в трудное время. Если дойдет до этого, я вызову Макса, Броуди и Минди для дачи свидетельских показаний, и они подтвердят, что слышали, как Шауна объявила Максу о том, что беременна и нуждается в деньгах, таким образом это подкрепит показания Ками, если Шауна не лжет. Также они подтвердят, что Шауна была в «Петухе» с джентльменом по имени Роберт, и он защищал ее, даже слишком, учитывая, что он ввязался в драку с Гарри на глазах у десятков свидетелей.

— Нина... — попытался остановить меня Мик.

Я перебила его:

— Ками думала, что ее подруга по уши в долгах, без страховки, беременная. Шауна попросила, чтобы о переводе денег никто не узнал, по своим собственным мотивам, но сказала Ками, что хочет сохранить лицо. Все мы бывали в таких ситуациях, когда нужно сохранить лицо или помочь другу, который в этом нуждается. Каждый член коллегии присяжных сталкивался с таким в жизни. Но друзья делают все что могут, именно так и поступила Ками, и присяжные поверят в это, и ты это знаешь.

— Черт, Нина, ты уже разбираешь дело, — пробормотал Мик.

— Мик, ты хотел, чтобы у нее был адвокат, — у нее есть адвокат. Не хочешь, чтобы она покидала город, ладно, куда она поедет? Но она не уйдет из этой комнаты, думая, что этот кошмар еще не закончен. Ей нужно жить дальше, Кертис Додд не был ей чужим, его смерть и так сильно на нее повлияла, и ей не нужно, чтобы на нее давило еще и это.

— Я всего лишь прошу ее не уезжать из города, — заметил Мик.

— Хорошо, она не будет покидать город, — заверила я. — Но напомню тебе, ко всему прочему, что велика вероятность того, что она только что выяснила, что ее подруга использовала ее, так что ей хватает проблем. Если тебе понадобится ее допросить, ты позвонишь мне, и я все устрою. Да?

Мик обратил обеспокоенный взгляд на Макса, но обратился явно не по адресу. Я повернулась к Максу и увидела, что он стоит, прислонившись плечами к стене, скрестив руки на груди и глядя на меня, на его лице красовалась огромная улыбка.

— Напомните мне больше никогда не оказывать услуг, даже своим, — пробурчал Мик, ни к кому не обращаясь.

— Мы закончили? — спросила я, вставая и беря свое пальто.

— Ты переезжаешь в город? — спросил Мик.

Я в замешательстве склонила голову набок от такого любопытства, но все-таки ответила:

— Скорее всего, да.

— Будешь работать? — продолжил Мик.

— Конечно.

— Здорово, — расстроенно буркнул Мик.

Я понимающе улыбнулась.

— Не беспокойся, Мик, если дело не касается членов семьи Макса или друзей, я сущий котенок, — заверила я его.

— Почему я тебе не верю? — спросил Мик.

— И правильно делаешь, она настоящая тигрица, — вставил Макс. Он оттолкнулся от стены и поддерживал Линду под локоть, помогая ей встать.

— Да уж, — буркнул Мик.

Я пошла к двери:

— Кстати, было бы неплохо, если вдруг кто-нибудь спросит, чтобы ты сказал им, что Ками сотрудничает со следствием, и если хочешь, можешь упомянуть, что она очень помогла.

Мик потрясенно посмотрел на меня:

— Теперь ты просишь об услуге?

— Я оказала тебе одну, теперь прошу об ответной. Возможно, это к лучшему. Когда я перееду в город и начну свое дело, ты сможешь потребовать их обратно, — посоветовала я, беря свою сумочку.

Мик опять повернулся к Максу и опять не по адресу. Макс, открывший дверь для матери и сестры, поймал взгляд Мика и расхохотался. Потом он обнял меня за плечи и вывел меня за дверь.

Когда мы подошли к выходу из участка, Макс, не убирая руку, наклонился и приблизил губы к моему уху.

— На случай если я еще не говорил, Герцогиня, я не уверен, выйдет ли правда наружу, но уверен, что могу доверить тебе позаботиться о моей сестре. — Я откинула голову и повернулась к Максу, но не успела ничего ответить, потому что он остановил меня и закончил: — Спасибо, малышка.

И снова я не успела ответить, как он поцеловал меня, крепко, но к сожалению, поцелуй продлился недолго.

— Макс! — рявкнула Ками, когда он поднял голову. — Мне нужно выпить.

Я повернулась в их сторону. На меня смотрела Линда.

— Думаю, макаронная запеканка отменяется. Могу я угостить тебя и твоих родителей бургером из бизона в «Метке»?

Я взглянула на Макса, потом обратно на Линду.

— Им понравится.
* * *
Я сидела на стуле за высоким круглым столиком в «Собаке» в компании пьяных мамы, Линды, Ками, Арлин и Дженны. Бекка была нашей официанткой.

По распоряжению Арлин, которую поддержали мама и Линда, Макс был отправлен в другой конец зала, который на сегодняшний вечер был объявлен (все той же Арлин) мужской половиной «Собаки». Он играл в бильярд с Броуди и Стивом, и ему было запрещено приближаться ко мне под страхом разгневать Арлин.

Вопреки похожему на американские горки дню и моему текущему вынужденному расставанию с Максом, а также учитывая, что я была слегка нетрезвой, я чувствовала себя очень счастливой. В «Метке» меня потянуло на приключения, я потребовала меню и заказала стейк в кляре, который был приготовлен из настоящего стейка, а потому оказался великолепным. За стейком последовал высоченный кусок торта, состоявший из пяти коржей шоколадного бисквита, прослоенных сказочным шоколадным муссом, и покрытый шоколадной глазурью. Бекка рассказала, что Минди не только встретилась вчера с консультантом из центра для жертв изнасилований, но сегодня отправилась туда, чтобы увидеться с ней снова, попросив Битси ее сопровождать (и Битси согласилась; даже несмотря на похороны, она выделила на это время). А еще я узнала, что с Ками намного веселее, когда она накормлена бургером из бизона и пьяна.

— Этого. Не. Может. Быть! — крикнула Арлин, и я посмотрела на нее, продолжая думать о сегодняшнем вечере. Я не прислушивалась к разговору и не знала, о чем она кричит. Опять же, Арлин, мама и Линда уже полчаса не говорили, а кричали, в основном пока Ками, Дженна и я хихикали, не имея возможности вставить хоть слово, так что я не в первый раз отвлеклась.

— Может! — прокричала в ответ мама, и меня окутало какое-то теплое и приятное чувство. Инстинктивно я повернулась к бильярдным столам и увидела, что Макс, Броуди и Стив смотрят на нас.

Макс выглядел таким красавцем, стоя в другом конце зала, опираясь на бильярдный кий в руке, что меня охватило непреодолимое стремление, с которым я даже не пыталась бороться.

— Сейчас вернусь, — пробормотала я сидевшей рядом Линде, соскользнула со стула и направилась через весь бар к Максу.

Подойдя к нему, я обняла его обеими руками, прижавшись к его боку, и закинула голову, глядя на него. Макс обнял меня за плечи одной рукой.

— Привет, — тихо сказала я.

Он улыбнулся мне и заметил:

— Детка, ты нарушаешь невидимую границу между девичником и мальчишником.

— Думаю, мама, Арлин и Линда уже не способны обеспечивать соблюдение правил.

Я посмотрела через зал на маму, которая смеялась, откинувшись назад всем телом и держась за стол только пальцами. Арлин стучала ладонью по столу и тоже смеялась. Линда наклонилась вперед и касалась лбом столешницы. Ками и Дженна хохотали, глядя друг на друга.

Я повернулась к Максу и указала на очевидное:

— Не думаю, что они даже поняли, что я ушла.

Макс взглянул на них и посмотрел на меня:

— Похоже на то.

— Ты играешь в бильярд? — спросил Броуди, подходя сбоку, и я посмотрела на него, не отпуская Макса.

— Нет.

— Хочешь научиться? — улыбаясь, спросил Броуди.

— Я не готова учиться чему-либо новому, — сказала я, и Макс сжал мои плечи, так что я опять посмотрела на него.

— Ты напилась?

— Нет. — И это была правда, поэтому я объяснила. — Просто хорошо провожу время.

— Броуди, твоя очередь, — окликнул Стив и посмотрел на меня. — Раз уж печать сломана, пойду проведаю Нелли, чтобы она не упала со стула.

— Думаю, это хорошая мысль, — посоветовала я и услышала смешок Макса. Стив улыбнулся и отошел.

— Не хочешь заказать нам еще пива? — предложил Броуди, изучая бильярдный стол на предмет следующего удара.

— Да, — ответил Макс.

Мне пришлось опустить руку, чтобы развернуться вместе с ним, и мы в обнимку пошли к переполненному бару. Макс протиснулся к стойке, увлекая меня за собой, и кивнул бармену. И тут я увидела Гарри, который сидел на противоположном конце барной стойки и выглядел более чем несчастным, уставившись в янтарный напиток, на вид неразбавленный.

— Гарри пьет бурбон, когда у него плохое настроение, — пробормотал Макс, разгадав выражение моего лица.

К нам подошел бармен, и Макс заказал четыре пива.

Я рассматривала Гарри, потом повернулась к Максу и обняла его и второй рукой.

— Пойду составлю ему компанию.

Макс посмотрел на меня:

— Я думал, ты составляешь компанию мне.

— У тебя есть компания. — Я кивнула в сторону Броуди у бильярдного стола. — А у Гарри нет.

Макс наклонился, так что его лицо оказалось совсем близко.

— Броуди мой лучший друг уже давно, милая, и здорово, что он дома. Но я все же предпочитаю твою компанию.

Это было приятно, очень приятно, и я опять прижалась ближе.

— Но я не знаю, о чем болтают мальчики в раздевалках.

— Не то чтобы я когда-нибудь сплетничал в раздевалке, но если бы сплетничал, то не стал бы делать этого в присутствии твоего отчима.

Я кивнула, признавая разумность его довода.

— Тогда, наверное, не очень хорошо, что я рядом, ведь ты не сможешь пожаловаться на мои закидоны, а Стив на мамины.

— Закидоны?

— Недостатки, плохие привычки.

— Детка, поведаю тебе мужской секрет: мужчины не похожи на женщин. Когда мы собираемся вместе, мы не жалуемся. Мы просто пьем, и если уж разговариваем, то о спорте. — Я улыбнулась, и он продолжил: — Опять же, если бы мы жаловались, не думаю, что стал бы высказывать свои мысли насчет твоих недостатков Стиву.

Мое счастливое настроение испарилось, я напряглась и прищурилась.

— Так ты считаешь, что они у меня есть?

— Малышка, ты сама напросилась, — усмехнулся Макс.

— Ладно, и какие же?

— Твоя задница слишком хорошо смотрится в этих брюках, — без колебаний ответил он.

Я моргнула, потому что не ожидала подобного ответа.

Мои манеры — да. Моя привычка обрывать разговор, когда я проигрываю спор, — определенно. Моя неспособность сказать «нет» десерту — возможно.

Но моя попа в брюках — нет.

Поэтому я спросила:

— Что, прости?

— Ты шла через зал и практически каждый парень, мимо которого ты проходила, пялился на твою задницу. Черт возьми, сейчас ты стоишь, прижавшись ко мне, и все равно каждый парень, проходящий мимо, пялится на твою задницу.

Я оглянулась через плечо, чтобы проверить правдивость этого утверждения. Тело Макса затряслось от смеха, потом он слегка отстранился, чтобы достать бумажник.

— Ты врешь, — обвинила я.

— Не-а, — сказал он, открывая бумажник и убирая руку с моего плеча, чтобы достать несколько купюр. Я опустила руки, чтобы не мешать ему.

— Что ж, если это правда, то это не моя вина.

— Придется откормить тебя, Герцогиня. Никто не пялится на задницу Ками. — Макс кивнул бармену, показав, что сдачи не надо, закрыл бумажник и сунул его в карман.

— Она сидит на стуле.

— Они пялились на тебя, и когда ты сидела.

— На мою попу?

Он посмотрела на меня и заявил:

— Нет, на твои волосы, лицо и иногда грудь.

Я ахнула и выдохнула:

— Они не пялились.

— Детка, они пялились, — усмехнулся он.

— Ты все выдумываешь.

Он покачал головой, и посмотрел мне за спину, потом взял со стойки две бутылки с пивом и передал их Стиву, который шел обратно к бильярдному столу. Стив улыбнулся мне, но ничего не сказал и направился к Броуди.

Макс вручил мне бутылку и взял себе другую. Потом обвил мою талию рукой и притянул меня к себе.

— Почему тебе так трудно в это поверить?

— Они смотрят на меня, потому что я с тобой и им любопытно, — объяснила я.

— Возможно, по этой причине на тебя смотрят некоторые женщины. А мужчины смотрят, потому что у тебя симпатичное личико, великолепные волосы и красивая грудь.

— Макс! — рявкнула я.

— Это правда.

— Просто я тебе нравлюсь.

Он покачал головой и крепче сжал меня.

— Я в шоке, Нина Шеридан напрашивается на комплименты.

Его замечание рассердило меня, поскольку явно не соответствовало действительности, поэтому я попыталась вывернуться из его руки, но он только крепче сжал меня, поэтому я сдалась и рявкнула:

— Я не напрашивалась.

Он опять усмехнулся и заметил:

— Господи, ты переходишь от милой к злюке за секунду.

— Только потому, что пять минут назад у меня было милое настроение, а потом ты стал меня раздражать.

— Тебя раздражает, когда тебе говорят, что ты хороша? — поднял брови Макс.

— Меня раздражает, когда мне говорят, что на меня пялятся парни, хотя они этого не делают.

— Детка.

— Макс.

Кажется, мы зашли в тупик, потом Макс вздохнул.

— Вот что я тебе скажу: веришь ты или нет в то, что они смотрят, знай — мне все равно, пусть смотрят. Они могут только догадываться, что обещают эти задница, грудь и волосы, а я знаю.

Я закатила глаза, даже несмотря на то, что живот у меня приятно сжался. Макс засмеялся, и я понадеялась — поскольку уже знала, как хорошо он научился меня понимать, — что на моем лице не отразилось то, что происходило с моим животом.

— А сейчас я пойду поговорю с Гарри, — сообщила я, когда он справился со своим весельем.

— Хорошо, после того как поцелуешь меня.

Я решила сдаться и избежать неминуемого спора, так что подалась вверх, положила ладонь ему на бицепс и коснулась его губ своими. Потом я отстранилась на несколько дюймов, но Макс снова резко притянул меня вплотную к себе.

— Это поцелуй? — спросил он.

— Да... — ответила я, удивленная его действиями.

— Милая, даже близко не стояло.

Мои глаза расширились, когда я поняла, что он имеет в виду.

— Я не стану целоваться с тобой посреди бара.

— Почему нет?

— Почему?

Он приблизил свое лицо к моему:

— Потому что, во-первых, я этого хочу. И во-вторых, веришь ты или нет, но парни заглядываются на тебя, и этим я заявлю свои права.

— Заявишь свои права?

— Это мужские заморочки.

— Это заморочки мачо Мистера Колорадо.

— Одно и тоже.

— Ты невозможен.

— Ты собираешься меня поцеловать или нет?

— Если нет, ты же все равно поцелуешь меня, верно?

— Ты наконец поняла? — снова усмехнулся он.

— Невозможный, — пробормотала я.

— Поцелуй меня, Герцогиня.

И я поцеловала, на глазах у своей мамы, своего отчима и его мамы. Не говоря уже о том, что нас видела его сестра, лучший друг, Арлин и половина Гно-Бон. Однако, когда он отпустил меня, мне было совершенно наплевать на это.

— Вижу, ты снова милая, — тихо сказал Макс, разглядывая мое лицо.

— Ты слишком хорошо целуешься, — буркнула я в ответ.

Он прикоснулся своим лбом к моему и произнес слова, которые изменили мой мир.

— Ты лучше, — прошептал он. Растаяв, я прижалась к нему еще ближе, и он закончил: — Лучшее, что у меня было, и это относится ко всему, что ты делаешь ртом, даже когда используешь его, чтобы сказать, что я тебя раздражаю.

Я крепче сжала руки, которыми обняла его во время поцелуя.

— Правда? — выдохнула я.

— Абсолютная, — все так же шепотом сказал он.

Внезапно мне захотелось плакать, и, чтобы скрыть это, я наклонила голову и попыталась отстраниться.

К сожалению, во время поцелуя Макс тоже обнял меня обеими руками, так что моя попытка не увенчалась успехом.

— Герцогиня, — окликнул он и, когда я продолжила избегать его взгляда, одной рукой прижал меня к себе, а второй приподнял мой подбородок и заставил посмотреть ему в лицо. — Что такое, малышка?

У меня на уме было много чего, включая мысль о том, что, возможно — только возможно, — когда-нибудь и я стану для него особенной.

И это значило для меня целый мир.

Но я ничего не сказала, а вместо этого произнесла:

— Просто мне приятно, что ты так сказал.

— Мне нравится, — ответил Макс, отпустив мой подбородок и положив ладонь мне на шею.

Я непонимающе моргнула и спросила:

— Что нравится?

— Нравится, что ты не веришь, что на тебя пялятся парни, что ты не приняла тот комплимент, но умилилась, когда я сказал, что мне нравится то, что ты делаешь со мной.

Я прикусила губу и попыталась отвести взгляд, но Макс напряг руку на моей шее, так что я, глядя ему в глаза, потребовала:

— Перестань быть хорошим.

Он снова усмехнулся и сжал пальцы.

— Герцогиня, тебе лучше привыкнуть к этому. Я знаю, что у тебя не много опыта в этом плане, но тебе следует знать, что я собираюсь быть хорошим постоянно.

— Теперь ты еще лучше, — сообщила я, и это вышло обвиняюще.

— Да, детка, я же сказал, что тебе лучше привыкнуть к этому.

Не уверена, что это возможно. Однако уверена, что не против попробовать.

Я решила сменить тему:

— Могу я теперь поговорить с Гарри?

Он посмотрел на Гарри и ответил:

— Да.

— Макс, — окликнула я, и он снова повернулся ко мне. Я встала на цыпочки, чтобы быть ближе, и прошептала:

— Ты тоже самое лучшее, что у меня было, не только твой рот, но и все остальное. И я действительно имею в виду все.

И не став ждать его реакции, потому что мне было достаточно увидеть, как смягчилось его лицо и потемнели глаза, я высвободилась из его рук и заторопилась к Гарри.

«Я же говорил, что ты слишком плохо думаешь о себе», — произнес Чарли у меня в голове.

«Ох, замолчи», — ответила я.

Я шла вдоль барной стойки к Гарри, не оглядываясь на Макса и слегка улыбаясь, но про себя улыбалась намного шире.

Я заметила, что люди обходили Гарри стороной. Оба стула по сторонам от него были пусты, и никто не стоял рядом.

Я села на стул рядом с ним, и он повернул голову ко мне. Я поняла, почему его избегали. Его глаза покраснели от выпитого и, возможно, от недостатка сна, лицо осунулось, и вблизи он выглядел еще более несчастным.

— Гарри, привет, — тихо сказала я.

— Нина, — пробормотал он и снова уставился в свой стакан.

— Ты в порядке?

— Нет, — тут же ответил он, потом поднес стакан к губам и залпом выпил.

Когда он опустил руку, дно стакана стукнуло о стойку, и я вздрогнула.

Неожиданно он громко крикнул:

— Джейк!

Бармен посмотрел на Гарри, и тот стукнул стаканом по стойке, давая понять, что хочет еще порцию. Джейк кивнул и повернулся к бутылкам с выпивкой у себя за спиной.

— Гарри... — начала я.

— Слышал, ты переезжаешь в город, — перебил он меня.

— Эм... да, — подтвердила я.

— Надо же, — непонятно пробормотал он, и в этот момент подошел Джейк.

Я смотрела, как он налил бурбон в стакан, который все еще держал Гарри. Я подняла голову и встретилась глазами с Джейком. Я слегка качнула головой. Он кивнул, показывая, что понял.

— Чувак, если после этого ты захочешь еще, придется отдать мне ключи от машины, — сказал Джейк Гарри.

Без колебаний Гарри достал ключи из кармана джинсов и шлепнул их на стойку. Джейк забрал ключи и отошел. Гарри глотнул бурбона.

— Мы с Максом отвезем тебя домой, — предложила я, и Гарри уставился на меня покрасневшими глазами.

— Знаешь, я никак не могу понять, — заявил он.

— Понять что? — спросила я.

Он опустил взгляд на мои колени и снова поднял голову.

— Ты живешь в гребаной Англии. В Англии, — выплюнул он последнее слово, и я вздрогнула, удивившись прозвучавшему в его голосе яду. — Ты приезжаешь в город, проезжаешь его насквозь, прямиком к Максу. Теперь ты сидишь с его мамой и сестрой в «Собаке», и вы шумно веселитесь. Потом ты крепко прижимаешься к Максу и целуешься с ним. Вот как так?

Я не понимала, что он хочет этим сказать и почему вообще заговорил об этом, а больше всего я не понимала, почему его это так раздражало.

— Гарри, я не понимаю, — мягко сказала я.

— Все дело в нем, — сказал мне Гарри. — Он такой, сколько я его помню. — Глаза Гарри нашли Макса в другом конце зала, и его несчастное лицо напряглось. — Всегда.

Меня начал напрягать этот разговор, поэтому, не зная, что сказать, я просто смотрела, как он сделал еще глоток.

— Гарри, может... — начала я, но Гарри посмотрел обратно на меня, и то, что он сказал, заставило меня замолчать.

— Я знал Анну, — сообщил он мне, — очень давно. Она была милой крошкой. Однако не была красавицей. Но всегда чертовски милой. Забавной, Господи, такой забавной. Но не красавицей.

Я уставилась на него. Я видела фотографии Анны, поэтому не могла поверить, что он не считал ее красавицей. Она была прекрасна.

Гарри продолжил:

— А потом она стала красавицей. Как в сказке о гадком утенке, в старших классах она превратилась в лебедя. Она была влюблена в Макса много лет. Годами. Он ее не замечал, даже не подозревал о ее существовании, пока она не похорошела. Тогда он ее сразу заметил. Все заметили.

Я не хотела это слышать, не от Гарри.

— Гарри, мы с Максом не... — начала я, но он продолжал говорить.

— Он пригласил ее на свидание, и все — она уже его. Весь город считал их такой милой парой, такой чертовски милой. Все думали, что это похоже на «Золушку». Анна так долго ждала его, любовалась им издалека, у нее никогда не было парня, никого, кроме Макса. Макс такой Макс, каждая девчонка хотела его попробовать. Невозможная мечта Анны стала реальностью, они стали встречаться и полюбили друг друга. — Он покачал головой и сделал еще один большой глоток. — Даже когда он уехал в Университет Колорадо, получив стипендию, чтобы играть в футбол, но на втором курсе заделал ей ребенка. Он бросил учебу, вернулся домой и женился на ней. Все считали, что это так романтично. Он весь такой хороший парень — отказался от своей мечты стать архитектором, чтобы поступить правильно с Анной. Господи.

По мере того как эти сведения обрушивались на меня, я стала дышать тяжелее, и сердце неровно забилось у меня в груди. Я хотела убежать, слезть со стула и бегом вернуться в безопасные объятья Макса, к тому времени, когда не знала ничего этого. Я вдруг поняла, что все время считала, будто хочу знать об этом, а на самом деле совсем не хочу.

— Гарри, пожалуйста, послушай меня... — взмолилась я, но он продолжал.

— И знаешь что? Он никогда не сердился. Никогда не думал, как все могло бы сложиться. Никогда не злился на то, что она, забеременев, сломала ему жизнь. Он был чертовски счастлив, что у него будет ребенок, взволнован, когда надевал кольцо ей на палец. Был на седьмом небе. Она тоже была счастлива. Они были так чертовски счастливы. Даже когда она потеряла ребенка. И следующего. И еще одного после.

Я уже не дышала тяжело, я вообще перестала дышать.

— Они перестали пытаться, но ничего, все нормально. — Он взмахнул рукой. — Они были друг у друга, и для Великолепного Макса и Прекрасной Лебеди Анны этого было достаточно. Это было все. Блядь, — пробормотал он и сделал еще глоток.

Я заставила свои легкие дышать, но не успела вставить ни слова, как Гарри заговорил снова.

— А потом Керт ее убил.

У меня из груди выдавило весь воздух, который я успела вдохнуть, я застыла, а Гарри все говорил.

— Господи, это потрясло весь город. Я думал, они поймают Керта и убьют, черт, я думал, что Макс сам это сделает. Макс был... блядь... сломлен. Никогда не видел человека в таком состоянии. Никогда. Черт, он обезумел. Все только и думали о том, что Анна умерла и Макс потерял ее, а потом взял себя в руки и не стал требовать возмездия. Какой Макс молодец, что не сорвался и не тронул Керта. Разве не чудесно, что, когда его мир рухнул, он сумел держать себя в руках? Никто не думал о том, что Керт лишил Битси ног, обрек ее на инвалидное кресло, а сам не получил ни царапины. Все думали только о том, что история Макса и Анны закончилась, что гребаная сказка умерла.

— Может, мне следует... — прошептала я, отчаянно желая сбежать, но каким-то образом приклеившись к стулу.

Гарри продолжал говорить.

— Потом начались разговоры, все видят, что он спит с разными женщинами, все знают, что это не серьезно. Больше никогда. Анна была для него всем. Как печально, — прошипел Гарри. — Какая трагедия. — Гарри покачал головой и сделал еще один глоток, прежде чем продолжить свою речь. — Какой прекрасный парень, потерял все в возрасте двадцати, блядь, семи лет, остался с разбитым сердцем. Макс неприкасаемый, говорят, его сердце настолько разбито, что никто никогда не получит его снова. Никто не замечал, что он трахал все, что движется, оставляя женщин ни с чем, не давая им ни кусочка себя. Все знали, что он делал это везде, когда работал не в городе, у него были женщины здесь, были женщины в местах работы, он трахал женщин повсюду.

— Мне лучше...

Я начала слезать со стула, но Гарри взглядом приковал меня к месту.

— А потом в городе появляешься ты. Ты. — Он понизил голос, еще раз оглядел меня с ног до головы и продолжил: — Как ты выглядишь, как разговариваешь, как одеваешься — гребаный высший класс. Никто тебя не знает, ты приехала из гребаной Англии и вдруг целуешься с ним в «Собаке», прижимаясь к нему, как будто он какое-то божество или вроде того. Ты классная, ты можешь иметь любого, ткни пальцем в любого в этом баре — и он твой, — сообщил он мне. — Конечно же, он захотел трахнуть тебя.

— Все не так, — прошептала я.

Он поднял брови:

— Нет? Так он пустил тебя в свою жизнь? Все эти женщины, бывшие до тебя, ничего не получили, а тебя он пустил? Нина, ты классная. Черт, я бы пошел за тобой, не задумываясь ни на секунду, если бы мне повезло и такая женщина, как ты, дала бы мне шанс, я бы узлом завязался, чтобы положить к твоим ногам весь мир. Возможно, и Макс тоже. Откуда мне знать? Может, ты сумеешь родить ему ребенка, чего не смогла Анна. Но ты должна знать, девочка, и больше никто, кроме меня, тебе этого не скажет, потому что они надеются, что ты — та единственная, кто исцелит его гребаные раны. Ты красивая, ты милая, та даже забавная. Но тебе следует знать, что ты — не Анна.

Только чудом я не свалилась со своего стула на пол, настолько жестоким оказался этот словесный удар.

Вместо этого я сглотнула и предложила:

— Наверное, мне лучше оставить тебя одного.

Он поднял свой стакан, но предложил:

— Если ты вдруг захочешь исцелить мои раны, красавица, скажи только слово.

Я втянула воздух, решив, что это в нем говорит спиртное и гнев на то, что Шауна оказалась такой сукой, а он столько времени заботился о ней. Поэтому я подумала, что должна попытаться помочь ему.

Я подалась вперед:

— Гарри, она того не стоит.

Гарри отвел глаза, сделал еще глоток и спросил:

— Да?

— Я знаю, что Макс твой друг. Он был твоим другом много лет. Ты говоришь это, потому что злишься на Шауну. — Я положила ладонь на его предплечье. — Но, Гарри, она того не стоит.

Гарри посмотрел через весь бар на Макса, сжал губы, а потом одним глотком допил свой бурбон.

Потом он посмотрел на меня.

— Да, Нина, ты права. Конечно. Я был всего лишь вторым после Макса. Третьим, если считать Керта. Так что ты права, она того не стоит.

— Гарри, ты хороший парень, — мягко сказала я, и лицо Гарри изменилось, став таким враждебным, таким пугающим, что трудно смотреть. Я замерла на месте.

— Да, — повторил он. — Хороший парень. — Он наклонился ко мне и прошептал: — Такой хороший, что повторю, потому что считаю, что ты хорошая женщина и заслуживаешь этого: возможно, сейчас ты по уши влюблена в него, но однажды ты поймешь, что достойна лучшего. Он любил ее, Нина, она была его миром. Когда женщина является для мужчины целым миром и он теряет ее, ничто не может занять ее место, и ты должна это знать. Если Макс захочет, он будет хорошо к тебе относиться, но он будет знать и весь город будет знать, что ты не станешь для него тем, кем была Анна, никогда не станешь. Так что я считаю, поскольку я хороший парень и все такое, что ты тоже должна это знать.

Я сидела и потрясенно молчала, сердце билось как сумасшедшее, легкие болели, глаза горели от подступивших слез — все мои худшие опасения оправдались в жестокой, но честной пьяной болтовне Гарри.

Гарри посмотрел мне в глаза, потом накрыл ладонью мою руку, лежавшую на его предплечье, его лицо смягчилось, и он прошептал:

— Черт, Нина, я мудак.

Я отклонилась назад и вытянула руку из-под его ладони, быстро сказав:

— Все в порядке.

— Я просто зол. Шауна выставила меня дураком.

— Я понимаю.

Он подался ко мне, едва не свалившись со стула.

— Нина, серьезно, не слушай меня. Макс хороший парень. Я просто веду себя как козел.

— Точно, — прошептала я. — Я... Мне нужно на воздух. Ты... Тебя отвезти домой? Я могу попросить Броуди или моего отчима, Стива...

Он покачал головой:

— Я попрошу Джейка позвонить в «Трифти» и вызвать мне такси.

Я кивнула:

— Тогда я выйду на минутку.

— Нина... — начал он, но я постаралась уйти как можно быстрее.

Оставив свое нетронутое пиво на стойке, я направилась к выходу, убирая волосы с лица. Собрав их в пучок на затылке, я взглянула в сторону бильярдных столов. Макс стоял ко мне спиной, и я наблюдала, как он наклонился, готовясь нанести удар.

Я посмотрела на мамин столик, и увидела, что Арлин, Линда и Дженна наклонились к маме, сосредоточенно слушая одну из ее безумных, но правдивых историй.

Но Ками смотрела на меня.

Это хорошо. В темноте бара она вряд ли могла разглядеть выражение моего лица, но даже если и могла бы, то это же Ками. Ей все равно.

Я вышла на улицу без пальто, холодный ночной воздух моментально защипал кожу, но я его только приветствовала. Было на чем сосредоточиться, кроме путаницы мыслей у меня в голове. Я посмотрела направо, потом налево и направилась к торцу здания, где заканчивался фонарь, освещавший стоянку. Темнота, одиночество, место, где я смогу собраться с мыслями или, еще лучше, выбросить их из головы.

Я прислонилась к стене, глубоко дыша, чувствуя, как глаза наполнились слезами и одна из них скользнула вниз по моей щеке.

Как же так получилось, что в одну минуту в моем сердце поселилась надежда на то, что я буду что-то значить для Макса, стану для него особенной, лучшей. А потом... ничего.

Вакуум.

Пустота.

«Она была его миром», — сказал Гарри про Анну.

Она была его миром.

Она была его миром.

«Солнышко, — сказал у меня в голове Чарли, — он пьян и ведет себя как засранец. Несет всякую чушь».

— Уходи, — прошептала я в темноту.

— Нет, пока ты не скажешь мне, где Минди.

Я подняла голову и оглянулась, удивившись и немало испугавшись, когда увидела, что в трех футах от меня стоит Дэймон Мэтьюс.

Только этого мне не хватало.

Я выпрямилась и оглянулась через плечо на вход в бар. Дэймон подошел ко мне, отрезав мне путь к отступлению.

— Я с тобой разговариваю, англичанка. Где Минди?

Я посмотрела ему в глаза.

— Минди?

— Да, Минди, — ехидно выдавил он. — Помнишь такую?

— Дэймон, она...

— Не отвечает на гребаный телефон — вот что она делает.

— У Минди сейчас некоторые трудности, — объяснила я.

— Да, а у кого их нет? — Он шагнул вперед, я сделала шаг назад, и он остановился. — Видишь ли, ее нет дома, нет у Бекки, она не ходит на работу, не отвечает на телефон. — Он сделал еще один шаг вперед, и я сделала шаг назад. Мои ноги уперлись в бампер припаркованной машины, и я остановилась, но Дэймон продолжил наступать. — В нашей квартире живет Броуди, он сменил замки, я не могу забрать свои вещи. Хозяин сказал, что Максвелл перенес мои вещи на склад и я должен заплатить за аренду, прежде чем получу свои... собственные... вещи.

На последних словах он наклонился надо мной, так что я оказалась прижата к машине, и мне пришлось отклониться назад как можно дальше, упираясь ладонью в капот, чтобы не упасть.

— Дэймон, у тебя проблемы? — услышала я и наклонилась в сторону. Позади Дэймона стояла Ками.

Дэймон выпрямился и повернулся к ней.

— Отвали, Камс.

— Не собираюсь вмешиваться в твои дела, Дэймон, но если Макс увидит, что ты угрожаешь Нине, ему это не понравится, — сказал Ками.

— На хрен Макса.

— Я просто стараюсь быть вежливой, — сказала Ками, и в обычных обстоятельствах я бы рассмеялась при мысли о вежливой Ками, но сейчас я была слишком сильно напугана, чтобы хотя бы улыбнуться.

— Ты знаешь, где Минди? — вернулся Дэймон к своему предыдущему вопросу.

— Знаешь, если ты приблизишься к ней, я отрежу тебе яйца и прибью их к дверям мэрии, — спокойно ответила Ками, и я вытаращила глаза, услышав ее слова и хладнокровие, с которым она их произнесла, особенно учитывая, что Дэймон, вероятнее всего, способен скрутить ее в бараний рог.

— Ками, — прошептала я.

— Да? — ухмыльнулся Дэймон и угрожающе подался в сторону Ками.

Ками тоже подалась к нему и ухмыльнулась в ответ:

— Да.

Они играли в гляделки, и я перестала дышать, пока к моему удивлению Дэймон не отвел глаза, пробормотав:

— Гребаная сука.

— Мой тебе совет, Дэймон, держись от Нины подальше, ясно? Минди и Нина, мальчик, для тебя обе под запретом. Ты меня слышал?

— Пошла ты.

Ками посмотрела на меня и заявила:

— Он меня слышал.

Дэймон так посмотрел на меня, что от его взгляда вздулась бы краска на стенах, но я выдержала его взгляд, пока он не отвернулся и не зашагал прочь.

Я отошла от машины и взглянула на Ками:

— Спасибо.

Она присмотрелась ко мне, прищурившись и не обратив внимания на мою благодарность.

— Что тебе сказал Гарри?

Я вздрогнула всем телом, но взяла себя в руки и отвела глаза.

— Ничего, — пробормотала я.

Потом мне в голову пришла идея, скорее всего, безнадежная, учитывая, что это же Ками, но я должна была попытаться. Я снова посмотрела на нее и спросила:

— Слушай, ты трезвая? Как думаешь, сможешь отвезти меня...

— Макс отвезет тебя домой, — перебила меня Ками.

— Но, понимаешь, мне вдруг стало... — снова попыталась я.

— Тогда идем за Максом, — снова перебила она.

Безнадежно. Но Ками или нет, она же женщина, а женщина должна понять женщину, по крайней мере так обстояли дела с теми женщинами, которых я знала. Так что я постаралась дать ей понять все без слов и прошептала:

— Ками.

— Вот они где! — крикнула моя мама. Я посмотрела Ками за спину и увидела, как вся наша компания, за исключением Арлин и Дженны, вышла из бара.

— Черт, — пробормотала я, и Ками развернулась к приближающейся компании. Макс и Броуди замыкали шествие.

— Стив говорит, что мне пора домой! — пожаловалась мама. — Он говорит, что Макс говорит, что на высоте очень опасно перебирать с алкоголем.

Стараясь не смотреть ни на кого кроме мамы, я сказала ей:

— Я слышала, что это правда, если ты непривычна к высоте, мама.

— Ох, тьфу ты, — заявила она, помахав рукой перед лицом. Это движение лишило ее равновесия, и она завалилась на сторону, а Ками, Стив и я рванулись вперед, чтобы поддержать ее.

— Я в порядке! — крикнула она, когда восстановила равновесие, и мы все отодвинулись.

— Да ты готовая, — сказала я ей.

— Плевать, — пробормотала она, потом повернулась к Линде и заявила: — Мне нравится твой сын, и мне нравишься ты, и мне нравится твоя дочь. — Она посмотрела на Ками. — У тебя самые красивые волосы, которые я когда-либо видела.

— Спасибо, Нелли, — пробормотала Ками, неловко переминаясь, смутившись от комплимента, и я уставилась на нее.

— Поехали домой, любимая, — заговорил Стив.

Мама наклонилась к нам с Ками и пробормотала:

— Вечно он портит мне все веселье.

Ками повернулась ко мне, и я пожала плечами, потому что, скорее всего, это правда. Но с другой стороны, иногда мамино веселье необходимо портить, пока кто-нибудь не пострадал.

Потом мама обняла удивленную и напрягшуюся Ками, отпустила ее, получила ответное объятие от Линды и наконец обняла меня. После того как мама закончила обнимать женскую часть, Стив поцеловал меня в щеку, попрощался с остальными, и они пошли к своей арендованной машине.

— Мне завтра на работу, — заявила Ками и посмотрела на меня, но я не поняла, что она хотела сказать, затем она попрощалась и ушла, никого не обнимая, но вяло махнув рукой, что я посчитала довольно милым, если учитывать что исходило от Ками.

Я была благодарна, что перед уходом она не стала рассказывать про инцидент с Дэймоном или про свои догадки о том, что Гарри меня расстроил.

— Я ее водитель, — пробормотала Линда, глядя на меня, ее глаза блестели, но что еще она могла сделать? Ками это Ками, как я уже поняла.

Линда поцеловала Макса в щеку, потом Броуди. Она отдала мне мое пальто и сумочку, которые держала в руках, потом обняла меня и сказала на ухо:

— Ты мне нравишься, Нина. Ты хорошая девочка.

Я сжала зубы и сглотнула слезы, когда она посмотрела на меня. Я слабо улыбнулась ей и кивнула.

— Я пошел, — сказал Броуди, когда Линда отошла, и я надела пальто. — Учитывая что случилось с Минс, на работе меня отпустили до выходных, так что мы еще встретимся до моего отъезда, да? — спросил он меня.

— Конечно, — сказала я, хотя и не была уверена.

Он обнял меня так крепко, что я не могла дышать. Потом он хлопнул Макса по плечу и ушел.

Избегая встречаться глазами с Максом, я наблюдала, пока Броуди не исчез из вида.

— Итак, чем займемся, Герцогиня? Хочешь, чтобы я научил тебя играть в бильярд, или поедем домой?

Глядя ему в ключицу, я сказала:

— Давай поедем в твой дом.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как изменилось его настроение, прежде чем он спросил:

— Мой дом?

Я подняла на него глаза. Макс пристально смотрел на меня.

— Эм... Я вдруг так утомилась, — объяснила я.

Похоже, Макса мое объяснение не удовлетворило. Он еще несколько секунд вглядывался в мое лицо, потом через плечо посмотрел на стоянку и обратно на меня.

— Что ты здесь делала с Ками?

Я покачала головой и сказала:

— Я была без Ками. Я просто немного устала и подумала, что свежий воздух меня взбодрит. — Я облизала губы и продолжила лгать. — Не помогло.

— Когда мы вышли, Ками была с тобой, — заметил Макс.

— Эм... она вышла следом за мной. Не знаю зачем. Она пробыла здесь всего минуту или около того, прежде чем вы к нам присоединились.

По крайней мере хотя бы часть из этого была правдой.

— О чем вы разговаривали? — спросил он.

— Ни о чем. Вы все вышли, прежде чем мы...

Он перебил меня, резко спросив:

— О чем ты говорила с Гарри?

Я решила, что мне нужно попрактиковаться строить покер-фейс и как можно скорее.

— Да почти ни о чем, он был пьян, — снова солгала я. — Все в порядке, — заверила я его. — Джейк забрал у него ключи от машины. Гарри сказал, что вызовет такси.

— Тогда в чем дело? — спросил Макс.

— Я же говорю, я устала, — ответила я.

— В одну секунду ты милая и улыбающаяся, а в следующую у тебя убитый взгляд и ты говоришь, что устала.

— У меня не убитый взгляд.

Но я знала, что, вероятнее всего, так и есть.

— Что сказал Гарри? — продолжал давить Макс.

Я вздохнула, не желая спорить, не желая разговаривать, не желая даже стоять.

На самом деле мне хотелось заползти в кровать, накрыться одеялом, отгородившись от мира и любого, кто мог войти и причинить мне боль, и заснуть. И проспать много лет, а потом проснуться старой девой, пойти в ближайший приют, забрать оттуда две дюжины кошек и всю оставшуюся жизнь убирать свалявшийся мех и смотреть «Колесо фортуны» (телевизионная игра, аналог «Поля Чудес» — прим. пер.). Это казалось мне счастливой жизнью.

Я не стала говорить это Максу, а просто спросила:

— Макс, можем мы просто поехать в дом?

Его глаза сузились, и даже в тусклом свете я разглядела, как потемнело его лицо.

— В дом?

— Да.

Он шагнул ближе. Я шагнула назад.

Он остановился и прошептал:

— Что за хрень?

Несмотря на свое отступление, которое я совершила, чтобы остаться умной, здравомыслящей и рациональной и не позволить ему прикоснуться ко мне или обнять меня, или поцеловать меня и превратить в полную противоположность, я слегка подалась вперед, посмотрела ему в глаза и тихо попросила:

— Пожалуйста. Можем мы подняться на гору?

Он долго не отвечал, так долго, что мне, затаившей дыхание, это показалось вечностью.

Потом он тихо сказал:

— Да, Герцогиня, мы можем подняться на гору.

— Спасибо, — прошептала я.

Я старательно соблюдала дистанцию между нами, пока мы шли к джипу, и держалась на расстоянии вытянутой руки, когда он открыл для меня дверь. Я залезла в машину, пристегнулась, Макс тоже сел, завел двигатель, пристегнулся, и мы поехали.

Я молчала и притворилась, что ищу в сумочке мятный леденец, которого у меня не было, лишь бы Макс не взял меня за руку. Потом я вздохнула, притворившись расстроенной напрасными усилиями, и стала смотреть в окно, вцепившись в сумочку, словно в ней содержалась моя жизненная сила.

Макс понял намек и не только не пытался взять меня за руку, но и не заговаривал. А когда мы подъехали к его дому и вышли из машины, он остановился позади «Чероки» и ждал, пока я обойду его, но снова не взял меня за руку, пока мы поднимались по ступенькам. Он открыл дверь, я направилась в кладовку, повесила на крючок свою сумочку и пальто, и поднялась наверх.

Схватив пижаму, я пошла прямиком в ванную, очистила лицо, нанесла увлажняющий крем и посмотрела в зеркало.

— Завтра, — сказала я своему отражению едва слышным шепотом, — все будет кончено. Нужно только пережить ночь.

«Это плохая идея, Фасолинка, — настойчиво произнес Чарли у меня в голове. — Ты пожалеешь об этом. Ты будешь жалеть об этом до самой смерти».

— Если я останусь, я пожалею об этом через полгода, год, десять лет, когда все станет ясно и плохо, а потом еще хуже от осознания того, что я занимаю второе место, — продолжала шептать я.

«Нина, послушай меня...»

— Она была его миром. Разве я не заслуживаю быть целым миром для кого-то, Чарли? — прошептала я, и прежде чем Чарли сказал то-либо еще, я развернулась к двери и открыла ее.

Я не смотрела на Макса, но краем глаза заметила, что он пошел в ванную, как только я вышла. Я быстренько залезла в кровать, легла на свою половину и выключила лампу на своей тумбочке, оставив только лампу Макса. Я свернулась калачиком спиной к ванной и сделала два глубоких вдоха.

Я услышала, как Макс вышел из ванной, и почувствовала, как прогнулся матрас, когда Макс лег. И даже с закрытыми глазами я увидела, что он погасил свет.

Не задерживаясь, Макс придвинулся ко мне, обняв меня рукой за талию и притянув меня спиной к своей груди.

Я не сопротивлялась, вместо этого я крепче зажмурила глаза, ощутив его тепло и силу.

Последняя ночь.

— Что он тебе сказал, малышка? — тихо спросил Макс в мои волосы.

— Макс, я очень устала.

— Что он сказал?

Я молчала. Макс напряг руку и притянул меня еще ближе к себе.

— Ты знаешь про Шауну, детка, должна понимать, что до тебя были и другие, — прошептал он мне в волосы.

«Да, твоя жена! Прекрасна Лебедь Анна!» — закричала я у себя в голове.

— Я видел твое лицо в участке, милая, когда сказал, что у меня была женщина там, где я работал, когда я был с Шауной.

— Макс...

— Я говорил тебе сегодня утром, что это несерьезно...

— Макс, пожалуйста.

— Ее звали Шелли.

— Пожалуйста.

— Когда я приехал домой присмотреть за Минс, в моем почтовом ящике лежало приглашение на ее свадьбу.

Я резко вдохнула. Макс сжал меня рукой.

— Все было мило, мы оба получили удовольствие, потом все закончилось. Ее все устраивало, она знала расклад. Все закончилось хорошо, и мы остались друзьями. Я знаю парня, с которым она стала встречаться после меня. Он хороший парень. Они будут счастливы, и я счастлив за них.

— Могу я поспать?

— С тобой все по-другому.

Стиснув зубы, я повторила:

— Макс...

— Мы не просто получаем удовольствие, между нами все намного серьезнее.

Это просто пытка.

— Мы поговорим утром, — пообещала я. И мы поговорим, просто он, наверное, еще не знает, что я собираюсь сказать.

— Малышка, не стоит засыпать, когда тебя что-то мучает, — шепотом посоветовал он.

— Ничего меня не мучает, — снова солгала я.

— Герцогиня...

— Макс, пожалуйста, уже поздно, я слишком много выпила, это был сумасшедший день, сумасшедшая неделя, и я просто устала. Можешь ты просто обнять меня и дать мне поспать?

При моей просьбе обнять меня, его тело расслабилось, но он спросил:

— Мы поговорим утром?

— Да.

— Ты действительно поговоришь со мной утром?

— Я же сказала, что поговорю.

— И никакой чепухи типа не задавать вопросов, на которые, по твоему мнению, мне не захочется отвечать. Мы действительно поговорим.

Я сглотнула. И почему он все помнит?

— Да, Макс, мы поговорим, — пообещала я.

Он замолчал. Я заставила себя расслабиться.

— Нина, — шепотом позвал Макс через некоторое время.

— Да.

Он сжал руку и прижался ко мне всем телом.

— Малышка, этот путь, по которому ты шла... — начал он, но замолчал.

— Что?

— До того как ты приехала в ту метель, я тоже шел по нему.

Боже мой. Сущая пытка.

— Макс, спи, — велела я, услышав, что мой голос дрожит от слез, которым я не могу позволить пролиться.

— Забыл, — пробормотал он мне в волосы.

— Что, прости?

— Забыл, — повторил он.

— Забыл?

— Забыл каково это — заботиться о человеке настолько сильно, что готов сделать все, что в твоих силах, чтобы оградить его от боли.

Нет. Не просто пытка. Самая ужасная пытка.

— Макс...

— И как дерьмово себя чувствуешь, когда не можешь прекратить эту боль.

— Все будет хорошо, — прошептала я еще одну ложь, потому что никогда, никогда снова мне не будет хорошо, по крайней мере пока я не найду кого-то, для кого буду целым миром.

Если вообще найду.

— Да?

— Да, Макс.

Он снова замолчал. Я ждала. Потом подождала еще.

Потом я положила свою руку поверх его, переплела наши пальцы и прошептала:

— Спокойной ночи, Макс.

Он уткнулся лицом в мои волосы, сжал мои пальцы и пробормотал:

— Спокойной ночи, Герцогиня.

Я долго не могла заснуть и знала, что Макс тоже не спал.

Потом постепенно случилось невероятное, и меня одолел сон.