Курсовая. Курсовая.Шатрова Анастасия.31-3. Курсовая работа по дисциплине Педагогика Просвещение в Полоцком княжестве

• Название: Курсовая работа по дисциплине Педагогика Просвещение в Полоцком княжестве
• Анкор: Курсовая
• Дата: 10.01.2022
• Размер: 54.98 Kb.
• Имя файла: Курсовая.Шатрова Анастасия.31-3.docx
• Тип: Курсовая; #327349
• страница: 4 из 5

2. Просвещение и письменность в Полоцком княжестве IX-XIII века

2.1. Памятники письменности Полоцкой земли

Просвещение и письменность проникали на Русь из Византии вместе с новой идеологией феодализма — христианской религией, почему их и следует рассматривать и письменность одновременно. Занимаясь изучением истории духовной культуры Полоцкой земли, где для раннего времени не сохранилось письменных памятников, нужно начинать с архитектуры, так как именно она, "сохраняясь наиболее полно в течение веков, более всего доносит до нашего времени идейно-политические и художественные взгляды своей эпохи"

Обратимся к непосредственным свидетельствам домонгольской письменности Полоцкой земли. К сожалению, документы, составленные в Полоцкой земле домонгольского времени, как и летописи, не сохранились. Часть погибла также в Софийском соборе (1579 г.), другая часть, хранившаяся в Бельчицком монастыре еще в начале ХХ в. бесследно исчезла уже теперь. Подобная же участь постигла в ХIХ в., вероятно, и архивы ‘других монастырей древней Полотчины. Возможно, что с течением времени раскопки в Новгороде, Витебске и Смоленске, где уже найдены иногородние берестяные грамоты, выявят и документы, составленные в Полоцке. Единственная имеющаяся сейчас грамота с упоминанием Полоцка далеко не бесспорна. Все же грамоты в Полоцке писались уже в Х в., что подтверждает древнейшая русская печать с именем Изяслава Полоцкого (ум. 1001 г.), найденная в Новгороде и посланная, видимо, туда подвешенной к какому-то княжескому посланию. Печать «является первым по степени древности после гнездовской находки образом славянского (точнее, восточнославянского. — Л. А.) письма».

Свидетельствуют о распространении письменности в Полоцкой земле и другие эпиграфические материалы. В русле Западной Двины ниже Полоцка расположены четыре огромных камня с иссеченным на них шестиконечным крестом и однообразной. надписью: «Г(оспод)и помози рабу своему Борису». Ещё два таких камня известны на суше у дер. Каменка в р-не Вилейки Минской обл. и у дер. Высокий Городец Толочинского р-на Витебской обл. Наконец, между Друцком и Оршей располагался еще один камень, Так называемый Рогволодов, с надписью и датой: «В лъто 6679 (1171) мая в 7 день доспен крест сий. Г(оспод)н помози рабу своему Василию, во крещении Рогволоду сыну Борисову» (цитирую по В. П. Тарановичу. — Л. А.). В русле Западной Двины находились еще два камня с надписями «Сулиборьхрьст», «Святополк — Александр». В вопросе о назначении камней единого мнения не было. Предполагалось, что камни эти отмечали границу, либо указывали мели на реке. Оба мнения критики не выдерживают, так как большая часть камней расположена в Западной Двине и не совпадала с границей, а другая часть камней располагалась на суше вдали от этой реки и её мелей. Недавно путем остроумных сопоставлений акад. Б. А. Рыбаков пришел впервые к убедительному решению. Широко известно, что очень крупные камни, лежащие на поверхности земли (и в воде), связывались народом со сверхъестественной силой и им поклонялись со времен неолита вплоть до ХIХ в. Доказав, что камни были связаны с борисоглебским циклом аграрных обрядов, хорошо известным у восточных славян, и отметив, что полоцкий князь Борис правил в Полоцке в 1127—1128 гг., в период, судя по новгородским летописям, необычайных неурожаев, Б. А. Рыбаков показал, что «огромные кресты и надписи, призывающие помощь бога его рабу Борису», возникли весной 1128 г., в дни борисоглебских аграрных празднеств (2 мая), и призывали всевышнего дать урожай. Надпись на Рогволодовом камне была иссечена сыном Бориса Рогволодом в подражание своему отцу, вероятно, также в трудную для Рогволода минуту. Назначение двух оставшихся камней не определено.

Перейдем к более мелким надписям.

В полоцких городах обнаружено. 6 уникальных пряслиц с надписямя: «Бабино пряслень» (Витебск, конец ХI — начало XII в.), «ника» (Друих. XII .), «къняжинъ» (Друцк, ХII — ХII вв.,), три именные надписи на пряслицах, по свидетельству Г. В. Штыхова, найдены им в Полоцке. Крайне интересны печати, свидетельствующие о распространении в Полоцкой земле (вероятно, пергаментных) грамот. Так, в Новгороде вымыта дождем уникальная древнейшая на Руси печать, принадлежавшая полоцкому князю Изяславу (ум. 1001 г.). По степени древности это первый после гнездовской находки (Х в.) образец восточнославянского письма. Следовательно, уже в конце Х в. какие-то грамоты пересылались из Полоцка в Новгород. Существуют две печати-перстня с княжескими знаками и надписями: «КЗВСЛВИЛТСК» и «КЗ БРСЪ». Перстни могли принадлежать Всеславу Полоцкому (1044-1101 гг.) и Борису Всеславичу (ум. 1128 г.), как думает Г. В. Штыхов, однако в Полоцке княжил и другой Всеслав (1161, 1167, 1178 гг.) и другой Борис (Рогволодич, ум. после 1171 г.), и вопрос, может быть, будет решен только после тщательного анализа надписи. Княжеские вислые печати обнаружены в Полоцке при раскопках Г. В. Штыховым. Одна — с колончатой надписью «ИАГИА» (святая) и каким-то изображением на одной стороне и архангелом Михаилом — на другой. Другая — с изображением Георгия и Софии и соответствующими надписями. Любопытно, что точно такая же _ печать найдена в Кукенойсе. Можег быть, прав Г. В. Штыхов, предполагая, что обе печати могли принадлежать матери Евфросиньи Полоцкой, которую звали София (отец, как известно, был Георгий). По-видимому, из Полоцка происходит печать с именем полоцкого епископа Дионисия (ум. 1183 г.), который к тому же, по свидетельству В. Л. Янина, запечатлел свое имя на страницах Изборника Святослава 1073 г.

О грамотности в Полотчине свидетельствуют и 11 «стилей» (писал) для письма на восковых дощечках, найденных в Минске (шесть), в Друцке (три) ив Браславе (две). Этот род письменности, следовательно, был распространен там даже в мелких городах, как и чтение книг. Их распространению способствовала, например, Евфросинья Полоцкая, занимаясь перепиской. В Минске и Друцке обнаружены разнообразные книжные застежки, одна из которых даже уникальна.

Мы видели, что памятники архитектуры, живописи и прикладного искусства свидетельствуют о культурных связях (может быть, не всегда непосредственных) Полоцкой земли с Киевом, Новгородом, Византией и возможно, с Западной Европой. В нашем распоряжении есть некоторые данные о неких культурных влияниях на Полотчину и кочевников степного юга. Летописи многократно упоминают совместные походы русских и кочевнических войск на далекий север и запад. Вблизи Полоцка под Стрежевом, в 1128 г. побывали торки, под Пинском и на левобережье Припяти — берендеи (1158 г.), под Минском — снова торки (1160 г.), под Друцком —половны, (1180 г.) и т. д. Поселение в стране пленных кочевников отразилось в топонимике Белоруссии и соседних земель. Ясно, что некоторые кочевнические вещи или вещи, сделанные по их образцу, найдены и в раскопках. Например, роскошный набор высокохудожественных костяных пластин из Мстиславля, где в значительной мере доминировали кочевнические особенности.

В собственно Полоцкой земле (в Браславе), в слое первой половины ХI в., найдены характерные более всего для печенежских древностей Х—XI вв. удила без перегиба в Минске, в слое конца ХIII в., — ажурная костяная пластина, сделанная явно в подражание накладкам кочевнических колчанов, наконец, в Друцке, в слое ХIII в. обнаружена кочевническая накладка.

Итак, в эпоху домонгольской Руси городская культура Полоцкой земли прошла сложный путь развития. При прочной древнерусской национальной базе она впитывала культурные достижения передовой Византии, соседних стран (Прибалтики и др.) и частично даже кочевников.