История уральской металургии. История уральской металлургии. Курсовая работа студента i к., гр. Ги153202 Беляевой Ольги Андреевны Научный руководитель д и. н., доцент

• Название: Курсовая работа студента i к., гр. Ги153202 Беляевой Ольги Андреевны Научный руководитель д и. н., доцент
• Анкор: История уральской металургии
• Дата: 23.03.2023
• Размер: 74.73 Kb.
• Имя файла: История уральской металлургии.docx
• Тип: Курсовая; #1010508
• страница: 4 из 5

3. Наиболее известные исследователи 20-го века

В советский период произошел значительный прирост научных знаний по истории Урала ХХ в., расширилась тематика исследований, появились первые серьезные труды уральских историков, получивших научное признание (Ф. П. Быстрых, А. В. Бакунин, Ф. С. Горовой, И. С. Капцугович, О. А. Васьковский, В. Г. Чуфаров и др.). Вместе с тем для этих работ, базирующихся на марксистско-ленинской методологии, были характерны политизированность и однобокость освещения исторических событий. Основное внимание акцентировалось на проблемах революций и Гражданской войны, на трудовой деятельности рабочего класса, «руководящей и направляющей» роли правящей партии и ее местных организаций.⁵

Изучение древнейшей металлургии Урала было продолжено в первой половине ХХ века. Одним из наиболее известных ученых, занимавшихся данной проблемой в этот период, стал Отто Николаевич Бадер, ученик не менее известного археолога В.А. Городцова. О.Н. Бадер (29.06.1903, с. Александровское Гадячского уезда Полтавской губернии – 02.04.1979, Москва) – выдающийся советский археолог, доктор исторических наук (с 1964 г.), работавший на Урале в 1942 – 1955 гг. В 1926 г. окончил МГУ, работал младшим научным сотрудником Института археологии МГУ (1926 – 1933 гг.), старшим научным сотрудником Государственная академия истории материальной культуры (далее – ГАИМК) (1933 – 1941 гг.). В 1941 г. ушел добровольцем в Московское ополчение. В 1942 – 1946 гг. – научный сотрудник Нижне-Тагильского музея, в 1946 – 1955 гг. – доцент Пермского университета, в 1955 –1979 гг. – старший научный сотрудник Института археологии АН СССР. О.Н. Бадер – автор более 400 работ, в частности по проблемам становления первобытного человека, происхождения искусства, первоначального заселения Евразии человеком, происхождения и развития финно-угорских народов и т.д. Исследовал памятники от раннего палеолита до позднего средневековья (жел. эпоха) на территории от Урала до Крыма и от Верхнего Поволжья до Западной Сибири; руководил крупными археологическими экспедициями, разработал оригинальную методику полевых исследований. Бадер являлся постоянным участником международных конгрессов, был членом Итальянского института предыстории и Французского общества доисторической археологии.

В области исследования Урала О.Н. Бадер известен как глава пермской школы археологии, организатор первого Уральского археологического совещания (1947 г.) и музея археологии Прикамья Пермский государственный университет, ныне – Пермский государственный национальный исследовательский университет (ПГНИУ) (1954 г.). Разработал периодизацию каменного, бронзового и раннего железного веков Урала, исследовал палеолитическую стоянку им. М.В. Талицкого и живопись Каповой пещеры, выявил уральский мезолит и Турбинскую этнокультурную область бронзового века и, что для нас особенно важно, исследовал истоки древней уральской металлургии.⁶

Одной из наиболее значимых работ О.Н. Бадера является монография «Древнейшие металлурги Приуралья», изданная в Москве в 1964 г. В данной монографии собраны данные, указывающие на существование центра металлургии медно-бронзового века на северо-востоке Европейской России, в основном в Западном Приуралье. Изделия древней уральской металлургии относятся в своей основной части в середине II тыс. до н.э. Они распространились в свое время по очень широкой периферии Северной Европы вплоть до Прибалтики, а в Сибири вплоть до Китая. В этой работе О.Н. Бадер рассматривает такие вопросы, как история исследований, разнообразные могильники, их связь с поселениями, собственно металлургия и особенности истории Приуралья в эпоху бронзы. Бадер пишет: «Древнейшие в Приуралье следы плавки меди были обнаружены на поселении Бор I в низовьях Чусовой в виде оплавленной чашки-тигля для плавки. На тигле обнаружены остатки меди, что с несомненностью указывает уже на местное производство металлических орудий».⁷ В своей работе он развивает гипотезу о том, что местная металлообработка, достоверные следы которой (разбитая плавильная чашка, нож, острие-шило, капли металла и т.д., во множестве найденные на поселении) относятся к XVIII в. до н.э. и, соответственно, предшествуют появлению здесь многочисленных сейминско-турбинских бронзовых изделий, развивалась под влиянием древнекавказской металлургии и кавказских форм, проникших в Приуралье на грани III и II тыс. до н.э.

В монографии О.Н. Бадер приводит мнения других известных археологов, занимавшихся исследованием той же темы – это мнения К.В. Сальникова, А.А. Иессена, Ю.М. Абрамовича и, что особенно важно, Е.Н. Черных. Евгений Николаевич Черных (род. 11 декабря 1935, Москва) — советский и российский археолог, заведующий лабораторией естественно-научных методов Института археологии РАН, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии наук. Е.Н. Черных окончил исторический факультет МГУ (1958 г.) и Московский институт стали и сплавов (1962 г.). С 1958 г. работает в Институте археологии РАН. Евгений Николаевич – признанный специалист в области древней металлургии и металлургического производства в Евразии. Основные научные интересы Е.Н. Черных связаны с изучением культур эпохи бронзы Евразии, древнейшего горно-металлургического производства, основами закономерностей развития и смены археологических культур и историей происхождения и развития производящей системы экономики древних обществ. С 1955 года – участник и руководитель археолого-геологических экспедиций в Поволжье, Причерноморье, Восточной Сибири, на Среднем и Южном Урале, Кавказе, Подунавье, на Балканах, в Средней и Малой Азии, Монголии. С 1989 года по настоящее время – начальник Каргалинской комплексной экспедиции, исследующей Каргалинское месторождение древних руд. Е.Н. Черных реконструировал процессы металлургического производства в эпоху меди и бронзы в Евразии; выявил основные металлургические очаги, разработал классификацию, типологию и хронологию бронзовых предметов, концепцию сейминско-турбинского транскультурного феномена. Евгений Николаевич – сторонник мультидисциплинарного подхода к анализу и интерпретации археологических источников. Член редколлегии журнала «Российская археология», член-корреспондент Германского Археологического института. Основные работы Черных: «История металлургии Восточной Европы»; «Горное дело и металлургия древнейшей Болгарии»; «Древнейшая металлургия Урала и Поволжья»; «Древнейшая металлургия Северной Евразии»; «Каргалы. Забытый мир».

В 1990-2000-е гг. российскими учеными было осуществлено несколько фундаментальных работ, направленных на углубленное изучение специфики становления и эволюции основных центров отечественной металлургии, причем данная проблема рассматривалась и анализировалась с различных точек зрения – в контексте промышленной и технологической политики государства, как часть истории частного предпринимательства, рабочих династий и др.

Одним из активно развивающихся направлений в современной историографии российской металлургии стали монографии и сборники документов, посвященные истории заводов, главным образом, предприятий Урала, и охватывающие период с момента их основания до современности. Тема истории металлургической промышленности России в XVIII-XIX вв., преимущественно Уральского региона, привлекает внимание иностранных ученых, причем некоторые работы издаются в переводе на русский язык.

Ряд новейших исследований посвящен Замосковному горному округу, что позволило существенно расширить и обогатить историческую картину развития российской металлургии в дореформенный период и создало основу для постановки и рассмотрения новых аспектов данной темы. В частности, появляются работы, отражающие специфику формирования и эволюции горно-металлургических предприятий Урала, где они в силу объективных природных (геологических) характеристик региона не могли играть определяющую роль в промышленной инфраструктуре, но в то же время, как показали проведенные исследования, имели существенное значение в его социально-экономическом и культурном развитии.⁸

Одной из наиболее значимых работ Е.Н. Черных, на наш взгляд, можно назвать книгу «Древнейшая металлургия Урала и Поволжья», изданную в 1970 году. Вышеозначенная книга касается кардинальных вопросов древнейшей металлургии востока Европейского континента в эпоху меди и бронзы (III – II тысячелетия до н.э.). В ней рассмотрен химический состав древних бронз на основании почти 1000 спектральных анализов, проведенных самим Е.Н. Черных; изучены древнейшие уральские рудники; сделаны попытки определить рудные источники древнейшей меди на основании ее химического состава и пути ее распространения от мест выплавки, что в свою очередь раскрывает древние торговые пути передвижения отдельных этнокультурных групп населения.

Так же в работе освещаются вопросы первобытной технологии и определяются основные металлургические очаги на этих обширных территориях. Особое место в книге отводится вопросам хронологии исследованных материалов. Эта книга является второй из серии «Древнейшая металлургия СССР». Первая монография – «История древнейшей металлургии Восточной Европы», выпущенная издательством «Наука» в 1966 году, рассматривала древний металл Молдавии, Украины, южнорусских степей, Приуралья и Северного Кавказа. Так же в ней были даны подробные химические характеристики исследованного металла Восточной Европы, намечены пути его распространения и исходные районы производства.

Во второй же книге автором был затронут целый ряд новых вопросов: соотношение между химическими и металлургическими группами, хронология и выделение металлургических и металлообрабатывающих очагов, хронология форм металла и т.д.

Параллельно с довольно конкретными, хотя и не идеальными периодизациями металургической промышленности страны, представленными В.В. Тетюхиным, Н.Ф. Аношкиным, Ф.И. Квасовым и другими, в 60–90-е гг. ХХ в. – начале XXI в. выходили работы, изданные в России и за рубежом (касающиеся развития отрасли СССР, СНГ, России), в которых обозначались либо отдельные вехи развития отрасли и предприятий, либо довольно искусственные по отношению к глубинным процессам реального производства, идеологизированные периодизации в рамках развития отдельных предприятий.⁹

В постсоветский период труды по истории Урала ХХ в., избавившись от диктата тоталитарной методологии, приобрели исследовательскую многогранность. В итоге научный поиск уральских историков за последние два десятилетия привел к весомым результатам. Важнейшим направлением научных изысканий уральских историков конца ХХ — начала XXI вв. стала методология. Понимая, что без концептуального осмысления исторического процесса невозможно осуществить адекватную реконструкцию прошлого ни на макро-, ни на микроуровне, они осуществили методологический прорыв теоретически разработав модернизационные модели развития человеческого общества.

Теория модернизации, ставшая познавательным фундаментом научной школы академика В. В. Алексеева, сегодня является методологической основой большинства исследований по истории Урала ХХ в. В трудах ее представителей — И. В. Побережникова, Е. В. Алексеевой, С. А. Нефедова, К.И. Зубкова и др., — по существу, впервые в отечественной историографии была предложена типология социальных трансформаций в истории России, обозначена проблема темпорально-пространственного измерения перехода от традиционного к современному обществу, показана специфика проникновения на русскую почву зарубежных инноваций, охарактеризованы основные волны российских модернизаций в XVIII–XX вв., в том числе в региональном контексте.

Познавательные возможности модернизационной парадигмы наглядно проявились и при реконструкции уральскими историками ключевого явления мировой истории ХХ в. — становления, эволюции, кризиса и краха советской общественно-экономической системы. Эта проблема на общероссийском и уральском материале достаточно глубоко рассмотрена в работах В. В. Алексеева, Е. В. Алексеевой, Е. Т. Артемова, К. И. Зубкова, С. А. Нефедова и других исследователей.¹⁰

В них анализируются движущие силы революционных преобразований, характеризуются не только неудачи и провалы в политике правящей партии, но и достигнутые страной в этот исторический период успехи. В целом, стержневая идея работ заключается в том, что начиная с петровских реформ Россия, как и все ведущие страны мира, приступила к формированию индустриальной цивилизации.

Необходимо отметить, что характеристика ямной культуры, определение ее эпохальной принадлежности претерпели к середине 1950-х гг. существенные изменения. Выделенная впервые В.А.Городцовым, ямная культура была датирована им «ранней порой» бронзовой эпохи. Но позднее многие исследователи, особенно в 30-е гг., стали датировать ямную культуру периодом позднего неолита. Н.Я.Мерперт, рассматривая развитие представлений об энеолите степной зоны и, в частности, проблему эпохальной принадлежности ямной культуры, придавал большую роль построениям А.П.Круглова и Г.В.Подгаецкого в последующей передатировке ямной культуры временем, предшествующим периоду раннего металла.

Представляется, что это несколько не так. Ранее мы вкратце рассмотрели концепцию пережиточной неолитической культуры, в конечном итоге отказавшись от относительной датировки, предложенной В.А.Городцовым. Расцвету концепции пережиточной неолитической культуры способствовало усиление социологизма в археологических исследованиях, а также критика трудов В.А.Городцова. Борьба с «городцовщиной», поиски комплексов развитого неолита типа «кампиньи» привели к тому, что любая керамика, не имевшая отношения к более поздним периодам, чем ямный, автоматически датировалась временем ямной культуры. А.П.Круглов и Г.В.Подгаецкий лишь повторили далеко не убедительные положения концепции, касающиеся вопроса сосуществования керамики ямного типа и микролитического инвентаря.¹¹

Исключительно технологических признаков при определении содержания археологических эпох придерживалась М.Е.Фосс. К этим признакам она относила «...прежде всего, материал, являющийся основным при изготовлении орудий». Определяющим при отнесении материалов к эпохе металла М.Е.Фосс считала не только появление металлических изделий; что не менее важно, она давала характеристику изменений в кремневом инвентаре, связанных с внедрением металла в производство орудий. Основной итог влияния процесса внедрения металла, по мнению М.Е.Фосс, заключался в дальнейшем совершенствовании старых и появлении новых, «доведенных до совершенства», приемов обработки кремня.

А.Я.Брюсов, предлагавший вначале относить к энеолиту только те комплексы, где изделия из металла образуют «хронологически-типологические ряды», впоследствии кардинально меняет свою точку зрения по этому вопросу. А.Я.Брюсов последовательно отстаивал формально-типологические критерии при выделении неолита. В то же время он предлагал считать важнейшим признаком для выделения энеолита появление скотоводства и земледелия.

Среди обозначившихся к середине 60-х гг. двух направлений в выделении энеолита: по типологическим и экономическим признакам — постепенно стали преобладать первые. Исследователи стали все более склоняться к мысли о первостепенном значении производственного инвентаря и, в частности, наличия металла, независимо от его происхождения, при выделении энеолита. Большую роль в этом переломе имела работа Е.Н.Черных «Спектральный анализ и изучение древнейшей металлургии Восточной Европы» и широкое в дальнейшем использование спектрального анализа металлических изделий.

Не оставались без внимания и экономические признаки при характеристике энеолита, особенно в тех случаях, когда исследователи стремились подчеркнуть особое значение металла в процессе развития производства. В.М.Массон и Р.М.Мунчаев, характеризуя ранне- земледельческий энеолит, писали: «...наиболее ярко и отчетливо энеолитические комплексы представлены в южной зоне, где внедрение медных орудий позволило земледельцам и скотоводам достичь значительных успехов в развитии производства, тогда как для зоны охотников, рыболовов и собирателей аналогичный сдвиг происходит, да и то не всегда, с внедрением металлургии бронзы».

Противоречие приведенного определения, как писал Н.Я.Мерперт, заключалось в том, что энеолит ограничивался рамками южной зоны, а также преимущественно земледельческой формой хозяйства Заявление, что использование металла в зонах охотников, рыболовов и собирателей не вызвало кардинальных экономических перемен, сводилао на нет утверждение о якобы большой роли медных орудий в южной зоне в процессе развития производства. О несовпадении таких элементов культуры, как развитие техники и технологии, с одной стороны, и совершенствование способа добывания пищи — с другой, Н.Я.Мерперт писал в своей развернутой статье «К вопросу о термине «энеолит» и его критериях».

Сформировавшийся комплексный подход в определении содержания энеолитической эпохи использовался многими исследователями. Но снимая, в некоторой степени, остроту проблемы, он не позволял подняться выше едва ли не механического смешения семантических и содержательных признаков. Так, например, Л.Я.Крижевская в определении сущности энеолитической («раннебронзовой») эпохи основополагающими признаками считала наличие остатков металла и костей домашних животных. Отрицание типа хозяйства как основного критерия выделения энеолита выразилось фактически в смещение акцентов. Тем не менее, признание определяющего значения археологического подхода — учет распространения металла и сопутствующих ему признаков — открывало достаточно хорошие перспективы для более глубоких заключений. Сам факт возврата к необходимости выработки общих подходов для выделения энеолита уже имел большее отношение к развитию нашей науки, чем укоренившаяся тенденция к выделению локальных критериев по этнографическим, географическим и хозяйственным признакам.

Подвел итог развитию представлений о характере и содержании энеолитической эпохи Н.Я.Мерперт. По его мнению, положения трактовки энеолита, данные В.М.Массоном и Р.М.Мунчаевым, «...справедливы для характеристики энеолитического периода, но не для выделения его, не для определения основных отличий его от предшествующего периода».¹²

В этой связи Н.Я.Мерперт затронул вопрос о нижней границе энеолита, к сожалению, нечасто поднимаемый исследователями. Проблема рассматривалась им только в плоскости развития собственно металлургического производства. Основополагающим было, бесспор- но, интересное наблюдение Н.В.Рындиной. По ее мнению, энеолитическими могли называться только те «...культуры, которым присуще широкое внедрение металла в производство и прежде всего появление орудий и оружия ударного действия». В то же время, Н.Я.Мерперт отмечал, что нижняя граница энеолита, даже в самостоятельных очагах металлургии, имеет довольно условный характер.

Открытые в 1930—40-е гг. в Кустанайском Притоболье и на Южном Урале стоянки Терсек-Карагай, Коль, Кысы-Куль, давшие отщеповые инвентарные комплексы, долгое время оставались единственными памятниками такого типа не только Урало-Казахстанского региона, но и всей лесостепной полосы Восточной Европы и Азии.

Кроме того, индустрия отщепа первоначально связывалась с условиями обитания оставившего ее населения, с экологической средой. Позднее два типа индустрии — пластинчатую и отщеповую — стали связывать с этническими особенностями или направленностью культурных связей.

Впервые вопрос о соотношении индустрии пластины и индустрии отщепа во времени поднял Г.Н.Матюшин. Индустрия пластины, по его мнению, характеризовала мезолит Южного Урала и, в какой-то мере, ранний неолит. Поздний неолит и энеолит ассоциировались с господством отщеповой индустрии в изготовлении орудий.

В отличие от Л.Я.Крижевской, писавшей об упадке кремневой индустрии вообще в эпоху энеолита, Г.Н.Матюшин полагал, что в энеолите кремневая индустрия, продолжая неолитические традиции, переживала свой расцвет. Постепенную замену индустрии пластины индустрией отщепа прослеживал на материалах многослойной сто-нки Белькачи I В.А.Мочанов.

В конце 70-х гг. наметилась и третья линия в характеристике развития кремневой индустрии. Так, например, пластинчатым обликом кремневой индустрии характеризовался ранний энеолит Поволжья (самарская культура). В 80-е гг. двадцатого столетия трудности в определении содержания энеолитической эпохи, при общей тенденции к осознанию необходимости чисто археологических критериев, по-прежнему заставляли исследователей обращаться к комплексному подходу. Проявлялось это и при разработке признаков, характеризующих начало энеолита, и при определении черт, определяющих специфику эпохи в целом.

Показательна точка зрения А.Т.Синюка по проблеме выделения энеолита и характеристике основных черт эпохи. Признавая необходимость соблюдения иерархии в определении, соответственно, семантических и содержательных признаков энеолита, он в определении понятия «энеолит» исходил из комплекса признаков, среди которых «...переоценка видов труда и самих изделий, новые культовые представления и ритуалы, культурные переори- ентации...» и т.п.

Суммируя вышесказанное, можно выделить основные достижения и проблемы, стоявшие перед исследователями энеолита в конце двадцатого столетия. Главное достижение связано с разработкой классификации культур медно-бронзовой эпохи, их периодизацией, определение последовательных ступеней в освоении металла

Проблемы промышленного развития Урала нашли отражение в работе В. В. Алексеева и Д. В. Гаврилова «Металлургия Урала с древнейших времен до наших дней». Монография представляет собой фундаментальное исследование роли уральской металлургии в российской истории. Важно отметить, что в ней развитие ключевой для региона отрасли материального производства органично вписывается в промышленную динамику страны и мира.

Значительный вклад в изучение военно-промышленного развития Урала внес фундаментальный научный труд «Щит и меч Отчизны. Оружие Урала с древнейших времен до наших дней», подготовленный под руководством А.В.Сперанского. В нем описывает ся процесс производства оружия в Уральском регионе от эпохи неолита до сегодняшнего дня, показано его использование в военных конфликтах местного, локального и мирово- го значения.¹³

Историческое осмысление противоречивого процесса изготовления оружия позволило авторам не только продемонстрировать всю мощь технической мысли человечества, но и в очередной раз предупредить его об опасности самоуничтожения. В исследованиях, посвященных индустриальному развитию Урала в ХХ в., доминирующей тенденцией представляется стремление авторов связать динамику промышленного производства с социально-институциональными трансформациями, имевшими место, как на общероссийском уровне, так и на региональном.

Именно в этом ключе написаны монографии Е. Т. Артемова, А.В.Бакунина, А. Э. Беделя, Д. В. Гаврилова, В. В. Запария, Л. Н. Мартюшева, Г. С. Моисеева, С. П. Постникова, М. А. Фельдмана, В. С. Терехова и др. Органично вписывается в модернизационную парадигму и концепция аграрного перехода, рассматриваемая уральскими историками в сфере изучения развития сельского хозяйства Уральского региона в ХХ в.

В своих научных трудах Е. Ю. Баранов, Г. Е. Корнилов, В. А. Лабузов, Л.Н. Мазур, В. В. Филатов и другие ученые убедительно реконструируют динамику агропромышленной сферы региона на широком общероссийском фоне. Достаточно интенсивно разрабатываются уральскими историками и проблемы общественно-политической истории.

В. М. Кириллов, А. Д. Кириллов, О. Л. Лейбович, В. П. Мохов, И. В. Нарскиий, А. Б. Суслов, А. В. Сушков и другие ученые рассматривают в своих исследованиях самые разнообразные ее аспекты — от роли личностного фактора в формировании конфигурации властных отношений до политических репрессий.¹⁴

В постсоветское время уральские ученые осуществили заслуживающие внимания исследования и в сфере изучения повседневной и социокультурной истории региона (Г. С. Адрианова, С. С. Загребин, Н. В. Мельникова, С. П.Постников, М. А. Фельдман, А. В. Сперанский и др.). Они активно развивают про блемно-отраслевую тематику в сочетании с комплексным анализом ключевых событий истории России и Урала.

В области истории научное признание получили работы В.П.Могутнова, В. Д. Павленко, Г. К. Павленко, Н. П. Палецких, А. А. Пасса, М. Н. Потемкиной, Н. В. Суржиковой, Р. Р. Хисамутдиновой, И. А. Якунцова и др.

Результаты многих научных исследований историков нашли отражение в обобщающей коллективной монографии «Урал в панораме ХХ века», подготовленной под руководством В. В. Алексеева и А. В. Сперанского. В ней освещены этапы развития региона в XX столетии на основе сочетания различных жанров исторического повествования: историко-биографических портретов, исторических очерков, хроники основных событий и т. п.