Философия срених веков. Л. И. Яковлевафилософия средневековья
 Скачать 279.48 Kb.
|
|
Л.И. Яковлева ФИЛОСОФИЯ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ I. ОСОБЕННОСТИ ХРИСТИАНСКОГО МИРОВИДЕНИЯ В СРЕДНИЕ ВЕКА 1 За 12 столетий, прозванных «Средними веками», в культуре и социальной жизни Западной Европы произошли изменения, причем изменения немалые. Поэтому дать обобщенную характеристику мировидения средневекового человека, жившего в Западной Европе со II по XIV в., значит в определенной степени упростить, огрубить историю средневековой мысли. Отметим несколько важных сдвигов в миропонимании и мировидении человека Средних веков. В первые века своего существования христианство было религией гонимой. Но с IV в. оно упрочивает свои позиции и вскоре — уже после падения Римской империи в V в. — становится единственной религией, объединяющей всю Западную Европу. Вслед за изменением исторических обстоятельств изменяется отношение человека к миру и самому себе: меняется характер теологии, возникает новый круг проблем, изменяется манера их решения. Первые христиане жили эсхатологическим предчувствием: ожиданием близкого конца света и приближением Страшного Суда. Поэтому предметный мир, окружающая природа не представляли для христианина подлинной ценности; все его упования и надежды были связаны с небом, Богом. Позднее Средневековье, пережив это настроение (особенно оживившееся к 1000 г., который казался очень удобным рубежом-символом между земным настоящим и небесным грядущим), стало все более благосклонно взирать на окружающий человека мир. Поскольку же конец света все не наступал, а сроки его отодвигались на неопределенное время, средневековый человек начал искать способы облегчения своих земных условий существования, пытаясь приспособить 1 мир предметов к своим потребностям и интересам. Такой более прагматичный подход к земной жизни получает оформление и развитие с XII в., когда в Европе оживляется городское строительство, расширяется круг ремесел, совершенствуются орудия труда, улучшаются условия жизни, усиливается интерес знати к предметам роскоши. При безусловном сохранении своих личностно-интимных отношений с Богом человек позднего Средневековья больше задумывается об отношениях между людьми, чем человек прежних веков, интересы которого всецело были поглощены связью с Богом. Данный факт находит отражение в литературном творчестве: наряду с продолжающейся традицией писания жития святых возникает рыцарский роман, любовная поэзия, где культивируются высокие представления о верности, долге, чести, мужестве. В среде знати получают распространение культ Прекрасной Дамы, теория и практика куртуазной любви, в которых женщину, как и Деву Марию, мужчина боготворит, считает за честь служить ей. На формируемые в культуре и повседневной практике идеалы отношений между людьми падает отсвет религиозного отношения человека к Богу, тем самым придавая вновь возникающим идеалам особое одухотворенное звучание, подкрепленное энергетикой верующей души. Широкое распространение получает образ Христа Распятого, — который трактуется не только и не столько как строгий судья, но как страдалец, — несущий заряд человечности, милосердия, сострадания. Повышается самооценка человека, его стремление выделить себя из общей массы, что проявляется, в частности, в изменении сценария Страшного Суда: из акта общественного, происходящего в единый для всех момент времени, он становится фактом индивидуальной биографии, единичным событием каждого христианина, перешедшего в мир иной. 2 Но все же есть характерные общие черты в понимании мира, в эмоциональном строе души, объединяющие жителей Западной Европы 2 II-XIV вв., что позволяет говорить о них как о представителях Средневековья. Ключ к пониманию средневекового мировидения и мирочувствования — понимание христианского монотеизма. Весь миропорядок в христианской картине мира зависит от Бога: от самого начала — с акта Творения Богом мира «из ничего», до самого конца — мировой катастрофы в конце времен, Апокалипсиса. Также индивидуальная жизнь христианина от рождения до смерти и даже после нее связана с Богом: земная начинается с обряда крещения и заканчивается отпеванием; в загробной — христианина ждет Страшный Суд и жизнь вечная. Все самые фундаментальные, смыслоопределяющие жизнь человека думы, чувства, чаянья стянуты у верующего человека к Богу. Все отношения человека с миром и другими людьми опосредствованы отношением к Богу. Таким образом, христианское мировидение с полным правом можно назвать теоцентричным. То, во что верит христианин, сжато, но емко сформулировано в Никео-Константинопольском символе 1 (или кредо) христианской веры, названном по имени двух первых Вселенских соборов, на которых он был принят. Во что же верит христианин? В единую Святую Троицу: Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого. Бога Отца — Вседержителя, Творца неба и земли. Господа Иисуса Христа — Сына Божьего, Единородного, от Отца рожденного прежде всех веков, единосущного с Ним, «нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес и воплотившегося от Духа Святого и Девы Марии и вочеловечившегося, распятого за нас при Понтии Пилате и страдавшего, и погребенного, и воскресшего в третий день по писаниям, и восшедшего на небеса и сидящего одесную Отца, и паки имеющего придти со славою судить живых 1 Символ — от греч. знак. 3 и мертвых, которого царствию не будет конца» 1 . Духа Святого животворящего, исходящего от Отца. Таким образом, в символе веры содержатся в свернутом виде образы, темы и проблемы христианского сознания, которые на протяжении веков будут толковаться христианской теологией. Трудности толкования, их неоднозначность и многовариантность вызовут необходимость постановки и обсуждения теологами различных философских проблем, многие ответы на которые станут фундаментальными принципами западного мышления и образа жизни. Центральными проблемами, темами и образами становятся: — Святая Троица и проблема Ее единства; в христианской теологии возникает тринитарная проблема: как мыслить единство Трех Лиц, или Ипостасей, Божественной Троицы, Которая и едина, но одновременно и раздельна; — Бог-Творец и Его отношения с миром, тема творения и проблема творения (как мыслить творение «из ничего», что представляет собой это «ничто», может, оно «нечто», но только бесформенное, как это было в Античности у Платона, Аристотеля и следовавших за ними; отзвук жаркой дискуссии, длившейся несколько веков до Августина можно найти в «Исповеди», в которой сам Августин предлагает символическое толкование акта творения, описанного в начале Ветхого Завета: небо он интерпретирует как духовную субстанцию, а землю как материальную 2 ; данная дискуссия продолжилась и в следующие века; другая важная проблема, сыгравшая выдающуюся цивилизаторскую роль, проблема начала творения, при решении которой возникает проблема времени и соотношения его с вечностью; здесь ключевыми для Запада оказались «теории времени» Августина, высказанные им в «Исповеди» и «О Граде Божьем»); 1 Христианство: Энциклопедия: В 3 т. — Т. 1. — М.: БРЭ, 1993. — С. 815. 2 Не отсюда ли и у Рене Декарта, творца Нового времени, в его метафизике Бог творит две субстанции: духовную и материальную. 4 — Иисус Христос и проблема связи в Нем природы Божественной и человеческой (христологическая проблема); тема Его страданий, искупление родового греха, тема благодати; — Дух Святой (этот образ вызвал необходимость различения души и духа, человека душевного и духовного); — Дева Мария и проблема Непорочного зачатия (наряду с Христологией в схоластике XII в. возникло специальное направление — Мариология, сыгравшее выдающуюся роль в изменении душевного склада и образа жизни западного европейца; Мариология дала начало западному феминизму); — Адам и Ева — согрешившие прародители, тема и проблема греха, проблема свободы воли и свободы вообще; — тема Воскресения: Христа и человека (когда произойдет воскресение: в общий для всех час Страшного Суда или каждый будет судим после своей смерти, в индивидуальном порядке; в каком виде будем воскресать: в телесном или духовном, а если в телесном, то в преображенном или опять в своем несовершенном 1 ); — темы и образы Страшного Суда, загробного мира, ада и рая (как понимать ад и рай, буквально или иносказательно: например, знаменитые пилигримы путешествовали именно с целью обнаружить на земле рай; или ад и рай — понятия духовные, и «адские муки» — это муки нечестивой души; как вечна загробная жизнь, например, Ориген считал, что она временна; а в позднее Средневековье в католицизме возникла доктрина, вводящая новую, промежуточную между адом и раем, инстанцию «чистилище», что свидетельствует о попытке ставшего самодеятельным западного европейца повлиять на свою судьбу даже после смерти). 1 Очень красочно описывает чувства, испытываемые христианином при решении данного животрепещущего вопроса Тертуллиан, в трактате «О воскресении плоти». 5 3 Главным источником знания для христиан является Библия (греч. — «Книги») — Священное Писание, Откровение. Христиане считают, что Библия написана по вдохновению и откровению Святого Духа через избранных Богом людей, называемых пророками и апостолами. Таким образом, Библия — Боговдохновенная книга. В ней через избранных сам Бог дал знание о Себе. Поэтому Библия — главный и непререкаемый авторитетный источник знания. Также авторитетными для христиан являются постановления Церкви, в особенности Вселенских соборов, и учения Отцов Церкви. Структура Библии сложная, включающая много текстов различных авторов. Но в ней выделяют две основные части: Ветхий Завет и Новый Завет. В Ветхом Завете собраны история и мудрость древних евреев. Тексты Ветхого Завета составлялись на протяжении более тысячи лет, с 1300 по 100 г. до н.э. Новый Завет был написан в I в. н.э. апостолами и евангелистами, свидетельствовавшими о жизни и учении Иисуса Христа. Связь Ветхого и Нового Заветов не очевидна. В начале становления христианства высказывалось предложение изъять Ветхий Завет из обращения христиан. Так считал, в частности, во II в. гностик Маркион, по имени которого эта позиция получила название «маркионова ересь». Христиане рассматривают содержание Ветхого Завета как предсказывающее пришествие Мессии (Освободителя), которым для христиан оказался Иисус Христос 1 , как предсказывающее в иносказательном виде, в форме притч Его жизненные перипетии, Его духовный подвиг. Такое толкование текстов Ветхого Завета в их связи с историей жизни, смерти и Воскресения Иисуса Христа стало составной частью системы доказательств Его Божественного происхождения, истинности Его учения, поскольку о Нем и Его пришествии свидетельствовали в течение более тысячи лет еврейские пророки. 1 Иешуа от «йегошуа» — помощь, спасение; Христос — помазанник, от «хрио» — мажу. 6 Отношение Ветхого и Нового Заветов сформулировано в известном латинском двустишии: Ветхий Завет в Новом открывается, а Новый же в Ветхом скрывается. Завет — это договор, который Бог заключает с людьми для того, чтобы охранить через них истинную веру. Ветхий Завет повествует о договоре Бога (Яхве или Иеговы, так по-разному звучит имя еврейского Бога в Ветхом Завете) с евреями, отсюда в иудаизме идет представление о Богоизбранности еврейского народа 1 Новый Завет — это договор между Богом и верующими в Иисуса Христа, воплощенное в человека Слово, Богочеловека. Среди христиан уже нет «ни эллина, ни иудея», поэтому христианство смогло стать мировой религией, не связанной с региональными и национальными особенностями. В договоре Бог дает людям закон, который они должны соблюдать. Христос выделил две заповеди, наиболее важные для верующих в Него: возлюбить Бога всем сердцем, всею душою и возлюбить ближнего своего, как Он возлюбил нас. Кроме этих есть и другие заповеди, определившие этику христианской, в том числе и современной светской, Западной Европы: «не убий» 2 , «не укради», «не возведи напраслины на ближнего своего» и другие. 4 В Средние века верили, что Бог не оставляет своим попечительством ни цветка, ни воробья, ни тем более человека. Бог мыслился одновременно и внеположенным миру (как говорят философы, трансцендентным) и присутствующим в нем: все есть Он, но ничто Им не является. Бог провидит бытие и попечительствует ему. Бог есть истинное бытие, мир же получает статус бытия постольку, поскольку Он в нем присутствует; мера 1 Христиане факта Завета Бога с евреями не отрицают, но уточняют, что договор был заключен с древними евреями, но потом евреи предали Бога в лице Христа. 2 Поэтому Европейское сообщество так категорично выступает за отмену смертной казни в странах, стремящихся в него вступить. 7 бытийственности вещи определяется мерой Его присутствия в ней. Без такого Божественного попечительства мир бы пришел в упадок, разрушился и исчез. Такой подход к определению взаимоотношения Творца и твари, Бога и мира можно назвать теизмом (тео — Бог). Альтернативной позицией станет деизм Нового времени. В деизме Богу отводится только роль Творца, создавшего мир и наделившего его энергией и неизменными законами функционирования. Таким образом, Бог в деизме устраняется из мира, Он только трансцендентен ему, Он больше не вмешивается в ход мировых событий. Вместе с Богом из такой картины мира устраняются и случайность, и чудо. Деизм станет идеологической основой механистической картины мира. Но мир средневекового человека еще живой, одухотворенный; он полон чудес, явленных его Создателем. Средневековый человек мыслит мир устроенным иерархично. Доктринальное оформление такого видения мира можно найти в большой работе Дионисия Ареопагита 1 «О небесной иерархии». По Дионисию вселенная создана, оживлена и объединена Богом, которого неоплатоники называли Единым. Дионисий объединил христианский креационизм (творение Богом мира «из ничего») и неоплатоническую эманацию (истечение от высшего к низшему, в ходе которого мир творится). Благодаря такому представлению об акте творения оказывается, что между высшим духовным миром и низшим материальным (который почти «ничто») нет пропасти, хотя дистанция огромна. Между этими крайними ступенями бытия есть промежуточные ступени, есть связь, поскольку даже низшие из созданных вещей приобщены каждый в своей степени и мере к Богу, а, следовательно, и на них в этой степени и мере лежит отпечаток Истины, Красоты, Блага. Поэтому в мире так устроенном господствует не разорванность и противопоставленность одного 1 О Дионисии Ареопагите, или, как его стали называть с XIX в., Псевдо-Дионисии, смотри справку, данную перед его текстами. 8 мира другому, не дихотомия, а господствует иерархия, дающая возможность подняться от низшего к высшему. Данное мировидение в позднее Средневековье (XII-XIIIвв.) нашло свое материализованное воплощение в готической архитектуре. Благодаря ему стало возможным оптимистическое мирочувствование европейцев, дарующее веру в существование прогресса 1 и побуждающее их стремиться к совершенствованию. Многие века человеку мир предметов был интересен не сам по себе, а в силу сказывания о своем Творце. Бог невидим и неизречен. Конечный и несовершенный человек не может познать Сверх-разум. Но все же творения Бога, будучи причастны своему Творцу, могут нам рассказать о Нем. Предметы — это символы, отражающие мир Божественного. Мироощущение христианина обставлено символами и поддерживается ими. Самый центральный символ — символ креста, говорящий христианину о крестных муках, принятых Иисусом за грехи человеческие, призывающий его к милосердию и состраданию 2 . Также одним из центральных символов христианского культа является евхаристия: причащение хлебом и вином, которые понимаются как тело и кровь Христовы. Искусство, в первую очередь архитектура и церковная живопись, отражало символический подход к истолкованию мира. Основой для символического истолкования бытия было учение о творении мира через Слово: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» и т.д. [Быт., I, 3], вещи [res] рассматривались как воплощенные слова. Широкое применение в христианской экзегетике (толковании Священного Писания) получил аллегорический, иносказательный метод. Заметим, что аллегорический метод не был открытием ни христианских 1 В этом смысле средневековой картине мира была присуща интуиция динамики, эволюционизма, исчезнувшая в новоевропейской механистической картине. 2 В современной России крест на шее выполняет скорее функцию оберега, талисмана, т.е. существует в контексте языческой магической практики. 9 теологов, ни Филона Александрийского 1 (как об этом часто пишут в учебниках); аллегорический метод является основным для эзотерической традиции 2 . Из средневекового символизма вырастет и знаменитая схоластическая проблема существования универсалий, подоплеку которой составляет проблема отношения слов к вещам. Символическое мировидение получило в трудах теологов разное оформление. Так, Дионисий Ареопагит считал, что все в тварном мире несет отпечаток Творца, поэтому можно приблизиться к познанию Творца, — приблизиться, но не познать Его, понимая невозможность этого, — поднимаясь от низшего к высшему, что было названо им анагогическим путем («методом, ведущим вверх»). В «Путеводителе души к Богу» Бонавентура повторил мысль своего духовного учителя Августина о тварных вещах как следах Бога, которые надо уметь расшифровывать, и включил ее в стройную многоступенчатую концепцию Богопознания. В средневековой теологии широко представлен тезис о том, что предметы чувственно-конкретного бытия являются копиями идей, или форм, предсуществующих в уме Бога. В «Сумме теологии» Фома Аквинский, яркий представитель данного направления, выразил эту мысль следующим образом: «Бог есть первопричина всех вещей как их образец. И потому должно сказать, что в Божественной премудрости пребывают предначертания всех вещей, каковые мы называли идеями, или образцовыми формами в уме Бога» 3 Позицию, совмещающую христианство с платонизмом, в частности выраженную Фомой, можно назвать «интеллектуализмом». Здесь Бог мыслится как несущий в Себе предзаданные Ему идеи, формы, которые 1 Филон Александрийский — еврейский автор, современник Христа, использовавший аллегорический метод для толкования Ветхого Завета. 2 Эзотерика (греч. — внутреннее) — учение, рассчитанное на посвященных, связанное с мистико-магической практикой, которое нельзя открывать непосвященному, профану, поэтому эзотерические учения тайные. Существуют сложные системы многоступенчатых процедур посвящения. 3 Цит. по: Антология мировой философии. — Т. 1. — Ч. 2. — М.: Мысль, 1969. — С. 838. 10 накладывают ограничения на свободу Его творчества. Поэтому Бог не свободен сделать что-то вопреки логике, существующей в Нем самом. Например, благой Бог не может заставить людей ненавидеть Себя. Альтернативную доктрину, представителем которой был английский номиналист начала XIV в. Уильям Оккам, можно назвать «волюнтаризмом»: Бог свободен делать все что угодно, поскольку Его волю не сковывают никакие предзаданные трафареты, шаблоны, формы, — их просто не существует, каждая вещь творится Богом наново. Тем самым «волюнтаризм» разрывает связь, соединяющую Бога и мир предметов, которую можно было интерпретировать символически. А значит, предметный мир можно исследовать как сказываемый о самом себе, в этом смысле самодостаточный; мир вещей перестает быть собранием знаков, отсылающих мысль к миру Иному 1 5 Отношение христианина к Богу носит интимный, личностный характер. Психологически точно этот душевный настрой христианина передает Аврелий Августин в «Исповеди», где он стремится, ничего не утаивая, поведать Богу о своих переживаниях, мыслях, поступках. Уже в самый ранний период становления христианской мысли Бог начинает представляться как Persona, Лик, Личность. Так, например, у Тертуллиана можно встретить обозначение Бога Персоной. Классическое определение личности дает Северин Боэций в работе «Против Евтихия и Нестория». Личность, по Боэцию, это «неделимая субстанция разумной природы». Но если для апологетов и патристов понятие Person’ы служило средством осмысления Бога-Творца, например, у Августина Persona выражала единство Святой Троицы, то Боэций привлекает его для прояснения и понимания христологической проблемы. 1 Конечно, связь Бога со своим творением остается, но человеку бесполезно ее исследовать, интерпретировать, так как единой концепции все равно не создавать, Бог «волюнтаристов» оказывается непознаваемым через вещи; подвести предметный мир под единый Божественный знаменатель в такой картине бытия нельзя. 11 В христианской картине мира человек утверждается в статусе «образа и подобия» своего Творца, благодаря чему он чувствует себя привилегированным в отношении остального мира. Однако личностная связь человека с Богом осложнена драматичнейшим событием — грехопадением прародителей Адама и Евы, которые ослушались Бога, преступив чрез Его заповедь, предписывающую не есть с дерева познания добра и зла 1 . Грех будет осмысливаться как своеволие, как отпадение от Бога, т.е. житие по человеческим, а не по Божеским законам. Прегрешение прародителей ляжет позором на весь род человеческий, станет родовым грехом. И хотя Христос вочеловечился и принял крестную муку во спасение человека, однако прежнего безгрешного состояния без Божественной помощи, без помощи Духа Святого человек достичь не в состоянии. Человек не может без помощи Бога преодолеть в себе «ветхого человека»: тварную плотскую греховную природу. Это личностное отношение человека с Богом, полное драматизма, меняет представление европейца о характере познания и жизненных этических нормах и идеалах. Познание средневекового человека остается все еще созерцательным, бескорыстным (оппозиция ему — новоевропейское научное познание, носящее деятельно-прагматический характер), но это уже и не то бесстрастное созерцание, какое было идеалом античного мудреца. Наоборот, оно насыщено эмоциями, страстью — верою, надеждою, любовью (так называемыми теологическими чувствами). Мистический путь Богопознания — это не только апофатизм (негативная 1 Заповедь «не есть с дерева познания добра и зла» — одна из величайших мудростей еврейского народа. Она является действительно важнейшим структурным базовым элементом человеческого бытия: не все надо познавать на собственном опыте (не по всем дорогам можно ходить и не все ящики, как, например, ящик Пандоры, открывать), есть вещи, темы, которые для человека могут быть закрыты, по многим проблемам в нравственной сфере надо доверять авторитетному мнению. Анализ данной заповеди лег в основу сюжета «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского: не надо ставить собственных экспериментов для того, чтобы проверить незыблемую истинность заповеди «не убий». Человек преступивший неминуемо будет отторгнут от Бога, изгнан из рая. Не надо пробовать наркотики, чтобы убедиться в их смертоносном вреде, в том, что они разрушают и тело, и душу. 12 теология), о котором учил Ареопагит, с его сумерками и безмолвием. Более демократичный и доступный каждому христианину способ познания — это проживание, прочувствование пути Христа, который есть «Путь, Истина и Жизнь», полный милосердия, сострадания и любви к людям. Меняется в христианской картине мира образ «идеального человека», «культурного героя», которому должен подражать человек, чтобы воплотить в себе культурную норму, чтобы «вочеловечиться»; вместе с этим меняются и этические нормы. В христианстве «культурным героем», образцом для подражания становится сам Бог: Бог-Творец и Иисус- Богочеловек. Познавательная и этическая стороны, грани человеческого существа и существования не отделены, а дополняют друг друга и взаимодействуют. Поэтому в христианской практике даже рациональные размышления, в том числе и сугубо схоластические, должны быть подкреплены святостью жизни; авторитетный писатель — это не только тот, кто много знает и даже успешно согласует свое учение с традицией, но тот, кто свое знание черпает из всей целокупности праведной жизни. Человек слаб, слабы и его интеллектуальные возможности, поэтому в познавательной деятельности без помощи Бога человек также не может обойтись. Когда думающий, ищущий знания христианин обращается за помощью к Создателю, то для него это не пустая риторика. Теологическая мысль Средних веков оформила интуицию о Божественной помощи в учение о «внутреннем свете», иллюминации, которую дарует Бог каждому человеку. Теория иллюминации наследует платоновской теории припоминания, учившей о предзаданности человеку общих идей 1 . Но избранным, чистым душою и крепким духом праведникам, 1 Теория припоминания выражена Платоном в «Меноне», «Федоне» — отрывки из которых помещены в хрестоматии. Много рассуждает на данную тему Августин в «Исповеди». Мысль о предзаданности знания общих понятий, идей найдет свое место в философии Декарта, Канта. Учение о «внутреннем свете» просветителями XVIII в. будет трансформировано в учение «о естественном свете разума», которое можно рассматривать как аналог понятия «здравого смысла» — знания самоочевидного, не требующего для своего утверждения предварительного дискурса, размышления, обоснования. В русском языке «здравый смысл» помечается такими выражениями, как 13 Бог может даровать Свет Свыше — Свет Откровения. Поэтому учение Отцов Церкви и постановления самой Церкви, понимаемой как «тело Христово», как коллективный соборный разум, также являются авторитетными источниками знания. В христианстве этическими идеалами являются не античные атараксия (безмятежность), автаркия (независимость), апатия (бесчувствие), а по духу прямо обратное: зависимость от Бога, Матери-Церкви, от братьев по вере, авторитетов, традиции, соединяющей христианина со всеми поколениями христиан в единую Церковь; страстное желание своего спасения 1 , отсюда переживание таких экзистенциальных 2 чувств, как страх, отчаянье, надежда. Благодаря христианству открываются и разрабатываются такие новые пласты человеческого существа и существования, неведомые Античности, как воля и дух. Тема и проблема воли возникают из темы греха. Христианская картина мира пронизана парадоксами, в ней много прямо противолежащих друг другу установок, контроверз. Эти парадоксы заставляли теологическую мысль искать способы примирения, согласования не сходящихся друг с другом положений. Общая позиция будет состоять в том, что в Боге противоположности сходятся, примиряются. Но все-таки теологам такого ответа было недостаточно, каждый конкретный парадокс они стремились разрешить рациональным образом, так что диалектическому методу, разработанному в античной философии, было найдено достойное место приложения сил. Например, из одной такой неоднозначности вырастает острейшая проблема христианской теологии и христианского мирочувствования — проблема «это очевидно», «это само собой разумеется». «это очевидно», «это само собой разумеется». 1 До стигматов (ран Христовых, которые появляются у экзальтированных натур), как это было у св. Франциска Ассизского, о чем пишет Бонавентура, и многих других; до самобичевания, так, в позднее Средневековье и Возрождение эта практика принимала характер эпидемий: ходили толпы людей по Европе и сами себя хлестали бичами. 2 Т.е. фундаментальных, лежащих в основании человеческого существования, которых человек не может избежать. 14 теодицеи: оправдание Бога. Ведь если Бог благ, и Он творец всего мироздания, то непонятно, откуда берется зло. Основной лейтмотив ответа христианской теологии по данной проблеме следующий: зла нет, зло несубстанциально, а то, что человек называет «злом», на самом деле есть умаление добра, как сумерки — это недостаток света 1 . Кроме того, теологи предлагали дополнительные объяснения причин существования зла, которое искали в области психологии, этики, социальной сфере, но никогда не мыслили его, как присущее самому бытию. Проблема свободы воли также связна с антиномичностью 2 христианской картины мира. Грех как один из вариантов зла по христианской теологии возникает из-за свободы воли, когда человек ею дурно распоряжается. Парадокс в том, что, с одной стороны, Бог благ и всеведущ, с другой, Он попустил, чтобы человек, Его любимое творение, Его «образ и подобие», смог совершить столь тяжкий проступок, что неминуемо последовало суровое наказание — изгнание из Эдема, райского сада. Для христианского мирочувствования здесь не просто интеллектуальный ребус — это проблема, смыслоорганизующая жизнь и строй чувств христианина: как можно любить столь жестокого Бога, верить Ему, служить? Данная проблема с не меньшей остротой будет волновать и мыслителей Возрождения. По ней выскажется и Лоренцо Валла; по проблеме свободы воли напряженнейший диалог проведут между собой Эразм Роттердамский и Мартин Лютер. С далеко идущими следствиями для западной культуры и западного образа жизни христианские теологи последовательно провели различение души и духа. Понятие души, псюхэ, было хорошо известно Античности. Здесь душа рассматривалась как часть тела, одушевляющая 1 Скажем справедливости ради, что подобный ответ присущ не только неоплатоникам, у которых христиане его, скорее всего, позаимствовали, например, Августин и Ареопагит, а за ними другие; но такой ответ дает и Аристотель, который зло трактует как лишенность. 2 Антиномия — наличие двух противоречивых, но одинаково обоснованных суждений. 15 его, то есть приводящая в движение. Античная мысль полагала, что все движущееся одушевлено. Раз Космос внутри себя пребывает в движении, значит, он одушевлен. Некоторые философы учили о Космической, или Мировой, душе, или Мировом Уме. В орфико-пифагорейской традиции, к которой, в частности, принадлежали Сократ, Платон и его последователи, существовало учение о переселении душ, метемпсихоз, по которому странствующая по телам душа не является принадлежностью только одного человека, следовательно, она не служит индикатором его индивидуальности, она безлична. Аврелий Августин в работе «О Граде Божьем» правильно усмотрел связь теории метемпсихоза с циклической моделью времени. Он страстно выступил против обезличивания души: душа один раз вместе с человеком рождается и вместе с ним умирает, и вместе они должны воскреснуть. В христианстве душа приписывается только человеку. Связь души с телом мыслится неразрывной, здесь душа индивидуальна, она помогает человеку ориентироваться в мире, помогает выжить, служа инстинкту самосохранения. А в мире присутствует Дух Святой, посланный Отцом Небесным в утешение людям после Вознесения Христа. Именно частицу Духа Святого вдохнул Бог в тело человека, сделав его тем самым своим «образом и подобием» и выделив из остального природного мира. Таким образом, Дух — это звено между Богом и человеком, вертикаль, связующая небо и землю. Душа имеет структуру, части. Дух же бесчастен, он всегда целостен, а, следовательно, свободен. Духовная инстанция зовет человека на подвиг, на служение Богу и людям вплоть до самопожертвования, до принятия крестной муки, — т.е. всего того, что не связано с самосохранением себя как биологической особи, но связано с сохранением себя как личности. Таким образом, духовное начало в человеке может привести его к самопожертвованию во имя высших ценностей и идеалов. Поэтому так значим в христианской традиции культ мучеников, подвижников, святых. Человек духовный 16 должен поддерживать в себе это божественное начало деятельным служением Богу и людям, должен подтверждать свою духовность всей своей жизнью. Западная цивилизация не состоялась бы без такого героического отношения к высоким духовным ценностям и идеалам. |