Латинский язык. Латинский алфавит
 Скачать 490.73 Kb.
|
|
4. 16—19 вв. — формирование национальных языков, их нормализация, дальнейшее обогащение. Проявляется неравномерность в развитии. Романские языки: французский и испанский языки складываются в национальные языки в 16—17 вв. и в дальнейшем расширяют сферу употребления как международные языки, итальянский и румынский становятся национальными языками в 19 в., провансальский (в меньшей степени галисийский) утрачивает свои прежние социальные функции. 20 в. характеризуется дальнейшим развитием литературных романских языков; в ряде стран идёт движение за упрочение или расширение социальных функций отдельных романских языков (каталанский в Испании, провансальский во Франции, французский в Канаде и др.). С 16 в. в связи с колониальной экспансией романские языки распространяются за пределами Европы. "Новая Романия" охватывает Центральную и Южную Америку, некоторые территории в Северной Америке, Африке и др. Образуются местные варианты Романские языки (французский язык Канады, португальский язык Бразилии, испанский язык стран Латинской Америки); возникают креольские языки (на основе французского или португальского языков). Сакральное использование Говоря о сферах применения латинского языка в Церкви, можно условно выделить, по меньшей мере, четыре его функции, а именно: а) язык богословия, преподавания, учительства Церкви; б) язык канонического права, церковной канцелярии; в) язык живого общения; г) язык богослужения. Эта последняя, богослужебная, функция сыграла особо важную роль в формировании отношения к латинскому языку как языку сакральному, средству общения с Богом, собственному языку Церкви, которая, особенно со времен Реформации, категорично утверждала его исключительность в области литургической практики римского обряда. В то же время, именно эта функция латыни вызывала наиболее серьезную критику со стороны тех, кто желал сделать богослужение доступным для простого народа (сходную ситуацию мы наблюдаем сегодня в дискуссиях вокруг употребления церковно-славянского языка в богослужении Русской Православной Церкви). Глобальная секуляризация образования и утрата латинским языком своих позиций в светской науке и культуре к XX веку привела к возникновению скептических взглядов внутри самой Церкви на необходимость использования латыни в церковном образовании. Латинский язык, идеально подходивший для преподавания схоластического богословия и канонического права, многими стал рассматриваться как препятствие для знакомства с достижениями современной философской и богословской (главным образом, некатолической) мысли. Подобные скептические настроения побудили Святой Престол выступить в защиту непреходящей значимости латинского языка для жизни Католической Церкви. Уже в начале прошлого века св. Пий X в motu proprio Inter sollicitudines подтвердил необходимость использования латыни в литургии Церкви и, прежде всего, в литургическом пении: «Языком Римской Церкви является латинский. По этой причине запрещается петь что-либо где-либо на народном языке во время торжественных литургических богослужений, а тем более, петь на народном языке изменяемые или постоянные части Мессы и Бревиария (Officii)»[ 2]. Папа Пий XI в Апостольском послании Officiorum omnium, изданном в 1922 г., утверждает: «Церковь, которая заключает в свои объятия все народы, и которая пребудет до скончания веков, по природе своей нуждается в языке универсальном, неизменном и не народном»[3]. Папа Пий XII в энциклике Mediator Dei [4] в 1947 г. говорит: «Использование латинского языка, принятое в значительной части Церкви, является ясным и достойным знамением единства и эффективным противоядием от всякого повреждения истинного учения». Тот же понтифик в своем обращении Magis quam к преподавателям Ордена босых кармелитов с сожалением отмечает падение интереса к изучению латыни: «Увы! Латинский язык, слава священников, ныне имеет всё менее ревностных и всё менее многочисленных почитателей. Пусть не будет такого священника, который не умел бы легко и свободно читать и говорить по-латински! Ибо латинский язык (равно как и греческий), на котором уже с первых веков христианства создавалось столько памятников церковной письменности, надлежит почитать как сокровище несравненного превосходства; и потому священнослужителя, который его не знает, следует считать достойным сожаления невежей» [5]. Однако самым решительным и обстоятельным выступлением Учительства Церкви в пользу латинского языка в XX веке (а скорее всего, и во всей истории Церкви) стала Апостольская Конституция блаженного Иоанна XXIII Veterum sapientia, изданная в 1962 году и специально посвященная развитию изучения латыни. Сам тот факт, что этому документу был придан столь высокий статус, свидетельствует о важности этой темы для папы Иоанна XXIII. В этой Конституции, во многом опирающейся на документы, изданные предшествующими Понтификами, указывается как на историческую и культурную, так и на религиозную значимость латинского языка, на его чрезвычайную полезность для межнационального общения и для воспитания дисциплинированного мышления у молодежи. Кроме того, в ней определяется некая программа действий по возвращению латинскому языку того достойного места в жизни Церкви, которое он занимал ранее, предписывающая, среди прочего, обязательность преподавания богословия на латыни, особенно в учебных заведениях, занимающихся подготовкой будущих священников, восстановление изучения языка в прежнем объеме, а также создание особого Академического института латинского языка [6]. Показательно, что Апостольская Конституция Veterum sapientia увидела свет незадолго до открытия II Ватиканского Собора, с которым обычно связывают «отмену» латинского языка в католическом богослужении. Этот факт дал повод появлению рассуждений о том, будто Иоанн XXIII впоследствии изменил, свои взгляды и даже сожалел об изданном документе. Подобные предположения, однако, ничем не подтверждаются; напротив, очевидцы подписания Конституции, которое произошло в базилике св. Петра 22 февраля 1962 года, утверждают, что в проповеди, которую Папа произнес по этому случаю, он подчеркнул, что подписывает этот документ вполне сознательно. Впрочем, и внимательное рассмотрение актов II Ватиканского Собора не дает нам формальных поводов сделать заключение, будто именно на этом крупнейшем форуме Католической Церкви в XX веке были предприняты шаги по устранению латинского языка из богослужебной сферы. Напротив, Собор, хотя и неоднократно указывает на возможность и необходимость ограниченного употребления народного языка в Литургии ради блага верующих (ср.: Конституция Sacrosanctum Concilium 36, 52, 54, 63), всё же настаивает на том, что «за исключением случаев, предусмотренных партикулярным правом, в латинских обрядах должно сохраняться использование латинского языка» (SC 36, §1). Собор подчеркивает, что следует «сохранять уважение к христианскому латинскому языку, к его литургическому употреблению, в том числе и в песнопениях, а также ко всей традиции латинской Церкви» (SC 91) [7]. В 1966 году Папа Павел VI в своем Апостольском Послании Sacrificium laudis, направленном настоятелям клерикальных монашеских орденов, выражает свое недоумение и огорчение по поводу поступающих в адрес Апостольского Престола прошений от традиционных монашеских общин, члены которых обязаны совершать канонические Часы хорально (in choro), разрешить им использование народных языков и современных мелодий в богослужении. Напоминая о том, что латинский язык в латинской Церкви является обильнейшим источником христианской культуры и богатейшей сокровищницей благочестия, он увещевает тех, кто стремится внедрить народные языки в литургическую практику традиционных монастырей следующими словами: «От той же Церкви, которая ради пастырской пользы, то есть для блага народа, не знающего латыни, ввела в Литургию народные языки, вы имеете поручение сохранять традиционное достоинство, великолепие и солидность хорального богослужения, как в том, что касается языка, так и в том, что касается пения» [8]. Также Иоанн Павел II известен как почитатель и знаток латинского языка. Однако в изданных им официальных документах о значении латыни говорится нечасто. В послании Dominicae cenae о тайне и культе Евхаристии, которое Папа направил всем епископам Церкви на втором году своего понтификата, он дает позитивную оценку новому Лекционарию Мессы, который предоставил верующим широкий доступ к сокровищнице Слова Божьего, дав возможность слушать его на родном языке. В то же время, как говорит Папа, «есть и те, которые, будучи основательно воспитаны в духе древней латинской литургии, ощущают недостаток того «единого языка», который во всех странах мира знаменовал единство Церкви и своим полным достоинства характером пробуждал глубокое чувство евхаристической тайны. Итак, подобного рода стремления и желания следует принимать не только с благоволением и радушием, но и с чрезвычайным уважением, а также, по возможности, удовлетворять их. Ибо Римская Церковь связана особыми обязательствами по отношению к латинскому языку, этому превосходнейшему наречию древнего града Рима, и должна указывать на эти обязательства всякий раз, когда представляется такая возможность» [10]. Стоит заметить, что в том же 1980 году Конгрегация богослужения разослала всем епископам-ординариям опросный лист с целью выяснить, совершаются ли во вверенных им епархиях богослужения на латинском языке, и существуют ли группы верных, желающие использования латыни в литургической практике (к сожалению, нам не удалось найти результатов этого опроса). Можно также привести слова из некоторых выступлений Иоанна Павла II, свидетельствующие о его высокой оценке роли латинского языка в Католической Церкви. Так, в своем обращении к руководителям общества «Latinitas» и победителям XXI Ватиканского конкурса латинистов в ноябре 1978 года Папа говорит: «Все знают, что в наше время изучению латинского языка придается весьма мало значения, поскольку современные люди более склонны к техническим наукам и предпочитают изучать народные языки. Однако Мы не желаем отступать от важных документов Наших Предшественников, которые весьма часто подчеркивали значение латинского языка, также и в наше время, особенно в том, что относится к Церкви. Мы обращаемся прежде всего к молодым людям, которым в это время, когда изучение латинской литературы и культуры, как известно, во многих местах пришло в упадок, надлежит с готовностью принять это латинское наследие, которое так высоко ценит Церковь, и прилагать усилия к тому, чтобы оно приносило плоды. Да осознают они, что неким образом и к ним обращено это изречение Цицерона: „Не столь почетно знать латынь, сколь позорно ее не знать (Брут 37, 140)”. Знайте, что Преемник святого Петра в высшем служении молится о счастливом исходе ваших начинаний, присутствует рядом с вами и утверждает вас» [10]. Также и в некоторых других своих выступлениях Иоанн Павел II выражает сожаление в связи с тем, что изучение, а тем более активное использование латинского языка становится всё большей редкостью. Новый Кодекс канонического права, изданный в 1983 году, предписывает, чтобы воспитанники семинарий «прочно усвоили латинский язык» («linguam latinam bene calleant») [11]. Конгрегация католического образования уделяет внимание и значению латинского языка в литургическом воспитании клириков, однако, в ее указаниях можно отметить некоторую эволюцию. Так, в инструкции, выпущенной в 1965 году, прямо говорится: «Языком литургии, как Мессы, так и Бревиария, в Семинариях должен быть латинский, который является языком Латинской Церкви, и знание которого требуется от всех клириков» [12]. В подобной же инструкции, вышедшей в 1979 году, содержится гораздо менее категоричное требование: «Чрезвычайно полезно для воспитанников близкое знакомство с латинским языком и григорианским пением. Подобает, чтобы будущие священники глубже укоренялись в традиции молящейся Церкви и узнавали смысл первоначальных текстов, исследуя переводы на национальные языки и сравнивая их с текстом оригинала» [13]. Как видно, этот документ отражает уже прочно закрепившуюся к тому времени практику совершения богослужений на современных языках, в том числе и в семинариях (т.е. как норму, а не «ради пастырской пользы»). В письме госсекретаря Ватикана кардинала Анджело Содано, направленном по поручению Иоанна Павла II ректору Папского Салезианского университета в Риме в феврале 2002 года по случаю сорокалетней годовщины подписания Апостольской Конституции Veterum sapientia, подтверждается актуальность мыслей, высказанных Иоанном XXIII в этом документе. В частности, там подчеркивается та неоценимая роль, которую в течение веков играл латинский язык в деле объединения народов Европы, а также выражается горячее желание Папы, чтобы священнослужители усердно изучали и использовали этот язык, являющийся великим достоянием Западной Церкви. В этом письме также подтверждается твердое намерение Апостольского Престола и впредь оказывать экономическую поддержку Институту Высокой латыни. Богословие, образование. Современное богословие, уже не использующее привычных схем схоластического дискурса и в своих рефлексиях гораздо более обязанное персоналистическим, экзистенциалистским и феноменологическим концепциям, нежели аристотелевско-томистской философии, больше не нуждается в латинском языке как оптимальном инструменте для своих построений. Равным образом и преподавание философских и богословских дисциплин на латыни потребовало бы сегодня совершенно неоправданных усилий по переводу терминологического аппарата современного богословия (никогда не мыслившегося в категориях латинского языка) и его обратного перевода слушателями. В результате такого двойного перевода были бы неизбежны утраты тончайших оттенков смысла, которыми столь богато сегодняшнее богословие. Впрочем, причина невозможности широкой практики преподавания на латыни на самом деле гораздо более очевидна: в ситуации, когда основательное знание латинского уже не является необходимым признаком западной образованности, чтение достаточно большого объема текстов, а тем более свободная речь и восприятие на латинском языке для большинства студентов и преподавателей попросту недоступны. В 1964 году Папа Павел VI, воплощая в жизнь постановления своего предшественника Иоанна XXIII, основал в Риме Институт Высокой латыни (Institutum altioris Latinitatis), интегрировав его в структуру Папского Салезианского университета как факультет христианской и классической литературы. В своем motu proprio Studia Latinitatis Павел VI отмечает важность подготовки высококвалифицированных специалистов для преподавания латинского языка, поскольку именно компетентность преподавателя может сделать предмет привлекательным для учащегося, тогда как ситуация, при которой учитель лишь ненамного превосходит познаниями ученика является недопустимой [14]. В своем обращении к ответственным за издание журнала «Latinitas» по случаю его двадцатилетней годовщины, Павел VI указывает на необходимость серьезного подхода к разработке методик преподавания латыни, поскольку неудачные методы могут внушить отвращение и оттолкнуть молодых от изучения языка. «Необходимо искать новые пути, чтобы привить молодежи любовь к древнему римскому наречию», – подчеркнул Папа. Тот же Павел VI в 1976 году хирографом Romani sermonis [15] учредил общество «Latinitas», целью которого является распространение изучения латинского языка и литературы как классического, так и христианского периода. Силами этого общества был подготовлен и опубликован двухтомный сводный словарь современного латинского языка Lexicon recentis Latinitatis [16]. В 2003 году вышло в свет дополненное издание словаря объемом в 732 страницы, которое включает около 23 тысяч слов, отражающих реалии жизни современного общества. Богослужение. В послереформенной литургии возобладала тенденция к тому, чтобы сделать ее понятной и доступной всему христианскому народу. Пересмотр литургических текстов и издание в 1970 году реформированного Миссала, а затем и Бревиария (под титулом «Литургия Часов») ясно отражает эту тенденцию уже в самой структуре литургических последований, отборе текстов и нормативных указаниях. Характер литургии трансформируется от мистериально-трансцендентного к дидактико-катехетическому, мистагогическому. Ярчайшим проявлением этого смещения акцентов является изменение позиции служащего священника: если прежнее его положение, спиной к людям, характеризовало его как предстоятеля, возглавляющего молящийся народ и участвующего в достоинстве Христа Священника, приносящего Богу жертву хвалы, то нынешнее, лицом к народу, символизирует, скорее, его участие в учительском и пастырском достоинстве Христа, идущего навстречу Своему народу. В этом контексте теряет свой смысл сакральная функция литургического языка, поскольку самые молитвы служат, скорее, для наставления народа и пробуждения у верующих адекватных интенций, нежели для коммуникации с Богом, который «смотрит на сердце» (ср. 1 Цар 16, 7). Такое понимание, спонтанно и безотносительно к официальным документам Учительства, привело к тому, что за какие-то 10-15 лет латинский язык практически полностью исчез из повседневной литургической практики Католической Церкви, уступив место переводам богослужебных книг на национальные языки (притом, что это никогда не предписывалось, а лишь допускалось). Всё это привело к многочисленным вариациям как в содержании, так и в структуре одного и того же богослужения на различных языках, часто со значительным несоответствием тексту латинского оригинала, что побудило Конгрегацию богослужения и дисциплины таинств выпустить в 2000 г. пространный документ, специально посвященный принципам перевода богослужебных книг [17]. В наши дни латинский язык регулярно используется в богослужениях некоторых монашеских орденов, общин, сохраняющих (с особого разрешения Св. Престола) дореформенный обряд, а также в некоторых приходах, главным образом, в крупных городах. Нередко используются латинские элементы в богослужениях с участием духовенства и верующих из разных стран, например, на Мессах, совершаемых Римским Понтификом. В 1979 г. был завершен труд по созданию нового латинского перевода Священного Писания, который получил название Nova Vulgata, поскольку основывался на тексте перевода св. Иеронима. Библейские тексты во вновь издаваемых латинских литургических книгах, и, прежде всего, в Литургии Часов, были приведены в соответствие с новым переводом, который должен, кроме того, служить помощью при переводе этих книг на национальные языки [18]. В 2003 году Иоанн Павел II учредил специальную комиссию, поручив ей рассмотреть возможность реабилитации латинского языка как богослужебного языка Католической Церкви. Председателем этой комиссии Папа назначил кардинала Зенона Грохолевского, Префекта Конгрегации католического образования [19]. Официальные документы, канцелярия. Латинский язык по сей день остается основным языком официальных документов Римской курии; знание латыни требуется для того, чтобы занимать некоторые должности в курии [20]. Оригиналы папских энциклик, конституций, посланий, инструкций Конгрегаций и ведомств Ватикана выходят, как правило, на латыни. Не секрет, впрочем, что сами эти оригиналы обычно являются переводами рабочих текстов, составляемых, большей частью, на итальянском языке, который теперь играет важнейшую роль во внутрицерковном межнациональном общении. Каноническое право. Пожалуй, единственной областью, где латинский язык сохраняет свое первоначальное значение, является сфера церковной юриспруденции. В самом деле, каноническое право не терпит приблизительных формулировок, поэтому все переводы Codex Iuris Canonici на национальные языки выполняют лишь ознакомительную функцию, в то время как юридическую силу имеет лишь латинский текст. Несмотря на то, что действующий ныне кодекс 1983 года носит более пастырский характер, нежели знаменитый кодекс 1917 года, ставший признанным шедевром мировой юридической мысли, современное церковное законодательство остается вполне в русле традиции римского права и потому использует латынь как наиболее адекватный инструмент для своего функционирования. Это обстоятельство стало одной из причин, по которым Конгрегация католического образования в 2002 году настояла на продлении срока обучения на факультетах канонического права, сделав особый акцент на необходимости для студентов хорошего овладения латинским языком. Однако важнейшим, на наш взгляд, фактором того, что латинский язык утратил свои позиции в среде духовенства, явилось его полное устранение из ежедневного обихода католического священника. Если использование народных языков в публичном богослужении, и прежде всего, в Св. Мессе, было, вначале с ограничениями, а впоследствии и без оных, разрешено ради блага участвующих в нем верующих, то в отношении индивидуального совершения Литургии Часов, обязательного для всех клириков, остается в силе предписание Конституции Sacrosanctum Concilium II Ватиканского Собора, которое гласит: «Согласно вековой традиции латинского обряда, в Литургии Часов клирики должны сохранять латинский язык. Лишь в отдельных случаях Ординарий может разрешить тем клирикам, для которых употребление латинского языка представляет серьезное препятствие к надлежащему совершению Литургии Часов, пользоваться переводом на современный язык» (SC 101, §1). Однако вследствие произвольной универсализации этой эксцептивной нормы приватное чтение бревиария на народном языке без всякой эксплицитной диспенсации со стороны Ординария стало таким же повсеместным явлением, что и публичное совершение богослужения не на латыни. А это, в свою очередь, по принципу порочного круга привело к тому, что употребление латинского языка стало представлять «серьезное препятствие к надлежащему совершению Литургии Часов» для подавляющего большинства клириков (включая и самих епископов), чему в немалой степени способствовало также и общее ослабевание внимания к уровню и объему преподавания латыни при подготовке священников. Следствием этих процессов стало формирование отношения к латинскому языку как к языку мертвому и резкое падение латинской грамотности в среде латинского клира. В наши дни священники моложе 60 лет, в достаточной степени владеющие разговорной латынью – это, скорее, редкое исключение, нежели норма. Из перечисленных выше фактов можно сделать вывод, что столь стремительное падение значения латинского языка в Католической Церкви отнюдь не было санкционировано духовными властями, но явилось следствием объективных процессов, обусловленных активным взаимодействием Церкви с современным миром. Мы склонны полагать, что даже введение национальных языков в богослужение явилось скорее адекватным отражением этих процессов, а вовсе не пагубным импульсом, инициировавшим дискредитацию древнего языка Римской Церкви, как это иногда представляют. В течение многих веков латинский язык обеспечивал единство той супранациональной общности, которой являлось католическое духовенство, подчеркивая, с одной стороны, его вселенский характер, а с другой, в известной мере противопоставляя его массе мирян, в большинстве своем не обладавших латинской образованностью. Прогресс экклезиологических воззрений в XX веке, как в богословской, так и в канонической сфере, получивший новый импульс на II Ватиканском Соборе, пробудил тенденцию к устранению лишних преград, стоящих между клиром и мирянами. Латинский язык в таких условиях стал восприниматься как некий признак кастовости, а его использование, к примеру, в литургии, расценивалось как намек на чрезмерную приверженность традиции, что в либеральных церковных кругах могло означать неполную лояльность духу aggiornamento. Размывание бывших некогда четкими границ духовного сословия и наметившиеся тенденции к секуляризации клира неизбежно повлекли за собой утрату функциональной значимости латинского языка. Языковая ситуация в Церкви второй половины XX века во многом напоминает процессы вымирания языков малых народностей в ходе ассимиляции последних более крупными нациями: латынь, хоть и является обязательным предметом в католических семинариях и университетах, однако уже не вызывает особого интереса у большей части учащихся ввиду отсутствия практической необходимости ее изучения; власти призывают к возрождению традиционного языка и культуры, однако эти призывы находят отклик лишь у относительно небольшого числа энтузиастов. Даже создание специальных факультетов, издание периодики, проведение конкурсов, активная словотворческая и лексикографическая работа не в силах остановить необратимого процесса омертвения латыни (как не могут реанимировать язык движения «живой латыни», возникшие в академических кругах филологов-классиков). По-видимому, последние десятилетия ознаменовали собой окончательное прерывание языковой традиции, через тысячелетия соединявшей Церковь с римской древностью. Крылатые выражения Список латинских фраз включает устойчивые выражения языка древних римлян, использующиеся до сих пор во многих языках мира, включая русский. латинский язык алфавит Вот некоторые из них: Ibi victoria, ubi concordia. Там победа, где согласие. Experientia est optima magistra. Опыт — лучший учитель. Aurora musis arnica. Кто рано встаёт, тому Бог даёт. Dum spiro, spero. Пока дышу, надеюсь. Cum tacent, clamant. Когда они молчат, они кричат. Haud semper errat fama. Молва не всегда ошибается Aquilam volare doces. Не учи учёного. Aquila non captat muscas Орел не ловит мух. Bis dat, qui cito dat. Дважды даёт, кто даёт быстро. Vivere est cogitate. Жить - значит мыслить. Qui quaerit, repent. Кто ищет, тот найдёт. Epistula non erabescit. Письмо не краснеет. Festina lente! Т оропись медленно. Nota bene! Заметь хорошо! Noli tangere circulos meos! Не трогай мои круги! Elephantum ex musca facis. Ты делаешь из мухи слона. Verbum movet, exemplum trahit. Слово волнует, пример увлекает. Otium post negotium. Отдых после дела. (Делу -время, потехе - час.) Ignorantia non est argumentum. Незнание не является доводом. Periculum est in mora. В промедлении опасность. Inter arma tacent musae. Среди сражений музы молчат. Aliena vitia in oculis habemus, a tergo nostra sunt. В чужом глазу замечаем и пылинку, а в своем не видим бревна. Lupus non mordet lupum. Ворон ворону глаз не выклюет. Habent sua fata libelli. У книжек есть свои судьбы. Littera scripta manet. Что написано пером, того не вырубишь топором. Cognosce te ipsum! Познай самого себя! De lingua stulta veniunt incommoda multa. От глупого языка происходят многие неудобства. Per aspera ad astra. Через тернии к звёздам. Errare humanum est. Ошибаться - это по-человечески. Vae victis! Горе побеждённым! Mala herba cito crescit. Плохая трава быстро растёт. (Дурное дело нехитрое.) Medice, cura te ipsum! Врач, излечи себя самого! De te fabula narratur. О тебе речь. Nullum periculum sine periculo vincitur. Никакая опасность не преодолевается без опасности. Tertium non datur. Третьего не дано. Clavus clavo pellitur. Клин клином вышибают. Audacia pro muro habetur. Смелость города берёт. Haunt aquam cribro, qui discere vult sine libro. Черпает воду решетом, кто хочет учиться без книги. Sic transit gloria mundi. Так проходит слава мира. Cantilenam eandem canis. Поёшь одну и ту же песнь. Ut salutas, ita salutaberis. Как аукнется, так и откликнется. Qui seminat mala, metet mala. Кто сеет плохое, пожнёт плохое. Post prandium stabis, post cenam ambulabis. После завтрака постоишь, после обеда погуляешь. Suus rex reginae placet. Свой царь нравится царице. Si vox est, canta! Если есть голое, пой! Vox audita perit, littera scripta manet. Услышанный голос умирает, написанная буква остаётся. Salus populi summa lex est. Благополучие народа является высшим законом. Dura lex, sed lex. Закон суров, но это закон. Amicus (mihi) Plato, sed magis amica veritas. Платон мне друг, но истина дороже. Nulla calamitas sola. Беда не приходит одна. Paupertas non est vitium. Бедность не порок. Inter caecos luscus rex. На безрыбье и рак - рыба. Nemo judex in propria causa. Никто не судья в собственном деле. Opus laudat artificem. Дело хвалит мастера. Una hirudo non facit ver. Одна ласточка весны не делает. O tempora, о mores! О времена, о нравы! Caecus non judicat de colore. Слепой не судит о цвете. Consuetudo est altera natura. Привычка- вторая натура. Per fas et nefas. Всеми правдами и неправдами. Barba crescit, caput nescit. Старый, а глупый Qualis rex, talis grex. Какой царь, такое и общество. Timeo Danaos et dona ferentes. Боюсь данайцев, даже и приносящих дары. Nemo omnia potest scire. Никто не может знать всего. Abiens, abi! Уходя, уходи! Volens nolens. Хочешь не хочешь. Sapienti sat. Мудрому достаточно. Qualis dominus, tales servi. Какой хозяин, такие и слуги. Qualis vir, talis oratio. Каков человек, такая и речь. Omnia praeclara - rara. Чтобы всё было прекрасно, случается редко. Omnia mea mecum porto. Всё моё ношу с собой. Ducunt volentem fata, nolentem trahrmt. Желающего судьбы ведут, нежелающего - тащат. Vim vi repellere licet. Силу силой разрешено отстранять. Quod licet Jovi, non licet bovi. Что разрешено Юпитеру, не разрешено быку. Sero venientibus ossa. Поздно приходящим - кости. Procul ab oculis - procul ex mente. С глаз долой - из сердца вон. Fames artium magistra. Голод - учитель ремёсел. Non est fumus absque igne. Нет дыма без огня. Et fabula partem veri habet. И в сказке есть доля правды. Finis coronat opus. Конец - делу венец. Veni, vidi, vici. Пришёл, увидел, победил. Alea jacta est. Жребий брошен. Acta est fabula. Кончен бал. Legem brevem esse oportet. Закону надлежит быть кратким[30]. Латынь и русский язык В России до XVIII в. как источник терминологии использовался церковнославянский и (в меньшей степени) греческий язык; однако начиная с времен Петра I начинается усиленное проникновение латинской лексики и в русский язык, в меньшей степени непосредственно, в большей — через новоевропейские языки. Следует отметить впрочем, что в самом древнерусском языке есть несколько очень ранних заимствований из латыни, частью непосредственно, частью через посредство греческого («баня»[26], «палата», «мята», «черешня»[27]). В русском языке есть много слов латинского происхождения, например: автор, адвокат, акт, акция, амбулатория, автор, аттестат, аудитория, диктант, директор, доктор, доцент, экзамен, эффект, империя, институт, инструмент, комиссия, компромисс, конспект , конституция, конференция, культура, лаборатория, линия, литература, минус, нотариус, объект, плюс, позиция, прогресс, профессор, процесс, ректор, республика, санаторий, солист, студент, университет, факультет, федерация, финал и многие другие[28]. Латинский язык еще остается источником образования научной и технической терминологии. Латынь и английский язык На английский язык латинская лексика оказала существенное влияние через французский вследствие завоевания Англии в XI веке французскими норманнами (нормандцами). Много заимствований было сделано английским языком в эпоху Возрождения и непосредственно из латинского[23]. 60% слов в английском языке имеют латинские корни. Зная основные латинские корни и их значение, можно существенно расширить свой словарный запас, причем не только в английском. Догадаться о значении слова вы сможете и в других языках – латинские корни в большинстве своем будут одинаковы везде. Таблица 2
Другой пример с группой однокоренных слов. Как вы знаете, латинский корень ped- обозначает ногу. Таблица 3
|