Лекция 1. Лекция Наука в культуре современной цивилизации
 Скачать 306.61 Kb.
|
|
Лекция 1. Наука в культуре современной цивилизации 1. Наука как форма общественного сознания 2. Традиционалистский и техногенный типы цивилизационного развития и их базисные ценности 3. Наука и философия, наука и религия, наука и искусство. 4. Наука и научная рациональность, динамика научной рациональности 5. Кумулятивизм и антикумулятивизм 1. Наука как форма общественного сознания Наука это сложное явление общественной жизни, основным назначением которой является получение объективных знаний о мире, что позволяет эффективно использовать научные знания в практической деятельности. Наука может быть представленная в трех аспектах. Первый аспект - наука как социальный институт. Согласно такому подходу наука - это совокупность устойчивых взаимосвязей организованно оформленных, опирающихся на определенную вещественную базу, которая включает в себя научно-исследовательские институты, научные учреждения, организации, лаборатории, научно-исследовательские практики, научные контакты, научная литература и другое (на уровне существования). Наука как социальный институт возникла в Западной Европе в XVI— XVII вв. в связи с необходимостью обслуживать нарождающееся капиталистическое производство и претендовала на определенную автономию. Само существование науки в качестве социального института говорило о том, что в системе общественного разделения труда она должна выполнять специфические функции, а именно, отвечать за производство теоретического знания. В современной России наука институционализирована в таких формах, как вузовская и академическая наука, научно-исследовательские институты и т. н. заводская наука. Социальный аспект бытия науки проявляется также и в том, что наука играет важную роль в жизни современного общества, поэтому вполне правомерно говорить о социальных функциях науки, напр. о влиянии науки на развитие техники: оно столь значимо, что сам процесс их взаимовлияния получил название научно-технической революции (или научно-технического прогресса). Второй аспект науки - наука как социальный феномен, в этом аспекте наука представлена как определенная социальная общность, согласно которому, наука предстает как мир статусов и престижей, мир конкурентной борьбы за первенство в открытии. Социальное бытие науки выражается в том, что в самом содержании научных знаний проявляется зависимость от социальных отношений и процессов, т. е. от того, что происходит в обществе. Наука как социальный феномен стала предметом изучения социологии науки, которая возникла в 30-е гг. XX столетия. Видными представителями ее являются Р. Мертон («Наука, техника и цивилизация в Англии XVII столетия»), К. Манхейм, Дж. Бернал («Наука в истории общества», «Социальные функции науки»). В своих основополагающих вопросах социология науки смыкается с философией науки, поскольку без выяснения изложенных выше социальных проявлений науки нельзя понять саму ее суть. В то же время социология науки включает в себя большой массив прикладных исследований, описывающих конкретные социальные параметры ее существования - в этой своей части социология науки выходит за пределы философии науки. Кроме социологии науки надо назвать еще социологию знания, которая изучает социальную обусловленность научных знаний, т. е. одно из социальных проявлений науки. В качестве примера можно назвать работы М. Шелера «Социология знания» и М. Малкея «Наука и социология знания». Третий аспект представляет науку как социально-культурный феномен, и в этом случае мы рассматриваем науку как порождение определенного типа общества, продукт человеческой истории, фактор общественной жизни (в этом случае, рассматривается взаимодействие науки с экономикой, политикой, нравственностью, религией и. д.). В основе каждого такого смыслового мира лежит доминирующий смысл, смысловая доминанта культуры – это тот главный смысл, то общее отношение человека к миру, которое определяет характер всех остальных смыслов и отношений. При этом культура и ее смысловая доминанта могут реализовываться по-разному, но наличие смыслового единства придает целостность всему, что делают и переживают люди. Смысловая составляющая культуры – основа интегративной функции культуры. Объединяя и вдохновляя людей, культура дает им не только общий способ постижения мира, но и способ взаимного понимания и сопереживания, язык для выражения тончайших движений души. Культура существует и функционирует в многообразных формах: философии, искусстве, религии, науке и т. д. В этом ряду основных форм культуры наука выступает как относительно самостоятельная форма культуры, которая живет и развивается по своим внутренним законам, сохраняя при этом глубокую связь с целостностью всего культурно- исторического процесса и обуславливаясь им. Научное отношение к миру, предмет науки и тип научной рациональности формируются под определяющим влиянием культурных смыслов, образующих смысловую доминанту научного познания. Каждый конкретно-исторический тип науки имеет своим внутренним основанием специфическую относительно автономную смысловую доминанту познания: изменение этой доминанты подготавливается всем ходом культурно-исторического процесса (и в том числе, развитием науки) и приводит к научной революции, радикально изменяющей содержание, внутреннюю структуру и ее место в культуре. Органичное взаимодействие науки и других форм культуры осуществляется не непосредственно, а через личность, ищущую полноту жизненного смысла и творческой самореализации. Если, например, в данном типе общества религия составляет духовную основу культуры, то религиозные смыслы обязательно переводятся на язык смысловой доминанты познания. Причем этот перевод вовсе не обязательно влечет за собой отрицательные для науки последствия. Например, протестантизм стоит у истоков науки Нового времени: творчество ряда ученых (Кеплер, Бойль, Ньютон и др.) вдохновлялось религиозной мотивацией. Однако это не значит, что вера может быть эквивалентна знанию. Во всех подобных случаях вера направляет ученого на поиск истины, но сама истина обнаруживается не в вере, а в знании. Для знания определяющее значение имеет не столько религиозное содержание веры (ориентация на «спасение»), сколько вдохновляющая сила самой этой веры (как связи человека и Бога). И эта вера может стимулировать не только религиозные, но и научные подвиги. Дело в том, что движение к новой истине требует не только правильного метода, адресованного человеческому разуму, но и вдохновляющих смыслов, адресованных человеческой душе. 2. Традиционалистский и техногенный типы цивилизационного развития и их базисные ценности Наука не является закрытой, полностью автономной, саморегулирующейся системой, ее развитие обусловлено как внутренними, так и внешними, культурологическими условиями: экономика, мораль, религия, искусство, право, политика. Наука опирается на сложившиеся в обществе культурные традиции, ценности и нормы. При этом, однако, следует заметить, что влияние культуры на науку происходит не прямо, а косвенно: в самом содержании научного знания ее культурологическая составляющая не фиксируется. Наиболее четко проявляется механизм взаимодействия науки и культуры на примере сравнения техногенной (западной) и традиционной (восточной) типов цивилизации. Западная цивилизация – это, прежде всего, техногенная цивилизация, берущая начало в античности и окончательно сложившаяся в XVII – XVIII вв. в Европе, перекинувшаяся позднее на Северную Америку, Австралию, Японию. Для данной цивилизации характерны стремление к овладению силами и богатствами природы: внешний мир рассматривается здесь как арена научно- технической деятельности человека с целью покорения природы и преобразования мира. Западной культуре также характерна этика "достижения" в профессиональной и любой другой сферах, четкое различие "Я" и "не-Я", акцент на индивидуальности, уникальности и неповторимости личности. Человек при этом рассматривается как биосоциальное существо, проделавшее на основе экономического и технического прогресса поступательное движение от животного до сегодняшнего постиндустриального состояния. Все это не могло не сказаться на принципах западной науки, ее ориентациях и установках. Развитие техники и технологии как материализация научных идей, идея постоянного изменения предметов и явлений окружающего мира, возникновение противоречия между новыми фактами и старыми законами и необходимости пересмотра (корректировки) старых законов и теорий и создание новых – вот некоторые базовые нормы, на которых строится сегодня западная наука. Для человека западного техногенного общества характерен идеал творческой индивидуальности, ценности динамичного мышления, проявляющегося в сильной рефлексивности научного и обыденного сознания, его ориентации. История становления восточной культуры – это возникновение и существование индо-буддийского (VII – VI вв. до н.э.), арабо-исламского (VII в. н.э.), китайско-конфуцианского (VI в. до н.э.) мировоззрений. Впоследствии данные мировоззрения и соответствующие им культуры получили название традиционных, поскольку почти все представления о мире, возникшие уже в то время, сохранились на протяжении последующих тысячелетий. Древневосточные представления о мире строятся на понимании природы как целостном, живом, взаимосвязанном, самодостаточном организме, в который естественно включен человек: так в буддийском мировоззрении мир однороден и все его составляющие находятся на одной и той же ступени реальности, каждая частица, вещь, явление зависит от другой вещи и от предыдущего своего состояния. Поэтому в преобразовании природы нет необходимости, напротив ее надо сохранить такую, какова она есть: например в китайской культуре совершенное Дао (синоним природы) уже состоялось в прошлом и имеет место его несовершенство в настоящем и будущем. Все это формирует иной, чем в западной техногенной культуре, идеал понимания человеческой деятельности, ее активности. Мир древних восточных культур – это космос, в котором человек чувствует себя частичкой этого космоса. В восточной культуре тоже ставится задача управления законами природы и человеческим поведением, но делается это совсем по- другому: путь человека к свободе на Древнем Востоке – это не поиск новой жизни, а отказ от существующего бытия. Поэтому важнейшим принципом жизни оказывается принцип «недеяния» (у-вэй), отвергающий вмешательство в протекание природных процессов, означающий не отсутствие какого-либо действия, а активности, направленной на создание условий способствующих естественным (соответствующих природе вещей) действиям, естественному развитию природы, культивированию синхронности между ритмами человеческого организма, частями его тела и ритмами природы. И если эта синхронность будет нарушена неправильными действиями человека, то это скажется и на состоянии природных процессов. Поэтому, например, все школы и направления китайской философии вырастают из общей духовной основы – культуры Дао, понимаемой как идеальный образец гармонично устроенного космоса, сущность жизни, поддерживаемой вселенскими ритмами инь и ян. В результате восточное мышление отдает приоритет традициям и установившимся образцам, новое знание не имеет большой ценности. Восточная наука не стремится абстрагироваться от единичного, не воздвигает пропасть между отдельным явлением, фактом и общим законом. Но если в европейской науке познание истины есть знание всеобщего, то на Востоке познание – это установление равновесия между единичным и общим. Здесь также нет противопоставления субъекта и объекта познания. Несмотря на имеющееся отличия культур и научных подходов Запада и Востока, которые долгое время шли параллельно друг другу, современная наука включается в диалог культур. На возможность диалога указывает наличие большого количества сходных черт результатов размышлений о сущности космических, природных, социальных процессов. 3. Наука и философия, наука и религия, наука и искусство Наука тесно связана с философией. Специальные науки служат отдельным конкретным потребностям общества: технике, экономике, обучению и т.д. Они изучаю свой специфический срез действительности, свой фрагмент бытия. Согласно Гегелю, научное мышление погружено в конечный материал и ограничен рассудочным постижением конечного. Философию же интересует мир в целом, она устремлена к целостному постижению универсума. В данном случае справедливо определение философии как науки «о первоначалах и первопричинах». Частные науки обращены к явлениям, существующим объективно, т.е. вне человека, независимо ни от человека, ни от человечества. Свои выводы наука формулирует в теориях, законах и формулах, вынося за скобки личностное, эмоциональное отношение ученого к изучаемым явлениям и тем социальным последствиям, к которым может привести то или иное открытие. Мир же в глазах философа – не просто статичный пласт реальности, а живое динамичное целое. Философствующий разум должен определить свое отношение к миру. Ни один из узких специалистов в процессе научно-исследовательской деятельности не задается вопросом, как возникла его дисциплина, в чем ее собственная специфика и отличие от других. Философия же всегда стремилась выяснить исходные предпосылки всякого знания, в том числе и собственно философского. Наука – это форма общественного сознания, направленная на предметное постижение мира, выявление закономерностей и получение нового знания. Цель науки всегда была связана с описанием, объяснением и предсказанием процессов и явлений действительности на основе открываемых ею законов. Философия же основывается на теоретико- рефлексивном и духовно-практическом отношении субъекта к объекту. Она оказывает активное воздействие на бытие посредством формирования новых идеалов, норм и культурных ценностям. Наука взаимосвязана и с религией. История свидетельствует, что наука и религия, возникнув при разных обстоятельствах и для исполнения разных задач (наука удовлетворяет природную потребность людей в истине, религия – потребность в чувственно-эмоциональной гармонизации с миром), продолжили дальнейшее совместное существование то в форме сотрудничества, то в форме смертельной борьбы. На первых порах существования религии в форме мифов зачатки научного знания были растворены в них. В период средневековья религия подчиняет науку себе, делая ее своей служанкой. Данный период характеризуется нетерпимо жесткой позицией, которую заняла религия по отношению к науке в плане приоритетности знания. Научные истины («истины разума») имели более низкий общественный и гносеологический статус, чем «истины веры» (религиозные истины). Начиная с эпохи Нового времени, наука и религия ведут самостоятельное существование, по-разному объясняя природные и социальные явления. При этом религия, в частности, католицизм, пытались и пытаются подключить для доказательства мудрости Бога достижения науки. Кроме того, можно констатировать сближение позиций по вопросам морали религиозных и научных воззрений. Тем не менее, научное и религиозное знания имеют принципиально отличный характер. Это проявляется, прежде всего, в том, что реальность, к которой обращены верующие люди в отличие от людей науки, не дана непосредственно, это сверхъестественная реальность: образ бесконечно в пространстве христианского Бога-отца, который является мыслимой конструкцией. Нельзя не отметить и взаимосвязь науки и искусства. Дискуссия об отношениях между наукой и искусством берет свое начало еще во времена античности, когда Платон заметил, что философия и поэзия находятся «издавна в каком-то разладе». В XVII веке, в эпоху окончательного становления науки и успехов естествознания, Г. Лейбниц определял ценность поэзии по отношению к науке примерно как 1:7. Ф. Бэкон относился к поэзии лишь как к игре воображения и считал, что ее уделом должно быть выражение истин, добытых наукой. Представители романтизма жаловались на то, что рационализм науки разрушил представление о центральном месте человека в божественном мироздании и обрезал крылья искусству. Гете в своем творчестве сочетал естественнонаучный и художественный подходы. Его интересы к таким проблемам как теория цвета, метеорология, сравнительная анатомия, естествознание в целом нашли воплощение в его знаменитом «Фаусте». Кроме того, Гете одним из первых попытался дать аргументированное обоснование равноправности науки и поэзии: - ученый и художник исследуют реальный мир; - оба ученый и художник пользуются методом наблюдения, но каждый по своему, методом отбора самого существенного; - для обоих главная цель – постижение истины. Новый виток обсуждения взаимоотношений науки и искусства связан с огромными достижениями науки и искусства XX столетия. В 1959 г. английский писатель и физик Ч. Сноу публикует работу «Две культуры и научная революция» (первая культура – научно-техническая, вторая – гуманитарная, под которой он имел в виду, прежде всего, художественную литературу), породившую шквал статей и обсуждений данной темы. Сноу противопоставляет науку и искусство и считает, что между ними образовалась пропасть отчуждения, непонимания. Гуманитарии квалифицируют ученых как поверхностных оптимистов, которых мало интересует человек (Ч. Сноу, проведший опрос 40 тысячи ученых, приходит к выводу, что ученые действительно некомпетентны в области искусства: мало читают художественную литературу и не интересуются проблемами, поднимаемыми там). Ученые считают, что деятелям искусства не хватает широты взгляда, что они сводят мысль человека до экзистенциального (сиюминутного) момента (сам Сноу разделял позицию ученых), не интересуются интеллектуальным опытом, накопленным в науке. Деятели искусства пессимистично смотрят на будущее мира, поэтому они представляют угрозу для западного мира, делает вывод Сноу. Данное положение дел не является, по мнению Сноу, нормальным: наука должна сблизиться, даже слиться с искусством, стать частицей духовного опыта человечества и усваиваться так же легко и естественно, как и все остальное в жизни. От того, что наука и искусство отделены друг от друга, замечает Сноу, теряют и искусство и наука, союз этих двух сфер духовной жизни сулит новые творческие возможности. Констатации и выводы Ч. Сноу являются сегодня парадигмальными для логики взаимоотношения науки и искусства. Действительно, наука и искусство по-разному познают мир: если результаты познания в науке должны быть обязательно воспроизводимыми, то в искусстве они каждый раз уникальны, неповторимы. В искусстве с ее образностью (а познание мира с помощью образов и есть основная отличительная черта искусства по сравнению с наукой, где познание осуществляется с помощью логики и строгих понятий) позволителен "отлет" от реальности, фантазирование. При этом любое отражение предметов объективного мира в искусстве в образной форме одновременно выражает ценностное отношение человека к предмету. В науке образность, воображение и фантазия также имеют громадное значение (проблема механизма влияния образности на научное творчество является сегодня предметом изучения такой отрасли научного знания, как психология творчества), но здесь их вектор направлен в другую сторону. В науке воображение применяется не с целью деформации действительности (хотя и из лучших побуждений – глубже понять что-то), а с целью «прорыва» в неизвестную область посредством выдвижения смелых предположений, гипотез для выявления объективных сущностных законов. Поэтому основной задачей науки является объективное, предметное, рациональное объяснение действительности. Однако, несмотря на различия в подходах, между наукой и искусством давно утвердилось творческое сотрудничество. В целом же можно говорить о том, что единство логического (рационального) и образного (интуитивно-художественного) составляет стержень единой человеческой культуры. 4. Наука и научная рациональность, динамика научной рациональности Что же отличает научную форму познания от любой другой? Прежде всего, наука – это система самого знания, которая характеризуется убежденностью, устойчивостью, аргументированностью. Доминантой в науке становится когнитивная составляющая, которая в общем виде есть рациональность, обращаемая к доводам разума и рассудка (в ней нет места эмоциям, мнениям). Традиционно рационализм и эмпиризм противопоставлялись друг другу, ярким примером является спор вокруг методов, развернутый в эпоху нового времени между сторонниками Ф. Бэкона и Р. Декарта. Спорный момент – источник познания (либо разум, либо чувства), но относительно научного познания, такое противостояние бессмысленно, без эксперимента – нет доказательства, без доводов разума и рассудка – нет выводного знания. Предпосылка научной рациональности состоит в том, что она осваивает мир в понятиях (в то время как, например, художественное постижение предполагает лишь формирование художественных образом). Оперирование понятиями определяет и функции науки: - описание - объяснение - предсказание явлений определенной предметной области. Наука отличается и своими критериями научного знания: - объективностью (раскрытие «вещей в себе»; природа познается сама по себе, она самодостаточна); - рациональностью (рациональной обоснованностью, доказательностью); - эссенциалистической направленностью, т.е. направленностью на воспроизведение сущности, на выявление закономерностей; - системностью; - проверяемостью. Качества научного знания, такие как доказательность и системность, как раз и отличают научное познание от обыденного, в основе доказательности и системности лежит логическая взаимозависимость научных понятий, категорий и суждений. Доминантой науки является принимаемая модель научной рациональности. В истории существования науки можно выделить несколько моделей научной рациональности: Первая модель была предложена еще в эпоху античности, когда закладывались основы современного научного знания и характеризуется как дедуктивная модель, которая характеризуется представлением о знаниях как дедуктивно упорядоченной системы положений, истинность которых установлена внеопытным путем («из очей разума»). Главное для науки – это жесткое следование дедуктивной логике. Истоки этой модели можно обнаружить в философии Аристотеля (IVв. до н.э., который видел цель науки в определении предмета, который может быть достижим только благодаря логике и ее методам - дедукции и индукции. Знание, приобретаемое человеком, Аристотель подразделял на аподиктическое и диалектическое, где аподиктическое – достоверное знание, имеющее в логическое обоснование, а диалектическое – мнение, полученное исследователем из опыта, но любое опытное знание не может быть представлено как истинное, поскольку отсутствует его логическое обоснование. Дальнейшее развитие в первом данная модель получила в трактате по математике «Начала», содержащем систематическое построение геометрии, написанным древнегреческим ученым Эвклидом (III в. до н.э.). В эпоху Нового времени данная модель получила свое дальнейшее обоснование в работах Р. Декарта в его «Рассуждение о методе» (1637) Вторую модель породило Новое время (XVII - XVIII вв.), когда ученые заметили, что доводов разума не достаточно для определения истинности знания, необходим поиск доводов в опыте и эксперименте. Особую роль в этом сыграл Ф. Бэкон, а затем эта идея была подхвачена позитивистами (Милль). Здесь определяющим фактором становится фактор доказательности (обоснованности) – опыт, формальной логике отводится лишь роль установления логической зависимости положений разной степени общности. XIX век показал, что индуктивная логика не имеет надежного логического обоснования, поэтому выводы, полученные путем индукции не могут претендовать на истину. Уже Д. Юм (1711-1776) приходит к выводу, что индивидуальное эмпирическое познание не может предоставить надежной истины, т.к. отсутствует надежное логическое обоснование. В работе «Исследование о человеческом познании» (1748) он отмечал, что опыт состоит их восприятий, которые включают в себя впечатления (ощущения, эмоции) и идеи (воспоминания, образы). Только после восприятий в человеческом сознании формируются представления. Возникает вопрос: насколько представления о предмете исследования соответствуют самому предмету, раскрывают его сущность. Юм выдвигает три гипотезы: 1) существуют образы объективных предметов; 2) мир – это комплекс ощущений восприятия; 3) ощущение восприятия вызывается в нашем уме высшим духом, Богом. Но остается проблема – неизвестно каков источник нашего познания. Мы знаем тот мир, который представлен в нашем сознании, но не знаем сущности мира вне его, следовательно, человеческое познание ограничено уровнем явлений. Было отмечено, что в основе эмпирического знания лежит интуитивное начало, т.е. иррациональное. Тогда же была предпринята попытка преодолеть парадокс индуктивной модели: разрабатывается теория вероятности, гипотетико-дедуктивная модель научного знания В 50-60-е годы ХХ века формируется идея новая модели научной рациональности, предложенная Карлом Поппером, которой предшествуют научно-технические достижения и дискуссии, развернувшиеся в научном мире вокруг проблемы истинности научного знания. Идеи «Венского кружка», а именно разработка научного метода, предложенная еще Э. Махом, Пуанкаре, в 20-30-е года ХХ века нашли свое продолжение в философии науки М. Шлика, Р. Карнапа, К. Гемпеля, не только поставивших проблему критериев научного знания, но и в целом выразили свое отношение к метафизике, заложив основы логического позитивизма. Представленный ими принцип верификации становится основополагающим в определении истинности знания. Карл Поппер подверг критике классическое понятие научного метода, как совокупности способов поучения новых знаний и методов. Поднимает проблему демаркации научного и ненаучного знания, исследует индукцию и ее место в разработке научного знания и в результате в работе «Логика и рост научного знания» представляет свою модель «критической рациональности», которая становится центральной проблемой, а так же выдвинул принцип фальсификации как основополагающий в определении истинности. Цель «критической рациональности» - преодолеть иррационализм в научном познании, продемонстрировать недостатки индукции. К. Поппер однозначно отверг возможность доказательства истины на основе фактов, т.к. отсутствует логическое обоснование. Им было установлено, что индуктивная логика – это миф, сама же дедуктивная логика в индуктивном направлении не работает, следовательно, делает вывод ученый - остается только способ дедуктивного рассуждения, предложенный еще Аристотелем, позволяющий установить взаимозависимость законов и теорий. Проверка теории должна осуществлять на основе выдвигаемой исследователем гипотезы. Основным критерием научности становится метод «догадок и опровержений». В качестве базисных тезисов К. Поппером принимаются: 1) гипотетизм научного знания – любое научное знание носит гипотетический характер; 2) фаллибилизм, подразумевающий, что любое научное знание подвержено ошибкам, от которых следует уходить в процессе научного поиска доказательств. Отсюда и наименование самого принципа – принцип фальсификации. Особую роль в определении модели научного знания сыграл Имре Лакатос (1922-1974), разработавший методологию «научно- исследовательских программ». Лакатос подверг критике теорию Т. Куна, опубликованную им в работе «Структура научных революций», в которой было представлено понимание процесса научного познания и собственно науки. Кун вводит понятия «нормальная наука», «научная революция», «парадигма», рассматривая науку как смену парадигм. В его представлении наука развивается скачкообразно, что вызвало критику со стороны Лакатоса и Поппера. Научное сообщество — это группа ученых, профессионалов, объединенных общей научной парадигмой — образцом решения научных задач и отбора значимых проблем. Научная парадигма включает в себя также понимание картины мира, общих ценностей научного поиска, образцов обучения. Так, в качестве примера Кун приводит парадигмы Ньютона, Лавуазье, Эйнштейна. На протяжении периода «нормальной науки» принципы парадигмы не подвергаются сомнению, и исследования осуществляются в ее рамках. Однако с развитием науки в рамках парадигмы обнаруживаются аномалии, противоречащие ей факты, либо парадоксы самой парадигмы, которые невозможно решить ее собственными средствами. Наступает период научной революции, в ходе которого старая парадигма отбрасывается и из альтернативных возможностей выбирается новая. Именно в этот период, по мысли Куна, работает принцип фальсификации. Однако Кун отрицает принцип преемственности, прогрессивного развития знания, выдвигая положение о несоизмеримости парадигм, невозможности сравнения их уровня истинности. Имре Лакатос представлял науку как серию сменяющихся теорий, связанных между собой едиными основополагающими принципами, которые философ называет «научно-исследовательской программой». В книге «Фальсификация и методология научно-исследовательских программ» Лакатос представляет в качестве основной единицы описания модели развития науки «научно-исследовательскую программу», которая состоит из «жесткого ядра», «защитного пояса» и совокупности методологических правил — «негативной эвристики», определяющей предпочтительные пути исследования. Структура программы: - «Жесткое ядро» – общее для всех теорий – это метафизика программы: включает общие представления о реальности, основные законы этой реальности, методологические принципы. Это ядро принимается учеными как не проблемное, на котором они строят свои рассуждения. Например: ядром механики являются: классическая механика И. Ньютона, положение о том, что реальность состоит из частиц, они находятся в движении, взаимодействуют друг с другом согласно закона всемирного тяготения. - «Негативная эвристика» – это совокупность вспомогательных гипотез (неопровержимые факты), которые отсекают всякие сомнения в выбранной парадигме. - «Позитивная эвристика» – стратегия выбора направления исследования проблем и задач, которые решают ученые. Она позволяет исследователя оградить от критики извне и дать возможность провести само исследование. В целом, такой путь позволяет выработать новые и новые теории (Т1 – Т2 – Т3 - …….Тn.), но этот поиск не бесконечен, отход от «жесткого ядра» ведет к ослаблению программы и сами ученые решают исследовать дальше явление или нет. Каждая следующая теория должна предсказывать последующие факты, тем самым подтверждая основополагающую идею – эволюционное развитие науки. Лакатос разрабатывает исследовательскую программу и действует рационально с учетом эмпирического и формально-логического. Филосо науки утверждает, что ученый в своем поиске научного знания свободен в выборе методологии, есть лишь индуктивная подсказка. Таким образом, в науке ученый опирается: - на доводы разума и опыта, - на методологическую и логическую упорядоченность знаний, - на ценности, идеалы, нормы и стандарты, заложенные в дисциплины, - на историческую и социокультурную обусловленность. Для науки важен вопрос соотношения цели и средств в науке. Исследователи считают, что концепция, предложенная Лакатосом, более совершенна, так как предлагает более глубокое понимание динамизма развития науки. Развитие науки представляется философом как постепенный процесс роста знаний на основе научной деятельности, опирающейся на развивающиеся научно-исследовательские программы. М. Полани подвергает критике идеи логических позитивистов, демонстрируя роль личностного знания. В работах «Наука, вера и общества» (1946) и «Личностное знание» (1958) Полани опровергает идею механистического установления истинности научного знания путем использования научного метода. Он выступает против критической философии, утверждая, что в познавательном процессе субъект не только участник процесса, но и носитель знаний, причем он знает больше, чем может выразить словами и чем может доказать, опираясь на опыт. Личностное (неявное) знание – это термин, который вводится в методологию науки М. Полани и означает тот объем неявного знания, которым располагает и использует в своей научной деятельности отдельный ученый. Близок по значению к термину «интуиция ученого». Неявное знание – информация, используемая в практической и познавательной (в т.ч. научной) деятельности, не имеющая четкого дискурсивного и операционного оформления. Хранилищем неявного знания является сфера чувственной и интеллектуальной интуиции, а пользование им сродни искусству и мастерству, которые передаются от учителя к ученику, из рук в руки. Согласно современной философии науки, любая научная теория (в т.ч. формальная) в существенной степени опирается на специфический для нее пласт неявного знания, являющийся своеобразным проявлением в науке ее когнитивной составляющей, бессознательного. Любой научный текст, как считает Полани, всегда является частью, элементом более широкой и менее определенной по сравнению с ним когнитивной реальности (ее контекста), а тот, в свою очередь, частью еще более широкой и неопределенной реальности – интертекста. Одной из важнейших проблем философии науки является вопрос о внутренних (интернализм) и внешних (экстернализм) факторах развития науки. Интерналисты (впоследствии были названы когнитивистами) делают акцент на анализе истории науки как на накоплении и последовательной смене исходных единиц научного знания: факт, эксперимент, гипотеза, теория. Внутренняя логика развития науки предстает как стремление к максимально возможной общности, логической стройности, принципиальной простоте. Эксперты выделяют сильных и слабых когнитивистов. Сильные вообще не признают действие внешних (социальных) факторов. Один из представителей этого направления Поппер считает, что судьба любого положения в науке решается исключительно под действием логических факторов (у него принципа фальсификации). Слабые (Л. Лаудан) считают, что в определенные периоды развития науки, когда не срабатывают внутринаучные (рациональные) факторы, на помощь приходят социальные: например ситуации, когда цель научного исследования определяется внешними обстоятельставми. Экстерналисты (их еще называют социологистами, поскольку исследования в данном направлении производятся в основном социологами науки) исследуют влияние внешних факторов развития науки. Отмечая важность данного подхода, С.Р. Микулинский, в частности, отмечает: научная деятельность, как и любая другая, вызвана потребностями общества и существует лишь постольку, поскольку их удовлетворяют. Научный труд не может осуществляться в рамках чистой мысли. Продукты научного труда проходят проверку в общественной практике, а сама познавательная деятельность осуществляется в определенных, исторически обусловленных формах и подчиняется выработанным обществом нормам. Общество «дает» ученым социальный заказ в виде формулировки проблем, которые должны быть решены наукой. Существует мнение, что мощное воздействие на окончательное становление экстерналисткого подхода оказал в 30-х годах XX столетия знаменитый доклад советского историка науки Б.М. Гессена на 2-м Международном конгрессе по истории науки, касающийся социально- экономической обусловленности развития «ньютоновской» науки. Экстерналисты рассматривают научную деятельность как разновидность человеческой деятельности, причем каждый ученый за пределами сферы своих профессиональных занятий остается человеком, его сознание детерминировано конкретными экономическими, бытовыми, культурными, психологическими условиями. И все это оказывает влияние на его профессиональное мышление, а, следовательно, и на развитие науки. Сильные социологисты ссылаются на отсутствие четких, объективных, рациональных факторов развития знания. Так Кун считает, что научное знание надо рассматривать как элемент сознания профессиональной (научной) группы, где большое значение принадлежит «вере» ученого в достоинство тех или иных идей. Он отмечает отсутствие исключительности логических критериев. Полани исходит из того, что любое научное суждение всегда носит отпечаток личностной оценки, поэтому оно неявно, нестабильно и трудно поддается рефлексии. Фейерабенд, Малкей говорят вообще о бессмысленности попыток вычленить из истории культуры собственную историю науки, относительно независимой от ее социокультурного окружения. Слабые социологисты допускают действие рациональных факторов в науке, выставляя в некоторых случаях рациональное впереди (по времени, но не по значимости) социальных факторов. Возможна и обратная перестановка детерминант. Так, например Мертон считает, что действие социального фактора возможно только на стадии становления науки, а затем она уже развивается на основе внутренних факторов. С точки зрения Б. Нельсона истоки европейского универсального рационализма лежат в формировании универсальности социальной жизни Европы позднего средневековья и Нового времени. Пол Фейерабенд (1924—1974) исходил из того, что существует множество равноправных типов знания, и данное обстоятельство способствует росту знаний и развитию личности. Философ солидарен с теми методологами, которые считают необходимым создание такой теории науки, которая будет принимать во внимание историю. Это тот путь, по которому нужно следовать, если мы хотим преодолеть схоластичность современной философии науки. Фейерабенд делает вывод о том, что нельзя упрощать науку и ее историю, делать их бедными и однообразными. Напротив, и история науки, и научные идеи, и мышление их создателей должны быть рассмотрены как нечто диалектическое — сложное, хаотичное, полное ошибок и разнообразия, а не как нечто неизменное или однолинейный процесс. В этой связи Фейерабенд озабочен тем, чтобы и сама наука, и ее история, и ее философия развивались в тесном единстве и взаимодействии, ибо возрастающее их разделение приносит ущерб каждой из этих областей и их единству в целом, а потому этому негативному процессу надо положить конец. Американский философ считает недостаточным абстрактно- рациональный, т.е. неопозитивистский, подход к анализу роста, развития знания. Ограниченность этого подхода он видит в том, что он, по сути, отрывает науку от того культурно-исторического контекста, в котором она пребывает и развивается. Чисто рациональная теория развития идей, по словам Фейерабенда, сосредоточивает внимание главным образом на тщательном изучении «понятийных структур», включая логические законы и методологические требования, лежащие в их основе, но не занимается исследованием неидеальных сил, общественных движений, т. е. социокультурных детерминант развития науки. Односторонним считает философ социально-экономический анализ последних, так как этот анализ впадает в другую крайность — выявляя силы, воздействующие на наши традиции, забывает, оставляет в стороне понятийную структуру последних. Фейерабенд ратует за построение новой теории развития идей, которая была бы способна сделать понятными все детали этого развития. А для этого она должна быть свободной от указанных крайностей и исходить из того, что в развитии науки в одни периоды ведущую роль играет концептуальный фактор, в другие — социальный. Вот почему всегда необходимо держать в поле зрения оба этих фактора и их взаимодействие. Изменение, развитие научного знания есть одновременно и изменение научных методов, «методологических директив», которые Фейерабенд не отвергает, но и не ограничивает их только рациональными правилами. Его методологическое кредо «все дозволено!» означало, что исследователи могут и должны использовать в своей научной работе любые методы и подходы, которые представляются им заслуживающими внимания. При этом Фейерабенд резко выступал против неопозитивистского схоластического конформизма с его требованием «оставлять все так, как есть». Философ подчеркивает, что (как и вся наука в целом) «методологические директивы» не являются статичными, неизменными, а всегда носят конкретно-исторический характер. Наука, как сложный, динамический процесс, насыщенный «неожиданными и непредсказуемыми изменениями», «требует разнообразных действий и отвергает анализ, опирающийся на правила, которые установлены заранее без учета постоянно меняющихся условий истории». Данные истории, по Фейерабенду, играют решающую роль в спорах между конкурирующими методологическими концепциями. Кроме того, эти данные служат той основой, исходя из которой можно наиболее достоверно объяснить эволюцию теории, которую (эволюцию) нельзя не учитывать в методологических оценках. 6. Кумулятивизм и антикумулятивизм В истории науки существует два крайних подхода к анализу динамики, развития научного знания и механизмов этого развития. Кумулятивизм (от лат. cumula — увеличение, скопление) считает, что развитие знания происходит путем постепенного добавления новых положений к накопленной сумме знаний. Такое понимание абсолютизирует количественный момент роста, изменения знания, непрерывность этого процесса и исключает возможность качественных изменений, момент прерывности в развитии науки, научные революции. Сторонники кумулятивизма представляют развитие научного знания как простое постепенное умножение числа накопленных фактов и увеличение степени общности устанавливаемых на этой основе законов. Так, Г. Спенсер мыслил механизм развития знания по аналогии с биологическим механизмом наследования благоприобретенных признаков: истины, накопленные опытом ученых предшествующих поколений, становятся достоянием учебников, превращаются в априорные положения, подлежащие заучиванию. Антикумулятивизм полагает, что будто в ходе развития познания не существует каких-либо устойчивых (непрерывных) и сохраняющихся компонентов. Переход от одного этапа эволюции науки к другому связан лишь с пересмотром фундаментальных идей и методов. История науки изображается представителями антикумулятивизма в виде непрекращающейся борьбы и смены теорий и методов, между которыми нет ни логической, ни даже содержательной преемственности. Объективно процесс развития науки далек от этих крайностей и представляет собой диалектическое взаимодействие количественных и качественных (скачки) изменений научного знания, единство прерывности и непрерывности в его развитии. В современном науковедении существует подход, критикующий направления, пытающиеся неадекватно выделить ту или иную позицию в объяснении развития научного знания и противопоставить ее другим. Понимание науки как целостного образования есть единственно правильный путь к познанию закономерностей ее функционирования и развития. |