Лесная ведунья три книги. Лесная ведунья Отчаянная борьба за Гиблый Яр продолжается. Веся пытается понять, что же нужно магам, чародеям и ведьмамостутпницам в лесу, полном нежити.
 Скачать 1.01 Mb.
|
|
Аспид руку свою от щеки моей убрал, я устало наземь опустилась. Сидела недолго, да и думать особой нужды не было. - Тот кто иглу в тебя метнул, того я знаю - чародей Заратарн Эль Тарг. В Гиблый яр его провел ведьмак, бастард короля нынче почившего Анарион. Ведьмак сейчас несколько… цветет, вот и оборонил один из волосков своих, а тот и принялся. Помолчал Аедан, да и спросил: - Как такое возможно? - Ты про цветок? - уточнила я. Аспид в ответ так посмотрел, что сразу стало ясно - не про цветок. - Про то, как Заратарн в Гиблом яру оказался? - догадалась я. Кивнул. - Так ведьмак, - я поднялась, потянулась, тело после сна разминая. - Ведьмак, он по грани между нечистью и нежитью ходит, он и провел. А то, что покинул чародей лес зараженный, это тоже ясно и понятно - силен маг, и в правду силен. Порталом ноги унес. Поглядев на мои утренние ужимки снизу вверх, потому как сидел, аспид произнес: - Ты, хозяйка лесная, как в себя придешь, мне понадобишься. Ты и леший. Расчесывая пряди пальцами, удивленно на аспидушку поглядела - ну я то понятно, и леший понятно, а сразу вместе то зачем. На вопрос удивленный, аспид ответил не сразу - сначала поднялся, потом шею размял, спал видать неудобно, оно и понятно - нечего в лесу спать, лишь опосля произнес: - Двух пойманных ведуний опознать следует. Я целью ставил уничтожить ту, что была прежней хозяйкой твоего лешего. И руки у меня тут опустились. Постояла я, на аспида глядя и грустно и растерянно, затем тихо ответила: - Не нужно лешего звать. Не нужно… Аспид посмотрел непонятливо-недоуменно, да и спросил: - От чего так? Я на аспидушку поглядела, протянула ладонь, за руку его взяла, да и топнула по земле, тропу заповедную открывая. *** Вышли на скалистом берегу, в шаге от моих владений, и то риск был большой, знала я это, но что в лесу скажу, то леший завсегда услышать может, а я того не хотела. Махнула рукой приветливо водяному, показавшемуся в стремительном течении реки, отпустила ладонь чешуйчатую аспида, и присев на крутом бережку, тихо объяснила: - Так уж в Заповедных лесах повелось, что леший и ведунья рука об руку действуют, да оба своим мирам принадлежат лишь частично, лесу - тоже частично, а вот себе обоим… полностью. Аедан слушал внимательно, но рядом не сел, стоять остался. Может и к лучшему, такое то не скажешь, в глаза собеседнику глядя. И я, взирая на стремнину, так же тихо добавила: - Леший да лесная ведунья не просто пара, они друг другу и друзья верные, и соратники надежные, и… супруги, Лесной Силушкой обрученные. - Любовники, - зло усмехнулся аспид. Глянула на него укоризненно, и поправила: - Любящие. Помолчав, добавила: - Понимающие друг друга с полуслова. Доверяющие. Знающие. Ценящие. Уважающие. Да есть одно «но» - в этой паре леший сильнее любит. Леший - защитник. Леший бережет. Леший заботится. Оно знаешь как, аспидушка, иной мужик к бабе больной своей и не подойдет, а вот леший не отойдет. Он рядом будет завсегда. На него и положиться, и опереться можно. Он и роды примет, и хворую лечить будет, и увечную не бросит, а коли сможет - на себя все увечья примет, собой расплатится. Вздохнула, и сообщила совсем едва слышно: - Ко мне мой леший увечным пришел. Умирать он ко мне пришел, аспидушка. А теперь сопоставь, с тем, что уж сказала, и сделай выводы. Медленно Аедан рядом на скалистый выступ опустился, тихо спросил: - В верности его сомневаешься? Резко голову повернув, взглянула с гневом нескрываемым, да с желанием стукнуть чем-нибудь да поувесистее! - За него я боюсь, аспид! - воскликнула раздраженно. - За него, понимаешь? Она то уже мертвая, ей все равно, а он живой! Всего себя ей отдал, до капли последней, а все равно живой, и ненавидит он себя за то, что сам жив остался, а ее не уберег! А знаешь как это тяжело, жить, и ненавидеть себя за каждый прожитый день? И я отвернулась, вновь на реку уставившись. Потом сказала тихо: - А знаешь, я не хочу, чтобы ты знал. Не хочу, чтобы узнал. Ведь сама ведаю, каково это, и не хочу, чтобы тебе было так же больно. Помолчал аспид, а затем вдруг молвил: - От того в каждый бой вмешиваешься? Глянула искоса на аспида и мрачно уведомила: - Вмешивалась, вмешиваюсь и вмешиваться буду. Усмехнулся криво и спросил: - И как тогда воевать прикажешь? - Без жертв! - я была категорична в этом вопросе. Снова усмехнулся аспид, да и протянул с намеком: - Не разбив яйцо, омлета не сделаешь… - А ничего, еще остаются иные варианты - сварить вкрутую, испечь в золе, съесть сырым. Видишь, аспидушка, было бы желание, вот тока было бы желание - и все получится. И я поднялась с теплого камня, на Гиблый яр взглянула, аки на территорию подведомственную, и сказала: - Ну, что у нас далее по плану-то? Поднялся и Аедан следом, на яр поглядел, опосля на меня, да и спросил: - Куда лешего сошлем на момент уничтожения ведуний? Призадумалась я, и пришлось признать: - А в этом вот на тебя уповаю, аспидушка. Тут дело такое - меня лешинька раскусит запросто, любую ложь ощутит. Так что… - Понял, разберусь, - решил аспид. Руку мне подал, видать решив, что уйдем тем же путем что и пришли, да как бы не так. - Увы, отсюда тропу открыть не получится, - призналась я, и бодро зашагала по скалам вниз, к лесу. *** Хорошее это было утро. Яркое, светлое, солнцем пронизанное, светом пропитанное, теплом напоенное. Красота да и только! Как в мой Заповедный зашли, я тогда уже тропу к избушке своей и открыла, но без клюки тяжело то было, оно ж кому будет легко ногой по земле топать со всей дури, однако клюка оставалась у лешего и клюка лешему была нужнее. А мне сейчас нужон был черт. Вот больше всего мне сейчас ну очень нужен был черт. И, главное, имелся такой - что бы леший не говорил, а того несчастного, что с пиру кикиморы к себе уволокли, так и держали в плену эротическом, так что я догадывалась, что черт ради своего спасения пойдет на все. Так оно и вышло. Как только у кикимор появилась, черт рванул с болот прямо ко мне с воплями: - Спаси, избавительница! Чести лишают! Силы мужеской! Гордости человеческой! - Ой, ну уж не переигрывай, с каких это пор у тебя гордость-то человеческая? Черт понял, что переборщил, постягивал с себя кувшинки, коими кикиморы все тело его поизукрасили, кикиморы тоже женщины, они завсегда красоту любят, подошел, глянул исподлобья и вопросил басовито: - Чего надобно? Надобна мне была сущая мелочь - найти ведьмака в Выборге и сунуть ему поганку в руки. Ту поганку я споро в золотой зачаровала, да и черту передала. Черт взял, иллюзию монаха макушко-бритого на себя накинул, поправил пояс, и вопросил: - На словах шось передавать надобно? - Не-а, - я глянула на болото, там грустные кикиморы сидели, понуро так, печально, я бы даже сказала - одиноко. И тут черт, в образе монаха-странника, взял да и спросил шепотом: - А позвернуться-то потом можно будет, а? И взгляд такой просительный. Стало ясно, от чего леший его из лесу сразу не выпроводил - черт, похоже, сам уходить не хотел. - Ты ж кричал «Спаси, избавительница!», - напомнила поганцу. Мук совести черти не ведали, но шмыгнув носом, который и в иллюзии человеческой был весьма велик и широк, черт нехотя признался: - Это я так, чтобы любили больше, и для репутации… М-да. Слов нету, окромя ругательных, но глянув на кикимор, я решила черту подыграть и ответила громко и грозно: - А как с делом завершишь, сюда и возвернешься для пущего искупления преступления! Кикиморы пригорюнившиеся на кочках, мгновенно оживились. - Избави Боже! - верещал черт. - За что жестокость то такая, госпожа ведьма?! А потом тихохонько: - Мигом обернусь. Сказал, окутался дымом с запахом серы, да и исчез с места. Мы все с кикиморами натужно закашлялись - не, ну никакой совести у адовой братии, это же ужас какой-то. *** Опосля я лешего позвала. Верный друг явился тут же, суровый, сосредоточенный, тоже делами болотниц со болотниками обеспокоенный. Так что начал без приветствий. - Плохо дело, Веся, много ее слишком, нечисти обездоленной. Хорошо, за Гиблый яр взялись вовремя, будет куда разместить, а иначе сдается мне, пал бы и наш лес Заповедный. Поежилась я невольно от озноба набежавшего. Мне-то как казалось - лес большой, все поместятся, но леший завсегда дело говорит, и если сказал, значит правда. - С водяным поговори, - продолжил друг верный соратник преданный, - у болотниц много приемных детей, да только сама знаешь, между русалками да болотниками разница есть. И пока дети, то одно дело, а как подрастут, да сила просыпаться начнет… Договаривать лешинька не стал, оно и не требовалось - я знала, что будет, когда подрастут русалки и русалы. У них магия болотникам полностью противоположная, они чистую воду призывать начнут, чистую да быструю, такая болота со временем погубит. - Поговорю, - про себя подумала, что хоть список составляй, чего мне там еще надобно, - да только видела я семьи те, и детей приемных болотники как своих любят, так что… Настала моя очередь не договаривать, потому как все и так ясно. Леший призадумался, заскрипел, затрещал корой старой, да и молвил: - Так из семей забирать и не надобно, детям и так досталось - врагу не пожелаешь, пусть водяной им обучение обустроит. - А ты дело говоришь, лешинька! - обрадовалась я. - Точно. А как обучение пройдут и магией своей управлять научатся, от того болоту вреда не причинят. Ой, хорошо придумал! Кивнул леший, а на меня глядит взглядом нехорошим, осуждающим. Да так глядит, что сразу понятно - знал он о беседе с аспидом, знал о том, что разговор тот утаить хотела. И опустила я взгляд, виновато опустила. - Весь, - хриплым скрежещущим голосом сказал леший, - не за то гневаюсь, что ты меня поберечь хотела, ведь обо мне разговор был, это понятно. Я за то гневаюсь, что лес ты покинула, без защиты осталась! - Прости, лешинька, - молвила тише порыва ветра. Помолчал леший, да и молвил: - Ты, Веся, об одном подумай, мы с тобой этот лес из руин подняли. Этот подняли, и Гиблый яр поднимем. Вместе сдюжим. Мы вместе вообще с любой бедой сдюжим, по-своему, не по уму, а по смекалке, да только это если будем вместе. А без тебя, Веся, рухнет все… И я рухну. Помни об этом, особливо когда обо мне сверх меры заботишься. Он еще что-то сказать хотел, да только вдруг Ярина позвала спешно, следом Леся - черт примчался, стоит на границе леса Заповедного весь испуганный, дрожит-трясется. Переглянулись мы с лешинькой, он мне клюку передал, я клюкою оземь ударила, и появился черт перед нами таков, как о нем чащи Заповедные и сообщили - дрожит весь, и трясется. В руках все тот же золотой, что я ему передала, а как перед нами очутился, вовсе на кочку болотную рухнул, колени обнял, дрожит. Я подошла, осторожненько поганку с проклятием в золотой заиллюзированную забрала, мало ли, вдруг в таком состоянии она и на черта повлияет, да затем и спросила участливо: - Случилось что? Черт посмотрел глазами огромными, в медный пятак размером, да и сообщил: - Облава в Выборге. Магов там - видимо-невидимо. Ведьмака схватили, да не абы кто - сам архимаг Агнехран в городе! Леший вдруг нахмурился, а я… мне подробностей надо бы. Я и спросила: - И что? А как? Где схватили-то? Черта колошматило, словно молнией его било непрерывно, и говорить бедняга мог с трудом: - Я как в Выборг перенесся - слетела иллюзия. Начисто слетела. Ого. Я аж присела рядом от изумления. Черти в плане иллюзий мастера известные, и если ведьмы по договору с дьяволами с них еще иллюзию ту могут снять, то маги… Как?! - Думал все, конец, - черт смотрел на меня так, словно вовсе не верил, что жив остался. - Меня и схватить-то собирались. Магия в воздухе искрилась - глазам глядеть было больно. И тут как гром среди неба ясного слова властные: «Черта этого не трогать». И… не убили меня. Ведьма, а ты глянь хорошенько, а, точно ли цел остался? Я поднялась, оглядела черта, и подтвердила: - Цел. Тот вздохнул с облегчением, а самого трясет, да так что и кочка на коей сидел ходуном ходит. - Аггггнеххххррррран, - заикаясь, проговорил черт. - Слыхал много, да ранее видеть не приходилось. Страшшшшный! Это таки да, тут полностью согласна. Одного я понять не могла: - А что он там делал-то? - Да говорю ж - ведьмака схватили! - истерично возопил черт. Это вот тоже было очень странно - ведьмака так просто не отыщешь. Черт мог. Ведьма могла. А вот маги, или пусть даже архимаг… то странно очень. Совсем странно. И тут Леся передала, что Савран вернулся, да меня видеть зело желает. Ну, желает так желает. Ударила клюкой оземь, открывая тропу заповедную, да и вышел Савран прямо на болота. Содрогнулся, узрев черта и кикимор, с почтением поклонился лешему, мне тоже поясной поклон отвесил, шапку с головы стянув, а как выпрямился, произнес: - Странные дела творятся, госпожа лесу хозяйка. Подумал тебе то знать надобно. Был я в Нермине, как и наказала ты, да вдруг откуда не возьмись портал прямо посередь городской площади. Из него маги вышли, да не как маги, а как воины. Вмиг весь город магией накрыло, и правду та магия открыла. На ярмарке, как оказалося, торговцы уважаемые, да уже не очень, для товарного вида товару своего, амулеты иллюзионные использовали, а тут раз - и перестали те работать, и вмиг товар товарный же вид утратил. Разгневались честные покупатели да торговцы, мордобитие устроили праведное. И я бы поучавствовал, да только за магами следил, чтобы, стало быть, тебе доложить. И так скажу - искали они кого-то. А во главе них был… раб. Бывший тот раб, коего ты себе в услужение забрала, да опосля отпустила. Почувствовала на себе тяжелый взгляд лешего. Савран же продолжил. - Оно может и не узнал бы, да тот маг, главный он у отряда был, он мне кивнул, как знакомцу старому. И по глазам я его узнал, точно он - раб… бывший. Я же смотрела на Саврана и вот о чем думала - купец передвигается медленнее, чем черт. Значит сначала Агнехран с отрядом своим нагрянули в Нермин, а лишь опосля в Выборг. А еще стало ясно, как они ведьмака нашли - они разрушили все чары иллюзий в городе, видимо так и нашли… И тут вдруг лешинька возьми да и спроси: - Весь, а где аспид? Не чувствую я его в лесу-то? - По делам отлучился, - отмахнулась я, о своем думая. А следом и Савран вопросил: - Скажи, лесу Заповедному хозяйка, а нельзя ли мне амулет какой, чтобы чары иллюзорные рушить то? Чтоб товар истинный видеть? - Такого нету, - честно призналась купцу. Пригорюнился тот, видать впечатлило его, как иные нечистые на руку торговцы с помощью магии наживаются, но уж что есть, то есть. - Надеюсь, полезен оказался, - намекая, что пора бы ему, сказал Савран. - Очень полезен, благодарствую, - ответила я, и клюкой оземь ударила, тропу ему открывая. А купец от чего-то замялся и вдруг спросил осторожненько: - А вы, госпожа ведунья, сейчас под иллюзией, али как? И тут поняла я, что стою Веська Веською, в платье черном чародейском, с волосами в косу прибранными, и нет на мне ни шляпы ведьминской, ни плаща устрашающего, да даже носа крючковатого и того нет. - Эм… - пробормотала замявшись. - А как меня узнал-то? - Дык по лешему и по клюке, - чистосердечно сознался Савран. - Это иллюзия! - не менее чистосердечно соврала я. - Аа, - протянул купец. - Я тогда поспешаю, еще ходку в Нермин надо сделать за сегодня. - Ступай, купец, доброго пути тебе, - отпустила я. И едва ушел, тропу заповедную закрыла. Черт к тому времени уж подуспокоился, трястись перестал, да и вдруг спросил: - Ведьма, а слышала ты, Агнехран этот, он и в аду побывал. Удивилась я, да и вопросила: - Зачем это? - Из любопытству, - сказал черт. - Говорят молодой тогда был, зеленый, пентаграмму начертал, дьявола вызвал, да в пентаграмме той запер, а сам сходил в ад, осмотрелся… кого спалил, кого подпалил. Вроде искал чегось. - И как, нашел? - правда интересно стало. - А то мне неведомо, - признался черт. И тут лешинька прервал нас, сообщив: - Аспид вернулся. И мы поспешили к избушке, оставив черта на попечение кикимор. Но когда уходили, даже на миг приостановились - черт вдохновенно вещал благодарным болотным слушательницам о том, как заявился в Выборг, да расшвырял всех магов, а главному самому архимагу и вовсе морду набил. - Вот… черт, - леший головой покачал неодобрительно. Ну черти, они такие черти. И мы шагнули на тропу заповедную. *** Как возвернулись к домишку моему, картину застали удивительную - аспид расставлял октагон да не простой, навершием каждой грани был заговоренный горный хрусталь. И тоже не простой это был восьмиугольник, не стандартный магический, подобный кругу, а иной совсем. Шесть кристаллов в нем были противопоставлены друг другу образуя прямоугольник, а вот седьмой и восьмой отстояли от них, соединяя две стороны прямоугольника. Как если бы за столом сидело восемь гостей: по трое друг против друга, да двое по серединке от стола отодвинулись, будто в ссоре-неприязни, и двое во главе стола с двух сторон. |