Лекции по детской литературе. Литература для детей должна отличаться художественной истинностью создания

• Название: Литература для детей должна отличаться художественной истинностью создания
• Дата: 28.03.2022
• Размер: 473.31 Kb.
• Имя файла: Лекции по детской литературе.docx
• Тип: Литература; #420951
• страница: 5 из 24

Постоянными героями сатирических сказок выступают «про­стые» бедные люди. Однако они неизменно одерживают верх над «непростым» — богатым или знатным человеком. В отличие от ге­роев волшебной сказки здесь бедняки достигают торжества спра­ведливости без помощи чудесных помощников — лишь благодаря уму, ловкости, находчивости да еще удачным обстоятельствам.

Бытовая сатирическая сказка веками впитывала в себя харак­терные черты жизни народа и его отношения к власть предержа­щим, в частности к судьям, чиновникам. Все это, конечно, пере­давалось и маленьким слушателям, которые проникались здоро­вым народным юмором сказителя. Сказки такого рода содержат «витамин смеха», помогающий простому человеку сохранить свое достоинство в мире, где правят мздоимцы-чиновники, неправед­ные судьи, скупые богачи, высокомерные вельможи.

В бытовых сказках появляются порой и персонажи-животные, а возможно и появление таких абстрактных действующих лиц, как Правда и Кривда, Горе-Злосчастье. Главное здесь не подбор пер­сонажей, а сатирическое осуждение людских пороков и недо­статков.

Порой в сказку вводится такой специфический элемент дет­ского фольклора, как перевертыш. При этом возникает смещение реального смысла, побуждающее ребенка к правильной расста­новке предметов и явлений. В сказке перевертыш укрупняется, вырастает до эпизода, составляет уже часть содержания. Смеше­ние и преувеличение, гиперболизация явлений дают малышу воз­можность и посмеяться, и подумать.


4. ФОЛЬКЛОР РАЗНЫХ НАРОДОВ
4.1. Малые жанры. Их направленность, педагогическое значение
К малым жанрам относятся пословицы, поговорки, загадки, частушки и др.

Рассмотрим педагогическое значение малых жанров на примере пословиц, бытующих у разных народов.

В любой пословице всегда присутствует «педагогический момент» - назидательность: под пословицей понимают меткое образное изречение назидательного характера, типизирующее самые различные явления жизни и имеющее форму законченного предложения.

Пословицы - не старина, не прошлое, а живой голос народа: народ сохраняет в своей памяти только то, что ему необходимо сегодня и потребуется завтра. Когда в пословице говорится о прошлом, оно оценивается с точки зрения настоящего и будущего - осуждается или одобряется в зависимости от того, в какой мере прошлое, отраженное в афоризме, соответствует народным идеалам, ожиданиям и чаяниям.

Пословица создается всем народом, поэтому выражает коллективное мнение народа. В ней заключена народная оценка жизни, наблюдения народного ума. Удачный афоризм, созданный индивидуальным умом, не становится народной пословицей, если он не выражает мнение большинства.

Пословицы прочно ложатся в память. Их запоминание облегчается игрой слов, разными созвучиями, рифмами, ритмикой, порой весьма искусной. В данном случае поэзия выступает как форма сохранения и распространения мудрости, опыта познавательной деятельности, моделирующей воспитание и его результат - поведение.

Конечной целью пословиц всегда было воспитание, они с древнейших времен выступали как педагогические средства. С одной стороны, они содержат педагогическую идею, с другой - оказывают воспитательное влияние, несут образовательные функции: повествуют о средствах, методах воспитательного влияния, соответствующих представлениям народа, дают характерологические оценки личности - положительные и отрицательные, которые, определяя так или иначе цели формирования личности, содержат призыв к воспитанию, самовоспитанию и перевоспитанию, осуждают взрослых, пренебрегающих своими священными обязанностями - педагогическими и т.д.

В пословицах много материала практического характера: житейские советы, пожелания в труде, приветы и др.

Наиболее распространенная форма пословиц - наставления. С педагогической точки зрения интересны наставления трех категорий: поучения, наставляющие детей и молодежь в добрых нравах, в том числе и правила хорошего тона; поучения, призывающие взрослых к благопристойному поведению, и, наконец, наставления особого рода, содержащие педагогические советы, констатирующие результаты воспитания, что является своеобразной формой обобщения педагогического опыта. В них содержится огромный образовательно-воспитательный материал по вопросам воспитания.

В пословицах получили отражение педагогические идеи, касающиеся рождения детей, их места в жизни народа, целей, средств и методов воспитания, поощрения и наказания, содержания обучения, трудового и нравственного воспитания, наследственности и наследования детьми черт поведения родителей, влияния окружающей среды и общественного мнения и т.д. и т.п.

В пословицах главное - этическая оценка поведения человека и народной жизни в целом. Пословица - выкристаллизовавшееся веками общественное мнение народа, нравственная оценка им всех случаев жизни

В пословицах разных народов имеются схожие пословицы о воспитании детей.

Народом определенно высказываются мысли о начале воспитания: чем раньше, тем лучше. Воспитание начинается с момента рождения, причем оно главнее рождения: «Не тот отец, мать, кто родил, а тот, кто вспоил, вскормил да добру научил».

В народном мнении наследственность, наследование и результаты педагогической деятельности родителей выступают совместно, в неразрывном единстве: «У доброго батьки добры и дитятки» (русская), «С хорошего загона - хорошие снопы, из хорошей семьи -хорошие дети» (чувашская) и др.

Взаимоотношения между молодым и старшим поколением у всех народов определяются примерно одинаково: «Старшим место уступи, младшим помощь окажи» (хакаская), «Старшего слушай, молодого учи» (чувашская., якутская., тувинская., татарская., киргизская), «Молодой работает, старый ум дает. Молодой на службу, старый на совет», «Молодой на битву, а старый на думу» (русская).

Особенно ценны для изучения воззрений народа собственно педагогические наставления. Они вместе с образовательным материалом, со знаниями о детях и воспитании составляют основное ядро народной педагогической мудрости. Это - своего рода морально-педагогический кодекс народа.

Этот кодекс тщательно продуман народом в важнейших деталях: «Детей побоями не учат, добрым словом учат», «Детей наказывают стыдом, а не грозою и бичом», «Неразумного учить - в бездонную кадку воду лить», «Повторение - мать ученья», «Грамотный человек - словно солнце, неграмотный - что черна ночь», «Сырое дерево гни, пока не высохло, ребенка учи в свое время», «Не учили, когда поперек лавки ложился; а во всю вытянулся, так не научишь» и т.д.

У всех народов трудовое воспитание является главной задачей педагогики, что получило отражение и в пословицах. Из комплекса идей о трудовом воспитании на первом месте оказываются идеи о воспитательном значении труда. Только в процессе труда вырабатываются такие моральные качества, как чувство человеческого достоинства, трудолюбие, настойчивость, последовательность, чувство долга и ответственности за результат дела: «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда», «Настойчивость и труд – все перетрут» (русские), : «Хозяин земли тот, кто ее пашет» (дагестанская), «Пока спина не взмокнет - поле не вспашешь» (аварская) и т.д.

Праздность осуждалась народом как явление в высшей степени чуждое его образу жизни: «Погибшая на ногах собака - лучше, чем сдохший лежа лев» (аварская), «Жизнь, потраченная на сон, - пропавшая жизнь» (лакская), «Сегодняшнюю работу не взваливай на завтрашнего верблюда» (ногайская).

Педагогические идеи в пословицах представлены в различных формах. Обобщающая информация о детях, воспитании, родителях и т.п. имеет форму советов, предсказаний, правил и др.

Примеры иностранных пословиц и поговорок и их русских аналогов:

Кто воду носит, тот и кувшин ломает (турецкая). Тот не ошибается, кто ничего не делает.

И короли ошибаются (вьетнамская). На всякого мудреца довольно простоты.

Везде хлеб с коркой (литовская). Нет розы без шипов.

Спешащий таракан в суп попадет (удмуртская). Поспешишь – людей насмешишь.

Нечего ругать кошку, когда сыр съеден (французская).После драки кулаками не машут.

Как постелешь, так и поспишь (гагаузская). Как аукнется, так и откликнется.

4.2. Сказки. Их значение для интернационального воспитания.

Самобытность, характерные черты
Под поликультурным (интернациональным) воспитанием понимается развитие у человека способности уважительно воспринимать этническое разнообразие и культурную самобытность различных человеческих групп. Дружелюбие, уважение к людям разных национальностей не передаются по наследству, в каждом поколении их надо воспитывать вновь и вновь, и чем раньше начинается формирование этих качеств, тем большую устойчивость они приобретут. Одним из путей развития интернационального воспитания у детей являются сказки разных народов. Знакомство с многочисленными обычаями и традициями других народов, представленными в сказках, не только расширяет кругозор детей, но и, побуждая к сравнению, способствует пониманию индивидуального характера нации, ее идеалов и устремлений. Т.е можно сказать, что сказки разных народов способствуют интернациональному воспитанию детей.

Сказка — удивительное творение человеческого гения, она возвышает человека, радует его, дает веру в свои силы, в будущее, увлекает достижимостью того, что кажется вроде бы совершенно невозможным... Сказка — это рассказ о заведомо невозможном. Последняя черта особенно важна — в сказке обязательно есть фантастическое, неправдоподобное: животные там разговаривают и часто помогают герою; обыкновенные на первый взгляд предметы оказываются волшебными и т. п. Недаром известная русская присказка гласит, что «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». Без фантастики не бывает сказки, а нередко она еще и поучительна, и «добрые молодцы» действительно могут извлечь из нее для себя жизненный урок — урок нравственности, доброты, честности, ума и иной раз хитроумия, без которого, бывает, никак не выпутаться из беды. И это характерно для сказок разных народов.

Сказки представляет собой важнейшую часть национальной культуры каждого народа, однако, несмотря на выразительную национальную окраску этих произведений, многие их темы, мотивы, образы и сюжеты оказываются очень близкими для разных народов. Сказки слушали и слушают и в русских избах, и в африканских хижинах, крытых пальмовыми листьями. Словом, всюду. В сказках всех народов мира, живет дерзновенная мечта человека о счастье, о чудесных предметах и чудесах: ковре-самолете и тысячемильных туфлях, о дворцах, возникающих по волшебству, и о необыкновенных, огромных рисовых зернах.

Давно замечены черты большого сходства в сказках народов, живущих в разных уголках Азии, Европы, Африки. Так весьма популярных сказок, напоминающих «Золушку» из знаменитого сборника французских сказок Шарля Перро (1628—1703), насчитывается по всему миру не менее трехсот пятидесяти, и во многих из них фигурирует потерянная туфелька. Есть она и в сказке «Золотая туфелька» (Вьетнам) и «Кхончхи и Пхатчхи» (Корея). Правда, героиня корейской сказки, конечно же, обладательница не золотой туфельки, а котсин — обычной в Корее матерчатой туфли, расшитой цветными узорами.

В индийской сказке «Золотая рыба», записанной в глухом уголке Центральной Индии каждый, кто читал или слышал чудную пушкинскую «Сказку о рыбаке и рыбке», моментально уловит нечто хорошо известное. И безвольный, хотя и добрый, старик («муж-подкаблучник»), и сварливая, жадная до почестей и богатства старуха, и золотая рыба (а не пушкинская золотая рыбка), доставляющая блага и высокие титулы, - все это удивительно нам знакомо по сказке великого русского поэта. Более того, ученые утверждают, что сказка о золотой рыбке бытует, чуть ли не повсюду в Европе, в Латинской Америке и Канаде, куда ее, наверное, принесли переселенцы из Европы, известна она также в Индонезии и Африке.

Народы мира живут на одной планете, развиваются по общим законам истории, как бы ни были своеобразны пути и судьбы каждого из них, условия обитания, языки. В сходстве исторической народной жизни, очевидно, и следует искать ответ на вопрос о том, в чем же причины похожести, близости сказок народов, живущих на разных континентах, и в чем причины усвоения заимствованных сказок.

Сказка ярче и показательнее, чем другие жанры устного народного поэтического творчества, одновременно демонстрирует национальное своеобразие фольклора и его единство во всемирном масштабе, открывает общие черты, присущие человеку и человечеству, в основе исторического развития которого лежат общие законы.

В сказках находит отражение животный и растительный мир той страны, где эти сказки появились. Мы не удивляемся, встречая в сказках народов тропических стран таких персонажей, как тигр, обезьяна, крокодил, слон и прочие экзотические животные, а в сказках северных народов — зверей, которые обитают в умеренной или холодной климатической зоне.

В сказках мы находим предметы национального быта, одежды, обнаруживаем обычаи народа и, самое главное, черты национальной психологии, национальные сословно-психологические типажи в сказочном варианте. Сказки Мадагаскара, например, не знают героических образов в силу того, что мадагасийцы, островной народ, почти не воевали в своей истории и лишены воинственности.

В сказках разных народов действуют короли и цари, вожди племен и визири (министры), янбаны (помещики) и хакимы (правители и судьи), представители образованного сословия времен средневековья и служители разных религий: попы, католические ксёндзы, муллы, шейхи, индийские брахманы и буддийские монахи. Впрочем, мы всегда должны помнить, что эти образы сказочные, и добрый, справедливый царь из сказки — сказочная идеализация, а не прямое отражение того, что существовало в действительности.

И хотя в сказках разных народов имеются свои национальные черты, которые определяются в немалой мере фольклорными традициями народа, присущим ему особым поэтическим взглядом, все они проникнуты стремлением к социальной справедливости. Так в сказках о животных, где почти всегда, подразумеваются люди, мы видим, что слабый, то есть социально обездоленный, с помощью ума и ловкости побеждает более сильного и важного зверя. Именно это мы находим в китайской сказке «О том, как по животным счет годам вести стали», в которой из двенадцати животных самой хитроумной оказалась маленькая мышь, изловчившаяся доказать, что она самая большая даже по сравнению с волом или овцой. Поэтому именно с года мыши начинается двенадцатилетний цикл в странах Дальнего Востока: каждый год цикла носит название животного.

Центральным в волшебной сказке разных народов является образ положительного героя или героини, весь интерес повествования сосредоточен на его судьбе. Он воплощает в себе народный идеал красоты, нравственной силы, доброты, народные представления о справедливости. Таков, например, смелый юноша Малёк из датской сказки, который отважно вступает в борьбу с троллем — горным духом.

А в бытовых сказках часто с комической стороны изображаются «сильные мира сего», также в них встречается фигура, которую Горький назвал «ироническим удачником» и классическим образцом которого можно считать Иванушку-дурачка. Он недалек, глуп, но ему повсюду, к великому изумлению слушателей, сопутствует удача. Такой персонаж веселит и забавляет.

В фольклоре многих народов мира бытует образ смышленого, изобретательного героя, выходца из низов, который оставляет в дураках своих недругов, надутых вельмож и богачей. Наверное, самый знаменитый из этих героев — ходжа Насреддин, который является героем циклов анекдотов у турок и иранцев, народов Средней Азии. Этот демократический герой одинаково свободно чувствует себя и на месте проповедника в мечети, куда он заходит отнюдь не для молитвы аллаху, и на шумном базаре, и во дворце эмира или шаха, и в обычной чайхане. Образ ходжи Насреддина зародился в фольклоре народов Востока, но его полюбили русские и поляки, украинцы и венгры.
4.3. Фольклор - важнейший элемент жизни Русского севера. Собирание и исследование У.Н.Т. Вологодского края. Жанры, бытующие в Вологодском крае, их педагогическая направленность, своеобразие
Русский Север – богатейший и самобытный очаг традиционной фольклорной культуры в единстве ее вербальных (словесных), музыкальных, хореографических, игровых, обрядовых форм. Эта фольклорная культура функционировала в контексте производственно-хозяйственной деятельности и быта населения, всего комплекса его традиционной культуры (деревянное зодчество, худ. ремесла, книжность, иконопись и др.).

При очевидном единстве северо-русская фольклорная культура имела региональные особенности в репертуаре, в степени популярности разных жанров, в стилевых элементах, в манере исполнения. Носители фольклора ощущали различия не только на уровне регионов (Прионежье и Поморье, Печора и Пинега и т.д.), но и на местном уровне – близлежащих сел и деревень.

Русский Север стал привлекать внимание фольклористов и любителей народной словесности с середины XIX в. Благодаря трудам нескольких поколений собирателей и исследователей были записаны тысячи текстов разных жанров, открыты сотни мастеров устной поэзии, описаны особенности ее бытования на Севере.

Эпическая поэзия – былины, духовные стихи, баллады, исторические песни – на Русском Севере жила полной жизнью. Былины назывались старинами или старинками. Они пелись на специфические напевы знатоками эпоса – сказителями (реже сказывались речитативом или даже прозой, как сказки).

Русский Север явился хранителем древней русской эпической традиции, благодаря ему до нас дошел в прекрасной сохранности основной фонд киевских и новгородских былин, большинство их – в ряде версий и во множестве вариантов. Наиболее полно представлены циклы о главных русских богатырях – Илье Муромце (более 10 сюжетов), Добрыне Никитиче (7 сюжетов), Алеше Поповиче (5 сюжетов). Среди других. – былины (1–2 сюжета) о Святогоре, Волхе, Вольге и Микуле, Михаиле Потыке, Дунае Ивановиче, Соловье Будимировиче, Чуриле Пленковиче, о новгородских героях Василии Буслаеве и Садко. Северо-русская эпическая среда хранила былины как память о героическом. прошлом. Долгое время оставалась вера в то, что все описываемое в былинах – правда. По мере ослабления и исчезновения такой веры угасала живая эпическая традиция, окончательно изжившая себя к середине ХХ в.

Исторические песни XVI–XVII вв. «Иван Грозный и сын», «Кострюк», «Осада Пскова Баторием», «Скопин», «Гришка Расстрига», «Судьба Смоленска», «Соловецкое восстание», «Земский собор» по стилю и характеру исполнения были близки к старинам (на севере сохранилась одна из самых ранних песен – «Щелкан Дудентьевич» – о восстании тверичей против татарского наместника в 1327). До Русского Севера дошли и популярные песни о Разине (среди них «Сынок Степана Разина» и «Смерть атамана»).

Хотя и неполно, но здесь сохранялся фонд песен петровского времени: о возвращении князя Голицына в Москву из неудачного похода в Крым; о взятии крепости Азов; о разных эпизодах шведской войны («Шереметьев разбивает шведские полки», «Взятие Риги», «Полтавское дело»; по-своему запечатлели северо-русские исторические песни и образ Петра («Петр молится в церкви», «Плач по умершему Петру»). Сохранился единственный фрагмент песни о Пугачеве. Отечественная война 1812 отозвалась популярными песнями о Кутузове и Платове («Кутузов допрашивает французского майора», «Платов в гостях у француза»).

Наряду с эпическими песнями серьезного содержания бытовали (и складывались самими сказителями) небылицы, эпические песенки шутливого и сатирического содержания, иногда пародировавшие мотивы, стиль и образы эпоса. Таковы, например, «Ловля филина» (неумехи-мужики обсуждают как эпический подвиг предстоящую поимку филина), «Старина о льдине и бое женщин» (где кухонная драка изображается как богатырское побоище). В небылицах и пародиях много подробностей местного быта, даже действуют реальные лица.

В развитой ритуальной жизни Русского Севера огромная роль принадлежала обрядовому фольклору. Обряды, связанные с рождением ребенка и ранним периодом его жизни, включали колыбельные песни, приметы, заговоры (от болезней, от бессонницы: «Заря-заряница, Заря-красная девица, отдай младенцу, имя рек, сон...»). Со следующим этапом детства связана поэзия пестования, такие ее виды, как пестушки (типа «Потягушечки», «Скок-поскок», «Ехали-ехали», «Ой, качу, качу, качу»), потешки («Сорока кашку варила», «Ладушки-ладушки», «Гули-гули-гулюшки»), прибаутки («Тпрунди, баба, тпрунди, дед»), песенки («Коза, лубяные глаза, где была?», «Туру-туру, петушок»), «докучные» сказки («Жило-было два мочала»). Позднее дети сами становились носителями и исполнителями (а частично и создателями) фольклора, в т.ч. закличек с обращениями к солнцу, дождю, радуге, божьей коровке, улитке, дразнилок и поддевок (в коротких стишках дразнили плакс, врунов, трусов, жадин и др.); сопровождавших детские игры считалок, которые строились на переворачивании слов, употреблении слов непонятных, обыгрывании звукосочетаний. Популярностью в детской среде пользовались песенки или стихи-небылицы («В ели свинья гнездо свила», «Таракан дрова рубил», «По поднебесью медведь летит»). Словесной забавой были скороговорки («Семь мышат в шалаше шуршат»), др.

Основу повседневного песенного репертуара составляли не обрядовые лирические песни – обязательная принадлежность праздничных игрищ, вечеринок, хороводов, игр. В песнях протяжных (проголосных, долгих, раздольных) преобладали мотивы и настроения любовной лирики, радостные и горькие («Снежки белые, пушисты», «Невеселая да компаньица», «Разливалася-то да мати вешная вода», «Размолоденькие молодчики, дружки да мои» и др.) и семейной жизни, чаще – несчастливой («Молодость моя молодецкая», «Жил мальчишечка, парень молодой»); участи «доброго молодца» («Уж ты поле мое, да поле чистое», «Ой дак и вились, вились русые кудерьца», «Горы вы, горы Воробьевские», «Снежки выпадали»), рекрута («Край пути-то было, край дорожечки», «Калина со малиной да не вовремя расцвела», «Не по реченьке-то лебедушка да плывет»). Песни частые («веселые», «плясовые», «на смех») исполнялись на беседах, вечеринках, во время уличных гуляний и игр. Мн. из них сопровождали пляски, назывались соответственно плясовому рисунку («утушка», «змейка», «тройка» и др.). В частых песнях звучали шуточные и сатирические мотивы («Теща про зятя пирог пекла», «Во пиру-то была», «Ах ты улка, ты улка моя»).

Русский Север был богатейшим очагом традиций устного рассказывания. Все жанровое, сюжетное и стилевое многообразие русской народной прозы нашло здесь себе место. Сказки наряду с былинами составляли основу фольклорного повествовательного репертуара. Сказки волшебные, новеллистические, сатирические, о животных знали и рассказывали повсеместно. При полном сохранении традиции сюжетов и образов, создававших особенную атмосферу необычайности сказочного мира, при соблюдении стилевой «обрядности» северо-русская. сказка была наполнена подробностями и отголосками реальной жизни северного крестьянина и окружающей его природы, ее содержание некоторыми своими сторонами связывалось с повседневным бытом и занятиями (лесные и морские промыслы, рыболовство, охота), с внешними контактами северян (постоянно упоминался в прионежских сказках Петербург, в сказках беломорских упоминались служба на морских судах, заграничные плавания и т.д.). Сохранению живой сказочной традиции способствовали особые условия трудовой жизни северян: сказки охотно слушали и перенимали во время артельных работ в лесу, в море, на тонях, а в самих деревнях – в долгие вечера, занятые «пряженьем». Сказки одинаково широко были распространены в мужской, женской и детской среде.

Очень популярны были бывальщины, которые воспринимались, как правило, с полной верой в их достоверность. Их темы – встречи с «нечистой силой» (лешими, водяными и домовыми, чертями, мертвецами, оборотнями, ведьмами, колдунами) – в истоках своих принадлежали языческой мифологии. Позднее в репертуар крестьян вошли легенды – рассказы христианско-религиозного содержания, преим. о святых (Николе, Егории). Были распространены предания – рассказы об исторических событиях и лицах, местах, так или иначе связанных с населением данного района, региона. Более или менее опиравшиеся на факты реальной истории, предания были насыщены вымыслом, фантастикой, мифологическими мотивами. Их главные темы: заселение и освоение края, основание поселений, аборигены, переселенцы, предки; происхождение различных природных локусов – курганов, островов, источников (от мифических персонажей, великанов, богатырей, от природных катаклизмов) и их топонимов; о местных героях – богатырях, выдающихся личностях; о борьбе с внешними врагами – шведами, чудью и литвой, с «панами» (под этим именем в преданиях фигурировали самые разные персонажи, в т.ч. польско-литовские отряды, совершавшие разбойные набеги в Смутное время); о чудесном избавлении края от врагов, о нападении англичан на Соловки в 1854. Среди преданий об ист. лицах больше всего сюжетов о Петре I, о посещениях им края, общении с крестьянами, о том, как Петр примечал, поощрял людей предприимчивых, каким доступным и простым в обхождении он был.
Вологжане, как и северные их соседи, бережно сохраняли и вносили свой вклад в богатейшее, веками создававшееся русским народом наследие устной поэзии. Поэтическое слово народа вошло в его повседневный быт, неотделимо от его труда, от всей жизни. Былина, сказка, легенда, песня, отлившаяся в мудрый афоризм пословица, крылатая частушка передавались из поколения в поколение, впитывая в себя историю народа, суровую красоту Русского Севера, тяготы труда и быта людей, обрабатывающих нещедрую на дары землю.

Великопермская, Кирилло-Белозерская, Вологодско-Пермская, Устюженский Летописный Свод и другие летописи, известные в списках XVI века, возникших в период бурного развития Вологодского края, опираются и на сказания, бытовавшие в устном виде. Широко отражается в народных песнях этого времени и борьба русского народа с польско-литовским нашествием. Вологжане приняли активное участие в изгнании интервентов, жестоко разорявших древние города и села Вологодского края.

В древнерусской литературе XVII века преобладают повести бытового и сатирического характера. Среди них - знаменитая «Повесть о Савве Грудцыне», озаглавленная в одном из списков «Повесть зело правдивна быть в древние времена и лета, града Великого Устюга купца Фомы Грудцына, о сыне его Савве...».

Известны Русскому Северу и выдающиеся сатирические произведения, связанные с традициями устной поэзии, повесть о Шемякином суде, повесть о Ерше Ершовиче. В сатирическом памфлете «Праздник кабацких ярыжек» или «Служба кабаку», возникшем в Прилуцком монастыре, что под Вологдой, обильно используются традиционные элементы устной поэзии, репертуар певцов-скоморохов. Текст этого памятника пересыпан народными шутками, прибаутками, небылицами, пословицами и поговорками («Слава отцу Иванцу и сыну Селиванцу», «Под лесом видят, а под носом не слышат», «Жити весело, а ести нечего», «Дом потешен, голодом изнавешон, робята пищат, ести хотят, а мы, право, божимся, что и сами не етчи ложимся»)

Собирание и изучение народной поэзии Вологодского края начинается в 19 веке.

О богатстве устной народной поэзии в Вологодском крае впервые заговорил известный русский критик, издатель журнала «Телескоп» Н.И. Надеждин (1804-1856), сосланный в 1837 году в Усть-Сысольск за публикацию «Философических писем» П.Я. Чаадаева. В отдаленных уездах Вологодской губернии Н.И. Надеждин нашел больше всего «остатков русской самобытной народности». «Здесь, - писал он, - сохраняются до сих пор во всей чистоте древние предания, поверья, обычаи, забавы, игрища; особенно в Устюге»

Наиболее значительные результаты в собирании и изучении устной народной поэзии Вологодского края достигнуты были Ф.Д. Студитским (1814-1893). Ф.Д. Студитскому принадлежат не только ценные публикации народных песен Вологодской губернии, но и обоснование методов их собирания.

Особую ценность представляют рукописные сборники XVII-XVIII веков, сохранившие самые ранние записи образцов народной поэзии. В Кадникове обнаружен большой рукописный сборник пословиц и поговорок XVII века.

П. Дилакторский «из рук простонародья» добыл тетрадь со списком народных драм «Шапошник и мужик», «Могильник и кобыляк», относящихся ко второй половине XVIII века.

Акад. В.И. Срезневский приобрел в Великом Устюге нотный песенник конца XVIII века, в который вошли лирические, масленичные, свадебные, хороводные, подблюдные и другие народные песни. В другом сборнике песен и романсов конца XVIII века, приобретенном в Кадниковском уезде, - известные по поздним записям и широко распространенные в крае лирические и свадебные песни «Ах, как я молода», «Ах, по мосту, мосту», «Весел я весел сегодняшний день», «Во лузях», «Ты крапива, крапива жигучая».

Начиная с 1855 года, выходят первые выпуски свода А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки», в котором впервые так широко представлены и вологодские тексты сказок о животных («Лиса-повитуха», «Кот, петух и лиса», «Кот и лиса», «Свинья и волк», «Журавль и цапля», «Байка о щуке зубастой»), волшебных сказок («Морозко», «Перышко Финиста ясна Сокола», «Чудесная дудка»), новеллистических («Сказка о злой жене»), докучных сказок и анекдотов.

Первую сотню тотемских и вытегорских загадок обнародует Д. Садовников («Загадки русского народа», 1876). Исторические песни из Кирилловского уезда, сообщенные Л.Н. Майковым, входят в сборник «Русские народные песни, собранные П.В. Шейном» (1877). Уроженец Череповца Е.В. Барсов издает «Причитания Северного края», включая в них похоронные и рекрутские плачи, записанные в родном ему уезде. Публикует Е.В. Барсов также предание о Петре Первом и вытегорах-«камзольниках. В деревне Аксеньевой под Никольском им записаны чрезвычайно интересные варианты сказки о Ерше и народной драмы «Мнимый барин»

Во второй половине 70-х годов выходит сборник череповецкого учителя Ф. Лаговского, включающий в себя посиделочные, хороводные и плясовые песни, записанные в Вологодском и Череповецком уездах.

В. Александров и Н.А. Иваницкий отметили зарождение в Вологодском крае нового песенного жанра-частушки.

Самым, наконец, значительным явлением на этом этапе собирания и изучения народного творчества Вологодского края стала книга Б.М. и Ю.М. Соколовых «Сказки и песни Белозерского края», вобравшая в себя громадный материал, собранный в 1908 и 1909 годах в Кирилловском и Белозерском уездах. Книга свидетельствует о широком бытовании в западной части Вологодского края народной сказки (в нее вошли 163 сказки, записанные от разных сказителей), эпической, обрядовой и лирической поэзии. Собиратели дают обстоятельное описание свадебного обряда с текстами сопровождающих его песен и причетов, публикуют рекрутские и похоронные причитания, детские, юмористические песни, частушки, пословицы, поговорки, загадки, заговоры.

Пожалуй, ни один край не имеет таких обстоятельных описаний традиционной крестьянской свадьбы с ее плачами и песнями, как вологодский.

Собирание и изучение устно-поэтических произведений на территории Вологодского края имеет богатую историю, свои сложившиеся традиции. До нас донесены те драгоценные образцы эпической народной поэзии, которая еще в начале XIX века широко бытовала в Вологодском крае. Бережно сохранены остатки календарной обрядовости, хороводов и игрищ. Описания семейных обрядов вологжан с их плачами и песнями стали классическими в науке о русской народной поэзии.

Богата по содержанию, жанрово многообразна, великолепна по поэтическому и музыкальному уровню вологодская песня - балладная, лирическая, хороводная, шуточная, сатирическая, колыбельная. Значительное место в репертуаре вологжан занимает сказка. Неисчерпаемы запасы частушек, мудрых пословиц, поговорок, загадок.

Все эти многообразные жанры русской народной поэзии свидетельствуют о талантливости народа, его природной чуткости к образному слову и тонкой музыкальной культуре.
5. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В РОССИИ
5.1. Истоки детской литературы. Появление первых книг для детей в России. Рост культуры и просвещения при Петре 1./"Юности честное зерцало..."/. Развитие культуры и просвещения в 18 веке. Просветительная и педагогическая деятельность Новикова Н.Н. Журнал "Детское чтение для сердца и разума"
Рождение самостоятельной литературы для детей — не одномоментное явление, но процесс длительный и сложный. Развитие литературы, обращенной к детям, тесно связано с общим литературным процессом, с духовной жизнью обще­ства, отражает ведущие педагогические, философские воз­зрения своего времени. Изучение истоков отечественной литературы для детей невозможно в отрыве от рассмотрения важнейших историко-культурных процессов: возникновения письменности, распро­странения грамотности, книжности на Руси, появления и раз­вития книгопечатания, развития древнерусской литературы, взаимодействия с культурными традициями других стран.

Первую попытку рассмотреть детскую литературу как итог почти тысячелетнего развития предпринял Ф.И.Сетин. Им выделены такие периоды ее развития:

- древнерусская лите­ратура для детей IX—XVII веков,

- детская литература XVIII века, XIX века,

- литература рубежа XIX—XX веков.

В русле другой исследовательской традиции (ее развивали Н.В.Че­хов, А.В.Бабушкина) детская литература как самостоятель­ное явление рассматривается с XVIII века.

Детская литература в России возникла в частности на основе устного народного творчества. Сказки, былины, песни, послови­цы, загадки со времен древней Руси способствовали идейно-эсте­тическому и нравственному формированию многих поколений де­тей. Большое влияние оказывали на развитие детской литературы и учебные книги.

Азбуки, буквари, азбуковники, потешные (свет­ские) книги, энциклопедии были первыми специальными книга­ми для детей. Самые древние азбуки и буквари не дошли до нас. Наиболее ранние из дошедших до нас учебников относятся к XVI в.

Самой первой из печатных книг такого типа является азбука, созданная «ради скорого младенческого научения» первопечатни­ком Иваном Федоровым. Она вышла во Львове в 1574 г. Азбука была задумана и осуществлена как составная часть целого ком­плекса учебных пособий, необходимых для обучения довольно широкого круга детей.

Один из ранних букварей, дошедших до нас, напечатан в Мо­скве. Он называется «Начальное учение человеком, хотящим разумети божественного писания». Создан он был в 1634 г. Василием Федоровичем Бурцевым и «прочими соработниками». В букваре Бурцева были не только азбука, т. е. буквы, расположенные в алфа­витном порядке, но и первоначальные сведения по грамматике, заповеди, притчи, наставления. Следовательно, букварь не только учил грамоте, но был книгой для чтения и служил нравственному воспитанию детей.

Существовал еще один вид учебной книги — азбуковник. Так называли рукописные сборники, содержащие в алфавит­ном порядке сведения по различным отраслям знаний. Они известны с конца XIII века, наибольшее распространение имели в XVI—XVII веках, наряду с печатной книгой, ибо те были еще дороги и малодоступны.

Кроме учебных книг в XVII веке появляются так называемые «потешные» (или «фряжские», или «немецкие») листы. Это оттис­ки на меди или эстампы с гравюр вначале иностранного, а затем и русского происхождения. Сюжеты были географического, исто­рического или сказочного характера. Под картинкой помещались подписи, поясняющие изображенное.

В конце XVII в. появляется в России первый детский писа­тель - Карион Истомин (приблизительные даты жизни: 1650 — 1722). Монах Чудова монастыря в Москве, поэт и педагог, Карион Истомин писал стихи для детей, составлял буквари, создавал эн­циклопедии. Среди книг, написанных Карионом Истоминым, наибольшей известностью пользовался «Лицевой букварь», пер­воначально появившийся в рукописном варианте. Букварь был преподнесен в 1692 г. царице Наталье Кирилловне для обучения ее внука, царевича Алексея, сына Петра I.

Итак, XVI—XVII века можно назвать периодом учебной книги, своеобразным «азбучным» периодом литературы для детей.

XVIII век имел решающее значение для формирования литературы для детей как самостоятельной вет­ви общей литературы.

Начало века связано с коренными преобразованиями Петра Первого во всех сферах жизни. Знаменательным рубежом стал переход России с 1 января 1700 года на новое летосчисление (от Рож­дества Христова).

В первое десятилетие века проводится ре­форма алфавита: сложная графика кириллицы упрощается, церковнославянскую азбуку сменяет гражданская, вводится гражданский шрифт для светской печати. По меткому выра­жению М.В.Ломоносова, «при Петре Великом не одни бояре с боярынями, но и буквы сбросили с себя широкие шубы и нарядились в летние одежды».

Впервые развитие шко­лы, образование молодых людей становится государственной политикой.

Для получения начального об­разования вместо существовавших так называемых епархиальных школ с 1714 года по указу Петра во всех губерниях создавались чисто светские «цифирные школы», в которых обучались грамоте, арифметике, отчасти геометрии не толь­ко «все дворянские и подьячие дети», но и «ребятки изо всех чинов» (этот указ не распространялся на крестьянских детей, особенно из крепостных). Состоятельные дворяне давали сво­им детям домашнее образование.

Расширение сферы образования стимулировало развитие печатно-издательского дела. Самый многочисленный поток изданий — учебного ха­рактера. Естественно, что первыми читателями букварей, арифметик, грамматик были дети, отроки, приступающие к обучению, продолжающие его.

Следовательно, говоря о ли­тературе для детей начала 18 века, вплоть до его последней тре­ти, мы имеем в виду прежде всего учебную книгу и издания учебно-прикладного характера. Среди них обращают на себя внимание такие издания, как «Букварь» Ф.Поликарпова, «Пер­вое учение отрокам» Ф.Прокоповича, известного обществен­ного деятеля, сторонника и продолжателя идей Петра.

В 1717 году вышло «Юности честное зерцало». Н.В.Чехов назвал эту книгу «первым букварем для мирян». Оно включа­ло традиционную азбуку (алфавит, прописи, число церков­ное и арифметическое), краткие поучения из Священного Писания, приведенные в алфавитном порядке. Основную же