Апарова. Суды и судебный процесс Великобритании. Англия, Уэльс, Шотландия 1996. Апарова. Суды и судебный процесс Великобритании. Англия, Уэльс,. Литература по этому вопросу. Что касается Англии и Уэльса, то в книге сконцентрировано внимание на правовых новеллах последних лет и только на тех вопросах, которые сравнительно мало исследованы нашими специалистами
 Скачать 1.91 Mb.
|
|
§ 8. Должностные лица В отправлении правосудия Англии значительную роль играют четыре высших судебных чиновника: генеральный атторней, генеральный солиситор, директор публичных преследований и директор управления по борьбе с тяжкими мошенничествами. Два первых из названных должностных лиц именуются ''юристами короны", то есть консультантами правительства по правовым вопросам, а в палате общин как члены парламента они отвечают на запросы депутатов. Должность генерального атторнея исторически восходит к XVII веку, когда прецедентным путем сложился обычай, что, поскольку король или королева не могут явиться в суд, чтобы поддерживать лично свои интересы, за них это делает атторней, который и называется в настоящее время Ее Величества генеральный атторней. Когда он отсутствует или по иной причине не в состоянии выполнить свои обязанности, его заменяет генеральный солиситор. Он является помощником генерального атторнея, выполняет его указания и замещает генерального атторнея, когда должность последнего оказывается вакантной. Генеральный атторней и генеральный солиситор назначаются короной личным патентом, но по представлению премьер-министра. Генеральный атторней считается главой корпорации барристеров. Его полномочия вообще довольно широки, особенно в области уголовной юрисдикции. Он имеет право лично или через директора публичных преследований возбуждать уголовные преследования по отдельным делам. В некоторых случаях уголовное преследование не должно быть начато без его согласия. Он может влиять и на ход преследования посредством использования прерогативного полномочия о прекращении производства по уголовному делу, издав приказ "nolle prosequi" (не преследую). Ведомство генерального атторнея включает Дирекцию публичных преследований во главе с директором, назначаемым генеральным атторнеем, а с 1987 г. (Закон об отправлении правосудия) в состав ведомства генерального атторнея входит управление по борьбе с тяжкими мошенничествами (Serious Fraud office). Глава этого управления, также именуемый директором, назначается генеральным атторнеем и свои функции осуществляет под его контролем. Директор публичных преследований — важное должностное лицо в настоящее время приобретает исключительное зна- 92 чение. Должность эта была учреждена в 1879 г., когда министр внутренних дел стал назначать в качестве государственных служащих барристеров или солиситоров с десятилетним стажем практики, "чтобы возбуждать и осуществлять уголовное преследование по наиболее важным и сложным делам, когда в силу особых обстоятельств он считает это необходимым, если какое-либо иное лицо отказывается это делать"*. Департамент директора публичных преследований всегда состоял из небольшого штата государственных служащих — профессиональных юристов. Хотя директора назначал министр внутренних дел, в своей деятельности он подчинялся (и подчиняется сейчас) указаниям генерального атторнея. До недавнего времени роль дирекции публичных преследований была, хотя и важной, но ограниченной узкой сферой, не затрагивающей всей системы уголовного правосудия. Положение стало меняться с 1979 г., когда Закон о преследовании преступлений существенно расширил полномочия директора. В частности, Закон расширил состав его департамента и дал ему право вступать на любой стадии во всякий уголовный процесс, возбужденный даже по инициативе частных лиц. В этих случаях суд обязан информировать его обо всем, что связано с делом, направляя ему документы, письменные показания и пр. Надо сказать, что ;т\ попытка усиления контроля за уголовным преследованием со стороны правительства не дала никаких результатов. Как писал в 1984 г. член Королевской комиссии по вопросам уголовного процесса (Комиссии Филлипса) Уолтер Меррикс, в Суде короны присяжные осуждают 50% подсудимых, не признающих свою вину, а из остальных 50% дел 25% составляют оправдательные вердикты, а 25% оправдательных приговоров выносится по инициативе судей из-за недоказанности обвинения**. Если в 1970-х гг. большой процент оправдательных приговоров в Суде короны ставили в вину присяжным, то в 1980-х гг. официальные круги начали понимать, что полиция не обеспечивает предъявляемые обвинения доказательствами и обвинение поддерживается по "слабым делам". Теперь в английской печати не скрывается, что половина представляемых в суд дел неудовлетворительно расследуется. Королевская комиссия по реформе уголовного процесса рекомендовала еще в 1982 г. создать службу государственного обвинения с тем, в частности, чтобы уменьшить количество "слабых" уголовных дел, т.к. комиссия уверена, "что высокий процент оправдательных при- * Maurice Amos. British criminal justice. L, 1962, p. 28. ""Times", July 11,1984. 93 говоров относится к явно поверхностным обвинениям". Изданное в 1982 г. генеральным атторнеем "Руководство о критериях обвинения"* содержит рекомендации полицейским чиновникам и обвинителям, чтобы "разумная перспектива установления виновности была бы их обычным критерием доказательственной полноты". 23 мая 1985 г. парламент принял Закон о преследовании преступлений, который вступил в силу в октябре 1986 г. Этим Законом в Англии введена служба государственных обвинителей**. Согласно этому Закону, службу возглавляет директор публичных преследований, который, в свою очередь, теперь будет назначаться генеральным атторнеем, а не министром внутренних дел. Англия и Уэльс разбиваются на определенные округа распоряжением директора. В каждый округ им назначается главный государственный обвинитель и рядовые государственные обвинители. Функции государственных обвинителей Закон не конкретизирует, ограничиваясь общим положением, что им передаются те полномочия директора, которыми он обладает в отношении возбуждения преследования и поддержания обвинения, следуя при этом его указаниям. В полномочия директора, согласно ст. 3 Закона, входит: а) участие во всех уголовных процессах, начатых по инициативе полиции или другого лица, и б) возбуждение производства по уголовному делу, которое в силу важности или сложности требует его вмешательства. Дирекция публичных преследований была учреждена в свое время для возбуждения и расследования наиболее тяжких или наиболее важных с точки зрения публичных интересов дел. В принципе полиция и каждый человек могут возбудить уголовное преследование и осуществлять уголовное производство по делам, расследование по которым не обязан принимать на себя директор публичных преследований. Однако есть статутные нормы, которые специально требуют, чтобы определенного рода уголовное преследование было начато по указанию или с согласия генерального атторнея или директора публичных преследований. Помимо этого генеральный атторней вправе издавать распоряжения, обязывающие руководителя того или .иного полицейского формирования направлять директору публичных преследований информацию о совершении на подведомственной ему территории определенного рода преступлений, которые генеральный атторней,считает представляющими особый публичный интерес. * "New Law Journal", 1985, п. 6196, p. 313. ** Prosecution of Offences Act, 1985, ch. 23. 94 К ним, например, относятся преступления, наказуемые смертной казнью, убийство, письменная клевета на должностных лиц, сговор на совершение государственных преступлений и пр. В свою очередь, директор публичных преследований вправе принимать к своему производству ведение уголовных дел, которые уже возбуждены полицией или иными лицами. Он дает также практические указания по конкретным делам относительно того, возбуждать или не возбуждать уголовные преследования и по какому обвинению. Если дело возбуждено, он может дать указание о его прекращении и другие. Несмотря на то что Закон 1985 г. о преследовании преступлений значительно расширил полномочия директора публичных преследований и соответственно роль государственных обвинителей, основная масса уголовных дел поступает к обвинителям после того, как полиция возбудила преследование и практически провела расследование. Таким образом, функции государственных обвинителей сводятся к решению вопроса о целесообразности дальнейшего производства, то есть к вопросу о том, поддерживать или не поддерживать обвинение в суде. Согласно Закону 1985 г. в большинстве случаев полиция, а не обвинитель решает вопрос о возбуждении дела. Еще на стадии обсуждения законопроекта это положение критиковалось, как центральное слабое место в организации новой службы. "Если бы государственный обвинитель мог решать, начинать или не начинать процесс (как это делается в Шотландии), слабые и сомнительные дела могли бы быть исполнены без осложнений отношений между обвинителями и полицией"*. Вероятно, недостаточная эффективность работы новой службы послужила поводом к расширению возможностей для представителей адвокатских корпораций поступать на службу государственного обвинения. Закон 1990 г. о судах и правовой службе распространил на государственных обвинителей те же критерии для назначения на эти должности, которые введены для судей: наличие адвокатского сертификата. Если ранее государственными обвинителями в высших судах могли выступать только представители корпорации барристеров, а солиситоры поддерживали обвинения в низших судах, то теперь их права уравнены. * "New Law Journal", Apr. 5, 1985, п. 6197, p. 352. 95 Периодически директор публичных преследований, согласно полномочиям, делегированным ему Законом 1985 г., издает инструкции для государственных обвинителей, устанавливая основные критерии, которыми должны они руководствоваться, решая вопрос о целесообразности поддержания обвинений. Последняя по времени инструкция была издана в 1994 г.,* содержание которой излагается в следующем разделе работы. Директор управления по борьбе с тяжкими мошенничествами Этот государственный орган был создан Законом 1987 г. об уголовном правосудии*. Его действие распространяется на Англию, Уэльс и Северную Ирландию. Директора управления назначает генеральный атторней. Директор подчиняется непосредственно генеральному атторнею и наделен достаточно широкими полномочиями. Ему предоставлено право вести расследование, в том числе и право возбуждать преследование, в тех случаях, когда он имеет разумные основания полагать, что речь может идти о серьезном или сложном мошенничестве. Расследование проводится либо совместно с полицией, либо с другим лицом, которого директор назначает в качестве независимого следователя как из своего аппарата, так и со стороны. Проявляя инициативу в возбуждении дела или в изъятии его для проведения самостоятельного расследования, директор управления даже не связан со статутными запретами не возбуждать уголовное преследование без указания или без согласия директора публичных преследований в отношении некоторой категории дел. Подчиняясь общим требованиям производства ареста, обыска и других процессуальных действий, которые возможны только на основании судебных приказов магистратских судей, директор управления может передать дело на рассмотрение Суда короны, минуя стадию предания суду в магистратском суде. В этих случаях считается, что собранные его службой доказательства обвинения не нуждаются в дополнительной проверке "допрашивающих судей" магистратского суда. Однако прежде чем передать дело для судебного рассмотрения директор (или от его имени) вручает магистратскому суду "уведомление о передаче" (notice of transfer), а копию его — обвиняемому. С этого момента функции магистратов как допрашиваю- * Code for Crown Procecutors. Содержание и комментарии см. в "Criminal Law Review", Dec., 1994, pp. 894—909. * Criminal Justice Act, 1987, Ch. 38. 96 щих судей прекращаются и дело со всеми материалами передается в Суд короны. Как и директор публичных преследований, так и директор управления по борьбе с тяжкими мошенничествами составляют ежегодные отчеты о своей деятельности генеральному атторнею, который, в свою очередь, передает их на рассмотрение парламенту. § 9. Уголовный процесс Внесудебное расследование. Прежде всего, необходимо подчеркнуть те особенности уголовного процесса в Англии, которые лежат в основе англосаксонской системы права и отличают ее от континентальной правовой системы. Известно, что уголовный процесс Англии (так же, кстати, как и гражданский) построен по принципу состязательности. Это относится не только к судебному разбирательству, но и ко всем предварительным стадиям, хотя и с определенными оговорками. Нет необходимости доказывать, что принцип состязательности в чистом виде, несмотря на его внешнюю демократичность, оборачивается нередко неравенством по отношению к тем слоям населения, которые без помощи опытных адвокатов или государства не имеют возможности даже пытаться доказать свою непричастность к преступлению, невиновность и вообще построить свою защиту. Уголовное преследование в Англии несомненно ведется от имени королевы, но это не означает, что всякое возбуждение уголовного процесса осуществляется представителем государственной власти. Идея частного преследования, унаследованная от феодального права, была воспринята буржуазной юриспруденцией. Теоретически на всех гражданах лежит обязанность преследовать преступления. На практике расследованием преступлений занимается полиция, которая, однако, не может выступать в качестве обвинителя в суде, в силу своего статуса, органа, лишь "помогающего" в расследовании. До 1985 г. обвинение поддерживалось барристерами или солиситорами на договорных началах по поручению полиции, потерпевших, корпораций, а в отдельных случаях директором публичных преследований. С октября 1985 г. в Англии начала действовать служба государственных обвинителей. Однако это лишь первый шаг в направлении уступки инквизиционному процессу по континентальному образцу. В Англии никогда не существовало и не существует пока специального органа предваритель- 97 ного расследования, такого как прокуратура или институт судебных следователей. Однако в настоящее время из этого правила есть одно исключение: согласно Закону об уголовном правосудии 1987 г. директор управления по борьбе с тяжкими мошенничествами может поручить расследование не только полиции, но и независимому следователю. Теперь государственный обвинитель, каждый в своем округе, получая дело от полиции сам решает, поддерживать или не поддерживать обвинение. Несмотря на этот дополнительный "фильтр", еще в 1993 г.* уровень оправдательных приговоров в Суде короны равнялся 58%. В 1994 г. директор публичных преследований издал новую инструкцию для государственных обвинителей. Именно в ней излагаются принципиальные критерии, которыми должны руководствоваться государственные обвинители. Речь в ней идет о двух критериях: "реалистической перспективе осуждения" и "публичном интересе". Авторы новой инструкции считают первый из критериев достаточно объективным, поскольку не рекомендуют обвинителям рассчитывать на большую или меньшую благосклонность того или иного судьи**, а лишь полагаться на объективные доказательства. Принцип соблюдения публичного интереса согласно изложенным в инструкции 1994 г. правилам, должен состоять из соображений, продолжить ли уголовное преследование, когда необходимые доказательства собраны. Еще до введения службы государственных обвинителей в циркуляре министра внутренних дел давался перечень тех факторов, которые следует учитывать при решении прекратить преследование: преклонный возраст обвиняемого, его физическое и психическое состояние и ряд других. Новые правила в инструкции 1994 г. предлагают две группы факторов: "за" поддержание обвинения и "против". Так к первым ("за") относятся, например, такие факторы, как применение насилия, наличие оружия, участие в преступной группе или банде, дискриминационные мотивы и ряд других. Оценка всех "за" и "против" возлагается на государственных обвинителей. Вторая отличительная черта английского уголовного процесса состоит в отсутствии единообразия уголовного судопроизводства. В Англии, как и в других странах англосаксонской правовой системы, все преступления классифицируются по * Judicial Statistics for England and Wales, 1993, L. ** "Criminal Law Review", Dec. 1994, pp.894—895. 98 двум основным группам: суммарные и преследуемые по обвинительному акту. В общих чертах, указанное различие сводится к следующему: в первом случае судопроизводство осуществляется в судах магистратов без присяжных; во втором — только Судом короны с присяжными. Вопрос о том, в каком из судов будет рассмотрено дело (а от этого зависит порядок рассмотрения дела в подготовительной стадии и в суде, полнота прав обвиняемого и размер наказания), решается в соответствии с тем, к какой категории тот или иной законодательный акт относит конкретное преступление. Существует, кроме того, группа так называемых "смешанных" преступлений, по которым закон разрешает альтернативную подсудность (в суммарном порядке или с присяжными). Общим для того и другого способа рассмотрения дел является то, что в обоих случаях лицо, подозреваемое в совершении преступления, прежде всего, попадает в полицию, будучи арестованным или вызванным, а по окончании полицейского расследования, если будут основания для привлечения лица к ответственности в качестве обвиняемого, — в магистратский суд. Последствия обращения в магистратский суд могут быть разными. Если преступление относится к категории суммарных, магистраты, получив "информацию" (заявление, содержащее данные о преступлении и преступнике), вызывает обвиняемого по повестке или сразу приступает к рассмотрению дела, если обвиняемый доставлен полицией, что при современной нагрузке судов бывает не часто. Если же дело подлежит направлению в суд присяжных или относится к категории дел альтернативной подсудности, то оно передается в суд короны после соблюдения ряда процессуальных действий. Весь ход судебного разбирательства как в Суде короны, так и в магистратских судах должен быть подчинен многочисленным принципам допустимости доказательств. Это также одна из особенностей англосаксонской правовой системы. Условия применения доказательств и даже их оценки подчиняются специальным формальным правилам, совокупность которых образует самостоятельную отрасль доказательного права. Несоблюдение отдельных принципов может привести к полному исключению доказательств, независимо от их фактической ценности. Так, не допускаются показания о фактах, сведения о которых получены "по слуху"; при перекрестных допросах стороны не должны выходить за пределы свидетельских привилегий, охраняющих свидетеля от вопросов инкриминирующего 99 характера, супруги лишь в ограниченных случаях могут принуждаться к показаниям друг против друга и т.д. Основной принцип запрещения показаний "по слуху" заключается в том, что никакой свидетель не может излагать факты, ставшие ему известными, с чужих слов, а также в том, что всякий документ или письменное свидетельство должны быть подкреплены устными показаниями составителя. Судебная практика выработала довольно много исключений из этого правила, но лишь немногие из них нашли законодательное подтверждение. Так, Законом 1925 г., а затем Законом 1967 г. об уголовном правосудии было разрешено пользоваться письменными показаниями свидетелей, полученными в полиции, если свидетель по какой-либо причине не может быть допрошен судом. В 1972 г. комиссия, созданная министерством внутренних дел, представила проект Закона о доказательствах в уголовном процессе*. Однако закон этот тогда не был принят. Между тем в судебной практике возникали острые проблемы. Например, можно ли допускать доказательства, полученные полицией незаконным путем? Следует ли проверить причины, побудившие обвиняемого в полиции, сознаться в совершении преступления? Можно ли доверять свидетелям-провокаторам? Допустимы ли такие технические средства, как магнитофонные записи и сведения, полученные с помощью компьютера? Ответы на некоторые из этих вопросов получили регламентацию в законодательстве последних лет. В частности, Закон 1984 г. о полиции и доказательствах по уголовным делам, дополненный Законом 1994 г. об уголовном правосудии и публичном порядке, расширили допустимость письменных показаний свидетелей. Анализ английского уголовно-процессуального законодательства последних лет приводит к убеждению, что в этой сфере, каку впрочем, и во многих других, быстро и заметно исчезает традиционное английское своеобразие. К сожалению, вместе с англосаксонскими правовыми традициями постепенно уходят в прошлое и присущие этой своеобразной правовой системе демократические принципы. В 1970-х гг. в связи с обострением конфликта в Северной Ирландии английский парламент регулярно принимал "чрезвычайные законы", ограничивающие уголовно-процессуальные гарантии, разрешающие внесудебные меры воздействия и расширяющие административные полномочия органов исполнительной власти. Со временем, как представляется, эти чрезвы- * "Criminal law Revision Committee, 11-th Report. L, 1972. 100 чайные меры становятся привычными, объективно'оправданными и для регулярного законодательства об уголовном правосудии. Постепенно расширяется возможность арестов без судебного приказа, допустимость письменных показаний свидетелей без проверки их в суде, упрощение процессуальных правил с целью ускорения судопроизводства вплоть до заочного рассмотрения уголовных дел. Эта тенденция впервые с очевидностью проявилась в Законе 1984 г. о полиции и доказательствах по уголовным делам,* который еще в период его обсуждения в парламенте вызвал волну протестов не только со стороны либеральных кругов, но даже и в рядах консерваторов. Так, в период обсуждения законопроекта консервативная газета "Дейли мейл" от 15 марта 1983 г. писала в редакционной статье, что "в целом положения этого законопроекта больше угрожают традиционным свободам, чем защищают общество от преступности". А на стадии комитетского обсуждения билля в палате общин в январе 1984 г. около 3-х тысяч человек вышли на Трафальгар-сквер, протестуя против принятия закона и обращая внимание на то, что "законопроект, расширяет полномочия полиции по задержанию, обыску и аресту, задержанию до 36 часов без адвоката и до 96 часов без предъявления обвинения". Несмотря на возражения лейбористов в парламенте, Закон был принят 31 октября 1984 г. Этот Закон, который английский юрист Стефан Джонс назвал "самым спорным законодательным актом",** состоит из 11 частей, сложных по конструкции положений, изложенных таким образом, чтобы сформулированные в одной части ограничения полицейских действий последовательно отменялись в следующих частях. Несмотря на критику, Закон 1984 г. продолжает действовать в качестве основного законодательного акта, регулирующего полицейские действия по аресту, обыску, изъятию доказательств и другим оперативным действиям, предшествующим возбуждению уголовного преследования. Его положения в настоящее время дополнены Законом 1994 г. об уголовном правосудии и публичном порядке, а также принятыми в 1995 г. Практическими правилами поведения полиции, изданными на основании Законов 1984 и 1994 г.*** * Police and Criminal Evidence Act, 1984, ch. 60. ** "The Modern law Review", Nov. 1985, v. 48, n. 6, pp. 679. *** Criminal Justice and Public Order Act, 1994, ch. 33.; Police and Criminal Evidence Act 1984 Revised Codes of Practice A-D. 101 В настоящей работе мы рассматриваем наиболее существенные нормы Закона 1984 г. с учетом последних изменений и дополнений. Арест лица полицией без предварительного судебного приказа в принципе всегда допускался английским общим правом. Это обосновывалось законностью ареста лица, совершающего тяжкое преступление, относившееся ранее к так называемым фелониям. Если оказывалось, что никем не совершалось никакого преступления, то для того, чтобы избежать ответственности за незаконный арест, полицейский должен был представить логические основания произведенного им ареста, а в отношении частного лица не существовало и этого правила. Вообще, нормы, допускавшие арест без приказа, были так неопределенны, что, по выражению английских юристов, "констебль должен был мгновенно решить тот вопрос, над которым много раз и в разное время ломали голову апелляционные суды,... а частному лицу вообще не было охоты никого арестовывать"*. С момента издания Закона 1967 г. об уголовном праве арест без приказа допускается по относительно широкому кругу преступных деяний. Закон создал новую категорию преступлений, названных "арестными". К этой категории отнесены все преступления, за совершение которых может быть избрано наказание в виде лишения свободы на пять лет и более, а также любое преступление, наказание за которое строго определено законом (в том числе, пожизненное лишение свободы). Суды и, в частности, палата лордов (дело Кристи против Личинского, 1947 г.), выработали определенные принципы, которыми следовало руководствоваться во всех случаях арестов без приказа. Всякое лицо, арестовывающее другого, должно сообщить этому другому основания его ареста или хотя бы указать на факты, образующие состав его преступления. Оно не должно излагать содержание обвинения, и нет даже необходимости в представлении заявления об обвинении по фактам этого дела. Английское общее право всегда делало различие между арестом и задержанием. Только при аресте лицо могло быть принудительно подвергнуто допросу. Сроки задержания лица до объяснения ему причин, по которым оно задерживается, и получения права на санкционированный арест или отпуск под залог, а следовательно, на производство допроса по обвинению до 1984 г. не были урегулированы законом. На практике * Р. Уолкер. Указ.соч., с. 461. 102 рекомендовалось, чтобы это происходило в пределах 24-х часов или, во всяком случае, "насколько возможно быстро". В 1976 г. (дело Короны против Брауна)* Апелляционный суд постановил, что полицейские вправе лишать свободы "до тех пор, пока это необходимо для подкрепления их общего подозрения", а в 1981 г. (дело Короны против Холмса)** Апелляционное присутствие отделения королевской скамьи постановило, что задержанного надо доставить в суд в течение 48 часов. Что касается права .полиции на производство обыска, то при наличии приказа об аресте лица полиция имела право обыскать его дом в поисках краденого. Это положение было расширено финансовым актом 1976 г., предоставившим право обыска в интересах налоговых властей. После принятия Закона 1984 г. все эти положения регулируются установленными им нормами. Согласно ст. 1 части I Закона, полицейский имеет право остановить и обыскать любых лиц или любое транспортное средство, если "имеет разумные основания" подозревать наличие краденых вещей или запрещенных предметов. К последним Закон 1984 г. относит преступное оружие или предметы, относящиеся к совершению опасного преступления (берглэри, кража, угон транспорта, получение имущества посредством обмана). Практические правила 1995 г., изданные после принятия Закона 1994 г. расширяют полномочия полицейского, который теперь может остановить и обыскать любое лицо, в отношении которого есть подозрение, что у него находятся добытые незаконным путем предметы-. Этот обыск может быть произведен в любом месте, куда допускается публика, кроме жилого дома. О производстве обыска на месте или сразу после его окончания полицейский составляет протокол. В порядке "дорожного контроля" полицейский имеет право остановить любую автомашину, если полагает, что в ней находится лицо, совершившее опасное арестное преступление, либо свидетель этого преступления, либо лицо, которое незаконно находится на свободе (ст. 4). К опасным арестным преступлениям Закон относит 4 группы преступных деяний: а) те, которые всегда считались тяжкими: измена, убийство, изнасилование, киднэпинг и др.; б) преступления, предусмотренные законами о предупреждении терроризма, половые преступления; транспортные с при- * "New Law Journal", 1976, п. 5782, p. 1253. ** P. Denham. Op.sit, p. 499. 103 чинением смерти, угон самолета и др.; в) все другие арестные преступления, совершение которых привело или должно было привести к ущербу для государства, публичного порядка, отправления правосудия, жизни, телесной неприкосновенности; г) любое арестное преступление, содержащее угрозу наступления таких последствий (ст. 116). Охвачено, таким образом, подавляющее большинство преступлений. Между тем для дорожного контроля не требуется приказа суда, а достаточно указания старшего полицейского чиновника, имеющего офицерское звание. Согласно Закону 1994 г. в случае совершения или угрозы совершения тяжкого насильственного преступления в данной местности полицейский по письменному распоряжению полицейского 'чиновника в ранге не ниже суперинтенданта, а при его отсутствии и по своей инициативе, имеет право остановить и обыскать любое подозреваемое лицо. При этом с момента совершения этого преступления или информации о нем должно пройти не более 24 часов, продлеваемых не более чем на 6 часов. При информации о совершении акта терроризма достаточно письменного распоряжения помощника главного констебля. Такое распоряжение о задержании и обыске подозреваемых действует в течение 28 дней. Однако "разумные основания" для подозрения должны складываться из совокупности указанных в информации факторов, относящихся к предметам, месту, времени и внешности лица. Наличие одного только фактора, например, цвета кожи, волос, возраста, типа одежды, без сочетания с другими, не является основанием для подозрения. |