римское право. Литература по гуманитарным и социальным дисциплинам для высшей школы и средних специальных

• Название: Литература по гуманитарным и социальным дисциплинам для высшей школы и средних специальных
• Анкор: римское право
• Дата: 14.12.2022
• Размер: 6.24 Mb.
• Имя файла: Avtonomov_V__Ananin_O__Makasheva_N_-_Istoria_ekonomicheskikh_uch.doc
• Тип: Литература; #845020
• страница: 62 из 74

665

циальных. Казалось бы, есть все основания для вмешательства госу­дарства. Однако Коуз доказывает обратное: если закон разрешает фер­меру и хозяину ранчо вступать в контрактные отношения по поводу потравы, тогда вмешательство государства не потребуется; все разре­шится само собой.

Допустим, оптимальные условия производства, при которых оба участи и ка дости гают макс и мума совокупного благосостоя н и я, закл ю-чаются в следующем: фермер собирает со своего участка урожай в 10 ц зерна, а хозяин ранчо откармливает 10 коров. Но вот хозяин ранчо ре­шает завести еще одну, одиннадцатую корову. Чистый доход от нее со­ставит 50 дол. Одновременно это приведет к превышению оптималь­ной нагрузки на пастбище и неизбежно возникнет угроза потравы для фермера. Из-за этой дополнительной коровы будет потерян урожай в размере I ц зерна, что дало бы фермеру 60 дол. чистого дохода.

Рассмотрим первый случай: правом не допускать потраву обла­дает фермер. Тогда он потребует от хозяина ранчо компенсацию, не меньшую, чем 60 дол. А прибыль от одиннадцатой коровы — только 50 дол. Вывод: хозяин ранчо откажется от увеличения стада и струк­тура производства останется прежней (а, значит, и эффективной) -10 ц зерна и 10 голов скота.

Во втором случае права распределены так, что хозяин ранчо не несет ответственности за потраву. Однако у фермера остается право предложить ему компенсацию за отказ от выращивания дополнитель­ной коровы. Размер «выкупа», по Коузу, будет лежать в пределах от 50 дол. (прибыль хозяина ранчо от одиннадцатой коровы) до 60 дол. (прибыль фермера от десятого центнера зерна). При такой компен­сации оба участника окажутся в выигрыше, и хозяин ранчо опять-таки откажется от выращивания «неоптимальной» единицы скота. Структура производства не изменится.

Конечный вывод Коуза таков: и в том случае, когда фермер имеет право взыскать штраф с хозяина ранчо, и в том случае, когда право потравы остается за хозяином ранчо (т.е. при любом распределении прав собственности), исход оказывается одним — права все равно ne-j реходят к той стороне, которая ценит их выше (в данном случае -; фермеру), а структура производства остается неизменной и оптималь­ной. Сам Коуз по этому поводу пишет следующее: «Если бы все пра-^ ва были ясно определены и предписаны, если бы трансакционные издержки были равны нулю, если бы люди соглашались твердо при­держиваться результатов добровольного обмена, то никаких экстер-налий не было бы». «Провалов рынка» в этих условиях не происходи­ло бы, и у государства не осталось бы никаких оснований для вмеша* тельства с целью корректировки рыночного механизма.

66G

Примечательно, что сам Коуз, полемизируя с положениями А. Пигу, не ставил перед собой задачи сформулировать какую-то об­щую теорему. Само выражение «теорема Коуза», равно как и первая ее формулировка, были введены в оборот Дж. Стиглером, хотя по­следний и основывался на статье Коуза 1960 г. Сегодня теорема Коу­за считается одним из наиболее ярких достижений экономической мысли послевоенного периода.

Из нее следует несколько важных теоретических и практических выводов.

Во-первых, она раскрывает экономический смысл прав собствен­ности. Согласно Коузу, экстерналии (т.е. расхождения между част­ными и социальными издержками и выгодами) появляются лишь тог­да, когда права собственности определены нечетко, размыты. Когда права определены четко, тогда все экстерналии «интернализируют-ся» (внешние издержки становятся внутренними). Не случайно глав­ным полем конфликтов в связи с внешними эффектами оказывают­ся ресурсы, которые из категории неограниченных перемещаются в категорию редких (вода, воздух) и на которые до этого прав собст­венности в принципе не существовало.

Во-вторых, теорема Коуза отводит обвинения рынка в «провалах». Путь к преодолению экстерналии лежит через создание новых прав собственности в тех областях, где они нечетко определены. Поэтому внешние эффекты и их отрицательные последствия порождаются де­фектным законодательством; если кто здесь и «проваливается», так это государство. Теорема Коуза по существу снимает стандартные обвинения в разрушен-ии окружающей среды, выдвигаемые против рынка и частной собственности. Из нее следует обратное заключе­ние: к деградации внешней среды ведет не избыточное, а недостаточ­ное развитие частной собственности.

В-третьих, теорема Коуза выявляет ключевое значение трансак-ционных издержек. Когда они положительны, распределение прав собственности перестает быть нейтральным фактором и начинает влиять на эффективность и структуру производства.

В-четвертых, теорема Коуза показывает, что ссылки на внешние эффекты - недостаточное основание для государственного вмеша­тельства. В случае низких трансакционных издержек оно излишне, в случаях высоких — далеко не всегда экономически оправдано. Ведь действия государства сами сопряжены с положительными трансак-ционными издержками, так что лечение вполне может быть хуже са­мой болезни.

Влияние Коуза на развитие экономической мысли было глубо­ким и разноплановым. Его статья «проблема социальных издержек»

GG7

стала одной из наиболее цитируемых в западной литературе. Из его работы выросли целые новые разделы экономической науки (эконо­мика права, например). В более широком смысле его идеи заложили теоретический фундамент для развития неоинституционального на­правления.

Однако восприятие Коуза другими экономистами оказалось до­статочно односторонним. Для него самого вымышленная экономи­ка с нулевыми трансакционными издержками была лишь переход­ной ступенькой к рассмотрению реального мира, где они всегда по­ложительны. К сожалению, в этой части его исследование вызвало меньший интерес, чем знаменитая теорема. Именно на ней сосредо­точилось внимание большинства экономистов, поскольку она отлич­но вписывалась в господствующие неоклассические представления. Как признавал сам Коуз, его попытка «выманить» экономистов из воображаемого мира «классной доски» не увенчалась успехом.

4. Теория экономических организаций

Если институты — это «правила игры», то организации (фирмы) можно сравнить со спортивными командами.

В неоклассической теории понятие фирмы фактически сливалось с понятием производственной функции. Вследствие этого в ней даже не возникало вопросов о причинах существования фирм, особеннос­тях их внутреннего устройства и т.д. Можно сказать, что она ставила знак равенства между фирмой и индивидуальным экономическим агентом.

Трансакционная теория фирмы представляет собой попытку пре­одолеть такой упрощенный подход. Ее развитие шло под знаком не­скольких фундаментальных идей, связанных с именами ряда выдаю­щихся экономистов. В 1937 г, Р. Коузу впервые удалось поставить и частично разрешить вопрос, который традиционной теорией даже не ставился: почему существует фирма, если есть рынок?

Хотя основоположником трансакционной теории фирмы по праву считается Р. Коуз, хронологически ей предшествовала концепция Ф. Найта, изложенная в книге «Риск и неопределенность» (1921). От­личительным признаком фирмы Найт считал отношения найма и свя-j зывал ее существование с тем, что она способствует лучшему распре делению риска между рабочими (стремящимися избегать риска) предпринимателями (нейтральными к риску). В обмен на стабиль ную оплату, застрахованную от случайных колебаний, рабочие согла шаются подчиняться контролю предпринимателя.

668

Объяснение Коуза было иным. По его мнению, соображения эко­номии трансакционных издержек являются решающими при выборе организационной формы и размеров фирмы. Раз такие издержки ре­альны, то всякая хозяйствующая единица встает перед выбором: что для нее лучше и дешевле - брать эти издержки на себя, покупая не­обходимые товары и услуги на рынке, или же быть свободной от них, производя те же товары и услуги собственными силами? Именно стремлением избегать издержек по заключению сделок на рынке мож­но, по мнению Коуза, объяснить существование фирмы, в которой распределение ресурсов происходит административным путем (по­средством приказов, а не на основе ценовых сигналов). В пределах фирмы сокращаются затраты на ведение поиска, исчезает необходи­мость частого перезаключения контрактов, деловые связи приобре­тают устойчивость.

Но тогда возникает обратный вопрос: зачем нужен рынок, если вся экономика может быть организована наподобие единой фирмы {идеал К. Маркса и других социалистов)? На это Коуз отвечал, что административный механизм также не свободен от издержек, кото­рые нарастают по мере увеличения размеров организации (потеря управляемости, бюрократизация и т.п.). Поэтому границы фирмы, по его мнению, будут проходить там, где предельные издержки, связан­ные с использованием рынка, сравниваются с предельными издерж­ками, связанными с использованием иерархической организации.

Следующий шаг в развитии трансакционного подхода был сделан в работе А. Алчиана и Г. Демсеца «Производство, информационные издержки и экономическая организация» (1972). Сущность фирмы они выводили из преимуществ кооперации, когда, совместно используя какой-либо ресурс в составе целой «команды», можно достигать луч­ших результатов, чем действуя по одиночке. Однако производство еди­ной «командой» затрудняет оценку вклада каждого участника в общий результат, порождая стимулы к «отлыниванию». Отсюда - потребность в контроле, который вводил бы подобное поведение в жесткие грани­цы. Агент, берущий на себя по соглашению с другими участниками функции контролера, становится собственником фирмы.

Развивая этот подход, У. Меклинги М.Дженсен определили фир­му как «сеть контрактов» в своей статье 1976 г. Проблема фирмы по­нимается ими как проблема выбора оптимальной контрактной фор­мы, обеспечивающей максимальную экономию на трансакционных издержках. Задача сводится к выработке таких контрактов, которые были бы лучше всего приспособлены к особенностям каждой кон­кретной сделки.

669

Огромный вклад в трансакционную теорию фирмы был внесен О. Уильямсоном. Его книгу «Экономические институты капитализ­ма» (1985) можно считать настоящей энциклопедией трансакцией-ного подхода². Фирма обеспечивает более надежную защиту специ­фических ресурсов от «вымогательства» и позволяет их владельцам быстрее приспосабливаться к непредвиденным изменениям. Это — лейтмотив его концепции. Однако лучшая адаптация достигается це­ной ослабления стимулов. По выражению О. Уильямсона, если на рынке действуют стимулы «высокой мощности», то в фирме — сти­мулы «слабой мощности». Границы фирмы проходят поэтому там, где выгоды от лучшей адаптации и большей защищенности специфиче­ских активов уравновешиваются потерями от ослабления стимулов.

Близка к этим идеям концепция Г. Гроссмана и Г. Харта (1986). Они обратили внимание на тот факт, что влияние фирмы на риск «вы­могательства» не столь однозначно, как думал Уильямсон. Допустим, фирма, принадлежащая агентур, поглотила фирму, принадлежавшую агенту В. При этом достался руководить своей бывшей фирмой, но уже как наемный менеджер. Очевидно, что если для А риск «вымога­тельства» сократился, то для В возрос. Соответственно, ослабли и его стимулы к инвестированию (не обязательно денег, но и времени, сил и т.п.) в специфические активы. Если такие потери оказываются зна­чительными и в варианте, когда фирма В поглощается фирмой А, и и варианте, когда фирма А поглощается фирмой В, то экономически выгоднее, чтобы они оставались независимыми и их отношения стро­ились через рынок.

Ту же линию анализа продолжает теория Д. Крепса (1990), строя­щаяся вокруг понятия «организационной культуры». Из-за неизбеж­ной неполноты контрактов критическое значение для любой фирмы имеет вопрос об адаптации к неожиданным изменениям. Но необхо­димую свободу маневра ей удается получить, только если ее работники будут твердо уверены, что она не злоупотребит этой свободой во вред им. Чтобы убедить их в этом, фирма может сама связать себя опреде­ленными принципами, пообещав (в явной или неявной форме) руко­водствоваться ими при приспособлении к непредвиденным обстоятель­ствам. (Скажем, не увольнять работников с длительными сроками службы при внезапном падении спроса.) Набор таких принципов об­разует, по определению Крепса, «организационную культуру» фирмы: то, что отличает ее от всех остальных фирм. Следование избранному принципу, даже когда это явно невыгодно, закрепляет за ней репута­цию «надежной» и «справедливой», что дает ощутимые долговремсн-

² Уильямсон О. Экономические институты капитализма, СПг., 1996. 670

ные преимущества. Организационная культура и связанная с ней ре­путация — ценный ресурс: их можно продать, продав фирму.

Однако поддержание репутации не обходится без издержек. Вся­кая организационная культура приспособлена к строго определенной категории случайных событий. При распространении одного и того же принципа на далекие друг от друга области адаптация к измене­ниям становится псе менее эффективной. Это оказывается препятст­вием на пути вертикальной интеграции: границы фирмы, утверждает Крепе, будут определяться ее организационной культурой и прохо­дить там, где лучшая адаптация в одних видах деятельности станет уравновешиваться худшей адаптацией — в других.

Несмотря на множественность подходов, нетрудно убедиться, что трансакционная теория выделяет несколько сквозных характеристик, определяющих сущность фирмы. Это - существование сложной сети контрактов, долговременный характер отношений, производство еди­ной «командой», административный механизм координации посред­ством приказов, инвестирование в специфические активы. Во всех фирма выступает как орудие по экономии трансакционных издержек¹.

Выбор формы экономической деятельности не ограничивается дилеммой: фирма или рынок? На следующем этапе принятия реше­ния возникает новая проблема: какой тип фирм более предпочтите­лен? Трактовка фирмы в качестве «сети контрактов» стала исходным пунктом для построения типологии, основанной на особенностях внутрифирменного распределения прав собственности.

Простейшим случаем можно считать индивидуальную частно­предпринимательскую фирму. Ее владелец, по определению Алчиа-ил и Демсеца, обладает пучком прав из пяти элементов. Во-первых, он имеет право на остаточный доход, т.е. на доход за вычетом кон-фактного вознаграждения всех остальных факторов. Во-вторых, он наделен правом контролировать поведение других участников «ко­манды». В-третьих, он является центральной стороной — принципа-юм, с которым владельцы всех остальных факторов заключают кон-факты (такая форма контрактов называется зонтичной). В-четвер-i их, у него есть право менять членство в «команде» (т.е. право на наем

¹ О значении подобной экономии можно судить по результатам, полу­ченным при анализе изготовления крупных морских судов в США. Для со-■иния такого судна необходимы, как было установлено, 74 компонента. Из них 43 производились самими судостроительными фирмами, 31 — приобре-i.uich «на стороне». Средняя стоимость одного компонента составляла око-iii) 50 тыс. дол Анализ показал, что если бы псе компоненты производились ппутри фирм, их средняя стоимость возросла бы на треть, а если бы все они приобретались через рынок — то почти вдвое.

671

и увольнение). И наконец, он имеет право продать все перечислен­ные полномочия.

К числу основных выгод такого распределения прав А. Алчиан и Г. Демсец относят прежде всего закрепление за центральным агентом (собственником) права на остаточный доход. Это создает мощный стимул для собственника к эффективному управлению фирмой, а также побуждает его организовывать действенный контроль за рабо­той других. Кроме того, благодаря зонтичному контракту достигает­ся существенная экономия на ведении переговоров. В случае надоб­ности можно прерывать контракт между центральным участником и любым нерадивым членом команды, не разрывая отношений со все­ми остальными.

Весьма оригинально решается вопрос о том, кто из участников «команды» должен быть центральным агентом. Им, как утверждают А. Алчиан, О. Уильямсон и другие, становится владелец наиболее спе­цифического ресурса, готовый заплатить максимальную цену за все указанные выше правомочия. В случае с «классической» капиталис­тической фирмой таким ресурсом оказывается физический капитал. Но лидером частнокапиталистической фирмы может быть и собст­венник человеческого капитала, если его знания и способности вы­ступают как наиболее специфический для данной фирмы ресурс. При­мер тому - адвокатские конторы, рекламные и проектно-конструк-торские бюро, инжиниринговые фирмы, фирмы по программному обеспечению ЭВМ и т.д.

Более компактное определение собственности на фирму было предложено Г. Гроссманом и Г. Хартом. На их взгляд, ключевых пра­вомочий два — право на остаточный доход и право на принятие оста­точных решений. Из-за высоких трансакционных издержек контрак­ты страдают неполнотой, так как лишь небольшая часть будущих ре­шений - кто что должен делать при наступлении того или иного со­бытия - поддается точной спецификации. Право же на принятие ос­тальных решений (специально не оговоренных в контракте) по умол­чанию закрепляется за владельцем наиболее специфических ресур­сов, для которого оно представляет наибольшую ценность. По сути речь идет о праве отдавать приказы прочим участникам «команды» - j естественно, в пределах, очерченных контрактом. Поэтому собствен-; ника фирмы можно определить как носителя остаточных прав.

Типы фирм различаются прежде всего тем, какой категории агеь тов приписываются остаточные права. В корпорациях они принг лежат инвесторам, в потребительских и сбытовых кооперативах - пс требителям и поставщикам, в фирмах, контролируемых работника-