римское право. Литература по гуманитарным и социальным дисциплинам для высшей школы и средних специальных

• Название: Литература по гуманитарным и социальным дисциплинам для высшей школы и средних специальных
• Анкор: римское право
• Дата: 14.12.2022
• Размер: 6.24 Mb.
• Имя файла: Avtonomov_V__Ananin_O__Makasheva_N_-_Istoria_ekonomicheskikh_uch.doc
• Тип: Литература; #845020
• страница: 68 из 74

Глава 40 «Экономический империализм»

□ Экономическая теория дискриминации J Теория человеческого капитала □ Экономический анализ преступности Q Экономический анализ конкуренции на политическом рынке □ Экономика семьи □ «Экономический подход» как исследовательская программа

Среди дисциплин, изучающих общество, исторически сложилась достаточно узкая специализация. Каждой наукой был выработан свой особый набор понятий и методов анализа. Одни проблемы воспри­нимались как чисто «экономические», другие - как чисто «социоло­гические», третьи — как чисто «политические» и т.д. Как результат между социальными дисциплинами выросли трудно проницаемые методологические перегородки. Накопление научных знаний об об­ществе шло параллельными, редко пересекающимися путями.

Нельзя сказать, чтобы такое положение считалось удовлетвори­тельным. Предпринимались, и не раз, попытки создать единую на­уку об обществе (здесь достаточно вспомнить имена О. Конта и К. Маркса), но они оканчивались неудачно.

Одной из самых заметных тенденций и развитии экономической пауки последних десятилетий стало растущее распространение ее методов и моделей на проблемы, традиционно относившиеся к ком­петенции других социальных дисциплин. «Экономический импери­ализм» — такое название закрепилось за этим новым явлением. Впер-иые оно заявило о себе на рубеже 50—60-х годов, когда экономисты-неоклассики осознали, что аппарат микроэкономического анализа имеет намного более широкую применимость, чем предполагалось ранее.

«Вторжению» экономической теории подверглись политология и социология, антропология и психология, история и правоведение, религиоведение и демография. Результатом «имперских» устремле­ний экономистов стало рождение целого семейства новых дисцип­лин, таких, как теория общественного выбора, экономика семьи, эко­номика права, новая экономическая история и др. (см. гл. 38). По­мнилось немало работ, строящихся на синтезе экономических и био­логических представлений. Плодотворность экономического подхо­да к социальным явлениям была продемонстрирована на примере та-

719

ких форм деятельности, как голосование на выборах, лоббизм, дис­криминация, войны и революции, образование, преступность, брак, планирование семьи, и даже посещение церкви, сексуальная актив­ность и формирование наркотической зависимости¹.

Наибольший вклад в раздвижение границ традиционного эконо­мического анализа внесли ученые трех исследовательских центров — Чикагского университета (Г Беккер, Р. Коуз, Р. Познер, Дж. Стиг-лер), Вирджинского политехнического института (Дж. Бьюкенен, Г. Таллок) и Лос-Анджелесского университета (А. Алчиан, Г. Демсец, Дж. Хиршлейфер). Сегодня «экономический империализм» - мощ­ное движение, в которое наряду с экономистами вовлечены социо­логи, правоведы, историки и др.

Конечная цель «экономического империализма» — унификация всего разрозненного семейства наук об обществе на базе неоклассиче­ской теории. Его сторонники признают, что другие социальные дис­циплины располагают ценными наблюдениями, понятиями и инстру­ментами анализа. Но общую рамку для обществоведческого синтеза способна, по их убеждению, дать только экономическая теория.

Именно она образует, по выражению Дж. Хиршлейфера, «универ­сальную грамматику социальной науки». Утверждается, что ключевые понятия экономической теории — редкость, издержки, предпочтения, выбор и др, — приложимы практически к любым формам жизни, а ее главные моделирующие принципы — оптимизации и равновесия -поддаются переносу практически на все социальные явления.

Предмет традиционного экономического анализа имел четко обо­значенные границы. На индивидуальном уровне — это рациональное поведение, направляемое эгоистическими интересами, на социаль­ном - рыночный обмен. Однако сегодня такое понимание признает­ся недопустимо узким.

Во-первых, сфера применения принципа рациональности, как считают «империалистически» настроенные экономисты, практиче­ски безгранична и несводима исключительно к пользованию мате­риальными благами. Они отказываются верить, что жизнь человека поделена на изолированные отсеки, так что он действует рациональ­но, совершая малозначимые покупки, но почему-то начинает вести себя иначе при решении таких важных проблем, как поступление в колледж, заключение брака, участие в выборах или возбуждение су­дебного иска. «Экономический империализм» исходит из того, что модель рационального выбора, составляющая ядро неоклассической

¹ Безудержный энтузиазм «экономистов-империалистов» высмеян в ос­троумной пародии А.Блаиндера «Экономическая теория чистки зубов» (THESIS. 1994. Вып. 6).

720

теории, применима к поведению человека везде, где бы оно ни про­текало — на избирательном участке и на ферме, в колледже и в банке, в семье и на бирже.

Во-вторых, его сторонникам удалось показать, что homo oeconomi-cus не обязательно является эгоистом. Обычно, «вторгаясь» на терри­торию сопредельных социальных дисциплин, к предпосылке о рацио­нальности экономисты добавляли и допущение, что человеческое по­ведение носит преимущественно «корыстный» характер. К примеру, трактовка политической деятельности как рационального поведения, стремящегося к достижению личного богатства, власти и престижа, а отнюдь не общественного блага, произвела подлинный переворот в политологии, дав толчок разработке теории общественного выбора. Однако, как стало ясно в последние десятилетия, модель рационально­го выбора «работает* и в случае альтруистического поведения, когда главным мотивом оказывается забота о других.

В-третьих, «экономический империализм» утверждает, что многие типы внерыночного взаимодействия можно моделировать по анало­гии с рыночным обменом. Вне «обычного» рынка сделки совершают­ся без прямого участия денег (заключение брака) и зачастую имеют недобровольный характер (кража). Но и они требуют от участников определенных затрат ресурсов, т.е. осуществляются по неявным ценам, тяготеющим в каждом случае к какому-то равновесному уровню.

Такой расширительный подход сделал возможным проникнове­ние экономического анализа во многие области, прежде для него да­лекие или вообще недоступные.

На более техническом уровне «экономический империализм» вы­ступает как стремление свести к абсолютному минимуму число экзо­генных (внешних) переменных, не являющихся предметом индивиду­ального выбора. Во всякой модели какая-то часть переменных задает­ся извне. Обычно это факторы, лежащие за пределами экономической сферы в узком смысле. В экономические модели они приходят в гото­вом виде из исследований по социальным, политическим и тому по­добным проблемам. Скажем, в стандартных моделях потребительско­го выбора о качестве «данных» принимаются предпочтения и вкусы потребителей, в концепциях экономического роста — темп прироста населения, в теории фирмы — отношения собственности, и т.д.

Однако с точки зрения «экономического империализма» все та­кого рода факторы следует рассматривать как эндогенные, а не экзо­генные (подлежащие объяснению внутри самой экономической мо­дели, а не устанавливаемые где-то за ее пределами). В действитель­ности люди не принимают вкусы как нечто неизменное: значитель-

24 История экономических учений 721

ные средства вкладьшаются ими в формирование желательной струк­туры предпочтений (как своих собственных, так и своих детей). Темп прироста населения нельзя считать физически заданной величиной: он определяется «спросом на детей», т.е. зависит от стоимости их вос­питания, дохода родителей, существующей техники контроля за рож­даемостью. Отношения собственности не навязываются экономиче­ской системе откуда-то извне: они складываются в процессе поиска и отбора участницами рынка наиболее эффективных организацион­ных форм, связанных с наименьшими трансакционными издержка­ми. И характер предпочтений, и уровень рождаемости, и формы соб­ственности, и многое другое не «даны» экономическим агентам, но выступают результатом рационального выбора.

Лучшей иллюстрацией «имперских» притязаний современных экономистов служат исследования лауреата Нобелевской премии Г. Беккера, ключевой фигуры всего движения. Он не только проде­монстрировал приложимость техники микроэкономического анали­за к множеству самых разных социальных явлений — от дискримина­ции и преступности до привычного и альтруистического поведения. Г. Беккер по праву считается ведущим теоретиком и наиболее после­довательным проводником «экономического империализма». «Эко­номический подход к социальным вопросам» — так сам он определил суть своего научного поиска².

В «экономическом подходе» он усматривает метатеорию, способ­ную вобрать в себя в качестве частных подотраслей сопредельные социальные дисциплины. Никакая другая наука, по его убеждению, не в состоянии справиться с этой задачей. «Я утверждаю, - пишет он, — что экономический подход уникален по своей мощи, потому что он способен интегрировать множество разнообразных форм че­ловеческого поведения» . Его исследования дают наиболее полное представление о возможностях (и одновременно - о пределах) «эко­номического империализма».

1. Экономическая теория дискриминации

Первым опытом проникновения экономической теории в непри­вычные для нее области стала книга Г. Беккера «Экономика дискри­минации*⁴. Предприниматели, работники и потребители нередко

С вою нобелевскую лекцию он назвал еще более широко — «Экономи­ческий взгляд на жизнь».

Беккер Г.С. Экономический анализ и человеческое поведение // THESIS. 1993. Т. 1. Вып. 1.С. 26.

⁴ Becker G.S. The Economics of Discrimination. Chicago, 1957.

722

проявляют озабоченность не только количеством и качеством това­ров и услуг, достающихся им на рынке, но и личностными характери­стиками тех, от кого или совместно с кем они их получают. Дискри­минация, по Беккеру, порождается специфическими предпочтения­ми некоторых агентов, не желающих вступать в контакты с лицами данной расы, национальности, религии и т.д.

Фактически общение с представителями таких групп служит ис­точником отрицательной полезности. Поэтому за возможность не общаться с ними дискриминаторы будут готовы жертвовать частью своею дохода, причем уплачиваемая ими цена будет тем больше, чем сильнее их предубежденность. Так, чтобы привлечь работников только своей расы, предпринимателям-дискриминаторам придется предла­гать им заработную плату выше рыночной. Чтобы не сталкиваться на производстве с представителями меньшинств, рабочие-дискримина­торы станут соглашаться на более низкое вознаграждение. Чтобы иметь дело с продавцами исключительно своего цвета кожи или пола, потребители-дискриминаторы будут вынуждены приобретать това­ры и услуги по более высоким ценам.

Групповые предубеждения налагают издержки не только на дис­криминируемых, но и на дискриминаторов. Отношения между дву­мя такими сообществами — например, неграми и белыми — анало­гичны, по мысли Беккера, отношениям между двумя странами в тео­рии внешней торговли. По существу, дискриминация действует как тариф, повышая цены и снижая объем товаров и услуг, которыми об­мениваются дискриминаторы и дискриминируемые. И также, как ис­кусственные ограничения свободы торговли бьют по интересам всех стран, дискриминация снижает благосостояние всех социальных групп.

Величина этого ущерба, как показал Беккер, зависит от многих внешних факторов, и прежде всего — от относительной численности дискриминаторов и дискриминируемых. Так, в США расовая дискри­минация может проходить для белых почти незаметно, потому что их в несколько раз больше, чем негров. А в ЮАР, где преобладает цвет­ное население, система апартеида подрывала благосостояние его зна­чительной части и белого меньшинства.

Когда дискриминируемая группадостаточно велика количествен­но и не отличается от дискриминирующей группы по качественным характеристикам, потери от дискриминации оказываются меньше. Многие фирмы начинают специализироваться тогда на использова­нии труда преимущественно женщин или преимущественно негров.

723

Существование сегрегированных фирм помогает нейтрализовать дей­ствие групповых предубеждении, и работники равной производитель­ности имеют возможность получать равную оплату независимо от пола или цвета кожи. Отсюда следует, что дискриминация на рынке оказывается действенной только тогда, когда из-за недостаточной квалификации дискриминируемых меньшинств невозможно созда­ние фирм, которые специализировались бы на использовании исклю­чительно их труда.

Каково будущее рыночной дискриминации и долгосрочной пер­спективе? На этот вопрос Беккер не давал однозначного ответа. Как было отмечено, у предпринимателя-дискриминатора издержки выше, чему предпринимателя-недискриминатора. Поэтому рыночная кон­куренция должна вести к ослаблению и в конце концов к исчезнове­нию этой формы дискриминации. Однако такой вывод неприложим к дискриминации, идущей от работников и потребителей, а она важ­нее дискриминации, идущей от предпринимателей. Ее преодоление достижимо только при возникновении полностью сегрегированных фирм и товарных рынков (если, конечно, не считать сдвигов в самой структуре предпочтений общества).

Дальнейшее развитие этого направления исследований было связано с разработкой теории «статистической дискриминации» (у ее истоков стояли М. Спенс и К. Эрроу). Дискриминация объяс­няется б ней не характером индивидуальных предпочтений (преду­беждением одних групп против других), а несовершенством рыноч­ной информации. Предприниматели могут действовать дискрими­национно не в силу расовых или каких-то иных предрассудков, а по рациональным, как им кажется, соображениям. Если цвет кожи, по их мнению, коррелирует с уровнем производительности работни­ка, они могут, например, предоставлять неграм только худшие мес­та. Но тогда эта ограничительная практика будет действовать по принципу самосбывающегося прогноза. Поскольку у представите­лей дискриминируемого меньшинства из-за нее ослабевают стиму­лы к получению образования и квалификации, постольку их произ­водительность и в самом деле оказывается ниже. В подобных усло­виях в противоположность выводам Беккера рыночная конкурен­ция не будет вести к исчезновению дискриминации в долгосрочной перспективе.

Публикация книги Беккера прошла практически незамеченной, потому что большинство экономистов относились к изучению дис­криминации как к «не своему» делу. Но очень скоро положение ко-

724

ренным образом изменилось, и анализ этой проблемы превратился в один из наиболее бурно развивающихся разделов экономической те­ории,

2. Теория человеческого капитала

Классикой современной экономической мысли стала следующая работа Г. Беккера «Человеческий капитал»⁵. Хотя основной вклад в популяризацию идеи человеческого капитала внес другой американ­ский экономист Т.У. Шульц (тоже лауреат Нобелевской премии), раз­работка микроэкономических оснований этой теории была дана в беккеровском фундаментальном труде. Сформулированная в нем модель стала основой для всех последующих исследований в этой области.

Человеческий капитал — это имеющийся у каждого запас знаний, навыков и мотиваций. Инвестициями в него могут быть образова­ние, накопление производственного опыта, охрана здоровья, геогра­фическая мобильность, поиск информации.

Отправным пунктом для Беккера служило представление, что при вкладывания своих средств в подготовку и образование учащи­еся и их родители ведут себя рационально, взвешивая выгоды и из­держки. Подобно «обычным» предпринимателям, они сопоставля­ют ожидаемую предельную норму отдачи от таких вложений с до­ходностью альтернативных инвестиций (процентами по банковским вкладам, дивидендами по ценным бумагам и т.д.). В зависимости от того, что экономически целесообразнее, принимается решение либо о продолжении учебы, либо о ее прекращении. Нормы отдачи слу­жат регулятором распределения инвестиций между различными ти­пами и уровнями образования, а также между системой просвеще­ния в целом и остальной экономикой. Высокие нормы отдачи сви­детельствуют о недоинвестировании, низкие - о переинвестирова­нии.

Помимо разработки теоретической модели, Беккер осуществил практический расчет экономической эффективности образования. Например, доход от высшего образования определяется как разность в пожизненных заработках между теми, кто окончил колледж, и теми, кто не пошел дальше средней школы. В составе издержек обучения главным элементом были признаны «потерянные заработки», т.е. за­работки, недополученные студентами за годы учебы. (По существу,

^: Becker G.S Human Capital. N.Y., 1964.

725

потерянные заработки измеряют ценность времени учащихся, пошед­шего на формирование ими своего человеческого капитала.) Сопос­тавление выгод и издержек образования дало возможность подсчи­тать рентабельность вложений в человека. По выкладкам Беккера получалось, что в США отдача высшего образования находится на уровне 10—15%, превышающем показатели прибыльности большин­ства фирм. Это подтверждало предположение о рациональности по­ведения студентов и их родителей.

Огромное теоретическое значение имело ниедеиное Беккером различение между специальными и общими инвестициями в челове­ка (и шире — между общими и специфическими ресурсами вообще). Специальная подготовка наделяет работников знаниями и навыка­ми, представляющими интерес лишь для той фирмы, где они были получены (пример — ознакомление новичков со структурой и внут­ренним распорядком данного предприятия). В ходе общей подготов­ки работник приобретает знания и навыки, которые могут найти при­менение и на множестве других фирм (пример — обучение работе на персональном компьютере).

Как показал Беккер, общая подготовка косвенным образом оп­лачивается самими работниками. Стремясь к повышению квалифи­кации, они соглашаются на более низкую в период обучения зара­ботную плату, и им же впоследствии достается доход от общей под­готовки. Ведь если бы ее финансирование шло за счет фирм, они, всякий раз при увольнении таких работников лишались бы своих вложений, воплощенных в их личности. Наоборот, специальная под­готовка оплачивается фирмами и им же достается доход от нее, так как в противном случае при увольнении по инициативе фирм поте­ри несли бы работники. В результате общий человеческий капитал, как правило, производят особые «фирмы» (школы, колледжи), тог­да как специальный предоставляется непосредственно на рабочих местах.

Термин «специальный человеческий капитал» помог понять, по чему среди работников с продолжительным стажем работы на од­ном месте текучесть ниже и почему заполнения вакансий происхо­дят в фирмах в основном за счет внутренних продвижений по служ­бе, а не за счет наймов на внешнем рынке. В рамках теории челове­ческого капитала получали объяснение структура распределения личных доходов, возрастная динамика заработков, неравенство в оп­лате мужского и женского труда и многое другое. Благодаря ей из­менилось и отношение политиков к затратам на образование. Об­разовательные инвестиции стали рассматриваться как источник эко-