М.Мамардашвили. Как я понимаю философию. Мераб Мамардашвили как я понимаю философию
 Скачать 1.55 Mb.
|
|
www.koob.ru Основные абстракции историко-философской концепции Ясперса и других экзистенциалистов строятся из материала именно этого стихийного сознания. Движущие мотивы последнего лишь иррационально переодеты и "теоретизированы" экзистенциализмом. Они развернуты в целую попытку выделить в далеком прошлом и обосновать в качестве актуального творческого "идеала" некую историческую модель философии, наиболее полно удовлетворявшую ту потребность, которая на периферии современного развития выступает как тяга к локальным, "органическим" культурным образованиям. Хотя трудно с полной определенностью установить, к образу какой именно социальной формы постоянно отсылает Ясперс – община ли это, цеховое ремесло или какая-либо иная примитивная общественная организация, – тем не менее ясно, что его историко-философская концепция санкционирует ту замкнутость, секретность знания, то оккультное его одеяние, которые были историческим спутником неразвитости общественного содержания духовного труда. Современные формы организации и передачи знания затрагиваются Ясперсом в той степени, в какой они могут быть соотнесены с этим почерпнутым из прошлого идеалом. В позднейшем усматриваются лишь архаические остатки минувших эпох или порождаемые противоречиями современности болезненные реакции и отклонения. Действительное историческое развитие оставляется анализом в стороне. Осуществление исторической связи в философском познании ставится Ясперсом в зависимость как раз от тех обстоятельств, значение которых устранено этим развитием. Сточки зрения Ясперса, прошлый умственный труд усваивается в процессе образования отдельного индивида ив историческом движении философской мысли не как "научное положение" (Lehrsatz), не как объективное, отделимое от личности содержательное утверждение, поддающееся однозначной формулировке и изложению в "реферате" (см "Die grossen Philosophen", S. 11), а лишь при контакте сего индивидуально- историческим проявлением в духовном облике какого-либо великого философа. С этим духовным содержанием нужно связать себя также, как "любовно связываются человек с человеком" (Ibid.. S. 9) [1]. Соединить свою деятельность с прошлой, то есть образовать историческую связь, можно, таким образом, лишь при этом условии ход исторического процесса мысли зависит в каждый момент от фиксирования индивидуально-исторического облика входящих в него элементов прошлого труда. В итоге то, что Ясперс описывает как "повторение из нового личного основания" (Ibid.. S. 62), требующее контакта с личной же формой повторяемой деятельности, интимного любовного) ее усвоения, оказывается просто закреплением разобщенности людей в духовном производстве, их изолированности и одиночества. Знание – тайна отдельного человека. Поэтому повторение и использование его другим возможно только в той или иной форме личной зависимости (реальной или же создаваемой в воображении, требующей "вживания" в личность творца, расспрашивания его именно как личности. Причем нужно разгадывать эту тайну не как "объективное высказывание" (Satz), а как "дух, требующий иных, www.koob.ru чем развитие, категорий анализа. Возможность новообразований в философском познании возникает лишь тогда, когда предшественник нечто мысленно делал, ноне выразил этого явно. Она есть опять-таки раскрытие тайны, или, как выражается Ясперс, "раскрытие смысловых возможностей, самим автором прямо невысказанных" (см "Philosophie", Bd. I, S. XXVII). Каждая действительная философия -самостоятельный, завершенный мир она целиком выступает в отдельном человеке, поэтому точка зрения развития несущественна для ее истории (см "Einfuhrung in die Philosophie", S. 134). 1 В философии речь идет "о мысленных образованиях, – пишет Ясперс, – которые, возникнув в личной жизни, существуют в качестве обращения к единичными являются "убедительными и достоверными лишь силой личностного облика своей мыслимости" ("Die grossen Philosophen". S. 62). Интересно отметить, что именно разрушение познания как социального отношения, фиксирование абсолютной разобщенности людей в духовном производстве и разрыв его реальной исторической связности заставляют Ясперса рассматривать историю философии как историю "великих люди настолько изолированны и замкнуты, что только сила образа и влияния "великого человека" может прорвать эти границы и образовать какую-либо связь. Передать мысль можно лишь, придав ей убедительность и авторитетность личного облика великого человека, воспринять ее – раскрыв, соответственно, индивидуальный облик этой мысли и проникнув в исключительную тайну величия индивида. Эти побочные (а часто и просто излишние в способе функционирования современного знания) отношения вместе со свойственными им механизмами сознания и социологическими образами "мудреца, "великого философа, "учителя" и т.п. и вклиниваются Ясперсом в исторические отношения, связывающие субъектов по содержанию познания. И, конечно, они размывают эти отношения – как в общественно развитых их формах, таки в элементарно всеобщих, исходных. Ибо установление их, осуществление самой исторической связи в познании зависит наделе от предметного действия в живом труде исследования, от воспроизведения прошлого труда путем активной деятельности с предметом (а значит, от последовательного ряда опредмеченных и объективированных выражений всеобщего труда человеческого ума, универсальным образом передаваемых и осваиваемых. Обращение к "оригиналу" (в экзистенциалистском смысле слова) – лишь архаический способ использования истории в познавательной деятельности. И если Ясперс говорит, что для науки углубление в историю не имеет значения, а для философии является самым главным (см "Philosophie", Bd. I, S. 209) и что философское познание вообще понимает себя только в своей истории, то это лишь извращенная констатация и закрепление неразвитости общественного содержания философской деятельности, архаичности, несовременности самой формы труда. То, что Ясперсу кажется безразличием наук к своей истории, наделе означает, что www.koob.ru развитая наука всегда "подтягивает" за собой свое прошлое чтобы сохранить прежние достижения в качестве действенных ценностей, она постоянно переосмысливает и перерабатывает их (обобщая их, сокращая и "уплотняя) в духе логического строя и содержания современного знания. Отдельный ученый имеет дело больше всего с этой уже "подтянутой" историей, а нес исходной индивидуальной формой, в которой первоначально получены определенные результаты познания он выходит, следовательно, за рамки архаических форм зависимости от труда предшественников. В этом отношении нет никакой разницы между частными науками и современными научными формами философии. Разница лишь в том, что для философии история познания (в том числе и самого философского) является одной из собственных исследовательских задач, одним из предметов исследования. История познания – опытный материал и база философских построений. Но это – различие предмета исследовательской деятельности, а не ее формы. Таким образом, экзистенциалистскую концепцию истории философии можно рассматривать как перенесение ремесленного идеала в область философской работы [1]. Здесь не место рассматривать, каким именно образом Ясперс вводит в этом плане псевдоисторическое определение философии, строит такую ее модель, в которой философская деятельность субъектов отключена от каких-либо форм их принадлежности к объективному целому кооперированного и всеобщего труда познания (и, соответственно, от содержательных зависимостей познавательных актов, зависимостей как структурных, таки исторических, которые из факта этой принадлежности вырастают и развертываются совокупной деятельностью индивидов в реальную историю знания. Мы ограничимся лишь кратким указанием нате последствия, которые для данного рода "историзма" имеет элиминация из философии форм движения, свойственных исследующему познанию и выработанных им на протяжении истории, – в равной мере как и соответствующих категорий исторического анализа, фиксирующих в истории знания переходы от содержания к содержанию прогресс, развитие, различие уровней содержания, смена форм деятельности в зависимости от этих различий и т.д. Это в тоже время последствия растворения специального знания в движении и способе существования иного рода мысленных образований, характеризующихся с самого начала определенной индивидуальной синкретичностью (позиция сознания, "духи т.п. у Ясперса) и проявляющихся в культурно-исторических механизмах связи развития в познании. 1 У Ясперса способ соединения новой деятельности с прошлой характеризуется фактически следующими основными чертами 1) передачей субъективного умения помимо содержания продукта деятельности 2) руководством" (Fuhrung) великих деятелей 3) выражением всей теории в целом со всеми ее вопросами и разделами в каждом отдельном мыслителе, в отличие от частного характера любого труда в кооперации. А это – несомненные черты цехового ремесла. Интересно отметить, что в ремесле, в www.koob.ru учительстве, его секретах, передаваемых от лица к лицу, прошлое всегда выступает как недосягаемый образец, взор устремлен назад (отсюда у Ясперса сведение задачи философской работы к истории философии "Нам далеко, конечно, до Платона. Точно также именно бессвязность и разорванность отдельных звеньев духовного производства, стихийное их нагромождение друг рядом с другом и их индивидуальная ограниченность порождали, например, здесь необходимость в каждом "атоме" иметь все целое имеющихся достижений. "Целостность" теоретической разработки (или ремесленный "шедевр) является здесь фактически застойной формой обеспечения преемственности и сохранения плодов развития. Экзистенциалистская теория исторически деятельной личности, построения ею своего творческого труда предполагает принципиальное отделение этих проявлений культуры вообще от всего того, в чем "живет" структура развития – в данном случае от содержания познания его общественно-предметных форм или "норм" деятельности) и организации. Поэтому при описании какого-либо конкретного исторического образования мысли Ясперс должен определять историческое своеобразие знания, идеи, образа, предварительно изъяв их из системы связей содержания и деятельного строения познания, которая складывается в сфере специального научного производства ив которой только и можно раскрыть реальный исторический состав познающей мысли. Разрушив действительную последовательность исторического анализа, Ясперс сопоставляет знание сразу и непосредственно с "конкретностью" индивида, с деятельной личностью субъекта. И здесь начинаются злоключения этой концепции, которая спотыкается именно на различиях ив тоже время органическом переплетении многих элементов или сторон в историческом формообразовании, на том, что продукты их действия различным образом входят в сложное строение исторических форм знания (и, соответственно, создают в нем различные образования и занимают в нем различное место. Чаще всего их действие вообще не различается. Ход познания, отражения действительности смешивается Ясперсом с параллельно происходящим процессом образования и саморазвития отдельных людей отсюда проблема отношения знания и образования неправомерно выступает как определяющая решение вопросов исторической науки отображение знания в той социальной культурно-исторической форме, в какой данное общество отчуждает и утилизует его, принимается за само его содержание и строение формы мысли, содержание которых является продуктом исследования, не могут быть отличены в изучаемой структуре сознания от форм мысли, несущих в себе выражение той или иной субъективно- человеческой организации жизнедеятельности и общения людей в духовном производстве (и шире – исторической относительности субъекта, исторически преходящих социальных условий производства идей содержание реальной исторической связи определяется из механизмов сознания агента познавательного действия (сих ассимилятивными связями, "феноменами, www.koob.ru синкретическими структурами "переживания" и т.п.); наконец, реальная история отождествляется с историческим сознанием субъектов этой истории, с образами их практически-исторического мышления и т.д. В итоге мы имеем следующую картину. 1. Поскольку в рамках концепции и метода Ясперса мы можем судить о развитии действительных отношений знания только по тем их проявлениям, которые обнаруживаются в синкретической субъективности индивида, тов истории мысли фиксируется лишь то или иное отношение к уже наличному знанию, а не ход возникновения самого этого знания в соотношении с отражением действительности и с объективными условиями этого отражения. Ясперс это формулирует как тезис о том, что подлинность развития мысли нужно видеть во "владении собственной мыслью" ("Die grossen Philosophen", S. 40), не в знании о чем-то, а в "преобразовании (человека. -ММ) в мысленном внутреннем действии" (Ibid., S. 224; см. также S. 232, 299, 306-307, 885 ff). Образцовыми "хозяевами" своей мысли были, например, Августин, Платон, Спиноза и др. Иными словами, в истории должно прослеживаться не развитие фактических отношений знания, не то, каково новое предметное содержание и деятельность, а развитие способности воспринимать эти отношения, развитие и различные формы индивидуально-сознательного отношения к этой реальности знания. Важно то, как ив каких формах индивид владеет знанием, как он его ассимилирует ив каких исторически различных формах оно является объектом его переживания как личности. В итоге анализируется не само знание и его собственное деятельное строение, а та позиция субъекта, которую он занимает по отношению к знанию в определенной системе культуры. В поле зрения не попадает как раз развитие знания, независящее от господствующих форм его общественного восприятия и ассимиляции. И если, например, в определенных условиях культурная форма знания содержит фетишистские выражения, то фетишистски организованным сознанием для Ясперса оказываются собственно знание и деятельность по его получению. Таким образом, то, что уже у Гегеля было вульгарным элементом более глубокого в остальном воззрения (когда он подставлял наблюдение хода усвоения опыта истории познания субъектом культуры на место анализа внутренних фактических отношений исторического развития познания, становится здесь основным содержанием концепции. Сточки зрения результатов, которые этот метод дает для исторической науки, мы имеем всякий раз фиксирование связей ассимиляции вместо внутренних связей развития, в качестве существа дела воспроизводятся стихийно усваиваемые мыслителем способы выражения мысли, личные влияния в рамках данной культурной среды, строение имеющихся форм культурного общения и т.д. – короче, самим описанием замыкающиеся отношения, от которых уже нельзя перейти к другим, более глубокими общим. Причем этот метод не может привести даже и к социологии знания (а эта претензия всегда содержится в экзистенциализме, ибо в обществе им выделяются лишь те www.koob.ru отношения, которые воздействуют на форму осознания наличного содержания познания, а не те отношения, которые воздействуют на само это содержание или складываются в его производстве. 2. При анализе исторических образований мысли внимание историка застывает на всем том, что возникает в них помимо решения специальных задач предметного отражения (то есть воспроизведения предмета как он есть сам по себе, достигаемого в научном производстве как особой сфере общественного развития труда. В виде мысленных образований, которые строятся субъектами познания, и способа, каким они это делают, описывается наделе то их стихийное сознание, которым они обладают как субъекты непосредственного процесса жизни, как личности, принадлежащие к данной культуре и к общественному сознанию данного жизненного уклада описываются стереотипы сознания, стихийно вытекающего из переплетения практически жизненных отношений и определенным образом вовлекающего знание в свою сферу. Более того, в этих стихийных эманациях социального процесса жизни, лежащих вне какого-либо специального и продуктивного вида духовного производства, сказывается, по Ясперсу, исторический смысли внутренняя закономерность истории знания. Это нелепое переворачивание действительного отношения, когда сутью дела оказывается синкретическое самосознание исторического индивида определенной эпохи, а его формой и даже условным символом – всякое реальное владение предметностью (научное знание, искусство, техника, производство и т.п.), все действительные результаты, достигнутые данной эпохой, совершенно недвусмысленно сформулированы Ясперсом в теории "шифров экзистенции". 3. Рассматривая образ истории как внутреннее достояние сознания человека, естественно (и бессознательно) выросшее из традиций, передачи т.п., а историческую науку -лишь как систематическое выражение этого достояния понятие "Ausblick" у Ясперса), экзистенциализм превращает в орудие исторического исследования память индивида, воспоминание, осознание стихийно сформировавшейся у индивида "внутренней достоверности истории. В результате этой процедуры образы духовно-исторического мышления, содержащие в себе переплетение самых различных субъективных обстоятельств и видимых зависимостей, объективируются и замещают картину реальной истории познания. АНАЛИЗ СОЗНАНИЯ В РАБОТАХ МАРКСА Обращение к Марксу стало в философии формой осмысления развиваемых теорий и критического самоотчета исследователя. Это неслучайно Маркс входит в тот весьма немногочисленный круг мыслителей в истории www.koob.ru человечества -во всей истории их можно перечесть по пальцам, – которые поднимали мыслью целые пласты реальности, обнажали целые массивы новых предметных переплетений и зависимостей. Отчетливо фиксируя условия и посылки подобного нового "геологического обнажения, они на столетия вперед определяли сам стиль познающего мышления, точки отсчета его движения, тип его рациональности. После них в руках исследователей оказывалась масса неизвестных до этого и требующих объяснения предметов, которых без интеллектуального подвига мыслителей типа Галилея, Эйнштейна, Маркса просто не существовало бы для мысли. Но новый предметный континент открыт именно для дальнейшей работы, и мыслить по-старому уже невозможно. Вместе со многими другими предметами подобной перестройке после Маркса подверглось и сознание как область исследований или просто как интуитивное представление, полагаемое вообще социальным анализом. Последствиями этой перестройки как рази явилось то, что мы называем "современными" подходами к сознанию, та особая проблематика и тот строй исследования сознания, которые применительно к нему формулируются сегодня и которые были бы немыслимы раньше, до Маркса. Эти последствия дают о себе знать – иногда странными запутанным образом – в таких труднообъяснимых, сточки зрения традиционного просветительского рационализма, философских движениях современности, как феноменология, экзистенциализм, социология знания, психоанализ, структуралистика в исследованиях культуры и т.п. (что, кстати, является дополнительной причиной того, почему так необходимо мысленное обращение к подлинному смыслу Марксова анализа сознания. Именно Маркс ввел в научный оборот ряд своеобразных предметов и эвристических схем мышления осознании, впервые прорвавших рамки традиционной классической философии. При этом выявились такие стороны сознания, что стало уже невозможным говорить о философской инстанции "чистого сознания, самодеятельным, творческим агентом и центром которого является мыслящая, размышляющая, прозрачная для самой себя единица – индивидуальный человек. Предметы исследования сознания оказались в другом месте, его пронизали новые зависимости и совсем в иных направлениях, чем раньше, а метод внутреннего наблюдения и понимающий интроспекции, долгое время монопольно владевший исследователями сознания, затрещал по швам. Эту революцию Маркс осуществил в рамках прежде всего экономического исследования определенной общественной формации – капитализма, которое конкретизировало (а частично развило в неожиданном направлении) касающиеся сознания пункты материалистического понимания истории, открытого Марксом и являвшегося до этого, по выражению Ленина, лишь гипотезой. В связи с этим необходимо сделать несколько предварительных замечаний (поскольку у Маркса нет отдельно теории сознания, как нет и отдельно учения о методе, о диалектике и т.п.) [1]. |