Михаил Булгаков часть первая
 Скачать 2.35 Mb.
|
|
– Неужели мошенники – тревожно спросил у гостя маг, – неужели среди Москвичей есть мошенники? В ответ буфетчик так горько улыбнулся, что отпали все сомнения да, среди москвичей есть мошенники Это низко – возмутился Воланд, – вы человек бедный. ведь вы человек бедный? Буфетчик втянул голову в плечи, так что стало видно, что он человек бедный У вас сколько имеется сбережений? Вопрос был задан участливым тоном, но все-таки такой вопрос нельзя не признать неделикатным. Буфетчик замялся Двести сорок девять тысяч рублей в пяти сберкассах, – отозвался из соседней комнаты треснувший голос, – и дома подполом двести золотых десяток. Буфетчик как будто прикипел к своему табурету Ну, конечно, это не сумма, – снисходительно сказал Воланд своему гостю, – хотя, впрочем, иона, собственно, вам ненужна. Вы когда умрете? Тут уж буфетчик возмутился Это никому неизвестно и никого не касается, – ответил он Ну да, неизвестно, – послышался все тот же дрянной голос из кабинета, – подумаешь, бином Ньютона Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате. Буфетчик стал желт лицом Девять месяцев, – задумчиво считал Воланд, – двести сорок девять тысяч. Это выходит круглым счетом двадцать семь тысяч в месяц? Маловато, но при скромной жизни хватит. Да еще десятки Десятки реализовать не удастся, – ввязался все тот же голос, леденя сердце буфетчика, – по смерти Андрея Фокича дом немедленно сломают и десятки будут отправлены в госбанк Да я и не советовал бы вам ложиться в клинику, – продолжал артист какой смысл умирать в палате под стоны и хрип безнадежных больных. Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысячи, приняв яд, переселиться в другой мир под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями? Буфетчик сидел неподвижно и очень постарел. Темные кольца окружили его глаза, щеки обвисли и нижняя челюсть отвалилась Впрочем, мы размечтались, – воскликнул хозяин, – к делу. Покажите вашу резаную бумагу Буфетчик, волнуясь, вытащил из кармана пачку, развернул ее и остолбенел. В обрывке газеты лежали червонцы Дорогой мойвы действительно нездоровы, – сказал Воланд, пожимая плечами. Буфетчик, дико улыбаясь, поднялся с табурета А, – заикаясь, проговорил она если они опять того Гм. – задумался артист, – ну, тогда приходите к нам опять. Милости просим Рад нашему знакомству. Тут же выскочил из кабинета Коровьев, вцепился в руку буфетчику, стал ее трясти и упрашивать Андрея Фокича всем, всем передать поклоны. Плохо что-либо соображая, буфетчик тронулся в переднюю Гелла, проводи – кричал Коровьев. Опять-таки эта рыжая нагая в передней Буфетчик протиснулся в дверь, пискнул до свиданья и пошел, как пьяный. Пройдя немного вниз, он остановился, сел на ступеньки, вынул пакет, проверил – червонцы былина месте. Тут из квартиры, выходящей на эту площадку, вышла женщина с зеленой сумкой. Увидев человека, сидящего на ступеньке и тупо глядящего на червонцы, улыбнулась и сказала задумчиво Что задом у нас такой И этот сутра пьяный. Стекло выбили опять на лестнице, – всмотревшись повнимательнее в буфетчика, она добавила Э, да у вас, гражданин, червонцев-то куры не клюют. Ты бы со мной поделился А Оставь меня, Христа ради, – испугался буфетчики проворно спрятал деньги. Женщина рассмеялась Да ну тебя к лешему, скаред Я пошутила, – и пошла вниз. Буфетчик медленно поднялся, поднял руку, чтобы поправить шляпу, и убедился, что ее на голове нету. Ужасно ему не хотелось возвращаться, но шляпы было жалко. Немного поколебавшись, он все-таки вернулся и позвонил Что вам еще – спросила его проклятая Гелла. – Я шляпочку забыл, – шепнул буфетчик, тыча себя в лысину. Гелла повернулась, буфетчик мысленно плюнули закрыл глаза. Когда он их открыл, Гелла подавала ему шляпу и шпагу с темной рукоятью Немое шепнул буфетчик, отпихивая шпагу и быстро надевая шляпу Разве вы без шпаги пришли – удивилась Гелла. Буфетчик что-то буркнули быстро пошел вниз. Голове его почему-то было неудобно и слишком тепло в шляпе он снял ее и, подпрыгнув от страха, тихо вскрикнул. В руках у него был бархатный берет с петушьим потрепанным пером. Буфетчик перекрестился. В тоже мгновение берет мяукнул, превратился в черного котенка и, вскочив обратно наголову Андрею Фокичу, всеми когтями вцепился в его лысину. Испустив крик отчаяния, буфетчик кинулся бежать вниз, а котенок свалился с головы и брызнул вверх по лестнице. Вырвавшись на воздух, буфетчик рысью побежал к воротами навсегда покинул чертов дом N 302-бис. Превосходно известно, что с ним было дальше. Вырвавшись из подворотни, буфетчик диковато оглянулся, как будто что-то ища. Через минуту он был на другой стороне улицы в аптеке. Лишь только он произнес слова Скажите, пожалуйста – как женщина за прилавком воскликнула Гражданин У вас вся голова изрезана!.. Минут через пять буфетчик был перевязан марлей, узнал, что лучшими специалистами по болезни печени считаются профессора Бернадский и Кузьмин, спросил, кто ближе, загорелся от радости, когда узнал, что Кузьмин живет буквально через двор в маленьком беленьком особнячке, и минуты через две был в этом особнячке. Помещеньице было старинное, но очень, очень уютное. Запомнилось буфетчику, что первой попалась ему на глаза старенькая нянька, которая хотела взять у него шляпу, но так как шляпы у него не оказалось, то нянька, жуя пустым ртом, куда-то ушла. Вместо нее оказалась у зеркала и, кажется, под какой-то аркой, женщина средних лети тут же сказала, что можно записаться только на девятнадцатое, не раньше. Буфетчик сразу смекнул, в чем спасение. Заглянув угасающим глазом за арку, где в какой-то явной передней дожидались три человека, он шепнул Смертельно больной... Женщина недоуменно поглядела на забинтованную голову буфетчика, поколебалась, сказала Ну что же. – и пропустила буфетчика за арку. В тоже мгновенье противоположная дверь открылась, в ней блеснуло золотое пенсне, женщина в халате сказала Граждане, этот больной пойдет вне очереди. И не успел буфетчик оглянуться, как он оказался в кабинете профессора Кузьмина. Ничего страшного, торжественного и медицинского не было в этой продолговатой комнате Что с вами – спросил приятным голосом профессор Кузьмин и несколько тревожно поглядел на забинтованную голову – Сейчас из достоверных рук узнал, – ответил буфетчик, одичало поглядывая на какую-то фотографическую группу за стеклом, – что в феврале будущего года умру от рака печени. Умоляю остановить. Профессор Кузьмин как сидел, таки откинулся на кожаную готическую спинку кресла Простите, не понимаю вас. вы что, были у врача Почему у вас голова забинтована Какого там врача. Видели бы вы этого врача. – Он вдруг застучал зубами. – А наголову не обращайте внимания, не имеет отношения, ответил буфетчик, – наголову плюньте, она здесь ни причем. Рак печени, прошу остановить Да позвольте, кто вам сказал Верьте ему, – пламенно попросил буфетчик, – уж он знает Ничего не понимаю, – пожимая плечами и отъезжая с креслом от стола, говорил профессор. – Как же он может знать, когда вы помрете. Тем более, что он не врач В четвертой палате, – ответил буфетчик. Тут профессор посмотрел на своего пациента, на его голову, на сырые брюки и подумал Вот еще не хватало Сумасшедший Спросил Выпьете водку Никогда не прикасался, – ответил буфетчик. Через минуту он был раздет, лежал на холодной клеенчатой кушетке, и профессор мял его живот. Тут, надо сказать, буфетчик значительно повеселел. Профессор категорически утверждал, что сейчас, по крайней мере в данный момент, никаких признаков рака у буфетчика нет. Но что раз так. раз он боится и какой-то шарлатан его напугал, то нужно сделать все анализы. Профессор строчил на листках бумаги, объясняя, куда пойти, что отнести. Кроме того, дал записку к профессору-невропатологу Буре, объясняя буфетчику, что нервы у него в полном беспорядке Сколько вам платить, профессор – нежными дрожащим голосом спросил буфетчик, вытаскивая толстый бумажник Сколько хотите, – отрывисто и сухо ответил профессор. Буфетчик вынул тридцать рублей и выложил их на сверх стола затем неожиданно мягко, как будто бы кошачьей лапкой оперируя, положил червонцев звякнувший столбик в газетной бумажке А это что такое – спросил Кузьмин и подкрутил ус Не брезгуйте, гражданин профессор, – прошептал буфетчик, умоляю – остановите рак Уберите сейчас же ваше золото, – сказал профессор, гордясь собой, – вы бы лучше за нервами смотрели. Завтра же дайте мочу на анализ, не пейте много чаю и ешьте без соли совершенно Даже суп не солить – спросил буфетчик Ничего не солить, – приказал Кузьмин. – Эхх!.. – тоскливо воскликнул буфетчик, умиленно глядя на профессора, забирая десятки и задом пятясь к двери. Больных в тот вечеру профессора было немного, и с приближением сумерек ушел последний. Снимая халат, профессор глянул на то место, где буфетчик оставил червонцы, и увидел, что никаких червонцев там нет, а лежат три этикетки с бутылок «Абрау-Дюрсо». – Черт знает что такое – пробормотал Кузьмин, волоча полу халата по полу и ощупывая бумажки, – он, оказывается, не только шизофреник, но и жулик Ноя не могу понять, что ему понадобилось от меня Неужели записка на анализ мочи О Он украл пальто – ион кинулся в переднюю, опять-таки в халате на один рукав. – Ксения Никитишна! – пронзительно закричал он в дверях передней, – посмотрите, пальто целы? Выяснилось, что все пальто целы. Но зато, когда профессор вернулся к столу, содрав наконец с себя халат, он как бы врос возле стола в паркет, приковавшись взглядом к своему столу. На том месте, где лежали этикетки, сидел черный котенок-сирота с несчастной мордочкой и мяукал над блюдечком с молоком Это что же такое, позвольте Это уже. – он почувствовал, как у него похолодел затылок. На тихий и жалобный крик профессора прибежала Ксения Никитишна и совершенно его успокоила, сразу сказав, что это, конечно, кто-нибудь из пациентов подбросил котенка, что это нередко бывает у профессоров Живут, наверно, бедно, – объясняла Ксения Никитишна, – ну, ау вас, конечно... Стали думать и гадать, кто бы мог подбросить. Подозрение пало на старушку с язвой желудка Она, конечно, – говорила Ксения Никитишна, – она думает так мне все равно помирать, а котеночка жалко Но позвольте, – закричал Кузьмин, – а что же молоко Она тоже принесла Блюдечко-то?! – Она в пузыречке принесла, здесь налила в блюдечко, – пояснила Ксения Никитишна. – Во всяком случае, уберите и котенка и блюдечко, – сказал Кузьмин и сам сопровождал Ксению Никитишну до двери. Когда он вернулся, обстановка изменилась Вешая халатна гвоздик, профессор услыхал во дворе хохот, выглянул, натурально, оторопел. Через двор пробегала в противоположный флигелек дама водной рубашке. Профессор даже знал, как ее зовут, – Марья Александровна. Хохотал мальчишка Что такое – презрительно сказал Кузьмин. Тут за стенкой, в комнате дочери профессора, заиграл патефон фокстрот Аллилуйя, ив тоже мгновенье послышалось воробьиное чириканье за спиной у профессора. Он обернулся и увидел на столе у себя крупного прыгающего воробья. «Гм... спокойно. – подумал профессор, – он влетел, когда я отходил от окна. Все в порядке, – приказал себе профессор, чувствуя, что все в полном беспорядке и, конечно, главным образом из-за этого воробья. Присмотревшись к нему, профессор сразу убедился, что этот воробей – не совсем простой воробей. Паскудный воробушек припадал на левую лапку, явно кривлялся, волоча ее, работал синкопами, одним словом, приплясывал фокстрот под звуки патефона, как пьяный у стойки. Хамил, как умел, поглядывая на профессора нагло. Рука Кузьмина легла на телефон, ион собрался позвонить своему однокурснику Буре, чтобы спросить, что означают такого рода воробушки в шестьдесят лет, да еще когда вдруг кружится голова? Воробушек же тем временем сел на подаренную чернильницу, нагадил в нее (я не шучу, затем взлетел вверх, повис в воздухе, потом с размаху будто стальным клювом ткнул в стекло фотографии, изображающей полный университетский выпуск го года, разбил стекло вдребезги и затем уже улетел в окно. Профессор переменил номер на телефоне и вместо того, чтобы позвонить Буре, позвонил в бюро пиявок, сказал, что говорит профессор Кузьмин и что он просит сейчас прислать ему пиявок на дом. Положив трубку на рычажок, опять-таки профессор повернулся к столу и тут же испустил вопль. За столом этим сидела в косынке сестры милосердия женщина с сумочкой с надписью на ней Пиявки. Вопил профессор, вглядевшись в ее рот. Он был мужской, кривой, до ушей, с одним клыком. Глаза у сестры были мертвые Денежки я приберу, – мужским басом сказала сестра, – нечего им тут валяться. – Сгребла птичьей лапой этикетки и стала таять в воздухе. Прошло два часа. Профессор Кузьмин сидел в спальне на кровати, причем пиявки висели у него на висках, за ушами и на шее. В ногах у Кузьмина на шелковом стеганом одеяле сидел седоусый профессор Буре, соболезнующе глядел на Кузьмина и утешал его, что все это вздор. В окне уже была ночь Что дальше происходило диковинного в Москве в эту ночь, мы не знаем и доискиваться, конечно, не станем, тем более, что настает пора переходить нам ко второй части этого правдивого повествования. За мной, читатель! ЧАСТЬ ВТОРАЯ Глава 19 Маргарита За мной, читатель Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь! Нет! Мастер ошибался, когда с горечью говорил Иванушке в больнице в тотчас, когда ночь перевалилась через полночь, что она позабыла его. Этого быть не могло. Она его, конечно, не забыла. Прежде всего откроем тайну, которую мастер не пожелал открыть Иванушке. Возлюбленную его звали Маргаритою Николаевной. Все, что мастер говорило ней, было сущей правдой. Он описал свою возлюбленную верно. Она была красива и умна. К этому надо добавить еще одно – суверенностью можно сказать, что многие женщины все, что угодно, отдали бы зато, чтобы променять свою жизнь на жизнь Маргариты Николаевны. Бездетная тридцатилетняя Маргарита была женою очень крупного специалиста, к тому же сделавшего важнейшее открытие государственного значения. Муж ее был молод, красив, добр, честен и обожал свою жену. Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду водном из переулков близ Арбата. Очаровательное место Всякий может в этом убедиться, если пожелает направиться в этот сад. Пусть обратится ко мне, я скажу ему адрес, укажу дорогу – особняк еще цел до сих пор. Маргарита Николаевна не нуждалась в деньгах. Маргарита Николаевна могла купить все, что ей понравится. Среди знакомых ее мужа попадались интересные люди. Маргарита Николаевна никогда не прикасалась к примусу. Маргарита Николаевна не знала ужасов житья в совместной квартире. Словом. Она была счастлива Ни одной минуты С тех пор, как девятнадцатилетней она вышла замуж и попала в особняк, она не знала счастья. Боги, боги мои Что же нужно было этой женщине Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонечек, что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме, украсившей себя тогда весною мимозами Не знаю. Мне неизвестно. Очевидно, она говорила правду, ей нужен был он, мастера вовсе не готический особняки не отдельный сад, и не деньги. Она любила его, она говорила правду. Даже у меня, правдивого повествователя, но постороннего человека, сжимается сердце при мысли о том, что испытала Маргарита, когда пришла на другой день в домик мастера, по счастью, не успев переговорить с мужем, который не вернулся в назначенный сроки узнала, что мастера уже нет. Она сделала все, чтобы разузнать что-нибудь о нем, и, конечно, не разузнала ровно ничего. Тогда она вернулась в особняки зажила на прежнем месте Да, да, да, такая же самая ошибка – говорила Маргарита зимою, сидя у печки и глядя в огонь, – зачем я тогда ночью ушла от него Зачем? Ведь это же безумие Я вернулась на другой день, честно, как обещала, но было уже поздно. Да, я вернулась, как несчастный Левий Матвей, слишком поздно! Все эти слова были, конечно, нелепы, потому что, в самом деле что изменилось бы, если бы она в ту ночь осталась у мастера Разве она спасла бы его Смешно – воскликнули бы мы, номы этого не сделаем перед доведенной до отчаяния женщиной. В таких мучениях прожила Маргарита Николаевна всю зиму и дожила до весны. В тот самый день, когда происходила всякая нелепая кутерьма, вызванная появлением черного мага в Москве, в пятницу, когда был изгнан обратно в Киев дядя Берлиоза, когда арестовали бухгалтера и произошло еще множество других глупейших и непонятных вещей, Маргарита проснулась около полудня в своей спальне, выходящей фонарем в башню особняка. Проснувшись, Маргарита не заплакала, как это бывало часто, потому что проснулась с предчувствием, что сегодня наконец что-то произойдет. Ощутив это предчувствие, она стала его подогревать и растить в своей душе, опасаясь, чтобы оно ее не покинуло Я верую – шептала Маргарита торжественно, – я верую Что-то произойдет Не может не произойти, потому что за что же, в самом деле, мне послана пожизненная мука Сознаюсь в том, что я лгала и обманывала и жила тайной жизнью, скрытой от людей, но все же нельзя за это наказывать так жестоко. Что-то случится непременно, потому что не бывает так, чтобы что-нибудь тянулось вечно. А кроме того, сон мой был вещий, за это я ручаюсь. Так шептала Маргарита Николаевна, глядя на пунцовые шторы, наливающиеся солнцем, беспокойно одеваясь, расчесывая перед тройным зеркалом короткие завитые волосы. Сон, который приснился в эту ночь Маргарите, был действительно необычен. Дело в том, что вовремя своих зимних мучений она никогда не видела во сне мастера. Ночью он оставлял ее, и мучилась она только в дневные часы. А тут приснился. Приснилась неизвестная Маргарите местность – безнадежная, унылая, под пасмурным небом ранней весны. Приснилось это клочковатое бегущее серенькое небо, а под ним беззвучная стая грачей. Какой-то корявый мостик. Под ним мутная весенняя речонка, безрадостные, нищенские, полуголые деревья, одинокая осина, а далее, – меж деревьев, – бревенчатое зданьице, не то оно – отдельная кухня, не то баня, не то черт знает что. Неживое все кругом какое-то и до того унылое, что таки тянет повеситься на этой осине у мостика. Ни дуновения ветерка, ни шевеления облака и ни живой души. Вот адское место для живого человека! И вот, вообразите, распахивается дверь этого бревенчатого здания, и появляется он. Довольно далеко, но он отчетливо виден. Оборван он, не разберешь, во что он одет. Волосы всклокочены, небрит. Глаза больные, встревоженные. Манит ее рукой, зовет. Захлебываясь в неживом воздухе, Маргарита по кочкам побежала к нему ив это время проснулась. «Сон этот может означать только одно из двух, – рассуждала сама с собой Маргарита Николаевна, – если он мертв и поманил меня, то это значит, что он приходил за мною, и я скоро умру. Это очень хорошо, потому что мучениям тогда настанет конец. Или он жив, тогда сон может означать только одно, что он напоминает мне о себе Он хочет сказать, что мы еще увидимся. Дамы увидимся очень скоро.» Находясь все в том же возбужденном состоянии, Маргарита оделась и стала внушать себе, что, в сущности, все складывается очень удачно, а такие удачные моменты надо уметь ловить и пользоваться ими. Муж уехал в командировку на целых три дня. В течение трех суток она предоставлена самой себе, никто не помешает ей думать о чем угодно, мечтать о том, что ей нравится. Все пять комнат в верхнем этаже особняка, вся эта квартира, которой в Москве позавидовали бы десятки тысяч людей, в полном ее распоряжении. Однако, получив свободу на целых три дня, из всей этой роскошной квартиры Маргарита выбрала далеко не самое лучшее место. Напившись чаю, она ушла втемную, без окон, комнату, где хранились чемоданы и разное старье в двух больших шкафах. Присев на корточки, она открыла нижний ящик первого из них и из-под груды шелковых обрезков достала то единственно ценное, что имела в жизни. В руках Маргариты оказался старый альбом коричневой кожи, в котором была фотографическая карточка мастера, книжка сберегательной кассы со вкладом в десять тысяч на его имя, распластанные между листками папиросной бумаги лепестки засохшей розы и часть тетради в целый лист, исписанной на машинке и с обгоревшим нижним краем. Вернувшись с этим богатством к себе в спальню, Маргарита Николаевна установила на трехстворчатом зеркале фотографию и просидела около часа, держа на коленях испорченную огнем тетрадь, перелистывая ее и перечитывая тов чем после сожжения не было ни начала, ни конца Тьма, пришедшая со средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды. Пропал Ершалаим – великий город, как будто не существовал на свете...» Маргарите хотелось читать дальше, но дальше ничего не было, кроме угольной бахромы. Утирая слезы, Маргарита Николаевна оставила тетрадь, локти положила на подзеркальный столики, отражаясь в зеркале, долго сидела, не спуская глаз с фотографии. Потом слезы высохли. Маргарита аккуратно сложила свое имущество, и через несколько минут оно было опять погребено под шелковыми тряпками, и со звоном в темной комнате закрылся замок. Маргарита Николаевна надевала в передней пальто, чтобы идти гулять. Красавица Наташа, ее домработница, осведомилась о том, что сделать на второе, и, получив ответ, что это безразлично, чтобы развлечь самое себя, вступила со своей хозяйкой в разговори стала рассказывать бог знает что, вроде того, что вчера в театре фокусник такие фокусы показывал, что все ахнули, всем раздавал по два флакона заграничных духов и чулки бесплатно, а потом, как сеанс кончился, публика вышла на улицу, и – хвать все оказались голые Маргарита Николаевна повалилась на стул под зеркалом в передней и захохотала Наташа Ну как вам не стыдно, – говорила Маргарита Николаевна, вы грамотная, умная девушка в очередях врут черт знает что, а вы повторяете! Наташа залилась румянцем и с большим жаром возразила, что ничего не врут и что она сегодня сама лично в гастрономе на Арбате видела одну гражданку, которая пришла в гастроном в туфлях, а как стала у кассы платить, туфли у нее с ног исчезли иона осталась в одних чулках. Глаза вылупленные На пятке дыра. А туфли эти волшебные, с того самого сеанса Таки пошла – Таки пошла – вскрикивала Наташа, все более краснея оттого, что ей не верят, – да вчера, Маргарита Николаевна, милиция человек сто ночью забрала. Гражданки с этого сеанса в одних панталонах бежали по Тверской Ну, конечно, это Дарья рассказывала, – говорила Маргарита Николаевна, – я давно уже за ней замечала, что она страшная врунья. Смешной разговор кончился приятным сюрпризом для Наташи. Маргарита Николаевна пошла в спальню и вышла оттуда, держав руках пару чулок и флакон одеколона. Сказав Наташе, что она тоже хочет показать фокус, Маргарита Николаевна подарила ей чулки и склянку и сказала, что просит ее только об одном – не бегать в одних чулках по Тверской и не слушать Дарью. Расцеловавшись, хозяйка и домработница расстались. Откинувшись на удобную, мягкую спинку кресла в троллейбусе, Маргарита Николаевна ехала по Арбату и то думала о своем, то прислушивалась к тому, о чем шепчутся двое граждан, сидящие впереди нее. А те, изредка оборачиваясь с опаской, не слышит ли кто, перешептывались о какой-то ерунде. Здоровенный, мясистый, с бойкими свиными глазками, сидящий у окна, тихо говорил маленькому своему соседу о том, что пришлось гроб закрыть черным покрывалом Да не может быть, – поражаясь, шептал маленький, – это что-то неслыханное. А что же Желдыбин предпринял? Среди ровного гудения троллейбуса слышались слова от окошка Уголовный розыск. скандал. ну, прямо мистика! Из этих отрывочных кусочков Маргарита Николаевна кое-как составила что-то связное. Граждане шептались о том, что у какого-то покойника, а какого – они не называли, сегодня утром из гроба украли голову Вот из-за этого этот Желдыбин таки волнуется теперь. Все эти, что шепчутся в троллейбусе, тоже имеют какое-то отношение к обокраденному покойнику Поспеем ли за цветами заехать – беспокоился маленький, кремация, ты говоришь, в два? Наконец Маргарите Николаевне надоело слушать эту таинственную трепотню про украденную из гроба голову, иона обрадовалась, что ей пора выходить. Через несколько минут Маргарита Николаевна уже сидела под кремлевской стеной на одной из скамеек, поместившись так, что ей был виден Манеж. Маргарита щурилась на яркое солнце, вспоминала свой сегодняшний сон, вспоминала, как ровно год, день вдень и час в час, на этой же самой скамье она сидела рядом с ним. И точно также, как и тогда, черная сумочка лежала рядом с нею на скамейке. Его не было рядом в этот день, но разговаривала мысленно Маргарита Николаевна все же с ним Если ты сослан, то почему жене даешь знать о себе Ведь дают же люди знать. Ты разлюбил меня Нет, я почему-то этому не верю. Значит, ты был сослан и умер. Тогда, прошу тебя, отпусти меня, дай мне наконец свободу жить, дышать воздухом. Маргарита Николаевна отвечала за него Ты свободна. Разве я держу тебя Потом возражала ему Нет, что это за ответ Нет, ты уйди из моей памяти, тогда я стану свободна». Люди проходили мимо Маргариты Николаевны. Какой-то мужчина покосился на хорошо одетую женщину, привлеченный ее красотою и одиночеством. Он кашлянули присел на кончик той же скамьи, на которой сидела Маргарита Николаевна. Набравшись духу, он заговорил Определенно хорошая погода сегодня... Но Маргарита так мрачно поглядела на него, что он поднялся и ушел. «Вот и пример, – мысленно говорила Маргарита тому, кто владел ею, почему, собственно, я прогнала этого мужчину Мне скучно, а в этом ловеласе нет ничего дурного, разве только что глупое слово »определенно«? Почему я сижу, как сова, под стеной одна Почему я выключена из жизни?» Она совсем запечалилась и понурилась. Но тут вдруг та самая утренняя волна ожидания и возбуждения толкнула ее в грудь. «Да, случится!» Волна толкнула ее вторично, и тут она поняла, что это волна звуковая. Сквозь шум города все отчетливее слышались приближающиеся удары барабана и звуки немного фальшивящих труб. Первым показался шагом следующий мимо решетки сада конный милиционера за ним три пеших. Затем медленно едущий грузовик с музыкантами. Далее – медленно двигающаяся похоронная новенькая открытая машина, на ней гроб весь в венках, а по углам площадки – четыре стоящих человека трое мужчин, одна женщина. Даже на расстоянии Маргарита разглядела, что лица стоящих в похоронной машине людей, сопровождающих покойника в последний путь, какие-то странно растерянные. В особенности это было заметно в отношении гражданки, стоявшей в левом заднем углу автодрог. Толстые щеки этой гражданки как будто изнутри распирало еще больше какою-то пикантной тайной, в заплывших глазах играли двусмысленные огоньки. Казалось, что вот-вот еще немного, и гражданка, не вытерпев, подмигнет на покойника и скажет: «Видали вы что-либо подобное Прямо мистика Столь же растерянные лица были и у пеших провожающих, которые, в количестве человек трехсот примерно, медленно шли за похоронной машиной. Маргарита провожала глазами шествие, прислушиваясь к тому, как затихает вдали унылый турецкий барабан, выделывающий одно и тоже Бумс, бумс, бумс», и думала Какие странные похороны. И какая тоска от этого »бумса«! Ах, право, дьяволу бы заложила душу, чтобы только узнать, жив он или нет Интересно знать, кого это хоронят с такими удивительными лицами Берлиоза Михаила Александровича, – послышался рядом несколько носовой мужской голос, – председателя МАССОЛИТа. Удивленная Маргарита Николаевна повернулась и увидела на своей скамейке гражданина, который, очевидно, бесшумно подсел в то время, когда Маргарита загляделась на процессию и, надо полагать, в рассеянности вслух задала свой последний вопрос. Процессия тем временем стала приостанавливаться, вероятно, задерживаемая впереди светофорами Да, – продолжал неизвестный гражданин, – удивительное у них настроение. Везут покойника, а думают только о том, куда девалась его голова Какая голова – спросила Маргарита, вглядываясь в неожиданного соседа. Сосед этот оказался маленького роста, пламенно-рыжий, с клыком, в крахмальном белье, в полосатом добротном костюме, в лакированных туфлях и с котелком на голове. Галстук был яркий. Удивительно было то, что из кармашка, где обычно мужчины носят платочек или самопишущее перо, у этого гражданина торчала обглоданная куриная кость Да, изволите ли видеть, – объяснил рыжий, – сегодня утром в Грибоедовском зале голову упокойника стащили из гроба Как же это может быть – невольно спросила Маргарита, в тоже время вспомнив шепот в троллейбусе Черт его знает как – развязно ответил рыжий, – я, впрочем, полагаю, что об этом Бегемота не худобы спросить. До ужаса ловко сперли. Такой скандалище! И, главное, непонятно, кому и на что она нужна, эта голова! Как ни была занята своим Маргарита Николаевна, ее все же поразили странные враки неизвестного гражданина Позвольте – вдруг воскликнула она, – какого Берлиоза? Это, что в газетах сегодня Как же, как же Так это, стало быть, литераторы за гробом идут – спросила Маргарита и вдруг оскалилась – Ну, натурально, они А вы их знаете в лицо Всех до единого, – ответил рыжий Скажите, – заговорила Маргарита, и голос ее стал глух, – среди них нету критика Латунского? – Как же его не может быть – ответил рыжий, – вон он с краю в четвертом ряду Это блондин-то? – щурясь, спросила Маргарита Пепельного цвета. Видите, он глаза вознес к небу На патера похож Во-во! Больше Маргарита ничего не спросила, всматриваясь в Латунского. – А вы, как я вижу, – улыбаясь, заговорил рыжий, – ненавидите этого Латунского. – Я еще кой-кого ненавижу, – сквозь зубы ответила Маргарита, – но об этом неинтересно говорить. Процессия в это время двинулась дальше, за пешими потянулись большею частью пустые автомобили Да уж, конечно, чего тут интересного, Маргарита Николаевна! |