Михаил Булгаков
 Скачать 0.72 Mb.
|
|
– Передай, что будет сделано, – ответил Воланд и прибавил, причем глаз его вспыхнул – И покинь меня немедленно – Он просит, чтобы ту, которая любила и страдала из-за него, вы взяли бы тоже, – в первый раз моляще обратился Левий к Воланду. – Без тебя бы мы никак не догадались об этом. Уходи Левий Матвей после этого исчез, а Воланд подозвал к себе Азазелло и приказал ему – Лети к ними все устрой Азазелло покинул террасу, и Воланд остался один. Но одиночество его не было продолжительным. Послышался на плитах террасы стук шагов и оживленные голоса, и перед Воландом предстали Коровьев и Бегемот. Но теперь примуса при толстяке не было, а нагружен он был другими предметами. Так, подмышкой у него находился небольшой ландшафтик в золотой раме, через руку был перекинут поварской, наполовину обгоревший халата в другой руке он держал цельную семгу в шкуре и с хвостом. От Коровьева и Бегемота несло гарью, рожа Бегемота была в саже, а кепка наполовину обгорела – Салют, мессир, – прокричала неугомонная парочка, и Бегемот замахал семгой – Очень хороши, – сказал Воланд. – Мессир, вообразите, – закричал возбужденно и радостно Бегемот, – меня за мародера приняли – Судя по принесенным тобою предметам, – ответил Воланд, поглядывая на ландшафтик, – ты и есть мародер – Верители, мессир... – задушевным голосом начал Бегемот – Нет, не верю, – коротко ответил Воланд. – Мессир, клянусь, я делал героические попытки спасти все, что было можно, и вот все, что удалось отстоять – Ты лучше скажи, отчего Грибоедов загорелся – спросил Воланд. Оба, и Коровьев и Бегемот, развели руками, подняли глаза к небу, а Бегемот вскричал – Не постигаю Сидели мирно, совершенно тихо, закусывали – И вдруг – трах, трах – подхватил Коровьев, – выстрелы Обезумев от страха, мыс Бегемотом кинулись бежать на бульвар, преследователи за нами, мы кинулись к Тимирязеву! – Но чувство долга, – вступил Бегемот, – побороло наш постыдный страхи мы вернулись – Ах, вывернулись сказал Воланд, – ну, конечно, тогда здание сгорело дотла – Дотла – горестно подтвердил Коровьев, – то есть буквально, мессир, дотла, как вы изволили метко выразиться. Одни головешки – Я устремился, – рассказывал Бегемот, – в зал заседаний, – это который с колоннами, мессир, – рассчитывая вытащить что-нибудь ценное. Ах, мессир, моя жена, если б только она у меня была, двадцать раз рисковала остаться вдовой Но, к счастью, мессир, я неженат, искажу вам прямо – счастлив, что неженат. Ах, мессир, можно ли променять холостую свободу на тягостное ярмо – Опять началась какая-то чушь, – заметил Воланд. – Слушаю и продолжаю, – ответил кот, – да-с, вот ландшафтик. Более ничего невозможно было унести из зала, пламя ударило мне в лицо. Я побежал в кладовку, спас семгу. Я побежал в кухню, спас халат. Я считаю мессир, что я сделал все, что мог, и не понимаю, чем объясняется скептическое выражение на вашем лице – А что делал Коровьев в то время, когда ты мародерствовал – спросил Воланд. – Я помогал пожарным, мессир, – ответил Коровьев, указывая на разорванные брюки – Ах, если так, то, конечно, придется строить новое здание – Оно будет построено, мессир, – отозвался Коровьев, – смею уверить вас в этом – Ну, что ж, остается пожелать, чтобы оно было лучше прежнего, – заметил Воланд. – Таки будет, мессир, – сказал Коровьев. – Уж вы мне верьте, – добавил кот, – я форменный пророк – Во всяком случае, мы явились, мессир, – докладывал Коровьев, – и ждем ваших распоряжений Воланд поднялся с своего табурета, подошел к балюстраде и долго, молча, один, повернувшись спиной к своей свите, глядел вдаль. Потом он отошел от края, опять опустился на свой табурет и сказал – Распоряжений никаких не будет – вы исполнили все, что могли, и более в ваших услугах я пока не нуждаюсь. Можете отдыхать. Сейчас придет гроза, последняя гроза, она довершит все, что нужно довершить, и мы тронемся в путь – Очень хорошо, мессир, – ответили оба гаера и скрылись где-то за круглой центральной башней, расположенной в середине террасы Гроза, о которой говорил Воланд, уже скоплялась на горизонте. Черная туча поднялась на западе и до половины отрезала солнце. Потом она накрыла его целиком. На террасе посвежело. Еще через некоторое время стало темно Эта тьма, пришедшая с запада, накрыла громадный город. Исчезли мосты, дворцы. Все пропало, как будто этого никогда не было на свете. Через все небо пробежала одна огненная нитка. Потом город потряс удар. Он повторился, и началась гроза. Воланд перестал быть видим во мгле Глава 30 Пора Пора – Ты знаешь, – говорила Маргарита, – как раз когда ты заснул вчера ночью, я читала про тьму, которая пришла со средиземного моря. И эти идолы, ах, золотые идолы. Они почему-то мне все время не дают покоя. Мне кажется, что сейчас будет дождь. Ты чувствуешь, как свежеет – Все это хорошо и мило, – отвечал мастер, куря и разбивая рукой дыми эти идолы, бог сними, но что дальше получится, уж решительно непонятно Разговор этот шел на закате солнца, как раз тогда, когда к Воланду явился Левий Матвей на террасе. Окошко подвала было открыто, и если бы кто-нибудь заглянул в него, он удивился бы тому, насколько странно выглядят разговаривающие. На Маргарите прямо на голое тело был накинут черный плаща мастер был в своем больничном белье. Происходило это оттого, что Маргарите решительно нечего было надеть, так как все ее вещи остались в особняке, и хоть этот особняк был очень недалеко, конечно, нечего было и толковать о том, чтобы пойти туда и взять там свои вещи. А мастеру которого все костюмы нашли в шкафу, как будто мастер никуда и не уезжал, просто не желал одеваться, развивая перед Маргаритой ту мысль, что вот-вот начнется какая-то совершеннейшая чепуха. Правда, он был выбрит впервые, считая стой осенней ночи (в клинике бородку ему подстригали машинкой Комната также имела очень странный вид, и что-нибудь понять в хаосе ее было очень трудно. На ковре лежали рукописи, они же были и на диване. Валялась какая-то книжка горбом в кресле. А на круглом столе был накрыт обед, и среди закусок стояло несколько бутылок. Откуда взялись все эти яства и напитки, было неизвестно и Маргарите и мастеру. Проснувшись, они все это застали уже на столе Проспав до субботнего заката, и мастери его подруга чувствовали себя совершенно окрепшими, и только одно давало знать о вчерашних приключениях. У обоих немного ныл левый висок. Со стороны же психики изменения в обоих произошли очень большие, как убедился бы всякий, кто мог бы подслушать разговор в подвальной квартире. Но подслушать было решительно некому. Дворик-то этот был теми хорош, что всегда был пуст. С каждым днем все сильнее зеленеющие липы и ветла за окном источали весенний запахи начинающийся ветерок заносил его в подвал – Футы черт, – неожиданно воскликнул мастер, – ведь это, подумать только, – он затушил окурок в пепельнице и сжал голову руками, – нет, послушай, ты же умный человек и сумасшедшей не была. Ты серьезно уверена в том, что мы вчера были у сатаны – Совершенно серьезно, – ответила Маргарита – Конечно, конечно, – иронически заметил мастер, – теперь, стало быть, налицо вместо одного сумасшедшего двое И мужи жена. – Он воздел руки к небу и закричал – Нет, это черт знает что такое, черт, черт, черт Вместо ответа Маргарита обрушилась на диван, захохотала, заболтала босыми ногами и потом уж вскричала – Ой, не могу Ой, не могу Ты посмотри только, на что ты похож Отхохотавшись, пока мастер сердито поддергивал больничные кальсоны, Маргарита стала серьезной – Ты сейчас невольно сказал правду, – заговорила она, – черт знает, что такое, и черт, поверь мне, все устроит – глаза ее вдруг загорелись, она вскочила, затанцевала на месте и стала вскрикивать – Как я счастлива, как я счастлива, как я счастлива, что вступила с ним в сделку О, дьявол, дьявол Придется вам, мой милый, жить с ведьмой. – После этого она кинулась к мастеру, обхватила его шею и стала его целовать в губы, внос, в щеки. Вихры неприглаженных черных волос прыгали на мастере, и щеки и лоб его разгорались под поцелуями – А ты действительно стала похожей на ведьму – А я этого и не отрицаю, – ответила Маргарита, – я ведьма и очень этим довольна – Ну, хорошо, – ответил мастер, – ведьма так ведьма. Очень славно и роскошно Меня, стало быть, похитили из лечебницы Тоже очень мило. Вернули сюда, допустим и это. Предположим даже, что нас не хватятся, но скажи ты мне ради всего святого, чем и как мы будем жить Говоря это, я забочусь о тебе, поверь мне В этот момент в оконце показались тупоносые ботинки и нижняя часть брюкв жилочку. Затем эти брюки согнулись в колене, и дневной свет заслонил чей-то увесистый зад – Алоизий, ты дома – спросил голос где-то вверху над брюками, за окном – Вот, начинается, – сказал мастер – Алоизий? – спросила Маргарита, подходя ближе кокну его арестовали вчера. А кто его спрашивает Как ваша фамилия В тоже мгновение колени и зад пропали, и слышно было, как стукнула калитка, после чего все пришло в норму. Маргарита повалилась на диван и захохотала так, что слезы покатились у нее из глаз. Но когда она утихла, лицо ее сильнейшим образом изменилось, она заговорила серьезно и, говоря, сползла с дивана, подползла к коленям мастера и, глядя ему в глаза, стала гладить голову – Как ты страдал, как ты страдал, мой бедный Об этом знаю только я одна. Смотри, у тебя седые нитки в голове и вечная складка у губ. Мой единственный, мой милый, не думай ни о чем. Тебе слишком много пришлось думать, и теперь буду думать я за тебя И я ручаюсь тебе, ручаюсь, что все будет ослепительно хорошо – Я ничего и не боюсь, Марго, – вдруг ответил ей мастери поднял голову и показался ей таким, каким был, когда сочинял то, чего никогда не видел, но о чем наверно знал, что оно было. – И не боюсь потому, что я все уже испытал. Меня слишком пугали и ничем более напугать не могут. Но мне жалко тебя, Марго, вот в чем фокус, вот почему я твержу об одном и том же. Опомнись Зачем тебе ломать свою жизнь с больными нищим? Вернись к себе Жалею тебя, потому это и говорю – Ах, ты, ты, – качая растрепанной головой, шептала Маргарита, – ах, ты, маловерный, несчастный человек. Я из-за тебя всю ночь вчера тряслась нагая, я потеряла свою природу и заменила ее новой, несколько месяцев я сидела в темной каморке и думала только про одно – про грозу над Ершалаимом, я выплакала все глаза, а теперь, когда обрушилось счастье, ты меня гонишь Ну что ж, я уйду, я уйду, но знай, что ты жестокий человек! Они опустошили тебе душу Горькая нежность поднялась к сердцу мастера, и, неизвестно почему, он заплакал, уткнувшись в волосы Маргариты. Та, плача, шептала ему, и пальцы ее прыгали на висках мастера – Да, нити, нити, на моих глазах покрывается снегом голова, ах, моя, моя много страдавшая голова. Смотри, какие у тебя глаза В них пустыня. А плечи, плечи с бременем. Искалечили, искалечили, – речь Маргариты становилась бессвязной, Маргарита содрогалась от плача Тогда мастер вытер глаза, поднял с колен Маргариту, встали сами твердо сказал – Довольно Ты меня пристыдила. Я никогда больше не допущу малодушия и не вернусь к этому вопросу, будь покойна. Я знаю, что мы оба жертвы своей душевной болезни, которую, быть может, я передал тебе. Ну что же, вместе и понесем ее Маргарита приблизила губы к уху мастера и прошептала – Клянусь тебе своею жизнью, клянусь угаданным тобою сыном звездочета, все будет хорошо – Ну, и ладно, ладно, – отозвался мастери, засмеявшись, добавил – Конечно, когда люди совершенно ограблены, как мыс тобой, они ищут спасения у потусторонней силы Ну, что ж, согласен искать там – Ну вот, ну вот, теперь ты прежний, ты смеешься, – отвечала Маргарита, – и ну тебя к черту с твоими учеными словами. Потустороннее или не потустороннее – не всели это равно Я хочу есть Иона потащила за руку мастера к столу – Яне уверен, что эта еда не провалится сейчас сквозь землю или не улетит в окно, – ответил тот, совершенно успокоившись – Она не улетит Ив этот самый момент в оконце послышался носовой голос – Мир вам Мастер вздрогнула привыкшая уже к необыкновенному Маргарита вскричала – Да это Азазелло! Ах, как это мило, как это хорошо – и, шепнув мастеру – Вот видишь, видишь, нас не оставляют – бросилась открывать – Ты хоть запахнись, – крикнул ей вслед мастер – Плевала я на это, – ответила Маргарита уже из коридорчика И вот уже Азазелло раскланивался, здоровался с мастером, сверкал ему своим кривым глазом, а Маргарита восклицала – Ах, как я рада Я никогда не была так рада в жизни Но простите, Азазелло, что я голая Азазелло просил не беспокоиться, уверял, что он видел не только голых женщин, но даже женщин с начисто содранной кожей, охотно подсел к столу, предварительно поставив в угол у печки какой-то сверток в темной парче Маргарита налила Азазелло коньяку, ион охотно выпил его. Мастер, не спуская с него глаз, изредка под столом тихонько щипал себе кисть левой руки. Но щипки эти не помогали. Азазелло не растворялся в воздухе, да, сказать по правде, в этом не было никакой необходимости. Ничего страшного в рыжеватом маленького роста человеке не было, разве только вот глаз с бельмом, но ведь это бывает и без всякого колдовства, разве что одежда не совсем обыкновенная – какая-то ряса или плащ, – опять-таки, если строго вдуматься, и это попадается. Коньяк он тоже ловко пил, как и все добрые люди, целыми стопками и не закусывая. От этого самого коньяку у мастера зашумело в голове, ион стал думать Нет, Маргарита права Конечно, передо мной сидит посланник дьявола. Ведь я же сам не далее как ночью позавчера доказывал Ивану о том, что тот встретил на Патриарших именно сатану, а теперь почему-то испугался этой мысли и начал что-то болтать о гипнотизерах и галлюцинациях. Какие тут к черту гипнотизеры Он стал присматриваться к Азазелло и убедился в том, что в глазах у того виднеется что-то принужденное, какая-то мысль, которую тот до поры до времени не выкладывает. Он непросто с визитом, а появился он с каким-то поручением, – думал мастер Наблюдательность его ему не изменила Выпив третью стопку коньяку, который на Азазелло не производил никакого действия, визитер заговорил так – А уютный подвальчик, черт меня возьми Один только вопрос возникает, чего в нем делать, в этом подвальчике – Про тоже самое я и говорю, – засмеявшись, ответил мастер – Зачем вы меня тревожите, Азазелло? – спросила Маргарита, – как-нибудь! – Что вы, что вы, – вскричал Азазелло, – я ив мыслях не имел вас тревожить. Я и сам говорю – как-нибудь. Да! Чуть не забыл, мессир передавал вам привета также велел сказать, что приглашает вас сделать с ним небольшую прогулку, если, конечно, вы пожелаете. Так что же вы на это скажете Маргарита под столом толкнула ногою мастера – С большим удовольствием, – ответил мастер, изучая Азазелло, а тот продолжал – Мы надеемся, что и Маргарита Николаевна не откажется от этого – Я-то уж наверное не откажусь, – сказала Маргарита, и опять ее нога проехалась по ноге мастера – Чудеснейшая вещь – воскликнул Азазелло, – вот это я люблю. Раз-два и готово Не то, что тогда в Александровском саду – Ах, не напоминайте мне, Азазелло! Я была глупа тогда. Да, впрочем, меня и нельзя строго винить за это ведь не каждый же день встречаешься с нечистой силой – Еще бы, – подтверждал Азазелло, – если бы каждый день, это было бы приятно – Мне и самой нравится быстрота, – говорила Маргарита возбужденно, – нравится быстрота и нагота. Как из маузера – раз Ах, как он стреляет, – вскричала Маргарита, обращаясь к мастеру, – семерка под подушкой, и любое очко. – Маргарита начинала пьянеть, отчего глаза у нее разгорелись – И опять-таки забыл, – прокричал Азазелло, хлопнув себя полбу совсем замотался. Ведь мессир прислал вам подарок, – тут он отнесся именно к мастеру, – бутылку вина. Прошу заметить, что это то самое вино, которое пил прокуратор Иудеи. Фалернское вино Вполне естественно, что такая редкость вызвала большое внимание и Маргариты и мастера. Азазелло извлек из куска темной гробовой парчи совершенно заплесневевший кувшин. Вино нюхали, налили в стаканы, глядели сквозь него на исчезающий перед грозою свет в окне. Видели, как все окрашивается в цвет крови – Здоровье Воланда! – воскликнула Маргарита, поднимая свой стакан Все трое приложились к стаканами сделали по большому глотку. Тотчас предгрозовой свет начал гаснуть в глазах у мастера, дыхание у него перехватило, он почувствовал, что настает конец. Он еще видел, как смертельно побледневшая Маргарита, беспомощно простирая к нему руки, роняет голову на стола потом сползает на пол – Отравитель, – успел еще крикнуть мастер. Он хотел схватить нож со стола, чтобы ударить Азазелло им, но рука его беспомощно соскользнула со скатерти, все окружавшее мастера в подвале окрасилось в черный цвета потоми вовсе пропало. Он упал навзничь и, падая, рассек себе кожу на виске об угол доски бюро Когда отравленные затихли, Азазелло начал действовать. Первым делом он бросился в окно и через несколько мгновений был в особняке, в котором жила Маргарита Николаевна. Всегда точный и аккуратный Азазелло хотел проверить, всели исполнено, как нужно. И все оказалось в полном порядке. Азазелло видел, как мрачная, ожидающая возвращения мужа женщина вышла из своей спальни, внезапно побледнела, схватилась за сердце и, крикнув беспомощно – Наташа Кто-нибудь... ко мне – упала на пол в гостиной, не дойдя до кабинета – Все в порядке, – сказал Азазелло. Через мгновение он был возле поверженных любовников. Маргарита лежала, уткнувшись лицом в коврик. Своими железными руками Азазелло повернул ее как куклу, лицом к себе и вгляделся в нее. На его глазах лицо отравленной менялось. Даже в наступавших грозовых сумерках видно было, как исчезало ее временное ведьмино косоглазие и жестокость и буйность черт. Лицо покойной посветлело и, наконец, смягчилось, и оскал ее стал не хищным, а просто женственным страдальческим оскалом. Тогда Азазелло разжал ее белые зубы и влил в рот несколько капель того самого вина, которым ее и отравил. Маргарита вздохнула, стала подниматься без помощи Азазелло, села и слабо спросила – За что, Азазелло, за что Что вы сделали со мною Она увидела лежащего мастера, содрогнулась и прошептала – Этого я не ожидала. Убийца – Да нет же, нет, – ответил Азазелло, – сейчас он встанет. Ах, зачем вы так нервны Маргарита поверила ему сразу, настолько убедителен был голос рыжего демона. Маргарита вскочила, сильная и живая, и помогла напоить лежащего вином. Открыв глаза, тот глянул мрачно и с ненавистью повторил свое последнее слово – Отравитель – Ах Оскорбление является обычной наградой за хорошую работу, – ответил Азазелло, – неужели вы слепы? |