Монография под ред. В. М. Кружинова тюмень, 1994. Оглавление введение Глава I. Древние и средние века

• Название: Монография под ред. В. М. Кружинова тюмень, 1994. Оглавление введение Глава I. Древние и средние века
• Дата: 13.11.2022
• Размер: 0.67 Mb.
• Имя файла: Ocherki_po_istorii_Tyumenskoi_774_oblasti.docx
• Тип: Монография; #786247
• страница: 17 из 23

§2 Форсированный рывок
Хлебозаготовительный кризис 1927/28 гг. существенно повлиял на политику государства в колхозном строительстве. Решение всех проблем виделось в массовой коллективизации, которая стала реальностью после статьи Сталина «Год великого перелома», опубликованной 7 ноября 1929 г. в газете «Правда».

Уже к 1 марта 1930 г. в Тюменском, Тобольском и Ишимском округах было включено в колхозы более 70% всех крестьянских хозяйств. Таких результатов можно было добиться лишь с помощью репрессий. Повсеместно активизировалась деятельность ОГПУ, прокуратуры, особоуполномоченных «по выявлению преступной деятельности кулацко-зажиточной части деревни».

В Юргинском районе жителей деревни Дмитриевка, не желающих вступать в колхоз, выселили в течение одной ночи. Газета «Красное знамя» сообщала, что уполномоченные «в 15-30 минут глубокой ночью вышибали бедняков и середняков из их избушек и гнали за 15 километров в чужую деревню». Крестьянам в Ново-Заимском районе предлагалось подписать на выбор два списка: один для вступающих в колхоз, другой - для отказывающихся - в край ссылки.

Подобное творилось и в других районах Тюменского края. Именно о них писал в письме на имя Сталина крестьянин Талицкого района Тюменского округа Н. М. Затопляев: «Эх, т. Сталин, если бы вы смогли приехать в наше село, у вас волосы встали бы дыбом от такой политики, какую ведут наши партийцы». О том, что происходило в деревне, знали все. Тысячи жалоб и писем отправили крестьяне, пытаясь защитить себя. Иногда на собраниях принимались решения: «Мы все одинаковые, все голые. В колхоз не пойдем» (дер. Букино Тюменского района). Это давало повод для новых репрессий против крестьян. «Врагов колхозного движения» искали во всех организациях. Чистка, проведенная в Тюменском окрземуправлении, выявила там через 13 лет после установления советской власти дворян, купцов золотопромышленников, белогвардейцев.

Несмотря на массовый террор, насильственно созданные колхозы оказались непрочными и уже весной 1930 г. начинают распадаться. К маю 1930 г. в колхозах Тюменского округа осталось чуть больше 20% крестьянских хозяйств.

Одной из самых трагических страниц коллективизации стало «раскулачивание», т. е. насильственное лишение крестьянина принадлежащего ему имущества и гражданских прав. Секретные инструкции определяли, кто должен быть «раскулачен», в каких размерах следует конфисковать имущество, кого из «раскулаченных» выселять, а кого оставить на месте. По решению Уралобкома ВКП(б) 5 февраля 1930 г. было определено выселить в Тюменском округе 1500 хозяйств, в Ишимском - 1700. В марте это задание было увеличено еще на 750 семей, а в июне 1930 г. Уралоблисполком потребовал от органов ОГПУ «изъять» еще 290 семей для строительства и торфоразработок. «Раскулачивание» проводилось даже в северном Тобольском округе, до которого план не доводился.

Всего в 1930-1932 гг. в Тюменском, Ишимском и Тобольском округах «раскулачили» около 5 тыс. крестьянских хозяйств. Более 30 тыс. человек, включая женщин и детей, было выслано на промышленные стройки Урала или в необжитые северные места.

Репрессии вызывали ответное сопротивление крестьян, которое от безысходности вырождалось в политический бандитизм и уголовный террор. С разгромом наиболее крупной и опасной банды, возглавляемой братьями Пуртовыми и оперировавшей в низовьях реки Тавды до сентября 1933 г., связано злодейское убийство пионера Павлика Морозова. Его отец Трофим Морозов, избранный в 1930 г. председателем совета в селе Герасимовка Тюменского округа, стал за деньги, самогон и продукты продавать справки о «бедняцком положении» не только высланным в те места крестьянам, но и скрывающимся бандитам. За это нечестного предсельсовета привлекли к уголовной ответственности. 31 декабря 1931 г. Павлика в числе других свидетелей допросили в суде об обстоятельствах «торговли» документами. Ни о каком «доносе» на отца, о чем недавно утверждали некоторые не совсем объективные публицисты, речи не шло. Тем не менее, 76-летний дед Сергей и 19 летний дядя Данила из слепой мести убили 3 сентября 1932 г. Павлика и его младшего брата Федю. Позднее официальная пропаганда использовала этот факт для оправдания жестокой политики в отношении всего крестьянства.

этих же целях случай получения ожогов комсомольцем Петром Дьяковым из коммуны «Новый путь» (Ишимский округ), связанный с неосторожным обращением молодого и неопытного тракториста с керосином, был выдан за террористическое нападение местных кулаков.

Во время коллективизации в Зауралье выслали из других республик и областей 31 тыс. крестьянских хозяйств, что составляло около 150 тысяч человек. На государственном уровне была создана система «спецпоселков» - лагерей для репрессированных крестьян. Шли и шли через Тюмень эшелоны с «кулацкой» ссылкой. Перемещение ссыльных строго регламентировалось, а распоряжались их судьбой спецкомендатуры. На север Тюменского края были высланы сибирские, уральские, поволжские, украинские крестьяне. Их трудом было построено в глухих, необжитых местах около 150 поселков. Более 50 тыс. крестьян оказались направленными на лесозаготовки, в строительство, сельское хозяйство и рыбную промышленность. Они построили Ханты-Мансийск, обустроили Березово, Салехард.

О том, в каких условиях жили и как работали «спецпереселенцы», свидетельствует докладная записка коменданта Ханты-Мансийского окружного отдела ОГПУ. В ней говорилось: «...За отсутствием надлежащего питания, медицинского контроля и обслуживания большая часть спецпереселенцев, потерявшая трудоспособность, не могла обеспечить выполнение плана лесозаготовок, вследствие чего леспромхоз дал распоряжение о привлечении на лесозаготовки всех без исключения спецпереселенцев без различия пола и возраста, установив нормы выработки даже для детей 12-летнего возраста и стариков по 2-2,5 кубометра в день, тогда как средняя норма выработки для взрослого рабочего устанавливалась 3 кубометра в день. По этой причине спецпереселенцы, дабы выполнить норму выработки, оставались для работы в лесу целыми сутками, где зачастую замерзали, обмораживались, подвергались массовым заболеваниям».

Сотни документов, воспоминания поселенцев позволяют зримо представить высокую духовность и трудолюбие нашего народа. Ограбленные, униженные и высланные в дремучие леса и непролазные болота русские, украинские и белорусские мужики, вздохнув, взялись за топоры и лопаты. Но не кровь пролили, а срубили в тайге новые поселки и распахали бесплодную северную землю. А в лихую военную годину спецпереселенцы, не помня зла, влились в ряды защитников Отечества. Пятеро из семей «раскулаченных» стали Героями Советского Союза, а тысячи тех, кому Сибирь поневоле стала родной, награждены за доблесть орденами и медалями.

Проведенная в стране коллективизация разрушила крепкие индивидуальные крестьянские хозяйства Зауралья, свела на нет местное фермерство и не принесла улучшения жизни народа. Чтобы сделать такой вывод, достаточно прочитать несколько писем, которые получали в 1932 г. из дома красноармейцы дислоцированной в Тюмени 65-ой стрелковой дивизии: «Живем плохо, хлеб забрали. Теперь сидим, голодаем»; «Новостей у нас особых нет. Хлеб шибко плохой, да и того нет. В коммуне народ очень голодует, дня по четыре нет ни крошки, только едят наголо конину да траву горькую»; «Работаем в колхозе по-старому, а платы вот уже девять месяцев не дают, да и взять денег правлению негде. Плохо и с кооперацией, нет ни одежды, ни обуви. Корму на коров и лошадей тоже нет, и они ходят еле живые»; «Советская власть душит крестьян. Довели до того, что мы сидим без хлеба, скоро с голоду помрем. Спроси, братец, своих командиров, как они на это смотрят, и задай вопрос своему начальству: хорошо ли мол делает советская власть».

Голодали в деревне и в городе. В октябре 1932 г. Тюменский оперсектор ОГПУ докладывал в горком ВКП(б): «Обеды, привозимые на предприятия Тюмени, бывают без хлеба, однообразны и непитательны. Суп варится из рыбы с примесью травы и мутной воды, а рыба же отсутствует. Имелись случаи, когда в рыбе попадались черви. ...На почве продовольственных затруднений имеется ряд фактов, когда рабочие отказываются от выхода на работу целыми сменами или уходят с производства ранее означенного времени. ...На судоверфи рабочие и работницы плачут. Они по несколько дней не ели, и дома у них сидят голодные дети. Со стороны рабочих отмечаются угрожающие выкрики по адресу советской власти и местных организаций».

Весной 1933 г. государство было вынуждено предоставить еще недавно богатым зауральским округам ссуду, чтобы колхозы смогли засеять поля и продержаться до нового урожая. Широкое распространение получило направление рабочих и служащих на работу в сельскую местность. Одновременно шло усиление налогового обложения и прямого давления на единоличников. Выхода у крестьянина не оставалось. Уже к концу 1934 г. было обобществлено 84,2% всех посевных площадей. Колхозно-совхозная система стала основой аграрного сектора Тюменского края.

Большую часть произведенной продукции колхозы и совхозы сдавали государству по ценам, которые не окупали затрат на ее производство. Введенная в начале 30-х гг. оплата труда колхозников по трудодням была мизерной и не могла обеспечить даже минимальный прожиточный уровень. Отсутствие заинтересованности в работе, слабая техническая оснащенность и преобладание ручного труда, невысокий уровень агротехники приводили к низким показат елям сельскохозяй ственного производства: урожайность зерновых была 8-10 ц с га, а от одной коровы получали молока чуть больше, чем от хорошей козы. Спасением для большинства крестьян было приусадебное хозяйство. Даже накануне Великой Отечественной войны здесь производилось больше мяса и молока, чем в колхозах. На приусадебном участке колхозник выращивал весь потребляемый картофель, без которого существование крестьянской семьи в то время казалось немыслимым.

Не лучшим было положение и в городе. Форсированная индустриализация, к которой приступили в конце 1920-х гг., сопровождалась гигантским напряжением человеческих сил, колоссальными нерациональными расходами и дальнейшим снижением жизненного уровня рабочих. Правда, на территории тюменских округов не намечалось строительство крупных индустриальных гигантов, основной упор был сделан на развитие лесной, деревообрабатывающей и рыбной промышленности. С этим была связана очередная административно-территориальная перестройка на территории края. В 1934 г. была упразднена Уральская область. Тогда же значительная часть Зауралья вошла в состав Обско-Иртышской области с центром в Тюмени. Однако новое образование просуществовало лишь до начала 1935 г., когда было признано целесообразным включить край в состав Омской области.

В это время главным промышленным центром Зауралья оставалась Тюмень, где в 1930 г. насчитывалось около 6,5 тыс. рабочих (в Ишиме - 600, в Тобольске - 470). Промышленную продукцию выпускали заводы «Механик», «Угольник», комбинат «Пламя», лесозаводы, пищевые предприятия. В 30-е гг. в Тюмени были построены фанерный завод, деревообделочный комбинат, фабрика им. Челюскинцев, новая электростанция, различные мастерские.

К концу 30-х гг. несколько изменился промышленный облик Тобольска. В старинном сибирском городе накануне войны насчитывалось 39 предприятий, в том числе и союзного значения. Это судоверфь Обьтреста и биофабрика, которая выпускала вакцину и биопрепараты. В городе имелись предприятия пищевой промышленности, а также швейные, деревообделочные, слесарные мастерские и несколько артелей промысловой кооперации, на которых работало более 2,5 тыс. человек, что составляло всего 7% населения. В этот период Тобольск являлся центром, связывающим Крайний Север со всей страной. Через город шли на север материалы, оборудование, продовольствие. Здесь разместились тресты рыбной промышленности и Главсевморпути.

В Ишиме не было крупных промышленных предприятий, в городе работал кирпичный завод, да около двух десятков кустарно-промысловых артелей. В небольшом Ялуторовске были построены завод сухого молока и лесозавод, а население города выросло с 4890 до 13366 человек. В городе появилась своя электростанция, мельзавод, хлебокомбинат. В 1937 г. принял первых посетителей кинотеатр «Красный Октябрь» и городской дом культуры.

Большая часть капиталовложений, направляемых в экономику края, оседала в лесозаготовительной, деревообрабатывающей и рыбной отраслях промышленности. Лес, ценные сорта рыбы являлись важным источником получения валюты, на которую закупались импортные станки и оборудование. В 1937 г. было заготовлено и вывезено 1056 тыс. кубометров деловой древесины. Тюменский лес был хорошо известен за пределами страны.

Для решения сложных хозяйственных задач государство эксплуатировало массовый энтузиазм рабочего класса. Возникавшие в этих условиях различные формы соревнования быстро «обрастали» формализмом, а единичные рекорды не могли перерасти в высокопроизводительный труд всех рабочих. Ударная самоотверженная работа части рабочих лишь отчасти компенсировала нестабильность производства, низкую эффективность техники, срывы плановых заданий. Экономическое развитие края сдерживалось слабым развитием транспортных линий. До начала 30-х гг. здесь не было своих летных подразделений. Лишь в апреле 1934 г. в Тюмени создается авиагруппа Полярной авиации Главсевморпути и были проложены воздушные линии в Тобольск, Самарово, Верезово, Салехард. Трудные трассы осваивали первые летчики Тюменской авиагруппы К. Быков, В. Моргунов, Т. Еременко и другие.

И все же по уровню промышленного развития Зауралье отставало от других районов страны. Природные ресурсы края были изучены слабо. В 1934 г. начались геологоразведочные работы по поиску стройматериалов, золота, нефти. В этом же году появились первые сведения об обнаружении месторождений угля на р. Сосьве, нефти - в Самаровском и Березовском районах, на реке Юган. Однако средств для более широких исследований у государства не было.

Основным источником пополнения отряда рабочих в крае были бывшие крестьяне, к концу 30-х гг. возрос среди рабочих удельный вес женщин и молодежи. В лесной и лесообрабатывающей, рыбной промышленности, строительстве трудились тысячи спецпереселенцев. Квалификация рабочих была низкой, многие были неграмотны или малограмотны. В конце 30-х гг. правительство принимает ряд постановлений по ужесточению режима работы предприятий, вводится уголовная ответственность за опоздания на работу и прогулы.

В целом на протяжении 30-х гг. выпуск промышленной продукции в крае возрос в 2 раза. В то же время многие предприятия не выполняли плановые задания, сохранялись диспропорции в развитии отраслей хозяйства. Цена многих достижений была слишком велика. Низкая производительность труда, тяжелый физический труд, скудное питание и плохие жилищные условия - вот подлинная картина жизни большинства жителей края.

Еще тяжелее было положение ссыльнопоселенцев. Одним из наиболее известных среди них являлся Н. Н. Суханов, в петроградской квартире которого (в его отсутствие) 10 октября 1917 г. 10 членов ЦК РСДРП(б) приняли решение о вооруженном восстании. После октябрьского переворота он работал экономистом и редактором различных газет и журналов. В своих «Записках о революции» Суханов утверждал, что в России для социалистической революции не было объективных предпосылок, что она не достигла такой высоты развития производительных сил и такого уровня культуры, при которых возможен социализм, что большевики совершили социалистическую революцию вопреки законам исторического развития.

В 1931 г. Верховный суд СССР приговорил видного экономиста-аграрника и публициста Суханова по сфабрикованному делу «Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)» к 10 годам тюрьмы, которые Президиум ЦИК заменил ссылкой в Тобольск. В этом городе вплоть до 1937 г. Суханов работал учителем русского и немецкого языков в татарской школе.

В полной мере тюменцы, независимо от социальной и национальной принадлежности, возраста, образования, партийности, вероисповедания, испытали массовый террор 1937- 1938 годов.

3 июля 1937 г. политбюро ЦК ВКП(б) «предложило» секретарям обкомов в пятидневный срок представить в ЦК списки лиц, подлежащих расстрелу и высылке. 7 июля начальник управления НКВД по Омской области Э. П. Салынь направил наркому НКВД Н. И. Ежову телеграмму: «Учтены и рассмотрены материалы на 2429 человек. Первая категория (расстрел) - 479.., вторая категория (высылка - лагеря) - 1959». Однако Ежовым были утверждены другие цифры репрессируемых: «1000 чел. - по первой категории и 2500 - по второй». Руководство областного управления НКВД обвинили «в контрреволюционной деятельности путем сокрытия белогвардейских повстанческих кадров» и после недолгого следствия расстреляли. А в Омск приехал новый начальник У НКВД Г. Горбач. 1 августа он доложил Ежову: «Первоначальными цифрами, представленными Вам бывшим начальником Управления НКВД Салынь, намечалось к изъятию по первой категории 479 человек. Проведенной ударной работой арестовано по первой категории всего 3008 человек... Операция в отдельных районах продолжается. Пока не затронуты Ямало-Ненецкий и Остяко-Вогульский округа, где операция будет проведена только по беглому русскому кулацкому элементу, осевшему в населенных пунктах вдоль реки Оби. По коренному кулацкому активу, проживающему в непроходимой в летнее время тундре, считают целесообразным провести операцию зимой, когда болота замерзнут и будет возможность проезда».

Репрессии стремительно нарастали. 15 августа в Москву ушла очередная телеграмма: «Наркому Внудел - тов. Ежову. По состоянию на 13 августа по Омской области арестовано 5444 человека... Прошу дать указания по моему письму № 365 относительно увеличения лимита первой категории до 8 тысяч человек. Горбач». На этом документе есть резолюция: «т. Ежову. За увеличение лимита до 9 тысяч. И. Сталин».

В Тюмени, Тобольске, Ишиме, Ханты-Мансийске и Салехарде расстреляли всех политических ссыльных, бывших царских и белых офицеров, священников, многих участников крестьянского восстания 1921 г. и местных небольшевистских политических партий: эсеров, меньшевиков, национальных организаций. Среди жертв террора - члены татарского национального комитета «Милли-Шура», действовавшего в нашем крае с 1917 по 1920 гг., народные депутаты (гласные) местных органов власти до 1919 года.

В это же время по вымышленным обвинениям в «военно-фашистском заговоре» были арестованы и казнены командир дислоцированной в Тюмени 65-й стрелковой дивизии Г. Ф. Гаврюшенко, его заместитель Белозеров-Гладышев, начальник политотдела дивизии Миловидов и другие командиры и бойцы этого соединения, преобразованного в 1944 г. в 102-ю гвардейскую Новгородско-Померанскую ордена Суворова 2-й степени и Красной Звезды стрелковую дивизию. Характерно, что бюро Тюменского горкома, пленум и городская партконференция единогласно одобрила расправу над Гаврюшенко и его сослуживцами.

Так в обстановке страха и рабского подобострастия перед Сталиным, его приспешниками и палачами творились произвол и репрессии против народа.

10 декабря 1937 г. сменивший Горбача на посту начальника Омского управления НКВД К. Валухин доложил Ежову: «Операция по Вашему приказу 00447 закончена. Всего осуждено по первой категории 11050 и по второй категории 5004. Приведение приговора 50 человек, рассмотренных сверхутвержденного лимита по первой категории задержано. Прошу утвердить».

За выполнение этих чудовищных «приказов и планов» высокие покровители награждали палачей: Валухин получил орден Ленина, стал депутатом Верховного Совета СССР первого созыва от Тюменского избирательного округа и первым секретарем Свердловского обкома ВКП(б).

В начале 1938 г. Сталин решил приглушить выходивший из-под его контроля террор, для чего обвинил в «перегибах вредителей, пробравшихся в ряды партии и комсомола». 10 мая Политбюро ЦК ВКП(б) «удовлетворило просьбу Омского обкома об увеличении дополнительного лимита по первой категории на 1000 человек». Но на этот раз жертвами террора стали те, кто публично приветствовал «ежовщину» и участвовал в позорных судилищах над своими товарищами: партийные, советские и комсомольские руководители края.

§ 3 На Обском Севере
События 1921 г. на Обском Севере многому научили большевистскую власть. На некоторое время ей пришлось отказаться от силовых методов и пойти на компромисс с местным населением. Первым шагом в этом направлении было формирование органов местного самоуправления. В 1922 г. был образован Хэнский туземный совет, в 1923 г. - Тазовский. Одновременно создавались родовые советы в ненецких родах Худи, Окотэтто, Хороля, Вануйто и других. Больше внимания стали уделять снабжению Севера продуктами питания, орудиями лова, охотничьими припасами. Аборигенное население было освобождено от уплаты ряда налогов, сборов и пошлин, запрещался ввоз спиртных напитков. На Север начали отправлять медиков, культпросветработников.

Была предпринята и попытка создания общественной организации коренных народов. 24-25 июля 1922 г. в с. Самарово состоялась первая конференция племен Полярного Севера. Конференция проводилась по инициативе Народного комиссариата по делам национальностей (Наркомнаца), причем партийные и советские органы получили сведения о конференции в последний момент и принять участие в ее работе не смогли. Не присутствовали на съезде и приглашенные делегаты из Томской, Енисейской и Архангельской губерний. Племена Полярного Севера представляли 15 делегатов из Сургутского уезда, Кондинской, Реполовской, С^бдор&кой, Самаровской и Тобольской волостей. В повестку конференции было внесено два вопроса: о международном положении и о создании автономной республики народностей Севера.

Конференция проводилась в полном соответствии с духом того времени. В почетный президиум были избраны В. И. Ленин и Л. Д. Троцкий. Делегаты послали приветственные телеграммы Ленину и подотделу «Полярный Север» Наркомнаца, высказали здравицу «мировому самоопределению народов и международной пролетарской революции». В прениях много говорилось о тяжелом положении на Севере, о нехватке продуктов питания, отсутствии охотничьего оружия и припасов. Критиковалось неразумное решение властей, запрещавшее ловлю рыбы даже на удочку в некоторых рыболовных угодьях. «Дальнейшее такое состояние приведет весь Север к неминуемой гибели с его богатствами и промышленностью», - утверждали представители Обдорской волости.

Однако выход, предложенный делегатами, был неожиданным. Конференция приняла решение: «Просить Наркомнац... о выделении Крайнего Севера из сферы как административных, так и хозяйственных влияний соответствующих губерний в независимую административную единицу областного масштаба вплоть до образования представительства в соответствующих органах центра». Доклад и резолюцию подписали своими родовыми метками Н. Вануйто, В. Тойшнн, И. Хароля и другие. Однако настоящим автором этих документов был И. П. Волков - начальник Обдщкжой радиостанции, который, по воспоминаниям современников, «видел себя председателем «Полярной Федерации». Инициатором же созыва конференции был П. И. Сосунов, имевший аналогичные планы.

Активное участие в проведении конференции приняло руководство Тобольского треста «Обьрыба». Являясь монополистом по промыслу рыбы на (Обском> Севере, трест был заинтересован в выходе из-под контроля губернских органов. Национал-коммунистическая идея «автономизации» такую возможность давала.

Однако план создания «Полярной Федерации» не получил одобрения ни в центре, ни на местах. На следующих съездах коренных народов Севера вопрос об образовании национальной «самостоятельной административной единицы» уже не поднимался.

В ходе районирования, проходившего в 1923 г., Обский Север был включен в Тобольский округ. На территории округа были образованы Обдорский, Березовский, Самаровский, Кондинский и Сургутский районы. После упразднения в 1924 г. Наркомнаца при Президиуме ВЦИК был создан Комитет содействия народностям северных окраин (Центральный Комитет Севера). В 1925 г. образованы Уральский областной и Тобольский окружной комитеты Севера. Председателем Тобольского комитета Севера был избран И. Первухин.

Комитет Севера занимался сбором сведений о жизни и нуждах северных народностей, их истории, культуре и быте, наблюдением за мероприятиями, проводимыми для этих народностей, разработкой проектов узаконений и т. п. Деятельность Комитета осуществлялась через Тобольский окрисполком, либо через территориальные хозяйственные органы.

В октябре 1926 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли «Временное положение об управлении туземных народностей и племен северных окраин РСФСР». В соответствии с ним регламентировалось административно-правовое устройство северных народностей. Оно строилось на основе их родо-племенного устройства. Вместо традиционного родового управления вводились родовые собрания, избиравшие родовые советы, районные и туземные съезды и районные туземные исполнительные комитеты.

К 1928 г. в Тобольском округе было создано 12 районных туземных исполнительных комитетов: Сынский с резиденцией в с. Овалингорт, Тазовский - в пос. Хальмер-Седе, Шурышкарский - в с. Шурышкары, Ямальский и Уральский кочевые советы Обдорского района с резиденциями в местах зимних и летних кочевий, Казымский - в с. Полноват, Сосьвинский - в с. Сартынья, Балыко-Пишский - вс. Тундрино, Тром-Юганский - в Ермаковых юртах, Юганский - в с. Юган, Карымский - в юртах Карым, Надымский - в юртах Пашиных. Кроме райтузриков создавались так же родовые и юртовые советы, на территории Тобольского округа их было создано 72. Формирование туземных советов было компромиссом между советской властью и родо-племенным устройством народностей Севера. В ходе создания нового административного устройства на Обском Севере нередки были проявления формализма и самоуправства властей. Некоторые роды лишь через несколько лет узнавали, что они входят в тот или иной райтузсовет; председатели советов скорее назначались, чем избирались; отнесение рода к району порой не соотве тствовало традициям этого рода.

Поворот от «военного коммунизма» к нэпу коренным образом изменил I хозяйственное положение Обского Севера. Огромные рыбные запасы играли, значительную роль в решении продовольственной проблемы не только в районах промыслов, но и далеко за их пределами. И «белая» и «черная» рыба появилась на рынках и ярмарках Тюмени, Свердловска, наиболее ценные породы отправлялись и в европейскую часть страны. В 1923 г. вся заготовка рыбы была передана Рыбтресту и кооперации. Частный промысел был запрещен. Для ханты, манси, коми, ненцев и селькупов, у которых вылов рыбы был одним из главных источников существования, не оставалось выбора - либо вступать в кооператив, либо отказаться от промысла.

Расширение внешней торговли СССР привело к повышению спроса на сибирскую пушнину - традиционный российский экспортный товар. В отличие от рыбного, охотничьим промыслом занимались не только государственные и кооперативные предприятия, но и различные агентства и акционерные компании. Разнообразие хозяйственных форм вело к росту конкуренции между ними. Заготовительные органы, соперничая между собой, снабжали охотников-промысловиков из числа местного населения продуктами питания, ружьями, порохом, дробью и другими припасами. «Пушной бум» привел к резкому снижению цен на рыбу и дальнейшему падению уровня жизни рыбаков.

К 1925 г. на Обском Севере началось кооперирование. Первоначально возникает потребительская кооперация. Она раздавала населению продовольствие в кредит, получая взамен пушнину, оленину, рыбу. Вскоре многие жители Севера оказались в долгу у потребительских обществ. Только в Березовском и Обдорском районах в 1924 г. задолженность составила 220 тыс. золотых рублей.

К 1926 г. в кооперативы было объединено 24% манси, 14% ханты и 3% ненцев. Среди членов кооперативов преобладали русские и коми.

Переломным моментом в жизни народов Обского Севера явилось создание национальных округов. Проекты их образования разрабатывались с конца 1920-х гг. и исходили из постулата о готовности народов Севера к созданию собственной государственности. Главным критерием при определении границ округов была значительная доля коренного населения, составлявшего более 70% на территории будущего Ямало-Ненецкого округа и около 40% в Ханты-Мансийском (первоначально Остяко-Вогульском).

Подготовка образования округов шла в невообразимой для такого дела спешке. Не были определены или определены приблизительно границы районов национальных округов, медленно решались вопросы материального обеспечения. Продолжал дебатироваться вопрос о размещении окружного центра Ямало-Ненецкого округа - с. Обдорское рассматривалось лишь как временный центр, предполагалось «столицу» округа образовать в районе Надыма. Результатом этого явился перенос сроков образования округов на год.

10 декабря 1930 г. на Обском Севере было образовано два национальных округа Остяко-Вогульский с центром в с. Самарово и Ямало-Ненецкий с центром в с. Обдорском (с 1934 г. центр Остяко-Вогульского округа - Остяко-Вогульск, с 1940 г. - г. Ханты-Мансийск, с. Обдорское в июне 1933 г. было переименовано в Салехард, которому в 1938 г. присваивается статус города).

Образование округов поставило новые проблемы перед народами Севера. Возникли территориальные споры между некоторыми родами. Часть манси, проживавших в Приуралье, обратилась в центральные органы с просьбой о переводе их в Свердловскую область, к Ивдельскому району которой они тяготели. Из-за нечеткости разделения территорий начались конфликты между коми Ямало-Ненецкого и Коми-Пермяцкого национальных округов и т. д.

Власти видели «продвижение народов Севера к социализму» в полном подчинении их общегосударственным нормам. Созданная в это же время на территории округов система судов исключала из судопроизводства нормы обычного права. Эта мера в корне подрывала традиционный уклад жизни коренного населения, в которой обычное право занимало ключевое место.

Ликвидация юртовых и туземных советов, подчинение малочисленных народов общесоюзному законодательству не столько способствовало их прогрессу, сколько ставило под контроль властей, для которых природные богатства Обского Севера приобретали стратегическое значение. Однако в основном ханты, манси, ненцы, коми, селькупы не утратили своей традиционной культуры и быта. Поэтому в 1930-е гг. многие из шагов советской власти были направлены на их изменение.

Главным из них стала коллективизация. Первые колхозы появились на Обском Севере в 1929 году. Как и всюду по стране, на Севере нарушался принцип добровольности, зажиточные подвергались репрессиям, как противники колхозного строительства. С помощью экономического, административного и судебного давления по отношению к коренному населению Севера власти сумели к концу 1930-х гг. в основном завершить коллективизацию в округах. Кроме этого на Севере было создано несколько оленеводческих совхозов. Объединение личных стад привело к сокращению поголовья оленей в крае.

Для разрушения традиционного духовного уклада жизни и под предлогом борьбы с суевериями в 30-е гг. было репрессировано свыше 150 шаманов - наиболее уважаемой и авторитетной части населения. Все это не могло не вызвать среди коренного населения протеста и сопротивления. Нередки были случаи террористических актов против партийно-советских работников и активистов колхозного строительства. В середине 30-х гг. был убит организатор первых колхозов Г. С. Мирюгин. На мысе Дровяном (п-в Ямал) местные ненцы объявили о падении советской власти и приступили к созданию новых органов управления. Массовым выступлением коренного населения стало Казымское восстание 1933— 1934 годов. Оно было вызвано совокупностью непродуманных действий советских и хозяйственных органов: арестами шаманов и авторитетных людей; насильственным сбором детей в интернат, где некоторые из них умерли из-за начавшегося тифа; промышленным ловом рыбы на священном для ненцев оз. Нум-То; запрещением традиционных «Медвежьих праздников» и т. п. В ответ на это ненцы и ханты, жившие в этих местах, взяли заложников и выдвинули ряд требований: освободить арестованных, прекратить обучение детей в интернате, запретить лов рыбы на оз. Нум-То и другие. Требования восставших были типичными для выступлений коренного населения первой половины 30-х годов. Однако, имея отлаженную систему подавления, власти легко справились с восстанием.

Негативную реакцию у местных жителей вызвало и размещение в районах Севера спецпереселенцев. Их требования ограничить действия пришлого населения, чаще всего оставались без ответа. Приходилось менять традиционные места жительства, откочевывать дальше в тайгу и тундру.
§4 Культурное строительство

Революция и гражданская война оказали существенное влияние на культурную жизнь края. Прекратили свою работу многие библиотеки, музеи, театры. Основные массы населения оставались неграмотными. Первые попытки новой власти изменить положение в области культуры не выходили за рамки отдельных кампаний и не подкреплялись необходимыми материальными ресурсами. Типичной в этом отношении была кампания по «ликвидации неграмотности». К началу 1921 г. в губернии было создано 1139 ликпунктов, в которых обучалось 26 тыс. человек. Обучение на ликпунктах длилось 2-3 месяца. Человек, окончивший пункт ликвидации неграмотности, обычно был в состоянии прочитать в минуту 80-120 букв крупного шрифта и написать 5-7 букв. Математические навыки ограничивались счетом в пределах десятка. В последующем эти знания не закреплялись и легко забывались. Кроме ликпунктов широкое распространение в крае получил индивидуально-групповой метод обучения, реализацией которого занимались активисты ликбеза, в недавнем прошлом в значительной массе, тоже неграмотные. Поэтому итоги этой работы были еще более скромные.

В конце 1928 г. начался культпоход, который внес новые формы и методы в работу по ликвидации неграмотности. Проводились кампании по изысканию средств в фонд ликбеза. Увеличился срок обучения на ликпунктах. Выросло число школ малограмотных. Обучающимся грамоте был предоставлен ряд льгот: сокращение рабочего дня на 2 часа на весь период обучения, внеочередной прием в больницы, бесплатное посещение киносеансов и т. д. Обучение грамоте велось кроме школ и ликпунктов на предприятиях, в избах-читальнях, на дому. К 1937 г. грамотность населения в возрасте 18 лет и старше в южных районах края составляла 94,4%, в городах Тюмени, Ишиме, Ялуторовске около 96 процентов. В 1920-е гг. произошли изменения в школьном деле. В соответствии с «Положением об единой трудовой школе» были закрыты Александровское реальное училище, женская гимназия, частное коммерческое училище Колокольниковых в Тюмени. Бывшая Мариинская женская гимназия в Тобольске стала Образцовой трудовой школой II ступени. Прекратили свое существование церковноприходские школы.

В 1920 г. в губернии было около 200 тыс. детей школьного возраста, из них обучалось лишь 33 процента. Основой новой школьной системы становилась школа-семилетка, состоящая из двух ступеней. В 1920-21 учебном году в губернии действовали 1241 школы I ступени и 23 школы II ступени. Существовали большие трудности с помещениями для школ, оборудованием классов учебными пособиями. Несмотря на это, развитие школьной сети позволило в ряде населенных пунктов уже с 1927/28 учебного года перейти к осуществлению всеобуча. В этом году сели за парты все дети 8-летнего возраста в Тюмени. Объявили всеобщее начальное обучение Ялуторовский, Новозаимский, Талицкий районы. 3 октября 1928 г. Тобольский окрисполком принял постановление о введении всеобщего обязательного обучения в 16 населенных пунктах. К 1933 г. на территории тюменского края было открыто около 500 новых общеобразовательных школ, обучением было охвачено до 100 тыс. школьников.

Определенное внимание в эти годы уделялось просвещению национальных меньшинств. Первые советские школы для северян открылись в 1920/21 учебном году, в 1926 г. появилась первая мансийская школа-семилетка. В 1927 г. при школе в селе Полноват был открыт первый в крае интернат, в котором в первый год его работы вместе с русскими детьми стали учиться 4 коми и 8 хантов. В 1930 г. открылись школы-интернаты в Казымском, Уют-Юганском и Тазовском национальных районах. В 1930 г. был создан первый букварь на хантыйском языке. Вскоре вышли буквари на родных языках ненцев, селькупов, манси. Но проблема привлечения детей коренного населения в школы оставалась острой. Общий уровень грамотности среди северян в это время составлял 3,8 процента.

В начале 30-х гг. на Севере началась деятельность культбаз и красных чумов. Появились Сосьвинская, Тазовская, Ямальская, Казымская культбззы. Обычно они располагались в районах традиционных стоянок и на путях паломничества коренного населения к святым местам. Такой комплекс имел школу-интернат с учебными мастерскими, врачебно-медицинский пункт, включающий амбулаторию, больницу, аптеку, баню, ветеринарно-зоотехнический пункт, магазин, дом заезжих для кочевников, клуб с киноустановкой. Красные чумы представляли собой передвижные культурно-бытовые учреждения. В них работали учителя, фельдшеры, лекторы и киномеханики.

Одновременно ведется борьба с неграмотностью среди татарского населения. Если в Тобольском округе в 1925 г. имелось 30 школ для детей татар, то в 1936 г. - 93, а в 1939 г. - 106. Во многих татарских деревнях открываются клубы, библиотеки, избы-читальни и т. п. В Тобольске создается татарский дом просвещения. Здесь работали литературный, драматический и другие кружки, велась методическая работа для культурно-просветительных учреждений.

Большое внимание в 20-30-е гг. уделялось развитию педагогического образования. Особенно остро проблема педкадров встала в начале 30-х гг., когда стало вводиться всеобщее начальное обучение. В 1930 г. были открыты Ишимское педагогическое училище и татарское педагогическое училище в Тюмени, которое в 1934 г. было переведено в Тобольск. В 1932 г. в Тюмени был организован педагогический техникум, а в 1933 г. открылось педагогическое училище в Салехарде. К середине 30-х гг. кадры для просвещения и других отраслей народного хозяйства края готовили уже 17 техникумов.

В ноябре 1930 г. начались занятия в Тюменском агропедагогическом институте - единственном в то время высшем учебном заведении региона. Для его размещения было выделено одно из лучших городских зданий - Дом Советов (ныне здание инженерно-строительного института). На трех отделениях института (агрономическом, физико-биологическом и физико-техническом) готовили учителей для школ Зауралья. В 1931 г. было открыто еще одно отделение - историко-экономическое. Вскоре при институте создается рабфак, филиалы которого открываются в Ишиме и Заводоуковске. Когда в 1932 г. институт стал готовить кадры для всей Уральской области, он изменил свое название и стал именоваться Уральским педагогическим институтом. В 1934 г. на его базе был открыт учительский институт с двухлетним сроком обучения. Он стал готовить учителей химии, физики, математики, географии, русского языка и истории для семилетних школ. На 1 января 1939 г. в институте обучалось 222 человека, в учительском институте 309 человек. За 10 лет своей работы институт подготовил 913 учителей. К этому времени среди преподавателей появились кандидаты наук. В 1939 г. было открыто еще одно высшее учебное заведение на территории края - Тобольский учительский институт с физико-математическим, филологическим и историческим отделениями. Он начал готовить учителей для школ Обского Севера. В 1941 г. институт выпустил первых специалистов. Школы Приобья получили 68 преподавателей.

Недолго в Тюмени действовал Уральский автодорожный институт. Он был организован в августе 1930 г., но вскоре переведен в Саратов. Важное место в культурной жизни двадцатых годов принадлежало музеям. В 1926 г. открылся Тюменский краеведческий музей, душой и заботливым хозяином которого являлся его заведующий П. А. Россомахин - большой знаток прошлого края. В начале 1941 г. Павел Афанасьевич подготовил и сдал в книжное издательство рукопись, в которой первым подробно осветил историю Тюмени - старейшего русского города за Уралом. Однако начавшаяся вскоре война помешала выходу книги, рукопись которой затерялась.

В двадцатые годы продолжил свою работу Тобольский музей, преобразованный в музей Тобольского Севера. В течение 10 лет его возглавлял известный краевед М. П. Тарунин. В сентябре 1921 г. тобольские краеведы Г. И. Симонов, М. II . Костюрина, ученые М. В. Кучин, А. А. Дунин-Горкавич и другие создали при музее Общество изучения края, филиалы которого открылись в Обдорске, Сургуте, с. Шеркальском Кондинского района. При активнейшей поддержке и участии музея в течение восьми лет (1920-1927 гг.) на Обском Севере работали 35 экспедиций. Гидрологическая экспедиция Главного управления государственных сооружений под руководством И. И. Эльпорта изучала возможности соединения водным каналом Оби и Енисея. Северо-Уральская экспедиция Академии наук СССР, возглавляемая уроженцем Тобольска профессором Б. Н. Городковым, проводила геологические и ботанические исследования Полярного Урала. Экономическое состояние Ямала и перспективы его развития изучали специалисты Уральской плановой комиссии. Изучением культуры и быта ханты занимались этнографы Р. П. Митусова, В. Н. Новицкий и другие.

В конце 1920-х гг. любителями-краеведами был организован уголок краеведения в Ялуторовске. Его работой руководила М. Д. Чувакина - учительница одной из школ города. В 1929 г. уголок был преобразован в краеведческий музей, который в 1930 г. переводится в дом декабристов М. И. Муравьева-Апостола. В 1935 г. при реставрации этого дома под печью было найдено письмо к потомкам, написанное Муравьевым-Апостолом. После этой исторической находки музей стал именоваться краеведческим музеем памяти декабристов.

Любимым местом отдыха горожан в 20-30-е гг. были сады и парки. Они являлись неотъемлемой частью каждого из городов Тюменского края. В центре Тюмени (на месте Дворца пионеров) находился сад им. Ленина, бывший Спасский. В нем располагался летний театр, играл духовой оркестр, устраивались народные гуляния. Между нынешним сельхозинститутом и университетом был еще один сад. На специально оборудованной сцене этого сада часто выступали как профессиональные актеры, так и любители. Позднее этот сад был передан обществу «Спартак». В 1930-е гг. здесь установили фонтан, на танцевальной площадке устраивались танцы под духовой оркестр. Недалеко от этого сада, вдоль берега Туры от дома, где сейчас размещен кожный диспансер, до действующего в 20-е гг. Благовещенского собора простирался большой Приказчичий сад. Когда взрывали Благовещенский собор, берег с частью сада обвалился, клуб, который здесь находился, разобрали и перенесли к вокзалу. Так было положено начало одному из старейших клубов города — клубу железнодорожников. Красивой и зеленой была Привокзальная площадь Тюмени. В 1930 г. в саду у вокзала установили фонтан «Олень». Большой популярностью у тюменцев пользовался Загородный сад. Сады и парки создавали определенный облик города в эти годы.

Культурная жизнь края, в значительной степени, определялась развитием таких видов искусства, как театр и кино. В Тюменской губернии к 1919 г. было 4 театра, в 1919 г. появился пятый, в Ишиме. 18 декабря 1919 г. здесь состоялся первый спектакль. Театру было присвоено имя А. В. Луначарского. Большую роль в создании театра сыграли А. Г. Уварова (до революции одна из ведущих артисток Тобольского театра) и его первый режиссер А. В. Чернов. В 1920 г. в театре играло уже 20 актеров как профессионалов, так и любителей, были декораторы, гримеры, собственный оркестр в составе 10 человек.

В начале 20-х гг. театры края переживали трудные времена. Особенно тяжело сказался переход в 1921 г. значительной части учреждений культуры на самоокупаемость. Театры в Ялуторовске, Туринске и Ишиме стали действовать с постоянными перерывами, а Тобольский театр был даже временно закрыт. Большей стабильностью в эти годы отличалась работа тюменского театра, однако и здесь было очень много трудностей. Состав труппы постоянно менялся. Сначала в Тюмени существовали две театральные площадки - зимняя и летняя. 30 сентября 1922 г. пожар уничтожил здание зимнего театра. Вскоре сгорел и летний театр. Через некоторое время театр стал работать в здании кинотеатра «Победа». Новое здание театра было построено лишь в 1935 году. После этого театр стал называться Камерным. Предполагалось, что он будет пропагандировать искусство синтетического характера (музыкальная драма, комедия, балет, миниатюры, оперетта и т. д.). Лишь постепенно театр определился как драматический. На его сцене с успехом прошли спектакли по произведениям А. Н. Островского, А. С. Грибоедова, Н. В. Гоголя, А. П. Чехова, А. М. Горького, Ф. М. Достоевского, Л. II . Толстого. Ставились оперные спектакли: «Фауст», «Травиатта», «Демон». В 20-е гг. в репертуаре театра появились произведения «левого» искусства. Одной из таких постановок стала пьеса А. В. Луначарского «Три путника и ОНО», которая однако была холодно встречена зрителями. К концу 20-х гг. в репертуар театра вошли произведения советских писателей Б. Лавренева, Д. Фурманова, В. Иванова и других. В 1927 г. театром был показан первый детский спектакль «Красная шапочка».

После временного перерыва продолжил свою работу тобольский драматический театр. На его сцене в 20-е гг. ставились «Анна Каренина», «Борис Годунов». «Овод», с успехом шли произведения Гольдони, Шекспира, Мольера.

В 30-е гг. деятельность театров становится более стабильной. В это время успешно работал драматический театр в Ишиме, возродился Ялуторовский театр. Основной репертуар театров по-прежнему составляли классические произведения. В то же время на выбор режиссеров возрастающее влияние стали оказывать политические установки тех лет. В годы «сталинских пятилеток» в тобольском театре были поставлены спектакли «Как закалялась сталь», «Партийный билет», «Любовь Яровая» и т. п. Сезон 1930 г. в тюменском театре начался пьесой Шимкевича «Вьюга» о строительстве промкомбината и вредительстве «левых и правых оппортунистов». В 1932 г Г в Тюмени шел спектакль «Завтра», красной нитью через который проходила мысль об антисоветской позиции интеллигенции.

В 20-30-е гг. заметно выросла сеть киноучреждений. В 1932 г. в Тюмени бы л построен кинотеатр «Темп», имевший звуковую установку. Одним из первых звуковых фильмов, который демонстрировался в городе, стал фильм «Путевка г. жизнь». В июле 1936 г. в Тюмени состоялся первый кинофестиваль. На нем зрители увидели работы лучших советских актеров тех лет, известных по фильмам «Чапаев», «Депутат Балтики», «Веселые ребята» и другим.

Еще в 1918 г. в Тюмени была организована художественная школа - студия Ее руководителем был выпускник Академии художеств М. И. Авилов, в будущем известный баталист. Кроме Авилова в студии преподавали окончивший Строгановское училище И. И. Овешков, а также бывший преподаватель этого училища К. П. Трофимов. Количество учащихся в студии быстро росло и уже к 1920 г. достигло 150 человек. С небольшим перерывом студия просуществовала до 1925 г. и сыграла немалую роль в становлении художественного образования к крае. В ней получили первые профессиональные навыки будущие тюменские художники А. И. Митинский, В. П. Барашев, И. И. Кротов, И. П. Котовщиков и другие.

Заметное оживление в художественную жизнь города вносили художественные выставки. С 1920 г. по 1930 г. они проводились почти ежегодно. В 1920-е гг тюменские художники выставляли свои картины я на региональных выставках и Минске, Перми, Свердловске, а в 1927 г. даже на Всесоюзной выставке в Москве.

В 30-е гг. выставочная деятельность также была достаточно активной. Наиболее крупной в эти годы была выставка 1934 г. «Художники - первому областному съезду Советов», на ней экспонировались 269 работ. В 1939 г. в помещении тюменского краеведческого музея открылась художественная мастерская, где занимались реставрацией картин.

Замечательных успехов достиг народный промысел художественной резьбы по кости, издавна известный в Тобольске. В апреле 1929 г. в городе был организован косторезный цех. В 1933 г. он выделился в самостоятельную артель. К концу 1934 г. в артели работало уже 16 мастеров. Художественной резьбой занимались Т. С. Песков, В. И. Денисов, С. И. Трегубов, В. Н. Лопатин, Г. С. Килин и другие. В 1937 г. на международной выставке в Париже работа В. И. Денисова «Фактория Главсевморпути» была удостоена золотой медали. В. Н. Лопатин за работу на пушкинскую тему и С. И. Трегубов за изделие «Семья ненца на отдыхе» получили серебряные медали. В 1939 г. работы тобольских косторезов экспонировались на Нью-Йоркской международной выставке.

Вместе с тем отдельные успехи в сфере культуры сочетались с крайне низким культурным уровнем широких масс населения края, особенно сельского. Средств на строительство школ, финансирование искусства хронически не хватало. Характерным явлением была политизация художественной жизни. Директивные партийные и государственные установки, определявшие направление, формы и методы деятельности в области культурного строительства, существенно сужали возможности для его развития.

Следствием отказа от многих достижений культурного наследия прошлого стало массовое уничтожение исторических памятников, особенно культовых. С конца 20-х гг. многие из них стали использоваться не по назначению. Так, в Тюмени к 1932 г. все культовые здания за исключении Всесвятской церкви были закрыты. В Троицком соборе и польском костеле разместились склады воинских частей, в Никольской церкви - мастерские сельхозтехникума, в Знаменской - гаражи, в Спасской - библиотека и архив и т. д. Трагичной была судьба Благовещенского собора. В ночь с 13 на 14 июня 1932 г. по решению президиума тюменского городского совета он был взорван. Причина, по объяснению городских властей, состояла в остром дефиците кирпича для строительства. Судьбу Благовещенского собора должна была разделить и Спасская церковь. Только вмешательство Главнауки спасло этот замечательный памятник архитектуры XVIII в. от разрушения.