Монография под ред. В. М. Кружинова тюмень, 1994. Оглавление введение Глава I. Древние и средние века

• Название: Монография под ред. В. М. Кружинова тюмень, 1994. Оглавление введение Глава I. Древние и средние века
• Дата: 13.11.2022
• Размер: 0.67 Mb.
• Имя файла: Ocherki_po_istorii_Tyumenskoi_774_oblasti.docx
• Тип: Монография; #786247
• страница: 4 из 23

Глава II . НАКАНУНЕ ПРИСОЕДИНЕНИЯ К РОССИИ
§ 1 Народы земли Югорской и Обдорской

К XVI в. формирование народов Севера Западной Сибири, до настоящего времени проживающих на территории Тюменской области, в основном завершилось. Новгородские летописи XI - XIV вв. упоминают ханты и манси под единым названием «югра», «угра». Затем манси стали называться «вогулами» или «вогуличами», а термин «югра» сохранился только за северными хантами. В XVI в. в русских документах появился и термин «остяки», который постепенно распространился на всех ханты. Ненцы же были известны под названием «самоеды», а селькупы как «остяко-самоеды». Расселение западносибирского населения в XVI в. значительно отличалось от современного. Например, манси в то время занимали весьма обширные территории: на севере граница их расселения проходила по рекам Мезень и Печора, южная граница - по р. Уфе и далее через места, где сейчас расположены Екатеринбург и Тюмень, на западе мансийские земли доходили до современной Казани, на востоке - до среднего течения Иртыша. Эта территория хорошо реконструируется по данным топонимики, археологии и мансийским преданиям. Однако уже с XIII - XIV вв. наблюдалось постепенное передвижение манси с запада на восток, вызванное давлением соседних народов, а также христианизацией.

Территория расселения ханты включала бассейны Конды, Демьянки и районы южнее современного Тобольска. Очевидно, под давлением манси и предков сибирских татар, ханты постепенно перемещались на восток, оттесняя в свою очередь селькупов, территория которых доходила, по некоторым сведениям, до современного Сургута. Таким образом, к XVII в. ханты продвинулись в бассейн рек Вах и Васю-ган. Жившие здесь селькупы отошли на север - в бассейн среднего Таза, положив начало новой этнической общности - тазовско-туруханских селькупов, отделенных от южных (нарымских) селькупов хантыйским клином.

Ханты и манси обеспечивали свое существование в основном охотой и рыбной ловлей. У хантов, занимавших берега крупных рек, несколько большим был удельный вес рыбной ловли. Манси, жившие в верховьях рек на восточных склонах Урала, занимались главным образом охотой на лося, миграционные пути которого проходили через уральские перевалы. В целом же способы охоты и рыбной ловли у этих близкородственных народов отличались мало.

Обские угры были типичными пешими таежными охотниками, которые промышляли зверя. Оленя и лося они преследовали зимой по насту, догоняя на широких лыжах, подбитых шкурой выдры, чтобы они не катились назад при подъеме в гору. После появления русских купцов, лыжи стали подбивать оленьим камусом, поскольку шкуры выдры стало выгоднее продавать, чем использовать в хозяйстве. Охотник был вооружен луком со стрелами, коротким метательным копьем и ножом. При охоте на медведя использовали массивное копье с длинным наконечником - пальму.

Глухарей и тетеревов ловили слопцами - ловушками давящего типа, стреляли из лука. Самым эффективным способом добычи уток и гусей была сеть, которая устанавливалась вертикально в специально вырубленных просеках у озер, где в определенный момент охотники накрывали ею всю стаю, улетавшую после кор-мешки.

Пушная охота первоначально являлась второстепенным занятием - пушнина шла лишь на украшение одежды. Однако в XIV - XV вв. пушной промысел начал играть большую роль, потому что меха охотно покупали русские и восточные купцы. Пушнина превратилась в ведущую статью товарообмена. Пушная охота велась луком со стрелами, ловушками - черканами, кулемами, петлами, слопцами и самострелами - настороженными на звериных тропах луками.

Главными раболовными средствами ханты и манси были сети и невода, сплетенные из крапивного волокна. На промысел рыбаки выходили на долбленных лодках - обласах, которые часто встречаются в захоронениях обских угров того времени. Во время ловли использовался специальный непромокаемый костюм из налимьей кожи. Известны были также удочки с железными и костяными крючками и остроги, которыми били рыбу в ночное время с факелом. Одним из эффективных был запорный способ рыбной ловли. Специальными загородками перегораживали небольшие речки, оставляя один или несколько узких проходов, куда вставляли плетеные из тонкой кедровой щепы морды. Обычно запоры использовали во время хода рыбы на нерест и обратно. Много рыбы вылавливалось в летний период, подледный лов имел меньшее значение. Рыба вялилась, коптилась и солилась. Она являлась основной пищей угров в течение года.

Значительным для жизни обских угров был сбор кедровых орехов. Кедровые урочища находились в общественной собственности и «шишкование» проходило организованно, и в одно для всех время. Собранные шишки дробили, просеивали в крупноячеистых деревянных ситах, провеивали и клали на зимнее хранение. Кедровые орехи были любимым лакомством и лучшим средством, наряду со свежей кровью от цинги в зимний период. Южным группам обских угров - туринским и пелымским манси, иртышским хантам - было известно также мелкомасштабное и мотыжное земледелие, имевшее подсобное значение.

Все необходимые орудия труда, посуду, утварь делали местные мастера, но специализированных ремесленников еще не было. Ханты и манси было уже хорошо известно кузнечное и литейное дело. Железо выплавляли из болотной руды в небольших печах, где слои руды чередовались со слоями древесного угля. В печи оставляли только отверстия для поддува воздуха. После нескольких часов горения железо стекало на дно и застывало в виде крицы. Печь ломали, доставали железо и проковывали его для удаления пузырьков воздуха и

Функционировало также традиционное гончарное производство. Глиняная посуда лепилась вручную, без гончарного круга, и украшалась геометрическим орнаментом с помощью специальных костяных или деревянных штампов. Готовая посуда обжигалась в костре.

Ханты и манси, особенно их южные группы, были хорошо знакомы с ткацким делом. Ткань производилась из крапивного волокна, которое вырабатывали по технологии, сходной с обработкой льна. Крапиву мяли, чесали и пряли в нить. Затем на примитивном ткацком стане делали ткань, к оторая шла на изготовление одеж ды. Все эти промыслы в XVII - XVIII вв. практически полностью исчезли, так как из России стали поступать более дешевые и качественные ткани, посуда и железные изделия.

Наиболее устойчивыми из традиционных промыслов оказались деревообработка и производство берестяной утвари. Из дерева делали чашки, корытца для вареной рыбы, черпаки и другую посуду, а также лыжи, долбленые лодки - обласа, нарты, древки для копий и стрел, музыкальные инструменты и многое другое. Все деревянные предметы делались с помощью ножа, топора и простейшего лучкового сверла. Береста служила материалом для изготовления заплечных коробов, в которых переносились грузы, женских коробов для рукоделия, набирок для ягод и т. п. Особенно ценилась посуда из капа - древесного нароста, которая была очень прочной и долговечной.

До прихода русских существовало также производство наконечников копий и стрел, рыболовных крючков из кости, которые заменяли дорогие железные предметы. Но затем железо полностью вытеснило костяные орудия.

Хозяйство селькупов, сходное с обскоугорским, являлось комплексным, так как включало охоту, рыболовство, собирательство и различные ремесла. Южные (нарымские) селькупы были знакомы в XV - XVI вв. с мотыжным земледелием. Они разводили лошадей, запасая им на зиму в стогах или открытых сараях сено. Охотничий и рыболовецкий промыслы, как и ремесла, у северных селькупов не отличались принципиально от хантыйских и различались лишь формой изготовления наконечников стрел, орнаментами на одежде и посуде и т. п.

Оригинальная культура сложилась у сибирских ненцев, обитавших в северных тюменских тундрах. В XVI - XVII вв. в хозяйстве ненцев еще не было однозначного преобладания оленеводства. Домашних оленей было немного, мясо их редко употребляли в пищу. Олени в основном использовались как транспортные животные. Очень большое значение для ненцев в это время имели охота и рыболовство. Ненцы охотились на диких оленей, водоплавающую дичь, которая гнездилась на тундровых озерах и болотах, и пушных зверей с помощью лука, копья и различных ловушек, однотипных с хантыйскими и селькупскими. Водоплавающая птица добывалась, как правило, во время линьки, когда нелетающих гусей и уток можно было бить с помощью простых палок. На эту охоту выходили взрослые и дети. Оленей добывали в основном на переправах: охотники нападали на животных, преодолевавших во время миграции водную преграду. Плывущие олени относительно беспомощны, и каждый охотник мог взять их в нужном количестве. Мясо оленей сушили и коптили, обеспечивая себя пищей на долгое время. Ненцы, жившие на морском побережье, охотились на морского зверя - тюленя, моржа, нерпу. Это занятие было заимствовано ими от досамодийского населения, которое в ненецких легендах носит название «сихиртя».

Как и другие народы Западной Сибири, ненцы умели выплавлять железо и ковать железные орудия труда. Обработка дерева была развита слабее, чем у таежных народов, так как во многих районах проживания ненцев не было леса. Однако ненцы достигли больших успехов в косторезном деле. Из кости оленя и морских животных делались домашняя утварь, наконечники для стрел и копий, костяные украшения, которые можно увидеть на поясах современных пастухов-ненцев.

В XVII - XVIII вв. у ненцев началось быстрое развитие крупнотабунного оленеводства, что, видимо, связано с уменьшением поголовья диких оленей. Стада домашних оленей увеличились до нескольких тысяч голов. Домашние олени разводились для использования мяса, шкур, кости и многого другого. Кочевое оленеводческое хозяйство стало главной основой всей жизни ненцев. Но произошло это два столетия спустя, то есть к XIX столетию.

Хозяйственный уклад каждого народа хорошо отражается в типах используемых жилищ. Ненцы, к примеру, изобрели чум, идеально приспособленное к холодам и частым перекочевкам жилище. Чум сооружался из поставленных, конусообразно шестов и покрывался меховыми полотнищами, сшитыми из нескольких оленьих шкур. В середине чума располагался очаг, на верху находилось отверстие - дымовод. Конструкция чума" наилучшим образом отвечала условиям тундры. Коническая форма делала его устойчивым к сильным ветрам и не позволяла сверху скапливаться снегу. В сильные холода с помощью очага в чуме можно было поддерживать нужную жильцам температуру. Его сборка и разборка занимала мало времени, что было немаловажно при перекочевках.

В отличие от ненцев ханты и манси сооружали два основных типа жилья: землянки и берестяные чумы. Землянка была постоянным жилищем. Она строилась так: сначала копали квадратный котлован до полутора метров глубиной, в середине котлована вкапывали четыре столба, соединявшиеся вверху квадратной рамой, к которой от краев котлована наклонно приставлялись жерди, или плахи, являвшиеся стенами землянки. Затем сооружение обкладывали дерном и землей. Готовая землянка имела форму усеченной пирамиды. В центре жилища находился очаг, а вдоль стен делали нары, на которых спали люди.

Берестяные чумы имели коническую форму, каркас делался из жердей, крылся берестяными полотнищами, сшитыми из проваренных, эластичных кусков бересты. Берестяные чумы служили летним жильем, если приходилось уходить из поселка для рыбной ловли, сбора кедрового ореха и т. п. Их можно было переносить на далекие расстояния.

Селькупы также строили землянки-карамо и берестяные чумы, которые по виду и конструкции незначительно отличались от обскоугорских. Северные селькупы позаимствовали у ненцев классический тундровый чум.

К моменту включения в состав России народы северо-западной Сибири достигли достаточно значительного развития, хотя их эконо

У ханты и манси с начала нашего тысячелетия шел активный процесс становления зачатков государственных образований. К XVI в. у них уже сформировались так называемые «княжества», которые в своей основе имели территориально-родовые объединения. Анализ обскоугорских легенд позволяет примерно определить время появления первых княжеств - это XII - XIII вв. Сначала они были небольшими территориально, слабо политически организованными, но к XV - XVI вв. начинают появляться объединения, включающие несколько мелких княжеств. Во главе таких образований стояли так называемые «князцы», власть которых по наследству передавалась от отца к сыну, от старшего брата - к младшему. Князцы имели постоянные военные дружины и могли в случае необходимости собирать военное ополчение из своих соплеменников.

Экономическим, административным и культовым центром княжеств являлись городки, которые были укреплены бревенчатым частоколом, валом и рвом. Вокруг них находились неукрепленные поселения, жители которых в случае опасности укрывались за стенами городка. Князцы вели частые войны друг с другом, получая с побежденных дань, захватывая имущество и рабов. Рабство, однако, было патриархальным. Рабов было немного, они пользовались достаточно большой свободой и мягким обращением, но им поручалась самая грязная и тяжелая работа. По прошествии нескольких лет раба могли освободить и даже принять в свое общество. Существовали зависимые люди и из местного населения - это общинники, попавшие в кабалу из-за долгов, и «захребетники», то есть бедные люди, живущие у зажиточных соседей или родственников на положении работников. Князцы были еще не феодалами, а предводителями территориально-родовых групп. Знатность определялась по старшинству родовых генеалогических линий. Князцы по образу жизни мало отличались от остальных людей - ходили на охоту, рыбную ловлю, выполняли повседневную работу, хотя все большее значение для них приобретало воинское занятие. Большинство же населения оставалось простыми охотниками и рыболовами, практически незадействованными в социально-имущественном расслоении общества.

Наиболее крупное княжество манси - Пелымское занимало бассейн рек Пелыма, Конды и Тавды. Центр княжества - Пелымский городок находился у места слияния рек Пелыма и Тавды. С XV в. Пелымское княжество начинает испытывать татарское влияние и становиться частью Сибирского ханства. Сильное мансийское объединение - Ляпинское княжество включало бассейн р. Ляпин, среднюю часть и низовья Северной Сосьвы, а также низовья рек Сыни и Куновата. Центром княжества был городок Кунаут-наш (Куноват). Здесь находилась столица князца Гугуя.

Наиболее крупное у ханты во главе с династией Алачевых княжество Кодское занимало примерно территорию современных Октябрьского и северо-западную часть Самаровского районов. Центр княжества находился в Кодеком городке, а всего оно объединяло 13 городков. Известны также Обдорское с центром в Пулноватваше (позже -Обдорск) и Казымское княжества с центром в городке Казым в устье одноименной реки. Сильное хантыйское княжество находилось и на реке Демьянке. Его возглавлял князец Нимнюян (Нимнян, Демьян в русской транскрипции), который мог выставить отряд в 400 воинов, что тогда было значительной воинской силой. Не менее сильным являлось княжество Бардака, влияние которого распространялось на Сургутское Приобье, р. Тромьега, Юган и даже на Пур. Центр княжества - Бардаков городок находился в устье Тромьегана, вблизи современного Сургута. В княжество Бардака, возможно входили не только ханты, но и часть селькупов. Селькупы имели и свои княжества, самое крупное и влиятельное из них - Пегая Орда. Во главе ее стоял князец Воня. Столица Пегой Орды располагалась на Оби вблизи устья р. Парабели (соврем. Томская обл.). Князец Воня оказал сильное сопротивление русской колонизации, вступив в союз с изгнанным Кучумом. Вторым по известности селькупским князцом считался Кичей, владевший обским левобережьем от современного села Александровского до низовья реки Васюгана. Его столица находилась в окрестностях с. Александровского. В конце XVI в. северная часть княжества была захвачена хантами, а за Кичеем остались лишь низовья Васюгана, куда была перенесена княжеская столица. По структуре и социальному составу селькупские княжества были сходны с угорскими. В рамках княжеств селькупы объединялись для противодействия наступающим с северо-запада хантам, с востока - эвенкам и кетам, с юга - татарам.

Ненцы в то время не имели каких-либо государственных образований. Их жизнь шла иным путем. В XVI в. ненцы сохраняли родовое устройство общества, в котором были свои родовые предводители, в том числе и военные. Во многих легендах упоминается о военных столкновениях ненцев с хантами, селькупами и даже эвенками, проникавшими на Обской Север. Кочевой образ жизни ненцев исключал необходимость строительства городков. Часть ненцев попадала под влияние Обдорского и Бардаковского княжеств, но о строгом их подчинении говорить не приходится.

Проникновение за Урал русских людей началось с XI в. и активизировалось в XIV - XV вв. Московское правительство направляло в Югру опытных в ратном деле воевод из ярославских князей. В 1483 г. князь Федор Курбский-Черный и Иван Салтыков-Травин с большим отрядом устюжан прошли с Вишеры на Лозьву и Пелым, разбили пелымского князя Юшмана и вышли по Тавде и Тоболу на Иртыш и Обь. Там «повоевали Югру», взяли в плен некоторых князьков, в том числе «большого» князя Молдана и двоих сыновей другого князя Екмычая. Вся экспедиция продолжалась четыре месяца. Хантыйские и мансийские князьки поспешили вступить в переговоры с Москвой. Посредником в переговорах был пермский еписком Филофей. В Москву прибыл мансийский князек Пыткей с «поминками» и «от всея земли Код-ские и Югорские» просил Ивана III отпустить из плена югорских князей, на что тот дал согласие. На следующий год кодские князьки Молдан, Пыткей и Сонта пришли к Усть-Вымскому городку и заключили с епископом и пермскими князьками, вассалами Москвы, мир, скрепив этот акт священным обрядом: «сор золота воду пили». В 1485 г. с той же целью в Москву приходил пелымский князь Юшман.

Однако русское влияние в Югорской земле не было прочным. Князьки быстро «забывали» о своем подданстве Москве и не высылали положенную дань. Поэтому московским князьям приходилось время от времени посылать воинские отряды. В 1499 г. Иван III отправил «на вогуличи» воевод князя Семена Федоровича Курбского, князя Петра Федоровича Ушатого и Василия Ивановича Гаврилова-Бражника и с ними свыше четырех тысяч воинов. Главной целью похода было завоевание Ля пинского княжества. Поход продолжался один год: русские «взяли» 42 укрепленных селения, захватили в плен 58 князьков и на некоторое время ханты-мансийское население признало свою зависимость от Российского государства. Иван III включил в свой титул - «князь Кондинский и Обдорский». Однако сибирские победы русских оказались непрочными. Отдаленность Сибири от России не позволяла ей прочно закрепиться за Уралом.
§ 2. Сибирские татары

Около тысячи лет назад на юге Тюменской области появляются тюркские племена кыпчаков, часть которых была вытеснена из степных районов монголами. Местное угорское население отходит в более северные районы, а часть угров ассимилируется пришельцами. Постепенно здесь формируется этническая общность - сибирские татары, вобравшие в себя тюрские, угорские, монгольские и другие этнические компоненты.

Хозяйство сибирских татар, живших в лесостепи и подтаежной зоне, базировалось на охоте, рыбной ловле, скотоводстве и земледелии: у северных групп татар преобладали охота и рыбная ловля, у южных же - скотоводство. Земледелие в хозяйстве являлось подспорьем: татары выращивали ячмень, овес, полбу. Охотились они с помощью лука и длинного ножа. Мелкого пушного зверя и боровую дичь добывали ловушками (кулемки, черканы, самострелы), а рыбу - сетями, неводами и плетеными ловушками типа фитилей, вершей. Использовали также остроги с тремя- пятью зубьями. Важную роль играла ловля с помощью запоров, в которых оставляли проходы, куда вставлялись плетеные морды для вылова рыбы.

Скотоводство сохраняло у татар до прихода русских черты кочевого. Большинство населения, особенно малоимущие, не имело крупных стад и не нуждалось в перекочевках: скот пасли вблизи поселка. Постепенно скотоводство утрачивало кочевую специфику, становилось стойлово-пастбищным.

Жилища татар разнообразны. Летом строили конические шалаши с деревянным каркасом, крытые берестой или войлоком. Южные кочевые группы строили войлочные юрты степного типа. Зимние жилища представляли собой землянки разных видов, которые назывались также юртами. Землянки имели прямоугольную форму. Над котлованом надстраивали сруб в три-четыре венца и делали плоскую крышу из плах. Щели в стенах и крыше замазывались глиной. Встречались также дома-мазанки, стены которых делали из жердей, переплетенных прутьями. До появления русских татары уже строили прямоугольные срубные дома, крыша которых была плоской. Внутри зимних жилищ сооружались дощатые нары для сна и чувал для обогрева жилья. Чувал находился в углу у входа и имел дымоход. Эти приспособления татар были усвоены хантами и манси.

Уровень социально-экономического развития сибирских татар был более высоким, чем у угров. Наряду с коллективной собственностью на землю у татар была частная собственность на скот, промысловые орудия и угодья. Появлялось имущественное и социальное неравенство. Основную массу населения составляли так называемые «черные люди», которые несли военную службу и платили феодальной верхушке подати.

В XIII в. районы лесостепи по Тоболу и Иртышу были включены в состав Золотой Орды (улус Джучи). После смерти Джучи его улус отошел Батыю. Став ханом Золотой Орды, Батый выделил часть улуса братьям (Орды-Ичену и Шейбану). Первому отошли земли к северу от Балхаша, включая западный Алтай, Барабинскую и Кулундинскую степи, а второму - территории к востоку от р. Яик по Иргизу, Ори, Илеку до низовьев Сыр-Дарьи, в том числе земли угорских и тюркоязычных племен Западной Сибири." Владения Орды-Ичена и Шейбана были фактически независимыми от Золотой Орды. После смерти своих первых правителей они распадались на самостоятельные ханства, между которыми велась непрерывная борьба. В ней участвовали ногайские мурзы и местная тюрская знать.

В XIV - XV вв. в нижнем течении Ишима (центр Кызыл-тура) складывается Ишимское, а в междуречье Туры и Тавды (центр Чимги-тура) - Тюменское ханство. По преданию, Йшимским ханств

Тюменским ханством правили шейбаниды. Своего расцвета оно достигло во время правления Ибака, который расширил пределы ханства за счет земель по Туре, Тавде, Тоболу, Среднему Иртышу и Ишиму. Тюменский хан в союзе с ногайскими правителями энергично вмешивался в дела Большой Орды и одно время выступал совместно с великим московским князем Иваном III . Воспользовавшись поражением от русских войск властителя Большой Орды Ахмат-хана на р. Угре (1480 г.), Ибак 6 января 1481 г. напал на его кочевья. Тюменские татары и ногайцы, говорится в летописи, «начаша Ахматову орду грабити меж Доном и Волгою, на Донцу на Малом близ Азова. И стоял Ибак-царь пять дней на Ахматове Орде и поиде прочь, а ордо-базар поведе в Тюмень не грабя».

Ибак сообщил о победе в Москву. Великий князь по достоинству «посла Ибакова чествовал и дарил» и отпустил с «честию». Ибак мечтал возродить Золотую Орду и стать ее великим ханом, подобно Батыю. Опираясь на помощь ногайцев, в 1492 г. Ибак с братом Мамуком разорил Астрахань, а затем перевел свою ставку в Заволжье, поближе к бывшей столице золото-ордынских ханов. Однако замыслам Ибака не суждено было осуществиться. В 1495 г. он сам пал в борьбе с местными татарскими князьками «Тайбугина рода». По преданию, его убил Махмет, объединивший под своей властью земли по нижнему течению Тобола и среднему течению Иртыша.

Страшась мести шейбанидов, новый хан оставил Чимги-туру. Своей столицей Махмет сделал городок Сибирь (Кашлык, Искер), поставленный на правом берегу Иртыша на месте старого угорского поселения. Так появилось Сибирское ханство.

В значительно ослабленном Тюменском ханстве продолжали править наследники Ибака шейбаниды: после гибели Ибака - его брат Мамук, его сменили сыновья Ибака Кутлук и Муртаза. Наследники Ибака делали набеги на русские земли. В Устюжской летописи сообщается: в 1505 г. тюменский царевич Кутлук-салтан с братьею и детьми «приходил войною» в Прикамье, разорил Соль-Камскую и истребил много «русаков». Тюменское ханство было вовлечено в междоусобные войны ног ай цев, которые появлялись у стен Чимги-туры то как союзники, то как враги. Наконец, хан Муртаза уступил престол Хозяк-султану, одному из сыновей хана Большой Орды Ахмата, убитого Ибаком. После этих событий Тюменское ханство в летописях более не упоминается. Оно было поглощено, видимо, государством тайбугинов, потомки Ибака бежали в Ногайскую орду. Чимги-тура опустела. В 1586 г., когда здесь русские воеводы сделали остановку, татарский городок лежал в развалинах.

Мир тюрских кочевников от Волги до Иртыша никогда не знал покоя. Политические объединения здесь появлялись и быстро исчезали. Таким же было Тюменское ханство, государство тайбугинов, род которых вероятно происходил из местной татарской знати. Его представители именовались баками, салтанами, или по-русски князьями. По традициям степняков их правление было «незаконным». Поэтому потомки Чингис-хана относились к ним враждебно, поддерживая шейбанидов. Потомки Ибака снова напомнили о себе в 1550-х годах. Сын Ибака и повзрослевшие внуки Ахмед-гирей, Кучум и Атаул с отрядом ногайцев вторглись в южные пределы государства тайбугинов. Шейбанидов поддержала Ногайская орда и Бухара, где в 1557 г. к власти пришел воинственный Абдула из рода Шейбани-хана.

Возникшая опасность заставила тайбугинов искать сильных союзников за пределами степного мира. Правившие в Кашлыке (Сибири) внуки Махмета Едигер и Бекбулат отправили в Москву в 1555 г. большое посольство. Как сообщается в русской летописи, послы Едигера Тягрул и Панчады поздравили Ивана IV со взятием Казани и Астрахани, «били челом государю от князя Едигеря и от всей земли, чтобы государь их князя и всю землю Сибирскую взял во свое имя и от сторон от всех заступил и дань свою на них положил, и даругу своего прислал, кому дань собрать». Послы «правду за князя и за всю свою землю» дали на том, чтобы взимать с каждого «черного» (незнатного, улусного) человека по соболю, да даруге царскому по сибирской белке. В Посольском приказе выяснилось, что «черных» людей в ханстве 30700 человек, то есть дань должна была составить 30700 собольих и столько же беличьих шкурок в год.

Таким образом, отношения Русского государства и Сибирского ханства вступили в новую фазу, а Иван IV дополнил свой титул «всея Сибирской земли повелитель». В Сибирь из Москвы отправляется посольство во главе с Дмитрием Куровым Непейцыном. Оно должно было привести к присяге сибирских правителей: переписать улустных людей и взять дань даружской пошлиной. Более года пробыл Непей-цын в Сибири и лишь в ноябре 1556 г. вернулся в Москву вместе с татарским послом Бояндой. Вместо обещанных 30700 собольих шкурок татарский посол привез всего 700. В письме к Ивану IV Едигер объяснял это вторжением в ханство внука Ибака, шейбанида Кучума. Царь не принял объяснений посла, конфисковал его имущество, «велел его живот поимати», то есть посадил под стражу. В Сибирь были посланы служилые татары Девлет-Хозя до Собаня Рязановы, чтобы «во всем перед ним, государем, исправили». Примерно в то же время царь отправил Ивана Иконникова, Нечая Вычегжанина, Афанасия Гогулина и Василия Лаптева за данью в Югорскую землю: сбор дани с Югры уже не сопровождался посылкой рати, поскольку отношения с югорскими князьями стабилизировались.

В сентябре 1557 г. служилые татары возвратились из Кашлыка в Москву с новым послом от Едигера Истемпром, который передал царю 1000 соболей дани, 160 соболей за белку даружской пошлины, шертную грамоту (присягу) с «княжею печатью», удостоверявшую, что «учинил князь в холопстве и дань на всю свою землю положил». Этой грамотой Едигер закреплял вассальную зависимость Сибири от Москвы. Царь не настаивал на оговоренном прежде размере дани, освободил из тюрьмы Боянду, отпустил сибирских послов в Кашлык и направил с ними служилых татар для сбора дани на следующий год.

К тому времени обстановка в Сибири резко изменилась: шейбаниды ушли кочевать в лесостепь между Тоболом и Иртышом и принудили к подданству улусы Сибирского юрта. Они провозгласили ханом престарелого Муртазу как прямого наследника Ибака. Но главной фигурой в борьбе за престол стал средний сын Муртазы - Кучум. Нового сибирского хана «признали» в Бухаре, ногайских улусах, этого Ку-чум хотел добиться и от Москвы. Поэтому в 1558 г. к Ивану IV были отправлены послы от Муртазы и его старшего сына Ахмед-гирея. Одновременно в Москву прибыло посольство от Едигера. В Москве оказались три посла из Сибири: Чибичен, или Чигибень (от Едигера), Ташкин и Маминших (от Муртазы и Азмед-гирея), которых Иван IV приказал арестовать и посадить под стражу, так как никто из них не привез дани. Развязка династической борьбы в Сибири закончилась в 1563 г., когда Кучум с помощью ногайцев овладел Кашлыком (Сибирью) и приказал убить соправителей Едигера и Бекулата вместе с их детьми. Из родственников свергнутой династии уцелел лишь малолетний сын Бекбулата Сеид-Ахмат (Сейдяк).

Муртаза правил в Кашлыке недолго. В том же 1563 г. он умер, и ханский престол занял Кучум. О его этнической принадлежности не сохранилось точных свидетельств: летописец Савва Есипов считает его казахом, первый историк Сибири Г. Ф. Миллер относит Кучума к узбекам, называя его сыном хана Большой Бухары. Для выяснения этнической принадлежности хана Кучума необходимо принимать во внимание то, что в XVI в. образование узбекской, казахской, калмыцкой народностей еще не завершилось: узбеки, ногайцы и казахи говорили на родственных тюркских диалектах. Одно и то же племя могло входить в состав ногайских, узбекских или казахских улусов. Среди кочевников роды могли свободно переходить из одного феодального объединения в другое. Поэтому Кучума без большой погрешности можно соотнести с ногайцем, узбеком или казахом.

В первые десять лет своего правления Кучум сумел объединить татарские улусы: его владения находились в треугольнике между Иртышом, Тоболом и Турой, на севере они тянулись узкой полосой по берегам Иртыша до реки Туртас, на западе - по Туре, а за Южным Уралом они соприкасались с владениями Строгановых, на юге границы Кучумова царства терялись в степях Барабы. Сибирскому хану платили ясак кодские и обдорские князья, все «низовые» народности.

Аппарат государственной власти в ханстве состоял из хана, который направлял в улусы есаулов, ханского визиря или карачи, советников хана и сборщиков ясака, которые назывались даругами. Владельцы улусов находились в подчинении хана. Они были обязаны участвовать со своими отрядами в ханских походах, получая за это часть добычи, поставлять на ханский двор ясак с «черных» людей своих улусов. Во внутреннюю жизнь улусов хан и его советники почти не вмешивались.

Чувствуя себя чужим в своей стране, Кучум окружил трон выходцами из Бухары, Ургенча и Ногайской Орды, на которых полагался больше, чем на местную знать. Он стремился опираться на мусульманское духовенство. Ислам стал распространяться среди татар со времени правления Мухаммеда Шейбани, но с приходом к власти тайбугинов влияние его заметно ослабло. Придя к власти, Кучум снарядил в Бухару специальное посольство и просил султана Абдуллу отправить в Сибирь мусульманских проповедников. В 1572 г. из Бухары и Ургенча прибывает в Кашлык первая духовная миссия, но результаты ее деятельности были малозначительными. Через два-три года по просьбе Кучума из Бухары вместе с духовными лицами прибыл и военный отряд. С приходом второй миссии распространение мусульманства значительно ускорилось, хотя ислам приняли лишь ближние к Кашлыку улусы. Кучум в третий раз вынужден был обратиться за помощью в Бухару. Абдулла-хан, считавший себя ревнителем ислама, незамедлительно прислал в Сибирь третью духовную миссию, подкрепив ее военным отрядом и старым Шербети-шейхом, почитавшимся у мусульман святым. Шейх в своих проповедях рассказывал о религиозных подвигах первых проповедников ислама в Сибири, большинство которых, по его словам, приняли за веру мученическую смерть и стали «святыми». Он прошел по мазаретам, или кладбищам, показал могилы таких «святых», назвав их по имени. Проповеди имели: успех. В Сибири был заложен культ «собственных святых», сыгравший большую роль в распространении ислама.

Для укрепления власти и сохранения трона Кучум женил своего сына и наследника Алея на дочери князя Тинахмата из Большой Ногайской Орды, а дочь выдал замуж за хана Акмурзу из той же Орды. Вторая дочь стала женой ургенчского Сеида Дин-Алиходжи. Сам Кучум женился на дочери казанского мурзы Мурата и дочери сановника Делетим-бея. Родственные узы связывали Кучума также с правящими родами в казахских улусах.

Внимательно следя за военными действиями, которые вело Московское государство против объединенных сил Польши, Литвы, Ливонского ордена, а также крымского хана, Кучум искусно использовал конкретные ситуации: если побеждали русские, он был предупредителен и дружелюбен, послав даже одно время дань в Москву; если русские терпели неудачи, он становился агрессивным и враждебным. Так, в 1571 г. по приказу Кучума был убит московский посол Василий Суровцев, сын Чубуков. Два года спустя племянник хана Мухаммед-Кули (Маметкул) с ведома хана совершил набег на ряд деревень и починков на Урале, принадлежавших солепромышленникам Строгановым, возвратясь в Сибирь «с немалою добычей и полоном». После этого набега на границе наступило длившееся семь лет затишье. Оно было связано с тем, что в 1572 г. закончился поражением поход крымского хана на Москву, а сам Кучум был втянут в борьбу, которую вел его покровитель и союзник шей-банид Абдулла-хан с казахским правителем Хакк-Назаром.

В конце 1570-начале 1580 гг. положение изменилось: сошел с арены враг шей-банидов казахский хан Хакк-Назар, а пришедший ему на смену Шигай-хан покорился властителю Бухары и стал его вассалом. Теперь о южных границах Сибирского ханства можно было не беспокоиться. Кучум возобновил враждебные действия против Москвы. Осенью 1581 г. на русские селения по Чусовой, Яйве и Сылве совершил опустошительный набег вассал Кучума пелымский князь Аблегирим. На следующий год Кучум направил отряд татар и подвластных ему хантов, манси, вотяков и башкир во главе со своим старшим сыном Алеем, чтобы разрушить остроги, сжечь слободы, деревни и вытеснить русских из Приуралья. Главный удар был нацелен на русскую крепость Чердынь. Кучумовцы грабили и жгли окрестные селения, несколько раз подступали к крепости, где укрылся воевода, но, не имея артиллерии, взять ее не смогли. Это был последний акт агрессии Сибирского ханства, которое доживало последние дни. Именно в это время из строгановских вотчин в Сибирь направляется отряд казаков во главе с атаманом Ермаком Тимофеевичем.
§3 Поход Ермака

О Ермаке известно только последние пять-шесть лет его жизни. Причиной тому является скудость дошедших до нас сведений. Ермак, по свидетельству первых сибирских летописцев, до похода в Сибирь был казаком на Дону и Волге, совершал набеги на улусы Ногайской орды, участвовал в составе царских воск в Ливонской войне. В сибирских летописях сообщается, что на Каму его «призвали» купцы-промышленники для охраны своих владений, о чем пишет в опальной грамоте Строгановым и московский государь.

Иван IV наделил Строгановых широкими привилегиями. Их вотчины пользовались податным и судебно-административным иммунитетом. Им разрешалось ставить остроги, нанимать нетяглых, то есть свободных людей для работ и «обереговой» службы. Прикамские владения Строгановых служили форпостом Московского государства н а северо-востоке и базой продвижения на Урал и в Сибирь. Еще в 1574 г. Строгановы получили от царя «открытый» лист на земли по Тоболу, Иртышу и даже Об и , входившие в Сибирское ханство. Таким образом. военная экспедиция Ермака в Сиб и р ь отвечала интересам московского правительства и уральских промышленников, неоднократно терпевших убытки от нападения вогулов и татар.

Д л я казаков сибирский поход вполне соответствовал их образу жизни, хотя инициаторы похода остаются неизвестными: правительство, Строгановы или казаки. План похода созрел летом 1582 г. во время «обереговой» службы казаков у Строгановых. В стычках с татарами, манси и черемисами казаки убедились в их военной слабости. Собственный боевой опыт, распросы пленных показали, что Сибирское ханство - не сильный противник. Поход органично отражал те отношения, которые сложились в 80-е годы XVI в. на восточной окраине Рисского государства. В более широком плане он положил начало русской народной колонизации Сибири.

В конце лета 1582 г. 540 казаков, пришедших с Ермаком на Урал и около 50 «охочих» людей, набранных в строгановских вотчинах, двинулись на восток. Ермак имел большой военный опыт, природный ум, что поднимало его на уровень лучших военачальников своего времени. Казачье войско было искусно организовано: дружи на подразделялась на полки во главе с выборными есаулами, полк делился на сотни, сотни - н а полусотни и десятки, которыми командовали сотники, пятидесятники и десятники. Все главные вопросы решал войсковой круг. Круг избирал атамана и есаулов. По его решению и начался поход в Сибирь.

Др у ж и н а из Чусовского городка на стругах поднялась вверх по реке Чусовой и ее притоку С е р е брян ке , откуда после бесплодной попытки перетащить суда волоком перешла на речку Жаровлю, впадаюшую с юга в р. Баранчу. Спустившись на плотах до реки Тагил , казаки разбили лагерь, чтобы построить новые струги. Путь по Тагилу был пройден без происшествий. Струги в половодье быстро шли вниз по течению реки и вскоре вошли в Туру, где начинались владения Кучума. В излучине Туры мурза Епанча попытался остановить казаков, но ружейными залпами его люди были легко рассеяны.

Продвижение казаков по Туре и Тоболу до Иртыша прошло без остановок. Мелкие стычки с татарами не приносили большого урона той и другой стороне. Летописи пишут о таких стычках неподалеку от впадения Туры в Тобол, у Березовского и Караульного яров, Бабасанских юрт, г. Карачина, где находилась одна из оружейных мастерских, которой ведал ханский визирь. Решающее сражение произошло 23 окт ября 1582 г. в день апостола Якова, изображение которого было на знамени передового казачьего полка, на берегу Иртыша у мыса, позднее названного Чувашским. К у ч умо вцы численно превосходили казаков. В их войске, кроме татар и б у х а рц е в, находились х а н т ы и манси, приведенные своими князьками. Казаки имели превосходство в вооружении, боевой выучке и дисциплине, поэтому бой закончился разгромом ханского войска. 26 октября 1582 г. Ермак без боя занял столицу Сибирского ханства Кашлык, или Искер.

Поход продолжался около двух месяцев. Непродолжительность его «смутила» многих историков, которые предлагают разные даты начала похода: 1581, 1579 и да же 1578 г од ы. Однако в грамоте Ив а н а IV Строгановым, посланной 16 н о ября 1582 г., указано точн ое вр ем я выступления: «...послали в ы из острогов своих в ол жс ки х атаманов и казаков Ермака и товарищи воевати воятки и вогуличи и пелымские и Сибирские места сентября в 1 день». Поход Ермака в Сибирь имел аналогов в прошлом. В 1483 г., как сказано выше, воеводы Федор Курбский-Черный и Иван Салтыков Травин со своей ратью проделали значительно больший путь: от Устюга на Пелым, Иртыш, Обь и обратно - за 5 месяцев, с 9 мая по 6 октября. В этом свете двухмесячный срок экспедиции Ермака представляется вполне реальным.

Казаки продержались в Сибири почти 4 года. Обосновавшись в Кашлыке, Ермак направил в Москву посольство, поспешившее объявить о присоединении к России нового края. На воеводство в Сибирь был послан князь Семен Волховский с 300 служилых людей, но фактически воеводой в Сибири оставался Ермак, который показал себя умным и дальновидным правителем. Вполне сознавая, что удержаться в огромном краю, опираясь только на горстку казаков и стрельцов, невозможно, Ермак начинает налаживать с местными жителями мирные отношения. Казаки обязали платить Москве ясак татарские улусы, остяцкие и вогульские волости по Туре, Тоболу, Тавде, Иртышу, Нижней Оби, редко прибегая к силе. Бывшие подданные Кучума приносили присягу на верность России, в текст которой были включены слова о дружбе и доверии к русским людям: «...на всяких русских людей зла ника-кова не мыслить и не творить и во всем нравом постоянстве стоять крепко и непоколебимо до века». Присяга сопровождалась местными родовыми обрядами: питье с золота, прохождение между половинами рассеченной собаки, клятва на медвежьей шкуре и т. д. Ясак не был обременительным и носил символический характер: рыба, хлеб, где его выращивали - все без обязательной нормы.

Жизнь улусов скоро вошла в привычное русло. Татары, ханты и манси вернулись к своим занятиям: ловили рыбу, охотились на зверя, пасли оленей, справляли традиционные обряды. Ермак не вмешивался во внутриродовые и межродовые отношения, проявляя исключительную веротерпимость и не пытаясь привести новых подданных в христианскую веру. Казаки небольшими отрядами ездили «по жильям татарским» и промыслам, нигде не встречая враждебного отношения. Началось сближение казаков и местных жителей на трудовой и бытовой почве, появились смешанные браки. Позднее, когда в Тобольск прибыл первый архиепископ, он был поражен обилием браков, не освященных церковью. Некоторые казаки восприняли обычай Востока и завели по нескольку жен.

Кучум и некоторые мурзы не смирились с утратой власти. Они сформировали из кочевников в степях боевые отряды и нападали на казаков: 5 декабря 1582 г. они убили казаков, ловивших в 15 верстах от Кашлыка на Абалацком озере рыбу, осенью 1584 г. визирь Карача истребил 40 казаков во главе с атаманом И. Кольцо. В стычке с Карачей погиб атаман Яков Михайлов. Зимой 1584-85 гг. Карача окружил в Кашлыке казаков и стрельцов в надежде изнурить их голодом, а затем уничтожить. Летописцы сообщают о жестоком голоде и болезнях, поразивших русский лагерь. Умерло много воинов, скончался воевода Волховский. В жестоком сражении казаки и стрельцы прорвали блокаду, разбили и рассеяли противника. Караче, однако, удалось спастись бегством.

Летом 1585 г. Ермак отправился в целях ликвидации Кучума в экспедицию вверх по Иртышу, оставив Кашлык на попечение атамана Матвея Мещеряка. Он занял городки Бегишев, Шамшу, Рянчик, Салы, Каурдак, Тебенду, Кулары, Ташат-кан и Шиштамак, повсюду распрашивая о местонахождении Кучума. Не найдя своего противника, Ермак решил возвратиться, но получил в Ташаткане известие, оказавшееся затем провокационным, что на реке Вагай хан задержал торговый караван, идущий из Бухары в Кашлык. Отпустив часть отряда с собранным ясаком, Ермак с сотней казаков поспешил выручать бухарцев. Пройдя р. Вагай от устья до урочища Атбаш, казаки не нашли бухарцев и решили, что торговый караван прошел другой дорогой. Ермак решил вернуться. Дождливой ночью 4-5 августа казаки разбили лагерь на островке близ устья Вагая. Быстро поставив шатры, после ужина воины заснули, заснули и караульные. Когда погасл и костры, внимательно следив шие за казаками кучумовцы перешли речку вброд и напали на спящих. Шатер Ермака стоял в центре лагеря. Атаман попытался с воинами отразить нападение, но дождь вывел из строя фитильные ружья, пришлось отбиваться саблями. Раненый Ермак уже достиг берега, прыгнул в ближний струг, но оступился и утонул, как пишет летописец, «понеже одеян был железом в панцире тягчё». Некоторым казакам удалось погрузиться на струги и под покровом ночи скрыться от преследования.

Гибель атамана вызвала тревогу в Кашлыке. К тому же стало известно, что старший сын Кучума Алей намеревается напасть на Кашлык, перестали подчиняться некоторые хантыйские и мансийские князьки, кончалось продовольствие - все это привело к тому, что казачий круг решил оставить Сибирь. Утром 15 августа 1585 г. казаки и стрельцы на стругах спустились по Иртышу и старинным Печерским путем вернулись в Россию. Спешно покидая Кашлык, казаки не знали, что московское правительство послало в Сибирь воеводу Ивана Мансурова с отрядом стрельцов и казаков. Новый воевода ехал в Сибирь той же дорогой, что и С. Волховский: по Тагилу, Туре и Тоболу. До Иртыша отряд не встретил помех, но в Кашлыке, где правил Алей, уже готовились к встрече. Когда суда вошли в Иртыш, на его правом берегу, у Чувашского мыса находились вооруженные татары. Воевода узнал, что казаки оставили Кашлык и ушли по Иртышу вниз. Он приказал двигаться следом за ними. Достигнув Оби, отряд срубил «град древян» и зазимовал в нем, а весной, когда вскрылись реки, ушел на Русь. Через год в городок на Оби прибыл новый русский отряд. Обской городок просуществовал десять лет. В 1594 г. его гарнизон был переведен во вновь построенный город Сургут.

С уходом русских из Кашлыка с новой силой возобновилась борьба шейбанидов и тайбугинов. В 1587 г., когда на берега Иртыша вернулись русские люди, в Кашлыке правил тайбугин Сеид-Ахмат (Сейдяк), сын Бекбулата, данника Ивана Грозного. Присоединение Сибири к России произошло после гибели Ермака, но его дружина сделала главное: было разгромлено Сибирское ханство, началось мирное освоение русскими Сибири.

Имя Ермака впоследствии стало обрастать легендами. К их числу относится рассказ о погребении, включенный С. У. Ремезовым в «Историю Сибирскую». По этой легенде тело Ермака было найдено 13 августа у Епанчинских юрт, в сорока верстах ниже устья Вагая. Татары опознали его по дорогому панцирю. К покойному атаману прибыли хан Кучум с мурзами, хантыйские и мансийские князья. Каждый своими глазами хотел увидеть мертвого русского атамана, перед которым три года трепетали сибирские правители, и пустить в него стрелу из своего лука. Тело Ермака подняли на помост и оно долго лежало нетленным, проявляя всевозможные чудеса. Птицы не смели на него садиться и клевать. Похоронили его с большими почестями на священном Баишевом кладбище, где стояли мавзолеи мусульманских святых. По обычаю степняков, татары, чтобы задобрить дух усопшего героя, устроили в его честь погребальный пир. Таким образом, они опередили русских, канонизировав Ермака в святые. Ермак явился объектом туземного культа как дух самого высокого ранга. Татары «нарекоша его богом и погребоша по своему закону», заключает рассказ летописец.

Судьбы других участников экспедиции сложились по-разному. Ермаковы казаки, пережившие драматические события 1582-1585 гг., вернулись в Сибирь в составе правительственных войск, участвовали в походах против степных кочевников, ставили города и остроги. Они служили в Тобольске в пеших казаках «старой сотни» еще в 1632 г. с атаманом Гаврилом Ильиным во главе. Более 50 лет прослужил в Сибири сподвижник Ермака атаман Иван Александров сын Черкас. Одним ермаковцам удалось дослужиться до мелких служи лых чинов, стать головами, деть ми боярскими, другие на старости лет нашли приют в монастырях и богадельнях, куда привели их «увечья и раны». Сибирское казачество восприняло и бережно хранило традиции ермаковой дружины. В его среде сложился своеобразный культ Ермака и его казаков. Их именами нарекались дети, внуки и правнуки, у Ермака и его сподвижников появилось много тезок от Камы до Амура и дальше до берегов Тихого океана. Образ Ермака вдохновлял первопроходцев Сибири в XVII веке. Они использовали его опыт продвижения в неведомые земли по рекам на плоскодонных судах.

Хан Кучум дожил до глубокой старости. Потеряв власть в Кашлыке, он кочевал по степным просторам Западной Сибири, делая время от времени набеги на татарские волости, признавшие власть Москвы. Русские воеводы неоднократно пытались склонить старого хана к покорности, обещая щедрое «царское жалованье», но всякий раз хан отвечал решительным отказом. Осенью 1598 г. Кучум, оставленный почти всеми своими мурзами, отправился в Бухару, не зная еще, что его покровитель Абдула-хан умер. Больной и дряхлый хан, потерявший царство, стал помехой для бухарских правителей и по их приказу был убит. Смерть его осталась незамеченной: старший сын Алей узнал о ней, видимо, два года спустя, в 1601 г., когда провозгласил себя ханом давно не существующего Сибирского ханства.

Племянник Кучума Мухаммед-кули (Маметкул) после пленения был доставлен в Москву, где царь Федор встретил его как особу царских кровей. За ним сохранили титул царевича сибирского, ему дали в вотчину местечко Бежецкий Верх с угодьями и людьми. На дворцовых церемониях он занимал почетное место, в 1590 г. участвовал в походе против шведов, а в 1598 г. с царем Борисом Годуновым ходил на крымских татар.

В разное время попали к русским дети и внуки Кучума. Внук Кучума Арслан был с 1614 по 1627 год «царем» в Касимове. После его смерти там «правил» правнук Кучума - Сеид-Бурган, носивший после крещения имя Василий Арсланович. Сыновьям последнего сохранили титул царевичей, а дочерям - княжен. Одна из дочерей Евдокия вышла замуж за М. К. Нарышкина, брата царицы Натальи Кирилловны, матери Петра I . Царевичи были женаты на боярских дочерях, обзавелись вотчинами и поместьями и таким образом, пополнили слой высшей российской аристократии.Российской короне добросовестно служили многие татарские мурзы, хантыйские и мансийские князья. Так, мурза Матмас, враждебно встретивший Ермака на Тоболе, при первых тюменских воеводах ставил города Тюмень, Тобольск, Тару и вместе с ермаковыми казаками ходил войной на Кучума, калмыков и царевича Алея. В 1617 г. старый мурза был головой тюменских служилых татар. После его смерти государеву службу несли его сыновья Мургач, Надыш и Кутайгул. Остались верными присяге царю московскому хантыйский князь Алачей и его наследники. Падение Сибирского ханства не оплакивали рядовые «подданные» Кучума. Поэтому включение Сибири в состав России прошло почти мирными средствами.