ТМК. Н. Ф. Алефиренко когнитивная лексикология русского языкаоглавление введение
 Скачать 463.11 Kb.
|
|
III. СЛОВАРНЫЙ СОСТАВ И КОНЦЕПТОСФЕРА ЯЗЫКА Лингводидактическая проекция 3.1. Словарный состав и картина мира Структура словарного состава языка отображает этноязыковую картину мира. Для обоснования этого положения необходимо ответить, по крайней мерена два вопроса. Какая необходимость использования в лексикологии учения о концептах? Почему лингводидактике сложно ограничиться уже наработанными теориями о взаимосвязи лексических значений слов с понятиями – Ответ на поставленные вопросы, пожалуй, можно дать следующими обобщенными суждениями многообразие слов, их многокачественная природа не может сводиться к одному лишь формату мыслительного субстрата, называемого понятием. Несводима потому, что суть понятия определяется отображением в мышлении единства существенных свойств, связей и отношений предметов или явлений – некоего множества абстрагированного от различных чувственно воспринимаемых вещей. А сколько в любом языке слов, обозначающих несущественные свойства, связи и отношения предметов К тому же своими значениями слова в обыденно-разговорном дискурсе не стремятся к абстрагированию от чувственно воспринимаемых денотатов; наоборот представляют предмет во всей полноте его предметно- чувственного образа. Да и вообще семантическое пространство любого языка в целом объективирует наивную картину мира не в холодных универсалиях логических понятий, а в поэтическом ореоле каждого её концепта. К. Паустовский в своем трогательном этюде Алмазный язык Золотая роза) отмечал Многие русские слова сами по себе излучают поэзию, подобно тому, как драгоценные камни излучают таинственный блеск. Для всего, что существует в природе, – воды, воздуха, неба, облаков, солнца, дождей, лесов, болот, реки озер, лугов и полей, цветов и трав, – в русском языке есть великое множество хороших слови названий [Паустовский К, 81]. Писатель понимает, что язык открывается до конца в своих поистине волшебных свойствах и богатстве не каждому, а лишь тому, кто кровно любит и знает до косточки свой народи чувствует сокровенную прелесть нашей земли [Паустовский К, 82]. Заметим, не тому, кто усвоил понятия, выражаемые словами, атому кто кровно любит, чувствует В этом же этюде К. Паустовский, словно предвосхищая современный поиск когнитивистов внутренней связи между словом и концептом, объясняет происхождение "поэтического излучения" многих наших слов тем, что оно передает не понятие, сформированное логическим мышлением, а понятие, наполненное поэтическим содержанием. Кстати, последнее суждение может служить прекрасными доступным определением концепта как понятия, наполненного поэтическим содержанием. Именно понятие в сопряжении с коннотативными смыслами (а не понятия, которое оно выражает) создаёт ту архитектонику лексического значения, которая, собственно, и воздействует на наше воображение. Причём писатель, не будучи лингвистом, отдаёт отчёт в том, что действие самого слова на наше воображение, хотя бык примеру, такого простого слова, как зарница, объяснить гораздо труднее, чем действие понятия. В слове сопряжено рациональное и эмоциональное, объективное и субъективное. Для художника слова самое звучание этого слова как бы передает медленный ночной блеск далекой молнии [Паустовский К, 81]. Задача научной лексикологии раскрыть механизмы языкового моделирования действительности во всём её многообразии. Учебная лексикология призвана помочь студенту (школьнику) освоить прежде всего ценностно-смысловую уникальность наивной (обыденной) картины мира, поскольку в научной картине мира преобладают универсальные механизмы миропонимания, использующие понятия. Вот почему когнитивная лексикология избегает использования понятий категории формальной логики, отдавая предпочтение концептам категории этнокультурного познания. Дело в том, что концепты являются основными единицами обыденного сознания, которое, собственно, и формирует наивную картину мира. Именно в концептах кодируется информация о тех объектах предметно-чувственного опыта, который не оставляет нас равнодушными, вызывая определенные переживания по поводу воспринимаемого внешнего и внутреннего мира. Прежде всего, под нашим пристальным вниманием оказываются предметы в широком смысле этого слова, те. люди, животные, деревья, камни, горы, реки, тучи на небе, молнии, солнце и луна, природные явления, а также разнообразные артефакты, превратившиеся в символы. Так, в многочисленных мифах и легендах топориспользуется в качестве символа власти и могущества лампа выступает символом света и поиска истины копье – символом плодородия. Концепт, в отличие от понятия обладает огромным вариативным диапазоном. Так, а в русской культуре копье Пересвета – символ мужества, доблести, веры русского воина. Обычно стрела — символ солнечной энергии, стремительного проникновения света. Стрелы Аполлона — символ солнечных лучей, которые, впрочем, могут не только согреть озябшего путника или напитать живительной силой плодородную землю, но и сжечь все живое, обречь человечество на страдания. Стрелы Дианы и Митры — символы всепроникающего света, символы земной красоты, умиротворения и спокойствия, благодати и тишины. В разных культурах она служит мужскими женским символом. Она – символ мужского начала и мужских добродетелей потому, что связана с образами охоты, войны, воина, силы, меткости, умения пользоваться оружием. Неслучайно стрела — обязательный элемент многих из гербов известных в прошлом военачальников, стремившихся подчеркнуть свою принадлежность к армии и свои победы на поле брани. На Востоке (Китай, Индия, Индокитай) только что родившимся мальчикам дарили луки стрелы, отмечая тем самым их изначальную принадлежность к охотниками воинам. Стрела — символ войны. Для некоторых народов, проживающих в Африке, стрела обозначает своеобразный ультиматум или даже объявление войны. Получив стрелу, вожди собирали под свои знамена воинов, не дожидаясь новых свидетельство начале военных действий. Стрела — символ молнии. Не зря существует такое понятие, как грозовые стрелы. Места, куда ударяла молния, считались священными, им приписывали совершение всевозможных чудес. Однако выпускать стрелу в небо считалось признаком колдовства, стремлением разозлить богов, вызвать их гнев, навлечь неприятности на головы обывателей, спровоцировать природные катаклизмы, такие, как наводнение, засуха, град, проливные дожди. Второй символической ипостасью стрелы является её эротический смысл, связываемый с мифическим Купидоном. Купидон всегда носил в своем колчане две стрелы одна — символизирует любовь, возможность брака по любви, вторая — ссору между влюбленными, брак по расчету. Не менее широким символическим диапазоном наделён и лук. Как мужской символ, он – проявление надежности и доставляет к цели мужской символ – стрелу. Как женский символ он обнаруживается в подобии двурогой Луне. У буддистов он символизирует силу воли лук – это мозг, который посылает стрелы пяти чувств. У китайцев луки стрелы символизируют плодородие, потомство натянуть лук – проверка для мужчины. В христианстве лук означает светскую власть. В греко-римской мифологии лук Артемиды (Дианы) – это неполная Луна Луки стрелы – атрибут Аполлона, Эрота, Артемиды и Дианы луки колчан – атрибуты охотника-гиганта Ориона. У индусов, как ив буддизме, лук – это сила воли. Тетива бога любви Камы состоит из пчел, олицетворяющих сладкое мученье. В исламе лук – сила божья. Середина лука, соединяющая обе половинки – это союз Аллаха и Магомета. В шумеро- семитской системе символов лук – оружие богини-воитель Иштар (Инанны). В даосизме луки стрела символизируют Дао, которое снижает высокое, повышает низкое, убирает излишек и утоляет нужды. Некоторые авторы предлагают компромисс, отделяя от классических понятий так называемые понятия наивные, обыденные, повседневные (Кобозева 2000: 48). Данные определения, конечно, помогают понять специфику столь непростого феномена, который всё же требует своего особого обозначения. Впрочем, это нив коем случае не означает, что в когнитивной лексикологии между понятием и концептом сооружается китайская стена. В действительности понятие и концепт представляют собой две ипостаси (логическую и этнопсихическую) одной и той же ментальной сущности [Сусов И.П.. 2006: 14]. Оба в когнитивной лексикологии квалифицируются как ментальные субстраты лексических значений, формирующие информативное содержание языкового знака. Надо заметить, что информативное содержание языкового знака имеет многоуровневую структуру, на разных ярусах которой представлены означаемое словесного знака, сигнификат и семантема. В означаемом словесного знака заключен акт когниции; его сигнификат аккумулирует результат познания и систематизации реалий окружающего мира. И всё же, хотя означаемое словесного знака и конституируется процессом познания, даже строгое словоупотребление допускает свободу означения и проникновение индивидуальных смыслов [1, с. 523]. Мысль, схваченная знаком, материализуется в слове, разворачиваясь в коммуникационных потоках. Без названия, без слова, ментальный мир конструирует картину, образ, фрейм: В уме своем я создал мир иной И образов иных существованье; Я цепью их связал между собой Я дал им видно не дал им названья...» (М. Лермонтов. Только в актах номинации, давая названия образам действительности, последние получают в интерпретации человека свое «оязыковление». Вот почему акт номинации – важнейший этап в процессе познания и, не менее важный механизм лингвокреативного мышления. Можно сказать, что в процессе номинации рождается новая языковая реальность. Исследование актов номинации с позиций лингвокогнитивистики позволяет определить существенные признаки этноязыковой специфики языкового знака выявить факторы вербализации именно такого набора концептов; показать почему именно такая языковая форма выбрана при этом для решения поставленной речемыслительной задачи какая часть знаний об предмете номинации через внутреннюю форму концепта получает словесное именование 37 (Ю.В. Пинжакова); выявить причины вариативности номинации, обусловливающие вариантность слов, их синонимию, антонимию, омонимию и паронимию. 3.2. Семантема как средство структурированного кодирования знаний в словесном знаке Этноязыковое своеобразие лексики проявляется не столько во внешнем облике слова, сколько в структуре его семантемы. Так, семантемы слов-омонимов в разных языках могут отличаться друг от друга наборами своих сем. Интересные наблюдения над лексемой космос делает И.П. Сусов. Древнегреческое слово kosmos, например, восходящее к глаголу kosmeo 'украшаю привожу в порядок, устраиваю, ставлю встрой' закрепило за собой значения 1) украшение, наряд 2) порядок, государственный порядок, государственное устройство, устройство, строение 3) мир, вселенная небо 4) мирские и земные дела. Латинcкий язык, заимствуя это слово из греческого в форме cosmos, сохраняет по существу производное значение мир, вселенная латинский синоним mundus). Остальные значения греческого прототипа закрепляются за другими словами. Тоже наблюдается ив русском языке космос, вселенная. Англ. слово cosmos имеет значения 1) космос, вселенная 2) упорядоченная система, гармония 3) бот. космос (Cosmos gen.)’. Любопытно, что в греческом языке от глагола kosmeo образованы разные прилагательные kosmetike имеющий отношение к украшательству (techne kosmetike искусство украшать) и kosmikos космический, вселенский. Паронимические пары прилагательных встречаются ив др. языках рус. косметический и космический, фри, нем. kosmetisch и kosmisch, англ. cosmetic / cosmetical и cosmic / cosmical. Семантема, в отличие от понятия и концепта, принадлежит уже языку и может включать в свой состав, помимо концептуального понятийного) ядра, различные коннотации. Ср. с космической скоростью, космическое родство, внутренний космический огонь, космический пламень, космические фантазии, космическая образность, небесный космический порыв, новое космическое зрение, поэтический космос автора. Значение слова – это лишь дискурсивно значимая для данного этнокультурного сообщества часть концепта. Можно говорить о том, что концепт и лексическое значение – продукты деятельности разных видов мыслительной деятельности концепт – когнитивного сознания, а семантема – языкового. Иначе говоря, реалии признаки, характеризующие предметы в физическом пространстве, состояния, процессы и действия, физиологические и психические состояния человека, переживаемые им эмоции, существующие в обществе социальные отношения) принадлежат предметному миру, концепты – познавательной сфере, а семантемы – семантическому пространству языка. Между семантемами и реалиями располагаются концепты и денотаты: семантема ← концепт ← денотат ← реалия. С лингвокогнитивной точки зрения, семантемы — это, если использовать образное определение Е.С. Кубряковой, связанные (или схваченные) языковыми знакамиэлементы когнитивной сферы [Кубрякова 2004]. Структура семантемы – средство кодирования и выражения в соответствующем языковом знаке знаний, формирующих языковую картину мира. В этом процессе участвуют не только семантемы, но и означающие знаков. Благодаря им концепты в актах коммуникации объективируются и передаются от человека человеку. Универсум семантем того или иного языка образует семантическое пространство языка (З.Д. Попова. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Становление когнитивной лексикологии как научной и лингводидактической дисциплины призвана реализовать две издавна наметившиеся в науке о слове тенденции а) функционально- коммуникативную и б) дискурсивно-когнитивную. Тенденция к функционализму объясняется тем, что он, в отличие от формализма, предполагает объяснение языковой формы её речемыслительными функциями. Он своё основное внимание фокусирует на стремлении уяснить, почему таили иная единица словарного состава (и лексико-семантическое пространство языка в целом) устроена как достаточно гибкий элемент функциональной системы. Дискурсивно-когнитивная тенденция отражает потребность не только в описании лексико-семантических явлений, но ив их адекватной коммуникативно-прагматической интерпретации. Проведённое исследование позволяет сформулировать четыре основных принципа построения когнитивной лексикологии принцип антропоцентризма, принцип лексико-семантической репрезентации знаний, ценностно-смысловой и дискурсивно-коммуникативный. Главная задача когнитивной лексикологии состоит а) в построении теории когнитивной семантики слова, предполагающая б) определение многовекторности когнитивной ономасиологии, в) установление когнитивно-дискурсивных корреляций между основными категории когнитивной лексикологии (значением и смысловым содержанием слова. Такой подход к изучению семантического пространства позволит реализовать пока недостижимую лингводидактическую идею о сопряженном изучении словарного состава и концептосферы русского языка. ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ 1. Определите проблематику когнитивной лексикологии. 2. В чем заключается дидактическая ценность новой дисциплины 3. Сформулируйте основные принципы построения когнитивной лексикологии. 4. Раскройте лингводидактический смысл структурного изоморфизма словарного состава и концептосферы языка. 5. Как соотносятся словарный состав и языковая картина мира 6. Используя рекомендуемую литературу, напишите реферат на тему Семантема как средство структурированного кодирования знаний в слове. ЛИТЕРАТУРА 1. Основная Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики Монография. – М Изд-во «Гнозис», 2005. Алефиренко Н.Ф. Живое слово Проблемы функциональной лексикологии. – М Изд-во «Флинта: Наука, 2009. Кобозева ИМ. Лингвистическая семантика Учебное пособие. – М Изд-во УРСС Эдиториал, 2000. Кронгауз МА. Семантика. е изд, испр. и доп. – М Изд-во Академия, 2005. Прохоров Ю.Е. В поисках концепта. Изд. е. – М Изд-во «Флинта-Наука», 2009. 41 Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. – Воронеж Изд- во Воронежского унта, 1985. Шведова НЮ. Типы контекстов, конструирующих многоаспектное описание слова // Русский язык Текст как целое и компоненты текста. – М Наука, 1982. С. 143-144. 2. Для углубленного изучения Алефиренко Н.Ф. Содержательные импликации дискурса, в Язык. Текст. Дискурс, Ставрополь – Пятигорск, 2004. С. 6-14. Апресян Ю.Д., Избранные труды. Том 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. – М Изд-во Языки русской культуры, 1995. Белый А. Символизм как миропонимание // Луг зеленый. Книга статей. – М Изд-во Республика, 1994. С. 334-338. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. – М Изд-во Русские словари, 1996. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М Изд-во Наука, 1963. Волков А.Г. Язык как система знаков. – М Изд-во Московского унта, 1966. Киклевич Аи Камалова А. (ред) Концепты культуры в языке и тексте. Теория и анализ. – Olsztyn, 2010. Кобозева ИМ. Лингвистическая семантика Учебное пособие. М Изд-во УРСС Эдиториал, 2000. Кравченко А.В. Когнитивный горизонт языкознания. – Иркутск Изд-во БГУЭП, 2008. Кубрякова Е.С. Языки знание. – М Изд-во Языки славянской культуры, 2004. 42 Леви-Стросс К. Эффективность символов // Структурная антропология. – М Изд-во Наука, 1983. С. 178-192. Левицкий В.В. Семасиология. – Винница Изд-во Нова кныга», 2006. Леонтьев А.А. (ред, Словарь ассоциативных норм русского языка. – М Изд-во Московского унта, 1977. Лихачев Д.С. Очерки по философии художественного творчества. – Санкт-Петербург: Изд-во Наука, 1996. Лурия АР. Языки сознание. – М Изд-во Московского унта, 1979. Мандельштам О.Э. Слово и культура. – М Изд-во Советский писатель, 1987. Мельчук И.А. Исследования по автоматическому переводу (1970– 1974 гг.) // Итоги науки и техники. Сер. Теор. вероятности. Мат. статистика. Теор. кибернетика, 13. – МС. Муравицкая М.П. Методологические проблемы семасиологии // Методологические проблемы языкознания. – Киев Изд-во «Наукова думка, 1988. С. 57-74. Мыркин В.Я. Язык – речь – контекст – смысл. – Архангельск Изд- во Поморского международного педагогического университета, 1999. Паустовский К. Золотая роза. – М, 1991. Прохоров Ю.Е. В поисках концепта. Изд. е. – М Изд-во «Флинта-Наука», 2009. Роман-газета. 1990. № 12. С. 36. Степанов ЮС. Константы Словарь русской культуры е изд. – М Изд-во Академический проект, 2004. Сусов А.А., Сусов И.П., Размышления о концептах // Вiсник Харкiвського нацiонального унiверситету м. В.Н. Каразiна. № 726. Серiя: Романо-германська фiлологiя. Методика викладання iноземних мов. Вип. 49. – Харкiв, 2006. С. 14–20. 43 Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М Изд-во Языки русской культуры, 1996. 288 с. Тер-Минасова С.Г. Языки и межкультурная коммуникация Учебное пособие. – М Изд-во Слово, 2000. Slama-Cazacu Т. Langage et contexte. – S-Gravenhage, 1961. P. 215- 216. Tabakowska E. Językoznawstwo kognitywne – nowe szy dawne horyzonty badań nad językiem? вред |