Направленность Слэш Автор ТиТао (httpsficbook netauthors936062)Фэндом
 Скачать 363.15 Kb.
|
|
trust Суд над Мин Чон Хо состоялся. Все было драматично и захватывающе, как и любил это преподносить Ё Хан, абсолютно в его стиле. Судья Ким Га Он выступил главным свидетелем по делу злоупотребления служебным положением и коррупции. Конечно же, главный судья выставил Га Она благороднейшим человеком и главной жертвой в глазах общественности, задавая ему наводящие вопросы с заранее известным ответом. Он не стал бы вредить младшему не при каких обстоятельствах. По ходу процесса, играя ключевую роль на заседании суда, Га Он всё более чувствовал себя лишь юнцом в большой игре мастера. Был ли он запуган или сломлен? Он не мог точно это знать, но чувствовал — пойти против Ё Хана он не сумеет, и он не хотел бы. Но встретиться взглядом с, сидящим на скамье подсудимых, профессором было для него той ещё пыткой и терзанием. Мин Чон Хо напротив, смотрел на парня практически все время, за исключением моментов, когда не вступал в дебаты с главным судьей. Однако, видя это, Ё Хан перехватывал внимание Га Она на себя. Весь суд был построен на том, что Киму пришлось пойти на сотрудничество с судьей Мин для получения доказательств его преступлений и нарушений должностных обязанностей. Однако, к обвинению было добавлено и покушение на убийство, из-за чего Ким Га Ону пришлось пойти на такой шаг в прямом эфире и заявить, что шоу — фальшивка. В итоге Кан Ё Хан из реплики профессора «убрать другими путями» сделал из младшего благороднейшего рыцаря и спасателя, задавая при этом прямые вопросы, чтобы действовать на публику агрессивно и открыто: — Убрать другими путями — значит — убить? — Да, — податливо вторил Га Он смотря на мужчину. — И Вам пришлось оклеветать суд, чтобы избежать жертв? — Все верно, — Га Он бессовестно врал, а у Ё Хана от этого загорались глаза. Ким боялся в тот момент смотреть в лицо профессора Мина, пока тот взывал к нему и кричал не делать этого. Он лжесвидетельствует, переступая через себя — показывает насколько предан Ё Хану, окончательно. Он долго не мирился с его методами, но по итогу — все равно идет с ним, боясь быть перебежчиком, боясь быть брошенным Ё Ханом. Ничего не остается, кроме, как уверовать в праведность его решений, его методов, его слов. Все-таки мстить за Су Хен причастным к её смерти он не смог бы законными методами, когда Кан нашел того подонка мертвым. Возможно, и скорее всего так и было, давался тяжело ему такой благой обман на людях не от мнимой Га Оном неправоты старшего, а от болезненного принятия и доказательств того, что его наставник был действительно совершенно другим человеком, не тем, кого столько лет в нем восторженно видел Ким. 53/75 Перед тем, как судья вынес приговор, пока Мин Чон Хо взывал к нему, Га Он решился: — Я разочарован вами, профессор, — в зале повисла тишина в тот момент. — Разочарован до последнего вздоха. Всё это время вы были для меня наставником и заменяли родителей, а теперь, — Ё Хан наблюдал с интересом за перформансом младшего, ведь они ничего подобного не обсуждали при построении плана, — вы попытались воспользоваться мной в своих гнусных и лицемерных желаниях. И я не забыл, — голос Га Она дрогнул и немного сорвался, — как вы домогались меня в шестнадцать лет, после того, как напоили. Уже все было так запущено, что парень не боялся за свою репутацию, на кону стояло нечто большее, и ему было плевать, что станет с ним после. Сейчас он отпускает все, в надежде, что Кан Ё Хан все равно останется с ним. Он поднимает свои мокрые глаза на него и видит, как искрятся его, а губы пытаются скрыть дьявольскую улыбку. Он поражен и удивлен, но оттого ещё сильнее доволен. Га Он бессовестно врал, лжесвидетельствовал, клеветал, по-хорошему за это он должен получить неплохой такой срок за решеткой. Хотя рядом с Ё Ханом чего ему только не удалось повидать и поучаствовать, за что он уже точно заработал на пожизненное. Но даже так — это его апогей, вершина, пьедестал — с которого дорога прямо в ад. Он решился на такой шаг и обвинил в смертном грехе своего профессора, хотя тот с ним ничего подобного и не делал. Однако, нести наказание за то, что опорочил других студентов Мин Чон Хо должен, или может быть, он сам хотел показать Кану, как предан ему. Парень смотрит на верховного судью и тот больше не взывает к нему. Он смотрит исступленными, абсолютно пустыми глазами, заторможено падая на скамейку. Га Он наблюдает шок и неверье на лице того, ведь даже он сам в другое время не ожидал бы от себя чего-то подобного. Чего-то подлого. Мин Чон Хо не может осознать, что младший сделал это. А Кан Ё Хан думает в тот момент, что старик сам виноват, что попытался забрать у него Га Она, и тот сам придумал для него лучшее наказание. После приговора младший покидает зал суда сиюминутно, когда его пытаются окружить журналисты с каверзными вопросами. Главный судья делает короткое заявление, что через два дня состоится раскрытие важнейшего дела в истории Кореи. *** «Мне нужно немного времени», — говорит младший, когда Ё Хан позвонил ему, чтобы найти. Мужчина терпеливо соглашается, надеясь, что второй не наделает глупостей. Между ними все было хорошо последнее время, но события вчерашнего дня были омрачены найденным трупом убийцы (что было так-себе местью) его подруги, без дальнейших зацепок. Кан был уверен, что это дело рук Фонда. Сегодня же Га Ону пришлось стать рукой, толкающей Мин Чон Хо прямо в пропасть. Что первое, что второе — немаленькая пытка для него. Но все равно, он превзошел всё ожидания мужчины, не только покорно следуя плану, но и 54/75 раскрываясь ещё больше. Когда Ким произнес свою заключительную речь на суде, мужчину охватил полнейший экстаз от этой выходки с мокрыми глазами. Ему бесконечно нравилось и приносило огромное счастье видеть и понимать, насколько Га Он ему предан и доверяет. Под конец рабочего дня, когда солнце совсем неспешно уходило с неба, младший сам нашел его. Проходя в кабинет с опущенными в пол глазами, тот сразу же привлек все внимание старшего. За последние два дня случилось так много, что он устал морально. Может даже был истощен. Но главной терзающей по сей день мыслью в его голове было одно-единственное, печальное и тоскливое — не бросит ли его теперь Кан Ё Хан? Когда все закончилось, когда он в принципе больше не нужен, как думает он сам, что будет теперь? Он так боялся уничтожать верховного судью не потому, что бесконечно свято верил в его добродетель, нет, все было совсем иначе. Когда он избавиться от своего родного, давно знакомого, последнего человека, пускай негодяя, — что будет с ним? Да, Ё Хан говорил, что он и до конца, но не это ли конец? Когда преступник наказан, орудие боле не за чем. С нагнетающими мыслями парень так и ходил полдня, переваривая события последнего времени, он переживал. — Как ты? — поинтересовался мужчина, обходя стол и опираясь на него бедрами, смотря прямо на младшего. Он спросил осторожно, хотя ему и не хотелось быть терпеливым. Все что ему хотелось — это касаться Га Она своим телом и быть ближе. — Нормально, — соврал младший, подходя на расстояние вытянутой руки к судье. Весь его поникший вид говорил о том, насколько ему было «нормально». Ё Хан расправился и положил ладонь на верх плеча парня, притягивая его к себе ближе и призывая посмотреть ему в глаза. — Мне понравилось, как ты сегодня справился, — заглядывая в янтарные поникшие очи резко и уверенно говорил старший, — я был возбужден и не мог отвести глаз от тебя. Такая интимная откровенность и столь непривычный Ё Хан вызвали в младшем смущение. Это было явно не то, что парень ожидал в такой ситуации. Он, конечно же, знает, что Кан утешает, мягко говоря, по-особенному, но такой вот порыв страсти — что-то странное, думает про себя Га Он. — О чем ты, — растерянно спросил Ким, чувствуя намек на румянец, — все было по плану. Он собирался все-таки уточнить, но старший его опережает: — Почти все по плану, твое неожиданное выступление было впечатляющим, — сладко говорил мужчина, — выглядело захватывающе и душераздирающе, что ты даже не побоялся использовать свое имя, — продолжал столь необычную похвалу он, все более смущая парня. Га Ону уже давно было плевать свое имя, созданный образ или положение в обществе. С тех самых пор, как он узнал, как это — когда Ё Хан на тебя не 55/75 смотрит, у него совершенно другие приоритеты. Он чувствует, что зависим и Ё Хан — наркотик. — Я сделаю все для тебя, — вдруг говорит младший. Он чувствует себя совершенно крошечным и беспомощным перед старшим сейчас, тоска окутывает его постепенно плотными слоями. Ему страшно и одиноко от одной мысли, что он может оказаться без Ё Хана. И это неправильно. Запоздало до него доходит, что сейчас что-то происходит, похожее на то, что началась какая-то игра, суть и выигрыш которой ему совершенно не понятны. Кан берет лицо парня в свои ладони и целует его сладкие красные губы, что всегда вызывали в нем неописуемы восторг, напоминающий фетиш. Особенно, когда он приоткрывал их в жарком стоне. «Настало время платить по счетам, Ким Га Он», думает про себя мужчина. Он целует мягкие податливые губы, что тают от страстных касаний. Парень прижимается и целует в ответ, словно цепляется за спасательный круг или хватается за последние глотки воздуха перед неизбежным столкновением с морем. Но Ё Хан — это океан, и младший, наверное, знает, что уже утонул в нем, наслаждаясь глубиной и не желая сплевывать воду. Ему нравится. Руками обвивая талию мужчины, Га Он обнимает его, убирая всякое лишнее пространство между ними. Старший на это улыбается в его губы, отпуская одну свою руку на затылок парня, другую — на поясницу. Когда кислород заканчивается, мужчина слегка отстраняется и заглядывает в бездонные глаза напротив. — А что, если я соврал тебе? С искренним любопытством интересуется дьявол. Га Он не понимает, что происходит и что это может значить. Он округленными от сомнения глазами, по-детски наивно, смотрит на старшего. Он ожидает узреть пояснение, ответ в его взгляде. — И Мин Чон Хо не трогал никаких студентов, — с предположительным тоном произносит Кан. Только фраза долетает до сознания парня, как на него тут же, подобно грому среди ясного неба, ниспадает и громким звоном в голове, раздается понимание всего, что сегодня случилось и что сейчас творит с ним Ё Хан. Страх и ужас берут его крепкой хваткой, он пытается руками оттолкнуться, отринуть от мужчины, но хватка Кана сильнее. Он прижимает того к себе за шею и поясницу, — не отпускает, не позволяет уйти, убежать, оставить его — ни сейчас, ни когда-либо. Полные отчаяния щенячьи глаза смотрят на него с мольбой и просят сказать, что это шутка, фарс, несмешная забава старшего. Но тот молчит, уже болезненно обнимая напряженного парня. Ё Хан хочет знать, что выиграет ещё до начала боя, он уверен — Га Он поймет, сегодня для них важнейший этап. Он должен быть на его стороне, всегда, окончательно, бессовестно и без сомнений. Только он и Ё Хан. Навсегда. 56/75 Старший давно уже отдал свою совесть на алтарь жертвоприношения, взамен получив нечто более важное. Он знает, что поступает с парнем немного жестоко, перегибает, но как по-другому? Сейчас вдруг он думает, что, родившись в аду, отдав свою совесть, он получил взамен его — Ким Га Она. Младший думает в это мгновение обо всем, что случилось за последнее время. Думает о недавнем разговоре после первой совместной ночи. Сказав, что «а если я соврал» — чего он этим добивается? Чтобы Га Он не поверил ни единому его слову, поставил под сомнение всю его правду — это слишком очевидно и не имеет никакого смысла. Но ведь действительно, обвинив профессора — Ё Хан предоставил доказательства всего, кроме последнего и младший принял это без каких-либо подтверждений. Паника пеленой застилает его глаза. Он вспоминает пораженный и шокированный взгляд Мин Чон Хо и, наконец, понимает его. Публично и беспочвенно Ким повесил на него посмертный грех, что не даст ему никогда больше возможности устроится в обществе. Дикая виновность разнеслась лавиной по его телу, но хуже всего — осознание последствий собственных слов. «Судья имеет наибольшую власть…» Га Он вспоминает свои слова, однажды сказанные Ё Хану. Он чувствует, что не способен этого вынести, пережить подобное для него закончиться крахом. Парень понимает к чему ведет и чего добивается мужчина. И, похоже, у него больше нет выбора. Мужчина чувствует, как тело в его объятиях вмиг расслабляется, отпуская парализующее страхом напряжение и оцепенение, и перестает противиться и отодвигаться. Га Он поднимает уставшие и обиженны глаза на старшего: — Тогда мне ничего не остается, — почти неслышно пробормотал он себе под нос, — кроме, как верить тебе. Он закрывает глаза на мгновение, вдохнув и выдохнув на полную грудь, уже уверенно и не тихо заявляет: — Я все равно верю тебе. Вот, что Ё Хан добивается — безоговорочной веры от Га Она, последний понимает и осознает все, он может дать ему это. Ведь он уже и так переступил черту, но может это и не главное — он пришел бы к этому и без подобных ловушек и своих же совершенно глупых, нелепых промахов, думает парень. Но Кан намерен ускорить и закрепить результат. Ё Хан притягивает парня ближе и впивается в его надувшиеся губы. Он доволен и возбужденно рад, ведь получил желаемое. Га Он на его стороне. Он целует его горячо, с энтузиазмом, заводит и разжигает огонь. Поначалу Ким отвечает слабо, лишь не увлечённо поддается, — он расстроен и совершенно не весел. Но мужчина — слишком возбуждающий и настойчив рядом, и против своей воли он чувствует эрекцию. И это ударяет по нему ещё сильнее. Он обижен на старшего за эти грязные и больные методы, он чувствует себя использованным и даже униженным — уличенным Ё Ханом в собственной глупости и несообразительности — использовать неподтвержденную информацию в суде. Он понимает, что хочет 57/75 возмездия. Мести немедленной — здесь и сейчас. Он углубляет поцелуй сильнее, сплетаясь языками с мужчиной, очень пошло и страстно, безоговорочно доверчиво. А потом прикусывает нижнюю губу старшего до такой степени, что та едва не трескается. Ё Хан слегка отстраняется и с интересом заглядывает ангельские глаза младшего, пока тот со всех сил пытается изобразить в них испуг и удивление, полную невинность и случайность. Он видит его словно открытую книгу. Но у Га Она тоже свои методы влияния на старшего, хотя возможно куда менее изощренные и пугающие. Ё Хан думает, что если Ким знает, как манипулировать своей невинностью, значит это лишь то, что порока в нем столь же одинаково много. На устах Кана играет знакомая усмешка и он вновь тянуться к рдеющим губам парня. «Пусть попытается» — думает он про себя, и языком проходиться по белоснежным зубам парня. Га Он запускает руки под чужой пиджак и постепенно расстегивает пуговицы жилета. На последней — он зажимает кончик языка Ё Хана передними зубами, словно пытается его откусить. Мужчина лишь морщится от боли, но ничего не говорит. Сам Ким очень не любит боль, но применять её ко второму сейчас не гнушается. В глазах старшего сверкают огни, он молчит и слегка ухмыляется на такую выходку парня. В доли секунды он меняет их положение, с силой толкая Га Она на рабочий стол и удерживая за затылок стальной хваткой. Тот брыкается, пытаясь вырваться и ухватиться ладонями за край мебели, но тут же бросает это дело, когда чувствует руку Кана на своем паху. Последний пытается расстегнуть пуговицу и ширинку штанов парня, но тот мешает ему обеими ладонями. Тогда мужчине приходиться заломить ему руку в локте, и это положение оказывается для него ещё более удачным. Он расстегивает брюки младшего и тот уже не пытается вырываться из-за захваченной руки, но сопротивляется продолжает: — Что ты творишь? — шипит он зло на старшего, — кто-нибудь может войти! — О, непременно, — лишь хмыкает тот и спускает по ляжки штаны Га Она вместе с бельем, оголяя подтянутые ягодицы. — Ты просто больной, — прыскает яростно парень и чувствует, как между бедер Ё Хан протискивает свое колено, заставляя раздвинуть ноги. Сильнее дернув руку младшего, что тот заскулил от боли и был вынужден повиноваться, хоть и через силу. — Если нас увидят, тебя арестуют за принуждение к дачи ложных показаний, — отойдя от неприятных ощущений вновь принялся Ким. Судья пальцами одной руки стал растягивать ремень своих брюк. Ему нравилось, что парень не оставлял безуспешных попыток задеть его или остановить, лишь сильнее раззадоривая и подливая масла в огонь. — И за подкуп свидетеля тоже, — хмыкнул он и собачка молнии потянулась вниз. Га Он обижен и хотел возмездия за поступок Ё Хана, в итоге оказался затиснут 58/75 последним в таком постыдном положении, что означало бы крах всего, застань их кто-либо в эту минуту. Внезапно его память подкидывает знакомый кадр и сознание пробирается ещё большей яростью. — Чон Сон У — ты так же трахал здесь? — ядовито и ненавистно выплевывает младший, вспоминая все обиды на Кана в эту секунду. Ему противна мысль об этом, но как похоже — сейчас на этом же месте он сам. Га Ону хочется блевать от этого, он пытается оттолкнуть Ё Хана, но вместо этого заходиться болезненным стоном от своей же не осторожности. Старший прижимается к его спине своим телом, нашёптывая успокоения тому на ушко, а после невзначай добавляет: — Не волнуйся, её — куда нежнее. Парня скручивает от этого внутри, и он думает, как после сможет поквитаться с мужчиной — но пока не зная, как именно. Ему больно и противно, от такой подлости старшего. Он шипит и сыплет ругательства на Ё Хана, а тот и рад стараться, наслаждаясь порочностями своего ангела. Из кармана брюк мужчина достает тюбик с искусственной смазкой, слегка согрев её в руке, следом он размазал лубрикант по своему эрегированному члену. Он вновь прижался грудью к младшему, целуя того в висок и приставляя головку пениса к его анальному отверстию. — Но этого в ней точно не было, — Кан зажал ладонью рот парня, толкаясь в него сразу же до упора. Приглушенное мычание вырывалось из-под пальцев мужчины прикрывающих губы младшего. Га Он был достаточно растянут с их первого раза, чтобы не получить какие-либо травмы, но недостаточно, чтобы это было совсем безболезненно. Смесь боли и наслаждения прошлась по его телу тугим спазмом возбуждения. Это интриговало и будоражило. Ранее Ё Хан был с ним только нежным и осторожным, но сейчас такая грубость была интересной для самого парня. На задворках сознания прекрасно понимая, что первый подтолкнул мужчину к этому, но не признавая подобного окончательно. Давая привыкнуть парню, он подождал, введя плоть целиком и сливаясь с Га Оном в единое целое. Он теплый и влажный, принимающий и сжимающий его. Чувствуя, что Ким в руках его стал менее сжатый, мужчина продолжил, отпуская уже затекшую руку Га Она, и хватая последнего за ягодицы — возвышаясь над ним. Первые два толчка были тягуче медленными, от этого почти противными, настолько неспешность и напускная осторожность сейчас раздражала младшего, но все-таки он вовремя себя заткнул, чтобы не выпалить Ё Хану «быстрее». Вместо этого он взял над собой самообладание между этими длительными фрикциями, и уже спокойной от «ахов» и вздохов речью, невинно спросил: — Ё Хан, — привлекая к себе внимание, позвал младший, — я не могу понять: ты уже во мне или ещё нет? 59/75 Мужчина ничего не ответил, лишь задорно рассмеялся на эту остроту Кима, позволяя упиваться своим провокациями. Однако, уже сам член Ё Хана переживал муки и требовал продолжения. Покрепче хватая и сжимая бедра парня под ним, он перешел на быстрые, глубокие и яростные точки, вбивая тело Га Она в стол до синяков. Последний же от этого получал несказанное удовольствие, закусывая собственную ладонь зубами, чтобы не стонать во весь голос, привлекая внимание к кабинету, что все ещё был даже не заперт. И конечно, что тоже подпитывало экстримом и разгоняло адреналин по крови. Внезапно, Ё Хан вышел из тела парня, разворачивая того к себе. Они встретились пылающими взглядами и сразу же сцепились в страстном поцелуе. Параллельно этому, руки судьи стали активно и даже агрессивно стаскивать одежду с партнера, при этом откидывая ладони последнего, когда те тянулись за таким же действием, только по отношению к нему. Через несколько минут таких поцелуев, Га Он оказался абсолютно голым перед ним. Ощутив легкий румянец на щеках от такой сцены, младший приоткрыл рот в выдохе, зная, что заводит этим Кана, а следом почувствовал, как сильные руки подхватили его за ягодицы и подняли. Продолжая целоваться, мужчина прижал младшего к себе, ощущая, как тот оплел его тело руками и ногами, и двинулся с ним в сторону огромного окна на всю стену. Как только голая спина прикоснулась к поверхности стекла, оно вмиг стало прозрачным, открывая вид города для них. Га Он ошарашено округлил глаза в испуге и удивлении, но на лице судьи встретил лишь уверенную ухмылку и горящий в глазах победный огонек. — Надеюсь, ты уже ощутил меня, — прошептал он в губы парня и направил свою плоть в него, удобнее подхватывая Га Она, чтобы тот покрепче ухватился за него ногами. — Тебя точно арестуют за подкуп свидетеля, — жалобно проскулил тот, а после жарко выдыхая от проникающего члена Ё Хана, что ударял по простате и приносил крышесносные ощущения именно в этой, почти унизительной позе. От эйфории и оргазмических судорог сознание настолько сужается, что Киму уже плевать, что он совершенно голый занимается страстной любовью в открытом кабинете с другим мужчиной, что при этом был почти полностью одет, на открытом обозрении и может быть застигнут в любой момент. Он видит с полуприкрытых век лишь любимое лицо, по которому стекают лучи розового заката и упивается этим. Ё Хан кончает с рыком, а после захватывает пухлые губы Га Она своими и жарко целует их, словно это прохладная стекающая влага после длительного марафона. Неожиданно в голове парня пробегает мысль о том, что если стекло вдруг не выдержит и они рухнут на землю, свалившись с огромной высоты, то ему не будет, о чем сожалеть. 60/75 |