Направленность Слэш Автор ТиТао (httpsficbook netauthors936062)Фэндом
 Скачать 363.15 Kb.
|
|
I want to be more human for you — Хочу тебе показать кое-что. Ё Хан поднялся со своего стула и подошел к небольшому диванчику, на котором расположился младший, сосредоточенный на просмотре всей информации связанной с местом расположения второго «Дома мечты». Они только поужинали, и сейчас разместились в библиотеке, чтобы подготовиться к следующему заседанию. Мужчина отдал в руки парня планшет, а сам устроился в кресле рядом, закинув одну ногу на другую. — Что там? — буднично спросил Ким, неохотно отрываясь от своего занятия. На экране виднелось незапущенное видео без какой-либо картинки на заставке отражающей бликом. — То, о чем я сегодня говорил в суде — раскрытие последнего дела. Га Он полагал, что, как и раньше, старший действовал на опережение и ажиотаж, что не имело под собой настоящих доказательств, и совсем забыл об этом, весь день находясь, словно под напряжением, из-за суда над профессором. Сейчас все встало на свои места. Младший уже заинтересовано и воодушевлённо взялся за изучение содержимого видеоролика, полон интриги и немного облегчения оттого, что у Ё Хана все-таки было какое-то решение или хоть что-нибудь, что могло бы им помочь. Но все предыдущие мысли и чувства мгновенно испарились после воспроизведения записи, уступая место полнейшему непередаваемому шоку и всеохватывающему ужасу. Койки заполнены пациентами, что всем своим видом кричали о страдании, боли и дискомфорте, кто был в состоянии — призывал помочь. Президент, в окружении своей свиты, с которой Га Ону довелось познакомиться лично, вещал о ценности человеческой жизни, стоимости волос и крови, не говоря уже об органах и клинических испытаниях. Небольшая толпа этому активно одобрительно внимала, почти что рукоплескала. Это было похоже на кадр из фильма ужасов или какой-то сюрреализм. Эта сцена настолько выбивалась из его представлений о мире, понимания бытия, что парня в реальность вернул только спокойный и уверенный голос старшего, заставляя понемногу возвращаться в действительность и осязать увиденное. Ему стало нехорошо. — Ну как тебе? — ответа не последовало, чего и следовало ожидать, думал мужчина, поэтому просто констатировал: — вижу, что впечатлен. Знакомый, приятный тембр постепенно привел парня в сознание. — Что? — собираясь с силами переспросил Ким, переключая внимание на Ё Хана. — Что это? Откуда это у тебя? Это по-настоящему? Не монтаж? 61/75 Младший немедленно набросился с горящими вопросами на мужчину напротив, спокойно ожидающего, пока закончиться его поток сознания, чтобы бесстрастно это обсудить. Поначалу недоумевая, почему ему не отвечают, Га Он осознал свою ошибку и выдохнув, уже более уравновешено и как можно сдержаннее, неспешно начал: — Ё Хан, что это такое? — Как видишь, доказательство преступлений первых лиц государства, и да — это по-настоящему, — пресекая следующий вопрос, закончил судья, глядя на как в воду опущенного парня. Мысли вихрем крутились в голове младшего, снося на своем пути доселе нетронутые и основополагающие столбы понимания мира Кима. Это было для него слишком ошеломляюще и бесчеловечно. Ё Хан понимал, что для его неиспорченного и сердобольного Га Она, подобное потрясение станет непомерно большой ношей чего-то из рядя вон выходящего. Не сказать, что для самого Ё Хана подобные открытия стали обыденностью и заученной практикой, но привычно он чувствовал себя спокойно. Скорее всего, потому что был готов. А разве стоило ожидать, что с такими амбициями, вложениями и прибылью там будет незначительная шалость, карающаяся законом? Он даже мог понять, почему они выбрали подобное, хоть и не оправдывал. Он понимает, но Га Ону об этом не скажет. Постепенно младший возвращался в реальный мир, продолжая выстраивать в своей голове череду событий. — И давно это у тебя? — мужчина уловил нотку претензии в, казалось бы, холодной и беспристрастной интонации парня, тут же непроизвольно усмехаясь этому. Пусть, ему все равно нравится, решает про себя мужчина. — С сегодняшнего утра, — успокаивает его старший, что он не скрывал такое слишком долго, но этого оказалось недостаточно для Кима. — И ты так долго молчал? — удивленно вспыхивает второй. — Не хотел портить момент, — тут же откликается мужчина, напоминая об их совсем недавнем страстном моменте любви в здании суда. Недовольство от недолгого утаивания на лице Га Она, предается неуместно вспыхнувшими щеками. Он недолго молчит и просто сверлит взглядом Кана укоризненным взглядом, пытаясь добраться до его совести и благоразумия, но видя, как того забавляет такое поведение, вскоре понимает, что все его попытки тщетны и возвращается к интересующим его вещам. — Но как ты получил эту съемку? — с искренним любопытством продолжил он. — Благодаря Чон Ин Соку, это он добыл видеозапись. Кивая самому себе, слегка усмехаясь, он наблюдал за удивленным лицом младшего, который искренне не понимал кто это такой, ожидая дальнейших разъяснений. 62/75 — Я так и знал, — как бы себе ответил мужчина, — это судья, заменивший тебя на нескольких заседаниях. Действительно, подумал Га Он, доселе он не придавал совсем никакого значения и малейшего внимания к тому, кто его заменял все те разы, и даже сегодня участвовал в суде над Мин Чон Хо. Но младший был так увлечен лишь собой и своими проблемами, и только слышал из некоторых новостей, что тому «второму» его не затмить, полностью забывая думать — что же там за судья. Сейчас ему стало стыдно и совестно перед собой, и в первую очередь, перед Ё Ханом за такую простою нерасторопность и заносчивость, что он даже не удосужился узнать о заменившем его парне. Про себя он вдруг подумал, что уж точно кто и мог достать подобные материалы, так это человек-невидимка. Но старшему говорить об этом вслух он постеснялся. Очевидно, что Кан и так заметил переменившегося в поведение младшего и неловкость, что тот почувствовал. — Он работает со мной уже около пяти лет, — вдруг начал мужчина, — немного старше тебя и со своей историей, само собой, — как-то буднично произнес Ё Хан и только в этом было уже достаточно обреченности и грусти. Заметив слегка удивленный взгляд младшего, он продолжил: — Ты ведь не думал, что я приведу в суд малознакомого человека? — Если так подумать, то О Джин Джу тоже десять лет работает на тебя, — как- то устало и скептически произнес Га Он. — О, а ты в этом сомневался? — тут же подхватил Кан. — Ни разу, — уверенно отсек парень, — человек, который работает с тобой, никогда не будет твоим фанатом, — заключил парень, заставляя старшего как- то грустно улыбнуться. *** Кан Ё Хана арестовали. Без предупреждения и ордера, на следующий день после суда над Мин Чон Хо. Его схватили вечером, когда он собирался покинуть свой кабинет, коротко зачитав обвинения в подозрении о фальсификации судебных заседаний в прямом эфире шоу. И первой посетившей его мыслью стало удивление оттого — почему они тянули так долго? Но почти сразу он понял, что ему дали столько время по завершению заседания для того, чтобы он допустил ошибку, прокололся и привел желающих к его доказательствам компрометирующих действий стоящих у власти. Все документы и флешки оперативно сгребаются с его стола, затем летят в несколько больших коробок, и он мысленно желает удачи тем, кто собирается там найти хоть что-нибудь, кроме парочки заведенных дел на цепных псов и присосавшихся к судебной системе паразитов. Ему заламывают руки несколько офицеров, и Ё Хан не особо сопротивляется, ведь в конце концов, он уже в ловушке. 63/75 — Какой же господин не терпеливый, — протянул сладкий голос главной королевы этого действия, что не могла не появится в момент задержания судьи. Чон Сон А подошла к нему медленно, удивительно плавно двигая телом, что обрамляло слишком длинное, как для нее, белое платье. Очевидно, что её грация и красота были восхитительными, но никогда не впечатляющими для Ё Хана. И они оба это знали. — Если бы ты тогда послушал меня, и подождал совсем немного, — женщина тянула так медленно и жалостливо, с искренним сожалением и огорчением, — я смогла бы дать тебе так много. Ё Хан смотрел на неё с высокомерной улыбкой, наблюдая за этим театром словно сверху. Он знал, кто такая Сон А — он понял это ещё в детстве, и столь приторной и угоднической она не могла казаться, всегда ею двигали собственные желание и собственная выгода, в чем, собственно говоря, они были с ней схожи. Все люди такие, но кто-то это лицемерно пытается скрыть. — Тогда зачем это все, — Кан кивнул на офицеров, не разрывая зрительного контакта с председательницей Фонда, — просто отпусти меня, — ему не много веселья доставлял этот спектакль. — Но тебе не стоило мешать моим делам, — она изобразила обиженную гримасу, — я так огорчаюсь, когда ты мне угрожаешь и всему для чего я приложила столько усилий. Но даже зная её и понимая, чего она хочет, у него был один небольшой интерес, сомнение, вызываемое собственными представлениями о ней и наблюдениями, чем-то похожим на ещё одну галочку своих умозаключений. — Ты ведь знаешь, что там происходит, верно? — в его словах и голосе не было никакого геройства и отважничества, ничего, что напоминало бы о долге чести и справедливости, как судьи, ни капли боли о судьбах других людей, а лишь отстраненная надменность и звучало это словно в никуда. Взгляд женщины тут же переменился и стал враз холоднее и, вроде как, по- настоящему обиженным. Он задел и уличил её, поймал за то, что ей точно хотелось бы скрыть. Сон А повернулась к нему затылком, не желая больше продолжать этот разговор. И не решаясь заглядывать в надменные, смеющиеся над ней глаза. — Я сама разберусь с этим. Кинув напоследок сухую фразу, Чон Сон А уходит уверенным шагом прочь, без намека на робость, хотя в голове во всю кричит аварийная сирена о раскрытии преступления, что даже не её собственное. Но обличенной становиться в этом она. Ё Хану даже не нужно было спрашивать о Су Хен, девчонке-полицейской, настолько все было очевидно и банально неинтересно, что ему даже немного стыдно перед Га Оном. В конце концов, он успел избавиться от ложных свидетельств и улик, указывающих на него в качестве заказчика этого 64/75 преступления, предоставив тому лишь сухую выжимку фактов и мертвое тело. Пусть для него все на этом закончится и больше не придется мучиться и страдать о подруге. Но зная определенную информацию и имея за плечами небольшой опыт знакомства с председательницей Фонда, он мог предположить, что забраться на самую верхушку ей если и удалось, то лишь условно — в виде формальностей, раз самое грандиозное преступление проходило без её участия у неё же под носом. Кан Ё Хана уводят и уже через час это звучит в эфире каждого телеканала. Шоу объявляют приостановленным, а за доказательства преступлений главного судьи предлагается вознаграждение. *** Новость о задержании Ё Хана настигает Га Она почти сразу. Благо во время первых репортажей он как раз-таки был занят поиском независимых новостных изданий, предусмотрительно думая о том, что скорее всего провести суд с тем материалом, что у них был, не удастся. Старший как-то мимоходом упоминал, что подобное может случится, но тогда он не придал этому должного значение. И поэтому сейчас был, мягко говоря, не готов к такому. У него в руках находился компромат на верхушку правительства и её ближайшего окружения, но оказавшись в такой ситуации, он вдруг почувствовал себя связанным по рукам и ногам. Словно это ему ограничили свободу и возможности. Но дело вероятно было в его потребности знать, что со старшим все в порядке, и чувстве спокойствия, что возникает, когда он рядом. Сейчас же тревога и беспокойство поглотили его почти полностью, не позволяя ему рационально и рассудительно мыслить. Но это длилось ровно до тех пор, пока он не увидел напуганную Элию с её дрожащим: «с ним же все будет в порядке?». Осознание и трезвость ударили по нему резким толчком заставляя проснуться и мыслить здраво, понимая, что в такой ситуации ему необходимо быть сильным и стойким. А также надежным и спокойным, чтобы заверить девочку в том, в чем сам был не уверен, настаивая, что все будет хорошо. Первым делом, Га Он смог раздобыть номер адвоката Ко, с которым работал старший. Парень был уверен, что последний сможет помочь. Когда они встретились, юрист смотрел недоверчиво, но все-таки признался, что уже занимается этим, а также в том, что Ё Хан был готов к этому заранее. Это безусловно немного успокоило парня. Однако, адвокат был настроен скептически и подозрительно к самому Га Ону, и тот вполне понимал причину, которая подразумевала его же инцидент с прессой и скандальном заявлении о старшем и шоу, поэтому старался опасливый и осмотрительный взгляд игнорировать и не принимать слишком близко. Но даже критично пытаясь оценить всю их беседу, парню стойко казалось, что второй что-то недоговаривает. Что-то важное. 65/75 После встречи с адвокатом, первой мыслью стало увезти Элию к себе домой. Но взвесив со критически, Га Он решил, что оставаться в особняке будет куда более безопасно, нежели рассекать с девочкой по незащищенной открытой территории. Дело оставалось за малым. Но ждать оказалось труднее всего. Следующее утро ошарашило его жуткими новостями. СМИ крутили новостную ленту о смерти Ё Хана, вынуждая Кима резко проснуться и едва не свалиться с диванчика в гостиной, на котором он уснул всего несколько часов назад. Небо опустилось на плечи Га Она. Конечно же, подобному фарсу он не поверил бы в жизни. И не потому, что такое нереально, — чтобы на Кана напал какой-то заключенный с заточкой, — просто парень не может это принять и все. Это по сути своей невозможно и невообразимо в его сознании. Он даже не пытался оправдывать своё отрицание какими-то ребяческими постулатами о том, что «Ё Хан слишком сильный, чтобы от него можно было так легко избавиться» или «у них все только стало налаживаться и не может так просто оборваться», просто нет и все, решил Ким. Что удивительно, на сей раз мысли не крутились роем в его голове, бросая из одной крайности в другую. Теперь он видел перед собой единственную верную цель, и пытался найти хоть какие-то видимые пути её достижения. Он должен найти Ё Хана. Первым делом Га Он направился в центр заключения Чон Ву, о котором несколько раз сообщалось в новостях. Благодаря своей настойчивости и, что удивительно, известности, парню удалось попасть прямиком в кабинет к главному надзирателю Нам. Тот, очевидно, был слегка шокирован увидеть здесь судью, которого младший инспектор охотно проводил к самой двери. Не отвлекаясь на приветствия и манеры, парень сразу перешел к делу, спросив где находиться Кан Ё Хан. Его оппонент опешил. Мужчина выглядел нервным и даже, можно сказать, напуганным. — Что происходит? Все, что и смог выдавить из себя тот, ещё более смущая таким поведением младшего. Это заставило последнего посмотреть на происходящие под призмой какой-никакой трезвости. Не сказать, что эта трезвость давалась ему легко. При всей его решимости и уверенности в своей правоте на счет Ё Хана, шумиха вокруг, как и запутанность ситуации, сдавливало сознание со всех сторон, едва позволяя не скатываться в истерику и панику. Отводя взгляд в сторону Ким заметил, что в кабинете надзирателя происходило нечто странное: шкафы были раскрыты, выборочное папки хаотично скиданы на стол, а кипа документов беспорядочно разлетелась на стул и пол. На котором расположилась небольшая дорожная сумка. Обратив внимание на мужчину, младший заметил, что у того выступила испарина на лбу и глаза слишком сильно выдавали тревогу. Стало ясно, что действительно происходит что-то необычное и, очевидно, связанное с Каном. Га Он повторил вопрос, на что получил недоверчивый, загнанный взгляд и нервное: «Разве вы с ним не заодно?». Значит, тот точно был жив, не могло быть никаких сомнений. Схватив мужчину за грудки, резко притягивая к себе, Га Он прошипел в третий раз свой вопрос уже в формате требования. Рваное и скулящее «я не знаю», в который раз привело его в тупик. Конечно же, все 66/75 камеры видео наблюдения за этот день были стерты. Первым делом набрав Элии, Ким убедился, что дома мужчина не появлялся. Когда парень не дозвонился адвокату Ко, то понял, что это связано и вчера ему ни черта не показалось. Сейчас, почти поймав разгадку за хвост, он ощущает себя в бешенной гонке, где единственный неподвижно топчется на месте. Голова начинает закипать, а виски неуместно сдавливать. Пытаясь примерить на себя роль Ё Хана, Га Он старался думать в том же направлении, как возможно, это бы сделал и сам мужчина. Все вокруг болезненно мельтешило и не давало сосредоточиться. Если Ё Хан в порядке и выбрался, то что дальше? Почему бы ему прямо сейчас об этом не объявить на весь мир? Верно, думал младший судья, Ё Хан не такой, он этим воспользуется в самом выгодном моменте и преподнесет так, как ему будет это нужно. Он бы сделал из этого шоу. Сознание, из беспорядочного количества хаотичных подозрений и догадок, выборочно ухватилось за последнюю фразу. Шоу. Судебное шоу. Словно от резкого удара, Га Он ощутил некое отрезвление и прозрение. День, когда он собирался раскрыть преступления президента и его окружения, был сегодня. Все действительно сходиться, и парень сразу же себя корит за то, что не сообразил этого раньше, теперь, все кажется очевидным. Доехать до центра, от той глуши, где он был, занимает добрых два часа, даже с тем, что парень ехал с максимально допустимой скоростью. Внутри все накалялось от страха сделать ошибку, промахнуться в своих домыслах, но что-то тянуло его вперед, заставляло двигаться дальше и быстрее. Этим чем-то являлась необходимость увидеть, ощутить Ё Хана, своими глазами увидеть, что он в живой и что он в порядке. Тревога подбиралась к горлу, застревая там непроходимым комом. Сердце пыталось выпрыгнуть из груди. Поднимаясь к залу суда, тахикардия заглушала уже собственные мысли, ничего вокруг он не слышал и не замечал, мчась по инерции за выученным маршрутом. Не дожидаясь лифта, Га Он бежал длинными коридорами, сворачивая к служебной лестнице. Ким ощущал себя словно в трансе или под действием наркоза, все вокруг стало напоминать мерехтящие помехи и казалось вот-вот взорвётся. Не отдавая отчета времени и, наверное, уже и пространству, пробегая пятый или сто пятый этаж, парень почувствовал твердую руку на своем плече, что крепкой хваткой ухватилась за него и не давала двинутся дальше. Какой-то мужчина прижимал его к стене не позволяя сдвинуться с места, и заставляя прийти в себя. Сердце бешено стучало, в висках стоял противный гул, все ещё не позволяющий слышать реальность, а перед глазами плавали тёмные пятна. Ему необходимо бежать, а не быть здесь. Против своей воли Га Ону пришлось остановиться. Удерживаемый человеком, парень не в силах начать сопротивляться или даже сказать что-либо, он просто стоял молча, прижатый к холодному мрамору, и пытался привести дыхание в норму, уткнувшись взглядом в одну точку. Постепенно стало легче: дыхание выровнялось, шум в ушах почти прошел. Зажмурившись на пару мгновений, парень вовсе стал слышать все в своем естественном состоянии, лишь с отголосками головной боли, до которой ему дела сейчас не было. Открыв глаза, Га Он заставил себя сфокусировать зрение. Ненамеренно долго плавая взглядом по груди мужчины его поддерживающего, 67/75 медленно глазами поднимаясь, словно по крупицам собирая знакомые черты. Отчего-то ему было тяжело. Словно тело уже давно поняло, но сознанию ещё только предстояло постичь, встречаясь взглядом с темными глазами напротив. Страх и надежда, ужас и безмерная радость, паника и эйфория захвали рассудок младшего, выплескиваясь через край. Его тело задрожало, колени стали подкашиваться, а из глаз хлынули горячие слезы. Тяжесть всего неба больше не сдавливала его плечи, облегчение и, наконец, чувство безопасности, спокойствия накрыли его волной, давая выход эмоциям. Ничего не видя перед собой из-за непрекращающегося потока слез, он уткнулся лицом в изгиб шеи второго, непременно пачкая его одежду. Сильные руки крепко обняли его, позволяя повиснуть на себе почти полностью. Га Он продолжал плакать, чувствуя теплые ладони на своей спине. Он не может понять, почему сейчас так горячо реагирует, фактически не контролируя себя. — Ё Хан, — собрав силы, позвал младший болезненным стоном, напоминающим мольбу, — Ё Хан. — Тише, тише, — мужчина гладил парня по спине, пытаясь успокоить его. — Прости меня, — тихим, но твердым, уверенным голосом говорил он, — прости. Он знал за что извиняется, за что ему действительно безмерно жаль, видя в своих объятиях такого уязвимого и ранимого младшего. Мужчина предположить не мог, что его промедление с подобным так отразиться на его Га Оне. Спеша разобраться с последним судом и безотлагательными делами, Кан не сообщил ничего о себе своим главным людям. Благо, что он вспомнил обратить внимание на GPS-трекеры Элии и Га Она вовремя. Его терзали разные, противоречивые чувства, когда в его руках был такой слабый, беззащитный парень. Он соврет, если скажет, что его не уповает та власть, то влияние и сила, что он имеет над Кимом. Ему слишком важно и, как оказалось, необходимо знать сколько он значит для Га Она и столько тот зависим. Но в то же время, когда его Ангел плачет, нет ничего чище и искреннее на всем белом свете. Его слезы тонкими осколками впиваются ему в самое сердце. И нет ничего более безупречного, уязвимого и ранимого в этот момент, настолько, что Ё Хану страшно сделать лишний жест, так он боится навредить или причинить боль этому прекрасному созданию. Теперь он знает, что не один зависим. Всхлипы парня становились все тише, а щеки теперь горели от тепла из-за трения о влажный пиджак старшего. Ким поднял голову и заглянув в лицо старшего своими опухшими от слез глазами. Прямой взгляд Ё Хана не колебался, был стойким, и нес в себе необъятную нежность и тепло. — Я был… — начал собирать в голове знакомые слова Га Он, — в новостях сказали, что ты… — он не тараторил, но выразить все, что хотел не получалось, потому что этого было так много, а только отступившие слезы снова возвращались, — я не верил, я знал, — снова начал всхлипывать, — я так счастлив. Га Он вновь заплакал, а Ё Хан все так же крепко его обнимал. Впервые в жизни он думал, что не страшно быть уязвимым, не страшно показать это тому, кто для 68/75 тебя значит все в этом мире. Мужчина никогда не был настолько сентиментальным, но каждое мгновение, проведенное с Га Оном, заставляло его переосмыслять свои до этого закостенелые установки и аксиомы. Теперь он сам не боялся показаться уязвимым перед ним. Теперь Ё Хану хотелось быть более человечным для него. — Спасибо, — прошептал Кан, — спасибо, что верил. Он легонько поцеловал младшего в шею, а далее за ухом и в скулу. Мужчина гладил его по растрепанным волосам, ждал, успокаивал, словно предстоящая работа не горела экстренным сигналом. Вскоре Га Он пришел в себя и старший продолжил говорить: — Послушай, — привлек он внимание заплаканных прекрасных глаз, — ты сейчас должен оставаться с Элией и не отходить от неё ни на шаг, — Ё Хан говорил серьезно и быстро, пытаясь оценить насколько отошел от стресса и шока Га Он, и можно ли пустить его самого за руль сейчас, — ты можешь сделать это? Вдруг мужчине захотелось добавить «для меня», но он не стал, хотя почти уверен, что второй это понял и так. Га Он кивнул, соглашаясь. — Но что будешь делать ты? — сразу же уточнил парень. — Проведу пресс-конференцию и сразу же вернуть к вам. — Тебе нужна помощь? — Позаботься о себе и Элии, пока я не вернусь. Мужчина притянул к себе Кима для последнего поцелуя, после жадно вдыхая аромат его шеи, прежде, чем отпустить домой. *** Выбраться из заключения не составило большого труда. Не только в Сеуле, но и за его пределами, в каждой провинции у Ё Хана была своя подушка безопасности, тщательно подготовленная за многие годы судебной практики ещё задолго до судебного шоу. Она имела форму шантажа, дружбы, протекции, контроля финансовых потоков и тому подобного. Подпольный банковский счет коррупционера средних масштабов и больших претензий, сослужил ему службу спасательного круга в этот раз. Дела горели в своей экстренности и предстоящий суд, который собирался устроить Ё Хан, тоже. Время было ограничено, возможность всего лишь одна. Очевидно, что посвятить Га Она в свои планы он не собирался. И вовсе не оттого, что не считал это важным и необходимым, а лишь потому, что как раз-таки думал о нем. Несмотря на совершенные злодеями ужасы, Га Ону будет сложно пойти на такой шаг, что задумал Кан. И одобрить подобное в том числе, по крайней мере в первое время. Слишком сердобольный и жалостливый парень не способен должным образом наказать преступников. Чего не скажешь о Ё Хане. Он долго ждал и теперь это стало ему подвластно. С холодным рассудком он смотрит на их бесчестье 69/75 сейчас, уже не как раньше, когда он увидел этих жалких людишек в церковном пожаре, спасающих свои шкурки, бросая на сгорание остатки человеческого. Никогда он не пытался обличить себя в героизме, поэтому никогда себя не считал лучше них, хоть и презренно вытер бы о них ноги. Дело в другом, с самого детства Ё Хан понял, что как бы не манерничал и не бравировал человек, пытаясь казаться чем-то лучшим, чем-то более высоким или бескорыстным, всегда он будет преследовать лишь свои целы и свою выгоду. Сейчас пришло время целей Ё Хана. Вместе со всем этим, подобное не значило ровным счетом ничего, когда перед своими глазами мужчине доводилось видеть несправедливость. Ярость и гнев, что охватывали его, не поддавались никакому объяснению, а сопутствующие им сочувствие, участье и печаль тем более. Он думал, что это связано с тем, что случилось с ним в детстве, как пришлось далее ему жить. Но разве это не сделало его монстром, жестоким и бесчеловечным — дьяволом, подобно его отцу? Удивительно, как с Га Оном ему пришлось задуматься об обратном. Только рядом с ним, он почему-то чувствует себя другим: не тем, кем он предстает перед миром, и даже не тем, как его видит, порой враждебно, его племянница. Когда Га Он смотрит и видит нечто другое, Ё Хану хочется, чтобы это было правдой. Заключить сделку с председателем Мин оказалось самой простой задачей. Чего не сказать о том, как долго Га Ону пришлось искать доказательства его краж из Фонда для собственной компании. От него требовалось собрать всех преступников в зале суда под предлогом чего-угодно, разумеется с условием, что его самого во время процесса не станут обвинять. Сперва Ё Хан задумал отдать этих сволочей на раздирание прямо в руки народу, посмотреть издалека, проверить постулаты когнитивной этологии, не пачкая свои собственные руки, но также быстро понял, что идея утопична. Провести последний суд мужчина намеревался в одиночку, завершая все это шоу красочным взрывом. В конце концов он уже устал от этого. Все члены Фонда собрались в зале суда. Как выяснилось в итоге, по случаю празднования смерти Ё Хана, что мужчину довольно-таки позабавило. Вести долгие демагогии он не собирался. Пора с этим заканчивать. Когда взорвутся средние колоны, бежать точно к правому сектору как можно быстрее. Настало время охоты. *** Кое-как добравшись домой, лишь чудом миновав несколько столкновений, Га Он появился на пороге особняка, где его уже с нетерпением дожидалась Элия. — Ё Хан звонил, — опередила его девушка, беспокойным голосом. Весь её вид был встревоженный и обеспокоенный, но оно и понятно. — Хорошо, — устало выдохнул парень, — хорошо, — добавил уже более тихо. Ким собрался пойти в комнату, переодеться, принять душ наконец, желательно 70/75 холодный, и дальше мониторить ситуацию с Ё Ханом, как вдруг: — Ты не хочешь есть? Я голодная. Голода он не ощущал, хотя, наверное, уже стоило бы, все потому, что все чувства были где-то там, с Ё Ханом. Стало понятно, что девушка просит его приготовить что-нибудь. Поход в душ отменяется. Накинув фартук, Га Он взялся сначала приготовить лишь тосты, позже решил добавить несколько простых закусок, и лишь в середине разговора с младшей опомнился, что разошелся уже до полноценного супа. Тут сыграло и то, что готовить он любил, занятие это его непомерно увлекало, и то, что после пережитого за сегодня всплеска, неплохо было просто уткнуться в любую механическую работу, отключая все боли и тревоги. А за легким разговором это ещё и воспринималось, как отдых. Словно все вокруг остановилось, проблем больше нет — Ё Хан жив, здоров, все в порядке, — можно и самому застыть. Оставив девушке поднос с едой, Ким неспешно поплелся в душевую. Закончив там, он снова столкнулся с младшей Кан, что ожидала его чуть ли не под дверью. Сначала это показалось ему странным, но быстро до него дошло — если она всю жизнь заточена в этом замке, насколько одиноко должно быть ей сейчас, — когда нет её самого близкого человека. — Ты не ел, Ё Хан просил, проконтролировать, — Га Он улыбнулся, все как раньше, и от этого какое-то знакомое тепло разлилось внутри. Но вместе с тем и какое-то сомнение зарождалось в нем. Словно судья присутствовал здесь весь час, и в то же время его не было нигде, хотя он, Га Он, видел его своими глазами вблизи. Тревога вновь стала накатывать неподъёмным грузом, как и возвращение в реальность. В любом случае, Кан Ё Хану пора вернуться. Настало время узнать, что там. Элия настойчиво продолжала уговаривать его поесть. Но переживания за старшего брали верх, неведение становилось уже невыносимо. Телефон удивительным образом нашелся не там, где, как помнил, его оставил Га Он. Дурные заголовки мелькали одно за другим, фотопленки словно из кинофильма. Ким открывает первое попавшееся и замирает с первых слов дикторши. «Кан Ё Хан подорвал себя вместе с членами Фонда социальной ответственности, ранее обвиненных…прямо в зале заседаний… на данный момент…» Га Он слышал уже через слово, словно под толщей воды, где уже от давления закладывает уши и лопаются капилляры, а далее лишь звонкий треск экрана мобильника о твердый кафель, разрезающий давящую тишину в доме. Он застыл на пару мгновений, сомневаясь — не сон ли все, а далее медленно повернулся к Элии, что смотрела на него испуганными глазами. На секунду ему кажется, что сейчас самое время залиться громким истеричным смехом, ведь все точно шутка, но почему-то на глаза сами попросились слезы. Тяжелые, не верящие, полные мольбы и страха слезы. Элия смотрит растеряно, Ё Хан просил отвлечь его и не верить ничему, что появиться в СМИ, но даже так все зашло слишком далеко. 71/75 Как ведомый невидимыми нитями, Га Он подорвался с места и неровным шагом побежал к двери, неважно куда, нужно бежать, будто ещё можно что-то спасти, будто все сошли с ума, но не он. Да, ему не стоит сейчас оставлять девочку одну, но как по-другому. Он должен своими глазами увидеть, что здание в порядке, что все обман, что … Не успевает Ким добраться до двери прежде, чем та открылась сама и перед ним показался он. Ё Хан, словно убежавший от смерти, перепачканный, и кажется весь в царапинах, стоит уверенно, статно — настоящий. Он влетает в его объятия с разбегу, хватается за него цепкой хваткой, показывая, что не отпустит больше. И снова в слезах. — Всё, — снова руки Ё Хана гладят по спине, — теперь только мы, теперь все будет хорошо. Мужчина шепчет на ухо, успокаивая, видя вдалеке Элию, что тоже плачет. — Думаешь, я смог бы оставить вас двоих? Парень отрицательно покачал головой ему в плече, стараясь как можно быстрее привести себя в чувство. За последнее время он стал слишком плаксивым. Хотя и причина его эмоциональным потрясениям веская, это бесспорно. Зайдя в дом, мужчина чувствует на себе две пары измученных, заплаканных глаз, но полных какого-то невиданного доселе успокоение. Теперь он чувствует свою вину, раскаивается второй раз день, видя и понимая, как из-за него страдали его близкие, а особенно Га Он, что не знал всей правды. Для него ведь раньше это было шуткой, смешной забавой, но внезапно он чувствует укол где- то под грудью, словно укор за свой цинизм. Теперь он четко видит свою ответственность и за себя перед ними, не только за них. Так живут все люди, сомневается Кан? Обняв Элию, мужчина прошел в свою библиотеку, вытаскивая из ровно уложенных стопок книг небольшой конверт. Он вернулся к ним, выкладывая на небольшой журнальный столик содержимое конверта, и устало откинулся на спинку кресла. Настало время отдыхать. — Собирайтесь, мы едем в Швейцарию. На столе лежало три заграничных паспорта. *** Спустя полтора месяца все пришло в норму. Где-то месяц они налаживали рацион Га Она, практически поминутно соблюдая часы небольших перекусов. И ещё половину Ё Хан следил за чутким сном младшего, оберегая его покой и нежно убаюкивая. Это было ново и захватывающе для обоих. Ещё в Швейцарии прохладно даже летом. Воздух здесь почти хрустальный, а альпийская природа завораживала своей яркой красотой. Когда Га Он стал спрашивать и сомневался в правильности столь категоричного и радикального решения на счет членов Фонда, Ё Хан снова вручил ему в руки 72/75 планшет с видеозаписью, а после фото Хан Со Ён, девочки-актрисы, что попала в Дом мечты, пройдя эксперименты с вирусами. Больше Га Он не поднимал эту тему. Но не спросить за Мин Чон Хо он не смог. Таков уж был Ким Га Он, Ё Хан это прекрасно понимал и спокойно принимал. Осторожно, переживая и слегка опасаясь, он поинтересовался на счет приговора профессора, не говоря откровенно, что на самом деле хотел спросить. Кан тогда отдал ему папку с полным отчетом всех преступлений судьи Мин, с донесениями и анонимными жалобами от бывших студентов. Взял с собой, знал, что пригодиться. Младший тогда облегченно выдохнул, не злился даже, не подумал, что Кан хотел поиздеваться над ним. Все-таки сам тогда сглупил, поступил не как профессионал. Но и обвинить кого-то несправедливо было для него хуже самого поганого зла. Ё Хану тогда не столько был нужен Мин Чон Хо, как выигранное время, чтобы всё уладить и подготовить. Кандидатов было много более ярких и куда красноречивее, но тут уже сыграла ревность самого Кана. Дом он выбрал уже совсем не похожий на старый особняк. Больше никаких громоздких, давящих стен, темных тягучих коридоров. Лишних комнат не было, все стало светлым и просторным. Их будни стали такими же. Элия каждый день посещала реабилитационный центр в сопровождении кого-то из старших. Иногда они ездили все вместе, но чаще Ё Хан был занят делами, что касались банковских сделок где-то в городе, перераспределяя активы, что у них остались, в недвижимость и акции. Новый дом так же был далек от городской суеты, здесь Ё Хан был непреклонен, в прочем — все были довольны. В остальное время Кан много читал, потихоньку собирая свою новую библиотеку. У Га Она неожиданно проснулась невероятная тяга к садоводству. Раньше у него было много цветов, особенно различных суккулентов, но времени хорошо о них заботиться было недостаточно. А сейчас мир словно немного останавливался, когда они оставались дома одни. То, что происходило между старшими не обсуждалось вслух с девушкой, но со временем все стало на свои места, словно так всегда и было. Точнее однажды Ё Хан заикнулся об этом, говоря, что есть как есть, и на этом все. При ней они вели сдержано, как и всегда. Не оговаривая кто кому кем является, они все равно стали семьей, и это ощущал каждый. Все были на своем месте. Скоропостижно выяснилось, что заниматься любовью, именно любовью, и они оба говорили это вслух друг другу, им особенно нравиться в светлое время суток. Нравиться видеть все и наслаждаться этим. Когда племянница старшего находилась на онлайн-занятиях, и Кан не был занят ценными бумагами, он редко позволял себе оставить парня в покое, лишь в особых случаях, когда младший был сосредоточен на приготовлении сложного блюда, и приходилось обходиться лишь быстрыми поцелуями вскользь. Сколько в Ё Хане было нежности удивляло обоих. Накопленная годами, никому не отданная и от этого такая драгоценная. Ким чувствовал, что попал в Эльдорадо или другой, параллельный мир, настолько это было удивительным и желанным. В один из таких дней, после немного грубого секса, от которого младший был 73/75 без ума — Кан понял это сразу, они лежали в обнимку ещё разгоряченные. Конечно, длительные прелюдии и ласки днем они почти всегда обходили стороной, так как времени в обрез, да и потом при Элии с не сходящим румянцем ходить стыдно. — Знаешь, ведь раньше я думал о тебе, как о наркотике, — начал младший, привлекая на себя взгляд темных глаз, — в нехорошем смысле, — уточнил он, Ё Хан внимательно слышал. — Позже, я даже сравнивал тебя с ядом, — продолжал Га Он, мужчина с упоением слушал каждое слово, не скрывая играющей ухмылки — такие разговоры для них привычны, хотя и происходят в доброй половине случаев, как игра перед чем-то большим. Га Он тоже любил играть, не только старший. — В общем очень плохо думал, — делая акцент на слове «очень» и изображая настоящее сожаление. — И что же сейчас, — заинтересовано прошептал Ё Хан в мочку уха второго, следом целуя и прикусывая, — что ты думаешь сейчас? — Ну вот сейчас, — сдерживал себя парень, пытаясь не поддаваться на ласки, — я уже давно размышляю над этим вопросом и это определенно, — делая серьезное лицо и продолжая нагнетать, — пыльца феи, — в конец выдал он заключая. Старший аж опешил от такого абсолютно нелепого и абсурдного умозаключения Га Она, который в этот момент заливался от смеха, поднимаясь с кровати и собираясь уходить. Но быстро сориентировавшийся Кан успел ухватить того за щиколотку, притягивая к себе, заключая в объятия. — Вот уж сравнение конечно, — возмущенно, чуть ли не уязвленно протянул мужчина, начиная закатывать легкий свитер Кима, сначала целуя, а после кусая того за сосок. — Очень доброй феи, — продолжал заливаться Га Он. — Тогда мне стоит показать тебе настоящую ангельскую пыль, — резко разворачивая младшего спиной к верху, проговорил Кан, расстегивая свои брюки и прижимаясь возбужденным пенисом к упругим ягодицам второго, что уже перестал смеяться. Они всего пятнадцать минут назад мастурбировали друг другу, и Га Он делал ему минет. — Я вообще-то сказал феи, — возмущенно, и почти не слышно, из-за того, что его вжали между подушек, уточнил Ким. — Извини, не расслышал, — резким движениям Ё Хан спустил штаны парня до колен, — повторишь, когда я закончу. — Как раз будет время подумать лучше, — добавил мужчина, следом оставляя яркий засос на бедре своего любимого. Га Он недовольно промычал что-то против у изголовья кровати, но в глазах плескался победоносный огонёк. Он был счастлив в новой жизни. Они были счастливы. 74/75 Примечание к части Ангельская пыль - наркотик. 75/75 |