Диплом. Образовательное учреждение высшего образования национальный исследовательский мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва

• Название: Образовательное учреждение высшего образования национальный исследовательский мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва
• Анкор: Диплом
• Дата: 26.04.2021
• Размер: 387.5 Kb.
• Имя файла: Usimov_Diplomnaya_rabota.doc
• Тип: Документы; #198664
• страница: 5 из 7

3. Проблемы и перспективы реформирования системы противодействия терроризму в России
3.1 Актуальные проблемы реформирования системы противодействия терроризму в современной России и пути их решения
Одной из особенностей террористических акций является использование средств массовой информации, в особенности сети интернет, для более широкой пропаганды своих идей. В настоящее время, время высоких технологий, молодежь, получая большой объем противоречивой информации, в силу своей необразованности не может отличить правду от лжи. Интернет остается одним из основных источников распространения информации, способствуя увеличению числа сторонников религиозного экстремизма [5, с. 12]. С его помощью с каждым годом растет количество преступлений религиозного характера.

В последние годы широкое распространение получила ваххабитская идеология, лозунгом которой является «смерть всем неверным» [77, с. 74]. Так, религиозно-экстремистская организация «Исламский джихад» распространяет идеи о необходимости построения теократического государства через сеть интернет, привлекая в свои ряды молодежь. Идеологи радикального ислама, преследующие определенные цели далеко не религиозного плана, манипулируя людьми и их религиозными чувствами, трактуют определенные каноны религии в выгодном для себя свете. Еще одной причиной является то, что кризисные зоны, порождающие террористические угрозы, находятся вблизи российских границ. Появление террористической организации, объявившей себя «Исламским государством», стало результатом политики двойных стандартов, которой некоторые государства придерживаются в области борьбы с терроризмом [77, с. 82].

Как отмечал Президент России В. В. Путин, «необходимо жестко реагировать на распространение пропаганды насилия и экстремизма, идей национальной и религиозной нетерпимости, в т. ч. в глобальной информационной среде» [66]. Приведем пример подобной пропаганды. Идейный миссионер из Дагестана в социальных сетях, призывая граждан поехать в Сирию, провозглашал: «Бесстрашные воины стекаются из разных стран, не останавливаются ни перед чем на поле боя. Так давайте же выйдем на помощь Пророку. Они знают свою обязанность: уничтожают врагов, не осталось в их сердцах сомнений. Наша цель − довольство Господа! Ради этого мы вышли, мы пожертвовали всем! Спешите сюда на землю, где сила! Как бы ни падали на нас снаряды, будем продолжать призывать к шариату. И то, что Аллах обещал, он исполнит! Фирдаус – в подарок шахидам!» Как видим, главный пропагандистский лозунг автора – поддержка джихада и большое вознаграждение за участие в боевых действиях [22]. Этот метод вовлечения в террористическую деятельность очень широко использовался боевиками в республиках Северного Кавказа. Такие люди (они могут иметь разное образование или не иметь его вовсе) действуют на основании своих убеждений, используют лиц, склонных к религиозному фанатизму. То есть социальной базой терроризма является низкий уровень образования, религиозный фанатизм, а для идеологической платформы своей деятельности террористы преимущественно используют радикальный ислам. Они подбирают террористов во время религиозного обучения, религиозных проповедей.

Так, один из духовных лидеров Дагестана имам мечети М., приглашенный для успокоения толпы молодых людей и пресечения неправомерных агрессивных действий, вместо этого публично выступил перед прихожанами, собравшимися на пятничную молитву, с проповедью, содержащей призывы к осуществлению террористической деятельности и оправданию терроризма, а также направленной на возбуждение ненависти и вражды, унижение достоинства человека либо группы лиц (представителей власти и правоохранительных органов, коммунистов).

В последующем неустановленным лицом указанная проповедь М. была размещена в сети интернет на видеохостинге «Youtube» под названием «Пятничная хутба». В частности, М. говорил: «Мы будем наказывать и делать так, чтобы работники милиции поступали так, как хотим мы». Анализ данной ситуации позволяет сделать вывод о том, что терроризм используется в качестве «инструмента достижения определенных целей, и не только как воздействие на принятие решений органами государственной власти» [22]. Здесь налицо ненависть ко всему народу, представителям власти, представителям других религий. В данном случае использовались национально-психологические особенности и трагические ситуации пострадавших. Следовательно, основными качествами террориста являются ощущение своего превосходства над другими людьми, готовность убивать и умирать, т. е. личный кризис, зачастую уровень образования, черствость и жестокость [81, c. 37].

Особое значение для террористов имеет материальный, корыстный интерес, который прикрывается религиозными идеями. Приверженцы экстремистской деятельности перешагнули через все нравственные принципы, превратили свою деятельность в успешные бизнес-проекты. Выявить истинную цель террора не всегда возможно. Члены преступных группировок, включая молодежь, попав под влияние более сильного или жестокого лидера, не всегда осознают причины создания террористической группы, источники ее финансирования и ее цель. Рассмотрим ситуацию, сложившуюся на Северном Кавказе, в частности в Республике Дагестан, за последние пять лет. Экстремистами в Дагестане практически была развязана террористическая война. Взрывы, уносящие жизни мирных людей, убийства сотрудников правоохранительных органов, наносящие урон престижу государства и подрывающие его устои. В результате религиозной и идеологической обработки в лес к бандформированиям и на джихад в Сирию уходили молодые люди, одурманенные идеологией религиозного экстремизма, а молодые девушки становились «шахидками» – террористками-смертницами. Деятельность незаконных вооруженных формирований на территории Республики Дагестан, радикальные и террористические организации, идеологическое противостояние, информационная война, психологическая обработка молодежи нанесли серьезный урон безопасности, стабильности и спокойствию в Дагестане [37, c. 50-51].

Ситуация осложняется тем, что международные террористические организации имеют собственные СМИ, которые передают новости, ведут религиозную пропаганду, организуют даже детские передачи с целью вовлечения максимального количества сторонников в свою среду. Ещё несколько лет тому назад такое считалось невозможным. Сегодня такая практика стала реальностью. Так, исламское движение «Хамас» имеет свою радиостанцию и свой телеканал «Аль-Акса», террористическая организация «Хезболла» – собственный спутниковый телеканал «Аль-Манар» и радиостанцию «Аль-Нур».

ИГИЛ с начала своего существования (2006 г.) создал медиаагентство «АльФуркан», ведущее активную пропагандистскую работу в интернете, с 2013 г. транслирует свою информацию через «Исламский медиафронт», в 2014 г. – учредил Медиацентр «Аль-Хайят», который вещает на английском, немецком, французском и русском языках, с 2014 г. выпускает печатный журнал «Дабик» на нескольких языках. При этом, как считают аналитики, ИГИЛ имеет «собственную модель мягкой силы» [3, с. 52], вовлекающую в её опасные сети тысячи адептов с помощью лживой пропаганды идеи «справедливости» и «равных возможностей» для всех мусульман.

О. Е. Воронова признает, что единая медиаполитика антитеррора ещё не выработана. Недостаточное внимание уделяется антитеррористической пропаганде в СМИ и интернете, применению контрманипулятивных технологий в социальных сетях. Не в достаточной мере сформирована «государственная политика в области информационного противодействия терроризму» [13, с. 16], отсутствует юридическая база, регламентирующая взаимодействие СМИ, правоохранительных органов и силовых структур.

Перечисленные предпосылки приводят к дезинтеграции молодежной аудитории относительно понимания опасности терроризма. Достаточно часто после уничтожения или ареста представителей террористических группировок появляются медиаматериалы, обвиняющие силовиков в жестокости, подключаются правозащитные организации, блоггеры, авторитетные политики, оправдывающие преступников и требующие милосердного отношения к ним. В результате виновное лицо предстает перед общественностью жертвой произвола антитеррористических структур. В сочетании с недостатком положительной информации о деятельности государственных антитеррористических органов у молодежной аудитории формируются ложные представления об их значимости [35, с. 85].

Деятельность Российской Федерации по противодействию терроризму направлена на разъяснение его сущности, на формирование неприятия обществом идеологии терроризма, на создание механизма защиты от религиозного экстремизма. Была создана «Комплексная программа противодействия идеологии терроризма», основная цель которой – уменьшение количества радикально настроенных групп населения и недопущение вовлечения молодежи в террористическую деятельность. Руководством Российской Федерации было принято историческое решение: – о противодействии распространению терроризма и экстремизма «на дальних подступах» к границам РФ; – об оказании помощи Сирии; – об избавлении всего мира, Европы и России от этой страшной «чумы 21-го века» [66]. Система, направленная на противодействие идеологии терроризма, функционирует, но она не может быть эффективной без соответствующих ресурсов и инструментов. И, как отметил А. В. Бугаев в статье в «Отдельные особенности терроризма в современной России», наиболее разрушительными для постсоветской России стали последствия от информационной войны. Основной прием информационной войны – это манипулирование близкой для определенной социальной группы идеологией посредством ее радикализации» [9, с. 40].

Сегодня Россия, столкнувшись с проявлениями экстремизма среди молодежи, ищет пути для решения этой проблемы. Основным ресурсом профилактики молодежного экстремизма и терроризма является система образования как наиболее организованный институт, влияющий на все сферы жизнедеятельности общества. Решению проблемы будут способствовать также социальная и моральная поддержка молодежи, создание условий для доступности качественного образования, возможность трудоустройства и формирование у молодых людей гражданской ответственности и патриотизма.

Главным идеологическим компонентом противодействия экстремизму должна стать толерантность взаимоотношений. По мнению В. В. Глебова, «основу формирования гражданского самосознания личности и воспитания духовно-нравственной личности надо начинать со школьной и студенческой скамьи, а не ограничиваться разовыми конференциями и «круглыми столами» [17, с. 97].

Кроме того, в Российской Федерации действует специально созданный государственный орган – Федеральная служба по финансовому мониторингу (далее – Росфинмониторинг). Данный орган осуществляет борьбу с финансированием терроризма. Росфинмониторинг является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, финансированию терроризма и финансированию распространения оружия массового уничтожения, по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в этой сфере, по координации соответствующей деятельности других федеральных органов исполнительной власти, других государственных органов и организаций, а также функции национального центра по оценке угроз национальной безопасности, возникающих в результате совершения операций (сделок) с денежными средствами или иным имуществом, и по выработке мер противодействия этим угрозам [32, c. 87-88].

Данный документ, по своей сути, передает структуре Росфинмониторинга неограниченный спектр прав и полномочий по контролю над любым перемещением денежных средств между юридическими и физическими лицами, наделяет надзорными и контролирующими функциями, позволяет запрашивать любую информацию о сделках (в установленном порядке), блокировать счета организаций, совместно с Центральным Банком Российской Федерации формировать списки неблагонадежных контрагентов, накладывать иные санкции.

Российская Федерация, в соответствии Концепцией противодействия терроризму в Российской Федерации, утвержденной Президентом РФ, ведет непримиримую и жесткую борьбу с террористической преступностью [29]. Эта борьба значительно усложняет возможности для деятельности террористических организаций. В связи с этим преступники вынуждены искать пути и средства легализации денежных средств, полученных незаконным путем, а также средств, которые могут быть направлены на финансирование деятельности террористических организаций, на приобретение и использование оружия, в том числе и массового поражения. Это многое объясняет в стремлении Российской Федерации к полному контролю над финансовым рынком. Прежде всего, преследуется цель создания устойчивой и безопасной правовой основы для национальной финансовой системы, именно с этой целью в Российской Федерации создана служба Росфинмониторинга.

Теневая экономика является угрозой инвестициям и инновациям, которые становятся, на среднесрочную перспективу, ведущими факторами экономической безопасности России в целом. Модернизация, в свою очередь, невозможна без инвестиций в инновации [69, с. 36]. Государственные органы, устанавливая запреты и ограничения, оказывают и негативное воздействие на собственную экономику. Финансовый рынок растет и расширяется за счет появления новых финансовых институтов и инструментов, ранее не имевших законодательного регулирования, какими являются криптовалюты. В настоящее время на международной арене приобретает распространение сравнительно новый способ взаиморасчетов посредством криптовалют. Это сложный финансовый инструмент, децентрализованный, созданный мировым сообществом, практически не поддающийся контролю со стороны руководства государств.

По мнению Минфина России, операциям с криптовалютами присущи различные риски, и в первую очередь риск отмывания денег и финансирования терроризма.

Законодателем не приводится достоверных сведений о том, что криптовалюты опасны, но высказывается мнение, что подобные валюты, ввиду их сложности и неподконтрольности, могут быть использованы в целях финансирования терроризма. Можно предположить, что в службах, обеспечивающих финансовую безопасность, мало технических специалистов, которые могли бы обеспечить безопасность перемещения виртуальных финансовых средств, которыми являются криптовалюты. Полагаем, что в стремлении государства обеспечить тотальный контроль над всеми сферами общественной жизни видится оправданным решение отказа от криптовалют и иных нововведений, которые технически сложны и могут потенциально содержать угрозу для общественной безопасности [69, с. 40].

Итак, проанализировав актуальные проблемы реформирования системы противодействия терроризму в современной России, следует сделать акцент на наиболее значимых. Повышенное внимание привлекает к себе проблема распространения деятельности террористических организаций в сети интернет, который способствует быстрому планированию и реализации террористических акций. Обеспокоенность вызывает и тот факт, что объектами воздействия террористических организаций является молодое поколение, в особенности несовершеннолетние граждане. В силу возрастных и психологических особенностей молодые люди не всегда способны выявить реальные мотивы террористов и быстро попадают под их влияние. В связи с этим, с каждым годом возрастает потребность реформирования законодательства о пропаганде терроризма в СМИ и сети интернет. Следует учитывать другую особенность Российской Федерации – многонациональных характер государства. Именно религиозные организации часто становятся проводником экстремистских идей в современном обществе, в связи с чем необходимо улучшения взаимодействия государства с представителями различных конфессий. Вызовы современного глобального мира ставят перед российскими законодателями проблему ограничения финансирования террористических групп. С данной целью были приняты нормативно-правовые акты регулирующие денежные переводы, следующим немаловажным шагом является принятие закона «О цифровых финансовых активах». При этом, не теряют своей актуальности традиционные направления деятельности, связанной с профилактикой терроризма – социальная и моральная поддержка граждан, создание условий для доступности качественного образования, возможность трудоустройства и формирование толерантности, гражданской ответственности и патриотизма.

3.2 Новые подходы к системе противодействия терроризму в России
Рассматривая работы отечественных исследователей, посвященных проблеме противодействию терроризму в России, целесообразно обратить внимание на новые подходы совершенствования сложившейся системы.

Ряд ученых, среди которых стоит отметить работы И. А. Левчика, А. В. Опалева, А. Б. Жбанкова, выработали ряд предложений по совершенствованию государственной политики профилактики терроризма в молодежной среде. Так И. А. Левчик предлагает выстроить единую систему информационного обеспечения государственных и муниципальных органов, институтов гражданского общества, расширить области сотрудничества госструктур и официального духовенства, наладить специальную подготовку сотрудников органов власти, преподавателей образовательных учреждений, представителей институтов гражданского общества в сфере противодействия распространению идеологии экстремизма и терроризма в различных группах населения, прежде всего в молодежной среде [34, c. 99].

А. В. Опалев и А. Б. Жбанков придерживаются схожих взглядов. По их мнению, важнейшим направлением профилактики терроризма в молодежной среде на федеральном уровне должна быть защита информационного пространства от проникновения и распространения идеологии терроризма. Меры индивидуальной профилактики рассчитаны на применение в отношении лиц, которые могут рассматриваться как возможные субъекты террористической деятельности. Целью индивидуальной профилактики является склонение к отказу от террористической деятельности, а ее объектами выступают лица, радикально отрицающие сложившиеся социально-политические и экономические реалии, действующий политический режим и социально-политическую систему государства. Как правило, речь идет о молодых людях с деформированным сознанием, проявивших склонность к принятию радикальных идей и насильственных способов их практической реализации [60, c. 104].

В современной России особое значение приобретает организация эффективной профилактической работы с молодежью, в том числе несовершеннолетней, из числа участников неформальных групп, функционирующих в социальных сетях (группы, пропагандирующие различные формы насилия, объединяющие представителей молодежных субкультур и др.). Первоочередного внимания требуют молодые люди, неустойчивые в своей культурной идентичности, именно они находятся в «группе риска» – считает А. В. Опалев. При этом, особое значение в обеспечении профилактики терроризма имеет наличие актуальной и достоверной информации о выявленных террористических угрозах, поскольку это позволяет своевременно разрабатывать систему эффективных мер и наиболее результативных действий антитеррористических сил как на региональном, так и на федеральном уровне [60, c. 106].

Исследователи предлагают на регулярной основе проводить мониторинг уровня социальной напряженности в стране и регионах, потенциальных и актуальных социальных конфликтов. Важным направлением в развитии общегосударственной системы профилактики терроризма следует считать дальнейшее совершенствование административно-правовых режимов, в первую очередь, в сфере миграционных отношений и деятельности средств массовых коммуникаций, ориентированных на молодежную среду. Неприемлемой с точки зрения интересов общества и государства следует считать сложившуюся практику, когда в погоне за потребителем информационного продукта российские СМИ дают в эфир многочисленные повторы съемок с мест совершения террористических атак, тем самым способствуя реализации главной цели террористов [41, c. 67].

Воронцов С. А., Понеделков А. В., Усманов Р. Х. акцентируют внимание на том, что в организации работы по просвещению молодежи государство и общество проигрывают террористическим проповедникам, использующим современные методы информационного воздействия. В связи с этим, государству необходимо быть «на шаг впереди» террористических организаций и вести активную роль в становлении «новых медиа», организовать качественную, а не формальную пропаганду в российских социальных сетях [14, c. 73].

Заместитель руководителя аппарата Национального антитеррористического комитета А. И. Ковалев отмечает, что несмотря на положительную динамику деятельности комитета, особую актуальность приобретает разработка социальных сетей учащихся, направленных на развитие грамотного общения посредством электронных коммуникаций и вовлечение подростков (а не только родителей) в конструктивное социальное взаимодействие. По мнению А. И. Ковалева, большую активность должны проявить и органы образования и опеки по выявлению подростков, попавших под влияние вербовщиков. Функциональные обязанности по ведению такого мониторинга можно было бы, возложить на психологов образовательных организаций и сотрудников органов опеки. Также он предлагает усовершенствовать подготовку преподавательского состава государственных образовательных организаций к ведению индивидуальной воспитательной работы, а руководителям заинтересованных федеральных органов исполнительной власти, высшим должностным лицам субъектов Российской Федерации совершенствовать систему контроля за деятельностью соответствующих руководителей и сотрудников, занимающихся вопросами противодействия идеологии терроризма [25, c. 15]. Стоит отметить, что на базе НАК проводятся собрания по повышению эффективности деятельности по противодействию терроризму среди госслужащих.

Другим важным направлением в нормативно-правовом законодательстве является находящийся на согласовании законопроект Минфина «О цифровых финансовых активах», который может нивелировать финансирование террористических организаций. Однако этот законопроект лишь рамочный. Закон должен обеспечить всестороннее регулирование рассматриваемой деятельности. Нужно гораздо глубже подойти к вопросу о ее правовом обеспечении, в частности проработать тему регуляторики, и страхования криптовалютых транзакций. Несмотря на то что законодатель вводит понятие смарт-контрактов, которые предназначены для заключения и поддержания коммерческих контрактов в технологии блокчейн, с помощью компьютерных алгоритмов, в проекте закона ничего не сказано о блокчейн-технологиях.

Систематическое применение блокчейн-решений в банковской деятельности только в рамках предварительной проверки клиентов и противодействия отмыванию доходов, полученных преступным путем, может обеспечить экономию в размере 2,5 млрд. долл. Блокчейн может кардинально изменить методы работы страховой индустрии, способствуя росту прибыли и развитию данного сектора, поскольку одной их актуальных проблем в этой сфере является страхование рисков. У инвесторов могут возникнуть опасения, что приобретенный ими актив может упасть из-за колебания биржевого курса. Фьючерсы и опционы дают возможность заранее установить стоимость [39, c. 168]. Таким образом, документально закрепить цену актива может хеджирование. При этом инвестору придется понести дополнительные затраты, дабы застраховать себя от больших убытков.

Как считает Д. А. Мингалиева, вопрос правового регулирования криптовалют представляет интерес в свете уголовного законодательства Российской Федерации. Часть 4 ст. 205.1 УК РФ предусматривает ответственность за финансирование терроризма. В примечании указывается, что под финансированием понимается предоставление или сбор средств, оказание финансовых услуг. При этом не определено, что подразумевается под «средствами». В ст. 3 федерального закона от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» под финансированием терроризма подразумевается предоставление и сбор средств. В связи с этим, Д. А. Мингалиева считает целесообразным внести изменения в ст. 3 ФЗ от 7 августа 2001 г. №115-ФЗ и изложить ее в следующей редакции: «Финансирование терроризма – это предоставление и сбор средств или имущества, в том числе и цифровых финансовых активов» [39, c. 170].

По мнению А. Ю. Яковлева, для совершенствования системы противодействия терроризму в России, необходимо ужесточить наказания за ряд преступлений террористической направленности, ввести специализированные суды по вопросам национальной безопасности, разбирающие дела о правонарушениях террористической направленности, а также перераспределить подследственность преступлений террористического характера в целях их концентрации в одной структуре. Исследователь считает, что современное уголовное законодательство слишком гуманное по отношению к террористическим организациям, что порождает в террористах чувство безнаказанности. В целях ужесточения наказаний А. Ю. Яковлев предлагает начать практиковать смертную казнь за совершение террористического акта, и увеличить верхнюю планку срока лишения свободы за совершение и финансирование теракта, вовлечение в террористическую деятельность до пожизненного. Именно ужесточение наказания за терроризм приведет к снижению преступлений в данной сфере [85, с. 130]. Схожей точки зрения придерживается Е. Ю. Ушаков, который предлагает ужесточить наказания за преступления связанные с терроризмом, но при этом, не вводя смертную казнь [80, c. 54].

К теме снятия моратория на смертную казнь в России за последние десятилетия возвращались неоднократно [23]. Тема о введении в России высшей меры наказания для террористов стала активно обсуждаться и получила множество комментариев в СМИ с подачи депутата Госдумы от ЛДПР Александра Шерина, предложившего рассмотреть такую возможность после крушения российского самолета в небе над Синайским полуостровом в октябре 2015 года [11]. Депутаты ЛДПР и ранее неоднократно предлагали обсудить возможность отмены моратория для ряда преступников, совершивших тяжкие преступления. Лидер «Справедливой России» Сергей Миронов также заявил, что партия предлагает ввести в РФ смертную казнь, но в качестве исключения – только для террористов и их пособников [18].

Позицию С. Миронова подержали представители КПРФ. «Теракты, предотвращенные спецслужбами в Москве и Грозном, являются началом войны, которую террористическая группировка «Исламское государство» (ИГ, запрещенная организация в РФ) объявила России, заявил в интервью телеканалу «Россия 24» глава Чечни Рамзан Кадыров [67]. В связи с этим, политик считает, что необходимо вернуть смертную казнь для террористов. Глава комитета Госдумы по безопасности Василий Пискарев также предлагал вернуть высшую меру наказания для людей, причастных к организации и совершению терактов. По мнению Пискарева, тюремные сроки не являются достаточным наказанием для экстремистов [18].

Кардинальные предложения по совершенствованию системы противодействия терроризму в России предлагает и лидер Либерально-Демократической партии России (ЛДПР). В. В. Жириновский считает необходимым снять мораторий на смертную казнь для граждан, осужденных за террористические преступления, в котором погибли люди. Для тех, кто планировал деяние, но в силу не зависящих от него обстоятельств не смог осуществить задуманное, необходимо применять реальное наказание, заключающиеся в проживании на территории поселений для пожизненного заключения. Кроме того необходимо ввести в уголовный кодекс ответственность для близких родственников террористов. Данное положение он обосновывает тем, что современными террористами зачастую движут корыстные мотивы. Тот факт, что приобретенное преступным путем имущество будет конфисковано у родственников, которым могут быть назначено наказание в виде реального срока, будет способствовать снижению преступности [18].

Тем не менее, предложения по ужесточению наказания для террористов так и не были приняты. В прошлом Член комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Рафаэль Марданшин («Единая Россия») заявил, что вопрос о введении смертной казни, в том числе применительно к террористам, в России не рассматривается [71]. Также Госдума отказалась вводить уголовную ответственность для родственников террористов. По его словам, террористы зачастую бывают смертниками. И для них совершить теракт и погибнуть даже где-то почетно. Приведение смертной казни в исполнение в отношении террориста вообще может быть воспринято его сторонниками, как благое дело.

Правозащитное сообщество по этому вопросу выступило практически единодушно: угроза смертной казни не может остановить террористов. Главы старейших в России правозащитных организаций – лидер движения «За права человека» Лев Пономарев и руководитель Московской Хельсинкской группы (МХГ) Людмила Алексеева – считают маловероятным, что вопрос об отмене моратория на казнь будет вынесен на голосование. По мнению Пономарева, в борьбе с терроризмом гораздо эффективнее не устрашать потенциальных террористов, а предотвращать теракты при помощи спецслужб. Правозащитник напомнил об исследовании ООН, данные которого показывают, что, по статистике, введение смертной казни не влияет на количество тяжких преступлений. Председатель Общественного совета при МВД РФ, адвокат Анатолий Кучерена считает, что введение смертной казни для террористов не поможет решить саму проблему терроризма, нужно сосредоточиться на плодотворном международном взаимодействии между спецслужбами для ее решения; кроме того, нельзя забывать о возможных судебных ошибках при вынесении высшей меры наказания, отметил он [71].

Первый заместитель председателя комитета ГД по безопасности и противодействию коррупции Эрнест Валеев отмечает необходимость проработки вопроса об ужесточении ответственности за вербовку террористов. По его мнению, вовлечение в преступную деятельность является серьезным преступлением и её необходимо выделить ее в отдельную статью, установить более строгую ответственность. При этом предложения по снятию моратория на смертную казнь он считает излишними, так как современные группировки, которые маскируются под ислам, наиболее часто используют именно суицидальный терроризм, то есть смертников. Введение смертной казни вряд ли остановит их или будет оказывать какое-то профилактическое воздействие [72].

По мнению Э. Валеева, пожизненное заключение – адекватное и достаточное наказание как для исполнителей, так и для организаторов терактов. Также председатель отмечает, что со своей стороны Россия предлагает конкретные меры по международному противодействию терроризму – создание единой базы данных, возможность для правоохранительных служб различных стран свободно обмениваться этой информацией, упрощение процедуры передачи лиц и передачи данных [72]. Но предложения Российской Федерации воспринимаются не всеми странами – членами ООН и на практике взаимопонимания удается достичь не всегда.

Не осталась без внимания и деятельность СМИ. По мнению лидера партии ЛДПР – В. В. Жириновского, необходимо добиваться запрета на законодательном уровне освещения в СМИ терактов и трагедий с человеческими жертвами. Согласно предлагаемым поправкам, журналисты в своих публикациях должны будут ограничиваться сухим фактом совершения преступления и количеством жертв, а также освещением судебного приговора по делу. По мнению В. Жириновского, пресса не столько освещает происходящее, сколько просто «рекламирует террористов». Освещение «символических» религиозных актов в деятельности террористов провоцирует их на дальнейшее увеличение количественных и качественных показателей таких актов. Если бы СМИ не освещали так называемые «символические» акты, то подобные акции потеряли бы всякий смысл для их исполнителей, так как, в конечном счете, они делаются в ориентации на реакцию социума. Помимо массового подражания, рассмотренного выше, широкое освещение деятельности террористов в СМИ вызывает и другие негативные социально-психологические эффекты [11]. В первую очередь, речь идет в распространении их взглядов, причем не действительных, а тех, которые являются привлекательными для общества. Также следует учитывать опасность, которая связана с освещением и рассекречиванием планов правоохранительных органов. СМИ не выступают в роли «сторонних наблюдателей» в современном обществе, и работают как мощный инструмент формирования современного мировосприятия. Информация, представленная в СМИ, имеет реальный политический, психологически и социальный вес.

Подобная позиция нашла отклик в научном сообществе. О. Е. Воронова предлагает ввести специальный этический регулятор – Антитеррористический кодекс журналиста, в котором должны быть отражены основные стратегии антитеррора – правила поведения СМИ в условиях растущей террористической опасности, обязывающие их:

– оказывать максимальную информационную поддержку контртеррористическим операциям государства;

– формировать в обществе непримиримое отношение к терроризму;

– ни при каких обстоятельствах не давать трибуну террористам;

– не содействовать им, даже невольно, в получении оперативной информации в ходе ликвидации очагов террористической агрессии;

– ни в коем случае не гнаться за «эксклюзивом» и «зрелищностью» репортажей с места события;

– в обязательном порядке координировать работу СМИ с действиями подразделений антитеррора [13, c. 16].

Нейтральная, а тем более сочувственная позиция журналиста по отношению к идеологам и организаторам террора, имевшая место в 90-е годы, должна быть недопустимой как с точки зрения профессиональных этических кодексов, так и правовых основ деятельности СМИ. Главной задачей социально ответственных СМИ остаётся последовательная антитеррористическая пропаганда, разоблачение стратегии и тактики террора, деятельности международного терроризма как безусловного преступления против человечества – отмечает О. Е. Воронова.

Что касается проблеме противодействия терроризму в социальных сетях, необходимо обратиться к работам Г. А. Мхояна, который считает, что для успешной борьбы с экстремизмом и терроризмом в молодёжной среде государству следует обратить внимание на морально – нравственное развитие подростков и детей, необходимо с детства внушать людям, что экстремизм повлечет только негативные последствия. В детях должны воспитываться такие качества, как терпимость, взаимопонимание и уважение друг к другу. Необходимо проводить политику, которая направлена на вовлечение детей в спорт, в творчество, в науку. Подросток не должен быть предоставлен самому себе. Государство должно пресечь новую тенденцию по развитию экстремизма и терроризма в сети интернет. Для этого необходимо наладить и законодательно закрепить возможность взаимодействия государства и общества в борьбе с информационным экстремизмом. Немаловажным шагом в борьбе с информационным экстремизмом и терроризмом будет развитие международного сотрудничества, т.к. одним из способов обхода контроля является использование иностранных доменов, располагаемых там, где государство не имеет юрисдикции [42, c. 230].

В данной сфере представляет интерес опыт добровольного молодежного движения «Интернет без угроз». Главной целью работы этой организации является развитие гражданского самосознания пользователей сети интернет, распространение полезного контента и помощь правоохранительным органам в вопросах, связанных с поиском противоправного контента в интернете. Движение «Интернет без угроз» получило юридический статус после согласования Положения о движении с правительством Ростовской области [8, c. 27].

Изучив опыт работы общественных организаций, таких как «Киберпатруль», «Кибердружина» и «Медиагвардия», Д. Н. Брайко выявила ряд критических замечаний со стороны гражданского сообщества к движениям подобного рода. На данный момент критика сводится к следующему:

1. Такие движения воспитывают «младоцензоров» или «стукачей», что, само по себе не может вызывать одобрение общества.

2. Неоправданное использование государственных средств – граждане опасаются, что деятельность движения будет осуществляться за счет бюджета, а организаторы подобных движений решили обогатиться за счет государства.

3. Кибердружины являются препятствием для развития гражданского общества, поскольку контроль многими воспринимается как надзор.

4. Сомнения в компетентности тех, кто участвует в мониторинге. Общественность полагает, что участники движения будут собирать или блокировать информацию, особенно не вникая в ее суть [8, c. 29].

По нашему мнению, также проработать вопрос о внесении в действующее законодательство изменений, предусматривающих блокировку работы в российском сегменте сети «интернет» или ограничение распространения на территории Российской Федерации программных продуктов, предоставляющих доступ пользователей к сайтам, содержащим информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено.

Таким образом, в условиях глобализации политический экстремизм и терроризм стали наиболее опасными явлениями в связи с их стремительным распространением путем использования также стремительно развивающихся информационных технологий. Глобально распространяясь, политический экстремизм показал способность легко и быстро адаптироваться к региональным условиям. В связи с этим вполне закономерно, что сложившаяся ситуация требует новых подходов к организации деятельности для обеспечения мер по эффективному пресечению преступлений в различных направлениях: в сфере уголовного законодательства, и нормативно-правовых актов регулирующих деятельность СМИ и сети интернет. Кроме того необходимо обратить внимание на разработанные программы в сфере противодействия терроризму в молодежной среде.