диплом. Оглавление Введение Глава Общая характеристика преступности в местах лишения свободы

• Название: Оглавление Введение Глава Общая характеристика преступности в местах лишения свободы
• Дата: 03.06.2019
• Размер: 1.01 Mb.
• Имя файла: диплом.rtf
• Тип: Документы; #80234
• страница: 2 из 5

Глава 2. Уголовно-правовая характеристика некоторых преступлений, совершаемых в местах лишения свободы, и ответственность за них
2.1. Уголовно-правовая характеристика преступлений, направленных на уклонение от отбывания уголовного наказания в местах лишения свободы
К преступлениям, направленным на уклонение от отбывания уголовного наказания в местах лишения свободы относятся побег из места лишения свободы и уклонение от отбывания лишения свободы.

Побег из мест лишения свободы традиционно является самым распространенным преступлением, совершаемым осужденными. Доля его в структуре пенитенциарной преступности достаточно высока.

Объектом рассматриваемого преступления является нормальная деятельность органов следствия и суда, так как побег препятствует производству дознания, следствия, судебному разбирательству, а также противодействует исполнению приговора. Если побег сопровождался признаками, указанными в ч.2 ст.313 УК РФ, то в качестве дополнительного объекта выступает еще и здоровье личности.

По конструкции объективной стороны данный состав является формальным. Он считается оконченным при побеге из мест лишения свободы ил предварительного заключения – с момента оставления виновным соответствующего учреждения; при побеге из-под стражи - когда субъект выйдет из-под надзора и контроля охраняющих его лиц. Если побег был совершен лицом, пользующимся правом бесконвойного передвижения или проживания вне предела колонии, то преступление будет считаться оконченным при самовольном изменении маршрута или границ нахождения лица, установленных администрацией исправительного учреждения, свидетельствующих о желании осужденного покинуть место лишения свободы и уклониться от наказания хотя бы на время.

Побег может быть совершен только из мест, указанных в диспозиции статьи, в том силе из мест лишения свободы.

К местам лишения свободы следует относить колонии-поселения, исправительные колонии всех видов режимов, воспитательные колонии для несовершеннолетних, тюрьмы, следственные изоляторы и лечебные учреждения уголовно-исполнительной системы. Местом лишения свободы следует считать и арестные дома, так как, согласно уголовно-исполнительному законодательству, на осужденных к аресту распространяются условия содержания, установленные для лиц, отбывающих наказание в тюрьмах строгого режима.

Несмотря на то, что у правоохранительных органов имеется большой опыт предотвращения побегов и применения уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за совершение этого преступления, побеги, как отмечалось выше, довольно распространены, а при применении норм уголовного закона возникают определенные затруднения как при решении вопроса о наличии состава преступления, так и при квалификации побега. При этом следует отметить, что указанные трудности обусловлены отнюдь не изменениями уголовного закона и, соответственно, отсутствием теоретических наработок по его реализации. Побег уже на протяжении нескольких десятилетий в законе определяется как «побег». С точки зрения А. Бриллиантова имеющиеся затруднения связаны с тем, что до настоящего времени нет единой позиции по, казалось бы, простому вопросу о понятии побега и его признаках⁴⁹.Видимо, решение этого вопроса и приведение различных позиций к единому знаменателю может быть осуществлено только путем определения в законе понятия побега. Но в действующем Уголовном кодексе Российской Федерации оно отсутствует, и поэтому на практике по аналогичным ситуациям принимаются нередко различные решения.

Дело в том, что в научной литературе употребляется несколько похожих терминов: «побег», «самовольное оставление» места отбывания наказания, «незаконное оставление» учреждения. В указанные понятия вкладывается различное содержание, соответственно и правовые последствия совершения таких деяний должны быть неодинаковы. Но объединяет эти деяния то, что любое из них может быть совершено в период отбывания наказания, нахождения под арестом или под стражей. При этом имеет место и определенная конкуренция рассматриваемых понятий. Например, осужденный по недосмотру администрации оказался без охраны и покинул место лишения свободы. Совершил ли он побег? Позиции ученых в оценке таких ситуаций расходятся. Первая точка зрения по данной проблеме достаточно категорична и в обобщенном виде заключается в следующем: «Нет охраны – значит, нет необходимости ради свободы преодолевать преграды, то есть совершать побег»⁵⁰. По мнению авторов, придерживающихся указанной позиции, в рассматриваемой ситуации имеет место уклонение от отбывания наказания, самовольное оставление места отбывания наказания. Отсюда следует и другой значимый вывод – побег не может иметь место, если отбывается наказание в условиях ограничения свободы, если осужденные не охраняются, например в колониях – поселениях. В этой связи Ю.М. Ткачевский отмечает, что «следует внимательнее относиться к терминам. Наказание, отбываемое в колониях-поселениях, является не лишением свободы, а разновидностью ограничения свободы. Следовательно, за незаконное оставление осужденным этих учреждений необходимо устанавливать ответственность как за уклонение от отбывания наказания, а не побег»⁵¹.

Рассматривая изложенную позицию, которая в принципе импонирует своей конкретностью и определенностью критериев побега все-таки хочется обратить внимание на следующие обстоятельства. Во-первых, побег по своей сущности также является самовольным оставлением места отбывания наказания и уклонением от отбывания наказания. Во-вторых, даже отбывание наказания в охраняемых учреждениях предполагает возможность законного нахождения осужденного за пределами охраняемых территорий, например, передвижения осужденных к лишению свободы без конвоя или сопровождения (ст.96 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации), проживание за пределами исправительного учреждения (ч.3 ст.121 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации), проведение длительных свиданий за пределами воспитательной колонии (п. «б» ч.2 ст.133 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации) и т.д. При этом осужденные, которым предоставлены перечисленные возможности, не охраняются, но за ними осуществляется надзор, они находятся в сфере воздействия администрации учреждений, исполняющих наказание, их поведение контролируется.

Итак, надзор осуществляется и за пределами охраняемых территорий. Охрана осужденных не является во всех случаях обязательным атрибутом наказания в виде лишения свободы даже при его отбывании в охраняемых учреждениях.

Видимо, из этого же положения исходит и законодатель, устанавливая ответственность за побег. Так, если обратиться к содержанию диспозиции статьи 313 Уголовного кодекса Российской Федерации, понятие побега связывается, в первую очередь, с местом нахождения лица – место лишения свободы. Аналогично за определенным исключением следует понимать и указание в законе на побег из-под ареста или из-под стражи. Места лишения свободы определены в ст.58 Уголовного кодекса Российской Федерации. К ним относятся колонии поселения, исправительные колонии общего, строгого и особого режимов, тюрьмы, воспитательные колонии. Местами содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых являются: следственные изоляторы, уголовно-исполнительной системы; следственные изоляторы органов Федеральной службы безопасности; изоляторы временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел; изоляторы временного содержания подозреваемых и обвиняемых Пограничных войск Федеральной службы безопасности. В случаях, предусмотренных федеральным законом, местами содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых могут являться учреждения уголовно-исполнительной системы, исполняющие уголовное наказание в виде лишения свободы и гаупвахты.

В случаях, когда задержание по подозрению в совершении преступления осуществляется в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации капитанами морских судов, находящихся в дальнем плавании, или начальниками зимовок в период отсутствия транспортных связей с зимовками, подозреваемые содержатся в помещениях, которые определены указанными должностными лицами и приспособлены для этих целей.

Рассматривая вопрос о понятии побега, целесообразно обратить внимание еще на одно обстоятельство. Способ совершения побега не является конструктивным элементом состава преступления. Тем не менее, в ряде случаев (и в литературе и на практике) ему придается именно такое значение. Так, говоря о понятии побега, Ю.М. Ткачевский отмечает, что побег заканчивается в противоправном преодолении изоляции путем выхода из-под охраны. Исходя из этого определения, следует сделать вывод о том, что с позиции указанного автора и с этим следует согласиться, способ побега не влияет на наличие состава преступления вместе с тем, рассматривая решения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ⁵² по делу В., который не самовольно покинул на короткий срок место лишения свободы, а сделал это по разрешению часового, Ю.М. Ткачевский полагает, что этот способ значим для решения вопроса о составе преступления – если осужденный «добровольно вернулся в колонию, должны быть применены меры дисциплинарного характера. Если же осужденный остался на свободе, на лицо уклонение от наказания лишения свободы. Но побега в описанном случае нет, так не было преодоления охраны»⁵³. Эта позиция представляется дискуссионной. Во-первых, преодоление охраны, думается, все-таки имело место, хотя и с помощью самого охраняющего. Во-вторых, умыслом виновного охватывалось обстоятельство противоправного оставления места лишения свободы, поскольку он осознавал, что часовой не обладает правом разрешать выход за пределы колонии. В-третьих, закон не соотносит состав побега со способом совершения преступления, и, следовательно, неправомерно полученное разрешение на оставление места лишения свободы само по себе не исключает преступность деяния. Здесь следует отметить, что среди способов побега довольно значительное место занимают такие способы, как обман, подкуп охраны, администрации. Несмотря на то, что в этих ситуациях осужденному или лицу, находящемуся в предварительном заключении не приходится ломать стены, совершать подкоп, распиливать решетки и т.п., деяние нельзя квалифицировать иначе, чем побег.

Принимая во внимание все вышеизложенное, побег необходимо определить как противоправное самовольное оставление места лишения свободы или нахождение под стражей, или под арестом, а равно противоправное, самовольное оставление иных установленных пределов места нахождения осужденного или лица, находящегося в предварительном заключении, обеспечивающих возможность контроля за этими лицами со стороны сотрудников специальных учреждений или лиц, осуществляющих конвоирование. Думается, что подобный подход к определению понятия побега подтверждается также и позицией законодателя, устанавливающего уголовную ответственность не за побег, а за уклонение от отбывания лишения свободы (ст.314 УК РФ), в случаях, когда осужденный находится вне места лишения свободы и вне сферы контроля за ним со стороны указанных выше лиц на законных основаниях – при наличии разрешения выезда за пределы места лишения свободы, отсрочки исполнения приговора суда или отбывания наказания.

Еще одним принципиальным вопросом, возникающим при установлении состава рассматриваемого преступления, является вопрос о его субъективной стороне. В теории и на практике существуют разные подходы к решению этой проблемы, суть которой можно сформулировать следующим образом необходимо ли для состава побега наличие специальной цели уклонения от отбывания наказания.

По этому вопросу имеется две позиции. Первая состоит в признании необходимости цели уклонения от отбывания наказания для наличия состава побега. Сторонники этой позиции, например, полагают, что кратковременная отлучка из мест лишения свободы или предварительного заключения для свидания с родственниками, улаживание семейных дел, решения иных личных вопросов и т.п. не является побегом, а относится к нарушениям установленного порядка отбывания наказания⁵⁴. Практике известны и судебные решения, основанные на указанной позиции. Так, определением Верховного Суда Российской Федерации от 18 мая 1993 года по делу Матвеева было установлено следующее: Ингодинским районным судом г.Читы Матвеев осужден по ч.1 ст.188 УК РСФСР. Он признан виновным в побеге из места лишения свободы. Отбывая наказание в исправительно-трудовом учреждении и воспользовавшись предоставленным ему правом бесконвойного передвижения, Матвеев 11 июля 1992 года в 15 час. ушел с территории учреждения без разрешения администрации и отсутствовал до 00 час. 30 мин., то есть до задержания его работниками милиции в общежитии завода.

Судебная коллегия по уголовным делам Читинского областного суда приговор оставила без изменения. Президиум Читинского областного суда протест прокурора оставил без удовлетворения. Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации поставил вопрос об отмене судебных решений с прекращением дела за отсутствием состава преступления.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 18 мая 1993 года протест удовлетворила, указав следующее.

В судебном заседании Матвеев не признал своей вины и показал, что действительно без разрешения администрации находился до ночи за пределами территории учреждения, но умысла на совершение побега не имел, он вынужденно остался на ночь у знакомых в связи с алкогольным опьянением.

В этой связи судебная коллегия указала, что по смыслу ст.188 УК РСФСР побег из мест лишения свободы может совершаться только с прямым умыслом с целью уклонения от отбывания наказания. Поэтому уголовную ответственность за побег из мест лишения свободы Матвеев может нести, если в материалах дела содержатся доказательства, подтверждающие наличие у него умысла на уклонение от отбывания наказания.

Однако оснований признать, что собранными по делу доказательствами установлено, что наличия у Матвеева умысла на побег из места заключения с целью уклонения от отбывания наказания не имеется. Такого основания нет ни в приговоре, ни в кассационном определении, ни в постановлении президиума областного суда.

Материалы дела указывают на сам факт оставления Матвеевым места отбывания наказания без разрешения администрации и обстоятельства задержания Матвеева, что последний и не оспаривал. Оценки показаний Матвеева, мотивировки квалификации его действий по ч.1 ст.188 УК РСФСР как совершения побега с целью уклонения его от отбывания наказания в них не содержится.

Объяснения Матвеева свидетельствуют о нарушении им правил поведения и условий содержания осужденных в исправительно-трудовых учреждениях и действующих правил поведения осужденного, пользующегося правом передвижения без конвоя, влекущих дисциплинарную ответственность и лишение права передвижения без конвоя.

Поэтому органы следствия и суд, признавая Матвеева виновным в совершении преступления, предусмотренного ст.188 УК РСФСР, обязаны были представить доказательства, подтверждающие наличие у него умысла на совершение им уголовно наказуемого преступления. В ряде случаев и в настоящее время вопрос о наличии состава побега решается аналогичным образом.

Думается, что приведенное решение Судебной коллегии и позиция о необходимости специальной цели для состава побега не основанный на законе. И в ранее действовавшем Уголовном кодексе и в Уголовном кодексе 1996 года отсутствует указание на цель уклонения от отбывания наказания. Так, Комаров и Распопов были признаны виновными в совершении побега, который произошел при следующих обстоятельствах. Осужденные, отбывая лишение свободы, ушли из расположения зоны колонии, проехали несколько километров на поезде, зашли в дом к путевому рабочему, где стали распивать спиртные напитки. Затем они были задержаны. На приговор суда был принесен протест, в котором ставился вопрос о прекращении уголовного дела за отсутствием в действиях осужденных состава преступления, поскольку цели уклониться от отбывания наказания они не имели, а уехали из зоны, чтобы распивать спиртные напитки. Президиумом окружного суда протест был отклонен. Одним из мотивов отклонения явилось то обстоятельство, что, по мнению президиума, «побег из места заключения лицом, отбывающим заключение наступает независимо от цели ухода из колонии»⁵⁵. Исходя из анализа содержания ст.313 УК РФ, представляется, что более правильную позицию занимают авторы, полагающие, что для состава побега не имеет значение имел ли виновный намерение вовсе уклониться от отбывания лишения свободы или намеренно уклониться от отбывания лишения свободы на тот или иной период времени. Ни мотивы побега, ни цель, которую преследовал виновный, не имеют значения для состава преступления⁵⁶. Поэтому следует признать, что формально в деянии Матвеева имеется состав побега. Однако изучение практики применения мер взыскания в исправительных учреждениях показывает, что нередко подобные случаи, действительно, оцениваются как нарушения установленного порядка отбывания наказания. Думается, этой практике способствует по крайней мере два обстоятельства. Первое заключается в том, что в таких случаях факты побега не включается в отчетность как преступления. Второе – побеги, действительно, совершаются при разных обстоятельствах, и эти обстоятельства могут свидетельствовать о незначительной степени общественной опасности деяния и лица его совершившего. Но при наличии последних обстоятельств более верным по сравнению с указанием на обязательность для состава побега цели уклонения от отбывания наказания было бы принятие решения на основании ч.2 ст.14 УК РФ, что в полной мере соответствовало бы требованиям закона.

Субъектом побега является физическое вменяемое лицо, достигшее возраста 16 лет и осужденное к лишению свободы или аресту, либо в отношении которого избрана мера пресечения в виде содержания под стражей, либо задержанное по подозрению в совершении преступления.

Не относятся к субъектам лица, подвергнутые административному задержанию, а также незаконно осужденные либо те, которым мера пресечения избрана незаконно.

Лица, оказавшие какую-либо помощь в подготовке или осуществлении побега, например, помощь в прорытии подкопа, или заранее обещавшие скрыть беглеца и не обладающие признаками субъекта этого преступления, должны рассматриваться в качестве пособников.

Немаловажным моментом, требующим рассмотрения, является так называемое право на побег. Например, В.П. Малков читает, что субъектом побега не может признаваться лицо, которое незаконно осуждено к лишению свободы, а также в отношении которого возможно избрана мера пресечения в виде заключения под стражу⁵⁷. Эта позиция в определенной мере корреспондируется с положениями ст.2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 04 ноября 1950 года), где говорится о правомерности лишения жизни в результате абсолютно необходимого применения силы, в том числе для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях. Итак, для наступления неблагоприятных последствий должны иметь место законные основания дл осуждения или заключения под стражу. Но что понимается под законными основаниями? Например, если в результате судебной ошибки осужден невиновный? Может ли он правомерно совершить побег? А если осужден виновный, но ему назначено явно несоразмерное наказание, если побег совершил подследственный, в отношении которого истек срок содержания под стражей и т.д.? Иными словами для определения понятия законности содержания под стражей, отбывания наказания необходимы какие-то общие критерии. Причем, как представляется, эти критерии должны иметь объективный, а не субъективный характер. В противном случае речь пойдет о самоуправном решении вопроса о законности осуждения или заключения под стражу. Для отсутствия состава побега мало, например, убежденности осужденного в своей невиновности.

Эта невиновность должны быть подтверждена объективно., к таким факторам, объективно свидетельствующим об отсутствии состава рассматриваемого преступления, следует относить например, изменение закона. В частности, одним их районных судов Иркутской области гражданин был осужден за то, что отбывая наказание за спекуляцию в колонии-поселении. Совершил оттуда побег. Отменяя приговор судебная коллегия Верховного Суда РФ указала, что поскольку уголовная ответственность за спекуляцию устранена, то самовольное оставление колонии-поселения, где лицо содержалось незаконно, в данном случае состава преступления не образует⁵⁸. К указанным выше обстоятельствам можно отнести также установленные факты привлечения заведомо невиновного к уголовной ответственности, незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей, вынесение заведомо неправосудного приговора и т.д. Однако при таких обстоятельствах решение вопроса о наличии или отсутствии состава побега может быть принято практически лишь после того, как состоятся соответствующие процессуальные решения. Но в подобных ситуациях вряд ли можно говорить об отсутствии состава преступления на том основании, что отсутствует его субъект.

В ст.313 УК РФ субъектом преступления признается лицо, отбывающее наказание или находящееся в предварительном заключении. При этом не указывается на фактор законности, поскольку презюмируется, что незаконность должны быть исправлена в установленном порядке. Исходя из этого, можно сделать вывод, что субъектом побега является лицо, отбывающее наказание или находящееся в предварительном заключении, а другие обстоятельства при определении наличия субъекта не имеют правового значения.

Следовательно, в рассматриваемых ситуациях было бы неверно говорить об отсутствии субъекта преступления, а затем и об отсутствии состава преступления. Вероятно, следует признать, что формально признаки состава преступления имеются. Однако, учитывая, что в таких ситуациях побег может и не причинить существенного вреда интересам правосудия, поскольку незаконное осуждение не должно влечь за собой отбывания наказания, а незаконное предварительное заключение – содержания под стражей, а также с учетом иных обстоятельств дела вопрос о наличии состава побега следует решать с позиции положений ч.2 ст.14 УК РФ. Предлагаемый подход позволит максимально учитывать все нюансы, которые могут иметь место при совершении этого преступления.

Части 2 и 3 ст.313 УК РФ содержит три квалифицирующих признака:

1. Побег, совершенный группой лиц по предварительному сговору или организованной группой.

Группа лиц по предварительному сговору - более опасная форма соучастия, в которой участвуют лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления (ч. 2 ст. 35 УК РФ). В судебной практике отмечается рост преступлений, совершаемых в данной форме соучастия. При этой форме соучастникам становится известным не только общий характер предполагаемого преступления, но и ряд других обстоятельств, характеризующих будущее преступление.

Сговор на совместное совершение преступления обязательно должен быть предварительным, т.е. предварять преступление.

В теории и судебной практике сложилось устойчивое мнение, что предварительныйсговор должен быть достигнут до момента начала совершения преступления. По одному из дел Судебная коллегия Верховного Суда РФ указала, что преступление может быть квалифицировано как совершенное по предварительному сговору группой лиц тогда, когда участники преступления договорились о его совершении до начала преступления. В уголовном праве началом преступления принято считать выполнение объективной стороны. Все договоренности, которые достигаются до начала покушения, являются предварительными, те же, которые выполняются в процессе или после покушения, не могут рассматриваться как предварительные. При этом промежуток времени между сговором и началом совершения преступления может быть различным и решающего значения не имеет⁵⁹.

Организованная группа как форма соучастия характеризуется гораздо более высокимуровнем совместности в совершении преступления, что придает ей большую опасность по сравнению с группой лиц по предварительному сговору. Совершение преступления в составе организованной группы является уголовно-правовой формой проявления организованной преступности.

2. Побег с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.

Под насилием, опасным для жизни или здоровья, следует понимать такое насилие, которое повлекло причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности.

Следует отметить, что причинение в процессе побега умышленного тяжкого вреда или смерти должно квалифицироваться по совокупности со ст.111 и ст.105 УК РФ. Также по совокупности надлежит квалифицировать захват заложников и похищение человека.

Насилие может применяться как к сотрудникам мест лишения свободы, содержания под стражей, осужденным, препятствующим побегу (в этих случаях необходима квалификация содеянного по совокупности со ст.321 УК Р), так и любым лицам, если оно совершено с целью облегчить побег.

3. Побег с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

При квалификации действий виновного как совершенных с применением оружия следует в соответствии с Федеральным законом от 13 ноября 1996 г. "Об оружии" и на основании экспертного заключения устанавливать, является ли примененный при нападении предмет оружием, предназначенным для поражения живой или иной цели. При наличии к тому оснований, предусмотренных Законом, действия такого лица должны дополнительно квалифицироваться по ст. 222 УК РФ.

Под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья (перочинный или кухонный нож, бритва, ломик, дубинка, топор, ракетница и т.п.), а также предметы, предназначенные для временного поражения цели (например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами). Действия лица, совершившего нападение с целью хищения чужого имущества с использованием собак или других животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, либо с угрозой применения такого насилия, надлежит квалифицировать с учетом конкретных обстоятельств дела как разбой, совершенный с применением предметов, используемых в качестве оружия.

Для квалификации содеянного по ч.3 ст.313 УК РФ не имеет значения, было ли оружие и иные предметы приготовлены заранее или же они были подобраны на месте преступления. Сам же факт наличия у лица огнестрельного оружия подлежит самостоятельной квалификации в зависимости от способов приобретения по ст.222, 223 или 226 УК РФ.

Уклонение от отбывания лишения свободы (ст. 314 УК РФ) традиционно рассматривается наряду с побегом (ст.313 УК РФ) российским законодателем как деяния, противодействующие правосудию, общественная опасность которых состоит в невозможности исполнения судебных актов в отношении лиц, подозреваемых, обвиняемых или виновных в совершении преступлений.

Уголовное законодательство рассматриваемое преступление формулирует как "невозвращение лица, осужденного к лишению свободы, которому разрешен выезд за пределы места лишения свободы либо которому предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания, по истечении срока выезда или отсрочки"⁶⁰. В этом и заключается объективная сторона указанного преступления.

В теории уголовного права под уклонением от отбывания уголовного наказания понимается противоправное бездействие, которое заключается в неисполнении осужденным обязанности претерпеть кару, то есть возмездные государственно-принудительные лишения и ограничения его прав и свобод, предусмотренные законодательством для определенного вида наказания и вытекающие из приговора суда⁶¹.

Невозвращение в места лишения свободы лиц, которым был разрешен такой выезд, по истечении установленного срока - это специфическая форма уклонения от отбывания лишения свободы. Ее особенность заключается в том, что законные действия (оставление места отбывания на законных основаниях, по разрешению правомочного на то лица) перерастают в противоправные или преступные. Уголовная ответственность наступает в том случае, если осужденный не возвращается в места лишения свободы, имея при этом цель уклониться от отбывания наказания. Любая ответственность исключается, если задержка с возвращением к установленному сроку произошла по болезни, метеорологическим условиям либо другим уважительным причинам.

Сущностным признаком любого преступления, в том числе и уклонения от отбывания уголовного наказания, является его общественная опасность, которая заключается в его вредоносности, т.е. в способности причинять вред интересам правосудия, а именно в том, что виновный стремится избежать кары, а также в прецедентности, состоящей в возможности повторений подобного рода деяний как самим виновным, так и иными лицами. Суммарный эффект вредоносности и прецедентности уклонения от отбывания уголовного наказания состоит в том, что не реализуется уголовная ответственность⁶².

Характер общественной опасности уклонения от отбывания наказания предопределяется теми отношениями, на которые совершено посягательство. В данном случае это отношения в сфере осуществления правосудия.

В соответствии со ст. 118 Конституции РФ правосудие в нашей стране осуществляется только судом. В контексте рассматриваемой темы правосудие в качестве объекта уголовно-правовой охраны следует считать понятием более широким.

Поэтому основным непосредственным объектом уклонения от отбывания лишения свободы являются общественные отношения, обеспечивающие обязательность исполнения судебных актов для лиц, к которым применена мера принуждения, связанная с изоляцией лица, или исполняется наказание в виде лишения свободы.

Состав преступления формальный, преступление считается оконченным с момента истечения срока, установленного для возвращения в исправительное учреждение, или в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы.

Преступление длящееся, начинается с момента неявки в место отбывания наказания, а заканчивается в момент задержания осужденного либо явки его с повинной.

С субъективной стороны может быть совершено только с прямым умыслом.

При определении субъекта уклонения от отбывания лишения свободы возникают спорные вопросы. В связи с тем что верное определение субъекта преступления влияет на квалификацию общественно опасного деяния, определение уголовной ответственности и наказание виновного, считаем целесообразным уделить этому вопросу особое внимание.

Исходя из диспозиции ст. 314 УК РФ, можно сделать вывод о том, что субъектом уклонения от отбывания лишения свободы является лицо, осужденное к лишению свободы, которому предоставлен выезд за пределы места лишения свободы. Возможность выезда осужденного к лишению свободы за пределы исправительного учреждения предусматривает уголовно-исполнительное законодательство (ст. 97 УИК).

В то же время субъектами рассматриваемого преступления не могут являться осужденные, которым законом запрещен выезд за пределы исправительного учреждения (ч. 3 ст. 97 УИК РФ). К ним, в частности, относятся: осужденные при особо опасном рецидиве; осужденные, которым смертная казнь в порядке помилования заменена лишением свободы; осужденные к пожизненному лишению свободы; осужденные, больные открытой формой туберкулеза; осужденные, не прошедшие полного курса лечения венерического заболевания, алкоголизма, токсикомании, наркомании; ВИЧ-инфицированные осужденные (ч. 3 ст. 97 УИК РФ).

В соответствии с уголовным законодательством субъектом данного преступления может быть и лицо, осужденное к лишению свободы, которому предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания. Отсрочка исполнения приговора суда регулируется уголовно-процессуальным законодательством (ст. 398 УПК РФ), а отсрочка отбывания наказания, предусмотрена уголовным законодательством (ст. 82 УК РФ).

Большинство исследователей справедливо считают, что по истечении предоставленной отсрочки исполнения приговора либо отсрочки отбывания наказания (если не истекли сроки давности исполнения приговора) у осужденных не возникает обязанности возвратиться в исправительную колонию⁶³. Так, например, А.И. Друзин указывает, что при отсрочке исполнения приговора и при отсрочке исполнения наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим ребенка в возрасте до 14 лет, которым отсрочка отбывания наказания предоставлена до их направления для лишения свободы в колонию, осужденные не содержались в колонии. Их направление в исправительные учреждения, наоборот, было отсрочено. Не будучи освобожденными из исправительных колоний, они не имеют обязанности возвращаться туда. Между тем, пишет автор, согласно ст. 314 УК РФ наступление уголовной ответственности закон связывает с невозвращением осужденного в исправительное учреждение. Некорректность формулировки уголовно-правовой нормы, по мнению автора, очевидна и не требует дополнительных доказательств⁶⁴. Подобной точки зрения придерживаются и А.С. Горелик и Л.В. Лобанова⁶⁵.

Действительно, уголовное законодательство не предусматривает обязанности лица, которому предоставлена отсрочка отбывания наказания, вернуться в места лишения свободы (ст. 82 УК РФ), так как окончание отсрочки автоматически не влечет возвращения осужденной в исправительное учреждение. Согласно ч. 3 ст. 82 УК РФ по достижении ребенком 14-летнего возраста суд может освободить осужденную от отбывания наказания или оставшейся части наказания либо заменить оставшуюся часть наказания более мягким видом наказания. Но уголовно-исполнительное законодательство не предусматривает обязанности самостоятельного прибытия осужденной женщины, которой предоставлялась отсрочка отбывания наказания. Согласно ч. 5 ст. 177 УИК РФ осужденная самостоятельно следует только к месту жительства, в свою очередь в соответствии с ч. 1 ст. 76 УИК РФ осужденные к лишению свободы направляются к месту отбывания наказания и перемещаются из одного места отбывания наказания в другое под конвоем. Таким образом, можно сделать вывод, что данная категория осужденных не может быть субъектом рассматриваемого преступления.

Аналогичная ситуация складывается и в отношении осужденных, которым была предоставлена отсрочка исполнения приговора на основании п. п. 1, 3 ч. 1 ст. 398 УПК.

Отсюда следует, что ст. 314 УК РФ можно применить только в случае невозвращения лица, осужденного к лишению свободы, которому разрешен выезд за пределы места лишения свободы, в исправительное учреждение без уважительных причин по истечении срока выезда.

В связи с тем что субъект преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ, помимо общих признаков (возраст, вменяемость), обладает дополнительными признаками (осужденное к лишению свободы, имеющее право на выезд за пределы исправительного учреждения), это позволяет рассматривать его в качестве специального субъекта.

Учитывая тот факт, что в местах лишения свободы находятся не только лица, осужденные к данному виду наказания, но и лица, которым более мягкое наказание было заменено лишением свободы и которые также имеют право выезда за пределы исправительного учреждения, считаем целесообразным заменить словосочетание "осужденные к лишению свободы" на "отбывающие наказание в местах лишения свободы"⁶⁶.
2.2. Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества
Дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества

В доктрине уголовного права основным непосредственным объектом дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, является нормальная деятельность исправительных учреждений и мест содержания под стражей, дополнительным по ч. 1 ст. 321 - личность осужденного.

В настоящее время дискуссионным является вопрос отнесения деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, к деятельности, способствующей осуществлению правосудия.

С принятием Конституции РФ 1993 г. и ряда новых законов с практически полным обновлением законодательства в нашей стране значительные изменения претерпело и понятие "правосудие". Последний раз данная проблема активно дискутировалась после принятия предыдущей, советской, Конституции СССР 1997 г. Согласно тогдашней советской правовой доктрине правосудием считалась "государственная деятельность, осуществляемая советским судом, заключающаяся в том, что суд путем разбирательства и разрешения уголовных и гражданских дел в установленных законом правовых (процедурных) формах защищает от всяких посягательств Советское государство, права и интересы граждан, учреждений и организаций..."⁶⁷. Некоторыми авторами, в частности А.А. Мельниковым, А.Т. Бажановым, В.В. Лазаревым, давались другие определения правосудия, но непременным условием, предлагаемым всеми учеными, для признания деятельности государственного органа в качестве правосудия являлись: присутствие сугубо формальных признаков, защита прежде всего государственных и общественных интересов⁶⁸.

Анализ специальной литературы позволяет сделать вывод, что правосудие является особым видом государственной деятельности, направленным на реализацию функции охраны и укрепления законности, на защиту от преступных посягательств на права и свободы человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений⁶⁹.

В действующем УК РФ 1996 г. сохранена система норм об ответственности за преступления против правосудия, ей отведена отдельная глава в разделе "Преступления против государственной власти" с учетом того, что судебная власть - самостоятельная ветвь власти. Причем исследуемые нормы расположены так же, как и в УК 1960 г.: между должностными преступлениями и преступлениями против порядка управления. Это вполне оправданно, поскольку родовым объектом этих трех групп преступлений является нормальное функционирование различных аспектов государственного аппарата. Для преступлений против правосудия - это общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов правосудия. Следует иметь в виду, что под органами правосудия понимаются не только суд, но и те органы, которые способствуют суду реализовать задачи и цели правосудия (органы следствия, дознания, прокуратуры, органы, исполняющие вступившие в силу приговоры, решения и постановления суда), без деятельности которых выполнение судом функции правосудия было бы затруднительно или даже невозможно.

При этом перечисленные органы, составляя часть органов государственной власти, выполняют и другие функции: управленческие, хозяйственные, организационные и иные. Уголовный закон охраняет не все виды деятельности этих органов. Только их специфическая деятельность по решению задач правосудия, направленная на обнаружение, изобличение и наказание виновных в совершении преступлений лиц, разрешение гражданских, административных и иных дел, исполнение судебных решений, находится под охраной уголовно-правовых норм о преступлениях против правосудия.

Поэтому правосудие в качестве объекта уголовно-правовой охраны следует считать понятием более широким, чем правосудие как специфический вид государственной деятельности, осуществляемой только судом при рассмотрении уголовных и гражданских дел. А преступления против правосудия - это посягательства на правильную нормальную деятельность органов предварительного следствия, дознания по всестороннему и объективному расследованию преступлений, судебных органов по правильному разрешению дел, уголовно-исполнительных органов по надлежащему исполнению судебных решений.

Учитывая вышеизложенное и в целях совершенствования норм о преступлениях против правосудия, некоторые ученые считают целесообразным ст. 321 "Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества" перенести из гл. 32 "Преступления против порядка управления" в гл. 31 "Преступления против правосудия" УК России.

Однако, согласно смыслу ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., которую ей придает Европейский суд по правам человека в своих решениях, исполнение судебного решения представляет собой часть судебного разбирательства⁷⁰. Содержание подозреваемого или обвиняемого в местах предварительного заключения во многих случаях повышает эффективность осуществления правосудия, а сами подозреваемый или обвиняемый оказываются вовлеченными в процесс осуществления правосудия⁷¹.

Во исполнение положений ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. российский законодатель предусмотрел в ч. 3 "Судебное производство" Уголовно-процессуального кодекса РФ раздел XIV "Исполнение приговора", согласившись, таким образом, с практикой Европейского суда по правам человека, который под временем рассмотрения дела и принятия по нему решения понимает в том числе и время исполнения судебного решения⁷².

Теперь следует остановиться на составе рассматриваемого преступления.

Основным объектом преступления является нормальная деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Дополнительный объект - здоровье человека.

Под учреждениями или органами уголовно-исполнительной системы понимаются учреждения и органы, исполняющие уголовные наказания в виде лишения свободы, а также места содержания под стражей. В соответствии с Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации 1996 г. исполнение приговоров судов к лишению свободы возможно в исправительном учреждении (ст. 73).

К учреждениям, обеспечивающим изоляцию от общества, прежде всего относятся учреждения, исполняющие наказание в виде лишения свободы. В соответствии со ст. 16 УИК РФ такими учреждениями являются: воспитательная колония, лечебное исправительное учреждение, исправительные колонии общего, строгого или особого режима, тюрьма, дисциплинарная воинская часть.

Обеспечивают изоляцию от общества также:

- следственные изоляторы уголовно-исполнительной системы;

- изоляторы временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел;

- изоляторы временного содержания подозреваемых и обвиняемых пограничных органов Федеральной службы безопасности.

Местами содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых могут являться учреждения уголовно-исполнительной системы, исполняющие уголовное наказание в виде лишения свободы.

В случаях, когда задержание по подозрению в совершении преступления осуществляется в соответствии с УПК РФ капитанами морских судов, находящихся в дальнем плавании, или начальниками зимовок в период отсутствия транспортных связей с зимовками, подозреваемые содержатся в помещениях, которые определены указанными должностными лицами и приспособлены для этих целей⁷³.

В соответствии со ст. 47 УПК РФ осужденным является обвиняемый, в отношении которого вынесен обвинительный приговор.

Объективная сторона характеризуется действиями: а) применением насилия, не опасного для жизни или здоровья сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей или его близких, или б) угрозой применения в отношении его насилия. Под насилием, не опасным для жизни или здоровья, в соответствии со ст. 116 УК РФ понимается нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не вызвавших кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату трудоспособности. Под угрозой применения насилия понимается угроза убийством, причинением вреда здоровью (любой тяжести) истязанием или нанесением побоев либо совершение иных насильственных действий, причиняющих физическую боль⁷⁴.

В ч. 1 ст. 321 УК РФ не устанавливается, какие категории осужденных подлежат защите в соответствии с рассматриваемой нормой. Закон не определяет и вид наказания, к которому был осужден потерпевший. Однако, поскольку ответственность установлена за дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, речь может идти только об осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы (на определенный срок или пожизненное лишение свободы).

Следует отметить, что ст. 321 УК РФ не установлена ответственность за применение насилия в отношении иных категорий лиц, которые находятся в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества, например подозреваемых, обвиняемых, задержанных.