Тема 5. Опк1, опк2 Права человека понятие, классификация и международные стандарты

• Название: Опк1, опк2 Права человека понятие, классификация и международные стандарты
• Дата: 14.12.2022
• Размер: 113.69 Kb.
• Имя файла: Тема 5.docx
• Тип: Документы; #844602
• страница: 3 из 4

Договорные органы

Комитет по правам человека. Комитет по правам человека действует на основании Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. и представляет собой орган, состоящий из 18 независимых экспертов, который контролирует исполнение государствами их международных обязательств, предусматриваемых Пактом. Пакт вступил в силу 23 марта 1976 г. На 1 декабря 2014 г. участниками данного международного договора являлись 168 государств, включая Российскую Федерацию.

Одной из основных функций Комитета является рассмотрение периодических докладов, представляемых государствами - участниками Пакта, о соблюдении прав и свобод, гарантируемых этим международным договором. По результатам исследования доклада Комитет высказывает соответствующему государству свою обеспокоенность и рекомендации, касающиеся защиты прав и свобод человека, в форме заключительных замечаний (concluding observations). Обязательство по представлению государствами периодических докладов следует из ст. 40 Пакта, в силу п. 1 которой «участвующие в настоящем Пакте государства обязуются представлять доклады о принятых ими мерах по претворению в жизнь прав, признаваемых в настоящем Пакте, и о прогрессе, достигнутом в использовании этих прав: a) в течение одного года после вступления в силу настоящего Пакта в отношении соответствующих государств-участников; b) после этого во всех случаях, когда того потребует Комитет».

22 ноября 2013 г. был рассмотрен 7-й периодический доклад Российской Федерации.

Согласно Факультативному протоколу к Пакту от 16 декабря 1966 г. Комитет наделяется компетенцией принимать от индивидуальных лиц жалобы, если указанные лица полагают, что государство - участник Пакта нарушило их права и свободы, гарантируемые этим международным договором. Протокол вступил в силу 23 марта 1976 г., на 1 декабря 2014 г. государствами - участниками данного Протокола являлись 115 государств, включая Российскую Федерацию.

Комитет не наделен правом взыскивать с государства, нарушившего обязательства по Пакту, какие-либо денежные средства, представляющие собой справедливую компенсацию, как это делается, например, Европейским судом по правам человека. При наличии обоснованной жалобы Комитет вправе констатировать нарушение государством соответствующих обязательств в отношении заявителя и требовать от государства исправления сложившейся ситуации, что охватывает принятие государством как индивидуальных мер, направленных на восстановление в правах заявителя, так и общих мер, касающихся осуществления комплекса мероприятий, исключающих в дальнейшем повторение аналогичной ситуации.

Так, в деле № 1859/2009 (Камойо против Замбии) Комитет установил, что спустя 13 лет после своего осуждения за убийство автор сообщения все еще ожидал рассмотрения его апелляционной жалобы Верховным Судом вследствие халатности, обусловленной потерей материалов его дела. Сославшись на свою практику, нашедшую отражение в том числе в его замечании общего порядка № 32, в соответствии с которым права, предусмотренные в п. п. 3 «с» и 5 ст. 14 Пакта (право на справедливое судебное разбирательство), в совокупности предоставляют право на незамедлительный пересмотр обвинительного приговора и что право на обжалование особенно важно в случае смертных приговоров, Комитет пришел к заключению, что такая задержка представляет собой нарушение права на незамедлительный пересмотр приговора, и сделал вывод о нарушении п. п. 3 «с» и 5 ст. 14 Пакта.

Комитет приступил к работе в соответствии с Факультативным протоколом в 1977 г. К началу 2015 г. было зарегистрировано более 2370 сообщений в отношении 89 государств. В отношении Российской Федерации по состоянию на март 2014 г. в Комитет было подано 85 сообщений, по 21 сообщению Комитет констатировал нарушение Пакта, часть сообщений была признана неприемлемой, часть находится на рассмотрении Комитета.

Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам является органом, состоящим из 18 независимых экспертов, действующих в личном качестве. Одной из функций Комитета является контроль за исполнением государствами обязательств, предусматриваемых в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 г. Данный международный договор вступил в силу 3 января 1976 г. и на 1 декабря 2014 г. 162 государства являлись участниками указанного международного договора, включая Российскую Федерацию.

Правовым основанием деятельности Комитета явилась Резолюция 1985/17 от 28 мая 1985 г., принятая ЭКОСОС ООН. Члены Комитета избираются Советом тайным голосованием из списка лиц, кандидатуры которых представляются государствами - участниками Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах. Одной из функций Комитета является рассмотрение периодических докладов, представляемых государствами - участниками Пакта о соблюдении прав и свобод, гарантируемых этим международным договором. В мае 2011 г. Комитет рассмотрел 5-й периодический доклад Российской Федерации и по результатам были приняты заключительные замечания.

10 декабря 2008 г. Генеральной Ассамблеей ООН был одобрен Факультативный протокол к Международному пакту об экономических, социальных и культурных правах, наделяющий Комитет возможностью принимать и рассматривать индивидуальные жалобы. 3 мая 2013 г. указанный Протокол вступил в силу. По состоянию на начало 2015 г. Российская Федерация не являлась участником Протокола.

Комитет по ликвидации расовой дискриминации. Комитет по ликвидации расовой дискриминации состоит из 18 независимых экспертов и контролирует исполнение государствами обязательств, вытекающих из Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 21 декабря 1965 г. Указанный международный договор вступил в силу 4 января 1969 г., 177 государств на 1 декабря 2013 г. являлись участниками этого договора. Российская Федерация в качестве государства - продолжателя Союза ССР исполняет обязательства, предусматриваемые Конвенцией.

В соответствии с Конвенцией государства-участники должны периодически представлять в Комитет доклады о выполнении обязательств, вытекающих из Конвенции (ст. 9), соответственно, одной из функций Комитета является рассмотрение указанных докладов.

В рамках Комитета осуществляется процедура раннего предупреждения и незамедлительных действий. Указанная процедура охватывает рассмотрение Комитетом ситуации, сложившейся в том или ином государстве - участнике Конвенции и могущей привести или уже приведшей к нарушению этого договора, а также принятие решения, которое содержит изложение сложившейся ситуации и конкретных рекомендаций. За последнее время Комитетом в ходе реализации этой процедуры были приняты решения в отношении Кот-д'Ивуара, США, Кыргызстана, Суринама, Нигерии, Гайаны, Израиля.

Комитет также принимает заявления о ситуации в том или ином государстве, а также посылает письма. Заявления были приняты в отношении Ливийской Арабской Джамахирии (26 февраля 2011 г.) и Сирийской Арабской Республики (2 сентября 2011 г.). В заявлении может быть зафиксирован, по мнению Комитета, факт нарушения прав и свобод человека. В письмах отражается озабоченность Комитета той или иной ситуацией. Например, в одном из своих писем в отношении Австралии от 31 мая 2010 г. Комитетом была выражена озабоченность снижением уровня финансирования юридической помощи аборигенам.

Согласно ст. 14 Конвенции Комитет вправе принимать индивидуальные жалобы. Российская Федерация признает эту компетенцию Комитета. По состоянию на май 2014 г. было зарегистрировано 55 сообщений в отношении 12 государств. В отношении Российской Федерации в Комитет было подано два сообщения, одно сообщение было признано неприемлемым, другое - на указанную дату находилось на рассмотрении Комитета.

Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин. Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин состоит из 23 независимых экспертов и осуществляет контроль за исполнением государствами обязательств, вытекающих из Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин от 18 декабря 1979 г. К началу 2015 г. 188 государств являлись участниками данного международного договора, включая Россию.

В соответствии со ст. 18 Конвенции государства-участники представляют для рассмотрения Комитетом периодические доклады о законодательных, судебных, административных или других мерах, принятых ими для выполнения положений настоящей Конвенции, и о прогрессе, достигнутом в этой связи.

15 июля 2010 г. Комитет рассмотрел объединенные 6-й и 7-й периодические доклады Российской Федерации.

6 октября 1999 г. на 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН был принят Факультативный протокол к Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Указанный Протокол наделяет Комитет компетенцией рассматривать индивидуальные жалобы. Протокол вступил в силу 22 декабря 2000 г. На начало 2015 г. 105 государств, включая Российскую Федерацию, выразили свое согласие в отношении указанного международного договора.

По состоянию на 2014 г. было зарегистрировано 67 сообщений в отношении 24 государств. В отношении Российской Федерации на рассмотрении Комитета находилось два сообщения.

Комитет против пыток. Комитет против пыток состоит из 10 независимых экспертов и контролирует исполнение государствами обязательств, вытекающих из Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. К началу 2015 г. участниками данного международного договора являлись 156 государств, включая Российскую Федерацию.

Одной из функций Комитета является рассмотрение периодических докладов, представляемых государствами - участниками Конвенции (ст. 19). 22 ноября 2012 г. Комитет против пыток рассмотрел 5-й периодический доклад Российской Федерации и принял заключительные замечания.

В силу ст. 22 Конвенции государство - участник Конвенции может в любое время заявить в соответствии с этой статьей, что оно признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под его юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения государством-участником положений Конвенции, или сообщения такого рода, поступающие от их имени. Союз ССР в 1991 г. признал компетенцию Комитета против пыток в соответствии со ст. ст. 21 и 22 Конвенции. Российская Федерация как государство - продолжатель Союза ССР соответственно признает компетенцию Комитета на рассмотрение индивидуальных жалоб.

Из 156 государств - участников Конвенции 58 государств признали компетенцию Комитета принимать к рассмотрению индивидуальные жалобы, включая Российскую Федерацию.

Податели жалоб нередко обращаются с просьбами о применении к ним превентивных мер защиты, особенно в тех случаях, когда речь идет о высылке, депортации или экстрадиции, и указывают в них на предполагаемое нарушение ст. 3 Конвенции. В соответствии с п. 1 правила 114 правил процедуры в любой момент после получения жалобы Комитет через своего докладчика по новым жалобам и временным мерам может направить соответствующему государству-участнику просьбу о том, чтобы оно приняло такие временные меры, какие Комитет может посчитать необходимыми во избежание причинения непоправимого ущерба жертве или жертвам предполагаемых нарушений.

18 декабря 2002 г. на 57-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН был принят Факультативный протокол к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Цель Протокола заключается в создании системы регулярных посещений, осуществляемых независимыми международными и национальными органами, мест, где находятся лишенные свободы лица, с целью предупреждения пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Был создан Подкомитет по предупреждению пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания Комитета против пыток, который осуществляет функции, изложенные в Протоколе. 22 июня 2006 г. данный Протокол вступил в силу. На 1 декабря 2014 г. участниками указанного Протокола являлись 76 государств. Российская Федерация на рассматриваемую дату не участвовала в Протоколе.

Подкомитет состоит из 25 независимых экспертов. Эксперты избираются на четыре года и впоследствии могут быть переизбраны. Кандидатуры экспертов выдвигают государства, являющиеся участниками Протокола.

В соответствии с Факультативным протоколом Подкомитет имеет неограниченный доступ ко всем местам содержания под стражей, их сооружениям и объектам, а также к любой информации, касающейся обращения с лицами, лишенными свободы, и условий их содержания под стражей. Подкомитет должен также иметь возможность проводить частные беседы с лишенными свободы лицами без свидетелей, а также с любым другим лицом, которое, по мнению Подкомитета, может предоставить соответствующую информацию. Государства-участники обязуются не допускать применения санкций или репрессалий за предоставление информации членам Подкомитета.

Факультативный протокол требует от государств-участников создания национальных превентивных механизмов (НПМ), которые представляют собой национальные органы, в задачу которых входит рассмотрение вопроса об обращении с лишенными свободы лицами в местах содержания под стражей.

Комитет по правам ребенка. Комитет по правам ребенка состоит из 18 независимых экспертов и контролирует исполнение государствами обязательств, вытекающих из Конвенции о правах ребенка от 20 ноября 1989 г., Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах, от 25 мая 2000 г. и Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка, касающегося торговли детьми, детской проституции и детской порнографии от 25 мая 2000 г. На 1 декабря 2014 г. 194 государства являлись участниками Конвенции о правах ребенка. На указанную дату участниками Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах, стали 158 государств и Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка, касающегося торговли детьми, детской проституции и детской порнографии, - 169 государств. Российская Федерация является участником Конвенции по правам ребенка и Факультативных протоколов к ней.

Одной из функций Комитета является рассмотрение периодических докладов государств - участников Конвенции и (или) Протоколов к ней. В связи с большим количеством представленных периодических докладов в рамках Комитета с 2010 г. действуют две палаты, состоящие из девяти экспертов и рассматривающие представленные доклады. 31 января 2014 г. Комитет принял Заключительные замечания по объединенным 4-му и 5-му периодическим докладам Российской Федерации.

19 декабря 2011 г. Генеральной Ассамблеей ООН был одобрен третий Протокол к Конвенции по правам ребенка, наделяющий Комитет по правам ребенка компетенцией принимать индивидуальные жалобы от лиц, полагающих, что государством - участником Конвенции о правах ребенка и (или) Протоколов к ней предположительно были нарушены международно-правовые обязательства. 14 апреля 2014 г. указанный Протокол вступил в силу. Российская Федерация по состоянию на 1 декабря 2014 г. не участвовала в этом Протоколе.

Комитет по защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей. Комитет по защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей состоит из 14 независимых экспертов и контролирует исполнение государствами обязательств, вытекающих из Конвенции о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей от 18 декабря 1990 г. На начало 2015 г. участниками Конвенции стали 47 государств. Российская Федерация на указанную дату в Конвенции не участвовала.

Члены Комитета избираются тайным голосованием государствами-участниками из списка представленных ими кандидатур. Члены избираются и выполняют функции в личном качестве.

Одной из функций Комитета является рассмотрение периодических докладов государств на предмет выполнения ими обязательств, предусматриваемых в Конвенции. По результатам рассмотрения докладов Комитет принимает заключительные замечания.

В соответствии с п. 1 ст. 77 Конвенции о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей государство-участник может в любое время заявить в соответствии с настоящей статьей, что оно признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения от подлежащих его юрисдикции лиц, которые утверждают, что государство-участник нарушило их права, предусмотренные Конвенцией. Комитет не принимает никаких сообщений, если они касаются государства-участника, которое не сделало такого заявления.

Комитет по правам инвалидов. Комитет по правам инвалидов состоит из 18 независимых экспертов и контролирует исполнение государствами обязательств, вытекающих из Конвенции о правах инвалидов от 13 декабря 2006 г. Конвенция вступила в силу 3 мая 2008 г. и на 1 декабря 2014 г. участниками указанного международного договора являлось 151 государство, включая Российскую Федерацию.

Члены Комитета избираются тайным голосованием государствами-участниками из списка представленных ими кандидатур. Члены избираются и выполняют функции в своем личном качестве. Члены Комитета получают вознаграждение из средств ООН на условиях, определяемых Генеральной Ассамблеей. Члены Комитета имеют право на льготы, привилегии и иммунитеты экспертов, выполняющих поручения ООН, предусмотренные в соответствующих разделах Конвенции о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций (ст. 72 Конвенции).

Одной из функций Комитета является рассмотрение периодических докладов государств на предмет выполнения ими обязательств, предусматриваемых в Конвенции.

13 декабря 2006 г. Генеральной Ассамблеей ООН был одобрен Факультативный протокол к Конвенции о правах инвалидов, наделяющий Комитет по правам инвалидов компетенцией принимать индивидуальные сообщения от лиц, полагающих, что государство-участник допустило нарушение обязательств, предусматриваемых в Конвенции. Протокол вступил в силу 3 мая 2008 г. и на начало 2015 г. участниками данного договора явились 85 государств. На указанную дату Российская Федерация не являлась участником Протокола.

По результатам рассмотрения сообщений Комитет вправе констатировать нарушение Конвенции или отсутствие такого, и в случае наличия нарушения Конвенции сделать государству рекомендации, которые Комитет признает необходимыми.

По состоянию на май 2014 г. в Комитет было подано 19 сообщений в отношении восьми государств.

Комитет ООН по насильственным исчезновениям. Комитет по насильственным исчезновениям состоит из 10 независимых экспертов и контролирует исполнение государствами обязательств, вытекающих из Конвенции для защиты всех лиц от насильственных исчезновений от 20 декабря 2006 г. Конвенция вступила в силу 23 декабря 2010 г. На начало 2015 г. в Конвенции участвовали 43 государства. Российская Федерация не являлась участником Конвенции.

Эксперты действуют в личном качестве на основе полной беспристрастности.

В соответствии с п. 1 ст. 31 Конвенции для защиты всех лиц от насильственных исчезновений любое государство-участник в момент ратификации настоящей Конвенции или впоследствии может заявить, что оно признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения от находящихся под его юрисдикцией лиц или от имени таких лиц, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения этим государством-участником положений настоящей Конвенции. Ряд государств признал указанную компетенцию.

Комитет по насильственным исчезновениям также наделен факультативной компетенцией рассматривать сообщения, в которых одно государство-участник утверждает, что другое государство-участник не выполняет своих обязательств в соответствии с Конвенцией для защиты всех лиц от насильственных исчезновений (ст. 32). Ряд государств признали рассматриваемую компетенцию.

Комитет по насильственным исчезновениям принял Руководящие принципы относительно формы и содержания докладов, которые должны представлять государства - участники Конвенции в соответствии со ст. 29.

Все рассмотренные выше договорные органы, действуя на основании принятых каждым из них правил процедуры, уполномочены на основании, в частности, анализа периодических докладов и индивидуальных жалоб (сообщений) принимать замечания общего порядка (general comments), в которых дается толкование положений тех конвенций, на основании которых они были учреждены и которые должны учитываться участвующими в них государствами.
!!!!!! Деятельность Европейского суда по правам человека

и правовая система Российской Федерации
30 марта 1998 г. Российская Федерация Федеральным законом «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» (далее - Закон о ратификации Конвенции) ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. с изменениями, внесенными Протоколами к ней № 3, 5, 8 и дополнениями, содержащимися в Протоколе № 2, и Протоколы к ней № 1, 4, 7, 9, 10, 11 (далее - Конвенция). С 5 мая 1998 г., с момента передачи ратификационных грамот Генеральному секретарю Совета Европы, указанная Конвенция и соответствующие Протоколы к ней стали обязательными для Российской Федерации.

Закон о ратификации Конвенции имеет не только международно-правовое значение - с помощью данного нормативного акта Россия выразила согласие на обязательность данной Конвенции и Протоколов к ней, но и национально-правовое: Россия признала обязательными в сфере внутригосударственных отношений постановления, принятые Европейским судом по правам человека против Российской Федерации. Согласно ст. 1 Закона «Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации». Поэтому за постановлениями Европейского суда по правам человека, принятыми против Российской Федерации, была признана юридическая сила в сфере внутригосударственных отношений.

Одна из особенностей данного международного договора о правах и свободах человека заключается в том, что для обеспечения соблюдения международно-правовых обязательств, принятых на себя высокими договаривающимися сторонами, был учрежден Европейский суд по правам человека (далее - Суд). В ходе своей деятельности при рассмотрении межгосударственных дел и дел, основанных на индивидуальных жалобах, Суд принимает решения о приемлемости (decision) и постановления по существу (judgment).

Конвенция наделила Европейский суд по правам человека компетенцией не только применять Конвенцию, но и осуществлять ее толкование (ст. 32 Конвенции). Поэтому в рамках Совета Европы, под эгидой которого и была принята Конвенция, право толковать и применять положения, содержащиеся в Конвенции, принадлежит исключительно Суду.

Важно отметить, что, как следует из содержания ст. 1 Закона о ратификации Конвенции, в правовую систему России были инкорпорированы (включены) не любые судебные акты, принятые Европейским судом по правам человека, а только такие, которые отвечают определенным критериям.

Во-первых, судебный акт должен быть принят в отношении Российской Федерации, т.е. ответчиком по делу должна являться Российская Федерация. Если по рассматриваемому делу Российская Федерация выступает в качестве третьей стороны (ст. 36 Конвенции), то судебный акт, принятый в данном случае, не должен становиться частью правовой системы России. Во-вторых, судебный акт должен устанавливать факт нарушения Российской Федерацией Конвенции и (или) Протоколов к ней. Данный критерий достаточно важен. Констатация Судом факта нарушения государством - участником Конвенции и (или) Протоколов к ней отражается исключительно в постановлениях. Поэтому решения о приемлемости, принятые Судом, будучи в процессуальном смысле промежуточным актом, не могут являться частью ее правовой системы. В-третьих, постановление Европейского суда, вынесенное против Российской Федерации, где констатирован факт нарушения Россией Конвенции и (или) Протоколов к ней, должно вступить в законную силу, т.е. стать обязательным для государства. Указанный критерий не предусматривается в законе, однако данное положение непосредственно следует из содержания Конвенции, согласно ст. 44 которой «постановление любой из Палат становится окончательным, если: а) стороны не заявляют, что они будут просить о передаче дела в Большую палату; или б) по истечении трех месяцев с даты вынесения постановления не поступило обращения о передаче дела в Большую палату; или с) Коллегия Большой палаты отклоняет обращение о передаче дела в Большую палату».

Постановления Европейского суда по правам человека, одновременно отвечающие вышеупомянутым критериям, являются обязательными для Российской Федерации. Причем данная обязательность имеет как международное, так и национально-правовое значение. Международно-правовой аспект обязательности постановлений Европейского суда по правам человека закреплен в нормах международного права, а именно в ст. 46 Конвенции. Кроме того, постановления Европейского суда имеют свойство постановлений erga omnes, когда позиции Суда должны учитываться и другими государствами - участниками Конвенции при разрешении схожих конфликтов. Неслучайно поэтому в постановлении против какого-либо государства Суд напоминает ему о своей прецедентной практике и правовых позициях в аналогичных делах против других государств.

Национально-правовой аспект обязательности постановлений Суда закрепляется в источниках внутригосударственного права государств - участников Конвенции и Протоколов к ней. Применительно к Российской Федерации основным документом является вышеупомянутый Закон о ратификации Конвенции. Как следует из содержания Закона, постановления Европейского суда по правам человека, содержащие нарушения Россией Конвенции и (или) Протоколов, обязательны в рамках правовой системы России по вопросам толкования и применения соответствующих международно-правовых актов. Вопросы толкования охватывают те правовые позиции (прецеденты толкования), которые излагаются Судом в соответствующем постановлении. Вопросы применения Конвенции затрагивают, в частности, вопросы исполнения постановлений, выносимых Судом против Российской Федерации, включая, если необходимо, возобновление арбитражного, гражданского или уголовного судопроизводства. Соответствующие нормы в последние годы внесены в российское процессуальное законодательство.

Важно отметить, что постановления Европейского суда по правам человека в сфере внутригосударственных отношений выполняют две основные функции. Первая функция связана с закреплением в тексте постановления соответствующей правовой позиции, вторая - с рассмотрением постановления Европейского суда по правам человека в качестве юридического факта, являющегося основанием для возникновения, изменения или прекращения внутригосударственных отношений.

Анализируя содержание первой функции, важно иметь в виду, что она обязывает государственные органы при применении положений, содержащихся в Конвенции и (или) Протоколах, в ходе своей деятельности принимать во внимание те правовые позиции, которые нашли закрепление в постановлениях Европейского суда по правам человека, одновременно отвечающих вышеупомянутым критериям. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» было обращено внимание на то, что «при разрешении споров о защите чести и достоинства и деловой репутации судам следует не только руководствоваться нормами российского законодательства (ст. 152 ГК РФ), но и в силу ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» учитывать правовую позицию Европейского суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов толкования и применения данной Конвенции (прежде всего ст. 10), имея при этом в виду, что используемое Европейским судом по правам человека в его постановлениях понятие диффамации тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, содержащемуся в ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации».

Рассматривая вторую функцию постановлений Европейского суда по правам человека в рамках правовой системы России, нельзя не отметить, что указанная функция реализуется в сфере как материальных, так и процессуальных национально-правовых отношений. Так, если постановление Суда предусматривает взыскание в пользу заявителя справедливой компенсации (определенной денежной суммы), то, включив соответствующее постановление в национальную правовую систему, в сфере внутригосударственных отношений между государством в лице его финансовых органов и частным лицом образуются правовые отношения, содержанием которых будет обязанность государства выплатить частному лицу денежные средства в сумме, определенной в постановлении Суда (здесь подразумеваются материальные правоотношения). Соответственно, частное лицо в сфере внутригосударственных отношений имеет субъективное право требовать получения определенной денежной суммы.

Примерами процессуальных правоотношений, возникающих вследствие принятия постановления Европейским судом по правам человека, являются отношения, регулируемые ст. 413 УПК РФ, а также ст. 311 АПК РФ и с недавнего времени ст. 392 ГПК РФ. В силу ст. 413 УПК РФ основанием для возобновления производства по уголовному делу являются установленные Европейским судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела, связанные с: а) применением федерального закона, не соответствующего положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод; б) иными нарушениями положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Согласно п. 4 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ установление Европейским судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека, также является основанием для пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам. Таким образом, постановления Европейского суда по правам человека, вынесенные против Российской Федерации, содержащие нарушения Россией Конвенции и (или) Протоколов к ней, являются основанием для пересмотра судебного решения по вновь открывшимся обстоятельствам.

Как свидетельствует практика Верховного Суда РФ, в случае принятия Европейским судом по правам человека постановления, в котором содержатся обстоятельства, свидетельствующие, скажем, о нарушении процессуальных прав заявителя, повлиявшие на исход дела, уголовное судопроизводство возобновляется. В результате были пересмотрены десятки уголовных дел.

Конституционный Суд РФ неоднократно формулировал свои правовые позиции по вопросу о соотношении норм конвенционного (в частности, европейского) и национального (российского) права. В своем Постановлении от 26 февраля 2010 г. Конституционный Суд напомнил: «Поскольку права и свободы человека и гражданина, признанные Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, - это те же по своему существу права и свободы, что закреплены в Конституции Российской Федерации, подтверждение их нарушения соответственно Европейским судом по правам человека и Конституционным Судом Российской Федерации - в силу общей природы правового статуса этих органов и их предназначения - предполагает возможность использования в целях полного восстановления нарушенных прав единого институционального механизма исполнения принимаемых ими решений».

Активную позицию как орган правоприменения занял и Верховный Суд РФ. В ставшем «классическим» Постановлении от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» он указал судам общей юрисдикции: «Международные договоры, которые имеют прямое и непосредственное действие в правовой системе Российской Федерации, применимы судами, в том числе военными, при разрешении гражданских, уголовных и административных дел... если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем законом Российской Федерации, который регулирует отношения, ставшие предметом судебного рассмотрения...», а также «если международным договором Российской Федерации установлены иные правила судопроизводства, чем гражданским процессуальным или уголовно-процессуальным законом Российской Федерации».

В другом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» помимо подтверждения положений указанного выше Постановления от 10 октября 2003 г. содержалось новое принципиальное положение: «С целью эффективной защиты прав и свобод человека судами учитываются правовые позиции Европейского Суда, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств - участников Конвенции. При этом правовая позиция учитывается судом, если обстоятельства рассматриваемого им дела являются аналогичными обстоятельствам, ставшим предметом анализа и выводов Европейского Суда». Тем самым была подтверждена природа erga omnes постановлений ЕСПЧ. Вместе с тем Верховный Суд обратил внимание судов на то, что в случаях, когда российское законодательство предусматривает более высокий уровень защиты того или иного права, судам необходимо применять положения национального законодательства.

К настоящему времени в отношении Российской Федерации было принято около 2 тыс. постановлений, где излагались правовые позиции, несоблюдение которых привело к констатации Европейским судом по правам человека нарушения Российской Федерацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод и (или) Протоколов к ней. Ниже приводятся некоторые из правовых позиций Европейского суда по правам человека.

О соблюдении ст. 2 Конвенции «Право на жизнь».

Европейский суд впервые детально изложил свои позиции по этому вопросу в деле «Исаева против Российской Федерации»: «Статья 2, защищающая право на жизнь и предусматривающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправдано, содержит одно из основополагающих положений Конвенции, защищающих одно из так называемых «абсолютных прав человека», составляющих jus cogens современного международного права и не допускающих, согласно ст. 15 Конвенции, возможности отступлений (дерогация). Совместно со ст. 3 Конвенции, запрещающей пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, ст. 2 защищает одну из основных ценностей демократических государств, входящих в Совет Европы. Обстоятельства, при которых оправдывается лишение жизни, должны толковаться ограниченно. Объект и цели Конвенции, представляющей собой договор, направленный на защиту человеческого существования, также требуют толкования и применения ст. 2 таким образом, чтобы конвенционные гарантии прав и свобод человека были реальными и эффективными. Статья 2 охватывает не только случаи умышленного лишения жизни гражданина со стороны агентов государства, например полицейских, но и ситуации, когда законное применение силы может привести к неумышленному (непреднамеренному) лишению жизни. Однако преднамеренность в использовании силы, способной причинить смерть человеку, является только одним фактором, который должен приниматься во внимание при оценке необходимости применения такой силы. Любое использование силы должно быть не просто необходимым, а «абсолютно необходимым» для достижения одной или нескольких целей, указанных в подп. a - c п. 2 ст. 2. Указанное словосочетание свидетельствует, что в рассматриваемом случае требуется более строгая и тщательная оценка необходимости, нежели оценка, осуществляемая в ходе применения ст. ст. 8 - 11 Конвенции. Следовательно, используемая сила должна быть строго пропорциональна достижению целей, указанных в ст. 2 Конвенции.

В свете особого значения гарантий, предусматриваемых в ст. 2 Конвенции, Суд должен подвергнуть случаи лишения жизни тщательному анализу (исследованию), принимая во внимание не только действия государственных должностных лиц, но и все обстоятельства дела. В частности, необходимо оценивать, планировалось и контролировалось ли осуществление операции таким образом, чтобы минимизировать, насколько возможно, обращение к силе (вооружению), способной привести к летальному исходу. Органы государства должны проявлять соответствующую осторожность, чтобы минимизировать риск для жизни людей. Суд обязан также исследовать, не проявили ли органы государства халатность в выборе действий, направленных на достижение целей, содержащихся в п. 2 ст. 2 Конвенции. С учетом вышеупомянутых подходов Суд должен оценивать не только ситуацию, когда использование силы привело к гибели человека (людей), но и ситуацию, когда вследствие использования летальной силы человек остался жив (случаи покушения на убийство). Соответственно, ответственность государства не ограничивается только ситуацией, когда неправомерное применение силы со стороны должностных лиц государства привело к гибели человека. Ответственность государства может наступить и в случае, когда органы государства не проявили должную предосторожность в выборе средств и методов с целью минимизации жертв среди мирного населения при осуществлении операции против оппозиционных (антиправительственных) групп» (п. п. 172 - 176 Постановления от 24 февраля 2005 г. по делу «Исаева против Российской Федерации»).

Особое значение имеют процессуальные гарантии, т.е. проведение тщательного расследования:

«Обязанность защищать право на жизнь по ст. 2 Конвенции, толкуемой совместно с общей обязанностью государств по ст. 1 Конвенции, - «обеспечивать каждому человеку, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в Конвенции« - требует проведения эффективного официального расследования случаев, когда человек погиб в результате применения силы (оружия). Основная цель такого расследования - обеспечить эффективную реализацию национальных законов, которые защищают право на жизнь, и в случае если в деле фигурируют должностные лица, обеспечить, чтобы эти лица понесли ответственность за гибель человека (людей). Формы (методы) расследования могут различаться в зависимости от конкретных обстоятельств дела. Однако какая бы форма ни использовалась, власти должны действовать, если соответствующий вопрос стал объектом их внимания. Расследование будет эффективным в том случае, если лица, отвечающие за такое расследование, являются не зависимыми от лиц, которые так или иначе были вовлечены в расследуемые события. Это означает отсутствие не только иерархической или институциональной, но и практической зависимости. Расследование будет эффективным и в том случае, если оно способно определить, оправдано ли было применение силы в конкретных обстоятельствах, а также обнаружить и наказать лиц, которые несут ответственность за неоправданное применение силы. Но это не обязанность достигнуть любой ценой определенного результата расследования, а обязанность использовать (применять) соответствующие средства и методы (так называемая «обязательность результата»). Любой недостаток следствия, который затрудняет возможность установить причину смерти либо лиц, ответственных за смерть человека, нарушает принцип «эффективного расследования». Требование незамедлительности и разумной оперативности (быстроты) является неотъемлемым аспектом, обусловливающим наличие эффективного расследования. Когда возникают препятствия или сложности, которые мешают расследованию, оперативное реагирование властей в расследовании случаев применения оружия, способного причинить смерть человеку, должно рассматриваться как важный фактор в поддержке доверия со стороны общества к господству права и предотвращении любого проявления толерантности к незаконным актам. По этим причинам должен присутствовать общественный контроль над следствием, его результатами, обеспечивающий ответственность органов государства не только в теории, но и на практике. Уровень и формы контроля со стороны общества могут зависеть от конкретных обстоятельств дела. Однако во всех случаях родственники жертвы должны быть вовлечены в уголовный процесс для защиты их законных интересов» (п. п. 209 - 214 Постановления от 24 февраля 2005 г. по делу «Исаева против Российской Федерации»).

О соблюдении ст. 3 Конвенции «Запрет пыток».

«Статья 3 защищает одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она запрещает пытки, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств и поведения жертвы. Недопустимое обращение должно достигать минимальной степени жестокости для того, чтобы оно попадало под запрет ст. 3. Оценка данного «минимума» является относительной: она зависит от обстоятельств дела, таких как продолжительность обращения, физические и психологические последствия, в некоторых случаях пол, возраст, состояние здоровья жертвы» (п. п. 34 - 35 Постановления от 20 января 2005 г. по делу «Майзит против Российской Федерации»).

Отметим правовые позиции Суда по первым «знаковым» российским делам.

«Если частное лицо заявляет, что к нему со стороны полиции в нарушение ст. 3 Конвенции было допущено бесчеловечное обращение, то ст. 3 совместно со ст. 1 Конвенции обязывает государство провести эффективное официальное расследование. Это расследование должно быть способным идентифицировать и наказать лиц, виновных в совершении недопустимых действий. Эффективность расследования также включает требование, что расследование должно быть независимым, беспристрастным и контролироваться со стороны общества, а также - компетентные власти должны действовать усердно и оперативно» (п. 64 Постановления от 9 марта 2006 г. по делу «Менешева против Российской Федерации»).

В другом деле о применении пыток для получения принудительных показаний о несовершенном преступлении Суд отметил:

«Расследование фактов, связанных с совершением недопустимого обращения, должно быть тщательным. Это означает, что государство обязано совершать действия, направленные на выяснение того, что случилось, не полагаться на опрометчивые, необоснованные выводы как на основание закрытия расследования. Государство в лице своих органов обязано предпринять все находящиеся в их распоряжении разумные меры для сохранения доказательств, касающихся происшедшего инцидента, включая свидетельские показания, данные медицинского обследования и т.д. Любой недостаток в расследовании, который может свести на нет возможность установления причин повреждений или идентифицировать виновных лиц, нарушает принцип «эффективного расследования» (п. 108 Постановления от 26 января 2006 г. по делу «Михеев против Российской Федерации»).

Статья 3 Конвенции применяется также и в отношении условий содержания в следственных изоляторах или исправительных учреждениях.

Примечательно в этом плане «пилотное Постановление» (касающееся констатации системных проблем, приведших к нарушению прав заявителя) по делу «Ананьев и другие против России» (10 января 2012 г.), в котором Суд рассмотрел жалобу на условия содержания в следственных изоляторах СИЗО страны, сославшись на более чем 90 аналогичных постановлений по этой проблеме. Суд, в частности, указал на то, что перенаселенность следственных изоляторов имеет одной из основных причин применение в отношении подозреваемых или обвиняемых такой меры пресечения, как содержание под стражей (в 90% случаев уголовного преследования), хотя национальное законодательство предусматривает и иные меры пресечения, такие как освобождение под залог, подписка о невыезде, домашний арест. Суд предложил властям государства-ответчика разработать и начать осуществлять комплекс мер, способных существенно улучшить положение заключенных (так называемые меры общего характера). В декабре 2012 г. Россия представила Комитету министров Совета Европы план действий на ближайшие годы.

О соблюдении ст. 5 Конвенции «Право на свободу и личную неприкосновенность».

Статья 5 Конвенции предусматривает еще одно абсолютное право - право человека на свободу:

«Заключение человека под стражу является исключением из права человека на свободу, и основания лишения свободы должны носить исчерпывающий характер» (п. 79 Постановления от 2 марта 2006 г. по делу «Нахманович против Российской Федерации»).

«Словосочетания «законный», «в соответствии с процедурой, предписанной законом», закрепленные в ч. 1 ст. 5 Конвенции, прежде всего обращают внимание на законодательство государства и предусматривают обязанность государства действовать согласно своему материальному и процессуальному праву. Однако законность заключения человека под стражу с точки зрения национального законодательства не всегда является решающим моментом. Суд должен быть уверен, что содержание лица под стражей было совместимо и с ч. 1 ст. 5 Конвенции, которая не допускает произвольного лишения свободы» (п. 74 Постановления от 25 октября 2005 г. по делу «Федотов против Российской Федерации»).

«Законность» заключения лица под стражу фактически означает соответствие национальному закону. В первую очередь внутригосударственные органы, особенно суды, обязаны толковать и применять национальное право. Однако, поскольку согласно п. 1 ст. 5 Конвенции нарушение национального закона влечет за собой нарушение конвенционных положений, Европейский суд по правам человека может и должен использовать свою компетенцию в части анализа, было ли соблюдено национальное законодательство при заключении лица под стражу (п. 66 Постановления от 19 мая 2004 г. по делу «Гусинский против Российской Федерации»).

Суд призывает государства тщательно взвешивать аргументы в пользу лишения свободы, не ограничиваться шаблонным подходом, обязательно учитывать индивидуальные обстоятельства:

«Наличие обоснованного подозрения на то, что заявительница убила своего супруга, могло послужить основанием для ее заключения под стражу на первоначальном этапе. Убежденность в таком подозрении является необходимым условием законности заключения лица под стражу, однако после определенного этапа данного условия уже недостаточно. В таких случаях Суд должен убедиться, существовали ли иные основания, представленные национальными властями и оправдывающие заключение лица под стражу. Если данные основания являлись достаточными и относящимися к делу, Суд должен быть уверен, что компетентные национальные органы проявили особое усердие (прилежание) в осуществлении уголовных процедур» (п. 63 Постановления от 7 апреля 2005 г. по делу «Рохлина против Российской Федерации»).

Каждое новое судебное решение о продлении сроков содержания под стражей должно быть обоснованным с учетом конкретных обстоятельств, поэтому

«отсутствие каких-либо оснований в судебном решении, санкционирующем заключение лица под стражу, несовместимо с принципом защиты от произвола, закрепленным в п. 1 ст. 5 Конвенции» (п. 70 Постановления от 2 марта 2006 г. по делу «Нахманович против Российской Федерации»).

Стандартным аргументом в пользу ареста нередко является «тяжесть предъявленного обвинения»:

«Тяжесть обвинения сама по себе не может оправдывать продолжительное заключение лица под стражей на стадии предварительного и/или судебного следствий. Неупоминание в судебном решении, санкционирующем заключение лица под стражу, относящихся к делу обстоятельств и оправдывающих такое заключение, за исключением обстоятельства, связанного с тяжестью предъявленного обвинения, несовместимо с положениями п. 3 ст. 5 Конвенции» (п. п. 78, 80 Постановления от 2 марта 2006 г. по делу «Нахманович против Российской Федерации»).

В своем Постановлении от 29 октября 2009 г. № 22 Пленум Верховного Суда РФ со ссылкой на правовые позиции Европейского суда настоятельно потребовал от судов общей юрисдикции учитывать при избрании меры пресечения конкретные обстоятельства и индивидуальные особенности подозреваемых или обвиняемых. Со своей стороны Европейский суд отмечал:

«Непринятие во внимание конкретных, относящихся к делу фактов и обоснование решений (о продлении заключения под стражей) исключительно тяжестью совершенного правонарушения, а также перекладывание на заключенное под стражу лицо бремени доказательств отсутствия даже гипотетической возможности скрыться от следствия, совершения вновь преступления, не могут рассматриваться в качестве достаточных оснований. Власти, таким образом, не смогли оправдать длительное нахождение лица под стражей. При этих обстоятельствах у Суда нет необходимости рассматривать вопрос, проявили ли национальные власти особое усердие (прилежание) при расследовании уголовного дела» (п. 69 Постановления от 7 апреля 2005 г. по делу «Рохлина против Российской Федерации»).

Особую остроту приобретает вопрос о сроках предварительного заключения, нередко превышающих максимальные сроки, предусмотренные УПК:

«Вопрос о том, насколько сроки заключения лица под стражей являлись разумными, не может оцениваться абстрактно. Такая оценка должна происходить с учетом конкретных обстоятельств дела. Продолжительное заключение лица под стражей может быть оправдано только в том случае, когда имеется действительный общественный интерес, который, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивает право на уважение индивидуальной свободы» (п. 61 Постановления от 24 июля 2003 г. по делу «Смирновы против Российской Федерации»).

Учитывая особенности российского уголовного процесса, Суд различает сроки содержания под стражей «за следствием» (pending investigation) и «за судом» (pending trial):

«При оценке сроков заключения лица на стадиях предварительного и судебного следствий согласно п. 3 ст. 5 Конвенции период, принимаемый во внимание, начинается с момента, когда оно лишено свободы, и заканчивается в день, когда обвинение подтвердилось, даже судом первой инстанции» (п. 91 Постановления от 8 февраля 2005 г. по делу «Панченко против Российской Федерации»). «В первую очередь национальные судебные власти обязаны гарантировать, чтобы предварительное заключение лица под стражей не превышало разумные сроки. В этом отношении они обязаны изучить все обстоятельства, свидетельствующие «в пользу» или «против» существования действительного публичного интереса, оправдывающего, с учетом принципа невиновности, исключение из правила уважения индивидуальной свободы, и отразить эти обстоятельства в решениях на жалобы об освобождении. С учетом этих обстоятельств, а также обстоятельств, представляемых заявителем, Европейский суд по правам человека должен решить вопрос, имелось ли нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции. Причем аргументы «за» или «против» освобождения не должны носить общего и абстрактного характера. Важно иметь в виду, что если человек находится под стражей, то дело в отношении такого человека должно рассматриваться в приоритетном порядке и с «особым прилежанием» (п. п. 62 - 64 Постановления от 24 июля 2003 г. по делу «Смирновы против Российской Федерации»).

О соблюдении ст. 6 Конвенции «Право на справедливое судебное разбирательство».

На предполагаемые нарушения ст. 6 приходится, без преувеличения, более половины всех жалоб.