Главная страница

Rubinsh ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ. Основы общей психологии


Скачать 4.7 Mb.
НазваниеОсновы общей психологии
Дата28.01.2023
Размер4.7 Mb.
Формат файлаdoc
Имя файлаRubinsh ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ.doc
ТипДокументы
#909217
страница94 из 103
1   ...   90   91   92   93   94   95   96   97   ...   103

Учение о характере


Говоря о характере (что в переводе с греческого означает «чеканка», «печать»), обычно разумеют те свойства личности, которые накладывают определенный отпечаток на все ее проявления и выражают специфическое для нее отношение к миру и прежде всего к другим людям. Именно в этом смысле мы обычно говорим, что у человека плохой характер или хороший, благородный и т. п. Мы говорим иногда в том же смысле, что такой-то человек бесхарактерный, желая этим сказать, что у него нет такого внутреннего стержня, который определял бы его поведение; его деяния не носят на себе печати их творца. Другими словами, бесхарактерный человек — это человек, лишенный внутренней определенности; каждый поступок, им совершаемый, зависит больше от внешних обстоятельств, чем от него самого. Человек с характером, напротив, выделяется прежде всего определенностью своего отношения к окружающему, выражающейся в опреде­ленности его действий и поступков; о человеке с характером мы знаем, что в таких-то обстоятельствах он так-то поступит. «Этот человек, — говорят час­то, — должен был поступить именно так, он не мог поступить иначе — такой уж у него характер». Характер обусловливает определенность человека как субъек­та деятельности, который, выделяясь из окружающего, конкретным образом от­носится к нему. Знать характер человека — это знать те существенные для него черты, из которых вытекает, которыми определяется весь образ его дей­ствий. Черты характера — это те существенные свойства человека, из которых с определенной логикой и внутренней последовательностью вытекает одна ли­ния поведения, одни поступки и которыми исключаются, как не совместимые с ними, им противоречащие другие.

Но всякая определенность — это всегда и неизбежно определенность по от­ношению к чему-либо. Не существует абсолютной определенности в себе безот­носительно к чему бы то ни было. И определенность характера — это тоже не определенность вообще, а определенность по отношению к чему-то, к конкрет­ной сфере значимых для человека жизненных отношений. Определенность, со­ставляющая сущность характера, может образоваться у человека по отношению к тому, что ему не безразлично. Наличие у человека характера предполагает наличие чего-то значимого для него в мире, в жизни, чего-то, от чего зависят мотивы его поступков, цели его действий, задачи, которые он себе ставит или на себя принимает. Характер представляет собой внутренние свойства личности, но это не значит, что они в своем генезисе и существе определяются изнутри, системой внутренних органических или внутриличностных отношений. Напро­тив, эти внутренние свойства личности, составляющие ее характер, выражаясь в отношении к тому, что значимо для человека в мире, через отношение к миру и определяются.

Поэтому первый и решающий вопрос для определения характера каждого человека — это вопрос о том, по отношению к чему, к какой сфере задач, целей и т. д. делает человека определенным его характер. Иной человек представля­ется в обыденных житейских ситуациях как имеющий сильный характер; он проявляет твердость и настойчивость во всем, что касается бытовых дел и вопро­сов; но тот же человек обнаруживает сразу же полную неопределенность, бес­хребетность, когда дело коснется вопросов иного — принципиального плана. Другой, кажущийся сначала лишенным характера в силу своей податливости в вопросах обыденной жизни, для него не значимых, пока они не затрагивают существенных для него сфер, вдруг раскрывается как сильный характер — твердый, непреклонный, как только перед ним встают существенные, значимые для него вопросы, задачи, цели. И один, и другой обладают формально как будто равно сильными характерами — в смысле определенности, твердости, непрек­лонности, каждый — в своей сфере жизненных отношений, но у одного из них характер по существу мелочный, а у другого — более или менее значительный. Ведь вопрос в том, в какой мере то, что существенно для данного человека, явля­ется также и объективно существенным, в какой мере значимым для индивида является общественно значимое. Этим определяется значительность характера.

Для характера, как и для воли, взятых не формально, а по существу, решаю­щим является взаимоотношение между общественно и личностно значимым для человека.

Каждая историческая эпоха ставит перед человеком определенные задачи и в силу объективной логики вещей требует от него как самого существенного определенности в отношении именно этих задач. На них формируется и на них же испытывается и проверяется характер людей. Большой, значительный ха­рактер — это характер, который подразумевает определенность человека по от­ношению к этим объективно существенным задачам. Большой характер поэто­му не просто любые твердость и упорство (такое формальное упорство, безотно­сительно к содержанию, может быть и упрямством, а не большим характером);* большой характер — это большая определенность в больших делах. Там, где есть эта определенность в существенном, большом, принципиальном, она неиз­бежно скажется и в малом, выступая иногда в нем с симптоматической показательностью. Заключаясь в определенности отношения человека к значимым для него целям, характер человека проявляется в его поведении, в его делах и по­ступках. Проявляясь в них, он в них же формируется. Он зарождается, заклады­вается в мотивах его поведения в лабильной, от случая к случаю изменчивой форме, определяемой конкретной ситуацией. Выражающееся в мотивах отноше­ние человека к окружающему, проявляясь в действии, в его делах и поступках, через них закрепляется и, становясь привычным, переходит в относительно устойчивые черты или свойства характера.
* В 60—70-х гг. в советской психологии утвердилось представление, согласно которому диффе­ренцируются динамическая и содержательная стороны психических процессов, а различие темпе­рамента и характера идет по линии этой дифференциации: темперамент — динамическая ха­рактеристика личности, а характер — содержательная. Под содержательным подразумевается объективный, предметный характер отношений, который обобщается или отражается личностью. Следует отметить, что С.Л.Рубинштейн отнюдь не разделял эту точку,зрения: динамические тенденции он выявлял и на самых высоких уровнях личностной организации, например направ­ленность, а на низших уровнях — темпераментном, собственно эмоциональном — сразу связывал динамические тенденции с их предметной отнесенностью, не рассматривая их как формально-динамические. (Примеч. сост.)
Характер человека — и предпосылка, и результат его реального поведения в конкретных жизненных ситуациях; обусловливая его поведение, он в поведении же и формируется. Смелый человек поступает смело, а благородный человек ведет себя благородно. Объективно благородные или смелые дела могут пер­вично совершаться, вовсе не требуя особой субъективной смелости или благород­ства; смелость дел или благородство поступков переходит в смелость или благо­родство человека, закрепляясь в его характере; в свою очередь смелость или благородство характера, закрепившись в нем, обусловливает смелость или благо­родство поведения.

Эта взаимосвязь характера и поступка опосредована взаимозависимостью свойств характера и мотивов поведения: черты характера не только обусловли­вают мотивы поведения человека, но и сами обусловлены ими. Мотивы поведе­ния, переходя в действие и закрепляясь в нем, фиксируются в характере. Каж­дый действенный мотив поведения, который приобретает устойчивость, — это в потенции будущая черта характера в ее генезисе. В мотивах черты характера выступают впервые еще в виде тенденций; действие переводит их затем в устой­чивые свойства. Путь к формированию характера лежит поэтому через форми­рование надлежащих мотивов поведения и организацию направленных на их закрепление поступков.

Как общее правило, характер определяется не каждым единичным, более или менее случайным поступком, а всем образом жизни человека. Лишь исключи­тельные по своему значению поступки человека — те, которые определяют узло­вые моменты в его биографии, поворотные этапы в его жизненном пути, наклады­вают определенный отпечаток и на его характер; вообще же в характере человека отображается его образ жизни в целом; отражая образ жизни человека, характер в свою очередь отражается в нем. Образ жизни включает определенный образ действий в единстве и взаимопроникновении с объективными условиями, в кото­рых он осуществляется. Образ же действий человека, который всегда исходит из тех или иных побуждений, включает определенный образ мыслей, чувств, по­буждений действующего субъекта в единстве и взаимопроникновении с объек­тивным течением и результатами его действий. Поэтому, по мере того как форми­руется определенный образ жизни человека, формируется и сам человек; по мере того как в ходе действий человека выделяется и закрепляется характерный для него, более или менее устойчивый образ действий, в нем самом выделяется и зак­репляется более или менее устойчивый строй его свойств.* Он формируется в зависимости от объективных общественных условий и конкретных жизненных обстоятельств, в которых проходит жизненный путь человека, на основе его природных свойств — прежде всего темперамента — в результате его деяний и поступков.
* С. Л. Рубинштейн рассматривает здесь происхождение характера как обобщение поступка, его мотивов и условий его осуществления; в соответствии с этим в более поздних работах он рассмот­рел механизм образования способности как обобщение психических процессов, свойств, благодаря этому процессу способность формируется как типичное для данной личности и одновременно отличающееся от способностей других людей образование. В известной мере в «Основах...» наме­чается и понимание чувств как обобщения преобладающих у данной личности эмоций, связанных со способом ее соотнесения с жизнью. Иными словами, С. Л. Рубинштейн на разных этапах своего творчества разрабатывает единую методологию теоретического объяснения ряда личностных об­разований. (Примеч. сост.)
К характеру в собственном смысле слова относятся, однако, не все относи­тельно устойчивые свойства личности, которые выделяются и закрепляются в человеке, по мере того как складывается его образ жизни, а только те черты и побуждения, которые обусловливают по преимуществу его действия. К характе­ру непосредственно не относятся физическая ловкость, вообще свойства, обус­ловливающие умения человека; в него включаются только те свойства, которые выражают направленность личности. <...>

В характере заключена внутренняя логика, взаимосвязь определяющих его свойств и установок, известная необходимость и последовательность. К характе­ру относятся лишь те проявления направленности, которые выражают устойчи­вые свойства личности и вытекающие из них устойчивые личностные, а не только случайные ситуационные установки. Относительно устойчивые свойства лично­сти, которые определяют ее качественное своеобразие и выражают ее направлен­ность , составляют ее характер. <... >

Поскольку в характере сосредоточены стержневые особенности личности, все индивидуальные отличия в нем приобретают особенную значимость и выражен­ность. Поэтому вопрос о характере нередко ошибочно сводился к одному лишь вопросу о межиндивидуальных различиях или индивидуальных особенностях личности.* Между тем вопрос о характере — это прежде всего вопрос об общем строении личности. Характер — это единство личности, опосредующее все ее поведение.
* Известно, что в советской психологии нет единой точки зрения на соотношение личности и индивидуальности, личности и индивидуального в ней. Если, например, В. С. Мерлин максималь­но сближал понятия личности и индивидуальности, рассматривая личность как интегральную индивидуальность, то Б. Г. Ананьев считал индивидуальность высшим уровнем развития лично­сти. Основная теоретическая проблема здесь состоит в том, насколько существенны индивидуаль­ные различия, во-первых, и на каких уровнях личностной структуры они проявляются, во-вторых. Позиция С. Л. Рубинштейна по данному вопросу такова: он считает невозможным сводить инди­видуальное только к индивидуальным особенностям, проявляющимся, как известно, преимуще­ственно на природном, темпераментном уровне. Подчеркивание в личности роли внутренних усло­вий — их избирательности, специфичности, активности — по отношению к внешним есть прин­ципиальное введение принципа индивидуализации в самую сущность определения личности. Одновременно индивидуализация, т. е. особенное в личности, формируется в процессе взаимодей­ствия с внешними условиями — в индивидуальной истории личности. «С этим сочетается индиви­дуальная история развития личности, обусловленная соотношением специфических для нее вне­шних и внутренних условий. В силу этого одни и те же внешние условия (например, условия жизни и воспитания для детей в одной семье) по существу, по своему жизненному смыслу для индивида оказываются различными. В этой индивидуальной истории складываются индивидуаль­ные свойства или особенности личности. Таким образом, свойства личности не сводятся к ее индивидуальным особенностям. Они включают и общее, и особенное, и единичное. Личность тем значительнее, чем больше в индивидуальном преломлении в ней представлено всеобщее. Индиви­дуальные свойства личности — это не одно и то же, что личностные свойства индивида, т. е. свойства, характеризующие его как личность» (С. Л. Рубинштейн. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. С. 119). Таким образом, С. Л. Рубинштейн определяет индивидуализацию не только как принцип, относящийся к низшим, природным уровням организации личности, не только как несущественные различия между людьми, но как проявляющуюся и на высших уров­нях ее структуры особенность личности, которая в каждом человеке находится в разном соотноше­нии с общим и типическим. Личность оказывается индивидуальностью в тем большей мере, чем сильнее она способна не только по-своему понять, преломить и т. д. типичное, но общественным образом выразить свою индивидуальность, реализовав ее в своих поступках, действиях, жиз­ни. (Примеч. сост.)
Определяя господствующие побуждения, характер может выразиться как в целях, которые человек себе ставит, так и в средствах или способах, которыми он их осуществляет, как в том, что он делает, так и в том, как он это делает, т. е. характер может выразиться как в содержании, так и в форме поведения. По­следняя представляется часто особенно существенной для характера; это отча­сти так и есть, поскольку форма является обобщенным выражением содержа­ния. При этом так же как не все свойства человека относятся к его характеру, а только те, которые выражаются в его направленности, так и не все способы поведения показательны для характера. <...> Для него показательны только те способы, которые обнаруживают избирательную направленность личности: с чем человек считается, как он что расценивает, чем он готов поступиться для достижения данной цели и из-за чего он готов скорее отказаться, чем идти к ее достижению неприемлемым способом. Другими словами, в способе поведения, в котором проявляется характер, выражается иерархия между различными воз­можными целями, которая устанавливается для данного человека в силу его характера; он — обобщенное выражение избирательной направленности лич­ности. Форма, или способ поведения, так понимаемая, действительно является наиболее существенным или показательным выражением характера. В этом смысле можно сказать, что характер определяет способ поведения; но менее всего возможно отсюда заключить, что к характеру относится только форма, а не содержание поведения.

Господствующая направленность человека, в которой проявляется его харак­тер, означает активное избирательное отношение человека к окружающему. В идеологическом плане она выражается в мировоззрении; в психологиче­ском — в потребностях, интересах, склонностях, во вкусах, т. е. избирательном отношении к вещам, привязанностях, т. е. избирательном отношении к людям. Поскольку они служат побуждениями к действиям и поступкам человека, а в этих последних характер не только проявляется, но и формируется, они участву­ют в образовании характера. Вместе с тем характер, по мере того как он склады­вается, обусловливает, какие из всех возможных побуждений определяют пове­дение данного человека.

Характер теснейшим образом связан и с мировоззрением. Характерное для человека поведение, в котором характер и формируется, и проявляется, будучи его практическим отношением к другим людям, неизбежно заключает в себе иде­ологическое содержание, хотя и не всегда адекватно осознанное и не обязательно теоретически оформленное. <...> Поскольку то или иное мировоззрение, пере­ходя в убеждения человека, в его моральные представления и идеалы, регулирует его поведение, оно, отражаясь в его сознании и реализуясь в его поведении, суще­ственно участвует в формировании его характера. Единство тех целей, которые оно перед человеком ставит, существенно обусловливает цельность характера. Систематически побуждая человека поступать определенным образом, мировоз­зрение, мораль как бы оседают и закрепляются в его характере в виде привы­чек — привычных способов нравственного поведения. Превращаясь в привычки, они становятся «второй натурой» человека. Можно в этом смысле сказать, что характер человека - это в известной мере его не всегда осознанное и теорети­чески оформленное мировоззрение, ставшее натурой человека.

Этим устанавливается связь, но, конечно, не происходит отожествления мировоззрения и характера: мировоззрение — идеологическое образование, характер — психологическое; они, конечно, не покрывают друг друга. Требования, исходящие от принятого им мировоззре­ния, сплошь и рядом побуждают чечовека поступать попреки склонности, своему характеру. Сознательно подчиняясь требованиям, исходящим от мировоззрения, человек часто вносит коррективы в свое поведение и в конце концов переделывает свои характер. Вместе с тем характер первично не проистекает из теоретически оформленного мировоззрения, а форми­руется в практической деятельности человека, в делах и поступках, которые он совершает. Он проистекает первично из образа жизни человека, и лишь вторично на нем сказывается образ мыслей. Так что, как ни важна связь характера с мировоззрением, она носит вторич­ный, производный характер, нельзя в основном выводить характер из мировоззрения, и тем более нельзя выводить мировоззрение людей из их характера.

Соотношение между идейными, мировоззренческими установками и дейст­венными установками человека в конкретных жизненных ситуациях существен­но определяет общий облик человека, его характер. Люди в этом отношении заметно различаются по степени цельности, последовательности, стойкости. На одном полюсе — люди, у которых слово не расходится с делом и сознание является почти зеркальным отражением практики, а практика — верным и по­следовательным отражением их мировоззренческих установок; на другом — люди, у которых поведение скорее маскировка, чем отражение их подлинных внутренних установок.

Потребности, интересы, склонности, вкусы, всевозможные тенденции и уста­новки, а также личные взгляды и убеждения человека — это психологические формы выражения направленности, в которой проявляется характер; содержа­нием же ее является практическое отношение человека к другим людям и через них к самому себе, к своему труду и к вещам предметного мира. Ведущим и определяющим моментом в формировании характера являются взаимоотноше­ния человека с другими людьми.

Поскольку характер выражается прежде всего в отношении к другим людям, в общественном по существу отношении к миру, он проявляется и формируется преимущественно в поступках. Смотря по тому, формируется ли характер в замкнутой скорлупе личного благополучия или, напротив, в общем коллектив­ном труде и борьбе, основные свойства человеческого характера развиваются совершенно по-разному.

Взаимоотношения человека с другими людьми определяют и его отношение к своей деятельности - способность к подвигу, к напряженному героическому труду, творческое беспокойство или, напротив, успокоенность, и его отношение к самому себе — уверенность в своих силах, скромность или преувеличенное са­момнение, самолюбие, неуверенность в своих силах и т. д. Ведущая и определя­ющая роль взаимоотношений с другими людьми в образовании характера под­тверждается на каждом шагу; она отражается также в типах и характерах, со­зданных большими художниками.

В многообразных, тонких, богатых всевозможными оттенками людских от­ношениях, составляющих основную ткань человеческой жизни, складывается и проявляется величайшее многообразие самых основных для облика личности характерологических черт. Таковы заботливость о человеке, чуткость, справед­ливость, благородство, доброта, мягкость, нежность, доверчивость и множество других аналогичных и им противоположных свойств. При этом единство харак­тера не исключает того, что в различных ситуациях у одного и того же человека проявляются различные и даже противоположные черты. Человек может быть одновременно очень нежным и очень требовательным, мягким вплоть до нежно­сти и одновременно твердым до непреклонности. И единство его характера мо­жет не только сохраняться, несмотря на это, но именно в этом и проявляться.

Эти различия, противоположности и даже противоречия необходимо вытека­ют из сознательного отношения к другим людям, требующего дифференциации в зависимости от изменяющихся конкретных условий. Человек, мягкий при всех условиях и ни в чем не проявляющий твердости, — это уже не мягкий, а бесха­рактерный человек. А человек доверчивый, который не только не страдает подо­зрительностью, но ни при каких условиях не способен к бдительности, — это уже не доверчивый, а наивный или глупый человек.

По отношению человека к другим людям различают характеры замкнутые и общительные. Но эта первая дифференциация, основывающаяся на количест­венном признаке объема общения. За ней может скрываться самое различное содержание. Замкнутость в себе, ограниченность контакта с другими людьми может основываться в одном случае на безразличии к людям, на равнодушии холодной и опустошенной натуры, которой другие люди не нужны, потому что ей нечего им дать (герои Дж. Байрона), а в другом — на большой и сосредоточен­ной внутренней жизни, которая в иных условиях не находит себе путей для приобщения к ней других людей и для своего приобщения к ним (биография Б. Спинозы может служить тому наглядной иллюстрацией). Точно так же и общительность может быть различной: у одних — широкая и поверхностная, с легко завязывающимися и неглубокими связями, у других — более узкая и более глубокая, сугубо избирательная. Общительность людей, которые в равной мере являются приятелями каждого встречного, без всякого различия, свиде­тельствует иногда лишь о легкости и подвижности и о таком же по существу безразличии к людям, как и необщительность других людей. Решающее значе­ние имеет в конце концов внутреннее отношение человека к человеку.

Всякое действительно не безразличное отношение к другим людям избира­тельно. Существенно, на чем основывается эта избирательность — на личных ли пристрастиях или на объективных основаниях. Наличие общего дела, общих интересов, общей идеологии создает базу для общительности, одновременно и очень широкой, и сугубо избирательной. Тип общительности, имеющий широкую общественную основу, мы и называем товарищеским. Это товарищеское отноше­ние к другим людям не исключает других, более узкоизбирательных, более тесно личностных и вместе с тем идейных отношений, к более тесному кругу лиц или отдельному человеку.

В характерологическом отношении существен, таким образом, не столько ко­личественный признак широты общения, сколько качественные моменты: на ка­кой основе и как устанавливает человек контакт с другими людьми, как относится он к людям различного общественного положения — к высшим и низ­шим, к старшим и младшим, к лицам другого пола и т. п. <...>

Лишь в процессе общения и влияния на других людей формируется дей­ственная сила характера, столь существенная в общественной жизни способ­ность организовывать людей на совместную работу и борьбу; лишь в процессе общения, подвергаясь воздействиям со стороны других людей, формируется в человеке твердость характера, необходимая, чтобы противостоять внушениям, не поддаваться шатаниям и неуклонно идти к поставленной цели. «В тиши зреет интеллект, в бурях жизни формируется характер», — говорил И.-В. Гёте.

При длительном общении взаимное воздействие людей друг на друга накла­дывает часто значительный отпечаток на их характеры, причем в одних случаях происходит как бы обмен характерологическиими свойствами и взаимное упо­добление: в результате длительной совместной жизни люди иногда приобретают общие черты, становясь в некоторых отношениях похожими друг на друга. В дру­гих случаях эта взаимообусловленность характеров выражается в выработке или усилении у людей, живущих в длительном повседневном общении, характе­рологических черт, которые соответствуют друг другу в силу своей противопо­ложности: так, отец-деспот с властным и нетерпимым характером, подавляя волю своих близких, порождает дряблость, податливость, иногда прибитость и обезличенность у членов своей семьи, живущих в повседневном контакте с ним.

Существенной для становления характера формой общения является воспи­тание. В своей сознательной организованности и целенаправленности воспита­ние — общение воспитателя с воспитываемым — располагает рядом важней­ших средств воздействия: соответствующей организацией поведения, сообщени­ем знаний, формирующих мировоззрение, личным примером. <...>

Общение создает предпосылки и для самостоятельной работы человека над своим характером. В процессе общения, воздействуя на людей и подвергаясь воз­действию с их стороны, человек познает других и испытывает на практике значе­ние различных характерологических черт. Это познание других людей приводит к самопознанию, практической оценке характерологических свойств других лю­дей, регулируемой моральными представлениями, — к самооценке и самокрити­ке. А самопознание, сравнительная самооценка и самокритика служат предпо­сылкой и стимулом для сознательной работы человека над своим характером.

С отношением человека к человеку неразрывно связано тоже по существу своему общественное отношение к вещам — продуктам общественной практи­ки—и собственному делу. В отношении к ним складывается и проявляется вторая важная группа характерологических черт. Таковы, например, щедрость или скупость, добросовестность, инициативность, мужество в отстаивании своего дела, смелость, храбрость, настойчивость и т. д.

Характер каждого человека включает черты, определяющие как его отноше­ние к другим людям, так и его отношение к вещам — продуктам общественного труда — и к делу, которое он сам выполняет. Они взаимосвязаны и взаимопро-никают друг в друга. Характерологически очень существенным является и то, какой из этих планов доминирует. Доминирование одного из этих друг друга опосредующих отношений выражает существенную черту характера и наклады­вает глубокий отпечаток на облик человека. <...>

Примером субъективно-личностного типа может служить, например, ряд женских образов Л. Толстого — Кити, Анна Каренина и прежде всего Наташа Ростова — женщина, для которой все в жизни преломляется и оценивается через отношения к любимому человеку, все определяется этим отношением, а не отвлеченными объективными соображениями опреде­ленного дела.

Опосредованно, через отношения к другим людям устанавливается у челове­ка и отношение его к самому себе. С отношением к самому себе связана третья группа характерологических свойств личности. Таковы самообладание, чувство собственного достоинства, скромность, правильная или неправильная — преуве­личенная или приуменьшенная — самооценка, уверенность в себе или мнитель­ность, самолюбие, самомнение, гордость, обидчивость, тщеславие и т. д. Непра­вильно было бы, как это подсказывает лицемерная мораль, отразившаяся на специфически отрицательном оттенке большинства слов, выражающих отноше­ние к самому себе, — «самоуверенность», «самолюбие», «самомнение» и т. д., считать всякое положительное отношение к самому себе отрицательной характе­рологической чертой. Достойное и уважительное отношение к самому себе явля­ется не отрицательной, а положительной чертой — в меру того, как сам человек является представителем достойного дела, носителем ценных идей.

Каждая характерологическая черта в какой-то мере и каким-то образом вы­ражает специфическое соотношение между отношением человека к окружающе­му миру и к самому себе. Это можно сказать и о таких, например, свойствах, как смелость, храбрость, мужество.

Существенное значение с этой точки зрения приобретает различие характе­ров узких, устойчивость которых зиждется на самоограничении, на сужении сфе­ры своих интересов, притязаний, деятельности, и широких натур, которым «ничто человеческое не чуждо», экспансивных людей, умеющих всегда с какой-то боль­шой душевной щедростью отдавать себя так, что при этом они не теряют, а обога­щаются, приобщаясь ко все новому духовному содержанию.

Не следует, однако, внешне противопоставлять друг другу два формальных принципа — самоограниченность узких натур и экспансивность натур широ­ких. В каждом конкретном человеке во внутренне противоречивом единстве живут и действуют обе эти тенденции. Не существует такого самоограничивше­гося человека, который в какой-то мере не жил бы и не обогащался бы от своей собственной щедрости, который не приобретал бы, отдаваясь, который не нахо­дил бы себя через другого. И нет такой широкой натуры, такого щедрого челове­ка, который не испытывал бы необходимости в самоограничении: если бы он все отдавал всем, он бы никому ничего не дал. Существенно, в какой мере благород­ство щедрости и мудрость самоограничения сочетаются в человеке. Избиратель­ность, в которой они сочетаются, определяет лицо личности. Для того чтобы быть характером, нужно уметь не только принимать, но и отвергать.

Все стороны характера, в их единстве и взаимопроникновении, как в фокусе, проявляются в отношении человека к труду.

В отношении к труду заключено в неразрывном единстве отношение к про­дуктам этого труда, к другим людям, с которыми человек связан через труд, и отношение к самому себе, особенно в нашей стране, где оценка человека и его самооценка основываются прежде всего на его труде, на его отношении к труду.*
* В советской психологической литературе о роли отношений к различным сторонам становления характера (как в норме, так и в патологии) писал В. Н. Мясищев. Он определяет характер как нндивидуально-своеобразный способ отношений. Делая понятие характера и личности центральным для всей системы психологии, В. Н. Мясищев и его сотрудники в своих работах стремятся показать, что в основе «функциональных проявлений личности (памяти, внимания и т. д.) лежат различия в направленности (прежде всего объективной или субъективной) и различия видов отношений, под которыми имеются в виду оценки, интересы, потребности и т. д.».
В труде же реально устанавливается отношение между характером человека и его одаренностью, между его склонностями и способностями.

То, как человек умеет использовать, реализовать свои способности, существен­но зависит от его характера. Нередки, как известно, случаи, когда люди, казалось бы, со значительными способностями ничего не достигают, ничего ценного не дают именно в силу своих характерологических особенностей. (Рудин, Бельтов и другие образы «лишних людей» могут служить тому литературной иллюстра­цией. «Гениальность в нем, пожалуй, и есть, но натуры никакой», — говорит о Рудине Тургенев устами одного из действующих лиц романа.) Реальные дости­жения человека зависят не от одних абстрактно взятых способностей, а от спе­цифического сочетания его способностей и характерологических свойств.

Характер связан со всеми сторонами психики; особенно тесна связь его с волей, являющейся как бы хребтом характера. Особенности волевой сферы, пе­реходя в свойства личности, образуют существеннейшие черты характера. Выра­жения «человек с сильной волей» и «человек с характером» звучат обычно как синонимы.

Однако, как ни тесна связь воли и характера, они все же не тожественны. Воля непосредственно связана по преимуществу с силой характера, его твердо­стью, решительностью, настойчивостью. Но характер не исчерпывается своей силой; он имеет содержание, которое направляет эту силу. Характер включает те свойства и действенные установки личности, которые определяют, как в раз­личных условиях будет функционировать воля.

В волевых поступках характер, с одной стороны, складывается и, с другой, проявляется. Идейное содержание и направленность волевых поступков, осо­бенно в очень значимых для личности ситуациях, переходят в характер челове­ка, в его действенные установки, закрепляясь в нем в качестве относительно устойчивых его свойств; эти свойства в свою очередь обусловливают поведение человека, его волевые поступки; решительные, смелые и т. п. действия и поступ­ки человека обусловлены волевыми качествами личности, ее характера (ее уве­ренностью в себе, самообладанием, решительностью, настойчивостью и т. п.).

В характер, вопреки распространенному мнению, могут включаться не только волевые и эмоциональные, но и интеллектуальные особенности, поскольку они становятся свойствами личности, выражающимися в качественном своеобразии ее отношения к окружающему. Так, легкомыслие, благоразумие, рассудитель­ность, будучи интеллектуальными качествами, являются или могут быть харак­терологическими чертами. При этом, превращаясь в свойства характера, интел­лектуальные качества начинают определять не один лишь интеллект как тако­вой, а личность в целом.

Поскольку характер включает свойства, выражающиеся в качественно свое­образном отношении человека к другим людям и опосредованном через него отношении к предметному миру и к самому себе, он, очевидно, выражает обще­ственную сущность человека. Характер человека поэтому исторически обуслов­лен. Каждая историческая эпоха создает свои характеры. <...> Положение «мне дела нет до другого» выражало основную черту, определявшую весь пси­хологический облик мелких буржуа, заботящихся только о себе и мало интере­сующихся другими людьми. Отсюда с железной необходимостью вытекала огра­ниченность, косность, безразличие к своему труду, его общественной значимости, пользе и т. д. В рассказах А. П. Чехова запечатлена целая галерея таких мел­ких тусклых людей. В творчестве Ф. М. Достоевского психология личности, отъединенной от общества, замкнутой в своей скорлупе, раскрыта в заостренно трагическом плане. «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить».* И из этой исходной позиции по отношению к другим людям с внутренней логикой вытекает ряд производ­ных характерологических черт: объективно не оправданное, преувеличенно вы­сокое мнение о себе; внутренняя опустошенность и болезненные поиски смысла жизни; утрата опорных точек вовне из-за разрыва действенных внутренних свя­зей с другими людьми и бесконечные сомнения, шатания и терзания; отсутствие обязательств, в силу чего как будто «все позволено», и вместе с тем отсутствие каких бы то ни было больших притягательных целей, подлинных внутренних стимулов и здоровой решимости.
* Достоевский Ф. М. Записки из подполья// Полн. собр. соч.: В 30т. М., 1973. Т. 5. С. 174.
Совсем иные черты характера становятся типичными для людей, которые воспитываются в коллективном труде и общей борьбе в условиях социалисти­ческого общества. <...>

В характере каждого человека есть черты и черточки, которые отражают своеобразие его индивидуального жизненного пути, его личного образа жизни. Но в нем же в той или иной мере по большей части представлены — в своеоб­разном индивидуальном преломлении — и черты, отражающие общие для лю­дей данной эпохи особенности. В характерах эпохи получают свое типизиро­ванное идеальное выражение те общие многим людям, хотя и по-разному в них представленные, черты, которые связаны со временем, в котором люди живут. Подлинное понимание типического в различных характерах как реально обще­го, общего в единичном, типичного в индивидуальном возможно только на этой основе. <...> Однако в своей конкретной реальности характер человека обус­ловлен не только типичными чертами образа жизни людей данной эпохи, но и конкретными, жизненными обстоятельствами, в которых совершается его жиз­ненный путь, и его собственной деятельностью, изменяющей эти обстоятельства. Общие, типические и индивидуальные черты в характере человека всегда пред­ставлены в единстве и взаимопроникновении, так что общее, типическое высту­пает в индивидуально-своеобразном преломлении; поэтому существенное свое выражение характер человека часто получает как раз в присущем ему индиви­дуально-своеобразном поведении, в типических и потому особенно показатель­ных ситуациях. <...>

Не всякая ситуация дает ключ к пониманию характера. Для того чтобы выявить подлинный характер человека, важно найти те специфические ситуа­ции, в которых наиболее полно и адекватно выявляется данный характер. Ис­кусство композиции у художника при выявлении характера в том и заключает­ся, чтобы найти такие исходные ситуации, которые выявили бы стержневые, определяющие свойства личности. Действующее лицо в художественном произведении представляется реальным, живым, когда, познакомившись с ним в таких исходных ситуациях, мы можем предсказать, как оно поступит или оно должно поступить в дальнейшем ходе действия. Это возможно в силу внутренней необ­ходимости и последовательности, своего рода внутренней логики, которая рас­крывается в характере, если найти стержневые, определяющие его черты.

Развитие характера у детей свидетельствует прежде всего о несостоятельно­сти той точки зрения, которая считает характер врожденным и неизменным. Нельзя отрицать значение природных особенностей организма в процессе раз­вития характера, но характер человека не является однозначной функцией орга­низма, его конституции. <...> Характер формируется в процессе развития лич­ности как субъекта, активно включающегося в многообразную совокупность общественных отношений. Проявляясь в поведении, в поступках человека, ха­рактер в них же и формируется.

Не подлежит сомнению, что можно уже очень рано констатировать у детей более или менее ярко выраженные индивидуальные особенности поведения. Но, во-первых, эти индивидуальные особенности касаются сначала по преимуще­ству элементарных динамических особенностей, относящихся скорее к темпера­менту, чем собственно к характеру, и, во-вторых, проявление этих индивидуаль­ных особенностей в относительно очень раннем возрасте не исключает того, что они являются не просто врожденными задатками, а и результатом — пусть крат­ковременного — развития. Поэтому в ходе дальнейшего развития они неодно­кратно изменяются. Они представляют собой не законченные, фиксированные образования, а еще более или менее лабильные схемы свойственных данному индивиду форм поведения, которые в своей неопределенности таят различные возможности. Наблюдения, которые имеются у каждого человека над людьми, находящимися длительное время в поле его зрения, могут на каждом шагу обна­ружить случаи очень серьезной, иногда коренной перестройки как будто уже наметившегося характера. Характер формируется в жизни, и в течение жизни он изменяется. Но то, каким он становится с течением времени, обусловлено, конечно, и тем, каким он был раньше. При всех преобразованиях и изменениях, которые претерпевает характер в ходе развития, обычно все же сохраняется известное единство в основных, наиболее общих его чертах, за исключением слу­чаев, когда особые жизненные обстоятельства вызывают резкую ломку характе­ра. Наряду с этими бывают случаи удивительного единства характерологи­ческого облика на протяжении всей жизни, в ходе которой происходит главным образом как бы разработка того общего абриса и «замысла», который наметился в очень ранние годы.

В процессе развития характера годы раннего детства играют существенную роль. Именно в эти годы закладываются основы характера, и потому необходимо уделять влиянию, которое воспитание в эти ранние годы оказывает на формиро­вание характера ребенка, большее внимание, чем это обычно делается. Однако в корне ошибочна точка зрения тех психологов, которые (как 3. Фрейд и А. Ад­лер) считают, что в раннем детстве характер человека будто бы окончательно фиксируется. Это ошибочная точка зрения на развитие характера, которая, не утверждая его врожденности, практически приходит к такому же почти ограни­чению возможностей воспитательного воздействия на формирование характера, как и теория врожденности характера. Она связана с неправильным в корне пониманием роли сознания в формировании характера. Признание роли созна­ния, моментов идейного порядка и роли мировоззрения или идеологии в формировании характера с необходимостью приводит в генетическом плане к призна­нию роли не только младших, но и старших возрастов как периода сознательной, организованной работы над характером. <... >

Вместе с тем очевидно, что человек сам участвует в выработке своего ха­рактера, поскольку характер складывается в зависимости от мировоззрения, от убеждений и привычек нравственного поведения, которые он у себя вырабатыва­ет, от дел и поступков, которые он совершает, — в зависимости от всей его созна­тельной деятельности, в которой характер, как сказано, не только проявляется, но и формируется. Характер человека, конечно, обусловлен объективными обстоя­тельствами его жизненного пути, но сами эти обстоятельства создаются и изме­няются в результате его поступков, так что поступки человека и жизненные обстоятельства, их обусловливающие, постоянно переходят друг в друга. Поэто­му нет ничего нелепее и фальшивее, как ссылка в оправдание дурных поступков человека на то, что таков уж у него характер, как если бы характер был чем-то изначально данным и фатально предопределенным. Человек сам участвует в выработке своего характера и сам несет за него ответственность.

Характер человека — это закрепленная в индивиде система генерализованных обобщен­ных побуждений.* Обычно, рассматривая отношение мотивов и характера, подчеркивают зависимость побуждений, мотивов человека от его характера: поведение человека, мол, исхо­дит из таких-то побуждений (благородных, корыстных, честолюбивых) потому, что таков его характер. На самом деле таким выступает отношение характера и мотивов, лишь будучи взято статически. Ограничиться подобным рассмотрением характера и его отношения к мо­тивам, — значит, закрыть себе путь к раскрытию его генезиса. Для того чтобы открыть путь к пониманию становления характера, нужно обернуть это отношение характера и побужде­ний или мотивов, обратившись к побуждениям и мотивам не столько личностным, сколько ситуационным, определяемым не столько внутренней логикой характера, сколько стечением внешних обстоятельств. И несмелый человек может совершить сколько смелый поступок, если на это его толкают обстоятельства. Лишь обращаясь к таким мотивам, источником кото­рых непосредственно выступают внешние обстоятельства, можно порвать порочный круг, в который попадаешь, замыкаясь во внутренних взаимоотношениях характерологических черт, свойств личности и ими обусловленных мотивов. Узловой вопрос — это вопрос о том, как мотивы (побуждения), отражающие не столько личность, сколько обстоятельства, в кото­рых она оказалась по ходу жизни, превращаются в то устойчивое, что характеризует данную личность. Именно к этому вопросу сводится в конечном счете вопрос о становлении и разви­тии характера в ходе жизни. Побуждения, порождаемые обстоятельствами жизни, — это и есть тот «строительный материал», из которого складывается характер. Побуждение, мо­тив — это свойство характера в его генезисе. Для того чтобы мотив (побуждение) стал свойством личности, «стереотипизированным» в ней, он должен генерализоваться по отноше­нию к ситуации, в которой он первоначально появился, распространившись на все ситуации, однородные с первой, в существенных по отношению к личности чертах. Свойство характе­ра — это в конечном счете и есть тенденция, побуждение, мотив, закономерно появляющийся у данного человека при однородных условиях.
* Приводимый здесь фрагмент из более поздней работы С. Л. Рубинштейна — «Принципы и пути развития психологии» (М., 1959. С. 134—136), как нам кажется, не только раскрывает дальней­шую эволюцию его взглядов, но и удачно завершает раздел о характере. (Примеч. сост.)
Это понимание характера, связывающее его с побуждениями, как будто приходит в про­тиворечие с. житейскими наблюдениями, говорящими о том, что иногда у людей большого дыхания, живущих высокими благороднейшими побуждениями, бывает нелегкий характер, делающий их в повседневном общении не очень приятными компаньонами, а с другой стороны, нередко можно встретить человека, о котором все окружающие говорят: «Какой у него хороший, легкий характер!», а у человека этого вы не найдете ни высоких целей, ни поистине больших душевных побуждений. Объяснения этому надо искать не только в том, что у людей первого и второго рода центр душевного внимания обращен на разное, но и в следующем обстоятельстве: подобно тому как в способности инкорпорируются общественно выработан­ные операции или способы действия, в характер как бы инкрустируются общественно выра­ботанные способы поведения, отвечающие требованиям, предъявляемым обществом к своим членам. Эти способы поведения, не выражающие непосредственно соответствующих личных побуждений человека, осваиваются им в силу побуждений или соображений другого порядка. Между способами поведения и побуждениями человека, являющимися результатами его по­ведения, нет поэтому непосредственного совпадения или соответствия. В результате и полу­чается или может получиться расхождение между побуждениями человека, являющимися результатами его поведения, и освоенными им по привходящим соображениям побуждения­ми, готовыми способами поведения. Характер человека состоит, таким образом, из сплава побуждений и не непосредственно ими порожденных способов поведения, усвоенных челове­ком. Основу характера образуют не сами способы поведения, а регулирующие соответствую­щие способы поведения генерализованные побуждения, которые в силу своей генерализованности могут абстрагироваться от отдельных частных ситуаций и закрепляться в человеке, в личности. Над побуждениями надстраиваются, тоже входя в характер, освоенные челове­ком шаблоны поведения. Тот, кто за ними не видит их основы и судит о людях только по их «манерам», поверхностно судит о них.

Исследование характера и его формирования, до сих пор мало продвинутое, должно было бы сосредоточиться в первую очередь на этой проблеме — проблеме перехода ситуаци­онно, стечением обстоятельств порожденных мотивов (побуждений) в устойчивые личност­ные побуждения. Этим в педагогическом плане определяется и основная линия воспитатель­ной работы по формированию характера. Исходное здесь — отбор и прививка надлежащих мотивов путем их генерализации и стереотипизации, перехода в привычки.

Истоки характера человека и ключ к его формированию — в побуждениях и мотивах его деятельности. Ситуационно обусловленный мотив или побуждение к тому или иному поступ­ку — это и есть личностная черта характера в его генезисе. Поэтому пытаться строить харак­терологию как отдельную дисциплину, обособленную от психологии, — значит, стать на лож­ный путь.
1   ...   90   91   92   93   94   95   96   97   ...   103


написать администратору сайта