Основные положения теории евразийцев. Основные положения теории евразийцев
 Скачать 28.66 Kb.
|
|
Основные положения теории евразийцев Становление всех основоположников евразийского движения как ученых, за исключением М. Алексеева, который был несколько старше по возрасту, чем другие, неразрывно связано с развитием основных положений теории евразийства. Участие каждого из них в этом процессе в значительной степени определялась их базовым образованием. Учитывая это не случайно, что Трубецкой, как лингвист, специализирующийся на структурно-функциональных особенностях культуры, "русском национальном вопросе" и идеологии движения, П. Савицкий - на геополитике и географической составляющей теории евразийства, М. Алексеев - на правовых аспектах евразийской державы, а Г. Вернадский - на истории Евразии. С учетом этого, мы ставим целью проанализировать не только теоретическое наследие каждого из них, а также сосредоточить внимание на ключевых моментах евразийской теории как целостного научного феномена. Поскольку с точки зрения идейной и организационной основы движения были заложены трудом Н. Трубецкого «Европа и человечество" уместно начать освещение вопроса о основополагающие идеи евразийства именно с нее. Интересно, что сам автор называл свою работу брошюрой, хотя и отмечал, что мысли, изложенные в ней, сложились в его сознании еще десять лет назад. Отдавая должное скромности Н. Трубецкого, отметим, что "Европа и человечество" может считаться брошюрой скорее всего не по своему жанру, а по назначению, о чем свидетельствует и ее пропагандистская направленность. Автор прежде всего задавался не столько вопросом обоснование основных идей книги, сколько доведением их до сознания читателя. Все эти моменты не остались без внимания П. Савицкого при рецензировании названной труда. Отправным моментом и стержневым положением труда Н. Трубецкого «Европа и человечество" тезис о шовинизме и космополитизм как о двух разных аспекта одного и того же явления, а именно европейского национализма, который несет угрозу человечеству. У европейцев нет никакого сомнения в том, что созданная ими культура является самой и прогрессивной, а потому каждый цивилизованный человек относится именно к этой культуры, а тот, кто не является ее носителем, должен приобщиться к ней. Таким образом, любой народ, который не разделяет ценности европейской культуры, - нецивилизованный народ. По такой логике, считал Н. Трубецкой, можно поставить знак равенства между цивилизацией и европейской культурой. Но в этом смысле приобщиться к культуре Европы означало принести в жертву собственные национальные особенности [ПО]. Не отрицая самого факта существования европейской культуры, автор выступал против ее отождествление с культурой человечества, подчеркивая, что она является продуктом только определенной человеческой общности. Непризнание этой истины означало не что иное, как стать на позиции европоцентризма, что равнозначно эгоцентризма (этноцентризма). Принятие чужой культуры означает потерю родной веры, языка, культуры, уничтожения национального лица, чего не может позволить себе ни один нормальный народ, имеющий собственное государство. Проявляя обеспокоенность по поводу распространения европейского космополитизма среды не германо-романских народов, в том числе и среди славян, Н. Трубецкой своей работе доказал, что культура Европы не является совершенной, чем другие, полное приобщение к ней других народов для них не благ, а скорее всего приведет к ассимиляции, а потому общая европеизация имеет негативные последствия д ля остальной части человечества. Среди авторских полемических соображений выделим те, которые имеют важное значение для понимания цивилизационного развития человечества. Прежде всего это системное, многомерное, нелинейное представление об эволюции человечества как фрагментарно развернутой культуры разных народов, различающихся между собой как различные этапы общего пути мирового прогресса [ПО]. В этом смысле признание того, что "дикари" не способны воспринять начала европейской цивилизации, является признаком того, что европейцы так же не способны понять культуру дикарей. Все дело в том, что развитие одних и других направлен в разные стороны, что следует психологии и жизненных укладов, которые различаются между собой. То есть каждый из них может увидеть, понять в другом лишь то, что является общим между ними. Но за историческим опытом и традицией у европейцев при сравнении различных культур срабатывает всегда одно правило: что похоже на них - лучше и совершенное. Интересно наблюдение Н. Трубецкого о механизмах выработки и передачи культурных ценностей любого народа. К ним он относил традицию и преемственность (значительно позже А. Дж. Тойнби эту человеческую свойство определил термином "мимезис»). При наличии традиции и преемственности полное приобщение целого народа к культуре, созданной другим народом - дело невозможна. Такова теория, а на практике нередки случаи европеизации, в результате чего происходит потеря национального единства, расчленение национального тела европеизированного народа. Причем европеизация идет сверху вниз, то есть охватывает сначала аристократию, городское население, а затем постепенно распространяется на другие части народа. Этот процесс усвоения чужой культуры и одновременно презрения собственной культуры происходит в течение нескольких поколений. Такая культурная эволюция протекает в форме исторических скачков, нарушая и без того слабую внутреннее единство европеизированного народа. Не случайно, что вершиной европеизации Трубецкой считал социализм, который нивелировал все национальности земного шара и покорил их всех однообразной культуре и одном общем жизненном устройства. В качестве примера негативных последствий европеизации Трубецкой приводил опыт России, начиная с Петра Великого, который сначала хотел позаимствовать у «немцев» только их военную и мореходные технику, но со временем так увлекся этим процессом, что перенял много лишнего. Еще дальше на этом пути пошли его последователи, привело в XVIII в. к поверхностному копирование из Европы, а последующее время прошел в попытке осуществить полную европеизацию русской жизни. Такую же тенденцию автор "Европы и человечества" наблюдал по другую сторону мира - в Японии. Иначе говоря, он предсказал актуальную проблему современности о возможности осуществления модернизации без вестернизации. Пример Японии показал, что это вполне возможно. В конце своего труда Н. Трубецкой не оставил без внимания главный вопрос - как бороться с европеизацией? Ответ один - интеллигенция европеизированных народов должна сорвать со своих глаз повязку, наложенную на них романогерманцямы и доказать это самопризнания-заблуждение всему народу. Эта задача была актуальным для России, определенная часть истории которой прошла под значительным европейским влиянием. Избранный М. Трубецким метод критического отношения к идеализации ценностей европейской культуры от обратного - детального анализа негативных последствий европеизации, нашел научный отклик в рецензии на книгу "Европа и человечество" П. Савицкого, который до этого не был знаком с ее автором. Он не просто предложил конкретизировать понятие "человечество", а, опираясь на геополитический подход, отождествил эту вторую половину дихотомии с Россией. Концепция России-Евразии П. Савицкого была изложена в его книге "Континент Евразия", ведущей идеей которой была идентификация России с континентом в себе, "равноправным" Европе. В ней Россия рассматривалась, как культура-личность, одним лицом возвращена в Европу, а другим - к Востоку. С точки зрения этнологии, народности России составляют, по П. Савицким, некоторый ряд, в середине которого находятся великороссы. Этот особый этнический тип на периферии сближается как с азиатским, так и с европейским и, в частности, более всего со славянским, но он отличается от них больше, чем остальные различаются между собой [93, с. 39]. В этом контексте культура России не является ни культурой европейской, ни одной из азиатских, ни их суммой. Она - совершенно особая, специфическая культура, имеющая не менее высшая и историческое значение, чем европейская или азиатская. Эта культура является евразийской. В понимании П. Савицкого Восточная Европа - это часть Евразии, а последняя не тождественна Азии. Евразия, Европа и Азия - суть именно "географические мира", пространства, имеют определенную географическую характеристику. Они отличаются от понятия "части мира". Подчеркивая тесную связь социально-исторической среды с территорией, П. Савицкий определял Россию-Евразию как "месторазвитие", "единое целое", "географический индивидуум» и одновременно географический, этнический, хозяйственный и исторический "ландшафт". Так, по его мнению, по своему мисцерозвитком украинский народ является наиболее степным, то есть более "внеевропейским", чем великороссы, что подтверждается и расовым коэффициентом. Он обратился к сопоставление понятия "мисцерозвитку" с понятием "культурно-исторических типов" М. Данилевского: каждому из перечисленных культурно-исторических типов соответствует свое мисцерозвитку. Это дало ему основания продолжить ряд культурно-исторических типов Н. Данилевского евразийским типу. Понятие "культура" в П. Савицкого неразрывно связано с понятием "культурные ценности": каждая культура вырабатывает свою специфическую систему ценностей, которая является субъективной, а не объективной. Учитывая это, не может быть общего мерила, с помощью которого можно было бы признать культурные ценности одного народа более совершенными, чем культурные ценности, созданные другим народом [93, с. 141]. Создателем культурных ценностей, по мнению П. Савицкого, выступает интеллигенция, самопознания и духовный опыт которой должно способствовать рождению "идеи-правительницы», предшествующего правителям и учреждениям. Ценно и наблюдения евразийского геополитика способностью той или иной культуры выжить и приобрести исторического значения. Это определяется уровнем ее сопротивления духовной или военно-политической экспансии другой конкурирующей культуры, который обеспечивается правящим слоем или организованной меньшинством. Такую же миссию А. Дж. Тойнби возлагал на творческое меньшинство. Определенное место в концепции П. Савицкого занимал народ, который не имел "быть, как другие", он должен быть самим собой, что означало стремление познать себя самого [93, с. 102]. То есть народ должен быть личностью, единственным и неповторимым. Культурный аспект евразийской концепции П. Савицкий определил по следующим ее особыми обстоятельствами: признанием того, что начиная с XV в. Россия была не национальной, а многонациональным государством; связи с Азией для российской истории не менее существенные, чем с Европой. П. Савицкий понимал Россию, как "собор народов", а это означало, что политическое объединение этой значительной территории было результатом усилий не одного только русского народа, а всех евразийских народов, мало найти свое выражение не только в культурной сфере, а и в формах государственного устройства. Идея "мисцерозвитку" П. Савицкого вдохновила Г. Вернадского к написанию работ по истории Евразии, главной среди которых была "Начертание русской истории". В ней он доказал неслучайность связи народа с государством, которым образуется, и с пространством, его мисцерозвитком. Освоение народом территории, ее масштабы и природно географические условия последней зависели, по мнению Г. Вернадского, от силы давления на нее народа и от силы того сопротивления, который это давление встречал. Тем самым российский ученый значительно опередил во времени А. Дж. Тойнби с его идеями природной среды и вызова новых земель. Значительное внимание роли природного фактора в общественном развитии уделял еще В. Ключевский, который отмечал, что русский народ занял свое место в истории благодаря тому, что осуществляемый им исторический давление на природную среду оказался достаточным для его усвоения. На основании этого автор "Начертание русской истории" констатировал, что необходимо принимать во внимание не только внутреннее развитие самой русской народности, но также и внешнее историческую среду (географическое, этническое, хозяйственное и т.п.), где происходит ее развитие. Существенные различия восприятия пространства русскими и представителями западной культуры обратил внимание и немецкий философ В. Шубарт: первобытный страх европейца и первоначальная доверие русского имеют своим первоисточником переживания ландшафта - именно в нем коренятся их культуры. Первоначальная доверие является преобладающим жизненным ощущениям кочевника [136, с. 89]. Здесь нельзя не учесть замечания М. Бердяева по легкости усвоения русским народом огромного пространства и трудностей в организации этого пространства в выдающуюся в мире государство, а также в поддержании и охране порядка в ней [9, с. 65J. Г. Вернадский выделял четыре географические ландшафтно-географических зоны Евразии - безлесные тундру; лесную зону; степную зону и зону безлесных пустынь. При этом он определил географическую основу русской истории, которую составляли соотношения лесной и степной полос, борьба леса и степи. Именно поэтому русский народ выступал в истории Евразии преимущественно носителем рильницькимы культуры. Однако усвоить евразийскую территорию русский народ смог благодаря тому, что рядом с земледелием всегда занимался посредничеством между лесными промыслами и степным скотоводством. Он зарекомендовал себя как народ-земледелец, лесопромышленник, скотник, народ-посредник между различными хозяйственно-природными отраслями, народ- торговец. Г. Вернадскому также принадлежит авторство в определении роли влияния Востока на формирование русского народа. Его взгляды по этому вопросу изложены в работе "Монгольское иго в русской истории" (1927), в которой опровергалось представление о мировом значении России как исключительно хранительницы западноевропейской цивилизации от азиатского «варварства». Безусловно, Россия в течение нескольких веков была рубежом между Западом и Востоком, Европой и Азией, что определялось прежде всего ее местоположением, как в Византии, находившейся во взаимоотношениях со степным Востоком. Но этим не ограничивалась историческая миссия России. "Домонгольский период" - период Киевской Руси характеризовался постоянными связями, с одной стороны, с греческим миром, а с другой - с кочевыми народами степи, сказалось на ее культуре. С этой точки зрения, как считал Г. Вернадский, монгольское нашествие XIII в. не была чем-то принципиально новым, хотя и начала политическое подчинение земель северо-восточной и юго-восточной Руси монгольской империи. В этой части русской земли состоялся ее отрыв от Европы, поскольку монгольское нашествие связала ее со степной культурой и азиатскими перифериями материка. После падения Византийской империи к империи Монголов перешла роль объединителя Запада и Востока [23]. Если первая империя была построена на системе средиземноморской рильницькимы-морской культуры, то вторая - на степной культуре кочевников, а последняя была более приемлемой и органичной для России, учитывая ее мисцерозвитку. Несмотря на то, что восточные земли вошли в состав монгольской империи, они были самостоятельной частью этого мира, монгольское иго не мешало их внутреннем культурной жизни. В то же время, вторая половина Руси, в середине XIV в. вошла в Польской, Литовской и мадьярскими государств, потеряла свою национально-государственную культуру. Именно поэтому основное русло исторического развития российской государственности пролегла не у западной, охваченной латинством Руси, а в восточной, охваченной Монгольство. Разработка государственных основ и теории "евразийского права" выпала на долю М. Алексеева, которые он изложил в своем фундаментальном труде "Русский народ и государство". В ней, кроме теории гарантированного евразийской державы, значительное внимание было уделено также освещению духовных предпосылок евразийской культуры. По мнению М. Алексеева, Россия в ее московский период истории, вплоть до второй половины XVII в., Представляла собой некий мир в себе, духовные предпосылки которого были именно евразийскими, несмотря на ее постоянные контакты с Европой. Эта специфика русской души определялась в политической сфере - монархизмом, в бытовой жизни - общиной, в культуре - православием. Решительное движение евразийского мира в сторону Европы было осуществлено в результате двух культурных революций - петровской и большевистской. Если в первом случае была предпринята попытка привить России реально существующие европейские культурные формы, то во втором - вводились формы Европы социалистической, то есть идеальной и мифической. С учетом этого, М. Алексеев видел задача евразийства в преодолении в себе и через себя западного человека, которая распространила свою культуру на весь мир, а потому эта миссия считалась ним вселенской. Преодолеть Европу - значило построить новую культуру на мировом синтезе Востока с Западом - культуру евразийскую [3, с. 144,145]. Отсюда можно заключить, что этот теоретик евразийства, на отмыть от других, не считал, что процесс формирования евразийской культуры является завершенным, а потому, учитывая историческое развитие России, не только не противопоставлял восточную и западную культуры, но и допускал их синтез. Гарантией сохранения самобытности русской культуры была особая атмосфера веры, ее пронизывала. Разрабатывая теорию евразийской державы, М. Алексеев исходил из того, что европейский экономический индивидуализм, как и естественные права человека и гражданина, на Востоке никогда не имели поддержки. Более того, большевики полностью отдали личность на служение государству. В противоположность западному жизни российское государство сложилась при преобладании начала долга перед началом права. Это объяснялось тем, что само понятие права уже изначально было связано с механической, индивидуалистической доктриной, которая предусматривала свободу индивидуума относительно других реалий - собственности, социальных институтов и т. Иначе говоря, право исходило из предпосылки "суверенности" индивидуума, его самостоятельности и завершенности перед лицом других пластов бытия. Индивидуалистическом философском контекста концепции права противостояла органистична (холистского) или целостная концепция обязанностей. Опираясь на социальную историю Руси, М. Алексеев для демонстрации доминирования обязанностей использовал термин "тягловая государство". "Тягловая система" сама по себе вообще не признавала никаких прав, а только обязанности. Эта норма вытекала из философии традиционного общества, в свете которой индивид рассматривался как часть целого - общины, народа, государства, нации. Этот общинный принцип заложил произвола востока и бесправие личности. На общинном принципе основана концепция "правообовьязкив", выступавшей альтернативой правовом подхода. Первой концепции отвечала обязательно, а второй - правовое государство. На этом основании М. Алексеев определил евразийскую державу как "гарантированную", или демотии ( "органическую демократию"). Концепция "гарантированного права" заложила правовые основы евразийской обязательной государства, в котором важно не право, а правда. Государство правды имела дело не с индивидуумами, а с проекциями единого, поэтому ее идеальным типом была византийская модель. А это означало, что евразийское государство правды тяготела к универсализму, объединение вокруг себя других культур и этносов, тем самым обогащая свою самобытность. В этом смысле Евразия выступала как единое целое, имело свою судьбу и противостояло Европе. Недаром П. Савицкий определял Евразию, как континент. |