Мейер вещное право. От редколлегии
 Скачать 2.87 Mb.
|
|
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ГРАЖДАНСКИЕ ЮРИДИЧЕСКИЕ ДЕЙСТВИЯ 1. ЮРИДИЧЕСКИЕ ДЕЙСТВИЯ ВООБЩЕ Существо юридического действия и его виды § 21. Действием называется проявление воли. Но не всякое действие имеет значение в области права, и само учение о действиях, собственно, не юридическое учение, оно представляет лишь юридическую сторону; настоящее же место его – в науке о воле, которая составляет часть другой науки – о человеке, потому что человек одарен волей, способностью производить действия. Дело в том, что когда идет речь о действиях, должно иметь в виду человека в отдельности: отдельный человек одарен волей, и эта воля действует по известным законам. Юридический же интерес действия происходит от соприкосновения одного человека с другим: тогда только возникает понятие о свободе, о мере свободы. Но законы, по которым совершаются действия, остаются одни и те же, будет ли человек рассматриваться в отдельности или в связи с другими лицами. Таким образом, учение о действиях прежде всего – учение антропологическое, которое не может быть исчерпано в области права. Повторяем самое общее определение действия, что оно есть проявление воли; воля же – врожденная способность человека, которая принимается как нечто данное, готовое, – сила, которая проявляется наружу. Не требуется для действия в общем смысле, чтобы воля обнаружилась какими-либо мерами, предпринимаемыми человеком, совершением чего-либо вовне; воля может проявиться в одном сознании, но такие проявления воли, ничем не обнаружившиеся вовне, не подлежат области права: нет возможности связать с внутренними действиями человека какие-либо юридические последствия, потому что сами действия эти неуловимы для права. Если бы, например, законодательство вздумало подвергать граждан наказанию за саму мысль о каком-либо преступлении, за одно намерение совершить его, то как уловило бы оно этот помысел? Только акты воли, проявившиеся вовне, подлежат области права. Поэтому деление действий на внутренние и внешние – деление, играющее в антропологии очень важную роль, в науке права имеет лишь то значение, что только внешние действия подлежат области права. Но не всякое и внешнее проявление воли считается юридическим действием. Для того, чтобы внешнее действие признавалось действием юридическим, нужно, чтобы оно имело какое-нибудь отношение к вопросу о праве: наука права не обращает внимания на такие действия, которые безразличны по отношению к праву. Относительно таких действий разве только иногда возникает вопрос, вправе ли лицо совершить известное действие или нет, но большей частью не возникает такого вопроса; потому и действия эти не считаются юридическими, хотя каждое внешнее действие имеет юридическую сторону, потому что относительно каждого внешнего действия может возникнуть вопрос о праве лица на его совершение. Например, лицо прогуливается, ест, пьет – совершает внешние действия; но эти действия не считаются юридическими, хотя и может возникнуть вопрос, вправе ли лицо совершить то или другое из этих действий и через то самое и действие может принять характер действия юридического. Юридические действия разделяются. а) На положительные и отрицательные. Положительное действие состоит в действительном совершении чего-либо; отрицательное – в таком проявлении воли, которое содержится в воздержании от другого какого-либо действия. Воздержание от действия есть также действие, проявление воли: основное начало всякого действия – «хочу»; но и «не хочу» есть также начало действия, потому что в «нехотении» также высказывается известное определение воли, так что для воли нет отрицания. Отрицательные действия имеют значение в юридическом быту, представляются действиями точно так же, как и действия положительные, и юридический быт являет нам беспрестанное смешение действий положительных и отрицательных. Но относительно действия отрицательного представляется то затруднение, что не всегда видно внешнее проявление воли, хотя оно и существует: без такого внешнего проявления воли не было бы юридического действия. Можно формулировать действие отрицательное противоположно действию положительному так: формула для действия положительного: «я хочу и показываю на деле, что я хочу»; формула для отрицательного действия – «я не хочу и показываю на деле, что я не хочу». Одни слова: «я хочу», «я не хочу» – также характеризуют положительное и отрицательное действия; но в этих словах нет указания на проявление воли вовне, потому что «я хочу», «я не хочу» выражают также момент воли, еще не проявившейся: и хотение, и нехотение может происходить во мне, в моем собственном сознании, без проявления вовне; но если я показываю на деле, что я хочу или не хочу, то идет речь уже о внешнем проявлении воли. Таким образом, деление действий на положительные и отрицательные имеет смысл не по отношению к воле, а по отношению к содержанию действий, ибо по отношению к воле нет отрицательных действий: кто говорит «я не хочу» – тот точно так же хочет, как и тот, кто говорит «я хочу», только что хотение одного противополагается хотению другого. Но в чем же проявляется воля, когда идет речь о действии отрицательном? Если идет речь о каком-либо положительном действии, например, когда я произвожу платеж, предъявляю иск, вступаю в обязательство, то все это действия, которые представляются воззрению. Но где же действие, когда я не произвожу платежа, не предъявляю иска, не вступаю в обязательство; здесь вовсе нет действия – ни положительного, ни отрицательного? Признак, по которому узнается отрицательное действие, заключается в том, что лицу следовало бы совершить известное действие, но лицо не совершает этого действия: здесь есть акт воли и проявление ее вовне, но только не такое проявление, которое есть совершение положительного действия, а воля проявляется вовне тем, что не представляет предмета для воззрения, она представляет как бы известное пространство, которое должно быть заполненным, но незаполненное. Итак, о существовании отрицательного действия мы судим по несуществованию действия положительного. Всякому праву соответствует обязательство, неисполнение которого составляет отрицательное действие и влечет за собой целый ряд различных юридических последствий. И вот поэтому-то отрицательные действия имеют особую важность в области права, тогда как вне этой области они, быть может, даже не заслуживают внимания. b) Очень важно также в области права деление действий на законные и незаконные. Под законным понимается не действие, основанное на известных статьях Свода законов, но действие, на которое лицо имеет право. Действие незаконное то, которым нарушается какое-либо право, – другими словами, действием законным лицо осуществляет свое право, незаконным – нарушает право другого лица. Влияние различных обстоятельств на силу юридического действия § 22. Будучи произведением воли, действие, по крайней мере с юридическим значением, существует только тогда, когда оно действительно есть произведение воли. Таким образом, хотя мы на волю и ее произведения, не обнаруженные вовне, не обращаем внимания, хотя мы не считаем их юридическими, но в каждом внешнем действии нам приходится обращать внимание и на духовную сторону действия, на определение воли, направленной к его совершению. Эта сторона действия, называемая духовным деятелем или духовным фактором действия, в каждом юридическом действии имеет важное значение; только для области права она не существует сама по себе, а всегда связана с действием, проявляющимся наружу. Но если присутствие воли и действий – необходимое условие юридического действия, то лица, за которыми нельзя признавать воли, не могут быть почитаемы способными и к совершению юридических действий [343] Так, малолетние, умалишенные как лица, не имеющие воли, считаются неспособными к совершению юридических действий [344] Но отсутствие воли может представиться и в действии такого лица, которое со стороны законодательства не признается лишенным воли и за которым нет основания вообще не признавать воли: отсутствие ее может быть мгновенным, скоропреходящим. Так, сон, болезненный бред, аффект, опьянение, насилие, обман, ошибка и неведение приводят человека в такое состояние, что он действует бессознательно, лишается воли. И возникает вопрос о значении юридического действия, совершенного под влиянием того или другого из таких обстоятельств, или, другими словами, о том, какое влияние на силу юридического действия приписывается в нашем юридическом быту означенным обстоятельствам, временно лишающим человека сознания? Что касается сна и болезненного бреда, то, без всякого сомнения, за лицом, находящимся в том или в другом из этих состояний, нельзя признавать воли, а потому и действия, совершаемые им в это время, нельзя считать юридическими. Например, человек во сне разбивает чужую вещь - он не обязан платить за нее; или лицо в болезненном бреду составляет духовное завещание: завещание недействительно, потому что законодательство прямо требует, чтобы завещатель во время составления завещания был в здравом уме и твердой памяти, а в этих условиях содержится условие присутствия воли [345] Но то и другое состояние может быть слишком кратковременным, для других незаметным, так что может родиться сомнение, действительно ли известное юридическое действие совершено в такой момент, когда лицо не имело воли; большей частью это трудно доказать, потому нередко и в жизни действие, совершенное во время сна или болезненного бреда, получает полную силу действия юридического. Точно так же сильный аффект подавляет волю; он приводит человека в состояние, близкое к помешательству, так что действие, совершенное под влиянием аффекта, нельзя считать продуктом воли, следовательно нельзя признавать и действием юридическим. Только должно сказать, что для юридического ничтожества действия, совершенного под влиянием аффекта, необходимо, чтобы действие было мгновенным; если же оно более или менее продолжительно, то нельзя признавать его совершенным при отсутствии воли, ибо состояние сильного аффекта непродолжительно. Когда, например, при какой-нибудь домашней сцене муж в пылу гнева, совершенно выходя из себя, отдает капитал своей жене, то это нельзя признавать за дарение, а действие с юридической точки зрения должно считать ничтожным. Но если, например, муж, лишившись жены, впадает в такую печаль, что ему решительно не до житейских дел, и в этом состоянии, продолжающемся довольно долго, раздает свое имущество разным лицам, то действие его имеет силу, потому что хотя муж и действует под влиянием аффекта, однако не такого аффекта, который лишал бы его возможности обдумать свои действия. Примечания: [316] Ст. 493 1 , 493 16 –493 20 [317] Ст. 493 1 [318] Ст. 493 4 [319] Ст. 493 2 [320] Ст. 493 6 [321] Ст. 493 10 –493 11 [322] Ст. 493 25 [323] Ст. 493 30 [324] Ст. 493 44 [325] Ст. 493 45 [326] Ст. 493 41 [327] Ст. 493 43 [328] Ст. 493 43 [329] C т. 493 46 [330] Ст. 1214, 1215. [331] Ст. 512. [332] Ст. 507. [333] Ст. 511. [334] Ст. 504. [335] Ст. 503, 509, 1089. [336] Например, наем, ссуда возможны только относительно имущества. По исключению, конечно, и вещи, определяемые по количеству, могут иметь индивидуальное значение: например, лицу передаются зерна хлеба для показа их кому-либо. Но это бывает только по исключению. [337] Три последних разделения имуществ относятся лишь к имуществам движимым, потому что все имущества недвижимые, само собой разумеется, суть имущества, определяемые индивидуально, непотребляемые и нетленные. [338] Ст. 405. [339] Ст. 277, п. 1. [340] У. с. т., ст. 522. [341] У. г. с., cт. 1026. [342] Ст. 406–415. [343] Под волей мы разумеем волю зрелую, рассудительную, когда человек может дать отчет в своих действиях. [344] Ст. 217, 218, 376, 377. Заметим, однако, что по отношению к малолетним действительность несколько расходится с положением законодательства. Воля и в зародыше существует уже в ребенке, а потом только развивается, так что когда человек вступает в совершеннолетие, то предполагается, что воля его уже вполне развита. Но и до совершеннолетия лица воля у него в известной мере существует и проявляется в действительности. Юридический быт фиксирует это явление и определяет его независимо от законодательства, именно: тогда как законодательство запрещает несовершеннолетним заключать договор, в действительности мы беспрестанно видим, что они покупают, продают, дарят, принимают подарки, занимают, нанимаются в услужение, совершают и другого рода сделки по движимому имуществу, и эти сделки, вопреки определению законодательства, в юридическом быту признаются действительными. Правда, если сделки эти будут подвергнуты обсуждению и разбирательству общественной власти, то, конечно, должно ожидать, что она признает их ничтожными; но независимо от этого, они имеют силу в юридическом быту наравне со сделками действительными. Итак, в этом случае проявляется тот общий закон, что пока юридический быт обходится без общественной власти, он определяется своими законами; только для большей прочности этих законов желательно обращение их в законы положительные. [345] Ст. 1016–1019. Временное отсутствие воли производит также опьянение; в этом состоянии человек действует бессознательно и может совершить нечто прямо противоположное тому, что совершил бы в трезвом виде. Нет сомнения, что и действия лица, совершенные в состоянии опьянения, не могут считаться произведениями воли, действиями юридическими. Например, духовное завещание, составленное лицом в пьяном виде, может быть опорочено. Но при обсуждении юридического значения действий, совершенных как под влиянием аффекта, так и в состоянии опьянения, представляется то затруднение, что у нас нет положительного закона, который признавал бы ничтожными действия, совершенные под влиянием таких обстоятельств. Уголовное законодательство наше обращает внимание на эти состояния и постановляет, что человеку пьяному или находящемуся под влиянием аффекта действия его вменяются в вину, как и человеку, находящемуся в нормальном состоянии, только что состояния эти считаются обстоятельствами, уменьшающими вину, а вследствие того и меру наказания [346] Но относительно гражданских действий законодательство не дает определения. Поэтому некоторые юристы полагают, что всякое гражданское действие, совершенное под влиянием аффекта или опьянения, должно быть признано продуктом воли и считаться юридическим. При этом выставляют еще то соображение, что если не было у лица воли на совершение самого действия, то была воля по крайней мере на то, чтобы снизойти до бессознательного состояния, вследствие чего лицо должно отвечать за все действия, совершенные им в этом состоянии; говорят: «сам виноват, что увлекся каким-либо чувством до беспамятства или напился до того, что потерял сознание». Равным образом и на принуждение наше законодательство обращает внимание только в ограниченной мере, очень скудно определяя характер его по отношению к юридическим действиям, что происходит, конечно, от малой степени развития юридического образования в нашем общественном быту. Резкий контраст нашему законодательству в этом отношении представляет римское право, в котором учение о влиянии принуждения на волю лица и о значении юридического действия, совершенного под влиянием принуждения, доведено до логичности. Но тем не менее, сообразно сущности предмета и руководствуясь отдельными указаниями законодательства, рассеянными по разным его частям, есть возможность определить влияние принуждения на значение юридического действия и для нашего юридического быта. Прежде всего заметим, что в понятии принуждения необходимо различать два понятия, – насилие и принуждение в тесном смысле. Насилие есть такое принуждение, когда воля человека совершенно подавляется и совершающееся действие представляется не действием лица, по-видимому, совершающего его, а действием насилующего, так что лицо, над которым производится насилие, является только орудием действия. Например, хватают руку человека, влагают в нее перо и водят рукой, прописывая фамилию лица. Очевидно, что в таком случае воля лица совершенно подавлена и не может быть речи о каком-либо юридическом значении действия для лица, служившего орудием, потому что действие его есть, собственно, действие насилующего, и вот оно только как преступление и должно подвергаться обсуждению. Принуждение же в тесном смысле представляется тогда, когда лицо не доводится до степени орудия, а само совершает известное действие. Тогда может быть речь о влиянии принуждения на волю и о юридическом значении действия, совершенного по принуждению. Принуждение в тесном смысле двояко: физическое и нравственное [347] Физическое принуждение состоит в причинении боли (в побоях, истязаниях) для побуждения лица к какому-либо действию. Принуждение нравственное, называемое также психическим, представляет два вида: или оно состоит в причинении боли другому лицу, связанному с лицом принужденным какими-либо тесными узами, или оно заключается в угрозах, которые могут быть направлены как против самого лица принуждаемого, так и против других, близких ему людей [348] Спрашивается, какое же влияние оказывает принуждение (в тесном смысле) на юридическое действие, считается ли второе действительным и влечет ли за собой те последствия, которые с ним связаны? Очевидно, что действие, совершенное под влиянием принуждения, все-таки есть произведение воли: следовательно главный признак юридического действия именно тот признак, что оно есть произведение воли, в нем существует, и поэтому нельзя не признать такого действия юридическим. Нет безусловной необходимости лицу совершить то действие, к которому его принуждают: человек с твердым характером перенесет все истязания, физические и нравственные, останется равнодушен ко всем угрозам и не совершит того действия, к которому его принуждают; если же человек совершает это действие, то, значит, он хочет совершить его. Почему он хочет – это другой вопрос: потому, что его принуждали. Подобно тому, как различные, те или другие, мотивы всегда определяют волю к какому-либо действию, расчеты, опасения, надежды и тому подобное влияют на волю, точно так же влияет на нее и принуждение; но подобно тому, как и другие мотивы не уничтожают воли, не уничтожает ее и принуждение в тесном смысле - quamvis incoactus noluisset, tamen coactus voluit, – говорит римский юрист. Итак, юридическое действие, совершенное под влиянием принуждения, все-таки нужно признать продуктом воли – нельзя считать безусловно ничтожным. Этот вывод, совершенно естественный, основанный на существе действия, встречается прежде всего в римском праве, затем в других новейших иностранных законодательствах. К нему же приводят нас и определения нашего законодательства. Некоторые юристы считают это положение в римском праве какой-то особенностью и стараются объяснить ее тем, что это положение создано не законодательством, а юриспруденцией, что оно есть отзыв римских юристов, получивший законную силу; а так как римские юристы принадлежали большей частью к стоической школе философии, то и приписывают это положение влиянию стоической философии: действие, совершенное по принуждению, потому считается действительным и имеет значение, что по учению стоиков от человека требуется, чтобы он определялся в своих действиях не посторонней, а собственной волей. Но стоическая философия давно кончила свое господство, а между тем положение это и теперь имеет силу, и гораздо естественнее думать, что оно не зависит от какой-либо философии, а есть прямой вывод из того, что действие есть произведение воли, а это положение даже не есть положение права, потому что существует независимо от него. Но из того, что действие, совершенное под влиянием принуждения, не считается ничтожным, а признается юридическим, действительным, не следует еще, чтобы наступили и все те последствия, которые влечет за собой действие. Справедливо, что и действие, совершенное по принуждению, есть произведение воли; справедливо, что человек с твердым характером остается непоколебимым при каком бы то ни было принуждении; но все же человек вынужден к совершению действия, которого без того не совершил бы, а законодательство должно иметь в виду большинство граждан, следовательно людей обыкновенных, с характером более или менее слабым, а не героев. Поэтому законодательство должно допустить известное противодействие принуждению, парализовать то юридическое значение, которое имеет действие. |