Мейер вещное право. От редколлегии
 Скачать 2.87 Mb.
|
|
Деньги как предмет обязательства § 15. Между различными предметами обязательств в особенности обращают на себя внимание деньги. Они часто бывают предметом обязательств, и это естественно, потому что обязательства примыкают к сфере имущественных прав, а всякое имущество оценивается на деньги. Если даже иное обязательство и не чисто денежное, т. е. предмет его не составляет производства денежного платежа, то все-таки и другие предметы оцениваются деньгами, так что каждое обязательство можно свести к обязательству денежному. Но деньги представляются предметом обязательства в разных видах. Во-первых, деньги – монета, кредитный билет – представляются предметом обязательства как индивидуальные вещи: именно такая-то монета, известного металла, веса, года, с известным изображением, или именно такой-то кредитный билет, такого-то года и такого-то номера, составляет предмет обязательства. Например, при договоре поклажи лицо отдает на сохранение деньги – кредитные билеты такого-то года, за такими-то номерами, или деньги известного металла, таких-то годов, в такой-то сумме. Или собственник монетного собрания обменивает у хозяина другого такого же собрания известную русскую или татарскую монету на известную римскую или французскую. Понятно, что, будучи предметом обязательства в таком виде, деньги не имеют своего специального значения, а представляются вещами, одинаковыми со всеми другими вещами. Точно так же, как иногда монета или кредитный билет отдаются на сохранение, отдаются на сохранение медали, ордена, письма; точно так же, как монеты и кредитные билеты, вымениваются иногда медали, гербы и т. п. Поэтому и юридическое обсуждение денежного обязательства такого вида ничем не отличается от юридического обсуждения всякого другого обязательства, имеющего предметом доставление движимого имущества. Но нужно сказать, что в этом виде деньги редко составляют предмет обязательства, разве только когда монета сама по себе представляет интерес, например, древняя монета. Во-вторых, деньги представляются предметом родового обязательства: определяется род монеты, сорт ее, но не определяются индивидуальные монеты. Так, лицо обязывается заплатить тысячу голландских червонцев, или тысячу серебряных рублей, или такую-то сумму кредитными билетами. Очевидно, что при таком обстоятельстве все равно, какого бы года ни были червонцы, серебряные рубли или кредитные билеты, представленные верителю в удовлетворение по обязательству; равным образом все равно, с какими бы ни были они знаками, только были бы определенного рода, сорта. Но так как для денег определены известные условия, например, для звонкой монеты определяются вес, форма, знаки и тому подобное, то, разумеется, что представляемая верителю монета должна соответствовать существующим условиям денег. Это, однако же, не значит еще, что требуется монета именно определенного веса, определенной формы, с известными знаками, а требуется только, чтобы представляемая монета имела значение денег. Возьмем червонец или серебряный рубль: вес их определен, но в частном быту обращаются и такие червонцы и серебряные рубли, которые не имеют полного веса. Поэтому допускаются платежи и такими монетами, которые несколько уклоняются от нормального веса, лишь бы они в общежитии не утратили значения денег данного рода (хотя неполновесная монета может быть не принята к платежу. – А. Г.) [812] С другой стороны, не обращается внимание на изменение курса денег – изменится ли он в ущерб или в пользу лица, имеющего право по обязательству. Известно, что ценность звонкой монеты подлежит колебаниям, которые могут быть приостановлены на некоторое время, но не могут быть совершенно устранены, ибо зависят от отношения монеты к наличному количеству металла, находящегося в стране, а это отношение изменяется. Равным образом и ценность бумажных денег подвергается колебаниям, смотря по состоянию кредита, которым пользуется правительство, и по потребности в бумажных деньгах для гражданских оборотов. Эта-то ценность денег, под влиянием существующих для них колебаний, и называется курсом. Колебания могут быть нечувствительны, и поэтому курс денег может оставаться постоянным в течение более или менее продолжительного времени; но все-таки курс существует, изменение его возможно и ранее или позднее наступает. Но изменение курса, как уже сказано, не оказывает никакого влияния на удовлетворение по обязательствам, предмет которых определен количеством монет известного рода. Не оказывает потому, что в таких обстоятельствах имеется в виду главным образом род монеты и ее количество, а не ее, более или менее часто изменяющаяся, ценность. Наконец, в-третьих, и это всего чаще, деньги представляются предметом обязательства не в смысле меры ценности, так что не обращается внимания не только на индивидуальность монеты, даже на род ее, а предмет обязательства составляет производство денежного платежа по курсу. При этом всегда имеется в виду не курс времени заключения обязательства, а курс времени его исполнения, так что производство платежа по курсу именно означает, что платеж известной суммы должен быть произведен по курсу (рыночной цене. – А. Г.) денег, какой будут иметь они в срок обязательства [813] Но если платеж по курсу кажется участникам обязательства неудобным, то нет препятствия им условиться насчет точнейшего определения курса, т. е. постановить, по какому именно курсу должен быть произведен платеж, как это и делается часто в обязательствах, удовлетворяемых за границей. Например, петербургский купец поручил берлинскому заплатить по его векселю столько-то рублей, считая марку по такому-то курсу в отношении к русскому серебряному рублю, – положим, 50 коп. Тогда платеж и производится уже по этому курсу, хотя бы в срок обязательства курс был другой. Когда курс продолжительно постоянен, так что утрачивается само понятие о нем как о рыночной цене денег, отличной от их нарицательной ценности, тогда надеются, что в курсе не произойдет перемены, и в обязательстве не говорится, что платеж должен быть произведен по курсу. Но тем не менее и тогда подразумевается, что платеж производится по курсу. Во внутренних платежах, однако же, курс денег имеет значение только независимо от общественной власти, а во всех тех случаях, которые приходят в соприкосновение с общественной властью, ценность денег определяется их нарицательной ценностью: рыночная цена денег игнорируется общественной властью – и все равно, возвысится ли, понизится ли рыночная цена денег сравнительно с их нарицательной ценностью, общественная власть принимает в соображение ту ценность денег, которая ею назначена. Так, у нас до 1839 г. к ценности бумажных денег нарастала еще некоторая ценность, известная под именем лажа (aggio, l’agio), так что государственные ассигнации в 5 руб. ходили в 5 руб. 25 коп. или даже в 5 руб. 50 коп., государственные ассигнации в 100 руб. в частных оборотах имели ценность в 105 руб. и т. д. Но казна принимала и выдавала ассигнации по их нарицательной цене, и точно так же при взысканиях в пользу частного лица ассигнации принимались по их нарицательной цене, которая и имеет значение законного курса, и с той целью устанавливается правительством, чтобы определить стоимость денег в гражданских оборотах, а удовлетворение по обязательствам – один из важнейших случаев применения нарицательной цены. Когда деньги представляются предметом обязательства в этом виде, т. е. когда предмет обязательства – производство денежного платежа без определения даже рода монеты, то от должника зависит, какими деньгами производится платеж, лишь бы предоставляемые деньги имели значение денег, а будет ли то звонкая монета, золотая или серебряная, или бумажные деньги – все равно. В законодательстве встречается два ограничения. Во-первых, денежный платеж должен быть произведен русскими государственными деньгами; веритель не обязан принимать платеж иностранной монетой [814] Во-вторых, веритель имеет право не принимать платеж значительной суммы серебряной и медной монетой, так как назначение этой монеты, представляющей собой в каждом отдельном кружке незначительную ценность, – служить в мелких оборотах; следовательно производство значительного платежа серебряной и медной монетой было бы противно ее назначению [815] Наш закон дозволяет, впрочем, не принимать платежи серебряной монетой рублевой, 50- и 25-копеечной свыше 25 руб., а остальной серебряной и медной – свыше 3 руб. при каждом платеже [816] 3. ДЕЙСТВИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА Действие обязательства относительно его участников и предмета удовлетворения § 16. Ближайшее и самое общее действие обязательства состоит в обязанности должника предоставить удовлетворение по обязательству и исполнить его [817] Рассмотрим подробно это удовлетворение относительно лиц, участвующих в обязательстве, а также предмета обязательства, времени и места совершения действия, составляющего предмет обязательства. Относительно участников обязательства прежде всего напрашивается вопрос: кто должен произвести удовлетворение? Его обязан произвести должник по обязательству – сам или его представитель, законный или даже договорный, если по существу данного обязательства договорное представительство в нем может иметь место. Но может ли за должника произвести удовлетворение другое лицо – не представитель должника, будет ли удовлетворение со стороны всякого другого лица считаться удовлетворением по обязательству? Например, А должен В 1 000 руб., является С и платит В 1 000 руб.; спрашивается, можно ли считать обязательство удовлетворенным? По отношению к этому вопросу надлежит делать различие между обязательствами по их содержанию. Если содержание обязательства таково, что для верителя все равно, от кого бы ни получить удовлетворение, то оно допускается от всякого лица, и обязательство представленным удовлетворением разрешается; если же обязательство по содержанию своему таково, что для верителя не все равно, то или другое лицо совершит действие, составляющее предмет обязательства, тогда совершение действия за должника сторонним лицом не допускается. Так, в действительности мы видим, что денежные платежи, взнос пошлин, денежных штрафов и тому подобного принимаются от всякого лица без удостоверения в полномочии, а только с указанием, за кого именно производится платеж долга. Конечно, в этом случае можно допустить, что полномочие подразумевается, потому что само действие, о котором идет речь, – производство платежа – таково, что в нормальном положении не совершается сторонним лицом иначе, как по полномочию должника или в виде дара в его пользу. Но дара, разумеется, принятого или по крайней мере полагаемого принятым, так что все-таки можно сказать, что есть согласие должника на производство удовлетворения по обязательству сторонним лицом. Но удовлетворение может быть произведено сторонним лицом не только без согласия должника, явного или предполагаемого, но и вопреки его прямому несогласию. Спрашивается, освобождается ли тогда должник от обязанности представить удовлетворение по обязательству? Ответ можно дать отрицательный, потому что нельзя совершить какое-либо действие без согласия лица, а можно – только с его согласия; если же и допускается иногда совершение действия без прямого согласия лица, то потому только, что согласие предполагается, но предположение уже не имеет места при прямом несогласии лица. Поэтому если стороннее лицо уже представило удовлетворение верителю, то оно может потребовать его обратно, ибо удовлетворение это без согласия должника на его производство нельзя считать удовлетворением по обязательству. Нельзя понимать его и в смысле дара верителю, ибо дар характеризуется намерением дарителя обогатить одаряемое лицо, стороннее же лицо, представляя удовлетворение за должника, имеет в виду не обогатить верителя или предоставить ему новое право, а только разрешить прежнее обязательство, по которому верителю принадлежит право. Спрашивается, наконец, какое же отношение существует между сторонним лицом, удовлетворившим по обязательству, и должником? Если обязательство таково, что веритель может передать его другому лицу, например, обязательство денежное, то стороннее лицо, изъявляющее готовность удовлетворить по обязательству, нередко требует передачи себе акта обязательства по передаточной надписи, что и совершается по производстве удовлетворения. В таком случае возникают между сторонним лицом и лицом обязанным такие же отношения, как между цессионарием и должником; но это значит, собственно, что стороннее лицо вызывается не удовлетворить верителя по обязательству, а приобрести себе по передаче право по обязательству; дело идет, следовательно, об уступке права по обязательству. Если же уступка права по обязательству не может иметь места и передаточной надписи не совершается, то производство удовлетворения сторонним лицом может иметь двоякий смысл. а) Или оно безмездно, тогда между должником по обязательству и сторонним лицом возникают такие же отношения, какие возникают по дарению между лицом одаряемым и дарителем. b) Или удовлетворение произведено с целью получить вознаграждение, тогда для должника возникает обязательство предоставить это вознаграждение стороннему лицу; но для этого требуется признание удовлетворения со стороны должника, что обыкновенно и делается. Если же признания не последует, а должник явно выразит несогласие на производство удовлетворения по его обязательству сторонним лицом, то наступают точно такие же отношения, какие наступают по производстве удовлетворения сторонним лицом вопреки предварительному несогласию должника, т. е. стороннему лицу остается только требовать от верителя возвращения удовлетворения. Можно сказать, что стороннее лицо производит удовлетворение по обязательству условно. Например, А удовлетворяет В по долговому обязательству С с тем условием, что С признает удовлетворение, производимое А; но С не признает удовлетворения; значит, условие, при котором А удовлетворяет В за С, не наступает, и для В нет законного основания удержать за собой полученное от А в удовлетворение по обязательству С, а В обязан возвратить полученное А. Удовлетворение, чтобы разрешить обязательство, должно быть произведено лицу, имеющему право по обязательству, – верителю или его представителю. Но точно так же, как иногда удовлетворение производится за должника сторонним лицом, оно производится нередко вместо верителя стороннему лицу. Так, в особенности часто бывает, что удовлетворение производится кому-либо из членов семейства верителя, например, его сыну, жене и так далее, или удовлетворение производится другому стороннему лицу, допустим, кредитору верителя. Во всех этих случаях производство удовлетворения не разрешает обязательства и должник не освобождается от обязанности представить удовлетворение самому верителю, за ним существует только право требовать возвращения удовлетворения от того стороннего лица, которому оно представлено. Другое дело, если веритель, как это нередко и бывает в практике, впоследствии признает удовлетворение, произведенное вместо него стороннему лицу; тогда производство удовлетворения имеет то же значение, как бы оно было представлено самому верителю, хотя бы само удовлетворение и не дошло до него. Например, должник уплачивает долг жене верителя и веритель впоследствии признает это удовлетворение; хотя полученные деньги не перейдут в руки мужа – верителя по обязательству, а будут растрачены женой, тем не менее удовлетворение, произведенное жене, имеет полную силу действительного удовлетворения, и обязательство разрешается. Но бывает и так, что сам веритель указывает стороннее лицо, которому должно быть произведено удовлетворение по обязательству. Иногда это указание делается уже при вступлении в обязательство, так что в самом акте обязательства указывается лицо, которому должно быть произведено удовлетворение: «что и доставите такому-то», – говорит веритель должнику. В таком случае, как скоро удовлетворение произведено стороннему лицу, оно имеет то же значение, как бы было произведено самому верителю, хотя стороннее лицо и не имеет значения его представителя: нельзя сказать, что стороннее лицо, указанное верителем как лицо, которому должно быть произведено удовлетворение по обязательству, приобретает тем право требовать удовлетворения. И вот замечательная характеристическая особенность положения лица, указываемого для принятия удовлетворения по обязательству: лицо это не вправе требовать удовлетворения; но как скоро удовлетворение представлено ему и принято им, должник тем самым непосредственно освобождается от обязательства. Предмет удовлетворения определяется самым содержанием обязательства. а) Именно то действие должно быть совершено, которое составляет содержание обязательства; оно только служит удовлетворением, так что совершением другого действия должник не освобождается от обязательства, разве на такую замену одного действия другим будет согласие верителя, явно выраженное или безмолвное, подразумеваемое [818] В действительности часто бывает, что должник совершает другое действие, а не то, которое составляет содержание обязательства, и требует, чтобы этому другому действию было присвоено значение удовлетворения по обязательству. Например, содержатели фабрик, в особенности во время застоя в сбыте фабричных произведений, позволяют себе удовлетворять рабочих вместо денежного платежа фабричными произведениями, по известной их оценке. Но такая замена денежного платежа товарами запрещена законом [819] , и каждый работник вправе требовать платежа денег и не принимать товара. Замена одного действия другим не есть замена одного обязательства другим и не должна с ней смешиваться. Замена одного действия другим только и может произойти с согласия участников обязательства, тогда как замена одного обязательства другим может произойти и независимо от их согласия, по крайней мере независимо от согласия верителя. Например, должник не совершает действия, составляющего предмет обязательства, и тем нарушает право верителя; отсюда для должника рождается обязательство вознаградить верителя. Но это уже новое обязательство, возникшее вследствие нарушения права, так что представление вознаграждения будет исполнением нового обязательства, заменившего прежнее, а не заменой действия, составляющего предмет обязательства прежнего. |