Мейер вещное право. От редколлегии
 Скачать 2.87 Mb.
|
|
( По нашему законодательству рассрочка в исполнении обязательства может быть дана органом судебной власти, а именно: мировыми судьями, уездными членами окружного суда, городскими судьями и земскими начальниками [837] Как мера исключительная, рассрочка, с одной стороны, может быть дана лишь при неимении у должника никаких наличных средств уплаты, а с другой — вызывает необходимость строгого отношения к должнику, злоупотребившему милостью, ему оказанной: в случае первой же неисправности с него взыскивается весь долг. – А. Г.) Наконец, последствия просрочки не наступают, когда виновен в ней сам веритель, например, когда он уклоняется от принятия удовлетворения или не совершает действия, которым обусловливается производство удовлетворения. Странным может показаться, что веритель уклоняется от принятия удовлетворения. Но в действительности это бывает, когда веритель желает навязать должнику дар, который это лицо почему-либо не хочет принять, или когда веритель находит выгодным для себя передать капитал в руки должника и хочет как бы насильно продолжить существование обязательства, или когда веритель (и то бывает. – А. Г.) подыскивается под должника, хочет ославить как неисправного и тем подорвать его кредит. Само законодательство, имея в виду явления действительности, обращает внимание на случай уклонения верителя от принятия удовлетворения по обязательству и определяет, что в таком случае удовлетворение по денежному обязательству может быть представлено должником суду [838] Но такой способ удовлетворения возможен лишь по обязательствам, предмет которых – производство денежного платежа. Доставление же других предметов, оказание личной услуги, совершение действия, обусловливаемого каким-либо действием самого верителя, невозможны при уклонении его от принятия удовлетворения. Но значение просрочки со стороны верителя не ограничивается устранением от должника последствий позднего удовлетворения по обязательству: если должник обязан представить удовлетворение в срок, то можно также сказать, что и веритель обязан принять удовлетворение в срок, так что уклонение от принятия, посредственное или непосредственное, составляет с его стороны нарушение права должника и влечет за собой все последствия правонарушения [839] Например, веритель уклоняется от принятия в срок товара, и должнику приходится этот товар хранить. А так как хранение товара всегда сопрягается с издержками, то веритель обязан вознаградить должника за эти издержки, равно и за все убытки, причиняемые ему просрочкой в принятии удовлетворения. Итак, просрочка возможна и со стороны верителя. Вследствие того высказывается иногда воззрение, будто просрочка для должника только и наступает при напоминании со стороны верителя о производстве удовлетворения по обязательству. И как бы нет просрочки со стороны должника, если веритель при наступлении срока обязательства не напоминает ему об удовлетворении. В действительности, правда, большей частью бывает так, что веритель напоминает должнику о наступлении срока по обязательству [840] Тем не менее нужно сказать, что это напоминание не имеет никакого юридического значения: обязательство произвести удовлетворение наступает в срок само собой, независимо от напоминания со стороны верителя. Спрашивается, со стороны верителя не имеет ли напоминание по крайней мере значение заявления о его намерении воспользоваться теми выгодами, которые предоставляет ему просрочка по обязательству, а со стороны должника составляет ли напоминание в самом деле условие наступления последствий просрочки? Но и такого значения напоминанию придать нельзя, потому что последствия нарушения права верителя наступают совершенно независимо от всякого заявления. Веритель, конечно, может отречься от права воспользоваться выгодами просрочки, но воздержание от напоминания должнику о наступлении срока обязательства еще не составляет безмолвного отречения: веритель может воздержаться от напоминания должнику, имея в виду, что последствия, связанные с просрочкой по обязательству со стороны должника, наступают сами собой как последствия нарушения права. Но что сказать об обязательствах, в которых срок удовлетворения не обозначен? Такие обязательства встречаются нередко. Спрашивается, когда же должно быть произведено удовлетворение по бессрочному обязательству – когда веритель может требовать совершения действия, составляющего предмет обязательства, а должник совершением этого действия может от него освободиться? Нам кажется, что бессрочные обязательства подлежат удовлетворению по первому требованию верителя, так что если лицо обязано совершением какого-либо действия, но не определено время его совершения, то это значит, что совершение действия может быть потребовано от должника в любую минуту. Такое положение относительно бессрочных обязательств совершенно естественно: если назначен срок обязательства и веритель потребует удовлетворения до срока, то должник вправе отозваться, что он не обязан удовлетворять по обязательству, потому что еще не наступил его срок. Но если в обязательстве срок не назначен, то должник не может отозваться ненаступлением срока. И выходит, что по бессрочному обязательству веритель вправе требовать удовлетворения во всякое время. Очень часто упускают из виду это значение бессрочных обязательств, не принимают их такими, в которых от верителя зависит требование удовлетворения в то или другое время. Оттого порой бессрочные обязательства и служат орудием злоупотреблений: бывает, что лицо, желая злостно объявить себя несостоятельным, передает свое имущество, в особенности деньги, другому лицу по какому-либо бессрочному обязательству – разумеется, лицу, близкому себе. Это лицо на требования со стороны кредиторов платежа по обязательству отвечает, что в настоящее время не может его произвести, да и кредиторы не имеют права требовать от него удовлетворения, потому что срок платежа не обозначен. По нашему мнению, такой отзыв нельзя признать основательным: это значило бы поставить право по обязательству в зависимость от воли лица обязанного. Ведь если должнику вздумается вовсе не произвести удовлетворения, он может это сделать, отговариваясь на каждое требование верителя тем, что он не вправе требовать удовлетворения по обязательству в настоящее время, а что должник сам произведет его впоследствии, при более благоприятных обстоятельствах. Но такая зависимость права от доброй воли лица обязанного разрушает само понятие о праве. Примечания: [823] Ст. 1516; Пол. подр., ст. 183. [824] Пол. подр., cт. 192; У. с. т., ст. 587. [825] У. с. т., cт. 621. [826] Понятно, что во многих случаях для верителя может быть интерес в том, чтобы не принимать удовлетворения до срока – например, когда веритель не может сделать никакого употребления из капитала, тогда как капитал, находясь в руках должника, приносит ему известные проценты, или когда у верителя нет свободного помещения для складирования товаров, доставление которых составляет предмет обязательства, и т. п. [827] Ст. 1530, 1536. [828] У. с. т., cт. 505. [829] Законы о судопроизводстве гражданском (З. суд. гр.), т. XVI, ч. 2, cт. 510. [830] Ст. 2023. [831] Ст. 1549–1551, 1585, 2051. [832] У. в., cт. 107. [833] Ст. 1575. [834] Ст. 1583. [835] Обстоятельства эти: пожар, наводнение, мелководье, неурожай, вторжение неприятеля, правительственные распоряжения, препятствующие исправности по обязательству, и т. п. Словом, такие обстоятельства, которые выходят из ряда обыкновенных случаев жизни и превышают силы человека (Пол. подр., ст. 218). Указывая на эти обстоятельства и признавая их разрушающими действие просрочки по отношению к обязательствам между частными лицами и казной, наше законодательство как бы высказывает мысль, что как собственник за все несчастные случаи, разрушающие или повреждающие его собственность – casum sentit dominus, точно так же и субъект права по обязательству, если это право задевается или разрушается несчастными случаями, несет на себе их последствия – casum sentit subjectum juris. [836] В нашем древнем праве акты верховной власти, устанавливающие отсрочку, назывались полетными грамотами, и такие грамоты распространялись иногда на целые сословия лиц, впрочем всегда выдавались в виде исключений, по каким-либо особенно уважительным причинам. В римском праве отсрочка по обязательству, исходящая от верховной власти, называется moratorium. Во время существования империи она часто предоставлялась придворным мотам. [837] У. г. с., cт. 136; Правила устройства судебной части и производства судебных дел в местностях, в коих введено Положение о земских участковых начальниках (Пр. суд.), ст. 30; Правила о производстве дел, подведомственных земским начальникам и городским судьям (Пр. произв.), ст. 91. [838] Ст. 1651, 2055, 2110. [839] Ст. 569, 570, 684. [840] Такое напоминание делается словесно или письменно, в торговом быту – присылкой должнику счета. Иногда присылается даже счет, подписанный должником. Это, разумеется, намек, которым высказывается уверенность, что платеж будет произведен немедленно. Но присылка должнику подписанного счета составляет риск для верителя, ибо счет в руках должника принимается за доказательство платежа, опровержение которого всегда очень затруднительно, а иногда и невозможно. Спрашивается, с какого же времени наступает просрочка по бессрочному обязательству? Если справедливо, что по бессрочному обязательству веритель вправе требовать удовлетворения во всякое время, то, значит, предъявление требования составляет срок по обязательству, неисполнение которого будет началом просрочки. Но это не значит, что в ту же минуту, как предъявлено верителем требование удовлетворения, должник обязывается его произвести, а иначе подвергнется последствиям просрочки. По самому существу обязательства должно быть предоставлено время, в которое должник, без особого для себя стеснения, мог бы совершить действие, составляющее предмет обязательства. И только уже по прошествии этого времени можно считать право верителя нарушенным и признать наступление просрочки. Иногда и сам веритель назначает срок, требуя удовлетворения по обязательству не немедленно, а к известному, более или менее отдаленному времени. В таком случае к обязательству присоединяется срок, который обсуждается точно так же, как если бы срок назначен был при самом заключении обязательства, т. е. просрочка начинается с того времени, как истечет срок по обязательству, назначенный верителем. Наконец, по отношению к бессрочным обязательствам возникает еще вопрос: может ли сам должник произвести удовлетворение по обязательству и тем освободиться от него, если веритель не требует удовлетворения? Конечно, если веритель принимает удовлетворение, представляемое ему должником, значит, он соглашается на разрешение обязательства, и этим вопрос просто снимается. Но как его решить в том случае, когда веритель не принимает удовлетворения по обязательству? Если назначен срок обязательства, то должник вправе требовать от верителя принятия в срок удовлетворения, в противном случае веритель подвергается, смотря по обстоятельствам, тем или другим невыгодным последствиям просрочки с его стороны. Но нельзя признать этого права за должником, когда срок обязательства не назначен. Потому что по такому обязательству срок составляет время требования удовлетворения со стороны верителя, а пока нет требования, не наступает и срок обязательства. Наконец, удовлетворение по обязательству имеет известное отношение к месту. Для участников обязательства во многих случаях не все равно, в том или другом месте будет произведено удовлетворение, например, не все равно, на ту или другую фабрику будут доставлены товары. Потому вопрос о месте удовлетворения по обязательству получает существенное значение, так что удовлетворение должно производиться всегда в надлежащем месте [841] , иначе веритель вправе не принимать удовлетворения или принять его с условием вознаграждения за убытки, причиняемые ему представлением удовлетворения не в надлежащем месте. Какое же это место, в котором следует произвести удовлетворение по обязательству? Иногда оно определяется в самом обязательстве, иногда не определяется. В первом случае вопрос о месте удовлетворения не представляет никакого затруднения: удовлетворение по обязательству и нужно произвести именно там, где назначено. Но где произвести удовлетворение, если место его производства в обязательстве не определено? Если должник и веритель находятся в одном городе, в этом случае также нет затруднения при определении места удовлетворения по обязательству. Потому что все равно – определить ли, что удовлетворение производится по месту жительства верителя или должника, так как оба эти места совпадают. Но и при этом условии бывают случаи, что веритель и должник находятся не там, а в другом каком-либо месте, например, где происходит ярмарка. Тогда вопрос разрешается по существу обязательства: если оно таково, что удовлетворение по нему должно быть произведено немедленно, то оно и должно быть произведено в месте временного пребывания участников обязательства; если же удовлетворению по обязательству назначено такое время, в которое участники обязательства уже не будут находиться в том же месте, то вопрос решается точно так же, как и в том случае, когда участники обязательства имеют жительство в разных местах. Итак, следует ли верителю явиться по месту жительства должника для получения удовлетворения (Holschuld), или должнику следует представить удовлетворение верителю по его местожительству (Bringschuld)? Должник, оставаясь по своему местожительству, не производит удовлетворения верителю и тем нарушает его право; отсутствие же верителя по местожительству должника не служит для него оправданием неисправности. Следовательно удовлетворение должно быть произведено по местожительству верителя: должник обязан явиться в тот город, где живет веритель, и совершить действие, которое составляет предмет его обязательства. Конечно, нет надобности, чтобы должник всегда лично являлся к верителю и совершал это действие: иногда удовлетворение, например, производство денежного платежа, может быть доставлено и через представителя или по почте. Такое решение вопроса о месте удовлетворения по обязательству может показаться совсем неточным: можно спросить еще, в каком именно доме или помещении следует произвести удовлетворение? Но этот вопрос решается точно так же, как вопрос о месте удовлетворения вообще: удовлетворение должно быть представлено должником в квартиру или контору верителя, а не веритель обязан явиться за получением удовлетворения в квартиру или контору должника, хотя в действительности и бывает нередко, что сам веритель является к должнику и требует от него удовлетворения. Действие удовлетворения по обязательству § 18. Действие, оказываемое удовлетворением по обязательству, заключается в его прекращении, но, конечно, при условии, что удовлетворение произведено соответственно всем требованиям, вытекающим для него из существа обязательства. Поэтому, например, удовлетворение несвоевременное не прекращает обязательства, а чтобы обязательство прекратилось по удовлетворении, требуется нечто большее – добавок. Или когда предмет обязательства составляет целый ряд действий, то только совершением последнего прекращается обязательство. Но между одними и теми же лицами может существовать несколько обязательств, и притом все они могут быть однородными, скажем, иметь предметом производство денежного платежа. Тогда возникает вопрос, к какому обязательству отнести производство удовлетворения? Прежде всего он разрешается волей должника: удовлетворение по обязательству – его действие, следовательно, представляя удовлетворение, он вправе указать, к какому обязательству оно относится. Если же должник не объясняет, к какому обязательству относится удовлетворение, естественно принять, что он предоставляет верителю отнести удовлетворение к любому обязательству, так что тогда уже вопрос решается волей верителя. Но и веритель иногда не объясняет немедленно по получении удовлетворения, к какому обязательству он его относит; тогда остается только разрешить вопрос по предположению. И вот прежде всего предполагается желание должника отнести удовлетворение к обязательству, для него наиболее тягостному. Так, если по одному обязательству, существующему между верителем и должником, платятся проценты, а по другому не платятся, то предполагается, что должник производит удовлетворение по тому обязательству, по которому платятся проценты. Точно так же, если одно обязательство обеспечено залогом, а другое не обеспечено, то предполагается, что удовлетворение относится к обязательству обеспеченному, как наиболее тягостному. Но если и предположение в пользу того или другого обязательства по наибольшей его тяжести для должника не может иметь места, потому что все обязательства одинаково тягостны, то отдается преимущество обязательству старшему по времени: естественно предположить, что должник прежде всего очищает старые обязательства, по очереди. Наконец, если равно тягостные обязательства одновременны, так что и по очереди их нельзя определить, к которому обязательству относится удовлетворение, то остается только принять, что удовлетворение распределяется на все обязательства по соразмерности. Но, разумеется, придается значение тому или другому предположению в том только случае, когда во время производства удовлетворения наступил уже срок нескольким обязательствам, существующим между верителем и должником; обязательства, которым срок еще не наступил, не берутся в расчет, потому что до срока они и не подлежат удовлетворению, разве только по особому соглашению между участниками обязательства, которого в данном случае мы не предполагаем или которого, лучше сказать, нет, почему и приходится решать вопрос по предположению. Но как доказать производство удовлетворения по обязательству? Значение его очень важно, ибо оно прекращает обязательство, а между тем само по себе производство удовлетворения не оставляет следа. Как о существовании обязательства нередко свидетельствует письменный акт, так же точно и о факте, прекращающем обязательство, составляется иногда письменный акт, называемый распиской или квитанцией. Как обязательство считается существующим по признанию должника, точно так же и производство удовлетворения по обязательству можно считать достоверным по признанию верителя. Cледовательно, как акт обязательства исходит от имени должника, так расписка должна исходить от имени верителя. Так и бывает в действительности: расписка представляется актом, в котором веритель заявляет о получении им удовлетворения по обязательству; должник же в этом акте не принимает никакого участия, подобно тому, как веритель не принимает участия в акте такого обязательства, по которому ему принадлежит только право и не возлагается на него никакой обязанности. Расписка эта или соединяется с долговым актом, значится на нем, что очень естественно, так как удовлетворение прекращает обязательство, а долговой акт свидетельствует о его существовании, или дается отдельно от долгового акта, составляет собой особый акт [842] В последнем случае важно, чтобы расписка указывала, какое обязательство прекращается удовлетворением. При этом только условии она служит доказательством удовлетворения, а иначе веритель может отговориться, что данная им расписка относится к другому обязательству, существовавшему между ним и должником, и тогда предъявителю расписки особыми фактами придется доказать, что она относится именно к тому обязательству, по которому веритель требует вторичного удовлетворения; но доказать это чрезвычайно трудно, а иногда и невозможно [843] Однако расписка верителя не единственное доказательство удовлетворения по обязательству: ей равняется по доказательной силе расписка должника о производстве удовлетворения. Это надпись должника на документе, который хранится у верителя, и для должника нет возможности сделать на нем надпись о производстве удовлетворения без согласия на то верителя. Но веритель, конечно, не даст своего согласия, не получив удовлетворения. Поэтому-то надпись должника на документе о производстве удовлетворения и равносильна расписке самого верителя в получении платежа [844] Наконец, есть еще акт, которому приписывается значение, одинаковое с распиской, – так называемое захеривание или наддрание долгового документа [845] Но, разумеется, чтобы захеривание или наддрание акта обязательства имело это значение, нужно, чтобы оно исходило от самого верителя; поэтому если веритель докажет, что не он наддрал или захерил акт обязательства, то наддрание или захеривание не имеет никакого значения. Надо сознаться, однако же, что все эти доказательства удовлетворения по обязательству доказывают, собственно, не само производство удовлетворения, а только прекращение обязательства, которое может последовать и независимо от удовлетворения. Так, расписка верителя в получении удовлетворения по обязательству большей частью дается, конечно, по действительном получении удовлетворения; но веритель может дать расписку, не получив удовлетворения, что и бывает иногда на самом деле. Тогда расписка эта, собственно, имеет значение отречения верителя от права по обязательству, значение дара в пользу должника. То же самое можно сказать и о надписи должника на долговом документе о производстве удовлетворения: и не получив удовлетворения, веритель может дозволить должнику сделать такую надпись, и значение ее при безденежности то же, что и значение безденежной расписки. Наконец, и захеривание или наддрание долгового документа иногда имеет значение прощения долга, отречения верителя от права по обязательству: веритель уничтожает долговой документ и тем лишает себя возможности доказать существование обязательства. Таким образом, ни одно из доказательств производства удовлетворения по обязательству не доказывает, собственно, действительного производства удовлетворения, а все они непосредственно доказывают только прекращение обязательства. Правда, для самого обязательства все равно, тем или другим способом оно прекращается – производством ли удовлетворения со стороны должника или иначе: в том и другом случаях оно перестает оказывать влияние на юридические отношения лиц. Но есть разница в последствиях прекращения обязательства по удовлетворению и по отречению от права со стороны верителя; отречение от права имеет значение дара в пользу должника, а дар в известных случаях возвращается [846] И если доказательства производства удовлетворения по обязательству по существу своему могут не соответствовать на деле видимому значению, то их нельзя считать непреложными, способны подлежать опровержению. Действительно, как скоро будет доказано, что обязательство прекратилось только по видимости платежом, в сущности же – по отречению верителя от права, то прекращение обязательства обсуждается как дар со стороны верителя должнику и влечет за собой все последствия дара. Поэтому-то нельзя сказать, чтобы для должника было все равно, произведено или не произведено удовлетворение по обязательству, как скоро в руках его есть, например, расписка верителя в получении удовлетворения: сама расписка эта как доказательство, может быть опровергнута, и тогда наступят иные последствия, нежели те, какие имели бы место при действительном производстве удовлетворения. Трудно, конечно, а иногда даже и совсем невозможно доказать, что удовлетворение по обязательству не было произведено, когда у должника есть расписка верителя в получении платежа или другое доказательство производства удовлетворения, но бывают случаи, что это и доказывается. |