текст отцовская куртка. ОТЦОВСКАЯ КУРТКА. Отцовская куртка
 Скачать 115.8 Kb.
|
|
* * * Резкий ветер продирался сквозь лес, колючей снежной крупой хлестал молодой ельник и со свистом мчался по полю, обнажая на болотах серую корку льда. Генька в ушанке, высоких сапогах и тулупе, туго подвязанном ремешком, согнувшись, шагал по полю, держа под мышкой ружье. Глаза его обшаривали каждый кустик. Ленька с трудом пробирался за ним. В худые валенки набился снег. Ветер трепал отцовский шарф на Ленькиной шее. — Есть? — нетерпеливым шепотом спрашивал он товарища. — За болотом они, видно, за кочками, — отвечал Генька, выпрямляясь и прибавляя шаг. Ленька в школу не пошел. Он решил прямо с охоты, с убитыми зайцами за поясом, прийти к Татьяне Андреевне и объяснить, почему не был на уроках. Светало, когда они с Генькой вышли из своих дворов. Время шло быстро. Синеватый белый день давно уже клубился над селом, а приятели все еще в напрасных поисках кружили по полю. Морщась от резкого ветра и закрывая варежкой лицо, Ленька тяжело плелся за товарищем. Между кочками, покрытыми прошлогодней осокой, под тонким ледком стояла мутная вода. Из-под Генькиных сапог она вместе со стеклышками льда выплывала наверх. Ленька, прыгая с кочки на кочку, оступился и попал ногой в Генькин след. Острая ледяная струя охватила пальцы, в коленках заломило. Ленька вытащил из валенка ногу, стянул мокрый носок и безнадежно оглянулся: домой бы, на печку. Пальцы ныли от холода. Ленька беспокоился и думал: «Может, врет Генька! Что он в охоте понимает? Отец и тот один не ходил, а все, бывало, с колхозным пастухом… Посоветоваться бы с кем, как их, зайцев-то, стрелять, да боязно: скажут матерям и ружье отымут…» Ленька остановился. — Слышь, Генька… Обмерз я совсем. Может, ты все наврал про зайцев-то?  Но Генька не врал. Что-то грязно-белое вдруг пушистым комочком подпрыгнуло за кустом. Ленька увидел прямые острые уши и, забыв обо всем, схватил Геньку за руку. Генька с размаху плюхнулся прямо в болото. Заяц высоко подбросил ноги и мгновенно исчез. У Леньки зарябило в глазах. — Стреляй, что ль! — с отчаянием крикнул он. — В кого? — Генька с досадой плюнул в сторону. — Ушел проклятый… * * * Домой шли мимо школы. Ленька молчал и едва волочил ноги. Генька, несмотря на упущенного зайца, торжествовал: — Говорил я тебе, есть зайцы! Поймаем! Времени у Геньки было достаточно. В пожарке по-прежнему работы не было. — Не сегодня-завтра все зайцы наши будут! Кареглазый румяный парнишка с сумкой под мышкой вышел из школы и подбежал к Леньке: — Тебя Татьяна Андреевна спрашивала… Ты где был? — Где был, там нету, — еле двигая синими губами, ответил Ленька. — На печи не сидел небось… Генька хвастливо повертел в воздухе ружьем. Егорка свистнул, оттопырил нижнюю губу и покачал головой. — Шатаетесь? — как бы с сожалением сказал он. Ленька вскипел: — Это ты, может, шатаешься! У меня семья на шее! Егорка с любопытством взглянул на него. — Обмерз ты… — вместо ответа сказал он и, повернувшись, зашагал в другую сторону. На пороге своей избы Ленька лицом к лицу встретился с матерью. — Батюшки! Побелел весь! Бродяга этакий! Шарф на тебе колом стоит! — Иди ты еще! — грубо ответил Ленька, отстраняя ее. — Отстань от меня! В избе пахло свежеиспеченным хлебом. На горячей печке, укрывшись с головой тулупом, Ленька лежал и слушал, как мать горько жаловалась Николке: — При отце все — дети. А без отца все — хозяева. На одно Слово — два. На два — двадцать два! Ноги саднило. Пальцы распухли и горели. Ленька вспомнил, как в прошлом году в метель и завируху отец ходил в соседнее село за валенками. Ждали его к вечеру, а вернулся он только под утро. Бросил на лавку мешок, долго стучал ногами, тер снегом отмороженные щеки. — Заблудился… Метель закружила. Погляди там валенки, мать! «Достал все-таки, — подумал Ленька. — Эх, убежал заяц! Неужели еще идти?» Голова тяжело опустилась на подушку. В сонных глазах потянулось длинное мерзлое поле… Страшно и зябко было вспоминать о нем. * * * На другой день Ленька встал рано и побежал в школу, чтобы еще до уроков встретить Татьяну Андреевну и объяснить ей все. Он ждал ее и волновался. Но Татьяна Андреевна пришла к самому звонку, и объяснение с ней вышло короткое и совсем не такое, как думал Ленька. — Почему ты не был вчера в школе? — спросила учительница, останавливаясь у Ленькиной парты. Ленька раскрыл рот, но говорить при ребятах ему не хотелось. — Я потом… — прошептал он, глядя на Татьяну Андреевну виноватым и умоляющим взглядом. Ее лицо вдруг стало строже: темные полоски бровей сошлись у переносья, ямочка на щеке исчезла. Тогда, испугавшись, Ленька тоскливо выдавил из себя случайно подвернувшиеся слова: — Дельце тут одно было… для ребятишек… — Заболел кто-нибудь? — участливо спросила Татьяна Андреевна. — Не заболел, а… — Ленька замялся. Потом, наспех припоминая, что хотел сказать учительнице с глазу на глаз, забормотал: — Не заболел, а погода… зима стоит… Татьяна Андреевна, вскинув брови, смотрела на него с удивлением. Ленька почувствовал ее недоверие и смутился окончательно. — На болоте они… зайцы-то… Кто-то громко фыркнул. Татьяна Андреевна гневно обернулась к классу. Ребята обеими руками затыкали себе рты, и беззвучно тряслись от хохота. — Леня! — мягко сказала Татьяна Андреевна. — Я не понимаю, что с тобой? Объясни мне толком. Ленька стоял перед ней красный, бросая исподлобья злые, упрямые взгляды на ребят. Губы его были крепко сжаты, он молчал. Татьяна Андреевна ждала. В классе наступила тишина. И вдруг поднялся Егорка. Его круглое лицо выражало и досаду, и сочувствие к растерявшемуся товарищу. — Скажи правду — и к стороне, — дружески кивнул он головой. Ленька оторвался от парты. — Я не вру! — крикнул он, тяжело дыша. — Не врешь? — медленно переспросил Егорка. — А с пожарным Генькой где шатался? Ленька побелел. Веснушки желтыми пятнами проступили на его щеках. — А… ты вот что! «Шатался»! — крикнул он и рванулся к Егорке. Татьяна Андреевна положила руку на его плечо. — Довольно! — сказала она. Ленька испуганно посмотрел ей в глаза. — Я до сих пор верила тебе, Леня. — Она сняла руку с его плеча и отошла. Ленька в смятении хотел броситься за ней, остановить ее, но ноги его приросли к полу, и, когда Татьяна Андреевна была уже около стола, он с отчаянием крикнул: — Я зайцев ходил стрелять! Тишина в классе прорвалась взрывом дружного смеха. И, поняв, что произошло что-то нелепое и безнадежное, Ленька тяжело опустился на парту. Ему не хотелось больше оправдываться. Все равно ему никто не поверит. Он сидел, облокотившись на спинку парты, макал в чернильницу промокашку и мазал чернилами ногти. Ребята фыркали, переглядывались. Но Татьяна Андреевна не замечала Леньки и не интересовалась его поведением. Она объясняла урок обычным, ровным, спокойным голосом. * * * Вечером к матери забежала соседка Паша. — Хоть обижайся, хоть не обижайся, а прямо тебе скажу, Поля, распустился твой парень, дальше ехать некуда, — тараторила она, дергая на шее концы платка. — Нынче мой из школы пришел, рассказывал, как Ленька перед учительницей осрамился! — Батюшки! — испугалась Пелагея и, опустив голову на руки, заплакала. — Одна я, одна… И помочь-то мне некому. — Некому, некому! — торопливо подтвердила Паша. — Не помощник тебе твой парень, прямо скажу. Мать, глядя перед собой усталыми, заплаканными глазами, тихо жаловалась: — Что день, что ночь — болит душа… — Болит, болит! — точно обрадовалась Паша. — И за самого болит, и за мальчишку болит. Плач матери Ленька услышал еще в сенях и, не отряхивая с валенок снега, ввалился в избу. — Мам!.. Он вопросительно посмотрел на Пашу. Она вытерла двумя пальцами губы. — Себя спрашивай… — и, повернувшись, со вздохом вышла. Ленька подошел к матери. Ему хотелось рассказать ей все, что произошло с ним в школе, пожаловаться на ребят, на Егорку, но она тихо плакала, отвернувшись от него; в Пашиных словах он чувствовал какое-то обвинение и не решался спросить. И только, охваченный жалостью, робко повторял: — Мам… мам… — Погоди… Найдется на тебя управа. Все отцу напишу, — неожиданно сказала мать. * * * Забившись на печь, Ленька сочинял отцу письмо. Слова подбирались жалостные: «Все на меня, папаня, нападают, а я старался, чтоб по-хорошему было…» Он достал из тетради чистый лист, присел к столу и, опершись на локоть, слушал сонное дыхание матери, посапывание сестер и храп Николки. К ночи все события смешались у него в голове, он даже хорошо сам не знал, что с ним случилось. Вспоминался почему-то чай у Татьяны Андреевны за чистым уютным столом, вспоминалось длинное мерзлое болото, прямые заячьи уши, а над всем этим — доброе озабоченное лицо и большая теплая отцовская рука. «Я, папаня, не могу большаком быть. И ты на меня не надейся…» Ленька вытер ладонью глаза и положил перо. Получит отец письмо. Холодно в землянке. Страшно. Кругом враги. И письмо от сына нерадостное. Обещал Ленька быть большаком и обманул. Там, в лесу, обещал и обманул! Ленька торопливо обмакнул перо в чернила и жирной чертой три раза перечеркнул написанное. «Стараюсь я, папаня, как могу. Обо мне не думай. Я все стерплю…» Ленька прочитал эти строчки, снова зачеркнул их, достал новый лист бумаги и написал по-другому: «Живем мы, папаня, хорошо…» И, бросив ручку, полез на печь. Закрывшись рукавом, он горько заплакал: «Некому и сказать-то о себе, пожаловаться некому…» * * * Ленька не ходил в школу. С утра он брал свою сумку и бежал к Геньке. По дому он тоже ничего не стал делать, а когда мать уходила в колхоз, он слонялся из угла в угол, забавлялся с Нюркой. Пробовал от безделья учить двойняшек. Учеба эта кончалась визгом на всю избу. — Ты Маня, а ты Таня — вот и нечего вам под одним именем ходить. Садись одна палочки писать, а другая картинку красить! Двойняшки отчаянно цеплялись друг за дружку. — Пускай вместе они! Пускай вместе! — заступался за них Николка. — Уйди! Что, они всю жизнь за ручку ходить будут? Уйди, не мешай лучше! Николка жаловался матери, и мать обрушивалась на Леньку: — Всех ребят перемутил! Бессовестный этакий! Игру какую нашел себе! Ленька уходил, обиженно хлопая дверью. «Ладно! Отец сам меня над ними назначил! Приедет — все расскажу!» Ладу в семье не было. Ленька все чаще и чаще загуливался до позднего вечера. Возвращаясь, он боязливо поглядывал на свой двор, опасаясь встречи с Татьяной Андреевной. Татьяна Андреевна действительно пришла к Пелагее. Узнав от учительницы, что Ленька не ходит в школу, Пелагея растерялась, покраснела и, путаясь в ответах, выгораживала сына: — Помогает он мне по дому… детишки малые… Не управляюсь я одна с ними! Учительница качала головой: — Неправа ты, Пелагея. У всех детишки, а учатся все. После ухода учительницы мать плакала, упрекала Леньку, а он отмалчивался и горько думал о своей жизни: все напасти сразу свалились на него. Ничего поправить уже нельзя, везде ему стыдно и нехорошо, и сам он ходит обиженный и злой на всех. И ни с того ни с сего реветь ему хочется от такой жизни. Так и сяк обдумывая свои дела, Ленька не видел другого выхода, как только явиться к Татьяне Андреевне с убитыми зайцами и тем самым доказать ей, что не лгал он тогда в классе и не шатался зря. Этими же зайцами думал он наладить свои отношения с матерью и показать ей, что не пропащий он человек, а большак, хозяин — для семьи старается. Вместе с Генькой ходил он в лес ставить силки, лазил по сугробам, но зайцы не попадались. — Под вечер ходить надо, — уверял Генька. * * * В воскресенье Пелагея собралась в лес за хворостом. — Пойдем, Ленюшка, а то на гору не втащить мне одной. — Николку бери, — ответил Ленька. В этот день он снова сговорился с Генькой идти на зайцев. Генькино ружье было заряжено крупной дробью, а заячьи следы, по словам Геньки, прошили весь лес. — Куда ни ткнись — везде зайцы! Только сейчас и стрелять их! Пелагея не взяла Николку. Он остался с младшими детьми — на Леньку мать уже не надеялась. Повязав голову платком, она впряглась в длинные санки и вышла со двора. Под вечер Ленька и Генька, измученные лазанием по глубоким сугробам, голодные и злые, возвращались домой. К ночи крепкий мороз туго стянул землю. Дорога шла в гору. Голубые, накатанные санями колеи круто поднимались вверх и исчезали в лесу. Страница 18 из 63 Шли молча. Генька чувствовал себя виноватым, но не сдавался, вертел головой и про каждую ямку в снегу говорил: — Заяц сидел… его след! Вдруг Генька увидел большое дупло в старом дубе. — Вот откуда выслеживать надо! — обрадовался он. — Пойдем? И, не дожидаясь ответа, шагнул в сугроб. Ленька, набирая полные валенки снега, полез за ним. Дупло было просторное, стенки его обуглились и пропахли дымом. У самого входа был кем-то сложен валежник. Мальчики присели на него. — Тут один от волков прятался. Всю ночь костер жег, — сообщил Генька. — Врешь все, — недоверчиво усмехнулся Ленька. — То зайцы, то волки… — Он вдруг прислушался. На дороге скрипел снег. Генька выглянул и, легонько свистнув, попятился назад. — Прячься! Прячься! Мамка твоя идет! Ленька посмотрел на дорогу. Натянув на груди веревки, Пелагея, нагнувшись всем телом вперед, медленно волокла в гору санки с хворостом. Ноги ее скользили, платок съехал с головы, и влажные волосы покрылись инеем. Она часто останавливалась, с трудом переводя дыхание. Ленька невольно рванулся к ней, но Генька крепо вцепился в его рукав: — Дурак! Тебя же ругать будет! Она небось злая сейчас. Они все такие, матери-то. Чуть что потруднее, так сейчас злые делаются. И на нас нападают. Моя тоже такая. Ленька опустил голову и слушал удаляющийся скрип полозьев. Скрип был неровный: то затихающий, то резкий. Леньке казалось, что он слышит трудное дыхание матери. От волнения он и сам дышал глубоко и тяжко. «Не довезет… Слабая она…» — вертелось у него в голове. Но руки были опущены, онемевшие ноги не двигались. И только когда фигура матери черной точкой исчезла в синих сумерках, он поднял голову и повернулся к Геньке: — Пропади ты пропадом со всеми твоими зайцами! В последний раз я с тобой шатался! * * * Прошло несколько дней, Ленькино место в классе все еще пустовало. Это пустое место сразу бросалось в глаза Татьяне Андреевне, когда она входила в класс. Ее сердило и тревожило отсутствие ученика. Она припоминала свой разговор с Ленькой дома, потом — неприятное объяснение в классе. Одно как-то не вязалось с другим, и Татьяна Андреевна, пожимая плечами, грустно говорила себе: «Не понимаю». Было очевидно, что Ленька не хочет и боится с ней встретиться. Она пробовала узнать что-нибудь от ребят, но и они говорили разное: — Матери помогает… — С Генькой шатается… Татьяна Андреевна позвала к себе Егорку. Егорка ничего не знал. Он рассказал только про последнюю встречу с Ленькой, когда тот возвращался с неудачной охоты. — И чего шатался? — простодушно сказал он. — Обмерз весь… Семья, говорит, большая. А сам с Генькой на зайцев ходит. — На зайцев? — Ну да! С ружьем ходит. Все ребята их видели! Татьяна Андреевна задумчиво посмотрела на Егорку. — Мне все это узнать надо. — Я к нему не пойду, — насупился Егорка. — Я тогда про него сказал, он на меня злится теперь. Татьяна Андреевна села на диванчик и вздохнула. Егорка тоже присел на кончик стула и поглядел на учительницу круглыми карими глазами. — Ведь он не ходит в класс! — почти выкрикнула Татьяна Андреевна. На щеках ее вспыхнули красные пятна. Егорка вскочил. За эти пятна на щеках учительницы он решил хорошенько поквитаться с Ленькой. «Вот я ему дам по шее», — подумал он про себя. — Да вы не беспокойтесь, Татьяна Андреевна! Не беспокойтесь! Татьяна Андреевна рассердилась: — Что ты мне все твердишь: «Не беспокойтесь»! Я тебе говорю, что в классе, там, где сидел твой товарищ, пустое место! А ты мне повторяешь: «Не беспокойтесь, не беспокойтесь»! Егорка раскрыл рот, но Татьяна Андреевна продолжала: — А если у тебя в семье за столом нет сестренки или братишки, который должен сидеть тут, рядом с тобой, то ты не беспокоишься? — Так ведь он жив… — робко начал Егорка. — И не болеет, слышно… — «Слышно»! — рассердилась Татьяна Андреевна. — А что еще тебе слышно? Егорка потупился. — Я с ним не дружу, — сказал он. — Не дружишь? — протянула Татьяна Андреевна. — Тогда конечно… Тебе безразлично… Пускай болеет, пускай умирает, пускай неучем остается… Егорка молчал. — Ведь четыре года вы в одной школе вместе сидели. Что же это, по-твоему, ничего не значит? Научу я вас когда-нибудь быть людьми? Егорка потянул к себе шапку. — Ребят с собой возьми. Помогите там по хозяйству — может, не справляется он один… Да не говори, что я послала тебя, — провожая его, сказала Татьяна Андреевна. |