Платошкин Н. Упущенный шанс. Жаркое лето 1953 в Германии. Платошкин николай николаевич упущенный шанс

• Название: Платошкин николай николаевич упущенный шанс
• Дата: 12.03.2022
• Размер: 1.55 Mb.
• Имя файла: Платошкин Н. Упущенный шанс. Жаркое лето 1953 в Германии.doc
• Тип: Документы; #393397
• страница: 20 из 20

Сначала предполагалось распределять продукты в Восточной Германии через церкви и другие благотворительные организации. Однако в ЦРУ опасались, что этим будут поставлены под удар работавшие там ценные источники информации. Само ЦРУ вместе с ВВС США хотели по образцу листовок засылать продовольствие в ГДР на воздушных шарах. Была и совсем уж нацеленная только на пропаганду идея. В заранее объявленный день машины с продовольствием должны были подъехать к нескольким пунктам на границе с ГДР и потребовать беспрепятственного пропуска на территорию страны. Ожидалось, что в нем, естественно, будет отказано, что и требовалось доказать. Заблаговременно подготовленные журналисты должны были зафиксировать для мирового общественного мнения, как русские не дают «голодным» восточным немцам получить бескорыстную помощь Запада¹³.

##13 Ostermann C. The United States, the East German Uprising of 1953, and 1953, and the Limits of Rollback. Washington. 1994. P. 28.

В конце концов, остановились на следующей схеме. 10 июля была опубликована переписка Аденауэра с Эйзенхауэром. Первый просил оказать голодающей советской зоне гуманитарную помощь, а последний великодушно на это соглашался. Тем самым помимо всего прочего демонстрировалось единоличное представительство интересов всей Германии боннским правительством. 10 июля американцы в ноте советскому правительству (то есть демонстративно игнорируя ГДР) предложили 15 млн. долларов на закупку продовольствия для ГДР. В советском ответе от 11 июля «помощь» США совершенно справедливо разоблачалась как пропагандистский маневр, не имевший ничего общего с заботой о нуждах восточных немцев.

Но американцы как раз и рассчитывали на такой ответ. Было объявлено, что, начиная с 27 июля 1953 года, любой житель ГДР по предъявлении удостоверения личности может получить в Западном Берлине «пакет Эйзенхауэра», состоявший из четырех банок сгущенного молока, 1 кг муки, 0,5 кг гороха или бобов и 0,8 кг топленого сала.

Эту акцию американцы начали 10 июля отнюдь не случайно. В конце июня 1953 года неугомонного Черчилля к их радости хватил удар, и его поездка в Москву окончательно была забыта. Болезнь британского премьера сорвала и планы по организации встречи в верхах трех западных держав. Вместо этого в Вашингтоне 10—14 июля заседали министры иностранных дел западной «большой тройки», причем французы и англичане с удивлением узнали о гуманитарной акции американцев в ГДР. По крайней мере, англичане сразу поняли, что скрывается за великодушием США, и их оценки, в принципе, ничем не отличались от советских. В Лондоне распределение продовольствия считали «слишком явным видом политической войны против режима Восточной зоны и советских оккупационных войск»¹⁴.

##14 Ibid. S. 37.

10 июля «Правда» сообщила об аресте Берии, который был осужден на пленуме ЦК КПСС 2—7 июля как иностранный шпион. Тем самым из игры выпали два основных человека, которые вполне могли сдвинуть с мертвой точки процесс германского объединения: Черчилль был болен, а Берия сидел в тюрьме. А ведь в Москве были прекрасно информированы о серьезных разногласиях между Англией и США в германском вопросе. Еще 29 июня на имя заместителя министра внутренних дел Кобулова (он уже тоже находился за решеткой) поступил восемнадцатистраничный меморандум разведки «О позиции западных держав в германском вопросе». В нем говорилось о противоречиях между США и Великобританией относительно целесообразности вступления в переговоры с СССР по объединению Германии¹⁵. 7 июля МИД ГДР также сообщал Гротеволю, что французские и британские «империалисты» противостоят агрессивной политике США и не хотят захлопывать дверь на пути к четырехсторонним переговорам по Германии¹⁶.

##15 Baily G., Kondraschow S.P., Murphy D. Die unsichtbare Front. Der Krieg der Geheimdienste im geteilten Berlin. Bеrlin, 1997. S. 226.

##16 Ostermann C. The United States… P. 38.

Но на фоне шумихи вокруг «голодающего» населения ГДР США навели порядок в своем лагере, и 15 июля 1953 года западные державы направили СССР ноту, приглашавшую Советский Союз провести совещание министров иностранных дел четырех держав по германскому вопросу в конце сентября 1953 года (такой срок был определен по просьбе Аденауэра: канцлер не желал созыва конференции до проведения выборов в бундестаг). В ноте предлагалось ограничить повестку дня предстоящей четырехсторонней встречи вопросом о создании комиссии по проверке наличия условий для свободных выборов в ГДР и ФРГ. Такое предложение граничило с издевательством, так как весь 1952-й год прошел в бесплодных препирательствах именно на эту тему. Американцы и Аденауэр рассчитывали, что СССР отвергнет западную инициативу и предстанет в глазах прежде всего немцев противником германского единства. А Аденауэр, наоборот, наконец-то сможет продемонстрировать свою приверженность идеалу воссоединения родины.

Дипломатическое и продовольственное наступление американцев как всегда сопровождалось массированной пропагандой РИАС, вещавшей, что Запад не останется равнодушным к стонам угнетенного населения «восточной зоны». В США явно рассчитывали на повторение 17 июня, что должно было окончательно загнать СССР и ГДР в угол и подорвать их позиции на международной арене.

В начале июля на предприятиях ГДР стали вновь отмечаться забастовки, хотя они были краткими и носили в основном экономический характер. 9 июля была прекращена работа на заводе им. Клемента Готвальда в Шверине. Прибывший на завод статс-секретарь министерства тяжелой промышленности пытался совместно с представителем министерства труда доказать, что требуемое рабочими резкое повышение зарплаты пока невозможно, но обещал немедленно решить все другие проблемы, касавшиеся непосредственно предприятия. После этого часть рабочих вернулась в цеха, но 25 человек продолжили забастовку, которая была прекращена после ареста ее зачинщика¹⁷. Интересно, что он был известен на заводе под кличкой «РИАС», так как уже давно высказывал мнения, текстуально совпадавшие с передачами упомянутой радиостанции.

##17 Mitter A., Wolle S. Untergang auf Raten… S. 131.

7 июля состоялись профсоюзные собрания на заводах «Карл Цейс» в Йене. Там уже выдвигались требования проведения тайных и свободных выборов на всей территории Германии, хотя большинство требований все же касалось экономических вопросов. 9 июля заседал профсоюзный актив предприятия, где представители СЕПГ были встречены свистом и криками протеста. Рабочих не устроило обещание в течение четырех недель разобраться с их требованиями. Одновременно на предприятии шел сбор подписей за освобождение арестованных после 17 июня руководителей забастовки (к 9 июля свои подписи под соответствующим обращением поставили 1300 человек)¹⁸. 11 июля более двух тысяч рабочих приняли участие в сидячей забастовке, которая была быстро подавлена силами МГБ ГДР. В этот же день в ГДР было отменено военное положение.

##18 Ibid. S. 133.

Сразу же после этого опять начал тлеть очаг беспорядков 17 июня – район Галле-Мерзебург. На предприятии «Буна» 15—17 июля состоялись акции протеста, даже превосходившие по масштабам события месячной давности. Еще 8 июля члены трудового коллектива «Буны» приняли на своем собрании обращение к Верховному комиссару СССР В.С. Семенову. Первые из 28 пунктов петиции содержали политические требования: свободные выборы, вывод из Германии всех оккупационных войск, немедленное освобождение всех политических заключенных (в случае невыполнения этого требования и дальнейших арестов рабочие угрожали забастовкой), сокращение численности казарменной народной полиции в ГДР (интересной была аргументация: о нашей безопасности и так заботятся советские оккупационные войска, так что от собственной армии можно пока отказаться), выведение профсоюзов из-под контроля СЕПГ и т.д.

Партийное руководство «Буны» опять, как и месяц тому назад, не придало требованиям рабочих серьезного значения. Ведь на предприятии продолжали оставаться силы МГБ и казарменной народной полиции. 15—17 июля треть из 16 тысяч рабочих и служащих «Буны» объявила забастовку. Причем ею руководил уже новый стачечный комитет (все члены прежнего, возглавлявшего протесты 16—17 июня, были к тому времени уже арестованы). Рабочие «Буны» пытались привлечь на свою сторону соседей из «Лойны», но те присоединиться к акции отказались. На этот раз партийные и правоохранительные органы ГДР действовали решительно и быстро. Уже 15 июля райком СЕПГ образовал так называемый боевой штаб, куда вошли второй секретарь окружкома округа Галле, два инструктора ЦК СЕПГ, первый секретарь райкома и представители народной полиции и МГБ¹⁹. На завод были посланы 100 партийных агитаторов. С делегацией бастующих встретился представитель советских войск полковник Родионов, назвавший требование рабочих «фашистскими». Он предложил немедленно приступить к работе, заявив, что те, кто этого не сделают, будут считаться уволенными²⁰. В ночь с 15 на 16 июля МГБ арестовало 18 руководителей забастовки. 17 июля на «Буне» выступал Фриц Зельбманн, уже имевший опыт (правда, негативный) общения с забастовщиками в Берлине ровно месяц назад. Выступление министра собравшиеся 500 человек прерывали «ироническими» (по сообщению МГБ ГДР) аплодисментами. Дискуссии не получилось, так как почти все выступавшие не согласились с гостем из Берлина, и 80 % собравшихся покинули зал. Только благодаря массированному применению сил безопасности забастовку удалось подавить в тот же день.

##19 Ibid. S. 136.

##20 Ibid.

Из событий на «Буне» и в Йене немедленно были сделаны выводы. 15 июля 1953 года Гротеволь «спустил» на места совершенно секретное решение правительства об образовании «центрального кризисного штаба» (Zentrale Einsatzleitung). Этот орган собирался в случае угрозы общественной безопасности в стране по распоряжению премьер-министра. В штаб входили глава правительства, генеральный секретарь ЦК СЕПГ, министр внутренних дел и командующий народной полицией. На уровне районов и округов при необходимости образовывались такие же органы. В составе кризисных штабов не было представителей МГБ, потому что не было уже и самого министерства: его преобразовали в государственный секретариат и включили в состав МВД. Но это уже было напрямую связано с развернувшейся в руководстве ГДР борьбой за власть.

После того как Ульбрихт подвергся в начале июня в Москве «головомойке» со стороны Берии, последний стал в спешном порядке подыскивать преемника первому. Уполномоченные Берии вели активные переговоры с Цайсером. Предполагалось, что первым секретарем ЦК СЕПГ станет Херрнштадт (хорошо проявивший себя, по советским оценкам, в ходе событий 16—17 июня). Сам Цайсер будет курировать в партийном руководстве силовые органы, которые по советскому образцу объединятся под крышей МВД (таким образом, Цайсер становился этаким «немецким Берией»). Но размах протестов в ГДР, явная вовлеченность в них Запада и последовавшее 10 июля объявление о продовольственной «помощи» ГДР заставили советское руководство отказаться от замены Ульбрихта (соответствующее предложение Соколовского, Семенова и Юдина было признано «несвоевременным»). В Москве опасались, что, как и объявление «нового курса», смещение Ульбрихта будет воспринято населением как сигнал к новым мощным протестам. К тому же всю схему кадровых перестановок в ГДР задумывал Берия (как и сам «новый курс»), а теперь он был разоблачен как «английский шпион». На Пленуме ЦК КПСС 2—7 июля 1953 года одним из главных обвинений Хрущева и Молотова в адрес Берии было как раз стремление последнего «отдать ГДР» западным империалистам. Соответственно, теперь надо было по логике поддержать основного противника Берии в ГДР – Ульбрихта. Гротеволь был также вполне приемлемой кандидатурой, но в Москве боялись, что он из-за чрезмерной мягкости не сможет без Ульбрихта удержать стабильность ГДР в условиях предстоявшей пропагандистской войны вокруг американской продовольственной помощи.

Пока в ГДР ничего не знали о судьбе Берии, на заседании политбюро 8 июля подавляющее большинство членов высшего партийного органа высказались за отстранение Ульбрихта от работы. Но уже после 10 июля генеральный секретарь снова был «на коне» и готовился отомстить своим политическим противникам. Все решил 15-й пленум ЦК СЕПГ, состоявшийся 23—24 июля 1953 года. Херрнштадт и Цайсер потеряли свои места в политбюро (за «связь с Берией»), а в январе 1954 года оба были исключены из партии. Херрнштадт был отправлен на работу в архив и писал оттуда письма в ЦК СЕПГ и ЦК КПСС, убеждая, что он ни в чем не провинился перед делом социализма в ГДР. Цайсер, только что награжденный по случаю своего дня рождения высшим орденом ГДР — орденом Карла Маркса — вплоть до своей смерти в 1958 году работал переводчиком с русского в Институте марксизма-ленинизма. В 1993 году правопреемница СЕПГ Партия демократического социализма официально реабилитировала Цайсера.

Еще раньше настала очередь министра юстиции ГДР Фехнера, который был арестован 16 июля. Его вина состояла в том, что в статье в «Нойес Дойчланд» 30 июня 1953 года он писал о незаконных арестах, а 2 июля в той же газете заявил, что право рабочих на забастовку гарантировано конституцией.

На 15-м пленуме во многом из-за Цайсера была подвергнута критике работа МГБ ГДР (Гротеволь: «Наши органы Министерства государственной безопасности, задачей которых являлась защита нашего государства против деятельности вражеских диверсантов и агентов, провалились»)²¹. На самом деле МГБ снабжало руководство страны информацией о растущем недовольстве населения, но аналитическая работа не проводилась ни в министерстве, ни в ЦК СЕПГ. К тому же, как было показано выше, события 16 июня в Берлине были вызваны скорее недоразумением, а также запоздалой реакцией правительства ГДР на требования строительных рабочих Сталиналлее. Кстати, госбезопасность еще осенью 1953 года упрекали в том, что до сих пор не выявлены западные организаторы беспорядков 16—17 июня.

##21 Grotewohl O. Im Kampf um… S. 431.

По советскому образцу МГБ критиковали из-за стремления «органов» встать над партией (тут совершенно явной была аналогия с делом Берии). Но в ГДР, в отличие от СССР, таких тенденций не было. Само МГБ было молодым и плохо укомплектованным кадрами министерством, привыкшим к тому же работать с оглядкой на «советских товарищей». Только в результате событий 16—17 июня МГБ (оно было позднее воссоздано) стало превращаться в тот мощный аппарат, который вскоре стал известен всему миру как «штази». Пока же для укрепления партийного руководства в статс-секретариате была образована отдельная парторганизация, а в окружных управлениях бывшего МГБ – райкомы. Руководители окружных управлений должны были докладывать первому секретарю окружкома СЕПГ о настроениях населения (особенно на предприятиях). Первый секретарь окружкома СЕПГ мог давать окружным управлениям статс-секретариата госбезопасности указания, причем не только по партийным вопросам, но и по работе управления. Например, он мог приказать произвести аресты. Если начальник окружного управления считал такие указания ошибочными, он должен был немедленно сообщить об этом в статс-секретариат. Если там такое мнение поддерживали, то вопрос передавался на рассмотрение первого секретаря ЦК СЕПГ Ульбрихта.

Решения пленума ЦК СЕПГ вселили во многих сотрудников госбезопасности чувство неуверенности. На местах некоторые партийные и хозяйственные руководители откровенно издевались над сотрудниками «штази» и даже отказывали им в постановке в очередь на жилье. Лишь со временем благодаря помощи СССР органы госбезопасности ГДР смогли превратиться в эффективную структуру.

По инициативе СССР были приняты меры и по укреплению народной полиции. Ее стали оснащать шлемами, водометами, гранатами со слезоточивым газом, мотоциклами и т.д., чтобы полицейские могли более профессионально бороться с возможными беспорядками. Улучшилось питание и материальное положение сотрудников полиции.

Таким образом, события июня 1953 года в ГДР привели к укреплению личной власти Ульбрихта и, по сути дела, помешали советскому руководству кардинально обновить персональный состав высших партийных и государственных органов ГДР. Такое положение вещей вполне устраивало американцев, которые еще с 1948 года старались укреплять позиции наиболее одиозных для населения руководителей стран Восточной Европы и компрометировать их популярных в народе соперников.

Теперь, когда режим Ульбрихта расправился с врагами внутри партии, американцы решили начать свою акцию продовольственной помощи, чтобы окончательно возвести стену непонимания между руководством ГДР и ее народом. В США явно рассчитывали на то, что массовый поток граждан ГДР в Западный Берлин за «пакетами Эйзенхауэра» заставит Ульбрихта принять репрессивные меры, что, в свою очередь, вызовет новое восстание наподобие 16—17 июня.

Первый день раздачи пакетов – 27 июля – превзошел все ожидания стратегов психологической войны (чему опять способствовали передачи РИАС). Было роздано 103 743 пакета²². Начиная с третьего дня, выдавалось по 200 тысяч пакетов ежедневно. Корреспонденты западных СМИ с удовольствием снимали огромные многочасовые очереди «голодающих». К концу первой фазы операции (15 августа) Западный Берлин посетили 865 тысяч гражданин ГДР, получивших 25 98 202 пакета²³ (многие приезжали по несколько раз, одалживая удостоверение личности у соседей). По оценкам американцев, пакеты получили 75 % жителей Восточного Берлина.

##22 Ostermann C. The United States… S. 28.

##23 Ibid. Р. 28.

Руководство ГДР сначала решило просто игнорировать американскую помощь, реагируя на нее не репрессиями, а усилением контрпропаганды. Правительство ГДР изъявило готовность закупить в США продовольствие на те же 15 млн. долларов или на большую сумму по ценам мирового рынка. Ответа, естественно, не последовало²⁴. На заседании правительства ФРГ отмечалось, что «голодная» ГДР исправно поставляет в ФРГ картофель и сахар (правда, публично на эту тему, естественно, не распространялись). Между тем агитаторы СЕПГ пытались на крупных вокзалах страны удерживать людей от поездок за «пакетами для попрошаек». Только в Потсдаме было отпечатано 150 тысяч листовок, разоблачавших цели «помощи». Такая политика СЕПГ явно не укладывалась в прогнозы американцев. Те надеялись, что опять будут закрыты границы Западного Берлина и произведены аресты тех, кто ездил за пакетами. Кстати, Верховный комиссар СССР в Германии Семенов как раз и предлагал по итогам событий 16—17 июня не открывать границы Западного Берлина после отмены военного положения. Но в Москве совершенно правильно решили не поддаваться на провокацию. Еще свежи в памяти были уроки так называемой «берлинской блокады» 1948—1949 годов, когда СССР после сепаратной денежной реформы западных держав в Германии закрыл границы Западного Берлина и дал тем самым американцам прекрасную возможность разыграть пропагандистскую акцию по спасению «голодающих» западных берлинцев с помощью воздушного моста (юбилеи этой героической эпопеи по-прежнему широко отмечаются в ФРГ). Теперь американцы опять хотели использовать продовольствие для обострения ситуации вокруг Западного Берлина, да и в самой ГДР. Тем более, что они ждали от СССР ответа на свое предложение от 15 июля о созыве четырехсторонней конференции по Германии, и любые репрессивные меры властей Советского Союза или ГДР только играли на руку Вашингтону.

##24 Geschichte der Aussenpolitik der DDR. Abriss. Berlin.1985. S. 77.

К концу июля 1953 года руководство ГДР все же начало проявлять растущую обеспокоенность. Наплыв желающих получить пакеты не спадал. Посланные в Западный Берлин партийные активисты выяснили, что в очередях много членов СЕПГ. Некоторые заводы даже посылали представителей, чтобы те забрали пакеты для всего коллектива. В ГДР резко возросло количество заявок на предоставление удостоверений личности детям. 1 августа 1953 года Политбюро ЦК СЕПГ решило принять меры против дальнейшего раскручивания американской акции. Была сокращена продажа билетов на поезда, следовавших в Берлин, и прекращены автобусные поездки в город из других частей ГДР. Тем самым удалось сбить количество «голодающих» с 40 до 8 тысяч в неделю. Получателей пакетов регистрировали (хотя и не повсеместно, а скорее, выборочно) и их имена публиковались в печати, сопровождаемые едкими комментариями. В Западный Берлин были направлены сотни агитаторов, стремившихся посеять недовольство среди тысяч людей, стоявших в очередях. Наконец, 4 августа 1953 года правительство ГДР начало свою «пакетную войну»: была организована раздача продовольствия безработным Западного Берлина. Кстати, среди последних быстро росло недовольство американской акцией, так как им самим в Западном Берлине помогать никто не собирался, хотя многие безработные жили за чертой бедности.

Американцы обрадовались, что им наконец-то удалось сподвигнуть ГДР на меры ограничительного характера. Настроение тех, кто продолжал прибывать в Западный Берлин за пакетами, становилось все более агрессивным. Органы госбезопасности отмечали примерно следующие разговоры: если у нас (то есть в ГДР) опять вспыхнут волнения, то Запад на этот раз не останется в стороне, так как уже проявил свою вовлеченность во внутренние дела ГДР раздачей пакетов. Сотрудников МПС на вокзалах осыпали ругательствами, а в Берлине 150 женщин блокировали рельсы, добившись отправки поезда в Западный Берлин²⁵. В городе Ангермюнде толпа в две тысячи человек, ожидавшая возвращения родственников из Западного Берлина, стала угрожать народной полиции. Все шире распространялись слухи, что скоро в Берлине произойдет «второе 17 июня».

##25 Ostermann C. The United States… S. 33.

7 августа новый начальник аппарата МВД СССР в Германии Питовранов сообщал Молотову и преемнику Берии на посту министра внутренних дел Круглову, что американская кампания продовольственной помощи представляет собой «серьезную угрозу безопасности и стабильности в ГДР»²⁶. Органам госбезопасности ГДР было рекомендовано «подавлять» тех, кто организовывал массовые поездки за пакетами. Руководству ГДР было также предложено из-за возможности массовых беспорядков усилить охрану правительственных зданий, электростанций и радиостанций. Военная контрразведка МВД СССР получила задание усилить борьбу с вражеским проникновением в подразделения казарменной народной полиции.

##26 Baily G., Kondraschow S.P., Murphy D. Die unsichtbare Front… S. 230.

В Москве решили ответить на американскую продовольственную войну двояко: во-первых, согласиться с предложением о проведении четырехсторонней встречи министров иностранных дел по Германии, а во-вторых, оказать ГДР еще более серьезную экономическую помощь. МВД СССР правильно предсказало, что американская акция продлится еще примерно неделю, то есть до 15 августа, и именно к этому дню СССР готовил свою ответную ноту западным державам.

2 августа 1953 года Молотов представил в Президиум ЦК КПСС план действий по укреплению внешнеполитических позиций СССР в германском вопросе. В записке МИД СССР справедливо отмечалось, что в последнее время западные державы усиленно пытаются представить себя в роли поборников германского единства, чтобы оказать поддержку «клике Аденауэра» на предстоящих выборах в бундестаг, ибо поражение Аденауэра означало бы крах планов по вовлечению ФРГ в ЕОС и НАТО. Для противодействия этой линии предлагалось направить «примерно 15 августа» ответную ноту западным державам (которая была подготовлена еще в мае, но не была послана из-за событий в ГДР) и пригласить 25 августа 1953 года в Москву с первым официальном визитом делегацию ГДР, объявив по итогам переговоров о мерах по существенной экономической помощи Восточной Германии²⁷. Было у МИДа и более далеко идущее предложение. А именно: созвать 10 августа в Москве или даже в Берлине совещание министров иностранных дел СССР, Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Албании, пригласив на него представителей ГДР (в последний раз такой солидный формат был задействован в Праге в 1950 году). Этот форум должен был принять жесткое заявление о том, что вовлечение Западной Германии в систему Североатлантического блока исключает возможность объединения Германии. По итогам совещания можно было бы, по мнению МИД, подписать договор о дружбе, экономическом и культурном (но не военном) сотрудничестве между странами – участниками встречи. Тем самым создавался бы фактически многосторонний союз социалистических стран как противовес ЕОС. Все его участники, кроме ГДР и Албании, уже были связаны с СССР двусторонними договорами о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Участие ГДР в многосторонней группировке должно было предупредить Запад о необратимых последствиях для германского единства включения ФРГ в западные военные структуры. С другой стороны, то, что союз был пока невоенным, должно было оставлять открытой возможность для компромисса в случае отказа Запада от ремилитаризации ФРГ. Однако это предложение МИД советское руководство сочло, видимо, слишком радикальным, и было решено пока ограничиться нотой западным державам. Она появилась, как и планировалось, 15 августа 1953 года, в день, когда американцы прекратили первую фазу своей операции по раздаче «пакетов Эйзенхауэра». В ноте, в принципе, совершенно справедливо отмечалось, что Запад так и не отреагировал серьезно на «ноту Сталина» от 10 марта 1952 года. Содержалось также жесткое предостережение, что после включения Западной Германии в НАТО и ЕОС ее уже нельзя будет рассматривать как миролюбивое государство, а объединение Германии станет невозможным. Если бы нота этим и ограничилась, США могли бы праздновать победу. Но СССР выражал согласие на переговоры четырех держав по германскому вопросу. В течение шести месяцев предлагалось созвать мирную конференцию по рассмотрению вопроса о мирном договоре с Германией. К советской ноте от 15 августа опять прилагался, как и 10 марта 1952 года, тот же самый проект Основ мирного договора. В ноте присутствовало и разработанное весной 1953 года предложение об образовании Временного общегерманского правительства для подготовки свободных выборов.

##27 АВП РФ, ф. 06, оп. 12 а, п. 3, д. 36, лл. 38—39.

20—22 августа 1953 года состоялся первый официальный визит государственной делегации ГДР в СССР. Впервые делегацию возглавил не партийный деятель, а премьер-министр. По итогам переговоров советское правительство объявило о прекращении взимания с ГДР репараций с января 1954 года (ГДР прощалось, таким образом, 2537 млн. долларов). 33 САО, шесть научно-технических и одно конструкторское бюро, то есть все объекты, еще находившиеся в советской собственности и производившие 12 % промышленной продукции ГДР, безвозмездно передавались республике²⁸. Предприятие по добыче урана «Висмут» с 1 января 1954 года преобразовывалось в германо-советское акционерное общество. Размеры расходов по пребыванию на территории ГДР советских войск ограничивались 5 % годового бюджета ГДР, что уже в 1954 году позволило республике сэкономить по сравнению с 1953 годом 360 млн. марок.

##28 Geschichte der Aussenpolitik der DDR… S. 77.

Для повышения международного престижа ГДР была достигнута договоренность о преобразовании дипломатических миссий обеих стран в посольства, что и было осуществлено в октябре 1953 года. Наконец, еще 26 июня 1953 года было объявлено о распространении Указа Верховного Совета СССР об амнистии от 27 марта 1953 года на осужденных за военные преступления в Советском Союзе немецких военнопленных и других граждан Германии, и с 1 июля началась передача подпавших под амнистию 6994 немцев властям ГДР.

США были неприятно удивлены масштабом советской помощи ГДР. С помощью РИАС стали распространяться слухи, что русские все равно заставят ГДР чем-то заплатить за свою поддержку. К тому же советские мясо и масло в любом случае надо было приобретать в магазине, а «добрые» американцы раздавали продовольствие абсолютно бесплатно.

Тем не менее, помощь СССР ГДР заставила американцев возобновить раздачу продовольствия с 27 августа. После победы Аденауэра на выборах в бундестаг в сентябре 1953 года акция по инерции еще продолжалась до 10 октября, но основное свое дело она уже сделала. ХДС/ХСС на волне антикоммунизма и солидарности с «голодным» населением «восточной зоны», только что героически поднявшимся на восстание против тоталитарного господства, получили 49,9 % голосов (в 1949 году – 45 %). Коммунисты, набрав 2,2 % голосов (5,7 % в 1949 году), в бундестаг не попали (на этих выборах был впервые введен пятипроцентный барьер). Так что победа на выборах оказалась двойной. Теперь можно было поговорить с русскими о Германии, не опасаясь всяких внутриполитических неожиданностей в ФРГ.

Высоко в администрации Эйзенхауэра оценивали и успех «продовольственной помощи». Характерно, что обер-бургомистр Западного Берлина Эрнст Ройтер сравнил ее с «артиллерийской атакой»²⁹. Аппарат Верховного комиссара США в Германии подытоживал, что программа, «в целом, опять интенсифицировала антагонизм между восточногерманским населением и режимом СЕПГ»³⁰. 2 сентября Совет по психологической войне даже предложил придать программе постоянный характер в виде некой западногерманско-американской организации, расположенной в Западном Берлине. Были идеи и насчет бесплатной раздачи медикаментов, одежды и книг. Программу планировалось распространить и на другие страны Восточной Европы. Чтобы усилить давление на Ульбрихта, западные Верховные комиссары в Германии должны были по замыслу американцев предложить отмену межзональных пропусков и полную свободу передвижения немцев между ГДР и ФРГ. Но потом от этой идеи отказались, так как боялись наплыва коммунистических агитаторов в Западную Германию. Да, здесь пока ГДР было явно труднее, так как своего «Западного Берлина» в ФРГ у нее не было.

##29 Ostermann C. The United States… S. 35.

##30 Ibid. Р. 36.

С конца августа англичане и французы начали все более активно высказывать свое недовольство «продовольственной» войной США. Французский военный комендант в Берлине с сарказмом вопрошал своего американского коллегу, поможет ли эта помощь населению Западного Берлина, если русские заблокируют город. Француз, видимо, и не догадывался, что американцы хотят именно этого. Оппозиция «пакетам Эйзенхауэра» возникла и в берлинской резидентуре ЦРУ. Там тоже аргументировали, что акция помощи может дать СССР желанный предлог для блокады Западного Берлина, а это прервет связь с агентурой на территории ГДР. К тому же продолжение программы может дать повод обвинить США в использовании продовольствия в качестве оружия «холодной войны».

В ФРГ благотворительные организации тоже начали протестовать против «гуманитарной» акции американцев, так как они боялись, что возможные контрмеры ГДР прервут уже налаженную систему передачи посылок жителей ФРГ своим родственникам в Восточной Германии. Даже Ройтер начал высказывать сомнения, потому что в помощи отказывали западноберлинским беднякам и безработным.

В конце сентября на прекращении продовольственной помощи уже стало настаивать и правительство Аденауэра, предлагая сосредоточиться на подготовке конференции четырех держав. Выборы были выиграны, кровь погибших 17 июня уже была капитализирована в антикоммунистическую истерию. Теперь надо было подавать себя в качестве умеренных государственных деятелей.

В конце октября подвела итоги борьбы с «попрошайками» и народная полиция ГДР. Ее сотрудниками было изъято более 57 тысяч пакетов (то есть 31 тонна бобовых, 27 тонн жира, почти 35 тонн муки и т.д.). По данным полиции, среди «голодных» было больше всего представителей частного бизнеса, ремесленников и пенсионеров.

В конце сентября администрация Эйзенхауэра определила дальнейшую стратегию психологической войны против ГДР. Предполагалось, что попытки «уменьшить советскую власть в ГДР должны всегда рассматриваться под углом зрения их влияния на наши усилия по интеграции Федеративной Республики с Западом»³¹. В то же время американцы опасались развязать «преждевременное» восстание в ГДР, но не потому, что боялись человеческих жертв, а потому, что плохо подготовленные волнения в случае их подавления могли дискредитировать США.

##31 Ibid. Р. 40.

Тем не менее, американцы вели против ГДР отнюдь не только психологическую войну. После участившихся случаев саботажа на угольных шахтах округа Коттбус была проведена операция по выявлению вредителей. Те оказались неплохо подготовленными и вооруженными американскими друзьями. Во время перестрелок с казарменной народной полицией были убиты три офицера и один унтер-офицер. В округе Карл-Маркс-Штадт «борцы с тоталитаризмом» застрелили в ходе настоящего боя двух полицейских.

20 октября 1953 года Аденауэр сформировал свой второй кабинет, в который вошла и впервые пробившаяся в бундестаг крайне правая партия Общегерманский блок/Союз изгнанных и лишенных прав. Партии правительственной коалиции имели 2/3 голосов в парламенте. Министром по делам изгнанных стал военный преступник Теодор Оберлендер, а уже упоминавшийся разработчик антисемитских законов 1935 года Глобке руководил центром механизма государственного управления – ведомством федерального канцлера.

В правительственном заявлении Аденауэр еще раз подчеркнул (назло СССР) стремление ФРГ как можно быстрее вступить в НАТО и подтвердил, что он «никогда не признает так называемую границу по Одеру—Нейсе»³².

##32 Ersil W. Aussenpolitik der BRD 1949—1969. Berlin. 1986. S. 75.

В декабре 1953 года Аденауэр на встрече с министрами иностранных дел западных стран в который раз заклинал своих партнеров не идти на предстоящей конференции с СССР ни на какие уступки, мешавшие вовлечению ФРГ в западные военные структуры. Американцы удвоили давление на французское правительство, чтобы ускорить ратификацию Национальным Собранием Франции договора о ЕОС. Причем, ЕОС рассматривалось в США в качестве «довеска» к НАТО. На заседании Совета министров иностранных дел НАТО в декабре 1953 года было заявлено, что «создание Европейского оборонительного сообщества, включая немецкий вклад, имеет своей основной целью укрепление… союза» (то есть НАТО)³³.

##33 Ibid. S. 76.

Особенно беспокоила Запад осенью 1953 года советская водородная бомба, которая была успешно испытана в августе 1953 года. В ответ на это предполагалось разместить в Западной Европе тактическое ядерное оружие. В ноябре 1953 года Аденауэр предложил, чтобы такое оружие было размещено и на территории ФРГ.

Содержательная подготовка Запада к предстоящей встрече министров иностранных дел четырех держав не оставляла этому форуму никаких шансов на успех. Предусматривалось опять навязать русским вопрос о проверке условий для свободных выборов в Германии.

В ГДР тем временем продолжалась политика кнута и пряника. К 3 июля правоохранительные органы арестовали 10 506 человек (226 арестованных были из Западного Берлина и двое из ФРГ), хотя большинство задержанных (6529 человек) были сразу же отпущены на свободу. Вскоре была объявлена амнистия, по которой на свободу вышли более трех тысяч человек. К началу сентября в рамках политики «нового курса» было пересмотрено более 22 тысяч уголовных дел против 29 469 человек. Были прекращены уголовные дела против 4229 человек, а в отношении более 16 тысяч осужденных содержание под стражей было заменено условным сроком.

4 августа 1953 года ЦК СЕПГ обратился к населению с призывом разоблачить пробравшихся на предприятия провокаторов. Были организованы многочисленные собрания, проходившие для СЕПГ с переменным успехом. На многих заводах рабочие отказывались осудить зачинщиков беспорядков.

Верховный комиссар СССР Семенов (с октября 1953 года он стал первым послом Советского Союза в ГДР) предлагал по образцу нацистской Германии наладить для населения ГДР выпуск радиоприемников, которые могли бы ловить только волны государственных радиостанций республики. К счастью, эта идея не была реализована, и с РИАС стали бороться методом глушения ее радиопередач. Это оказалось довольно эффективным средством, и американцы отмечали в конце 1953 года сокращение количества слушателей.

В октябре 1953 года правительство ГДР провело сокращение подоходного налога для всех, кто получал в месяц менее 900 марок в месяц (подавляющая часть населения ГДР). Это обошлось государству в 450 млн. марок³⁴. К тому времени, начиная с июня 1953 года, в ГДР было израсходовано на повышение зарплаты 400 млн. марок, на повышение пенсий – 200 млн.

##34 Grotewohl O. Im Kampf um… S. 611.

24 октября 1953 года было произведено значительное снижение цен в государственной розничной торговле. Мясо и мясные товары стали дешевле на 10 % (1 кг телятины стоил 16,20 марок), рыбные консервы – на 20 %, маргарин – на 25 % (килограмм маргарина стоил 7 марок). К особой радости трудящихся подешевели пиво (на 15 %) и сигареты (на 13 %)³⁵. Всего понижение цен затронуло 12 тысяч товарных групп. Впервые в ГДР при поддержке государства была введена система покупок дорогих товаров (проигрыватели, телевизоры, мебель, ковры и т.д.) в кредит. Покупатель платил 25 % суммы, а оставшуюся часть ему предоставляла сберкасса, которой он должен был вернуть кредит (6 % годовых) в течение двух лет.

##35 Ibid. S. 626.

Во второй половине 1953 года по сравнению с первым полугодием на 186 % выросло производство маргарина и на 181 % — шерстяных тканей.

Все эти меры правительства ГДР стали возможными благодаря, в основном, помощи СССР. Всего в 1953 году Советский Союз поставил в ГДР 935 тыс. тонн зерна, 57 тыс. тонн масла, 9,5 тыс. тонн животных жиров, 29,5 тыс. тонн растительного масла, 25 тыс. тонн мяса, 69 тыс. тонн хлопка и 5,2 тыс. тонн шерсти³⁶. Помогли и другие социалистические страны: из КНР было дополнительно получено в 1953 году 15 тыс. тонн пшеницы, 2 тыс. тонн риса, 12 тыс. тонн растительного масла, 22 млн. штук яиц, 300 тыс. тонн яблок и т.д. Венгрия поставила кожаную обувь, 11 тыс. тонн овощей и фруктов и 204 тыс. метров тканей³⁷.

##36 Документы о внешней политике правительства Германской Демократической Республики 1949-54 гг. М. 1955. С. 290.

##37 Grotewohl O. Im Kampf um… S. 517.

СССР и ГДР активно готовились к конференции министров иностранных дел четырех держав, которая состоялась в Берлине 25 января – 18 февраля 1954 года и закончилась полным провалом в том, что касалось германского вопроса. Договорились только о созыве конференции по прекращению военных действий в Индокитае (открылась 26 апреля 1954 года в Женеве и завершилась успешно, впрочем, в основном, потому, что французы и так были разгромлены силами вьетнамского Сопротивления).

По Германии СССР и западные державы лишь еще раз озвучили свои известные позиции. Москва предлагала образовать Временное общегерманское правительство, которое провело бы свободные выборы. Запад (от его имени выступил «обращенный в правильную веру» министр иностранных дел Великобритании А. Иден) предлагал сначала провести выборы, а потом образовать правительство, являвшееся свободным от любых внешнеполитических ограничений (то есть оно могло бы вступить и в НАТО).

В марте 1954 года СССР сделал последнюю попытку все же предотвратить раскол Германии и подал заявку на вступление в НАТО. Кстати, и Сталин еще в августе 1952 года не исключал такой возможности³⁸. Все было напрасно. После июньских событий 1953 года в ГДР на Западе (прежде всего, в Бонне и Вашингтоне) окончательно возобладал силовой подход: зачем идти на уступки русским, если можно выдавить их из Германии и Восточной Европы организацией «народных восстаний»?

##38 Егорова Н.И. НАТО и европейская безопасность: восприятие советского руководства // Сталин и «холодная война». М. 1998, С. 310.

Маховик центробежных тенденций в германском вопросе в 1954—1955 годов постоянно набирал обороты. После провала четырехсторонней конференции в Берлине и отказа СССР в приеме в НАТО, 25 марта 1954 года советское правительство предоставило ГДР полный суверенитет, в том числе и во внешней политике, включая «отношения с Западной Германией». 30 августа 1954 года французское Национальное Собрание отложило ратификацию Договора о ЕОС, что фактически означало крах всего проекта. СССР, еще на что-то надеясь, предложил 10 сентября 1954 года созвать общеевропейскую конференцию по созданию системы коллективной безопасности на континенте. Но на Западе решили срочно включить ФРГ в НАТО. Уже 23 октября 1954 года состоялось подписание протокола о вступлении Западной Германии в Североатлантический блок, а 9 мая 1955 года (была выбрана знаменательная для СССР дата) ФРГ стала полноправным участником НАТО. Германия и вся Европа оказались расколотыми на 35 лет.

Между тем, к тому времени уже мало кто вспоминал в ФРГ «героическое рабочее восстание» 17 июня 1953 года. Правда, сам этот день был объявлен национальным праздником – Днем германского единства. Но уже в 70-е годы, когда наступила эпоха разрядки, он казался анахронизмом, и праздник пытались отменить. Воспротивились профсоюзы, не желавшие терять летний выходной день. Около года после 17 июня некоторых героев восстания возили по западному миру, но потом о них забыли, и уже через 15—20 лет молодежь ФРГ практически не знала, что, собственно, случилось 17 июня 1953 года. Историография ФРГ тоже особо не жаловала это событие. Может быть, честные историки понимали, что панорама восстания была бы неполной без описания участия в нем западных держав. Но это не вписывалось в общепринятую концепцию «спонтанного» народного движения. В 1990 году после объединения Германии был отменен и праздничный день 17 июня.

В ГДР тоже старались не воскрешать память о событиях июня 1953 года. В официальных изданиях скороговоркой писали о контрреволюционном фашистском путче и крахе так называемого «дня Х». На последнем обстоятельстве стоит остановиться чуть подробнее. В марте 1952 года при министерстве по общегерманским вопросам ФРГ был создан Исследовательский Совет по вопросам воссоединения Германии. 26 марта 1953 года ведущая ежедневная газета ФРГ «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» писала, что создание этого совета вызвано необходимостью быстро и эффективно решить проблемы, которые возникнут после «дня Х», то есть воссоединения Германии. С тех пор термин «день Х» стал использоваться в ГДР для разоблачения планов присоединения ГДР к ФРГ. В июле 1952 года министр ФРГ по общегерманским вопросам Кайзер говорил: «План в стиле генерального штаба по взятию административной власти в ГДР почти готов. После подписания Аденауэром Общего договора не хватает только возможности осуществить его на практике»³⁹. Поэтому провал волнений 16—17 июня 1953 года был расценен в ГДР как крах попыток осуществить «день Х».

##39 Цит. по: Grotewohl O. Im Kampf um… S. 428.

В СССР о событиях июня 1953 года не писали. Не изменилась ситуация и после 1991 года. Были лишь реабилитированы несколько расстрелянных советскими властями участников беспорядков. Видимо, многим стыдно за подавление народного движения советскими танками. Вот и возникло к началу XXI века следующее стереотипное восприятие событий 16—17 июня в ГДР: спонтанное народное движение против сталинизма и за воссоединение Германии было зверски подавлено советскими войсками и их восточногерманскими сателлитами. Уже никто не знает (точнее, не хочет знать) ни о психологической войне и подрывной деятельности Запада против ГДР и других социалистических стран. Не известно ничего широкой общественности ФРГ (особенно молодежи) ни о «новом курсе, ни о попытках СССР все же добиться воссоединения Германии. Еще бы, ведь уже сформировался канонический взгляд на «холодную войну», в которой был, мол, виноват только СССР, проигравший, к счастью, это противоборство. Поэтому с государственным размахом отмечаются в ФРГ юбилеи событий в ГДР и так называемой «берлинской блокады» 1948 года. Создается новая система исторических мифов, которая не служит ни делу восстановления исторической истины, ни созданию по-настоящему тесных и дружеских отношений между народами Германии и России.

На самом деле события 17 июня 1953 года представляют собой яркий образец использования внутренних экономических трудностей ГДР (во многом и вызванных расколом Германии и блокадой Запада) западными державами для своих корыстных целей, не имевших ничего общего с чаяниями населения Восточной Германии. Кровь погибших в июньские дни в ГДР людей стала просто дополнительным козырем в дипломатическом покере против СССР, который хотел только одного: чтобы единая Германия не участвовала в направленных против него блоках. И это желание после 22 июня 1941 года было вполне понятно для тех государственных деятелей Запада, кто не боялся иногда высказываться не так, как это делали в США, на чью территорию в годы Второй мировой войны упала только одна маленькая бомба, запущенная на воздушном шаре с японской подлодки.

События июня 1953 года в ГДР должны, как представляется, напоминать всем и по сей день о недопустимости использования внутренних трудностей государств для организации там насильственных «волнений», «восстаний» и «движения сопротивления». Ведь если все крупные страны начнут этим заниматься, то планета погрязнет в череде войн и конфликтов. Только на пути укрепления взаимопонимания, стремления понять исторические судьбы других народов можно прийти к новому миру без взаимной подозрительности. И изучение так называемых «белых пятен» истории должно сыграть в этом ключевую роль.

Содержание

Введение………..………………………………..….…………………..………2

Глава I.«Восставшая из руин». ГДР в 1949—1952 годы…....…...…....………5

1. 
   Основание ГДР в 1949 году…………………………………………..5
   
2. 
   «Красная Пруссия». Внутриполитическое развитие ГДР 1949—июль 1952 года………………………………………………………………20
   
3. 
   Экономическое чудо на востоке Германии (1949—1952 годы)……48
   

Глава II. «Теперь мы снова из себя что-то представляем!». ФРГ в 1949—1952 годы…………………………………………..…………….……………………70

1. 
   «Зачата в Ватикане, рождена в Вашингтоне». Внутриполитическое развитие ФРГ…………………………………………………………70
   
2. 
   «Германское экономическое чудо». Западный вариант…………..93
   

Глава III. «Немцы за один стол» или по разным казармам?

Германский вопрос в 1949—1952 годах………………..…….…….113
Глава IV. Социализм против НАТО. ГДР и ФРГ на фоне германского вопроса (май 1952—март 1953 года)……………………………………..…………..…156
Глава V. Кризис (март—июль 1953 года)…….……………………………..228
Глава VI. Пейзаж после битвы……………………………………………..….354

1 Горшкова Г.Н. Национальный фронт демократической Германии (1949—1963 гг.). М., 1966, С. 66—67.

2 Schroeder K. Der SED-Staat. Geschichte und Strukturen der DDR. Muenchen. 1998. S.42.

3 Semjonow W. Von Stalin bis Gorbatschow. Ein halbes Jahrhundert in diplomatischer Mission 1935—1991. Berlin, 1995, S.253—254.

4 Цит. По: Klessman C. Die doppelte Staatsgruendung. Deutsche Geschichte 1945—1955. Bonn, 1986. S. 413.

5 Starlitz D. Die Gruendung der DDR. Von sowjetischen Besatzungsherrschaft zum sozialistischen Staat. Muenchen, 1995. S. 244—247.

6 Weber H. Geschichte der DDR. Muenchen, 1985. S. 215.

7 Staritz D. Die Gruendung… S. 248—252.

8 АВП РФ, ф.082, оп. 40, п. 254, д.5, л.4.

9 Loth W.Stalins ungelbtes Kind.Warum Moskau die DDR nicht wollte.Muenchen, 1996. S.10.

9

1⁰ Weber H. Geschichte der DDR… S.178.