Политико-правовые взгляды М. А. Бакунина. ИППУ семинар 4 эссе Гречко В.В.. Политикоправовые взгляды М. А. Бакунина
 Скачать 311.72 Kb.
|
|
МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Саратовская государственная юридическая академия» Институт магистратуры и заочного обучения Кафедра истории государства и права Учебная дисциплина – История политических и правовых учений Семинар 4 эссе по теме «Политико-правовые взгляды М.А. Бакунина»
Саратов 2023 год Cодержание Введение 3 1. Формирование и эволюция политических и правовых взглядов М.А. Бакунина 4 2. Противоречия политической теории М.А. Бакунина 20 Список использованной литературы 27 Введение Михаил Александрович Бакунин (1814-1876) – один из наиболее ярких и выдающихся политических мыслителей XIX в. Последователь и пропагандист философии Гегеля в России, теоретик и деятель радикального международного революционно-демократического движения, идеолог русского революционного народничества, один из основоположников теории анархизма и лидер международного анархистского движения – основные грани творчества и деятельности Бакунина как политического мыслителя и революционера. Участие в баррикадных боях, два приговора к смертной казни, тюрьмы Саксонии, Австрии, России, побег из сибирской ссылки через Японию, США в Англию, попытка использовать масонство в революционных целях, раскол Международного Товарищества Рабочих окружили его имя легендами, а также продолжающейся до настоящего времени полемикой. Бакунин был лично знаком со многими европейскими политическими и государственными деятелями, учеными, мыслителями, деятелями культуры, находился в центре острых идеологических дискуссий эпохи I Интернационала о формах грядущего общества. Как мыслитель, Бакунин явился предшественником разработки некоторых проблем, актуальных для политической науки XX в., оказал влияние на политическую мысль широкого освободительного движения и, особенно на последующие формы теоретического анархического сознания. Однако в ряде аспектов его политические и правовые взгляды остаются малоисследованными. Цель исследования данного эссе состоит в том, чтобы раскрыть сущность политико-правового учения М.А. Бакунина. 1. Формирование и эволюция политических и правовых взглядов М.А. Бакунина Существенной особенностью политических и правовых воззрений М.А. Бакунина является их длительная эволюция и тесная глубокая связь идей на всех ее этапах. Без рассмотрения этой эволюции нельзя выяснить идейные истоки и специфику раннего классического анархизма. В условиях крепостнической России, неразвитости массового революционного движения, отсутствия сложившейся анархической теории Бакунину потребовалось около трех десятилетий для выработки основ теории анархизма. В дальнейшем, в конце XIX – начале XX вв. формирование взглядов теоретиков анархизма происходило значительно быстрее и основывалось во многом на усвоении, пропаганде и развитии уже имеющейся анархической теории1. В развитии политико-правовых взглядов Бакунина можно выделить три основных этапа: этап формирования политических и правовых идей с преимущественно просветительской ориентацией (1830-е гг. до начала 1840-х гг.), революционно-демократический (1840-е – середина 1860-х гг.) и анархический (середина 1860-х – 1876 гг.). Начальный период формирования и развития политико-правовых взглядов Бакунина относится к числу наименее, изученных, хотя и не менее важных. Значение 1830-х гг. для мировоззрения Бакунина определяется его тесной связью с рядом видных политических мыслителей России XIX в., ролью в пропаганде немецкой классической философии в России и освоении ее передовой отечественной мыслью. Уже в этот период внимание мыслителя привлекают общие проблемы, стоящие перед всеми народами, перспективы человечества, закономерности политического развития. Процесс исторического развития рассматривался им как прогрессирующее возрастание социальной свободы. Идеалы и цели человечества уже в 1830-х гг. он относил к области естественных законов природы, признавал элементами гармонии Вселенной. Деспотизм и произвол рассматривались как препятствия движения к свободе, равенству и справедливости, а демократия, права человека, их развитие – как цели, к которым человечество движется через революции, всемирные перевороты и потрясения. Для оценки ранних воззрений М. Бакунина интересна его рукопись "Записки, касательные всеобщей истории, извлеченные из моего чтения и дополненные моими примечаниями" (1834 г.). Очевидно, это первая попытка обобщить собственные взгляды на историю, общество, политику и право. Приступая к изучению исторического сочинения К.Г. Коха "Описание переворотов" (выпискам из него и комментариям посвящена рукопись), М. Бакунин составил как бы программу изучения. Он писал о необходимости внимательного изучения ряда правовых явлений – "законов, судов, налогов", "народного права", вопросов, связанных с властью отдельных сословий и политических сил – королевской власти, дворянства, духовенства. Обращал внимание на политическую динамику, на взаимодействие политических сил, ставил задачу внимательного исторического изучения разных социальных групп, общественного сознания. Заметка свидетельствует о наличии политико-правовых интересов в ранних исторических занятиях Бакунина, о его стремлении разобраться в сложных взаимосвязях исторических явлений. Содержащиеся далее в рукописи примечания (неопубликованные) указывают на радикальность воззрений Бакунина накануне его вхождения в кружок Н.В. Станкевича, на наличие определенных радикально-демократических элементов во взглядах. Заметен здесь и идеализм Бакунина. Так, особое значение в историческом развитии и падении государств он придавал общественному мнению. С потерей его поддержки происходит упадок и гибель государства. "Таков закон природы", – считал Бакунин. Для него основаниями типологии развития, взаимосвязи, соотношения и положения государств Европы являлись "общая вера, общие понятия, общие предрассудки, общий феодальный образ правления, равно примыкающий к неограниченной власти...". Любопытны его рассуждения о значении третьего сословия как активной политической силы эпохи буржуазных революций. Вступление третьего сословия на политическую арену ознаменовало собой, по Бакунину, зарю "той законной свободы народов, к которой в наше время так видимо, стремится вся Европа, той свободы, без которой жизнь человечества может быть уподоблена пресмыканию, прозябанию, ибо деспотизм и образование, процветание и благо народов никогда не могут быть совместны". "Законная свобода" – идеализируемые право, свобода, правопорядок капиталистического общества – вот что восхищало молодого Бакунина. Оппозиционность монархизму, деспотизму – не только подтекст, но и содержание исторического резюме автора. "Законная свобода", приходящая на смену средневековому феодальному устройству, учитывает основные требования общественной жизни – всеобщую безопасность, процветание, независимость и развитие всех состояний. Эта "законная свобода" представлялась Бакунину "одной из премудрых целей провидения". Важно и то, что, говоря здесь о революциях и кровопролитиях, путем которых утверждается эта свобода, Бакунин замечал, что хотя эти происшествия и средства кажутся противоречащими и несовместимыми "с понятием о благости провидения", но и в целом они необходимы "к всеобщему благу". В 1835 г. он знакомится с Н.В. Станкевичем – поэтом, философом, много сделавшим для формирования и организации духовных интересов и поисков Бакунина, входит в его кружок. В этом кружке, отличавшемся широтой взглядов и интересов, открытой и свободной мыслью, ориентированной на освоение достижений мировой цивилизации и критику всего, что препятствует прогрессу, вызревали будущие лидеры нескольких политических течений. Из кружка вышли, кроме Бакунина, известный критик и совесть русской революционной демократии В.Г. Белинский, лидер левого славянофильства К.С. Аксаков, идеолог дворянского консерватизма М.Н. Катков, видный деятель либерализма Т.Н. Грановский и другие. В кружке Станкевича Бакунин был признанным авторитетом в толковании идей философии Гегеля, его переводчиком. "Из молодежи гегельской, конечно, № 1 – Бакунин", – писал А.И. Герцен в письме от 6 апреля 1840г. После вхождения в кружок Н.В. Станкевича основным предметом занятий Бакунина становится немецкая классическая философия. С 1837 г. он изучал произведения Г.В.Ф. Гегеля, интересовался также историческими, социально-политическими и правовыми вопросами. Например, в мае 1839 г. перед приездом в Прямухино Бакунин выслал в имение "Философию права" Гегеля (VIII том немецкого собрания сочинений философа), "Законы Ману" (парижское издание на французском языке 1833 г.), один из томов четырехтомной работы К. Роттека "Учебник естественного права и государственных наук" (на немецком языке). Возвращаясь в Москву, Бакунин привез назад и "Философию права". В конце года он послал ее брату Павлу, потом в переписке несколько раз встречается просьба Бакунина прислать ему эту работу Гегеля, которой он, как видно, регулярно интересовался. "Философия права" Гегеля была известна и Н.В. Станкевичу. О работе над этой книгой Станкевич писал во многих письмах, начиная с ноября 1837 г. своим братьям, АЛ. Ефремову, Т.Н. Грановскому, М.А. Бакунину. К сожалению, многие ответные письма не сохранились. В кругу друзей Н.В. Станкевича искали и находили применение идеям философии права Гегеля в разных областях. Они использовались для либерального осмысления логики и системы российского законодательства в связи с изданием Свода законов Российской империи, в театрально- и литературно-критических работах, для разработки, развития идей Гегеля о действительности, праве, нравственности, преступлении и наказании, как методология и теоретическая основа для преподавания правоведения. Большое значение для характеристики взглядов M А. Бакунина 1830-х гг. имеет его рукопись "Гамлет", – своеобразный перекресток английской поэзии, немецкой философии (особенно философии права) и русской духовной культуры 1830-х гг. До последнего времени эта рукопись фактически была неизвестна. Только Стеклов упоминал ее среди рукописей, не вошедших в собрание сочинений и писем М.А. Бакунина, хотя и неточно. Судя по всему, данная рукопись Бакунина была написана летом-осенью 1837г. Интерес к Шекспиру в кружке Н.В. Станкевича был весьма серьезен. Огромный интерес у друзей Станкевича вызвала постановка в театре в начале 1837г. "Гамлета" в переводе на Полевого. В 1838 г. печатается знаменитая статья В.Г. Белинского "Гамлет", драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета". Произведения Шекспира в кружке Станкевича переводили и посвящали им статьи В.П. Боткин, Н.Х. Кетчер, М.Н. Катков. Особенность рукописи М.А. Бакунина – тесная ее связь с "Философией права" Гегеля. В ноябре 1837 г. Бакунин приезжает в Москву из Прямухино, а в начале декабря перебирается на квартиру к своему другу В.Г. Белинскому. Позже в письме к Н.В. Станкевичу Белинский вспоминал: "Приезжаю в Москву с Кавказа, приезжает Бакунин – мы живем вместе. Летом просмотрел он философию религии и права Гегеля. Новый мир нам открылся. Сила есть право, и право есть сила, – нет, не могу описать тебе, с каким чувством услышал эти слова – это было освобождение. Я понял идею падения царств, законность завоевателей, я понял, что нет дикой материальной силы, нет произвола, нет случайности, – и кончилась моя тяжелая опека над родом человеческим, и значение моего отечества предстало мне в новом виде". Анализ рукописи "Гамлет" свидетельствует об отражении в ней идей "Философии права" Гегеля. Прежде всего, созвучие идей касается вопросов понятия и сущности права, преступления, наказания. Взгляды автора рукописи отчетливо созвучны с элементами естественно-правовых идей, в объективно-идеалистической философии Гегеля. На примере разбора "Гамлета" Шекспира Бакунин как бы апробировал универсальность гегелевской философии права. Основную идею драмы Шекспира Бакунин видел в том, что "Право, воля господня должна исполниться как на небе, так и на Земле". Вечность и незыблемость основ права, вечность, бесконечность и всесилие духа, считал Бакунин, – основное философское содержание "Гамлета". Начальной и конечной сферой права, по Бакунину, говоря современным языком, является не правовое государство или общество, а правовая Вселенная. Торжество права в обществе и государстве для него – часть, фрагмент, проявление всеобщности и естественности основ правовых отношений. Как и Гегель, Бакунин прослеживал различие естественной справедливости, основ права и позитивного права (закона). Существующие законы, суд и т.д. не обязательно справедливы. Они – воплощение несправедливости, если несправедлив их источник (как в "Гамлете" братоубийство – условие завладения королевской властью). Когда же суд и право бессильны восстановить нарушенную справедливость в силу своей несправедливой основы или торжествующего всесилия несправедливости, то справедливость должна быть восстановлена помимо формального права и официального суда. "Злодеяние еще не открыто, – писал Бакунин, – совершил же его король, в руках которого сосредоточены и суд и исполнение суда, – и несмотря на это, оно должно быть открыто, доказанное преступление должно быть осуждено и оскорбленное Величество право отомщено и восстановлено в своей неприкосновенной святости". Так как король не подлежит власти законов, то Гамлет должен выступить в роли мстителя за своего отца. Как и у Гегеля, в рукописи прослеживается мысль о возможности коллизий между индивидуальной и всеобщей волей, между истинной и формальной справедливостью. Гамлет с самого начала чувствует нарушение всеобщей гармонии. Источником отрицательного отношения к сложившейся ситуации является его внутреннее отношение к случившемуся, его предчувствия. "Для чувства, для намерений, есть внутренний судья", – пишет Бакунин. Но это еще не означает, что идеи права и представления о нем априорно вложены в сознание людей. По Гегелю, как известно, мысль о праве не есть нечто, чем каждый человек обладает непосредственно. Образованность новой эпохи, замечает он, приняла новое направление, назрела "потребность основательно узнать, что должно быть признано правом". Как бы резюмируя рассуждения Гегеля о необходимости познания права, молодой русский гегелианец писал: "Что право вообще есть и что оно должно быть осуществлено, – чувствуется каждым и сознается даже полуобразованностью, потому что право есть единственный и всеобщий правитель, и хранитель всего. Но для самого образованного бывает часто "трудно узнать, что именно право во всех особенных случаях". Поскольку право, по Гегелю, в своих основах абсолютно (как естественное или философское право), постольку преступление не есть ликвидация права вообще. Право как абсолютное не упраздняется. Преступление есть нечто вторичное, внешнее и ничтожное по сравнению с правом, реакция на него, относительно него существующее явление. У Бакунина звучит тот же мотив – преступление – искажение, сдвиг права; восстановление права происходит путем устранения его нарушения. Тогда право вновь приобретает свое первичное цельное и неприкосновенное состояние. Тем более преступлением в квадрате является преступное завладение властью, когда тень преступности падает и на законы, суд и правосудие. Гегель говорит о наказании как отрицании отрицания права – как об отрицании преступления. Бакунин употребляет эту мысль в форме "уничтожение уничтожения". Бакунин проводил мысль о том, что месть сама по себе "по форме своей всегда неправа". Но при некоторых обстоятельствах мщение естественно необходимо – когда нет и не может быть открытого суда. В таком случае через индивидуальное мщение проявляется "исполнение тайного приговора высшего, никогда не умолкающего права". Через частную месть выступает пораженное всеобщее. Была близка Бакунину и сформулированная Гегелем в заповедь Права": "будь лицом и уважай других в качестве лиц". Эта идея имеет определённое созвучие с категорическим императивом И. Канта и соответствующим положением И.Г. Фихте из переведённых Бакуниным лекций "О назначении ученого". Автор как бы демонстрировал другую сторону гегелевского положения, его звучание в ситуации, когда данный принцип нарушен: "Всякое лицо, поправшее священное право всеобщей неприкосновенности лиц, перестаёт само быть неприкосновенным. С идеей неприкосновенности (свободы) лиц связана трактовка Бакуниным реализации права, осуществления идеи права в действительности (становления "царства права"). Очевидно, это положение – результат преломленного восприятия предоставления Гегеля о системе права как о царстве реализованной свободы. Автор рукописи считал, что преступник как свободное и разумное существо своим сознательным преступным отношением к обществу и к праву как бы дает свое согласие на применение к нему соразмерного наказания. Наказание в этом смысле – право преступника. Совершая преступление, посягая на права и интересы других лиц, преступник как бы выражает согласие на ответное посягательство на его собственные интересы и права со стороны окружающих. Развивая положение о наказании как праве преступника, Бакунин проводил мысль о самораскрытии преступником своего преступления, о самообнаружении им себя. Для Бакунина мститель, как и судья, выполняют одну миссию – восстанавливают нарушенные закон и право. Мститель как бы выступает в роли судьи, акт мести – в качестве правосудия. Изложенные в рукописи "Гамлет" взгляды на право и справедливость любопытны в плане последующей эволюции естественно-правовых идей Бакунина. Уже здесь он допускал возможность неправомерности юридического закона, неправосудности официального суда, принадлежности монархической власти преступнику и превращения ее, тем самым, в преступную власть. Право не отождествлялось с юридическими законами, оно мыслилось как элемент вечной гармонии природы. Более поздние идеи Бакунина о неотъемлемых естественных правах человека, о "праве истории", мстящем за попранное достоинство народов, а еще позднее – об "общечеловеческом праве" как альтернативе законов государства и т.д. – генетически связаны с его ранними глубокими убеждениями гегельянского периода о неразрывном единстве права и справедливости с гармонией Вселенной. Хотя в рукописи "Гамлет" Бакунин еще далек от анархизма, но он уже близок к релятивистскому пониманию политико-правовых явлений. Интерес Бакунина в 1830-х гг. к правовым вопросам не случаен и связан с логикой развития его воззрений, с его окружением, планами будущей деятельности. В 1838 г. сразу три младших брата Михаила Бакунина поступают на юридический факультет Московского университета. Впоследствии с 1844 г. Александр Бакунин преподавал историю римского права в Новороссийском лицее в Одессе. Накануне отъезда в Берлин на учебу в письме родителям М.А. Бакунин писал о том, что мог бы заняться в Германии, наряду с другими предметами, философией, историей и правом. Он рассчитывал в Берлинском университете держать экзамен на степень доктора, что в России (в Московском университете) дало бы ему возможность экзаменоваться сразу на магистра (минуя кандидата), а потом и на степень доктора, чтобы впоследствии занять место профессора. Видимо, отчасти с этими несбывшимися планами было связано сближение М.А. Бакунина с молодым профессором-юристом Московского университета гегельянцем П.Г. Редкиным (впоследствии ректором Петербургского университета), который в самом конце 1830-х гг. был близок кругу друзей Н.В. Станкевича. Имя П.Г. Редкина встречается в письмах М.А. Бакунина 1839-1840 гг. Однако, прежде всего он интересовал Бакунина как человек, слушавший лекции самого Гегеля. На формирование воззрений Бакунина в 1830-е гг. оказал влияние и друг A.C. Пушкина П.Я. Чаадаев, с которым молодой Бакунин был хорошо знаком. Чаадаев и Бакунин были соседями, проживая во флигелях дома Ненашевых на Новой Басманной в Москве в 1836 г., когда в "Телескопе" Н.И. Надеждина было опубликовано знаменитое "Философическое письмо" Чаадаева, потрясшее, по словам А.И. Герцена, всю мыслящую Россию. M А. Бакунин называл П.Я. Чаадаева своим "знаменитым другом", П.Я. Чаадаев отзывался о нем как о своем воспитаннике. Порой в рукописях Бакунина, сохранившихся в архиве, можно заметить следы его бесед с Чаадаевым. Так, в мае 1836г. он писал об истории как "вечном, беспрестанном самопознании духа человечества, в его беспрестанном приближении к абсолюту", а раньше, в апреле, сообщал друзьям о "длительной беседе с г. Чаадаевым о прогрессе человеческого рода...". Видимо, в занятиях Бакунина 1830-х гг. следует искать истоки последующего его понимания ряда вопросов. Так, в рукописи "Древняя история" по Геерену "Руководство всеобщей истории" (1836 г.) Бакунин обращал внимание на происхождение государств в истории. Скорее всего, уже в 1830-е гг. он воспринимал возникновение государства как процесс, в Значительной мере связанный с насилием, завоеванием. Бакунин отмечает связь между развитием государства в Древнем Египте, укреплением его единства и развитием кастового деления. Уже в ранних рукописях встречается термин "класс" и обращается внимание на то, что развитие "римской конституции" происходило в борьбе плебеев "под предводительством трибунов" против патрициев. В рукописных заметках 1830-х гг. содержатся первые догадки о связи государства и господствующего класса, об антинародности эксплуататорского государства. Будущий противник государства отмечал связь правительства и "образованного класса", несовместимость деспотизма и народного благосостояния. Но эти представления еще значительно далеки от его поздних взглядов. Бакунин связывал еще не само явление государство с "привилегированным классом" а правительство. Он еще отрицал развитие благосостояния народа не при любых формах государства, а именно при деспотии. Существенное значение для характеристики взглядов Бакунина 1830-х гг. и их последующей эволюции имеет недатированное письмо, опубликованное Ю.М. Стекловым в конце первого тома Собрания сочинений и писем М.А. Бакунина и ошибочно обозначенное издателем как письмо "сестрам". В этом письме Бакунин предвосхищает свое будущее. В нем словно раскрывается некая заложенная в сознании и личности Бакунина познавательная и деятельностная генетическая программа (несмотря на одновременно и серьезный, шутливый тон письма). "Я! Михаил Бакунин, – писал он в этом письме, – посланный провидением для всемирных переворотов, для того, чтобы, свергнув презренные формы старины и предрассудков, вырвав отечество мое из невежественных объятий деспотизма, вкинуть его в мир новый, святой, в гармонию беспредельную". Ю.М. Стеклов справедливо заметил, что установление его даты "представляло бы для биографии М.А. Бакунина величайший интерес". Анализ писем, архивных и литературных источников позволил нам: 1) установить действительных адресатов письма (ими были не сестры, а братья Бакунина, с которыми он вел весьма откровенные политические беседы); 2) определить наиболее вероятные границы написания этого письма – начало 1836 г. – весна 1837 г. и возможную более точную дату – август 1836 г.; 3) расшифровать сокращение "д-ма" с учетом имеющихся фактов и установленных обстоятельств как "деспотизма". Исторический материал давал Бакунину немало примеров существования различных систем управления обществом, форм государства. Изучая в 1839 г. книгу Ф.П. Гизо "История цивилизации во Франции", он обращал особое внимание на черты римского управления "как иерархической деспотической организации". Его интересовала мысль Гизо о том, что при определенных условиях деспотическое управление может быть "благом". Молодой Бакунин задумывался над относительностью преимущества той или иной формы, определенностью государственных форм рядом явлений. Здесь намечался один из первых подходов к его последующему релятивистскому отношению к формам государства1. Важной особенностью политических взглядов М.А. Бакунина 1830-х гг. является их тесная связь с философским развитием мыслителя. Это касается и так называемого "периода примирения" с действительностью под влиянием временного консервативного толкования гегелевской философии и, в частности, его знаменитого афоризма "Что разумно, то действительно, и что действительно, то разумно". В конце 1830-х гг. у Бакунина порой обнаруживаются (и не только в работах для печати) черты примирительного отношения к российской действительности. В предисловии переводчика к "Гимназическим речам" Гегеля он высказывал надежду, что "новое поколение сроднится, наконец, с нашею прекрасною русскою действительностью" и т.п. Но было бы ошибочным толковать "период примирения с действительностью" как примирение с деспотизмом, реакционной политикой самодержавия. В этом плане наиболее разработаны его взгляды на действительность и разумность во второй статье "О философии" (1839-1840 гг.), неопубликованной при жизни. Здесь он писал, что споры о "разумности и действительности" – результат неправильной трактовки понятия действительности. Философское понятие действительности, по Бакунину, уже обыденного ее понятия как всего существующего. Разумно не все, что существует, а лишь действительное (истинное) в существующем. Также трактовал вопрос и Н.В. Станкевич. В письме Т Н. Грановскому от 1 февраля 1840г. он заметил, что по Гегелю, – "действительность, в смысле непосредственности, внешнего бытия, – есть случайность; что действительность, в ее истине, есть разум, дух". Таким образом, статьи, письма и рукописи М.А. Бакунина 1830-х гг. показывают, что в эти годы происходило довольно активное формирование его критических политических и правовых взглядов. В работах 30-х гг. содержались некоторые элементы его последующих воззрений. Сам период 1830-х гг. не является однородным. Политическую позицию дворянина М.А. Бакунина в это время можно характеризовать как радикально-просветительскую с элементами революционно-демократических и анархистских (в меньшей степени) взглядов. С начала 1840-х гг. все более отчетливо видна революционно-демократическая направленность воззрений Бакунина. К этому этапу эволюции относится ряд его блестящих произведений политико-философского и практико-политического характера – "Реакция в Германии" (1842 г.), "О коммунизме" (1843 г.), "Защитительная записка" (декабрь 1849 – апрель 1850 гг.), "Исповедь" (июль-август 1851г.) и др., множество писем корреспондентам разных стран как до периода тюрем и ссылки, так и после. По, политическим взглядам в 1840-х – начале 1860-х гг. Бакунин принадлежал к левому крылу революционной демократии. Преодолеть отсталость России, считал он, невозможно без революционных демократических преобразований политической жизни. Демократию он рассматривал как явление, не ограниченное региональными границами. Идея солидарности, взаимосвязанности людей, народов, человечества логично приводила к признанию им взаимозависимости политического устройства каждого народа от политических форм других народов, а это, в свою очередь, – к положению об общечеловеческом, всемирном значении демократии. "Дело демократии, – писал Бакунин – т.е. пело величия, счастья и свободы всего человечества", – для него превыше всего. Демократия, полагал он, "знаменует полный переворот всего мирового уклада и предвещает еще небывалую в истории совершенно новую жизнь...". У всех стран и народов свой путь к демократии, но полный демократизм, по Бакунину, – демократизм в масштабах всего человечества как естественная форма, соответствующая реализации общечеловеческих прав. Он отдавал предпочтение освобождению общества путем реформ, но приходил к выводу, что привилегированные классы, власть имущие, правительства, далеко не всегда используют предоставленный историей шанс на проведение необходимых реформ, делая тем самым революцию неизбежной. Бакунин критиковал разные стороны политической, общественной жизни российского государства царствования Николая 1 и Александра II. Острая и бичующая критика Бакунина в его заграничных выступлениях по проблематике нередко совпадает и весьма созвучна революционно-демократической критике, скованной внутри России цензурой. Бакунин выступал с критикой крепостного права, законов Российской империи вообще, их применения деятельности судов, произвола царской власти и правительства; взяточничества, беззакония, творимого чиновниками, отсутствия прав и свобод в России, неравноправия женщин и т.д. Особенно острой его критика российских несообразностей становится с конца 1840-х гг. Революционно-демократический критический максимализм конца 1840-х – начала 1860-х гг. в конце 1860-х гг. эволюционировал в критический анархический максимализм. При этом критика российской действительности, в целом, – прогрессивная сторона взглядов Бакунина революционно-демократического и анархического периодов. Работами М.А. Бакунина второй половины 1860-х – начала 1870-х гг. завершается формирование раннего классического анархизма. Но в отличие от индивидуалистического и реформистского анархизма М. Штирнера и П.Ж. Прудона, анархизм в учении Бакунина впервые принял революционную направленность. Во взглядах Бакунина-анархиста нашли более системное, последовательное и радикальное выражение элементы анархического сознания, в разной мере и форме проявившиеся в 1830-х гг. у друга Бакунина К.С, Аксакова, известных публицистов 1860-х гг., сотрудников революционно-демократического журнала "Русское слово" В.А. Зайцева и Н.В. Соколова, ученого-биолога и анархиста Н.Д. Ножина, географа и анархиста Л.И. Мечникова. В научной литературе отмечаются элементы анархизма (или "анархическая тенденция") в политических взглядах А.И. Герцена, а также П.Л. Лаврова 9, Н.К. Михайловского. Методологической основой политических и правовых взглядов Бакунина 1860-х – 1870-х гг. была своеобразная "негативная диалектика" (определенный приоритет момента отрицания, противоположностей, противоречия, релятивизма и т.д.). Материалистический (в определённой мере и механистический) взгляд на природу у Бакунина сочетался с признанием существенного значения в историческом развитии духовных факторов, воли, сознания, науки. В то же время он не раз подчеркивал, что разделяет основную идею исторического материализма К. Маркса об определяющей роли экономики по отношению к политической и юридической сфере. Бакунин исходил из бесконечности исторического прогресса общества и познания. Допускал он и возможность выделения из человеческого общества новой ветви разумных существ, которым суждено продолжить эволюцию разума. Тем самым признавал еще большую относительность и условность значения политических форм и институтов с точки зрения глобального исторического развития. Мировоззрение Бакунина проникнуто, прежде всего, гегелевской философией, определенным образом материалистически интерпретируемой. В 1860-х – 1870-х гг. заметно также начало освоения Бакуниным идей позитивизма, в частности, идей О. Конта (во многом критическое). Некоторая несистематичность, свободное перемещение мысли от одного уровня познаваемых явлений к другим, неожиданные повороты мысли, склонность к "откровениям", пророчествам, ориентир на природную и социальную стихию и т.д., в определенной мере роднят методологию Бакунина с более поздним интуитивизмом. Для взглядов Бакунина характерен антитеологизм. В своих произведениях анархического периода Бакунин обращался к разным темам, но всегда, так или иначе, приходил к критике государства. Будь то проблемы общей теории государства, частные теоретические вопросы, или суждения по конкретным вопросам текущей внутренней и внешней политики, политической жизни различных стран – всегда конечной целью, мишенью его ретроспективных и перспективных теоретических построений оказывалось государство, его различные проявления, формы. 2. Противоречия политической теории М.А. Бакунина Политические взгляды Бакунина не лишены некоторых противоречий. Они, прежде всего, связаны с неустойчивостью и противоречивостью социального положения общественных групп, являющихся социальными носителями анархической идеологии и психологии. Противоречия теории Бакунина (как и других мыслителей) имели и гносеологические причины, заключавшиеся в движении, "развертывании" свойств объекта познания, сдвигах в социальной реальности, в углублении представлений о ней у субъекта познания, в изменении методологии познания, в эволюции взглядов мыслителя и взаимопроникновении идей предшествующих этапов в структуру идей последующих этапов эволюции. Стремление согласовать антигосударственные установки с динамичными, изменчивыми потребностями конкретно-исторической реальности также требовало уточнений общих теоретических положений. Специфической предпосылкой противоречивости бакунизма была некоторая незавершенность и фрагментарность системы идей Бакунина, что связано с особенностями его личности, характера, образа жизни, его революционной деятельностью. В противоречиях отразились нетождественность тактических и стратегических задач, пропаганды и серьезной теории, публичных выступлений и приватных писем, адресованных единомышленникам, а также компромиссный характер некоторых документов1. В работе "Принципы и организация интернационального революционного общества" (1866 г.) провозглашая основные положения анархизма, Бакунин не был против некоторых форм государства. П. 7 этого документа гласил: "Безусловное исключение всякого принципа авторитета и государственной необходимости". Но ниже Бакунин отмечал: "Отмена монархии. Республика". Здесь же, в п. 9, речь шла об отмене государства, судов, кодексов и т.п., а чуть ниже в том же пункте говорилось о "непосредственном и прямом избрании народом всех общественных, судебных и гражданских служащих, а также всех национальных, провинциальных и коммунальных представителей или советников". Бакунин не объяснял каким образом, сохранив столь сложный аппарат, можно не восстановить "разрушенные" институты, почему оставив республиканское государство, следует признать государство уничтоженным. Оставалось без разъяснения также "избрание" судебных служащих при уничтожении суда. Очевидно, здесь речь идет не столько об уничтожении, сколько о перестройке названных институтов. О необходимости уничтожения государства в смысле его преобразования Бакунин писал в работе "Федерализм, социализм и антитеологизм" (1867г.). "Необходимо, – отмечал он, – разрушить всякое государство, или, если хотите, реорганизовать его так, чтобы из централизованного и основанного на жестокости или авторитете какого-нибудь принципа владычества, оно превратилось в свободную федерацию". Здесь же допускалось государство, выступающее в роли опекуна, воспитателя, управителя общества, отказавшееся от всякой карательной деятельности. Та же мысль Бакунина присутствовала в статье "Организация Интернационала" (1872г.): под уничтожением государства он понимал радикальное его преобразование. В этом усматривалось не возникновение нового государства, а отсутствие государства вообще. Впрочем, у него имеются и собственные признания в непоследовательности, в допущении им государства как формы организации общества. Так, в "Письме к интернационалистам Романьи" от 23 января 1872 г., Бакунин писал, что в 1868 г. он "заблуждался", веря в интернациональное государство пролетариата, прообразом которого считал Интернационал. Здесь Бакунин не совсем точен – эту же идею он проводил и позднее в одном из выступлений на Базельском конгрессе I Интернационала (сентябрь 1869 г.). В книге "Государственность и анархия" (1873г.), М.А. Бакунин также признавал хотя бы кратковременное овладение государством в революции. "Пролетариат, – писал он, – должен совершить революцию для овладения государством. По нашему мнению, раз овладев им, он должен немедленно его разрушить, как вечную тюрьму народных масс". Столь же не однозначно и не без противоречий Бакунин подходил к вопросу об авторитете. Встречающиеся иногда в его произведениях положения об отрицании авторитета имели более узкий смысл. Он не отрицал авторитет науки, специалистов и т.д.. Так же следует понимать и его отрицание власти. Отрицалась политическая, государственная, принудительная власть, но не власть вообще, как иногда неточно отмечается в литературе. Признавал Бакунин и дисциплину, но "не автоматическую, а добровольную и разумную, в полном согласии со свободой индивидов". Такая дисциплина им рассматривалась как необходимый момент совместной работы множества свободно объединившихся индивидов. M.А. Бакунин не отождествлял понятий "государственная власть" и "власть". Он допускал власть, основанную на добровольной дисциплине. В этой власти, полагал он, отсутствует "деспотическое начало", и она необходима для регулирования общественной жизни. Бакунин признавал отношения власти, в которых нет определенных на длительное время властвующих и подвластных, считая, что только тогда можно избежать нетождественности их воли. Он не отрицал, что в ходе коллективной деятельности происходит естественное распределение ролей "в зависимости от особенностей каждого, которые определяются и оцениваются всем коллективом; одни управляют и отдают приказания, другие их исполняют. Но никакая функция не застывает, не закрепляется и не обращается в неотъемлемую принадлежность какой-нибудь личности. Иерархии ранга и продвижения не существует, так что вчерашний руководитель может сегодня стать подчиненным. Никто не поднимается выше других, а если и поднимается, то только для того, чтобы в следующий момент вновь опуститься, как волны моря, к благотворному уровню равенства". При такой системе, полагал Бакунин, "больше нет собственно власти". В данном случае он имел в виду, однако, не власть вообще, а государственную, политическую, принудительную власть, которую он отрицал. Сужение объекта отрицания в сфере власти – существенный момент дальнейшей разработки теории анархизма Бакунина. В том же месте, где он признает отсутствие "собственно власти", он не отрицал естественной социальной власти. "Власть, – писал он, – основывается на коллективе и становится откровенным выражением свободы каждого, истинным и верным воплощением воли всех. При этом каждый повинуется только потому, что тот, кто руководит им в данный момент, приказывает ему то, чего он и сам хочет". Позиция Бакунина в этом вопросе отмечена признанием необходимости максимальной динамичности и предельной зависимости обладающего властью от малейших движений воли подвластных. «Бакунин признавал общественную власть и в других случаях, не отождествляя ее с государственной властью. "Власть! – восклицал он, – вот еще слово и понятие, которое мы ненавидим от всего нашего сердца". Но это категорически негативное высказывание не распространялось на общественную власть, признаваемую им благотворной и положительной: "Единственная великая, всемогучая, естественная и в то же время рациональная власть, единственная, которую мы можем уважать, есть власть духа коллективной общественности, основанная на взаимном уважении всех членов общества. Да! существует не божественная, а вполне человеческая, но пред нею мы готовы преклониться, уверенные, что это единственная власть, которая не порабощает людей". Эту власть он считал наиболее "могущественной". Она, являясь "верным отражением" социальной жизни, достигает своей наибольшей силы после революционного преобразования общества. Разновидностью социальной власти признавалась власть общественного мнения. Теоретик анархизма и свободы личности выступал за стирание, растворение личности в революционной организации, восторгался организацией иезуитов, смеялся над "пустым честолюбием", "жаждущем лишь видимости власти", требовал не формальной, а "подлинной власти". В письмах, не предназначавшихся для широкого оглашения, Бакунин мало похож на анархиста, устрашенного "призраком власти". Он согласен на диктатуру "невидимой" организации, ее железную власть, чтобы достигнуть и "поддержать" безвластную организацию общества. Анархист Бакунин приходил к парадоксу: диктаторское начало должно лежать в основе безгосударственной социальной организации. Пользуясь выражением самого Бакунина, нельзя не признать, что у него только "видимость" отказа от власти и диктатуры. Противоречия в работах Бакунина были заметны и для его оппонентов. К. Маркс и Ф. Энгельс справедливо отмечали, что объявление уничтожения государства целью революции у него сочеталось с восстановлением в планах будущего общества "всех элементов авторитарного государства", хотя и под другим названием. Анализ неоднозначных, а порой и противоречивых идей Бакунина позволяет лучше понять его взгляды на отрицание власти, государства, авторитета. Бакунин не отрицал и признавал необходимость: 1. Мирового революционного государства (по его мнению, оно перестает быть государством); 2. Кратковременного овладения государством в революции; 3. "Незримой" власти и диктатуры "тайной революционной организации", а также власти и авторитета, распространяющихся на отношения внутри этой организации революционеров; 4. Социальной власти (например, власти общественного мнения); 5. Авторитета и власти науки и специалистов; 6. Авторитета в воспитании и др. Таким образом, Бакунин не отрицал вообще власть, авторитет, дисциплину, управление, диктатуру. Размышляя над этими проблемами, он постепенно сужал объект отрицания в своей теории и признавал социальные разновидности вышеназванных явлений. С этим постепенным процессом дифференциации отрицаемого и не отрицаемого в теории Бакунина, связаны и некоторые ее противоречия. Заключение Подводя некоторые итоги современного значения идей Бакунина, отметим наиболее важные положения, нашедшие отражение в новейшей научной литературе после долгого почти сугубо критического рассмотрения его учения и негативных оценок. С.С. Алексеев, размышляя "об обуздании негативных сторон власти", отмечает ее вездесущее стремление охватить "все и вся", несовместимость со всякой другой властью, превращение людей, "попавших в орбиту политической государственной власти в ее заложников", трансформацию в "зоне власти" ее негативных потенциальных свойств в качества личности, оказавшейся в этой "зоне власти". "Главное, – пишет С.С. Алексеев, – что в "зоне власти" возникает неукротимая жажда обладания ею, вспыхивает жесткая, подчас беспощадная и кровавая борьба за власть. И если все это завязывается на личность эгоистическую, честолюбивую, безжалостную да еще при отсутствии сдерживающих правовых и моральных факторов, жди беды – неумолимого сползания к личной диктатуре, к режиму самовластия, к тоталитарному правлению". "Коварные свойства политической государственной власти, – продолжает мысль С.С. Алексеев, – были подмечены уже давно. Издревле ведутся поиски противоядия, сдерживающих условий и факторов с тем, чтобы то позитивное, что может принести власть в организацию жизни общества, не было перечеркнуто ее негативными свойствами. Именно здесь, отойдя от стереотипов, хотелось бы сказать несколько добрых слов в адрес идеи анархизма (при всем принципиальном несогласии с ней)". Отмечая выдающуюся роль в разработке этой проблемы М.А. Бакунина – "нашего соотечественника, недостаточно оцененного нами", С.С. Алексеев справедливо замечает, что вместе с сугубо негативным смыслом, который был придан термину "анархизм", имело место "беззаботное игнорирование нами грозного предупреждения большого русского мыслителя". Список использованной литературы Бакунин М.А. Избранные философские сочинения и письма. М., 1987г. Бакунин М.А. Государственность и анархия. // Философия. Социология. Политика. М., 1989. Политические учения: история и современность. М. 1979. Мамут Л.С. Этатизм и анархизм как типы политического сознания. М., 1989г. Ударцев С.Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России – М., Форум-М, 1994. Бакунин М.А. Собрание сочинений и писем. – М., 1934. Бакунин М.А. Государственность и анархия. Кнуто-германская империя: Философия. Социология. Политика. – М.,1989 Зильберман И.Б. Политическая теория анархизма МЛ. Бакунина: Критический очерк. – Л., 1969 Пирумова Н.М. Михаил Бакунин. – М., 1970 1 Бакунин М.А. Избранные философские сочинения и письма. М., 1987г. 1 Бакунин М.А. Государственность и анархия. // Философия. Социология. Политика. М., 1989. 1 Мамут Л.С. Этатизм и анархизм как типы политического сознания. М., 1989г. |