ПЗ1_Философия_Саркисян.Ю.А. Практическое задание по дисциплине Философия
 Скачать 50.44 Kb.
|
ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАДАНИЕ по дисциплине «Философия» Философия познания: чувственное и рациональное; интуитивное и логическое; знание и вера; истина и заблуждение (тема практического задания)
Москва 2021 СодержаниеВведение……………………………………………………...3 2. Чувственное, рациональное и интуитивное познание……4 3. Знание и незнание, их диалектическая связь…………….7 4. Вера и убеждение как состояние знания………………….17 5. Заключение………………………………………………….22 6. Библиографический список……………………………….23 Введение Проблема познания является одной из важнейших в философии. Как возможно познание мира? Возможно ли оно? Что есть истина? - те вопросы, которые изначально были продиктованы любовью к знанию и до сих пор образуют существо философской проблематики. Эти вопросы философские потому, что заданы в общей форме и являются только обобщенной формулировкой проблем, постоянно встающих перед человеком. Теорию познания в общем виде можно определить как раздел философии, в котором изучаются природа познания, его возможности и границы, отношение знания к реальности, субъекта - к объекту познания, выявляются условия достоверности и истинности знания. Термин "гносеология" происходит от греческих слов "gnosis" - знание и "logos" - учение, слово и означает учение о знании, несмотря на то, что сам термин "гносеология" введен в философии сравнительно недавно, учение о познании стало разрабатываться со времен Гераклита, Платона, Аристотеля. Актуальность данной темы определяется продолжающейся до сих пор дискуссией о значении эмпирического и теоретического уровней в структуре научного знания. Целью настоящей работы является исследование проблем теории познания, существовавших на протяжении развития философской мысли. В связи с поставленной целью можно формулировать следующие задачи исследования: рассмотреть особенности чувственного, рационального и интуитивного этапов познания рассмотреть особенности левополушарного и правополушарного типов мышления разобрать диалектическую связь знания и незнания вера и убеждение как состояние знания Чувственное, рациональное и интуитивное познание. Одним из важнейших положений гносеологии является то, что познание есть сложный, противоречивый процесс. Сложность в том, что познание — это многостадийный, многоаспектный, детерминированный различными причинами и условиями, разворачивающийся в пространстве и во времени акт. Цель познания — знания. Знание - средство преобразования действительности и это система. Знание возникает в процессе познания, а он состоит из форм, этапов, уровней. В теории познания выделяют, как правило, чувственное и рациональное познание, а также рассматривают интуицию как особый момент связи чувственного и рационального. Чувственное познание осуществляется посредством органов чувств (зрение, слух, обоняние, осязание, вкус). Для него характерны: - непосредственность (прямое воспроизведение объекта); - наглядность и предметность возникающих образов; - воспроизведение объектов на уровне явления, т.е. их внешних сторон и свойств. Основные формы чувственного отражения: ощущения, восприятия, представления. Ощущения отражают отдельные свойства и стороны объекта (цвет, запах и т.д.) и сами по себе не дают цельной картины объекта познания. Восприятия - синтез ощущений, при котором формируется целостный образ предмета в единстве его сторон и свойств. И, наконец, наглядное воспроизведение прошлых восприятий с помощью памяти и воображения рождает такую форму образа, как представление. По сравнению с восприятием оно является более обобщенным образом действительности, служит ступенькой, позволяющей перейти к рациональному отражению действительности. Говоря о чувственном познании, следует заметить, что социальная детерминация чувственного отражения человека составляет его специфику по сравнению с чувственным отражением у животных. Эту специфику можно выразить в следующих положениях. • Выделяется влияние социальных отношений, общественной и индивидуальной практики на выбор объектов отражения в окружающей действительности. • Происходит формирование (под воздействием практики, социально-культурных условий и ценностей) перцептивных установок и ожиданий, регулирующих в ходе восприятия взаимодействие текущих сенсорных данных и прошлого опыта субъекта. • Осуществляется взаимодействие прошлой, а также текущей сенсорной информации и культурных наслоений. Исходя из этого можно говорить о том, что непосредственность чувственного отражения - вещь относительная и что необходимо учитывать эту относительность в познавательной и практической деятельности. Таковы в общих чертах формы, особенности и специфика чувственного познания человека. Рациональное познание — более сложный, присущий человеку способ отражения действительности посредством мышления. Мышление может быть представлено тремя основными уровнями, которые соответствуют в общем истории его развития: сенсорно-перцептивным; уровнем представлений; вербально-логическим уровнем (уровнем понятийного мышления). Для него характерны: - опора на результаты чувственного отражения, опосредованность чувствами; - абстрактность и обобщенность возникающих образов; - воспроизведение объектов на уровне сущностей, внутренних закономерных связей и отношений. К основным формам рационального познания можно отнести: понятия, суждения, умозаключения, законы, гипотезы, теории. Понятие – логический образ, воспроизводящий существенные свойства и отношения вещей. С него начинается и им завершается любой цикл осмысления действительности. Возникновение понятия – это всегда скачок от единичного к всеобщему, от конкретного к абстрактному, от явления к сущности. Суждение – это мысль, связывающая несколько понятий и благодаря этому отражающая отношения между различными вещами и их свойствами. С помощью суждений строятся определения науки, все ее утверждения и отрицания. Умозаключение представляет собой вывод из нескольких взаимосвязанных суждений нового суждения, нового утверждения или отрицания, нового определения науки. С помощью понятий, суждений и умозаключений выдвигаются и обосновываются гипотезы, формулируются законы, строятся целостные теории – наиболее развитые и глубокие логические образы действительности. 3. Знание и незнание, их диалектическая связь. Познание означает достижение нового знания. Предметом познания является не только внешний мир, но и человек, его внутренний мир. Познание, так или иначе, обращено к самому себе, стремится выяснить пути и способы достижения нового знания. Процесс перехода от незнания к знанию весьма сложен, противоречив. Чтобы его осмыслить, надо выделить те основные гносеологические ситуации, в которых находится субъект, стремящийся перейти от незнания к знанию и затем к все более полному и точному знанию. По мнению Дубровского Д.И., можно выделить четыре такие ситуации, в которых всегда находится всякий познающий субъект. Обозначим их кратко следующим образом: знание о знании (когда субъект обладает некоторым знанием и в то же время знает, что оно истинно или оценивает его как вероятное, неточное и т.п.); незнание о знании (когда некоторое присущее субъекту знание не рефлексируется, не осознается, пребывает на протяжении какого-то интервала в скрытой форме); знание о незнании (имеется в виду проблемная ситуация, когда субъект обнаруживает и четко фиксирует свое незнание чего-либо определенного); незнание о незнании (речь идет о допроблемной ситуации; например, ученые XVIII в. не только ничего не знали о квазарах или о молекулах ДНК и генетическом коде, но совершенно не знали и о том, что они этого не знают). Обычно в нашей гносеологической литературе подробно анализируются первая и третья ситуации, и уже это обнаруживает весьма сложную, многоплановую взаимозависимость категорий знания и незнания. Что касается второй и особенно четвертой ситуации, то они исследованы пока еще недостаточно, хотя представляют большой интерес для понимания путей формирования нового знания. Без их учета и тщательного анализа не может быть основательно раскрыта многомерная диалектическая структура взаимоотношений между знанием и незнанием. Поскольку каждая из названных ситуаций характеризует определенное состояние познающего субъекта, важно вначале уточнить само понятие "познающий субъект" (или "субъект познания"), так как это понятие может употребляться в разных смыслах. Вряд ли нужно доказывать, что познающий субъект есть социальный субъект. Это относится ко всякому субъекту познания: и тогда, когда имеется в виду социальный индивид, и к тем случаям, когда речь идет об определенной социальной целостности - научном коллективе, сообществе, социальной группе, нации, человечестве. Таким образом, знание о данном знании предполагает отображение его границы, а тем самым и соотнесение с категорией незнания, которая в рассматриваемой ситуации часто фигурирует лишь неявно. Основательность знания о данном знании связана с выявлением этого диалектического противоречия. Граница знания осмысливается обычно в двух планах - экстенсивном и интенсивном. Первый из них выражает допустимую сферу приложения данного знания, за пределами которой оно равносильно незнанию (скажем, знание о структуре атома не имеет никакого отношения к знанию закономерностей развития экономики, оно обладает, так сказать, нулевой степенью отображения экономического развития). Второй план выражает наличный предел "глубины" отражения действительности, достигнутый в данном знании. Хотя этот предел носит конкретно исторический характер, "передвигается", он всегда существует, и за ним лежит неизвестное, область незнания. Итак, уже первые шаги анализа показывают, что в ситуации знания о знании нельзя обойтись без категории незнания. Эта категория служит необходимым логическим основанием определения всякого знания, что свидетельствует о его диалектической природе. Незнание о знании Эта ситуация на первый взгляд кажется довольно парадоксальной. В самом деле, как возможно иметь некоторое знание и не знать о нем? В каком смысле здесь допустимо говорить о незнании? Выше мы характеризовали рассматриваемую ситуацию, прибегая к понятию нерефлексируемого знания. Но это требует дополнительного обсуждения, так как указанное понятие истолковывается не вполне однозначно и к тому же вряд ли способно охватить все случаи данной ситуации. Прежде всего важно подчеркнуть, что ситуация незнания о знании выступает всегда лишь как момент или, может быть, лучше сказать, как "слой", структурный фактор многомерного процесса познавательной активности субъекта. В каждом интервале этого процесса всегда наличествуют такие содержательные и структурные компоненты, которые выполняют определенные, иногда весьма существенные функции (отражательные, нормативные, оценочные), но не осознаются субъектом, хотя в последующем периоде могут быть осознаны и осмыслены. Можно ли говорить о незнании субъектом указанных компонентов его собственной познавательной активности и в то же время относить их к категории знания? На этот вопрос, как известно, современная гносеологическая литература дает положительный ответ, вводя понятие неявного знания. Различные формы неявного знания и их роль в науке стали в последние десятилетия предметом специального исследования в работах ряда западных философов. В нашей литературе эта проблематика разрабатывается в разных планах. Было показано, что всякая система знания представляет собой единство рефлексивного и арефлексивного. Это диалектическое единство носит конкретно-исторический характер, служит формой развития научного знания. Характеристика неявного как арефлексивного относится прежде всего к так называемому предпосылочному знанию, анализ которого составляет важнейшее условие развития научного знания. Он позволяет существенно углубить понимание диалектики знания и незнания, так как раскрывает "двумерность" обоснованного знания, т.е. то принципиальное обстоятельство, что оно несет в себе не только отображение объективной действительности (определенного объекта), но и отображение самого себя. При этом характер, способ, результативность отображения субъектом собственного знания о данном объекте (и прежде всего его предпосылок, глубинных оснований), т.е. знание о знании, в существенной мере влияют на знание о данном объекте, на степень адекватности и "глубину" его отражения в научной теории, на процесс захвата ею новых слоев, горизонтов, сфер объективной действительности, на реконструкцию объекта познания. Естественно, отображение субъектом своего наличного знания может, как уже отмечалось выше, носить различный характер: одни его компоненты отражаются вполне адекватно, другие лишь отчасти, некоторые же из них могут отображаться превратно или вообще функционировать в "скрытом" виде. В этом отношении знание субъекта о собственном знании всегда содержит проблемный аспект. Как показал М. Полани, неявное знание выступает на разных уровнях структуры познания и не осознается субъектом, является "молчаливым знанием". По его словам, "вследствие молчаливого характера нашего знания, мы никогда не можем высказать все, что знаем, точно так же, как по причине молчаливого характера значения мы никогда не можем в полной мере знать всего того, что имплицировано нашими высказываниями". Знание о незнании Выше мы обозначили эту ситуацию как проблемную. Однако понятие проблемной ситуации, широко используемое в гносеологической литературе, не имеет общепринятой трактовки. В большинстве случаев она характеризуется так: "Проблемная ситуация - это объективное состояние рассогласования и противоречивости научного знания, возникающее в результате его неполноты и ограниченности". Проблема же является результатом отображения субъектом проблемной ситуации. Можно принять эти общие характеристики. Но в чем суть отображения тех рассогласований и противоречий, которые постоянно присущи развитию научного знания? По-видимому, в осознании недостаточности наличного знания, в потребности узнать, понять, объяснить то, чего мы не знаем, не понимаем. Другими словами, такая ситуация порождает новую цель познания, формирует новый объект познания. Осознание этого объекта имеет вопросительную форму, в которой как раз и выражается установленный факт недостаточности наличного знания. Таким образом, определяется то, чего мы не знаем, но должны познать, т.е. определяется наше незнание чего-то вполне конкретного. Это и есть то, что именуется знанием о незнании. Понятия "знание" и "незнание" постоянно выступают в логической зависимости друг от друга, демонстрируют взаимопереходы. Ведь впервые обнаруженное нами незнание чего-либо есть тоже новое знание. И наоборот, обнаружение ограниченности, неполноты наличного знания в каком-либо конкретном отношении есть обнаружение незнания. Формулировка "знание о незнании" может быть истолкована в нескольких смыслах. Например, в широком смысле, когда указывается, что рост знания сопряжен с возникновением нового незнания, новых проблем. Это хорошо понимали уже древние философы (вспомним хотя бы Зенона Элейского, говорившего своим ученикам, что он не только знает больше, чем они, но и большего не знает, ибо его границы с неизвестным обширнее). В узком смысле указанная формулировка истолковывается в тех случаях, когда мы обнаруживаем некоторое явление, причины которого нам совершенно непонятны, когда не можем объяснить наблюдаемое и стремимся преодолеть это наше незнание, которое четко фиксируется средствами обыденного или научного языка. Скажем, хорошо известно, что человеческий взгляд способен выражать различные психические состояния. Но как это возможно? Остается неизвестным, каким образом изменение жидкой среды глаза коррелирует с мозговыми процессами, ответственными за сложнейшие психические состояния, и как эти изменения способны "выражать" настроения, желания, оценки и т.п. Здесь лежит пока область почти полного незнания. Или возьмем загадку "астрономии догонов". Откуда у племени догонов столь точные и глубокие знания о системе Сириуса, если они не могли быть заимствованы у европейцев и если исключается возможность палеовизита иных разумных обитателей космоса? Этого мы не знаем. Знание об этом незнании, возникшее, кстати, сравнительно недавно, служит источником настойчивых научных поисков и размышлений, имеющих помимо всего прочего и важное мировоззренческое значение цивилизаций. Таким образом, тезис "знание о незнании" имеет серьезный гносеологический смысл, и это ставит задачу анализа различных видов незнания, т.е. теоретической рефлексии наличных и возможных способов знания о незнании, включая разработку типологии последнего. Пытаясь классифицировать или хотя бы перечислить некоторые виды незнания, мы тем самым конкретизируем понятие незнания, т.е. наше знание о незнании. Фиксация различных видов и проявлений наличного незнания безусловно составляет одно из непременных условий всякого познавательного процесса, которое легко обнаруживается как на уровне индивидуального, так и на уровне коллективного субъекта. Таким образом, рассмотрение ситуации "знание о незнании" и стремление осмыслить ее особенности в историческом плане с необходимостью предполагают исследование ее обусловленности тремя остальными ситуациями, ибо основательное понимание любой конкретной ситуации "знания о незнании" требует четкой фиксации наличного знания о том, что именно мы знаем по данному вопросу. Без этого нельзя точно определить, что же именно мы не знаем. Но здесь вместе с тем нужно учитывать и осмысливать то обстоятельство, что в наличном знании всегда существуют, так сказать, "скрытые параметры", которые должны быть подвергнуты теоретической рефлексии, ибо от этого во многом зависит степень осознания, понимания самой проблемной ситуации и направление поисков возможных путей ее разрешения. В связи с этим важно отдавать себе отчет в наличии того конкретно-исторического основания, из которого вырастает данная проблемная ситуация, т.е. ситуации "незнания о незнании", к анализу которой мы и переходим. Незнание о незнании Если все три описанных выше "состояния" субъекта могут быть им конкретно диагностированы, ибо они связаны с более или менее определенным объектом, то ситуация "незнания о незнании" выявляется в настоящем лишь абстрактно (так как объект незнания остается совершенно неизвестным). Убежденность в ее непременном наличии основывается на ретроспекции: любой произвольно взятый интервал истории науки легко обнаруживает эту ситуацию, несомненно связанную с общими закономерностями познания. Поэтому ее экстраполяция на настоящее и будущее является вполне естественной. Осознание исторической ограниченности нашего знания нацеливает на более глубокое понимание связи относительного и абсолютного в познании и стимулирует устремленность за горизонт наличного знания - туда, где простирается безграничная область неизведанного. Когда речь идет о незнании, то в большинстве случаев подразумевается незнание чего-то определенного. В случае незнания о незнании предмет незнания остается неопределенным, ему можно приписать лишь самые абстрактные характеристики. Оно касается, скажем, не только объективной реальности (неизвестных и пока даже непредполагаемых физических явлений, космических объектов, химических образований, проявлений жизни и т.п.), но и субъективной реальности, неизведанных способностей и возможностей человеческой психики. Если незнание чего-то определенного характеризует проблемную ситуацию и задает направленность поиска, формирует конкретный познавательный интерес, конкретный вектор активности субъекта, то незнание о незнании характеризует допроблемную ситуацию, своего рода "спокойствие духа"; "беспокойство" субъекта, новая направленность его активности возникнут лишь в будущем, сейчас они у него начисто отсутствуют, и он даже не подозревает, что они могут возникнуть. Например, сто лет тому назад ни один субъект не был озабочен квантово-механическими закономерностями и никто даже не подозревал об их существовании, познавательная активность стимулировалась и поглощалась другими проблемами. В те времена никто не подозревал и о том, что возрастание солнечной активности служит причиной роста смертности среди страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями (эта зависимость значительно позже была обнаружена А.Л. Чижевским, что породило комплекс новых проблем. Можно привести множество других примеров предпроблемных ситуаций, вызванных обнаружением "странных", "непонятных" феноменов, не получивших пока достаточного обоснования. В последнее время накапливаются данные, свидетельствующие о том, что леворукость встречается у мужчин в два раза чаще, чем у женщин, и что леворукие рождаются преимущественно во втором полугодии, что специфический тип маскированной депрессии, проявляющейся в виде фациомиалгии (особых болей в области лица), встречается почти исключительно у женщин, что злокачественные новообразования у больных шизофренией наблюдаются в два раза реже, чем у психически здоровых лиц и у лиц, с другими психическими заболеваниями. Особенно поразительны хорошо описанные, правда, немногочисленные данные о предсмертных ремиссиях в так называемых исходных состояниях шизофрении. В этом состоянии наступает практически полная деградация личности, и больной пребывает в нем многие годы, оно считается необратимым. Однако в отдельных случаях на фоне тяжелого соматического заболевания незадолго до смерти у такого больного вдруг резко нормализуется психическое состояние и поведение, к нему полностью возвращается сознание. Этот загадочный феномен бросает вызов современной психиатрии и всей медико-биологической науке, стимулирует нестандартные размышления о связи знания и незнания в этой области. Мы коснулись вопроса о зарождении и динамике предпроблемных ситуаций в области фактуальных дисциплин. Эти процессы, безусловно, имеют свои существенные особенности в сфере математики, физического познания, космологии, кибернетики - всюду, где имеются развитые теории и достигнута высокая степень математизации, а также в области социального познания. Наша задача состояла в том, чтобы обратить внимание на эту своеобразную стадию знания о незнании, подчеркнуть актуальность ее исследования в гносеологии, так как она является первичной формой выхода за границы "незнания о незнании", а в силу этого одной из творческих фаз познавательного процесса. Выше уже отмечалось, что всякий субъект находится одновременно во всех четырех рассмотренных ситуациях. Это не исключает того, что та или иная из них может не рефлексироваться субъектом в данном интервале, актуализироваться в большей или меньшей степени. Но важно иметь в виду, что эти четыре различные гносеологические ситуации взаимообусловливают друг друга и образуют структуру всякого познавательного процесса. 4.Вера и убеждение как состояние знания. Стандартная для аналитической философии формулировка понятия знания вводит его в качестве «обоснованного истинного убеждения». Эта дефиниция восходит к приводимому Платоном определению знания как «правильного мнения с объяснением», с конца 19-го в. – к дефиниции И.Канта, согласно которой «субъективно и объективно достаточное признание истинности суждения есть знание». Знание – это убеждение или признание истинности , обладающее рядом специфических свойств, наиболее значимыми из которых являются истинность и обоснованность. Термин «убеждение» в современном употреблении, как правило, отсылает к английскому «belief» и синонимичен «вере», «верованию», «мнению», «полаганию». Б. Рассел даёт следующую дефиницию убеждения (веры): «вера есть совокупность состояний организма, связанных между собой тем, что все они полностью или частично имеют отношение к чему-то внешнему». Термин И.Канта «признание истинности» («Fuerwahrhalten») раскрывается в диалектике убеждения (Ueberzeugung, субъективная достаточность) и достоверности (Gewissheit, объективная достаточность) как мнение (Meinen), вера (Glauben) и знание (Wissen). Знание – это определённое состояние сознания, фиксируемое в качестве убеждения или признания истинности и обосновывающее отношение сознания (субъекта) к своему объекту; соответственно знание как состояние сознания нуждается в обосновании как с точки зрения самого сознания, так и с точки зрения объектов, отношение к которым им легитимируется. В первом случае рассуждают о возможности знания как обоснованности убеждения (или признания истинности) в метафизическом ключе. Во втором случае рассуждают о возможности знания как особой характеристики субъектобъектного отоношения, допустимого при реализации данного убеждения или признания истинности. В первом случае обоснования знания мы имеем дело с т.н. герменевтическим принципом доверительности, принципом доверия (милосердия) или принципом понятности. Наиболее общая формулировка этого принципа заключается в том, что обладание убеждением является исходным моментом знания. (Рождение герменевтики как философской дисциплины напрямую связано с критикой суждений, не опирающихся на осмысленные убеждения). В качестве одного из первых применений данного принципа к обоснованию знания как состояния сознания можно указать на тезис А.Августина «верь, чтобы понимать», повторенный А.Кентерберийским в тезисе «я верю, чтобы я понимал». В современном контексте используются, как правило, формулировки Фр.Майера, У.Куайна, Г.-Г.Гадамера или В.Кюнне, применяющие принцип доверия для обоснования интерпретации коммуникативных данных или знания, получаемого посредством знака. Обоснованность убеждений (признаний истинности) как состояний сознания является аподиктической по статусу и конвенциональной по содержанию, т.е. зависит от способов собственной фиксации (от способов своего выражения). Перефразируя И.Канта и имея в виду убеждение как «belief» можно было бы утверждать, что для формирования знания как состояния сознания необходимо обладать убеждением (верой), и не очень важно, во что именно верить или в чём именно быть убеждённым. Во втором случае, выявляя возможность знания в качестве особой характеристики субъект-объектного отношения, необходимо рассматривать обоснование убеждения (признания истинности) в качестве способа установления истинности заданного отношения. Значимые оппозиции, требующие здесь осмысления: историческое и рациональное познание (Аристотель, И.Кант); знание-знакомство и знание-по-описанию (Б.Рассел). В 20-м веке релевантными являются 4 базовых группы теорий истины: корреспондентская, когерентная, дефляционная, консенсусная; понятно, что применимость конкретной теории истины определяется типом заданного субъект-объектного отношения. В качестве последнего терминологического замечания отметим, что эта система отношений (убеждение как состояние сознания, обосновывающее истинность субъект-объектных конструкций), обозначаемая как «знание», является саморегулируемой, т.е. зависимой от состояния каждого из своих элементов. Вопрос о гуманитарном знании – это вопрос об ограничениях, накладываемых на понятие «знания» в связи с объектом системы отношений, фиксируемых в этом понятии. Сам вопрос связан с противопоставлением знания о природе и знания о Духе, т.е. знания об объектах, данных человеческому сознанию, и о способах данности объектов сознанию. Другими словами, это вопрос, возникающий в противопоставлении классической и неклассической рациональности, или в споре об объективности. У нас нет возможности показать здесь историю этого вопроса, поэтому ограничимся попыткой вывить характер ограничений, накладываемых на понятие «знание» определением «гуманитарное». Гуманитарное знание – это знание о Духе, т.е. такое субъект-объектное отношение, в котором субъект является объектом самого себя. Можно было бы отметить, что это философское знание, как оно легитимируется в тезисе «я знаю, что я ничего не знаю», приписываемом Сократу, или тезисе Декарта «cogito ergo sum», являющимся основанием рациональной метафизики. В 20м веке различают язык, сознание и реальность как несводимые друг к другу виды бытия, так что говоря о Духе как об объекте нашего знания, можно сказать, что его реальность – это реальность сознания, его сознание – это рефлексия, его язык – это косвенный язык. Утверждая таким образом Дух как объект гуманитарного знания мы осуществляем редукцию сложности реального объекта: то, что для знания о природе (о реальности, не являющейся реальностью нашего сознания) выступает лишь инструментом, в знании о Духе становится объектом. Для системы отношений, фиксирующей понятие знания, это выражается в принципиальном снятии корреспондентской теории истины (индивидуальные способы данности физических объектов сознанию не сообщаемы другому сознанию, поэтому внутреннее зрение или внутреннее восприятие не может служить здесь основанием для проверки «гуманитарной» теории, соответственно в корреспондентской теории нет здесь никакой пользы) и, соответственно, в редукции программ обоснования до идеалистических моделей субъективного или объективного толка, допускающих лишь когерентные или консенсусные способы фиксации истинности заданных конструкций. В свете сказанного нет оснований считать гуманитарное знание чем-то принципиально отличным от того, что считается знанием в иных сферах, к которым применяют понятие знания. Серьёзной проблемой для статуса гуманитарного знания остаётся и соотношение исторического (ex datis) и рационального (ex principiis): очевидно, что рефлексия может себя осуществлять и по отношению к знанию, как оно вводится в механике или экспериментальной физике, а не только по отношению к общественной жизни, и по отношению к переживаниям индивидуального сознания. Пожалуй, единственной возможностью определения статуса гуманитарного знания является его полезность: поскольку знание о способах данности объектов так или иначе конституирует способы деятельности в отношении этих объектов, т.е. формирует содержание убеждений (или признаний истинности) как состояний сознания, оно требует своего изучения именно как системы знания, в противном же случае оно будет функционировать в качестве системы неосознаваемых навыков. Заключение И. Кант писал: "Без сомнения, всякое наше познание начинается с опыта... ". Имеется в виду, что познание начинается с чувств. С этим трудно не согласиться; в наши дни абсолютное большинство философов придерживается именно такой точки зрения. Человек обладает органами чувств, зрением, осязанием, слухом, вкусом, обонянием. Они обеспечивают первоначальный, чувственный этап познания. Три формы рационального познания - понятие, суждение, умозаключение - составляют содержание рассудка, которым человек руководствуется при мышлении. Философская традиция после Канта состоит в различении рассудка и разума. Разум - высшая ступень логического мышления. Рассудок менее гибок, менее теоретичен, чем разум. Чувственное и рациональное взаимосвязаны друг с другом, с этим согласны многие философы. Без рационального чувственное предстанет многообразием, в котором нет единства. Рациональное без чувственного становится чем-то блеклым, лишенным жизни. Познание имеет чувственно-рациональный характер. Допустим, нас интересует психический образ "этого яблока", желтого, круглого, сладкого. Налицо три понятия: понятие цвета, понятие геометрической формы и понятие вкуса. Понятие цвета охватывает различные цвета, из которых в данном случае имеется лишь желтый. Соответственно понятие вкуса представлено в данном случае чувством "сладкий". Психический образ яблока выступает как пересечение многочисленных понятий и их чувственных показателей. Истинность познания доказывается экспериментальной, практической проверкой. Но при этом необходимо помнить, что возможности самой практики ограничены, а истина исторична, поэтому любая истина всегда относительна, и нуждается в постоянном дополнении. Библиографический список Андрейченко Г.В., Грачева В.Д.. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. - 245 с. Ануашвили А.Н. Объективная психология на основе волновой модели мозга. – М.: Экон-Информ, 2008. – 292 с. Дубровский Д.И. Обман. Философско-психологический анализ. - М.: Изд-во "РЭЙ". 1994. - 120с. Нестеров А.Ю. Гуманитарное знание и проблема истины. // Материалы V Региональной конференции молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук. Новосибирск: НГУ, 2007. |
