Право на любовь
 Скачать 435 Kb.
|
Глава 18Следующие два месяца запомнились как один непрекращающийся кошмар. Никки переживал за Виктора, который стремился побыстрее покончить с брачными узами, Белла в принципе не возражала, но откровенно пыталась выторговать для себя условия повыгоднее. К счастью, адвокат был начеку и очень жестко контролировал процесс. Думать о том, сколько в итоге придется заплатить за его услуги, откровенно не хотелось, но ни один совет, ни одна добытая с боем бумага не была лишней – в профессионализме Станиславу Ильичу отказать было нельзя. К Новому Году Виктор оказался счастливым обладателем свидетельства о разводе. - Арабелла Буткевич? – Никки неверяще смотрел на бумаги в своих руках. – Сильно, однако. - Мама с папой назвали Альбиной, - хмыкнул доктор, для которого имя собственной жены не было новостью, - но она поменяла, хотя и до того представлялась исключительно Беллой. - Да это неважно, - Никита вернул ему свидетельство и нотариально заверенный отказ от прав на ребенка, - главное все позади, и она уже ни в качестве Альбины, ни в качестве Арабеллы нам не страшна. Уехала она со своим факиром и слава богу. - Именно так, - согласился Виктор, - и ребенка можно наконец из санатория забрать, этот мононуклеоз изрядно помотал всем нервы, не хуже дорогой женушки. Никита промолчал. Говорить на эту тему и повторять все то, что было сказано не раз, совершенно не хотелось. Настёну отправили в загородный санаторий не столько из-за болезни, сколько из опасений, что добрая мама доберется до дочери, а лишние психологические травмы ребенку совершенно ни к чему. - Поедешь завтра со мной? – задал вопрос док. - Не могу, - вынужденно отказался Никки, - завтра плотная запись. Перед Новым годом все кинулись красоту наводить. - Жаль, - огорчился Виктор, - ну ничего, вечером увидитесь. Никки согласно угукнул, благоразумно промолчав, что закончив при самом благоприятном раскладе в девять вечера, до дома доберется в лучшем случае в десять. По менее оптимистичному прогнозу возвращение откладывалось до одиннадцати – что делать, предпраздничная неделя требовала жертв. - Пойдем перекусим, что ли, да и монстру надо тоже покормить, - Виктор покосился на изрядно подросшую кошечку, которая снова сидела в засаде: из-под тумбочки высовывался розовый нос и забавно топорщились усы. Ходить по квартире приходилось осторожно, Леди отважно кидалась и на ноги, и под ноги, получая несомненное удовольствие от выражений, которыми мужчины сопровождали ее действия. Удивительно, что еще никто не упал и не расшиб голову, хотя привычка быть все время настороже выработалась у обоих довольно быстро. - Леди, Леди, - позвал Никки, надеясь, что животное отзовется, и ее можно будет поймать. Из полутьмы насмешливо блеснули ехидные кошачьи глаза – нашли дурочку! Гораздо интереснее самой пойти, ухватив по дороге парочку пяток. - Киса-киса, - ласково произнес Никита, осторожно, чтобы не спугнуть, наклонился и отработанным движением перехватил не успевшего среагировать котенка, поперек тельца, - пойдем, зараза ты мелкая, кормиться пора! - Можно подумать, она сама миску не находит, - проворчал Виктор, наблюдая, как верткий кошачий ребенок пытается вывернуться так, чтобы зубки доставали до держащих его пальцев. - Ну я же свежее положу, - резонно возразил Никки, поглаживая пятнисто-бежевое пузико. - Конечно, конечно, а еще подогреешь, заветренное выбросишь. Это, позволю тебе напомнить, кошка! У-лич-ная, - по слогам произнес Виктор, - а ты с ней как с элитной породистой. - Как сказали кормить, так и кормлю, - защищался Никки, - да и какая разница, породистая или обычная? Котенок он и есть котенок. - Угу, корм покупать за такие деньги у нее скоро попа слипнется, - не успокаивался док. - Не так много котенок ест. - Ты еще скажи, что желудок у нее не больше наперстка, - ехидничал Виктор. - У нас киска хорошая, умная киска, - приговаривал Никки, - не обращай внимания на этого кошконенавистника. Это он просто ревнует и завидует. Виктор фыркнул – такие разговоры были обычным делом, и он знал, что убедить Никиту покупать обычный корм для васькообразных все равно не получится, тот слишком верил людям в белых халатах, даже если они были ветеринары. Никки, как и предполагал, вернулся домой ближе к полуночи – Настёна уже спала. Виктор ждал его на кухне и разогревал нехитрый обед из макарон по-флотски. - Устал? – руки дока легли на напряженные плечи, чуть поглаживая. - Угу, - согласился Никита, - народ сплошным потоком, ни минуты свободного времени. Конвейер. - Ничего, завтра отдохнешь, а потом уже почти две недели праздников, - успокоил его Виктор. «Конечно, - подумал Никки, - мне бы как раз эту неделю всю без выходных пахать надо, а то потом полмесяца пустых будет, только вот Настёну девать некуда», - но вслух ничего не сказал – изменить ситуацию нельзя, а попусту сотрясать воздух желания не было. Для себя он давно решил, что будет подстраиваться под партнера, потому иначе не получалось, с его работой это было проще. Поэтому и получился у Никки странный и немного рваный график, но благодаря репутации и золотым рукам, а также клиентуре, которая желала обслуживаться только у него, вышло не так уж плохо. По крайней мере, на зарплате это сильно не должно было отразиться. Главное, что ребенок, которого в сад вести было пока нельзя, был под присмотром. - Никит, - рука доктора похлопала по плечу, и парень понял, что уже довольно долго медитирует над тарелкой, - поешь и пойдем отдыхать. Понимаю, что устал, но поесть надо. Никки вздохнул и постарался побыстрее дожевать холодные макароны, запив их чуть теплым чаем. Утро было серым. За окном нависли свинцовые тучи, и в воздухе начали кружиться первые снежинки. Никита даже обрадовался – наконец-то новый год будет со снегом, пусть даже его немного выпадет. Настёна тоже проснулась и, шустро перебравшись на диван, прилипла к окну. Никки смотрел на полупрозрачную после болезни девочку, на ее бледное личико с темными кругами под глазами, и сердце сжималось от странного щемящего чувства. Жалости? - Дядя Никита, Леди такая большая выросла, - болтала без умолку девочка. – Она себя хорошо вела без меня? Никки соглашался: конечно хорошо, как же может такая воспитанная и замечательная во всех отношениях кошка вести себя плохо? - Молли тоже себя хорошо вела, - сообщила девочка, - дядя Никита, а ты сделаешь нам с Молли прическу? Никки посмотрел на две растрепанных косы – куклину и девочкину и согласился: без прически просто никак не обойтись. Завтракать Настена отказалась, вместо этого они занялись приведением в порядок куклы. - Настюш, ну кушать-то надо, что ты хочешь на завтрак? – уже в сотый раз, наверное, спрашивал Никки у занятой кошкой и куклой девочки, - оладушки будешь? - Буду, - немного подумала Настёна, - дядя Никита, у меня вот тут болит, - она приложила ладошку к уху. Никки захотелось побиться головой об стену, но вместо этого он разыскал телефон и набрал номер Виктора. - Так, ребенок, слушай сюда, - обратился он девочке, - папа сказал купить капельки для ушка и капать. Это, наверное, вчера водичка в ушко попала. Я сейчас очень быстро схожу в аптеку и вернусь, хорошо? Ты остаешься за старшую, не давай Молли и Леди шкодить. Я тебе мультик поставлю, ты полежишь, посмотришь, а я мигом. Хорошо? Настёна расстроенно кивнула и чуть не плача сказала: - Ты очень-очень быстро придешь? Никита поклялся здоровьем котенка, что просто мгновенно – одна нога тут, другая там. На всякий случай пообещав купить ребенку еще и конфет – в аптеке продавались леденцы Зула, которые и сам Никки очень любил. Он торопился как мог, но разошедшийся снегопад путал все карты. На проспекте образовалась пробка из-за аварии, маршрутки и автобусы стояли прочно, не в силах ни тронуться, ни объехать затор. Дома испсиховавшийся Никита оказался гораздо позже, чем планировал, страшась того, что могло ожидать его в квартире. Открывая дверь ключом, он прислушивался к звукам, долетавшим из комнаты. - … моя дочка такая непослушная, - на полном серьезе жаловался детский голос, - Молли нужно было уколы делать, а она пряталась под кровать. Вот Леди очень умная! Она когда маленькая была, мы ее лечили, и она вела себя хорошо. Даже не царапалась. Никки зашел в комнату и замер на пороге: на стуле посреди комнаты сидела грузная женщина и, сложив сжатые в кулаки руки на коленях, слушала детские разглагольствования. - Мама? – срывающимся голосом произнес Никита. |