Право на любовь
 Скачать 435 Kb.
|
Глава 19- Дядя Никита, а баба Валя мне компресс сделала, - подскочила с кровати Настена, на голове которой красовался цветастый платок. - Здравствуй, мама, - обречено произнёс Никки, пристраивая принесенный из аптеки пакет с лекарством на тумбочку. – Спасибо. - Здравствуй, сын, - ответила женщина, не отводя глаз от девочки. – Я смотрю, тут у вас весело. - Я все объясню, - вздохнул он. - Не стоит, мне Настюша все уже рассказала, - прервала мать.- Не ожидала от тебя такого. Что имела ввиду, она не пояснила, а Никки боялся лишний раз вставить слово и тем более опасался выяснять, что именно рассказал ребенок. - Смотрю, вы и кошку завели? – продолжила она странно нейтральным тоном. - Так получилось, - тихо ответил Никита, с беспокойством смотря на руки матери. – Мы хотели ипотеку взять, но все немного затянулось, нужно еще отсудить деньги за квартиру, которой Настя и ее отец лишились. Если скажешь, что надо съезжать, - он перевел взгляд на лицо, - то нам нужно несколько дней, чтобы… - Не говори ерунды, - отмахнулась женщина. – Живите, никто не мешает. Я приехала за фотографиями, мы решили памятник новый на кладбище родителям поставить. Никита посмотрел на улицу, где вовсю разошелся снегопад. Памятник? Ну-ну! - Мама, - начал он и сложил руки на груди. - Я бульон куриный поставила варить. Домашнего цыплёнка привезла, закипел, наверное, - оборвала она и вышла на кухню. Никита ничего не понимал. С одной стороны, все было вполне в характере матери, но с другой, выглядело странно. Причина визита не выдерживала критики. Насколько Никки помнил, на деревенском кладбище стоял вполне добротный крест, и смысла заморачиваться каким-то памятником, да еще зимой, не было совершенно. Идти на кухню вслед за матерью было страшно. Оттуда доносились сердитое звяканье посуды, и представив, как она опять будет шарахаться от него в тесном пространстве, Никита поежился – перспектива угнетала. Никки немного оттянул момент встречи, закапав лекарство в ушко, вовремя вспомнив, что капли нужно немного погреть в руке перед применением. Неумело навертев компресс и завязав платок, оставил ребенка снова смотреть мультики и отправился выяснять перспективы. - Ну, рассказывай, - мать отвернулась от плиты и одарила сына строгим взглядом. Что рассказывать? Рассказывать было особо нечего, и он просто перечислил сухие факты: как сломал ногу, как незнакомый доктор предложил помощь и как от безысходности оставил ребенка на его попечении. - А что, дружки-то твои тю-тю? – не скрывая ехидства, произнесла женщина. – Говорила я тебе! А матери почему не позвонил? Помощи не попросил? Гордый сильно? Не там твоя гордость да характер проявляется! - Мама! – воскликнул потрясенный Никита. - Что «мама»? – передразнила женщина. – Как тебя только твой, - она запнулась на определении, - терпит? Бестолочь такую. Нормальный же вроде мужик, женат был, ребеночка вот родили, хотя мать-то та еще кукушка, как можно свое дитя-то бросить? Вот был бы ты девкой, цены бы тебе не было, - без пауз и переходов говорила женщина, и Никки едва успевал следить за мыслью и улавливать суть монолога. – Наверное, это я виновата, очень уж сильно девочку хотела, вот и получилось то, что получилось. Никита не знал, плакать ему или смеяться. Здравый смысл подсказывал, что пытаться разубедить мать не стоит. Какие гены, какие хромосомы! А вот то, что она хотела дочку – не новость. - Вот что вы с малой делать будете, а? Ей же женское влияние нужно, а вы чему научите? Два бестолковых мужика. - Мама, мы ее любим, а это главное, - не согласился Никита. - Дитю и строгость нужна, - проворчала женщина. – Скажи-ка мне, сын, - от прежде строгого и уверенного тона ничего не осталось, - а вот ты отцу-то этой девочки вроде как жена получаешься? Никки порадовался, что в этот момент ничего не ел и не пил – подавился бы гарантированно, и почувствовал, как к щекам приливает кровь, вызывая безудержный румянец. Что можно было сказать на такое предположение? Никита молча кивнул. - Так что вы там с покупкой квартиры решили? – без перехода спросила мать. Никки медленно выдохнул и поведал про таунхауз, возможности и перспективы. - Значит, серьезно все у вас, - подвела итог женщина. – Это хорошо, что ты якобы кукушкин родственник, вопросов будет меньше. Вот знала бы, что тебе приданое понадобится, начала бы собирать раньше, как положено, а то перед людьми стыдно. Значит так, как возьмете свою ипотеку да переезжать будете, сниму с книжки денег – купите себе что надо, ведь везти-то в новый дом, я так понимаю, нечего. И еще! Чтобы все денежные дела по вашему этому дому, кому там что принадлежит, на бумаге расписали, да у нотариуса заверили. Томка так с Яшкой делали у Митрофановны, чтобы, значит, никаких непоняток да проблем не было. - Мама, - потрясенно сказал Никита, у которого все сказанное матерью плохо укладывалось в голове, - мы так и хотели, не беспокойся! - Как не беспокойся, - всплеснула она руками, - ты же такой доверчивый! Никки разобрал нервный смех. - Квартиру продавать не позволю, и не надейся, - внезапно сурово заявила женщина. - Ну это же твоя квартира, - миролюбиво ответил Никита. - Наша, - ворчливо отозвалась мать, поднимая указательный палец вверх. - И тяжело досталась, между прочим, и район не самый плохой, вокруг ни гопоты, ни бандюков нету. Никки счел за благо согласиться, что их край географии просто замечательный район. Особенно чудесен воздух, а то, что до ближайшей остановки идти минут пятнадцать, так это только на пользу здоровью. Нет, вслух он этого не сказал, настолько его бестолковость не распространялась. Если в начале беседы Никта поражался переменам, произошедшим в матери, то потом понял, что на самом деле все не так. Мама по-прежнему и скорее всего даже неосознанно перемывала посуду, прежде чем воспользоваться ею, старалась как и раньше не прикасаться к сыну, но вот с девочкой возилась с удовольствием. Возникало такое ощущение, что она ради этого ребенка смирилась с неправильностью собственного, а на фоне признания, что она всегда хотела дочку, а получила неизвестно что, было до смешного обидно. Настёна называла ее бабушкой Валей, и это было явно с подачи самой женщины. Вместе они шили из пестрых лоскутов платье для Молли, делали из толстых ниток и тетрадного листа игрушку для Леди, а еще шептались о чем-то, вызывая в глубине души у Никиты чувство легкой зависти от того, что его лишили сопричастности. С приближением вечера стало ясно, что мать никуда уезжать не собирается. Нет, Никки не был против, тем более за окном разыгралась настоящая непогода, и отправляться в дорогу было бы не самым лучшим решением. Его только беспокоил вопрос с размещением – спальных мест катастрофически не хватало. Он предложил матери лечь на раскладное кресло, но услышал в ответ лекцию о своих умственных способностях и распоряжение перестелить постель на диване. - Мы с Настенькой замечательно поместимся рядышком, - почти проворковала женщина. – А утречком и с ее папой познакомимся. Никки мысленно застонал: теперь стала ясна цель задержки. Мать просто хотела посмотреть на претендента на руку и сердце своего сына. Посмеявшись мысленно над своим определением Виктора и про себя пожелав любимому удачи при знакомстве с тещей, он занялся сменой постельного белья. Настёну уложили спать в девять вечера, закапав ей еще раз в ушко лекарство. Девочка уверяла, что у нее уже ничего не болит, но взрослые были непреклонны, и она, недовольно сопя и прижимая к себе куклу, отвернулась ото всех – обиделась. Никита сидел в одиночестве на кухне, уверенный, что мать ляжет спать вместе с Настеной, но она опять удивила – вышла к нему в халате, который сохранился в шкафу. Он отвык от таких вот кричащих расцветок, от странных узоров, называемых «огурцами», сама собой пришла в голову мысль подарить матери халат более спокойных тонов, надо бы только узнать где они продаются. - Вот, держи, - женщина протянула сыну незапечатанный конверт. - Что это? – он с опаской протянул руку к бумаге. - Прочитай. - «Дорогой Дедушка Мороз», - прочел он вслух написанные знакомым почерком строчки, - «принеси мне, пожалуйста, настоящее принцессное платье…». Мама?! - Вот ведь бестолочь, - закатила глаза женщина. – Скоро Новый Год, всем детям Дед Мороз приносит подарки. В прошлом году Настене не принес, ребенок боится, что и в этом году тоже. Я ей объяснила, что дедушке нужно письма писать, а то он не знает, что дарить. Вот руководство к действию – дите хочет красивое платье. Не разоритесь, купите. Никита был согласен, что у ребенка должно быть ощущение праздника. Он вспомнил свое детство, когда с замиранием сердца утром первого января бежал к елке и находил под ней то пачку печенья, то шоколадного зайца или пластмассовый пистолет. Подарки были просты и незамысловаты, но настроение поднимали и рождали в душе светлое чувство прикосновения к чуду. Новогоднее «Юбилейное» было не в пример вкуснее купленного в обычный день! - Хорошо, - покладисто согласился он, - только как с размером угадать? - Я ее обмерила, вот, - мать протянула листок со странными буквами ОТ, ДТ, Р… - окружность талии, длина до талии, - пояснила она, - и рост. Все понятно? Тогда я пойду спать, устала что-то. Настя хорошая девочка, но егоза. Спокойной ночи. - Спокойной, - отозвался Никки, думая, что надо бы хотя бы смской сообщить о том, что за сюрприз ждет Виктора утром. Как ни странно, но знакомство с тещей прошло вполне цивилизованно. Виктор, хоть и чувствовал себя не в своей тарелке, тем не менее понравился женщине свей серьезностью и рассудительностью. На прощание она, отказавшись от того, чтобы ее подвезли, пригласила Настену летом в гости. - Настенька, ты же приедешь к нам с бабой Нюрой в деревню? Молочко парное будешь пить, в лес ходить будем. У нас летом хорошо, приедешь? На коровок да курочек посмотришь, знаешь, у нас какой петя-петушок красивый! – уговаривала она ребенка, у которого и так уже блестели глазки от любопытства. - М-м, спасибо большое, - произнес Виктор, - навестим обязательно. - Я не про навещание говорю, а про то, что ребенку летом в городе делать нечего, - отрезала женщина. – Думайте головой и привозите. Никита и Виктор еще долго стояли у окна в кухне, провожая глазами удаляющуюся фигуру. - Ну у тебя и мать, - пробормотал доктор, - честное слово, лучше на ковер к главврачу, - и рассмеялся нервным смехом. - Знаешь, если бы не Настя… - Да понял я, - оборвал Никиту Виктор, - она, кажется, решила для себя, что готова мириться с семьей из двух мужиков, если в придачу к ним идет желанная внучка. - Но предложила забрать ее на лето совершенно искренне. Там и правда хорошо, меня пару раз отправляли к бабке с дедом, пока те в силах были за мной смотреть. Мама и тетя Нюра с удовольствием с ней возиться будут. - Хорошо, - Виктор зевнул. – Пойду я посплю, и кстати, переставайте сидеть на кухне и ходить на цыпочках – меня пушкой не разбудишь после смены. Никита вспомнил свой давний опыт по побудке и фыркнул. С одной стороны, да, все правильно – не разбудишь, а с другой, все равно опасение есть – а вдруг?! Там видно будет, решил он, и вспомнив, что обещал ребенку еще вчера оладушков, принялся за дело. |