1 глава. Правовое регулирование признания сделок недействительными в Российской Федерации

• Название: Правовое регулирование признания сделок недействительными в Российской Федерации
• Дата: 01.03.2023
• Размер: 137.42 Kb.
• Имя файла: 1 глава.docx
• Тип: Документы; #962461
• страница: 2 из 5

Глава 2. Понятие и правовая природа недействительности сделок
2.1 Понятие и условия недействительности сделок
Институт сделки является одним из основных элементов системы Гражданского законодательства, и получил широкое распространение в обществе сегодня. Большинство сфер деятельности человека тем или иным образом, связаны с заключением, исполнением, расторжением сделок. Но не всегда сделки между участниками гражданских правоотношений заключаются должным образом и в соответствии с законодательством. Свидетельство тому выступает большое количество обращений в суды Российской Федерации граждан, с целью признания сделок недействительными.

Недействительная сделка – это сделка, которая не порождает желаемого сторонами правового результата, а при определенных условиях влечет возникновение неблагоприятных для сторон последствий. На основании статьи 166 ГК РФ «сделка недействительна в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от признания (ничтожная сделка)¹. То есть оспоримая сделка требует решения суда о признании ее таковой, ничтожная сделка недействительна сама по себе без необходимости подтверждения этого в судебном порядке.

Так, по данным Высшего Арбитражного суда РФ, за 2014 год споров, о признании сделок недействительными было рассмотрено 17264, за 2015 год — 15915 спора, за 2016 год — 14016 дел².
Несмотря на то, что количество рассмотренных дел о признании сделок недействительными имеет тенденцию к снижению, тем не менее, уровень рассматриваемых споров в судах достаточно высок. Федеральным законом от 07.05.2013 г. № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» были внесены значительные изменения, которые коснулись самого института сделок и, особенно, признания сделок недействительными.

Тем не менее, данные изменения не решили всех имеющихся на сегодняшний день проблем относительного данного вида сделок, и ряд проблем остались нерешенными как на практическом, так и на теоретическом уровнях. Одним из спорных положений Гражданского кодекса РФ уже долгое время остается определение сделки и недействительной сделки. Несмотря на то, что статья 153 ГК РФ закрепляет понятие сделки: «сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей», а статья 166 ГК РФ содержит в себе определение недействительной сделки «сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка)», рассматриваемые понятия данных сделок являются весьма размытыми.

В литературе, уже долгое время поднимается вопрос о признании недействительной сделки сделкой вообще или ее следует отнести к категории правонарушения. Подход к понятию недействительной сделки сводится, в большинстве случаев, к определению, является ли недействительная сделка юридическим фактом (обстоятельством, с которым закон связывает возникновение, изменение или прекращение гражданских правоотношений). О.А. Красавчиков под недействительностью следок понимал ненаступление тех юридических последствий, которые стороны желали вызвать своими действиями. Близко к данному мнению, понимание недействительной сделки Д.Д. Гриммом, который указывал, что недействительная сделка или ничтожная сделка не приводит к тому объективному правовому результату, который при нормальных условиях связан со сделкой данного типа. Б. Виндшейд проводит различие между недействительностью и бессилием, указывая, что основанием недействительности сделки являются недостатки самой сделки (юридического акта), в то время как основанием бессилия являются обстоятельства, лежащие вне сделки.

В отличие от Виндшейда Н. Растеряев Н. для определения недействительности сделки не связывал ее основание только с самой сделкой. Под недействительностью он понимал любые случаи лишения сделки юридической силы, хотя и не связанные с недостатками самой сделки¹. М.М. Агарков, не относил недействительные сделки к «сделкам», указывая, что недействительные сделки являются недействительными волеизъявлениями².

И.Б. Новицкий указывал, что сделка — это правомерное юридическое действие, совершаемое одним или несколькими дееспособными лицами, выступающими в качестве субъектов имущественных прав, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений. В то время как недействительные сделки в силу их несоответствия правовым предписаниям не обладают признаком правомерности и, следовательно, являются не сделками, а противоправными действиями³.

В.П. Шахматов под недействительной сделкой понимал такую сделку, состав которой не соответствует описанным в нормах права признакам состава сделок данного вида в силу общественно вредных или общественно нежелательных свойств.

Интересна позиция Н.В. Рабинович, согласно которой недействительная сделка является сделкой по своему содержанию, форме и направленности. В то же время она является правонарушением, поскольку нарушает норму закона, установленный правопорядок.

Таким образом, оставаясь сделкой по своей сути, она является деликтом. Критикуя взгляд некоторых исследователей, Д.О. Тузов обратил внимание на то, что понятия противоправность и недействительность не совпадают и не пересекаются, так как данные понятия являются различными формами правовой оценки произошедшего события. Д.О. Тузов указывает, что недействительную сделку нельзя считать правонарушением. Правонарушением такая сделка будет считаться только тогда, когда субъект виновен и осознает противоправность своих действий.

Анализ мнения различных выше приведенных авторов показывает, что подход к понятию сделки и недействительной сделки, а равно, к их правовой природе, неоднозначен. Так, ряд авторов придерживается мнения о том, что недействительная сделка является правонарушением, иные говорят о том, что недействительная сделка остается сделкой, самой по себе, но в силу несоответствия требованиям закона не влечет изменения гражданско-правовых отношений, желаемых контрагентами по сделке. Признание же правонарушением недействительной сделки возможно лишь тогда, когда хотя бы одна из сторон по сделке была осведомлена о заведомой ее недействительности, но, в силу корыстных интересов не уведомила об этом другую сторону, в силу чего наступили конкретные правовые последствия, которые в дальнейшем должны быть расценены как правонарушение.

Федеральным законом Российской Федерации от 7 мая 2013 г. №100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела 1 части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» в Гражданский кодекс Российской Федерации были внесены существенные изменения относительно недействительности сделок.

В первую очередь это касается природы сделок. Сохраняя традицию деления сделок на ничтожные и оспоримые, названный Закон изменяет их содержание на явно противоположное. Если ранее действовавшая редакция ст. 168 ГК РФ устанавливала, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения, то теперь такая сделка является оспоримой.

Ничтожной является сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц. Такая «с ног на голову» перевернутая по сравнению с ранее действующим положением конструкция ничтожных и оспоримых сделок идет в разрез с принципами гражданского законодательства, одним из которых является равенство прав участников гражданских правоотношений. В указанной же редакции оспоримой и ничтожной сделки приоритет явно отдается государству как участнику гражданского оборота: сделки, затрагивающие публичные интересы ничтожны. За пределами публичности необходимо доказывать нарушение закона.

Анализируя ранее действовавшее положение о ничтожности и оспоримости сделок с ныне существующим их пониманием, можно отметить изменение позиции гражданского законодательства на принцип законности. Происходит явное его ограничение, что является недопустимым с позиции правового государства. Ограничение ничтожности сделки признаком посягательства на публичный интерес явно свидетельствует о превосходстве государственного интереса над частно-правовым интересом в гражданских правоотношениях. Интересы государства остаются неприкосновенными в сфере действия гражданского законодательства.

Не понятно, как теперь соотносить требования ст. 124 ГК РФ, согласно которой «Российская Федерация, субъекты Российской Федерации: республики, края, области, города федерального значения, автономная область, автономные округа, а также городские, сельские поселения и другие муниципальные образования выступают в 57 отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений — гражданами и юридическими лицами» с положениями ст. 168, которая нарушает равенство публично-правовых и частно-правовых субъектов гражданских правоотношений. Превосходство в гражданско-правовой защите интересов государства подтверждается и положениями ст. 166 ГК РФ, закрепляющими, что суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе, если это необходимо для защиты публичных интересов. А если это необходимо для защиты частно-правовых интересов? В этом случае субъект самостоятельно должен искать выход из ситуации. На наш взгляд, ране действующий подход к ничтожности и оспоримой сделок более отвечал требованиям защиты участников гражданских правоотношений.

Изменения, вносимые в ГК РФ названным выше Федеральным законом от 7 мая 2013 г. №100-ФЗ касаются последствий признания сделки недействительной по отдельным составам. Так, например, ранее действовавшая редакция ст. 169 ГК РФ, посвященная недействительности сделки, совершенной с целью, противоправной основам нравственности и правопорядка, гласила, что «…При наличии умысла у обеих сторон такой сделки - в случае исполнения сделки обеими сторонами - в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного». Теперь же суд может взыскать в доход Российской Федерации все полученное по такой сделке сторонами, действовавшими умышленно. Но опять, же в случаях, установленных законом. На усмотрении суда находится и применение иных последствий, установленные законом.

Таким образом, если ранее норма о взыскании по сделки в доход государства при наличии умысла у обеих сторон являлась императивной, то теперь применение таких последствий возможно при наличии двух оснований: усмотрение суда и наличие разрешения закона на применение такого усмотрения. Становится интересным, исходя из каких побуждений суд должен решать вопрос о применении или неприменении последствий недействительности сделки в случае умысла у обеих сторон сделки? В целях реализации конституционного принципа равенства всех перед законом и судом, на уровне Верховного Суда РФ должны быть даны общие основания, от которых суды должны отталкиваться при принятии решения о применении рассматриваемого последствия недействительности сделки. По-прежнему в законодательстве наблюдается неопределенность относительно того, что следует понимать под основами правопорядка и нравственности. В Российской Федерации понятия «правопорядок», «нравственность» не являются законодательно закрепленными, хотя активно используются законодателем, например, при конструировании составов административных правонарушений и уголовно-наказуемых деяний. Поэтому в большей степени «правопорядок» и «нравственность» являются категориями оценочными. Эта оценка наполняется новым содержанием в ходе правоприменительной практики.

Однако в процессе защиты прав и свобод граждан, юридических лиц публичных образований не должно быть широкого усмотрения суда при содержательной оценки данных понятий. Должны быть установлены общие ориентиры, от которых следует отталкиваться при принятии решения. В противном случае можно столкнуться с безграничным толкованием понятий «правопорядок» и «нравственность», так как у каждого правоприменителя свои оценочные суждения.

Так, в Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 26 мая 2000 г. № 5- Г00-59 под публичным порядком понимаются, в частности, основы правопорядка Российской Федерации, которые закреплены в первую очередь в Конституции и законах Российской Федерации¹.

В Определении Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 25 сентября 1998 г., указывается, что под «публичным порядком Российской Федерации» понимаются основы общественного строя Российского государства»¹.

В Постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 19 июня 2001 г. № 60пв-02отмечается, что «нарушение публичного порядка подразумевает нарушение фундаментальных основ установленного в государстве правопорядка»².

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» дало следующие разъяснения: «Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, по общему правилу является оспоримой (пункт 1 статьи 168 ГК РФ). Ничтожной является сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц. Вне зависимости от указанных обстоятельств законом может быть установлено, что такая сделка оспорима, а не ничтожна, или к ней должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (пункт 2 статьи 168ГК РФ. Также Пленум пояснил понятие публичного интереса: «Применительно к статьям 166 и 168 ГК РФ под публичными интересами, в частности, следует понимать интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды. Сделка, при совершении которой был нарушен явно выраженный запрет, установленный законом, является ничтожной как посягающая на публичные интересы, например, сделки о залоге или уступке требований, неразрывно связанных с личностью кредитора (пункт 1 статьи 336, статья 383 ГК РФ), сделки о страховании противоправных интересов (статья 928 ГК РФ). Само по себе несоответствие сделки законодательству или нарушение ею прав публично-правового образования не свидетельствует о том, что имеет место нарушение публичных интересов»¹

Поэтому вполне можно согласиться с И.А. Покровским, отмечавшим, что «одно из первых и самых существенных требований, которые предъявляются к праву развивающейся человеческой личностью, является требование определенности правовых норм. Если каждый отдельный человек должен подчиняться праву, если он должен приспособлять свое поведение к его требованиям, то первым условием упорядоченной общественной жизни является определенность этих требований. Всякая неясность в этом отношении противоречит самому понятию правопорядка и ставит человека в весьма затруднительное положение: неизвестно, что исполнять и к чему приспособляться»².

Трудно согласиться с качеством введенных в ГК РФ новых оснований признания сделок недействительными. Так согласно ст. 173.1 ГК РФ сделка, совершенная без согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, необходимость 58 получения которого предусмотрена законом, является оспоримой, если из закона не следует, что она ничтожна или не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия.

Исходя из положений ранее действующей редакции ГК РФ, сделки без получения согласия являлись ничтожными, так как совершались в нарушение закона или иного нормативного акта. Так как такого рода сделки теперь являются оспоримыми на практики можно столкнуться с проблемам доказывания оспоримости сделки. Нужно будет доказать, что другая сторона сделки знала и должна была знать об отсутствия согласия другой стороны сделки на момент ее совершения. Так, например, о ничтожности таких сделок указывается в Федеральном законе от 14 ноября 2002 г. № 161- ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях»¹.

В этом случае необходимо доказать факт нарушения закона. Согласно Федеральному закону от 24 апреля 2008 г. № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве»² при обнаружении факта заключения договора от имени подопечного без предварительного разрешения органа опеки и попечительства последний обязан незамедлительно обратиться от имени подопечного в суд с требованием о расторжении такого договора в соответствии с гражданским законодательством. В этом случае сделка будет являться оспоримой. Нужно доказывать, что опекун или иное лицо знало о необходимости получения согласия на совершение сделки органа опеки или попечительства. Поэтому при одних и тех же условиях недействительности сделки (наличие согласия) уровень защищенности субъектов гражданских правоотношений различен, что не допустимо с точки зрения принципов гражданского законодательства. При анализе п. 1 ст. 173.1 следует, органы государственной власти или местного самоуправления вправе, но не обязаны обратиться с иском о признании сделки недействительной. Такой подход законодателя является в корне не верным, так как из целей и задач органов власти, их назначения в государственном механизме обжалование сделок является их прямой обязанностью, так в основе деятельности любого органа власти лежит принцип законности, защиты (обеспечения) прав и свобод граждан, интересов юридических лиц. Порядок получения согласия на сделку устанавливается в ст. 157.1. ГК РФ, согласно которой «если на совершение сделки в силу закона требуется согласие третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, о своем согласии или об отказе в нем третье лицо или соответствующий орган сообщает лицу, запросившему согласие, либо иному заинтересованному лицу в разумный срок после получения обращения лица, запросившего согласие».

В новой редакции п. 1 ст. 178 ГК РФ законодателем усилено и более подробно раскрыто понятие «существенного заблуждения». Если в ранее действовавшей редакции данной нормы лишь указывалось на то, что сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, то в действующей редакции устанавливается, что заблуждение должно быть не просто существенным, а таким, что сторона, действовавшая под влиянием заблуждения, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел¹. Скорее всего, данное изменение было продиктовано именно сложившейся тенденцией в судебной практике².

В п. 2 ст. 178 ГК РФ значительно расширен перечень случаев, в которых, с точки зрения законодателя, заблуждение при совершении сделки является существенным. Заблуждение признается таковым, если:

1) сторона допустила очевидную оговорку, описку, опечатку и т.п. Например, сделка может быть признана недействительной как совершенная под влиянием заблуждения (пп.1) п. 2 ст. 178 ГК РФ), если истцом будет доказано, что при заключении договора им была допущена техническая ошибка³.

2) сторона заблуждается в отношении предмета сделки, в частности таких его качеств, которые в обороте рассматриваются как существенные (пп.2) п. 2 ст. 178 ГК РФ) – ранее устанавливалось иное правило: качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению¹;

3) сторона заблуждается в отношении природы сделки (пп. 3) п. 2 ст. 178 ГК РФ) (если сторона имела неправильное представление о том, какие права и обязанности возникнут по сделке (заблуждалась относительно правовых последствий), этого недостаточно для признания сделки недействительной. Однако если сторона пыталась заключить одну сделку, а в итоге вследствие заблуждения заключила другую (заблуждалась относительно природы сделки), то сделка может быть признана недействительной);

4) сторона заблуждается в отношении лица, с которым она вступает в сделку, или лица, связанного со сделкой (пп.4) п. 2 ст. 178 ГК РФ);

5) сторона заблуждается в отношении обстоятельства, которое она упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку (пп.5) п. 2 ст. 178 ГК РФ).

Сделка может быть признана недействительной, если выраженная в ней воля участника сделки неправильно сложилась вследствие заблуждения, и поэтому сделка влечет иные, а не те, которые он имел в виду в действительности, правовые последствия, то есть волеизъявление участника сделки не соответствует его действительной воле².

Так, существенным является заблуждение относительно природы сделки, то есть совокупности свойств (признаков, условий), характеризующих ее сущность. Вопрос о том, является заблуждение существенным или нет, должен решаться судом с учетом конкретных обстоятельств каждого дела, исходя из того, насколько заблуждение существенно не вообще, а именно для данного участника. При этом следует учитывать, что в новой редакции статья 178 ГК РФ не содержит исчерпывающего перечня обстоятельств, заблуждение относительно которых имеет существенное значение и является основанием для признания сделки недействительной. Названная норма перечисляет обстоятельства, заблуждение относительно которых в любом случае имеет существенное значение, вместе с тем существенное значение может иметь и заблуждение относительно иных обстоятельств. В силу положений ст. 56 ГПК РФ, содержание которой следует рассматривать в контексте п. 3 ст. 123 Конституции РФ¹ и ст. 12 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом, исходя из смысла приведенных норм, бремя доказывания факта заблуждения лежит на истце².

Абсолютно новым для российского законодательства является положение п. 4 ст. 178 ГК РФ, в соответствии с которым  сделка не может быть признана недействительной по основаниям, предусмотренным ст. 178 ГК РФ, если другая сторона выразит согласие на сохранение силы сделки на тех условиях, из представления о которых исходила сторона, действовавшая под влиянием заблуждения. В таком случае суд, отказывая в признании сделки недействительной, должен указать в  решении эти условия сделки. Новеллой также является п. 5 ст. 178 ГК РФ, в которой предусматривается, что суд может отказать в признании сделки недействительной, если заблуждение, под влиянием которого действовала сторона сделки, было таким, что его не могло бы распознать лицо, действующее с обычной осмотрительностью и с учетом содержания сделки, сопутствующих обстоятельств и особенностей сторон. Данное положение во многом, по мнению авторов, усложнит процесс доказывания по делам о признании сделок недействительным на основании ст. 178 ГК РФ, а также, возможно, приведет к судебным ошибкам. С другой стороны, оно, возможно, будет в определенной степени способствовать стабильности гражданского оборота и  соблюдению принципа разумной осмотрительности и добросовестности его участников. Более того, отказ в удовлетворении иска в данном случае является правом, а не обязанностью суда.

Проблемы правоприменительной практики о недействительности сделок были систематизированы нами следующим образом. Первая группа проблем выявлена теорией гражданского права. Это проблемы противоречия современных законодательных положений и базовых классических доктринальных учений о недействительности сделок.

Так, дискуссии среди ученых вызывают положения законодательства о возможности конвалидации некоторых видов недействительных сделок (ст. 171, 172 ГК РФ), предусмотренных ГК РФ. Строго говоря, это законодательное допущение уже само по себе является отступлением от классического учения, в соответствии с которым, по общему правилу ничтожная сделка «неисцелима». В данном случае позиция законодателя объясняется его стремлением защитить «слабую» добросовестную сторону сделки. Еще один пример отхода законодательства и судебной практики от классического понимания ничтожности связан с проблемой применения к искам об установлении ничтожности сделок исковой давности. Согласно классической доктрине, никакое время не в состоянии исцелить ничтожность. В данном случае позицию законодателя возможно объяснить стремлением к стабилизации гражданского оборота.

Второй и самой многочисленной группой проблем правоприменительной практики являются проблемы, отмеченные сложившейся многолетней судебной практикой и устраненные с принятием Федерального закона № 100-ФЗ от 07.05.2013¹ .

В качестве примера можно привести один из наиболее сложно-доказуемых на практике юридических составов оспоримых сделок — сделки, совершенные под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК РФ). Указанная статья претерпела значительные изменения, вызванные сложившимися тенденциями судебной практики. Так, уже в названии самой статьи делается акцент на то, что для оспаривания данного вида сделок заблуждение должно иметь существенный характер.

Высшим Арбитражным Судом РФ не признано существенным заблуждение относительно объекта, передаваемого по договору аренды. В качестве объекта недвижимости, предназначенного для осуществления розничной торговли, был передан объект, обладающий статусом памятника архитектуры, о чем не знал арендатор. Наличие или отсутствие у объекта статуса памятника архитектуры не влияло на действительность оспариваемой сделки, поскольку и в том и в другом случае объект после капитального ремонта мог быть использован для торговой деятельности. Кроме того, спорный объект является вновь выявленным объектом историко-культурного наследия².

Третью группу проблем можно обозначить как проблемы правоприменительной практики, которые давно дают о себе знать, но новые положения ГК РФ не дают путей их решения. Ответ приходится искать в изучении и обобщении судебной и арбитражной практики, в том числе Высших судов РФ. Так, большинство ученых и правоприменителей отмечают, что наиболее труднораспознаваемыми на практике являются составы недействительных сделок, совершенных с целями, противными основам правопорядка и нравственности.

Принципиальный момент в данном случае заключается в том, что именно цель сделки должна носить противоправный или безнравственный характер. Установление реально преследуемых целей сторон сделки находится на грани воли и волеизъявления, внешней и внутренней стороны сделки и поэтому является труднораспознаваемым на практике и вызывает у правоприменительных органов определенные сложности и даже приводит к вынесению неправильных судебных решений. Истица, действующая в интересах двух своих несовершеннолетних детей, обратилась в суд с иском к бывшему супругу о признании договора дарения доли квартиры недействительным, применении последствий недействительности сделки. В спорной квартире истице принадлежит 1/3 доли, ответчику — 1/2 доли, их несовершеннолетней дочери — 1/6 доли. Истица вместе с детьми зарегистрирована и постоянно проживает в спорной квартире. По договору дарения ответчик подарил принадлежащую ему 1/2 доли в праве собственности на спорную квартиру гражданину С. Согласие органов опеки и попечительства на совершение данной сделки получено не было. Указанная сделка, по мнению истицы, нарушает права ее несовершеннолетних детей, поскольку заключена с нарушением закона и совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности. Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска отказано. В апелляционной и кассационной инстанции решение суда оставлено без изменения. Верховный Суд РФ установил, что судами нижестоящих инстанций не были применены нормы ст. 169 ГК РФ в контексте Постановления Конституционного суда РФ, а именно: совершение родителем, сознательно не проявляющим заботу о благосостоянии детей и фактически оставляющим детей без своего родительского попечения, умышленных действий, направленных на совершение сделки по отчуждению жилого помещения (или доли в праве собственности на жилое помещение) в пользу иного лица, с целью ущемления прав детей, в том числе жилищных, что может свидетельствовать о несовместимом с основами правопорядка и нравственности характере подобной сделки и злоупотреблении правом¹.

Следует отметить, что с принятием Федерального закона № 100-ФЗ от 07.05.2013 законодательно урегулировано большинство спорных ситуаций в области правоприменения по недействительным сделкам. Но в, то, же время большинство ученых отмечает, что проявляющаяся местами расплывчатость и пробельность в регулировании отдельных отношений, вызванная новеллами гражданского законодательства, порождает в свою очередь новые проблемы в правоприменительной практике в области недействительности сделок.

Именно это стоит иметь в виду, выделяя четвертую группу проблем правоприменительной практики о недействительности сделок, возможные проблемы, которые могут возникнуть в связи с введением обновленных норм ГК РФ. Обобщая все вышесказанное, следует отметить, что применение правовых норм института недействительности сделок на практике отмечено определенными трудностями и наличием разного рода противоречий. Это не раз отмечалось в теории гражданского права. Сложившаяся многолетняя судебная практика направлена на устранение существующих пробелов в правовом регулировании недействительных сделок. Это не отрицает того факта, что судебное толкование не является источником права в российской правовой системе. Это означает лишь то, что суды выполняют свою основную функцию — правосудие — путем эффективного правоприменения и реализации права толкования законодательных положений. Действия же законодателя на современном этапе характеризуется объединением опыта судебной и арбитражной правоприменительной практики и достижений отечественной цивилистической доктрины с целью преодоления существующих проблем правоприменительной практики о недействительности сделок путем реформирования гражданского законодательства.

Таким образом, на основании вышесказанного, следует, что недействительность сделки означает, что закон в силу наличия в составе недействительной сделки определенных дефектов отказывает такому юридическому факту в правовых последствиях. То есть недействительность сделок зависит от наличия установленных в законе оснований и признания их таковыми. В институте сделок недействительность обеспечивается нормативным закреплением запретов и позитивных обязываний, что отвечает общедозволительному характеру сделок. Применение запретов и позитивных обязываний при констатации недействительности сделок обусловлено дефектностью одного из элементов, составляющих сделку, либо отсутствием одного из ее признаков, что в свою очередь исключает возможность рассмотрения действия в качестве действительной сделки. В обоих случаях дефект определяется установлением факта несоблюдения предъявляемых к сделкам нормативных требований.
2.2 Виды недействительных сделок
Одним из наиболее распространенных юридических фактов в гражданском праве является сделка, совершаемая волевыми действиями лиц, обладающих гражданском дееспособностью. Для достижения сделкой своей цели и порождения ею правовых последствий, она должна отвечать требованиям, установленным законом. Сделка, не отвечающая таким требованиям, может быть признана недействительной. Еще в Античном Риме юристы проводили классификацию договоров, имеющих те или иные пороки. И. Пухан и М. Поленак-Акимовская указывают, что в зависимости от «степени недействительности» договоры подразделялись на: - несуществующие (negotium nullum) договоры, к которым относились договоры с невозможной обязательственной престацией (действия в обязательстве, которое обязан совершить должник в соответствии с требованиями кредитора) и с недостатками формы.

Такие договоры, ни при каких обстоятельствах, не могли быть признаны юридически действительными; - абсолютно недействительные (negotia irrita) договоры с существенными недостатками, и которые также не могли иметь юридической силы, пока существовали причины их абсолютной недействительности. Такие договоры были недействительны уже с момента их заключения (ex tunc); - относительно недействительные, или нарушенные, договоры (negotia rescindibilia) с недостатками, которые не обязывали судью к их аннулированию до тех пор, пока об этом не попросит заинтересованное лицо. При этом в отличие от двух первых видов договоров, относительно недействительные договоры могли иметь юридическую силу в зависимости или от воли должника (путем отказа от их оспаривания или от применения возражения (ексцепции) о недействительности), или после истечения времени (fructus temporis)¹.

Некоторые цивилисты при рассмотрении вопроса о недействительности сделок предлагали классифицировать недействительные сделки на: - ничтожные, или абсолютно недействительные, которые признавались такими тогда, когда они по закону не влекли никаких юридических последствий, как будто стороны и не осуществляли никакого юридического акта; - оспоримые, или относительно недействительные, которые в отличие от ничтожных не лишали сделку саму по себе юридических последствий, но приводили к этому результату только по иску или оспариванию заинтересованным лицом².

Указанная классификация заняла твердые позиции в советской и постсоветской гражданской правовой науке, однако была несколько скорректирована³.

Критерий разделения сделок на ничтожные и оспоримые стал определяться способом признания сделки недействительной: законом в случае ее ничтожности и судом – в случае ее оспоримости. Признавая, по сути, правильность данной классификации, И. Б. Новицкий предлагал отказаться от термина «ничтожность», заменив его на абсолютную недействительность, так как ничтожность приводит к мысли, что перед нами абсолютный ноль, что никаких последствий из ничтожной сделки не возникает. Ф. С. Хейфец назвал такую позицию И. Б. Новицкого необоснованной, поскольку ничтожность сделки означает, что сделка равняется нулю, а правовые последствия – это негативные свойства, как в любом неправомерном действии².

Обращает на себя внимание предложенная Д. И. Мындрей классификация недействительных сделок, для которой автор выбрала критерий «правового результата», необходимость которого заложена законодателем при отнесении той или иной сделки к недействительной.

Она выделяет следующие виды недействительных сделок:

1) сделки, в которых не соблюдена необходимая законом форма или требование о государственной регистрации или которые совершены с нарушение процедурных или формальных требований;

2) сделки, недействительность которых связана с пороком субъектного состава и, по общему правилу, пороком воли субъекта и обусловлена необходимостью защите прав соответствующих лиц;

3) сделки, недействительность которых обусловлена необходимостью защиты оборота от противоправных и недобросовестных действий³.

Поддерживая данную классификацию, Д. В. Параскевова считает, что ее применение действительно позволит эффективно закрепить способы защите гражданских прав, связанных с недействительностью сделок и, при необходимости, внести соответствующие изменения в закон².

В этой святи не обходимо обратить внимание на изменение в мае 2013 года редакции ст.168 ГК РФ, которая гласит: «1. За исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или юного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. 2. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки».

В данном контексте можно сделать взвод о том, что кроме ничтожных сделок, недействительность которых следует в силу закона из самого факта ее совершения, а суд лишь определяет правовые последствия такой недействительности, появилась новая разновидность недействительных сделок, которые могут быть признаны таковыми судом, если они нарушают требования закона или юного правового акта.

Таким образом, изменение ст. 168 ГК РФ вносит определенные коррективы в классификацию недействительных сделок. С учетом этого можно выделить три группы недействительных сделок, которые не могут рассматриваться как полноценные юридические факты:

1) ничтожные сделки, недействительность которых устанавливается законом;

2) ничтожные сделки, недействительность которых устанавливается судом в случаях, предусмотренных законом;

3) оспоримые сделки, недействительность которых устанавливается в судебном порядке по инициативе заинтересованного лица. Возможность данной классификации обусловлена выделением сделок противоречащих закону (противозаконные, противоправные) и сделок, недействительность которых обусловлена их иными недостатками.

В подобных ситуациях несоответствие сделок закону, что обуславливает их недействительность, состоит не в их противоправности, а в таких недостатках элементов сделки или элемента юридического состава, которые делают такую сделку с точки зрения закона нежелательной. В. П. Шахматов называл это «незавершенным несоответствием» в правовой норме¹.

Таким образом, классификация оснований недействительности (ничтожности и оспоримости) и самих недействительных сделок требует конкретизации с учетом существующей практики. Подводя итог проведенного исследования, представляется целесообразным предусмотреть в законодательстве правило, в соответствии с которым если одна из сторон не согласна с квалификацией сделки как ничтожной, факт ничтожности сделки должен устанавливаться судом.