Социальная психофизиология. Предметом социальной психофизиологии
 Скачать 37.69 Kb.
|
|
Для начала следует отметить, что социальное поведение человека помимо влияния среды и культуры имеет также эволюционную предысторию и генетическую основу, которая появилась в результате медленного и постепенного отбора. Таким образом, социальное поведение человека корнями уходит в инстинктивное поведение животного. Однако, такое «животное» происхождение не исключает биологической уникальности человеческого сообщества. Если рассматривать совместную жизнь животных в восходящем ряду, завершением которого является человеческое сообщество, то обнаруживается, что индивидуальность членов сообщества совершенствуется и в конечном счете становится неповторимой и физически, и психически. В отличие от животных, наиболее весомый вклад в разнообразие людей вносит не врожденный, а прижизненный опыт. Можно сказать, что видовая гетерогенность людей — это и культурный, и биологический феномен. Предметом «классической психофизиологии» является изучение физиологических механизмов психических процессов, состояний и индивидуальных различий. Следуя этому определению, предметом социальной психофизиологии можно назвать изучение физиологических механизмов таких психических процессов и состояний, которые существенным образом связаны с обеспечением межличностного общения. Данная отрасль отвечает на вопросы о том, что представляют собой эти «процессы социального общения» и можно ли связать специфические процессы социального взаимодействия со специфическими структурами или процессами мозга. Для этого рассматривают возможные эволюционные пути генеза социальных отношений в сообществах живых организмов. Чилийский ученый Умберто Матурана подчеркивает, что живые системы — это гомеостатические системы, целенаправленно сохраняющие себя и отторгающие все чужеродное. Таким образом, ключевое свойство живых систем – целостность, поддерживаемая собственной активностью. Выделяют три уровня живых систем – клетка, индивидуальный многоклеточный организм, объединения индивидов. Клеточные взаимодействия в организме и взаимодействия индивидов в социальных системах имеют свою специфику. Если отдельная особь имеет постоянную топографию и постоянные связи между образующими ее элементами, то члены сообщества не связаны неразрывными пространственно-временными отношениями, и их взаимодействия осуществляются на расстоянии. Распределенность в пространстве – это одно из свойств популяции, которым не обладают входящие в нее организмы. Однако некоторые сообщества приближаются к уровню, характерному для отдельной особи – таковы колонии общественных насекомых. Например, жизнь каждой пчелы и каждого муравья всецело подчинена интересам улья и муравейника. Социальные системы высокоразвитых животных определяет другой принцип. Поэтому в эволюции усложнению и гибкости социальных связей сопутствует совершенствование индивидуальности. Таким образом, в иерархии «клетка – индивид - сообщество» приоритетное положение занимают системы второго уровня, представленные индивидуумами. Несмотря на тот факт, что основная единица жизни – индивидуальная особь, очевидно, что индивидуумы объединяются, и объединение не является привилегией только некоторых видов живого. Это дает основания предположить, группирование особей не случайно, а соответствует универсальной адаптивной стратегии, заданной эволюцией и отбором. По мнению Ч. Дарвина, механизмом, способным в процессе эволюции «конструировать» живые существа, является естественный отбор, при котором с большей вероятностью выживают наиболее приспособленные индивиды. Объектом и одновременно инструментом естественного отбора являются мутации генов, контролирующих отдельные признаки организма. Конкуренцияза ограниченные ресурсы приводит к выживанию тех особей, которые обладают свойствами, обеспечивающими им преимущества в борьбе за жизнь. В таком случае, можно предположить, что наиболее приспособленными будут те особи, у которых безусловно полезный признак выражен в большей степени, чем у других. Однако можно заметить, что самые «умные», «сильные», «плодовитые» и т. п. особи немногочисленны и уступают тем, кто имеют средние значения. Объяснение этому парадоксу дает теория И.И. Шмальгаузена, в которой выделяются две основные формы естественного отбора. Первая форма – движущий отбор. Это классический дарвиновский отбор, протекающий на основе селекционного преимущества некоторых отклонений признаков. Вторая, стабилизирующая форма отбора, идет на основе селекционного преимущества уже установившейся нормы перед всеми (в том числе и полезными) отклонениями от нее. Стабилизирующий отбор – это форма естественного отбора, при которой его действие направлено против особей, имеющих крайние отклонения от средней нормы, в пользу особей со средней выраженностью признака. Например, на первый взгляд кажется, что наибольший вклад в генофонд следующего поколения должны вносить особи с максимальной плодовитостью. Однако наблюдения показывают, что чем больше птенцов или детёнышей в гнезде, тем труднее их выкормить, тем каждый из них меньше и слабее. В результате наиболее приспособленными оказываются особи со средней плодовитостью. С одной стороны, инструментом движущего отбора являются мутации отдельных генов; с другой стороны, мутация должна гармонично менять весь организм, для того чтобы быть адаптивной. Например, удлинение одной конечности должно сопровождаться удлинением другой, изменением кровоснабжения и т. д. Такая гармония является результатом преимущественного выживания тех особей, развитие которых покоится на более совершенной системе регуляций, и прогресс связан с усовершенствованием способности сохранять стационарное состояние в изменяющихся условиях. Значит, чем автономнее организм, тем более мощной системой регуляций он должен быть снабжен. Несмотря на это, в любой популяции в небольшом количестве присутствуют особи, обладающие признаками, далеко отклоняющимися от средних значений. Средняя норма и крайние противоположности толерантны к разным градиентам среды, и это делает необходимой кооперацию организмов, за счет которой расширяются индивидуальные адаптационные возможности. Популяцией называется совокупность особей определенного вида, в течение достаточно длительного времени населяющих определенное пространство, внутри которого осуществляется та или иная степень свободного скрещивания и нет изоляционных барьеров. (Н. В. Тимофеев-Ресовский) Более мелкой, чем популяция, группой особей данного вида, является сообщество – такой тип внутрипопуляционных объединений, при котором особи образуют стабильные группировки, занимающие и защищающие определенную территорию. Выделяют два основных типа сообществ: 1) анонимные стаи – объединения генотипически и фенотипически неоднородных особей, неспособных к персональной идентификации себе подобных; 2) персонифицированные сообщества, характеризующиеся двумя признаками: физической и психической уникальностью всех членов; и способностью к персональным взаимодействиям, основанным на восприятии и оценке не только поведения, но и психологического состояния окружающих особей. Анонимные сообщества. Термином «анонимные стаи» или «анонимные сообщества» обозначаются НЕ случайные скопления отдельных существ одного и того же вида. Отдельные особи какого-либо вида всегда реагируют друг на друга сближением, и их удерживают вместе некоторые формы поведения, которые одна или несколько особей вызывают у других. Существование в стае отличает многие виды насекомых, рыб, птиц и некоторых млекопитающих. Поведение массы однотипно, и его изменение дается тем труднее, чем больше в стае особей. Анонимная стая – самая древняя и примитивная форма сообщества, поскольку ее формирует только групповой инстинкт. Основное преимущество обнаруживается при защите от хищников, поскольку многие хищники не способны сконцентрироваться на одной цели, когда в поле зрения много аналогичных. Также поочередная бдительность особей у границ стаи освобождает время для отдыха и кормления тем, кто находится в ее середине. С этой бдительностью связан феномен однополушарного сна, состоящий в том, что одно из полушарий мозга находится в состоянии глубокого медленноволнового сна, а другое — в состоянии бодрствования. Это явление наблюдали у группы крякв (четыре ряда птиц) с помощью видеокамеры. У птиц, находящихся по краям, т. е. в наиболее уязвимом положении, открыт один глаз, смотрящий в сторону возможного нападения. Электрофизиологически этому сопутствует картина однополушарного сна. Обезличенная инстинктивная сплоченность анонимной стаи вызывает у психофизиологов ряд вопросов. Наример, существует ли психофизиологический «эффект группы» как таковой, т. е. существует ли селективная психофизиологическая реакция отдельной особи на присутствие любых других особей своего вида? Частично на этот вопрос отвечают эксперименты, в которых одной рыбе из стаи речных гольянов удаляли передний мозг. Обнаружено, что эта структура отвечает за все реакции стайного поведения. Гольян без переднего мозга выглядит, ест и плавает, как нормальный; единственный отличающий его поведенческий признак состоит в том, что ему безразлично, следуют ли за ним другие особи, когда он выплывает из стаи. В периоды размножения анонимная стая делится на семейные группировки. Внутри семьи особи по-прежнему обезличены, важны только их функциональные роли. Однако семейные отношения – зародыш будущих групповых взаимодействий, поскольку здесь закладываются основные социальные инстинкты, связанные с «конкуренцией - кооперацией». Основным гормоном, который приводит к развитию зародыша по мужскому варианту, является тестостерон. Женский половой фенотип контролируется эстрогеном. Методами радиографии показано, что в центральной нервной системе существуют нейроны, чувствительные к действию тестостерона и эстрогенов. Именно эти нейроны ответственны за полоспецифическое поведение. Образование брачных пар ограничено репродуктивной изоляцией и поэтому обязательно включает механизмы опознания особи того же вида, но противоположного пола. Организация семьи связана с конкуренцией за самку и появлением гнездовых территорий, которые необходимо охранять. И то и другое сопряжено с драками и поэтому требует биологически оправданной агрессии. Конкуренция и охрана территории часто становятся задачей самцов. Поэтому у подавляющего числа видов самцы проявляют больше склонности к агрессии, чем самки. Наряду с агрессивностью в семейных группировках закладывается группа социальных инстинктов, обусловливающих сотрудничество и порождающих альтруизм. Социальные биологи определяют альтруизм в терминах приспособительных особенностей, т.е. способностей организма в большей степени, по сравнению с другими особями, передавать свои гены последующим поколениям. Согласно теории «отбора родичей», эволюционный смысл эгоизма и альтруизма одинаков, поскольку они сохраняют одно и то же – собственный генофонд. Все изложенное приводит нас к следующему выводу. В анонимных сообществах и семейных группировках закладываются основные социальные инстинкты: потребность жить в сообществе, а также группы инстинктов, обслуживающих «конкуренцию - кооперацию», а именно «помогающее поведение» и альтруизм, демонстрационное и территориальное поведение, а также простейшие (линейные) формы иерархии. Организация семейных отношений является эволюционным предшественником организации групповых отношений в персонифицированных сообществах. Персонифицированные сообщества. В персонифицированном сообществе потребность его членов в социальных взаимодействиях дополняется индивидуальным своеобразием всех его членов и их способностью к персональным взаимодействиям, основанным на личных отношениях, т. е. идентификации и учете индивидуальности партнера по общению. Человек – существо общественное, самой природой предназначенное для бытия в социуме. Эта потребность, передаваемая с генами из поколения в поколение, роднит нас со многими общественными животными, для которых изоляция от собратьев по виду чревата ущербностью. Отсутствие социальных контактов у детей, особенно в раннем возрасте, приводит к расстройствам психики и поведения. Эти расстройства столь характерны, что получили название госпитального синдрома, выражающегося в утрате способности должным образом реагировать на внешнюю среду и активном стремлении уклониться от любых внешних воздействий. Свойственные таким детям «тоскующее лицо» и симптоматическая поза «лицом к стене» сопровождаются определенными нарушениями работы центральной и периферической нервной системы. У взрослых людей хроническое одиночество также вызывает тяжкие психофизиологические последствия и связанные с ними расстройства поведения. Нарушение системы социальных связей сопровождается нарушением иммунного и биохимическго статуса организма, что приводит к низкой сопротивляемости индивида. Тяга к контактам с другими людьми присутствует у нас с момента рождения. Наблюдение за младенцами показало, что определенные реакции, которые служат для поддержания социального взаимодействия, являются врожденными. Это, в частности, так называемая «социальная улыбка», которая есть даже у слепых детей; или копирование мимических выражений взрослого, появляющееся уже через 36 часов после рождения. Стереотипность этих действий говорит о том, что предрасположенность к совместному существованию задана генетически. Подтверждением тому является патологическое состояние индивида, связанное с врожденной редукцией социальной потребности. Такое состояние называется аутизмом. Одна из форм аутизма, впервые описанная в 1943 г. Лео Каннером, была названа классическим аутизмом. Страдающие классическим аутизмом дети не реагируют на человеческое лицо и в младенчестве не тянутся к матери, не подражают другим в первые месяцы и годы жизни и не любят, когда их трогают или берут на руки. В возрасте 3–5 лет они часто замолкают на очень длительные периоды и плохо понимают разговорную речь. Нейробиологические исследования показали, что редукция социальной активности сопровождается специфическими изменениями биохимии мозга, связанными с нарушениями наследственного аппарата. Все люди, кроме однояйцовых близнецов, «генетически уникальны» от рождения. Генотипическое разнообразие создается механизмами комбинаторной изменчивости, благодаря которым наследственный аппарат индивида передается потомкам в виде все новых и неповторимых комбинаций. С другой стороны, актуализация наследственных основ тех или иных признаков индивида происходит в тесном взаимодействии со средой, которая «корректирует», «согласует» потенциал генома с условиями окружения. Сама возможность согласования «генетически заданного» с требованиями среды возникает в эволюции как результат развития самого генома. Этот результат состоит в снижении генетического консерватизма признаков за счет усложнения отношений «генотип - среда»: появляется новый класс генов, управляющих этими отношениями. Именно эти встроенные в геном системы регуляции делают мозг человека пластичным. Именно пластичность мозга, т. е. способность изменяться, является единственным врожденным свойством человека, передающимся из поколения в поколение в практически неизменном виде. Благодаря пластичности каждый человек в процессе жизни осваивает «свою» конкретную среду, приобретая свой собственный разнообразный опыт, в том числе и культурный. Уникальность каждого человека – это качество, ценнейшее для всего сообщества людей в целом, и поэтому оно поддерживается естественным отбором. Чтобы избежать вырождения, мы должны быть разными. ____________________________________________________________________________________________ Еще одно обязательное условие персонифицированного общества заключается в наличии отношения индивида к другим членам сообщества как к самостоятельным «персонам», имеющим не только собственный внешний облик, но и собственный внутренний мир. Способность впервые появилась у приматов и получила максимальное развитие у людей. Оценка психологического состояния партнера по общениюпроизводится на основе информационных процессов, которые объединяются категорией так называемого социального познания или социального восприятия. По ходу эволюции в нервной системе общественных животных формируются специализированные механизмы, обслуживающие «социальное восприятие» и избирательно реагирующие на социальные стимулы. Современные психофизиологические и нейропсихологические исследования выявляют несколько типов таких «социально ориентированных» нервных механизмов. Часть из них локализована в центральной нервной системе и связана с выделением специфических социальных сигналов: 1) звуковых сигнальных комплексов; 2) двигательных жестов и поз; 3) лиц и эмоциональных выражений лиц. Другая часть механизмов локализована в периферической нервной системе и связана со специализацией вегетативной нервной системы в отношении обеспечения социального поведения. Для выражения эмоций в невербальном общении у высших млекопитающих используется специализировавшаяся в процессе эволюции система лицевых мышц – мимическая мускулатура. Она настолько важна для поведения, что зона моторной коры человека, связанная с управлением лицевыми мышцами, даже превышает по своим размерам зону, ответственную за регуляцию движений кисти. Сигналы от моторной коры поступают к ядрам лицевых нервов в стволе мозга, откуда по аксонам мотонейронов в составе VII пары черепно-мозговых нервов достигают лицевых мышц. По данным исследований, существуют эмоции, называемые базовыми, которые наглядным образом опознаются по «выражению лица» и могут рассматриваться как своеобразные социальные сигналы в канале невербального (эмоционального) общения. Их наличие подразумевает существование в нервной системе специальных механизмов их генерации и распознавания. современные нейрофизиологические исследования мозга приматов и человека свидетельствуют о существовании в височной коре специализированного нейронного механизма распознавания лиц, а в миндалине — специализированного механизма распознавания эмоциональных выражений лиц. Установленно, что при двустороннем поражении затылочно-височной коры у человека возникает неспособность идентифицировать знакомые лица при полной сохранности всех остальных когнитивных функций мозга. При этом при утрате способности узнавать конкретные лица человек продолжает адекватно воспринимать их эмоциональные выражения, но уже обезличенно. В 1937 г. Клювер и Бьюси описали симптомокомплекс нарушений поведения у высших млекопитающих при двустороннем удалении височной доли. Среди основных симптомов отмечается нарушение эмоций (нарушение, искажение восприятия эмоционального значения сигнала). В дальнейшем было выяснено, что эмоциональные изменения при синдроме Клювера—Бьюси связаны с поражением миндалины и что характер нарушения эмоций при этом у разных животных может сильно различаться. Таким образом, клинические данные хорошо согласуются с психофизиологическими данными о ведущей роли нейронов височной коры в восприятии (узнавании) лиц и нейронов миндалины — в восприятии эмоциональных выражений лиц. Несмотря на природную потребность в совместной жизни, существует сила инстинктивного «отталкивания», которая делает каждого из нас доступным для других только до определенного предела. Для того чтобы понять происхождение потребности в индивидуальной дистанции, следует сравнить сообщество людей с такими сообществами, проживание в которых не сопровождается индивидуальным дистанцированием. Сочетание стремления к индивидуальной независимости с потребностью в совместном проживании совершенно отсутствует в сообществах насекомых, и поэтому пчелы внутри улья чувствуют себя комфортно, касаясь друг друга. Нет боязни взаимного прикосновения и у рыб, и в гигантских крысиных семьях. И у насекомых, и у рыб, и у крыс отсутствует индивидуальность — отдельные особи сообщества очень сходны и узнают друг друга на основании ключевых признаков, характерных для всех членов данного объединения. При этом полноценное сообщество людей персонифицированно, и каждый член обладает своим индивидуальным набором ключевых признаков — индивидуальностью. Инстинктивная потребность сохранить свою территорию проявляется во врожденном «рефлексе свободы». Этот термин был введен И. П. Павловым, когда он наблюдал собак, которые постоянно боролись с привязью, поскольку совершенно не выносили неволи. «Рефлекс свободы» есть и у людей, но проявляется он в ответ на ущемление не только физического, но и психического «Я». Таким образом, существование человека в обществе неизбежно амбивалентно: обязательность сосуществования в социуме сочетается с обязательностью сохранения индивидуальности. Это означает, что необходимо формирование генетически обусловленных механизмов защиты каждого индивида. Ущемление «рефлекса свободы» всегда сопровождается острым переживанием – гневом, одной из базовых врожденных эмоций. Универсальным, генетически запрограммированным активатором эмоции гнева является физическое насилие. У новорожденных гнев, явно выражающийся в мимике, возникает при ограничении физической свободы, когда взрослый придерживает руки ребенка, не позволяя ему шевелить ими. По мере взросления человека и формирования его психического «Я» физическое ограничение перестает быть единственной причиной гнева. Дети постарше уже реагируют на словесные ограничения и запреты. Биологический смысл реакции гнева состоит в том, что она мобилизует энергию человека, необходимую для самозащиты. Субъективно это переживается как чувство уверенности и силы. Эмоция гнева порождает готовность к действию, которое, однако, может быть разным. Самый примитивный способ защитить себя — это агрессивное действие. Будучи потенциально опасной, агрессивность нуждается в ограничении. Одним из таких средств является страх. О том, что агрессия и страх являются генетически связанными формами эмоционально окрашенного поведения, свидетельствуют их чувствительность к одним и тем же биохимическим агентам. Но агрессивность — это не единственный способ сохранения своей индивидуальности. Другой способ самовыражения и самовознаграждения — творческая деятельность. Зачатки творчества наблюдаются у шимпанзе. Они описаны Д. Морисом в книге «Биология искусства». Обезьянам давали листы бумаги, набор различных красок и кистей, и они могли делать все, что им вздумается. В результате больших стараний они «писали» неповторимые картины. Характерно, что все попытки побудить обезьян к имитации чужих рисунков не имели успеха. Исходной потребностью для такого рода творческой деятельности было только самовознаграждение. Для того чтобы проверить это, одного из шимпанзе стали «подкупать» пищей. Обезьяна быстро научилась связывать рисование с получением награды, но как только эта связь была установлена, животное стало все меньше и меньше интересоваться рисунками. В этом обзоре истории формирования в эволюции социальных отношений, их содержания и роли в существовании сообществ видны очертания нового направления в исследовании биологических основ социального поведения животных и человека, которое можно обозначить как социальная психофизиология. Специфика психофизиологического подхода к тематике, традиционно ассо- циируемой с социобиологией, могла бы определяться — там, где это возможно — акцентом на исследованиях физиологических (нейронных) механизмов, обеспечивающих социальные взаимодействия особей как эффективный способ их выживания. Методы современной психологии и нейронауки (см. главы 2, 21) позволяют психофизиологам уже сейчас ставить и экспериментально решать целый ряд задач, связанных с изучением механизмов социальных взаимодействий. Например, речь может идти об изучении механизмов социального познания (восприятия, идентификации) и механизмов невербальных (эмоции, жесты) коммуникаций, психофизиологических механизмов полового диморфизма и механизмов защиты (сохранения) индивидуальной дистанции (гнев, агрессия, страх), исследовании психофизиологических основ формирования социальной иерархии (например, изучение психофизиологического статуса лидера); о психофизиологической диагностике, прогнозе и коррекции отклонений от норм социального общения (аутизм, агрессия и т. п.). Все эти задачи носят комплексный характер, что полностью соответствует духу современной психофизиологии, которая «по замыслу» своего рождения связана с объединением множества наук вокруг общего стержня, вектора познания — познания самих себя, познания Человека. |