Программа Культура России
 Скачать 4.43 Mb.
|
§ 8.3. Ударение как стилистическое средствоНормативное ударение. Обычное, стабильное ударение редко используется как стилистическое средство. Примером могут служить басни И. Крылова, где в одной строке употребляются односложные слова с четким, фиксированным ударением, что создает не только звуковой, но одновременно и зрительный, двигательный образ, как в басне «Лягушки, просящие царя»: Со всех лягушки ног В испуге пометались, Кто как успел, куда кто мог. В последней строке передаются и сами движения, скачки, прыганье расскакавшихся с испуга во все стороны лягушек. Созданию этого впечатления способствует также звук [к], содержащийся почти во всех словах в этой строке и – в отличие, например, от [с, р] – произносимый быстро, напоминая как бы маленький взрыв. В большинстве случаев поэты выбирают ударение, существующее в литературном языке, а если допускают отклонения от литературных норм, то делают это осознанно в художественных целях, как, например, Я. Козловский:
Все три варианта произношения п мосту, по мсту, по мост признаются в Орфоэпическом словаре русского языка равноправными; следовательно, ошибки здесь нет. То же можно сказать о вариантах н реку, на рку и на рек. В третьем случае – н зиму, на зму, на зим – автор допускает вольность: в указанном словаре в качестве возможного зафиксирован только второй вариант, а два других появились по аналогии с отмеченными мост и река. Они употреблены исключительно в юмористических целях как разговорные и даже просторечные формы. Обыгрывание фонетических вариантов одного и того же слова, как бы высвечивание их и построение на этой основе стихотворного текста – явление довольно распространенное в поэзии. Так, в песне «Вальс о вальсе» в исполнении народной артистки СССР К. Шульженко глагол 2-го спряжения имеет двойное ударение: Ах, как кржится голова, как голова кружтся. В триллере «Русский транзит» авторы В. Барковский и А. Измайлов иронизируют: «По этому поводу имеем право принть. Или прнять! Как у нас теперь правильней?» –разрядил атмосферу Юрка... «Неважно. Главное начать», – поддержал я. Ирония здесь, так сказать, на злобу дня. Много раз озвучивали и пародировали ошибочное произношение известным государственным деятелем глаголов прнять и нчать с ударением на первом слоге. В поговорке Утро вечера мудреней прилагательное мудрёный имеет ударение на последнем слоге, но это ударение является устаревшим при употреблении его в прилагательном вне данной поговорки. При свободном использовании в речи сравнительной степени прилагательного мудрёный в настоящее время литературной признается форма мудрёнее, поскольку все трехсложные прилагательные в сравнительной степени сохраняют ударение начальной формы. Поэтесса Н. Полякова в «Признании любви» пишет: Все было бы чудн или чдно. Но вот нежданная беда: И жизнь моя сложилась трудно, И мы расстались навсегда. Здесь автор обыгрывает как бы одно слово с разными ударениями, но по существу это два разных слова с разными значениями: чдно – краткая форма прилагательного чудный – прелестный, очаровательный; чудн – краткая форма прилагательного чудной – странный, удивляющий своей необычностью. Приведем четверостишие М. Цветаевой: Восхщенной и восхищённой, Сны видящей средь бела дня, Все спящей видели меня, Никто не видел сонной. В Орфоэпическом словаре русского языка не зафиксирован фонетический вариант восхщенный. Зачем же понадобилось Цветаевой сталкивать его в поэтической игре с общепризнанным вариантом восхищённый? Не ради же выдержки размера строки. К такому приему, как искажение ударения общеупотребительного слова в угоду размеру строки, не прибегают художники высочайшего класса. Вероятно, Цветаева была свидетельницей другого ударения в данном прилагательном, хотя нельзя исключить и того, что она использовала некий стилистический прием, который служил реализации определенного художественного замысла. Надо сказать, что Цветаева часто пользовалась знаком ударения в своих произведениях. Приведем хотя бы только заголовки, где она посчитала необходимым поставить знаки ударения на тех или иных словах, конечно, не просто так: Броды цвета кофейной гущи (без ударения могло бы читаться: бород цвета кофейной гущи, что имело бы другой смысл), Н смех и н зло (не могла Цветаева не знать, что мы никогда не скажем сделать н зло, но собственноручно поставила знак ударения; значит, скрывалось за этим что-то, что требует специального изучения). Гордость и робость – родне сестры (в обычной речи мы говорим родне, но в народно-поэтической речи до сих пор употребляется рдные) и т.д. Ненормативное ударение. О причинах употребления тем или иным автором слов с непринятым в наше время ударением судить трудно. Например, в тексте «Горя от ума» многочисленны случаи несовпадения ударения в словах с современной нормой: судрь, геогрф, нжды нет и др. Чтобы определить, искажение ли это в угоду ритму, норма ли языка начала XIX в. или что-либо другое, необходимо привлечь словари того времени, посмотреть произведения других писателей. Поэтому о поэтических «вольностях» или «невольностях» легче судить по произведениям нашего времени, когда у читателя «на слуху» все варианты произношения, а в случае затруднений несложно обратиться к современным словарям. Рассмотрим отрывки из двух стихотворений А. Вознесенского – «Кромка» и «Стога»: Полоска света золотая под затворёнными дверьми. В Орфоэпическом словаре русского языка указано, что образованное от слова затворить страдательное причастие прошедшего времени может употребляться в двух вариантах: затворенный и затворённый. Следовательно, употребляя вариант затворённый, поэт не допускает вольностей. Менестрель атмный Галстучек – шнурок... Полечка – мадонной? Как Нью-Йорк? Конечно, мы говорим томный. Но словарь подсказывает, что прилагательное с ударением на первом слоге существует, хотя такое ударение считается устаревшим. Однако приведенное четверостишие имеет несомненный налет иронии (галстучек-шнурок), и устаревшее атмный вполне вписывается в иронический тон автора и оправдывается им. У Вознесенского встречаются ударения, не относящиеся к нормативным. При словах с таким ударением во всех словарях современного русского языка стоит категорическое «нет», «неправильно»: некрлог, заглянет, шелхнутся и т.п.). Использование поэтами фонетических вариантов в художественных целях, безусловно, нельзя смешивать с их нормативным употреблением. Последнее предполагает их использование прежде всего в нейтральном стиле, без дополнительной стилистической, художественной или иной нагрузки. Но человеку, специально не подготовленному, трудно отличить нормативное употребление фонетических вариантов слова от стилистического, художественного, поэтому, доверяясь в целом тому, как употребляют поэты фонетические варианты, в сомнительных случаях следует заглянуть в словари. Логическое ударение. Помимо словесного существует фразовое, или логическое ударение, когда автор специально выделяет в написанном им тексте те слова, которые несут смысловую нагрузку. Пример авторского выделения слов, особо значимых в данном тексте и, следовательно, в наибольшей степени выражающих авторскую мысль, дает С. Залыгин в книге «Тропы Алтая». Одна из героинь, Онега Коренькова, перебирает в памяти прожитые годы. Примечая, как день уходит, как он кончается, Онежка припомнила, что до сих пор самое радостное и самое значительное в ее короткой жизни наступало тогда, когда что-нибудь обязательно кончалось. Не было большего события в ее жизни, чем то, которое называлось окончанием школы. Потом кончился первый учебный год в Лесном институте, второй, третий; кончались один за другим семестры, зимние и летние экзаменационные сессии, и даже самый желанный день уже не очень далекого теперь будущего, и тот назывался днем окончания института. Нынешний же день весь был началом. Когда рассеялись тучи, она пошла с Лопаревым в маршрут, и это было началом ее первой работы в лесу... Сегодня она открыла Лопарева... Сегодня она и сама открылась себе. От сегодняшнего дня и дальше в ее жизни, как от какого-то начала, продолжатся все эти открытия... Итак, не только поэты, но и прозаики в числе фонетических средств используют и ударение (словесное и фразовое). Благодаря этому читатель обращает внимание на детали, которые иначе пропустил бы. Мастера слова своим творчеством призывают видеть в обычном необычное, использовать обычное в необычных целях. Норма – это хорошо, но еще не все. Даже ударение может использоваться в разнообразных стилистических целях, украшая и делая текст более выразительным. § 8.4. Интонация как стилистическое средствоИнтонационный комментарий. Русская речь богата интонациями и интонационными оттенками. Писатели часто сами комментируют приводимые ими фразы действующих лиц, отмечая ту или иную особенность движения голоса, поскольку в системе графики нет специальных знаков, которые показывали бы характер того или иного интонационного рисунка. Точка, вопросительный и восклицательный знаки, многоточие, которые ставятся в конце предложения, указывают только типовое движение основного тона и не могут передать все интонационные возможности русской речи. Приведем примеры из романа Е. Евтушенко «Ягодные места» комментируемых автором фраз, когда внимание к их интонационным особенностям позволяет как бы изнутри раскрыть поступки действующих лиц, их мышление, намерения, оценки окружающего: Уходя с книжкой Гумилева, бережно обернутой им в «Ленинградскую правду», он [одноклассник] оглянулся и сказал не то чтобы с завистью, не то чтобы с насмешливым осуждением, но с какой-то на всякий случай предупреждающей интонацией: – А богато ты живешь, Лагучин! – Кто это у вас тут по утрам поет? – спросила она с непонятной вызывающей интонацией. Геологи весело переглянулись: – А что, понравилось? – Понравилось... – ответила она почему-то также вызывающе. Наконец Коломейцев сказал с леноватой, даже скучающей интонацией, свойственной ему, когда он волновался... – Виктор Петрович, а что все-таки в этом письме. Почему вы его скрываете? Коломейцев и представить не мог, что всегда юлящий, извилистый голос Ситечкина способен на такую наглую вопросительную интонацию. Комментарий автора усиливает воздействие на читателя реплик действующих лиц, способствует более полному представлению происходящих событий. Сами же интонационные средства, даже в скрытой форме (они заложены в структуру предложения, в порядок слов в нем, в сами слова), еще больше усиливают выразительность художественной речи. Н. Гоголь записал разговор двух мужичков: – Сват, здорво! – Здорво, сват! – А что, табак-то есть? – Есть. – Ну, еще здорво (нюхает). – Да что ж ты, сват, к нам того? – Я было того, жена-то таё, так уж и ну. Сваты вроде и немного слов произнесли, все того да таё, а поняли друг друга: один хотел узнать, почему другой не заходит к нему, а тот сказал, что он-то лично не против, да жене все не собраться, поэтому и не зашел. А поняли сваты друг друга потому, что в каждое того, таё, а тем более в ну вложили своей интонацией столько смысла, что все оказалось понятным без лишних слов. Писатели используют разные приемы выражения интонации живой, устной речи. Ознакомление с этими приемами поможет развить произносительную и слуховую культуру, а значит, глубже понять художественное произведение. Так, в рассказе «Судьба человека» главный герой и рассказчик Андрей Соколов, шофер по профессии, поэтому М. Шолохов широко и свободно использует все интонационные оттенки живой народной речи. Особое место здесь занимает фразовое ударение, акцентирующее внимание на самом важном слове в той или иной реплике главного персонажа. Такое слово часто является разговорным, даже просторечным, отчего в рассказе героя постоянно слышится живой голос. Например, повествуя о своей семейной жизни, он говорит: Вскорости дети у нас пошли. Сначала сынишка родился, через год еще две девочки. Тут я от товарищей откололся, иначе говоря, отошел от товарищей, порвал с ними связь. Конечно, заключенный в высказывании подтекст улавливается, если читатель или слушатель осведомлены о тех или иных обстоятельствах жизни пишущего или говорящего. Так, зная, каким унижениям со стороны властей подвергался на протяжении своей жизни композитор Д. Шостакович (разгромные статьи в «Правде» в 1936 г. по поводу оперы «Леди Макбет Мценского уезда», балета «Балетная фальшь» и т.д.), Г. Вишневская следующим образом комментирует цитату из книги «Шостакович о времени и о себе», изданной в 1980 г.: «Вспоминаю, какую радость мне принесло прослушивание моей, тогда еще только оконченной Пятой симфонии ленинградским партийным активом. Хочется выразить пожелание, чтобы чаще практиковался показ перед партийной аудиторией новых музыкальных произведений. Наша партия с таким вниманием следит за ростом всей музыкальной жизни нашей страны. Это внимание я ощущаю на себе в течение всей своей творческой жизни... (Я буквально слышу интонацию его голоса. Сколько ненависти, издевки в музыке этих слов! – Г.В.) В центре замысла своего произведения я поставил человека со всеми его переживаниями, и финал симфонии разрешает трагедийно-напряженные моменты первых частей в жизнерадостном, оптимистическом плане». Великая певица улавливает подтекст не только в словах композитора, но и в самой Пятой симфонии: «Это он говорит о том жизнерадостном, оптимистическом финале, когда под бесконечно повторяющуюся у скрипок ноту «ля», как гвозди вдалбливаемую в мозг, под мажорные, победоносные звуки фанфар мы слышим, как вопит и стонет, извиваясь в пытках, насилуемаясобственными сыновьями, поруганная Россия – вопит, что все равно будет жить». Риторический вопрос. В художественных целях писатели используют и так называемые риторические вопросы – предложения с вопросительной интонацией, не требующие ответа. Например, в «Судьбе человека» Соколов вспоминает о годах своей семейной жизни: Прошли, как будто во сне. Да что десять лет! Спроси у любого пожилого человека, приметил он, как жизнь прожил? Естественно, что говорящий не ждет ответа на свой вопрос, но само обращение очень выразительно, потому что в нем чувствуется разговорная интонация, боль человека, у которого от прежнего счастья остались одни воспоминания. Благодаря риторическим вопросам монолог Соколова как бы превращается в диалог между ним и читателем. Так, вспоминая об ужасах плена, о кошмарах войны, Соколов не понимает, как ему удалось все это пережить, как удалось остаться в живых. Это как, браток? Лихо? – обращается он к собеседнику, не ожидая от него подтверждения или отрицания. Пауза и продолжительность звучания. В текстах художественного характера авторы используют и другие средства интонационного воздействия:
Его уже не хвалят, не ругают, Не совестят, не учат, не клянут. Не поднимают и не опускают, А только пе-ре-из-да-ют.
Судья писательских успехов, Он в продолженьи многих лет Писал о каждом: «Нет, не Чехов!» – И... приобрел авторитет.
Когда однажды космонавт позвонил, она прямо-таки завопила в трубку: – Это вы-ы-ы! А А я сегодня актрисе щеку щипцами обожгла – о вас думала. Усилением или ослаблением паузы между соотносимыми словами мастера художественного слова могут добиваться комического эффекта. Например, комизм сцены из «Мертвых душ», где описывается разговор генерала с Чичиковым, обусловлен близким расположением в репликах последнего слов осел и дурак с обращением к генералу ваше превосходительство; из-за нечеткой паузы между ними создается впечатление, что нелестная характеристика, подтверждаемая Чичиковым, относится не к выдуманному им дяде, а к генералу: – Ха, ха, ха! – продолжал генерал. – Экой осел! Ведь придет же в ум этакое требование: «Пусть прежде сам собой из ничего достанет триста душ, так тогда дам ему триста душ!» Ведь он осел! – Осел, ваше превосходительство... – Экой дурак! Ведь он дурак? – Дурак, ваше превосходительство. У талантливого писателя пауза – сильное средство юмора. Паузой он может и соединять слова, и разъединять их на части. Отличный образец такой игры преподносит А. Вознесенский: Сэ ля ви – это по-французски. Я был во Франции. такжекакивцеломрядедругихинтересныхмест. Я был в Воронеже, я был в Вероне, Я был на цикло – ж, я был на троне! Я был на троне. Кстати, это происходило во Франции. Комический эффект создается и с помощью интонации в целом, если понимать под ней движение основного тона. В «Кдопе» В. Маяковского Разносчица яблок так зазывает покупателей: Ананасов! Нету... Бананов! Нету... Антоновские яблочки 2 штуки 15 копеек. Прикажите, гражданочка? Комизм здесь обусловлен тем, что отсутствующие предметы торговли – ананасы и бананы – называются не с интонацией законченности или перечисления, а с восклицательной интонацией, совершенно неуместной в данной ситуации. Итак, в качестве художественных средств воздействия на читателя могут быть использованы все составляющие интонации: и основной тон, и тембр голоса, и деление слова на слоги, и пауза, и длительность звучания звука. Конечно, в письменной речи сама интонация как порождение устной речи не звучит. Но мастерство художника слова в том и состоит, чтобы «вплести» интонацию в строй предложения, в порядок слов, в наиболее значимые слова. § 8.5. Использование графики в стилистических целяхГрафика – это система всех средств письменности, учитывающая отношения между устной речью и письменной. Основными средствами графики являются буквы и знаки препинания, а также знак ударения, разнообразные сокращения, пробелы между словами, отступы, прописные буквы, различного рода выделения, в частности шрифтовые. В транскрипции, которая ставит задачу наиболее полной передачи на письме произношения, употребляются иные графические средства: знак мягкости (п’), долготы () и др. Буквы образуют алфавит – упорядоченный их перечень. Современный русский алфавит включает 33 буквы: а, б, в, г, д, е, ё, ж, з, и, й, к, л, м, н, о, п, р, с, т, у, ф, х, ц, ч, ш, щ, ъ, ы, ь, э, ю, я. До 1918 г. в него входили и другие буквы: i – «и» десятеричное, ђ – ять, ө – фита, – ижица. Среди правил использования графических средств выделяются такие, которые признают за авторами литературных произведений право как бы нарушать орфографические и пунктуационные нормы и употреблять хотя и строго оговоренные, но иные буквенные обозначения и знаки препинания:
В публицистике, в рекламе сейчас модны графические игры. Исполнители присваивают своим группам наименования, намеренно отступая от существующих правил («Аукцыон», «Марродеры»), на вывесках кириллица перемежается с латиницей (MyAbmgames, sportmoвaры), смешивается употребление строчных и прописных букв (Био-РИТМ, МузМетель), слова графически делятся по усмотрению пишущего (У-личный каприз – не нарушается ли смысл от такого произвольного членения слова? Ки-Новости – то ли это означает «ключевые, главные новости», если иметь в виду, что английское key по-русски звучит как [ки], то ли это результат наложения на конечный слог слова киноначального слога существительного новости). И все это для того, чтобы привлечь внимание потребителя, читателя. R тому же слова нередко пишутся без пробелов (Нам нужен Бояров-Александр-Евгеньевич. Вего скороговорном, без пауз, произнесении фамилии-имени-отчества проскользила презрительность: мы – власть, а ты – ничего, и у тебя даже не фамилия-имя-отчество, а ФИО, понял?; Благо я лишен совдеповских «изгрязивкнязжеских» замашек, придерживаясь правила «каждый на своем месте...» (В. Барковский); Иногда используют перевернутые буквы, как, например, на обложке одной из книг, выпущенных издательством «Азбука» (СПб., 2001):  Следует особо сказать о широком использовании латиницы вместо кириллицы в русской, письменности в таких жанрах, как реклама или публикации по информатике, экономике, современному музыкальному искусству и др. В результате, как справедливо отмечается в лингвистической литературе, происходит, с одной стороны, «разрушение принципов, стандартов употребления кириллического письма», а с другой – «варваризация языка через латиницу» (Мир русского, слова. 1991. № 2. С. 76). Например, как читать мозолящие глаза Versaceне знающим французский язык (это большинство населения) – Версасе, Версац?, а также Иванушки International, Newsблок с Александром..., Pro-новости, Доставь себе ydoVOLcmвue, GAMEназия, WEBсайтская история? В компьютерной лексике распространено смешение английских и русских слов, их частей, свободное соединение кириллицы с латиницей: Web-страница, элементы управления ActiveX, браузер WindowsNT, привод CD-ROM; ср.: жаргонизмы главная e-mail халява; сервак – сервер, флудить от Flood filing – заливка; флопак от floppi-dick – дискета и т.п. В журналистских кругах стало весьма заметным увлечение старорусской графикой: появились газеты «Коммерсантъ», «Росая». Это увлечение коснулось и писателей. Например, Белла Ахмадулина в . «Прозу поэта» (2001) включила стихи с нарочитым использованием изъятых в 1918 г. из алфавита букв: ђ (ять), i («и» десятеричное), ө (фита), употребляет ъ (ер) в конце слов мужского рода после твердого согласного.
Сама Ахмадулина объясняет использование «букв и буквиц» особенностями своего стиля, тяготением «к народным говорам и ре-ченьям», по сути к языковой старине. А может быть, здесь сказалось органическое неприятие тех общественных деформаций, которыми окружала ее современность и против которых она всегда протестовала: Лишь верный стол умеет знать, как чуден мой пример: мне не светло без буквы «ять», и слог не впрок без «ерь». К стилистическим приемам использования графики относится и написание особо значимых для автора слов прописными буквами, в частности старорусскими: Светлей ӨЕУРГИИ твои кофейного труда. Витийствуя, красы твори до близкого утра. Впрочем, стилистическое выделение каких-либо слов прописными буквами– распространенное явление в современной литературе. Графика и орфография используются и для характеристики персонажей, прежде всего социальной. Т. Толстая в романе «Кысь» так представляет социальное положение, уровень образования, кругозор, умственное развитие главного героя и его «матушки»: Матушка сказала ему: – Ты меня пальцем тронуть не смеешь! У меня ОНЕВЕРСТЕЦКОЕ АБРАЗАВАНИЕ... Да вышло по-матушкиному. Уперлась: три, говорит, поколения ЭНТЕЛЕГЕНЦЫИ в роду было, не допущу прерывать ТРОДИЦЫЮ... Так что вышло по-ёйному. Выучил Бенедикт азбуку, али, по-научному, алфавит, накрепко, – а это просто: А, Б, В, Г, Д, ,Е, можно и Ё, Ж, 3, И, Й, К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Ф, X, Ц, Ч, Ш, Щ, Ъ, Ы, Ь, Э, Ю, Я,– а еще, конечно, наука всякой букве научное название дает: «люди», а то «живете», а то «червь». Подобное употребление графико-орфографических средств вносит юмористический оттенок в повествование. Толстая прибегает к использованию графики в стилистических целях еще в одном случае. Все главы ее романа названы по буквам старорусского алфавита (кириллицы): Аз, Буки, Веди, Глаголь, Добро, Есть, Живите, Зело, Иже, И Краткое, И десятеричное, Како, Люди, Мыслете, Наш, Он, Покой, Рцы, Слово, Твердо, Ук, Ферт, Хер, Ща, Ци, Червь, Ша, Ер, Еры, Ять, Фита, Ижица. Индивидуально-авторское использование графики. Говоря о графических средствах стилистики, следует остановиться на авторских знаках препинания. В художественном тексте они получают специфическую стилистическую функцию. Покажем это на примере произведений М. Цветаевой. Ее «любимый» знак препинания – тире. Оно помогает выразить чеканность слога, выдержать ритмомелодический рисунок:
создать антитезу: Жезл пастуший – или шпага? Зритель, бой – или гавот? Шаг вперед – назад три шага. Шаг назад – и три вперед. («Комедьянт») подчеркнуть смысл какого-либо значимого слова или его части (морфемы), т.е. в эмфатических целях: Мало – тебе – дня, Солнечного огня! Чтобы – спалось – легче, Буду – тебе – певчим: («Бессонница») Цветаева использует тире даже между компонентами сложной (аналитической) грамматической формы, как в «Памяти Г. Гейне»: В будущей жизни – любо глядеть! Ты будешь плакать, я буду – петь! Эмфатическое тире употребляется и вместо закономерного дефиса. Так, в «Проводах» употребление тире в словах люблю, прощай подчеркивает долготу, причем как бы неограниченную, гласных [йу] ю, [о] и в тоже время имитирует телеграфную манеру передачи информации: По аллее Вздохов – проволокой к столбу – Телеграфное: лю–ю–блю... Телеграфное: про–о–щай... Иногда знаком тире Цветаева заменяет многоточие, что усиливает выразительность стихотворных фраз («Посмертный марш»):
Сокращение строк постановкой многоточия после последней из них в строфе символизирует угасание, ослабление, отход, а использование тире вместо многоточия в этом случае подчеркивает этот процесс, насильственную прерванность жизни. Конечно, говоря о стилистическом, индивидуальном употреблении знаков препинания отдельными авторами, следует иметь в виду, что, во-первых, в этой функции может использоваться любой из знаков, а во-вторых, их употребление мастерами слова нужно рассматривать только в совокупности и в тесной связи с контекстом и авторским замыслом. |